English version

Владимир Плоткин:
«У нас сложная, очень уязвимая и порой беззащитная для критики профессия»

В рамках проекта, посвященного высотному и высокоплотному строительству в Москве последних лет поговорили с главным архитектором ТПО «Резерв» Владимиром Плоткиным, автором многих известных масштабных – и хорошо заметных – построек города. О роли и задачах архитектора в процессе мега-строительства, о драйве мегаполиса и достоинствах смешанной многофункциональной застройки, о методах организации большой формы.

mainImg
Архи.ру:
В 2021 году, реагируя на тенденции высотного роста Москвы, мы начали делать серию интервью о высокоплотной застройке. Потом возникли сомнения, актуальна ли эта повестка по-прежнему, однако апрельское заседание Архсовета, в частности, показало, что да, более чем актуальна. А вопрос этот – сложный, в большей степени инфраструктурный, технологический, экономический, этический, социально-политический. Где тут архитектор, в процессе «выдавливания», по выражению Рема Колхаса, полезных метров из участка?
 
Владимир Плоткин:
«Выдавливание» квадратных метров из участка в рамках уже утвержденной и принятой задачи – это одна из профессиональных компетенций архитектора. И не может быть никаких разглагольствований о социальной или гуманитарной миссии архитектора, которая как будто только и состоит в том, чтобы удержать застройку «в рамках», что-то уменьшить, сократить или прекратить. Если, конечно, речь не идет о чем-то совсем неприемлемом, чуть ли не экзистенциально угрожающем всему человечеству или отдельно взятой территории. Но таких экзистенциональных угроз в рамках нашей профессиональной ответственности лично я в своей практике не встречал.
 
А у вас нет ощущения, что архитектор в конечном счете отвечает за решения, которые не принимает? На него возлагают, так сказать, апологию высоток…
 
Сразу начну оправдываться – я не апологет ни высоток, ни антивысоток.
 
Но если мы беремся за проект, то, значит, принимаем его параметры и ищем оптимальные ответы на все вызовы, и понимаем, что несправедливые обвинения в наш адрес по поводу не нами принятых решений обязательно будут. Но я бы не сказал, что тут требуется «отвечать»; это, повторюсь, нормальная профессиональная деятельность.
Вид с Останкинской башни. Центр «Хуамин» на улице Вильгельма Пика / ТПО «Резерв» (по центру), на фоне жилой застройки проезда Серебрякова
Фотография: Юлия Тарабарина, Архи.ру

Иными словами, архитектор не должен пытаться воздействовать на масштаб застройки? Он в лучшем случае «лепит» объем, а в худшем декорирует фасад?
 
Необходимо определиться с терминами масштаб и масштабирование. Если под масштабом понимать геометрические параметры, то есть высоту и ширину, то это зачастую нужно принимать как неоспариваемую или непреодолимую данность. С другой стороны, масштабирование получаемых объемов, в сторону укрупнения визуального восприятия объекта или наоборот, предполагает и их «лепку», и декорирование фасадов – это обязательная работа архитектора в зависимости от желаемого эффекта. Приемы могут быть разными – фрактализация объема, просто декорация фасада и тому подобное. Так что ничто не лучше и не хуже.

Задача – найти приемлемое решение: эстетическое, экономическое, инфраструктурное и так далее, создать благоприятную среду и нанести минимальный вред. Впрочем, и это банальная диалектика, вред в той или иной степени всегда неизбежен – создавая что-то новое, непременно разрушаешь что-то старое, существующее: будь то природа или сложившаяся городская среда. Увы, у нас сложная, очень уязвимая и порой беззащитная для критики профессия.
Вид с Останкинской башни. Слева ЖК «Триколор» / ТПО «Резерв»
Фотография: Юлия Тарабарина, Архи.ру

Между тем высотное строительство нередко ругают просто за то, что оно высотное.
 
Да, сложилось несколько известных смысловых паттернов, которые повторяют из раза в раз в этой длящейся много лет дискуссии. Надо, однако, понимать, что высотное строительство – не только «жадность заказчика» или, как иногда говорят, «непоправимый визуальный ущерб» городской среде. Это и экономия городской земли за счет сокращения пятна застройки, и освобождение площади для благоустройства и озеленения. Москва – город с непрерывно растущим населением, и рост мегаполиса вверх помогает избегать его горизонтального расширения, «расползания». Крупные комплексы становятся, в той или иной степени, новыми городскими центрами, уменьшают ежедневные миграции внутри города. Сокращается длина транспортной сети и нагрузка на транспорт. Все это довольно значительные плюсы для города, который, повторюсь, быстро растет.

Достаточно ли компенсирует благоустройство, внедрение культурных институций, ритейла и прочих функций – значительное повышение высотности? Или вопрос поставлен неверно и речь не о компенсации, а о том, что одно – высотное строительство, финансово обеспечивает другое – качество функционального наполнения?
 
Я не совсем согласен с постановкой вопроса и в первой, и во второй версии.

Параллельно с высотным строительством неизбежно в той или иной степени идет уплотнение различных замечательных и необходимых городских функций и тут, на мой взгляд, не может быть речи ни о какой компенсации с обеих сторон. Вопрос только в степени насыщенности и качестве функций и благоустройства.
 
Вы согласны с распространенным мнением, что у каждого типа застройки есть свои преимущества, а главное достоинство мегаполиса – это драйв, энергетика и большее количество возможностей в одном месте?
 
Конечно согласен. Более того – это мое глубочайшее убеждение. Настоящий полноценный город сочетает разнообразные жизненные уклады, функции и типы застройки. Желательно их порайонное и достаточно плотное размещение в пределах пешеходных путей или неутомительных транспортных маршрутов. Это обогащает нашу визуальную и пользовательскую среду. Да и просто интересно гулять по такому городу.
 
Разнообразная и разномасштабная среда может формироваться естественным путем, через действие рынка и через постепенное, а иногда скачкообразное, развитие города. Но ее также можно формировать в рамках конкретных проектов, особенно таких, которые предназначены для развития значительной территории – используя интегральный подход и типологию многофункциональных комплексов. В нескольких наших конкурсных градостроительных проектах: МФЦ в Рублево-Архангельском, проекте преобразования Серого пояса Петербурга, пилотном проекте реновации в Царицыно, – мы предлагали или, скорее, декларировали именно такие разнохарактерные, относительно небольшие планировочные структуры, плотно сосредоточенные вместе на одной территории.
Международный финансовый центр в Рублево-Архангельском
© ТПО «Резерв» + Maxwan
Концепция реорганизации кварталов территории 2А, 2 Б района Царицыно
© ТПО «Резерв»

Все три проекта, которые вы сейчас перечислили, – варианты как раз очень разнообразной, очень смешанной застройки. В проекте для Царицына преобладала заданная конкурсом высотность 6-9-15 этажей с редкими повышениями. В Рублево-Архангельском и в Сером поясе на больших территориях соседствовали природные парки, низкоэтажный формат от ИЖС до квартальных 7-9 этажей – и высокоплотные фрагменты в жанре Сити.
 
А вопрос такой – в какой момент здание и застройка из просто крупных становятся мегамасштабными, вызывая критику и ненависть горожан? Это определяется только масштабом? Средняя этажность – нормальная архитектура, большая высотность – плохая по определению. Переходит ли оно в какой-то особый класс строительства, не-архитектурный, или над-архитектурный, такой, который «просто есть»? Или все зависит от точки отсчета: кому-то 12 этажей много, а кому-то и 35 мало?
 
Критерии оценки и восприятие нормальности масштаба и высотности застройки очень и очень разные. Они зависят от времени и места, в котором происходит трансформация привычной людям городской среды. Малоэтажная застройка Москвы на рубеже XIX и XX веков начинает наполняться среднеэтажными домами; в какой-то момент даже 10-этажный дом Моссельпрома казался ненормально высоким небоскребом. К середине XX века 10-этажные «сталинские» дома уже считаются нормальной, красивой и комфортной архитектурой. Ну, а о «Семи сестрах» и говорить не надо – полный восторг! Высота тут благо – главное, чтобы дом был красивым и уместным. Неприятие – ненависть слишком сильное слово – высотных домов чаще всего вызывается неосознанным протестным рефлексом на непривычное, и это нормально. Потом проходит.

Скажите жителю Манхэттена или Гонконга, что их дома это не архитектура!

Вспомните мега-города в фантастических блокбастерах, «Звездных войнах» и тому подобных. Там самое высокое, что есть сейчас в мире, выглядит малоэтажной застройкой.
 
Кроме того, разумеется, существуют разные жизненные уклады и предпочтения: кто-то хочет быть поближе к земле, у кого-то высотобоязнь, ну а кто-то хочет быть поближе к небу, видеть широкие горизонты, городские или природные пейзажи. Личные предпочтения, конечно, тоже в значительной степени определяют точку отсчета нормальности.
 
А где вы башню никогда не стали бы строить? В поле? В историческом центре?
 
Очень трудный вопрос! Если рассуждать абстрактно, то строить можно в любом месте, а в поле с удовольствием! Представьте картину – степь на сто километров вокруг, солнце, синее небо и стоит такая сверкающая штука километровой высоты – красота! Почти такое, правда, в мире уже есть, да и всегда было – вспомните пирамиды, башни замков или соборов на холмах.
 
А если серьезно, то для  каждого конкретного места требуется аккуратный подход, а в сложившихся исторических центрах везде, к счастью, есть установленные высотные ограничения, которым и нужно следовать. Конечно, могут быть исключения, но…
 
В какой-то момент среди ваших проектов было очень много крупных зданий. Насколько это интересно – работать с большими объемами? Чем отличается работа с мегамасштабом?
 
Они и сейчас есть. Да, интересно, потому что это будет заметно в городе и как следствие очень ответственно. Чем отличается работа с мегамасштабом? Да ничем, разве что углубленным изучением технических особенностей высотного строительства и более внимательным ландшафтно-визуальным анализом дальних точек восприятия объема. 

И еще: требуется более тщательное соблюдение разумного баланса между продаваемой или сдаваемой площадью и площадями для вертикальных и горизонтальных коммуникаций, в том числе и инженерных. Это справедливо и для невысотных зданий, но в высотках, принимая во внимание относительно небольшую площадь этажа, потери полезных квадратных метров, помноженные на количество этажей, могут быть значительными.
 
Однако у мегазданий нет внутреннего пространства, точнее оно намного мельче, чем они сами. Они своего рода скульптуры, внутри состоящие из ячеек. И работать, соответственно, приходится только с внешней формой. Это так?
 
Да, чаще всего так, потому что однородная внутренняя структура, состоящая из повторяющихся объемно-планировочных элементов – это собственно типология жилых и офисных башен, и не только башен. Кстати, у мегазданий могут быть огромные внутренние пространства: атриумы, встроенные залы.
 
Вы, кажется, успели поэкспериментировать со всеми вариантами распределения массы: мега-кварталами, пластинами-стенами, даже «сингапурскими» перемычками на гигантской высоте, и общепринятыми на данный момент в Москве тремя башнями на стилобате.
ЖК «Небо»
Фотография © Алексей Народицкий / предоставлено ТПО «Резерв»

Считаете ли вы, что какой-то из подходов оптимален – к примеру, те же башни, которые, кажется, теперь устойчиво преобладают?
 
Любой из подходов может быть.
 
Если требуется что-то специальное, иконическое и при этом экономится пятно застройки из-за выноса крупноразмерных помещений или рекреаций наверх – появятся «сингапурские перемычки».
 
Гигантские стены-пластины не самый гуманный вариант, так как они убивают прозрачную городскую перспективу и часто монотонны. Но иногда оказывается, что это самый емкий вариант и тогда на помощь приходят огромные щели – разрывы в верхних этажах, они открывают небо и формируют силуэт – как, к примеру, в нашем ЖК «Лица». Можно разнообразить фасады секций, создавая иллюзию разнохарактерной застройки – пионером такого подхода для Москвы выступило бюро СПИЧ в «Микрогороде в лесу». Впрочем, и гигантские пластины могут создавать сильный запоминающийся визуальный импульс – на скоростных транзитных магистралях, например.
  • zooming
    Жилой комплекс «Лица»
    Фотография © Илья Иванов / предоставлено ТПО «Резерв»
  • zooming
    Жилой комплекс «Лица»
    Фотография © Константин Антипин / предоставлено ТПО «Резерв»

Отдельные башни с простыми или усложненными формами – самый универсальный вариант, этот подход чаще всего применяется. И если застройщик хочет произвести впечатление не только рекордной высотой башен, которая часто бывает ограниченной городским регламентом или другими соображениями, то архитекторы с удовольствием занимаются совершенно новыми, не имеющими аналогов в истории зодчества, формообразованиями. Появляются закрученные башни, башни-скульптуры в бионическом «витальном» стиле, и порой это очень красиво, мне нравится, хотя такой подход и не совсем в моем вкусе. Впрочем должен признать, что и среди наших проектов можно встретить спиральную форму, как к примеру в одном из давних конкурсных предложений для ММДЦ. 
Конкурсный проект для участка 20 ММДЦ Москва Сити. Высота 240 м / 2010 год, варианты
© ТПО «Резерв»

Несомненно, это разнообразит среду и в будущем может стать привычным, если не доминирующим, дополнением городского силуэта. 

Кстати, если говорить о трех башнях – сейчас достраиваются очень стройные и изящные башни Сергея Скуратова около Сити на Краснопресненской набережной.

В некоторых ваших проектах просматриваются попытки смешать разные типы города, причем контрастно – гипермасштаб и совсем небольшие, 5-6 этажные объемы. Этот подход оправдал себя? А другие варианты города смешанной высотности, к примеру кварталы с высотными акцентами – у них есть перспективы?
 
На первый вопрос о смешении типов городской застройки я ответил ранее. Кварталы с высотными акцентами были всегда в истории архитектуры. Почему бы им не быть в будущем? Насколько высоки и красивы будут эти акценты – зависит уже от мастерства архитектора.
 
Кстати о красоте – что более действенно: силуэт, перепады высоты, фасадный паттерн, благоустройство городского пространства, сложное устройство первых этажей?
 
Порядком поставленных вопросов вы уже на них ответили.
 
Алгоритм подсознательного восприятия архитектуры у реципиента нашего искусства как правило следующий: сначала он видит и оценивает здание целиком – высоту, силуэт, крупные элементы. Подходя ближе, останавливает взгляд на рисунке и элементах фасада, это или колонны, арки, лепнина, или современный паттерн. Ну а потом уже воспринимает все, что расположено на уровне глаз – цоколи, привлекательные витрины и то, что под ногами – собственно благоустройство.
 
Высотные крупномасштабные дома видны издалека, поэтому да, важен силуэт самого здания. Силуэт может формировать и окружающая его контрастная по высоте застройка.

Ну а далее по списку, и все в этом списке одинаково действенно и важно.
 
Если попробовать взять за скобки исторические турбулентности и посмотреть на тенденции развития Москвы за 30 лет, как вы видите ее будущее? Она зарастет башнями?  
 
Я думаю, что да. Процесс пошел и искусственно его останавливать не следует. Это не значит, что он не должен быть разумно организован. Важны правильные места локализации и пространственные векторы развития высотного строительства. Сегодня, например, в Москве активно развивается Большой Сити в северо-западном направлении.

11 Мая 2022

Похожие статьи
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Архитектор в метаверс
Поговорили с участниками фестиваля креативных индустрий G8 о том, почему метавселенные – наша завтрашняя повседневность, и каким образом архитекторы могут влиять на нее уже сейчас.
Арсений Афонин: «Полученные знания лучше сразу применять...
Яндекс Кью проводит бесплатную онлайн-конференцию «Архитектура, город, люди». Мы поговорили с авторами докладов, которые могут быть интересны архитекторам. Первое интервью – с руководителем Софт Культуры. Вебинар о лайфхаках по самообразованию, в котором он участвует – в среду.
Технологии и материалы
Быстрее на 30%: СОД Sarex как инструмент эффективного...
Руководители бюро «МС Архитектс» рассказывают о том, как и почему перешли на российскую среду общих данных, которая позволила наладить совместную работу с девелоперами и строительными подрядчиками. Внедрение Sarex привело к сокращению сроков проектирования на 30%, эффективному решению спорных вопросов и избавлению от проблем человеческого фактора.
Византийская кладка Херсонеса
В историко-археологическом парке Херсонес Таврический воссоздается исторический квартал. В нем разместятся туристические объекты, ремесленные мастерские, музейные пространства. Здания будут иметь аутентичные фасады, воспроизводящие древнюю византийскую кладку Херсонеса. Их выполняет компания «ОртОст-Фасад».
Алюминий в многоэтажном строительстве
Ключевым параметром в проектировании многоэтажных зданий является соотношение прочности и небольшого веса конструкций. Именно эти характеристики сделали алюминий самым популярным материалом при возведении небоскребов. Вместе с «АФК Лидер» – лидером рынка в производстве алюминиевых панелей и кассет – разбираемся в технических преимуществах материала для высотного строительства.
A BOOK – уникальная палитра потолочных решений
Рассказываем о потолочных решениях Knauf Ceiling Solutions из проектного каталога A BOOK, которые были реализованы преимущественно в России и могут послужить отправной точкой для новых дизайнерских идей в работе с потолком как гибким конструктором.
Городские швы и архитектурный фастфуд
Вышел очередной эпизод GMKTalks in the Show – ютуб-проекта о российском девелопменте. В «Архитительном выпуске» разбираются, кто главный: архитектор или застройщик, говорят о работе с историческим контекстом, формировании идентичности города или, наоборот, нарушении этой идентичности.
​Гибкий подход к стенам
Компания Orac, известная дизайнерским декором для стен и богатой коллекцией лепных элементов, представила новинки на выставке Mosbuild 2024.
BIM-модели конвекторов Techno для ArchiCAD
Специалисты Techno разработали линейки моделей конвекторов в версии ArchiCAD 2020, которые подойдут для работы архитекторам, дизайнерам и проектировщикам.
Art Vinyl Click: модульные ПВХ-покрытия от Tarkett
Art Vinyl Click – популярный продукт компании Tarkett, являющейся мировым лидером в производстве финишных напольных покрытий. Его отличают быстрота укладки, надежность в эксплуатации и множество вариантов текстур под натуральные материалы. Подробнее о возможностях Art Vinyl Click – в нашем материале.
Кирпичное ателье Faber Jar: российское производство с...
Уход европейских брендов поставил многие строительные объекты в затруднительное положение – задержка поставок и значительное удорожание. Заменить эксклюзивные клинкерные материалы и кирпич ручной формовки без потери в качестве получилось у кирпичного ателье Faber Jar. ГК «Керма» выпускает не только стандартные позиции лицевого кирпича, но и участвует в разработке сложных авторских проектов.
Systeme Electric: «Технологическое партнерство – объединяем...
В Москве прошел Инновационный Саммит 2024, организованный российской компанией «Систэм Электрик», производителем комплексных решений в области распределения электроэнергии и автоматизации. О компании и новейших продуктах, представленных в рамках форума – в нашем материале.
Новая версия ар-деко
Клубный дом «GloraX Premium Белорусская» строится в Беговом районе Москвы, в нескольких шагах от главной улицы города. В ближайшем доступе – множество зданий в духе сталинского ампира. Соседство с застройкой середины прошлого века определило фасадное решение: облицовка выполнена из бежевого лицевого кирпича завода «КС Керамик» из Кирово-Чепецка. Цвет и текстура материала разработаны индивидуально, с участием архитекторов и заказчика.
KERAMA MARAZZI презентовала коллекцию VENEZIA
Главным событием завершившейся выставки KERAMA MARAZZI EXPO стала презентация новой коллекции 2024 года. Это своеобразное признание в любви к несравненной Венеции, которая послужила вдохновением для новинок во всех ключевых направлениях ассортимента. Керамические материалы, решения для ванной комнаты, а также фирменные обои помогают создать интерьер мечты с венецианским настроением.
Российские модульные технологии для всесезонных...
Технопарк «Айра» представил проект крытых игровых комплексов на основе собственной разработки – универсальных модульных конструкций, которые позволяют сделать детские площадки комфортными в любой сезон. О том, как функционируют и из чего выполняются такие комплексы, рассказывает председатель совета директоров технопарка «Айра» Юрий Берестов.
Выгода интеграции клинкера в стеклофибробетон
В условиях санкций сложные архитектурные решения с кирпичной кладкой могут вызвать трудности с реализацией. Альтернативой выступает применение стеклофибробетона, который может заменить клинкер с его необычными рисунками, объемом и игрой цвета на фасаде.
Обаяние романтизма
Интерьер в стиле романтизма снова вошел в моду. Мы встретились с Еленой Теплицкой – дизайнером, декоратором, модельером, чтобы поговорить о том, как цвет участвует в формировании романтического интерьера. Практические советы и неожиданные рекомендации для разных темпераментов – в нашем интервью с ней.
Сейчас на главной
Городской лес
Парк «Прибрежный» в Набережных Челнах признан лучшим общественным местом Татарстана в 2023 году. Для огромного лесного массива бюро «Архитектурный десант» актуализировало старые и предложило новые функции – например, площадку для выгула собак и терренкуры, разработанные при участии кардиолога. Также у парка появился фирменный стиль.
Воспоминания о фотопленке
Филиал знаменитой шведской галереи Fotografiska открылся теперь и в Шанхае. Под выставочные пространства бюро AIM Architecture реконструировало старый склад, максимально сохранив жесткую, подлинную стилистику.
Рассвет и сумерки утопии
Осталось всего 3 дня, чтобы посмотреть выставку «Работать и жить» в центре «Зотов», и она этого достойна. В ней много материала из разных источников, куча разделов, показывающих мечты и реалии советской предвоенной утопии с разных сторон, а дизайн заставляет совершенно иначе взглянуть на «цвета конструктивизма».
Крыши как горы и воды
Общественно-административный комплекс по проекту LYCS Architecture в Цюйчжоу вдохновлен древними архитектурными трактатами и природными красотами.
Оркестровка в зеленых тонах
Технопарк имени Густава Листа – вишенка на торте крупного ЖК компании ПИК, реализуется по городской программе развития полицентризма. Проект представляет собой изысканную аранжировку целой суммы откликов на окружающий контекст и историю места – а именно, компрессорного завода «Борец» – в современном ключе. Рассказываем, зачем там усиленные этажи, что за зеленый цвет и откуда.
Терруарное строительство
Хранилище винодельни Шато Кантенак-Браун под Бордо получило землебитные стены, обеспечивающие необходимые температурные и влажностные условия для выдержки вина в чанах и бочках. Авторы проекта – Philippe Madec (apm) & associés.
Над античной бухтой
Архитектура культурно-развлекательного центра Геленждик Арена учитывает особенности склона, раскрывает панорамы, апеллирует к истории города и соседству современного аэропорта, словом, включает в себя столько смыслов, что сразу и не разберешься, хотя внешне многосоставность видна. Исследуем.
Архитектура в дизайне
Британка была, кажется, первой, кто в Москве вместо скучных планшетов стал превращать показ студенческих работ с настоящей выставкой, с дизайном и объектами. Одновременно выставка – и день открытых дверей, растянутый во времени. Рассказываем, показываем.
Пресса: Город без плана
Новосибирск — город, который способен вызвать у урбаниста чувство профессиональной неполноценности. Это столица Сибири, это третий по величине русский город, полтора миллиона жителей, город сильный, процветающий даже в смысле экономики, город образованный — словом, верхний уровень современной русской цивилизации. Но это все как-то не прилагается к тому, что он представляет собой в физическом плане. Огромный, тянется на десятки километров, а потом на другой стороне Оби еще столько же, и все эти километры — ускользающая от определений бесконечная невнятность.
Сила трех стихий
Исследовательский центр компании Daiwa House Group по проекту Tetsuo Kobori Architects предлагает современное прочтение традиционного для средневековой Японии места встреч и творческого общения — кайсё.
Место заземления
Для базы отдыха недалеко от Выборга студия Евгения Ростовского предложила конкурентную концепцию: общественную ферму, на которой гости смогут поработать на грядке, отнести повару найденное в птичнике яйцо, поесть фруктов с дерева. И все это – в «декорациях» скандинавской архитектуры, кортена и обожженного дерева.
Книга в будущем
Выставка, посвященная архитектуре вокзалов и городов БАМа, – первое историко-архитектурное исследование темы. Значительное: все же 47 поселков, и пока, хотя и впечатляющее, не вполне завершенное. Хочется, чтобы авторы его продолжили.
Двенадцать
Вчера были объявлены и награждены лауреаты Архитектурной премии мэра Москвы. Рассматриваем, что там и как, и по некоторым параметрам нахально критикуем уважаемую премию. Она ведь может стать лучше, а?
Нео в кубе
Поиски «нового русского стиля» – такой версии локализма, которая была бы местной, но современной, все активнее в разных областях. Выставка «Природа предмета» в ГТГ резюмирует поиски 43 дизайнеров, в основном за 2022–2024 годы, но включает и три объекта студии ТАФ Александра Ермолаева. Шаг вперед – цифровые растения «с характером».
Под покровом небес
Архитекторы C. F. Møller выиграли конкурс на проект новой застройки квартала в центре Сёдертелье, дальнего пригорода Стокгольма.
Скрэмбл, пашот и мешочек
В Петербурге на первом этаже респектабельного неоклассического Art View House открылось кафе Eggsellent с его фирменной желто-розовой гаммой. Обыграть столь резкий контраст взялось бюро KIDZ.
Над Золотым рогом
Жилой комплекс Философия, спроектированный T+T architects во Владивостоке, – один из новых проектов для района «Голубиная падь», и они меняет философию его развития с одиночных домов на комплексный подход. Дома организованы вдоль общественных улиц, они разновысотные, разноформатные, а один – даже галерейной типологии, да еще и с консолью, опирающейся на арт-объект.
Новый уровень дженги
Спроектированный Кэнго Кумой общественный центр Kibi Kogen N Square демонстрирует возможности поперечно-клееной древесины – «фирменной» продукции для префектуры Окаяма, где он расположен.
Деревянная модульность
Ясли-сад для малышей из семей преподавателей и учащихся Пармского университета совмещен с центром развития для детей из группы риска. Авторы проекта здания в окружении парка – Enrico Molteni Architecture.
Книжный стержень
Интерьер коворкинга в составе бизнес-центра «Территория 3000», предложенный архитекторами КБ-11, был призван стать «сердцем» всего проекта. А в его собственный центр авторы поместили библиотеку из книг, «изменивших взгляд на жизнь». То-то интерьер напоминает о библиотеке Аалто, и на наш взгляд довольно отчетливо.
Конференция с видом
Культурный и общественный центр в городке Порт-Анджелес в штате Вашингтон по замыслу LMN Architects открыт панорамам океана и горного хребта Олимпик.
Цвет и музыка; и белый камень
В палатах Василия Нарышкина на Маросейке открылось выставочное пространство музея AZ, специализирующегося в равной мере на искусстве «второго авангарда» и совриске. Тут несколько тем: первые этажи клубного дома в памятнике XVII века стали общественными, теперь можно попасть во двор, плюс дизайн галереи от [MISH]studio, плюс выставка, совмещенная с концертами авангардной музыки 1960-х. Разбираемся.
Белый знак
Бюро Lin Architecture превратило насосную станцию в полях южнокитайской провинции Юньнань в достопримечательность для местных жителей и туристов.
Арахноид совриска
Ткачество, вязание, вышивание – древнейшие профессии, за которыми прочно закреплена репутация мирных, домашних, женских, уютных, в общем, безопасных. Выставка в Ruarts Foundation показывает, что это вовсе не так, умело оперируя парадоксальным напряжением, которое возникает между традиционной техникой и тематикой совриска.
Нюансированная альтернатива
Как срифмовать квадрат и пространство? А легко, но только для этого надо срифмовать всё вообще: сплести, как в самонапряженной фигуре, найти свою оптику... Пожалуй, новая выставка в ГЭС-2 все это делает, предлагая новый ракурс взгляда на историю искусства за 150 лет, снабженный надеждой на бесконечную множественность миров / и историй искусства. Как это получается и как этому помогает выставочный дизайн Евгения Асса – читайте в нашем материале.
Атака цвета
На выставке «Конструкторы науки» проекты зданий институтов и научных городков РАН – в основном модернистские, но есть и до-, и пост- – погружены в атмосферу романтизированной науки очень глубоко: во многом это заслуга яркого экспозиционного дизайна NZ Group, – выставка стала цветным аттракционном, где атмосфера не менее значима, чем история архитектуры.
Пресса: Город с двух сторон от одного тракта
Бийск — это место, некогда пережившее столкновение двух линий российской колонизации, христианской и предпринимательской. Конфликт возник вокруг местного вероучения и, хотя одни хотели его сгубить, а другие — защитить, показал, что обе линии слабо понимают свойства осваиваемого ими пространства. Обе вскоре были уничтожены революцией, на время приостановившей и саму колонизацию, которая, впрочем, впоследствии возродилась, пусть формы ее и менялись. Пространство тоже не утратило своих особенностей, пусть они и выглядят несколько иначе. Более того — сейчас в некоторых отношениях они прекрасно понимают друг друга.
Трилистник инноваций
В Пекине готов Международный центр инноваций «Чжунгуаньцунь» (ZGC), спроектированный MAD Architects. В апреле здесь уже провели престижный технологический форум.