Проект квартала номер пять в составе «» Сергей Скуратов сделал в прошедшем 2015 году. Два жилых корпуса должны занять западный угол территории между вторым и третьим кварталами; первоначально этот участок был приблизительно в два раза крупнее и его планировали отдать офисным зданиям, но позднее, после 2008 года функцию решили изменить на жилую, и к тому же – не сносить небольшое здание пожарной части, вытянутое вдоль внешнего контура территории. Пятно застройки уменьшилось приблизительно вдвое и приобрело вытянутые очертания. Сейчас это самый маленький квартал комплекса, в три-четыре раза меньше остальных.
Но место – крайне важное в градостроительном отношении. Фактически это парадный вход в «Садовые кварталы», поскольку именно этот, западный угол обращен и к пешеходной тропе от станции метро «Спортивная», и к городской площади – площадке перед Усачёвским рынком. Сейчас площадь заставлена машинами, и между тем типологически это – торговая площадь, центр социальной жизни, да и рынок, перекрытый бетонным крылом парусного свода, не так-то прост в архитектурном отношении. Сергей Скуратов, автор концепции, дизайн кода, и более чем половины корпусов «Садовых кварталов», в своём проекте подчеркнул прежде всего градостроительное значение участка, его роль главного входа в новый комплекс.
Кроме того, ещё на уровне концепции в проект были заложены две уравновешивающие друг друга и оживляющие композицию диагональные оси, одна в четвертом квартале – направленная на юго-восток, другая в пятом – на юго-запад. Первая досталась Андрею Савину и бюро «А–Б», и на этом месте появился корпус, нарушивший часть дизайн-кода (в частности о преобладании кирпича), похожий на голову какого-то ртутного червяка, но крайне эффектный и своеобразный. Что усилило заложенную в концепции Сергея Скуратова антитезу Восток–Запад, мельком озвученную её автором ещё на уровне дизайн-кода. Теперь востоком стала ртутная «голова» – скульптурный объем Андрея Савина, горизонтальный, плотно-текущий в ту сторону, где «вниз по Волге Золотая Орда». Сергей Скуратов же ответил на данный пластический вызов башней, расположенной строго на западном углу территории и насыщенной западноевропейскими ассоциациями.
Башню, особенно при взгляде с площади Усачёвского рынка, хочется описать как средневековую torro, жилую башню влиятельного семейства, устроившуюся на границе рыночной campo какого-нибудь città – средневекового, но скорее итальянского и уже начинающего уважать и отстаивать себя города. Такие башни были распространены между XI и XIV веками на всей территории бывшей Римской империи от Испании и Флоренции до Малой Азии. Флоренция именно от них позднее перешла к палаццо. Кроме того, были предмостные башни и крепостные донжоны, чаще круглые и тоже предназначенные для защищённого житья. И башни-колокольни – одну из них, самую знаменитую, Пизанскую, Сергей Скуратов особо упоминает, рассказывая о проекте, поскольку ажурность придуманных архитектором фасадов, действительно, может напомнить её колоннады. В противовес текучей «голове» Андрея Савина башня Скуратова выглядит твердыней рациональной вертикали – ощетинившаяся контрфорсами, шершаво-кирпичная снаружи и солнечно-белая, как свет Тельпериона, внутри. Определённо, будучи реализована, эта отточенная метафора свела бы воедино множество нюансов и заострила бы смыслы. Было бы у «Садовых кварталов» две головы, одна на восток, другая на запад, что крайне символично само по себе.
Пластика «западной башни» – сдержанно-графичная, уравновешенная, и в то же время она наделена рядом секретов, которые делали бы увлекательным её рассматривание: в движении фасады должны были бы постоянно меняться.
Прежде всего это вовсе не круглая башня, а недлинный параллелепипед с отчётливо, циркульно скруглённым торцом. Цилиндром она кажется только из строго фронтальной позиции. Противоположный торец, обращённый к центру комплекса, срезан по прямой, но акцентирован эффектной консолью: пять его нижних этажей вырезаны на глубину нескольких метров. Потому что эта часть объема затенена и в ней нет смысла делать квартиры, – поясняет архитектор.
Фасады скруглённой части и следующих за ней боковых стен – скорее кирпичные. Скорее – потому, что кирпичом (качественным клинкером Gent от Hagemaster, с легкой тоновой растяжкой и шершавостью) планировалось покрыть только внешние поверхности. Все толщины и просторные откосы должны быть ярко-белыми, и даже немного сверкающими в темноте – из «сплава камня и стекла» Stoneglass. Кажется, что на скосах, как на срезе яблока, мы видим кипенно-белую внутреннюю материю стен, что он белый внутри. Что разумеется не вполне так: все бетонные простенки одинаковой толщины, но к ним приставлены пустотелые короба, формирующие архитектурный рельеф: простенки скруглённой «башенной» части выступают сильнее и выглядят заострёнными из-за скосов, а переходя на боковые стены, они постепенно теряют толщину и становятся шире. При взгляде с юга башня покажется кирпичной, и если идти по Усачёвской улице на север, тон фасада будет плавно меняться, как градиент – от терракотового к белому и затем обратно к терракотовому, как страницы полураскрытой книги. Подвижный градиент, к тому же, служит переходом – цветовым «мостиком», между кирпичным корпусом на юге и светлыми фасадами третьего квартала на севере. На плане же они похожи на тракторный трек или на дисковую пилу, поскольку скосы асимметричны и устроены только с северной стороны. Надо ли говорить, что рельефные простенки-контрфорсы усиливают крепостные ассоциации без намека на буквализм. Данные намёком историческое ассоциации усилены ещё и тем, что отмостка вокруг башни немного заглублена, отсылая наблюдателя к воспоминанием о новгородских храмах в чаше вынутого вокруг них археологами культурного слоя – тот же приём Сергей Скуратов использовал для усиления контекстуального флёра в здании Арт Хауса в Тессинском переулке.
Помимо образного смысла, откосы-«контрфорсы» практичны: изнутри они раскрывают квартирам максимум видов на Новодевичий монастырь и Воробьевы горы, улавливая максимум лучей вечернего солнца – чем, собственно, и обусловлено просчитанное направление плоскостей. Впрочем, тонкости не заканчиваются на рисунке толщин и направлений: окна также последовательно расширяются снизу вверх, а простенки сужаются, визуально облегчая объём и играя с перспективой.
Противоположный торец-консоль развивает заданную тему: он вертикально срезан, совершенно стеклянный и обрамлён тонкой белой рамкой-«телевизором». Что поддерживает первоначальную убежденность наблюдателя в том, что стены дома внутри белые, но при этом как будто бы ещё и демонстрирует пустоту оболочки, обозначая некоторую театральность, сценическую суть метафоры в разговоре со зрителем. Кроме того, стеклянный витраж не оставляет сомнений в имманентной современности архитектуры Сергея Скуратова, что для её автора, при всей его любви к диалогу к контекстом и «литературе», важно.
Первая башня-доминанта спроектирована более высокой, чем записано в дизайн-коде «Садовых кварталов» – семнадцать этажей. Вторая же башня строго следует правилам, здесь этажей двенадцать. Она вытянута вдоль бульвара, продолжающего путь от станции «Спортивная», и отделяющего пятый квартал от второго. Архитектура второй башни вторит главной соседке, но она несколько более сдержанна. Торцевые плоскости впрочем, покрыты похожей на штрабу шубой из рельефно выступающих кирпичей, расставленных в шахматном порядке, что делает светотень особенно фактурной. Откосы окон – кирпичные и гладкие, в их кладке даже планировалось разбросать некоторое количество стеклянисто поблескивающих, как нитки люрекса, вставок. Рельефная поверхность открыта среде и образно, поскольку стена оказывается как будто гигроскопичной, пористой; и по смыслу, так как всё похожее на штрабу говорит глазу о том, что от стены либо что-то отломано, либо она ждёт пристройки. Торцы башни, таким образом, «тянутся» в стороны, стремясь врасти в общий хоровод зданий; а оконные откосы, напротив, обозначают себя как оформленные пустоты. Протяжённые стены второй башни – стеклянные «телевизоры», и при взгляде от «Спортивной» она читается как подобие гигантского портала. Если ещё немного домыслить, то в пятом квартале в проекте Сергея Скуратова можно увидеть абрис городских ворот и башню при них, что в «литературном» отношении вполне логично для главного входа в комплекс.
Оба корпуса поставлены на стилобат, чья высота вырастает до двух этажей по мере понижения рельефа «Садовых кварталов» к центральной части территории, где, как известно, находится пруд. Фасады стилобата, обращённые, в основном, ко внутренней части комплекса – такие же, как у витражной части башен: стеклянные с лёгкой разгранкой белыми вертикальными ламелями. В стилобате с южной стороны и вдоль бульвара, по которому люди пойдут от метро домой, планировался детский сад с прогулочной площадкой на кровле; там же расположилась рампа въезда в парковку, отделённая стеной вьющихся растений. Вдоль северного фасада должны были разместиться магазины, кафе и прочие «общественные функции», превращающие глубокий раструб второго, треугольного в плане бульвара в городскую площадь – окультуренную в пандан рыночной площади напротив, которая тоже, возможно, когда-нибудь дождётся своего урбаниста.
Треугольная площадь, по справедливому утверждению Сергея Скуратова, должна была «затягивать» прохожих в раструб перспективно сужающегося общественного пространства. Интригу усложняет двухъярусность: как уже говорилось, преобразованный рельеф всего жилого комплекса ощутимо, местами – на два этажа понижается к пруду в центре его территории. На участке пятого квартала перепад очень ощутим, поэтому стилобат снабжен пандусами и пешеходными мостиками, соединяющими его со вторым и с третьим кварталами, как минимум для того, чтобы удобно водить детей в школу. Вообще говоря, навесные мостики – фирменный прием «Садовых кварталов», они здесь повсюду. Вдоль треугольной площади и в её конечной суженной части появляется также и несколько маршей лестниц, ведущих к нижнему ярусу стилобата. Входы в магазины предусмотрены и на первом, и на втором этаже – пространство треугольного бульвара получается сложносочинённым, его части по-разному интерпретируют перепад рельефа.
Как видим, проект выдерживает рассмотрение на разных уровнях – от увлекательного многоуровневого устройства пешеходных пространств и разнообразных функций в нижних уровнях до детализации фасадов, пластических акцентов и смысловой «литературной» части замысла. Сергей Скуратов сделал пятый квартал во многих отношениях ключевым входом в жилой комплекс, о котором уже лет восемь говорят, что он – пример нового для Москвы подхода к городскому пространству и архитектурным решениям в элитном жилье. Между тем в процессе работы над концепцией в момент, близкий к завершению, неожиданно выяснилось, что проект участвует в тендере с одним-единственным соперником. Далее заказчик (компания «Интеко») предпочёл концепцию другой компании. Так что судя по всему описанный проект реализован не будет, что печально, поскольку он мог бы стать не только логичным завершением авторского замысла, но и удачным градостроительным акцентом, способным украсить собой часть элитного московского района Хамовники.
Нашли опечатку Orphus: Ctrl+Enter