English version

Будущее вчера и сегодня

Публикуем статью Александра Скокана, впервые появившуюся в прошедшем году в Академическом сборнике РААСН: о Будущем, как его видели в 1960-е, о НЭР, и о том будущем, которое наступило.

mainImg
zooming

Александр Андреевич Скокан,
руководитель бюро «Остоженка»

 
Когда в 50-е и 60-е говорили о Будущем, с большой буквы, то точных сроков его наступления из осторожности не называли, (если не считать обещавшего коммунизм уже в 80-е годы Н.С. Хрущева), но безусловно подразумевали, что оно уж точно наступит в XXI веке. И вот мы уже 17 лет живем в этом наступившем Будущем и можем, оглянувшись, сравнить его с ожиданиями того времени.

То время – это десять лет после второй Мировой Войны, после смерти Сталина, и приоткрытия «Железного занавеса» и еще целого ряда событий, совсем недавно невозможных, когда все свидетельствовало о начале какой-то новой эпохи, за которой безусловно угадывалось какое-то еще более замечательное Будущее.

На глазах разворачивались все новые и новые чудеса, нам показали освоение Космоса, реактивную авиацию, мирную и не мирную атомную энергию, телевидение и всякое другое, новое, небывалое…

И в тоже время вся эта эйфория и ожидание Будущего существовали одновременно с убогим бытом, примитивными технологиями, всеобъемлющей нуждой в обескровленной предшествующими потрясениями великой стране.

Эта суровая реальность и в тоже время романтическая устремленность и вера в Будущее создавали определенное эмоциональное напряжение, которое мешало спокойно заниматься будничными прозаическими делами и делало приоритетным размышления о том, как будет выглядеть то Будущее, к которому мы неотвратимо приближаемся («вперед к победе…», «победа коммунизма неизбежна…» и тому подобное).

Априори считалось, что Будущее – лучше, светлее, радостнее, чем настоящее, а тем более прошлое, про которое и вспоминать не хотелось.

Тогдашние молодые советские архитекторы не могли не быть вовлечены в эти игры в Будущее, в это ожидание грядущего праздника. Они были как дети, предвкушающие праздник, пытающиеся заглянуть через щель в комнату, где уже наверное стоит елка и идут последние приготовления…

Разве можно в такой ситуации спокойно заниматься будничными делами, делать уроки, проектировать типовую застройку или, например, изучать историю архитектуры?

Поэтому главным на повестке дня было Будущее. Только о нем и стоило говорить, только его можно и интересно было проектировать, придумывать. Настоящее не могло предоставить сколько-нибудь захватывающих для архитектора тем – микрорайоны с типовыми домами или дома для партийной номенклатуры.

Это конечно преувеличение, но не сильное, кроме того, крайне ограниченные возможности строительной технологии не позволяли думать о возможности появления сколько-нибудь сложной и интересной архитектуры.

Еще и поэтому Будущее было то место – время, где и когда было возможно все то, что недоступно сегодня.

Будущее – как галлюциноген, с помощью которого можно было убежать от настоящего. Из всех других способов избегать встречи с действительностью (туризм, религия, алкоголь, диссидентство, наука, художественное творчество) – «футурологическое проектирование», как это тогда называлось, было самым профессиональным. К тому же это было интересно и, поскольку происходило в хорошей компании, еще и очень весело.

Так может выглядеть одна из причин такого повышенного интереса к Будущему, его прогнозированию, проектированию, рисованию, макетированию.

Поэтому в конце 50-х и в начале 60-х годов появляются различные неформальные, т.е. связанные только общими интересами, увлеченные какими-то идеями группы архитекторов, в некоторой степени продолживших в новых условиях традиции советского архитектурного Авангарда[i].

Одной из таких групп, может быть наиболее известной, была группа Н.Э.Р.
В 1960 году группа дипломников МАРХИ защитила коллективную «экспериментально-проектную работу – Новый Элемент Расселения – город будущего».

Эта работа вызвала большой интерес, о ней тогда много говорили и даже писали в прессе. Поскольку ничего похожего в то время в нашей архитектуре не было, это стало может быть главной профессиональной новостью, а сами авторы чрезвычайно популярными личностями. Сейчас их возможно назвали бы «звездами» – а в то время «народная молва» распространяла о них разные небылицы и уже тогда все это становилось немного мифом.

Развивая идеи, заложенные в этом дипломе, авторы выпускают книгу «Новый элемент расселения» (1966), которая позже переводится на английский, итальянский и испанский языки и издается в 1967 году в США, Италии и нескольких странах Латинской Америки.

Затем наступает выставочный период в биографии НЭРа – экспозиция в ЦНИИТИА в 1966, две международные выставки: 14 международное Триенале в Милане в 1968 и экспозиция в павильоне, спроектированном Кензо Танге на EXPO 1970 года в Осаке.

Первоначальной НЭРовской идеей было создание компактных, имеющих определенную законченную форму (архитектурное мышление) городов с оптимальной численностью в 100 тысяч человек населения. Эта численность, по убеждению авторов, гарантировала необходимые для гармоничной городской жизни социальные контакты («по интересам»), для которых предусматривалось главное пространство НЭР, его сердце, или, как это тогда называлось, «центр общения».

Новые идеальные города противопоставлялись безнадежно и неуправляемо расползавшимся, несмотря на все умные и красивые планы и генпланы, существующим городам. Как аналоги или прототипы приводились известные исторические идеальные города от Пальма-Нуова до английских городов-садов.

Вся внутренняя планировка НЭРов была рассчитана на пешеходную доступность, велосипеды тогда еще не вошли в моду и в ту пору на них ездили только в Китае и Голландии.

Рост этих образований был ограничен, с одной стороны, законченностью пространственной формы, с другой – лимитом численности в 100 тысяч человек.

Но главным было то, во что встраивались эти новые города – глобальная, объединяющая всю страну сетевая структура, называвшаяся «система расселения». Эта структура включала в себя узлы существующих городов в Европейской части страны и вытягивалась в линию «русла расселения» в Восточном направлении.

И, если сегодня идея «парцеллированного» городского развития не нашла своего подтверждения и сейчас представляется чистой утопией, то существование «системы расселения» в масштабе страны отнюдь не опровергнуто, а представляется единственно правильным прочтением существующего структурно-пространственного устройства державы.

Кроме того, в этот период НЭРовской активности, главным образом Алексеем Гутновым и Ильей Лежавой, были сформулированы и, так или иначе, введены в профессиональный оборот целый ряд теоретических тезисов и проектных терминов. Был создан фактически свой НЭРовский язык: центр восстановления, каркас, ткань, плазма, русло, КВАР и масса других.

Тут, собственно, история НЭРа заканчивается, и все участники этого чрезвычайно интенсивного творческого периода, этой футурологической компании расходятся по «зимним квартирам», сохраняя самые дружеские отношения, а Алексей Гутнов вместе с Ильей Лежавой выпускают еще одну книгу «Будущее города» (1977).

НЭР – был попыткой профессионального архитектурного ответа на вызов именно того времени, 50-60-х годов, попытка дать образ приближающегося Будущего, «спроектировать город близкого коммунистического общества»[ii].

А то, что принято называть НЭРом – это проектные и научные построения вокруг идеи «Города Будущего», а сам Новый Элемент Расселения – не что иное, как этот самый город Будущего, фрагмент глобальной градостроительной структуры, покрывающей всю страну.

Эти обращения к Будущему, заклинания Будущего, заглядывание за горизонт, тем не менее закончились где-то в конце 60-х и потом все жили уже другими идеями и настроениями.

Справедливости ради надо сказать, что проектирование городов Будущего в исполнении команды НЭР не было чем-то уникальным, в это же время или, скорее, чуть позже с утопическими проектами выступали, экспонировались, публиковались еще несколько команд – группа А. Иконникова, К. Пчельникова и И. Гунста, А. Бокова с
В. Гудковым, В. Локтева и возможно какие-то еще, менее известные энтузиасты.

Не говоря о том, что все архитектурные журналы того времени были заполнены фантастическими проектами и мало кто из известных тогда архитекторов устоял перед искушением высказаться на эту тему – Кендзо Танге, Отто Фрей, Иона Фридман и, конечно, лидер по популярности среди молодых архитекторов того времени, английская группа Аркигрэм.

Логичным продолжением НЭРовской истории стала педагогическая практика
Ильи Лежавы в МАРХИ и научно-проектная деятельность отдела Перспективных исследований НИиПИ Генплана Москвы, руководимого Алексеем Гутновым, куда вместе с ним пришли работать еще несколько активистов НЭРа.

Тем временем, где-то к началу 70-х, что-то случилось с Будущим, что-то в нем как будто испортилось – перестали радостно ожидать его наступления, научились жить в настоящем, привыкли к нему. Время остановилось.

Но это застойное настоящее не стало интереснее с профессиональной точки зрения и проблема ухода от повседневности в «параллельное» существование для новых молодых архитекторов осталась. Это уже было не какое-то подозрительное будущее (к тому же неизбежное), а совсем другой мир, другое измерение, не вчера, не сегодня и не завтра, где стали разворачиваться фантастические сюжеты «бумажной» архитектуры. Это было не другое время, а другое пространство. И это тоже было увлекательно, интересно, хотя и не слишком оптимистично.

Но Будущее все-таки наступило, по крайней мере с наступлением нового века, и оно оказалось не совсем таким, каким ожидалось 50 лет назад. И хорошо, конечно, что оно наступило не сразу, не так, как будто мы проснулись и – вот оно, как бывает в дороге, когда утром, а то и ночью видишь в окно незнакомую станцию, странный пейзаж и читаешь название станции – «Будущее» – приехали!

К счастью, всё, как всегда, происходит не сразу, постепенно, не с первого раза, любые новшества предваряются какими-то событиями, обозначающими векторы развития, тенденции, короче говоря, вокруг все время мелькает что-то, что предрекает последующее, то есть близкое или более далекое Будущее.

Нас все время о чем-то предупреждают и, если мы этого не замечаем или не понимаем, то это наша беда.

Что же нас удивило на станции Будущее, чего мы уж никак не ожидали увидеть?

Люди и их города. Пятьдесят с лишком лет – маленький срок, чтобы рассчитывать на какие-либо принципиальные изменения в людях – практически это те же люди, что и прежде, только они сильно постарели.

Но теперь они гораздо лучше информированы, как о том, что к ним имеет отношение (экономика, здоровье, политика и тому подобное), так и о том, что им знать абсолютно необязательно, а то и вредно (специальная медицинская и прочая информация).

С одной стороны, перегруженные всяческой информацией люди стали более искушенными, с другой – гораздо более легко управляемыми расчетливо навязываемой и специфически ориентированной информацией (информационное манипулирование).

«Хомо-информатикус» – этот заряженный информационно человек фактически запрограммирован на определенные действия и эмоции. В этом, в принципе, ничего нового нет, в какой-то большей или меньшей степени в разных обществах так было всегда, просто сейчас все эти технологии информационного воздействия стали гораздо более эффективными.

В отношении же города это означает, что люди, так много проводящие время в параллельном, виртуальном мире, стали гораздо более безразличны к реальному материальному, в том числе и к городу, его пространственной среде, а в более широком смысле – к месту.

Как одно из следствий этой информационной заряженности – гораздо большая мобильность человека Будущего, то есть современного, сегодняшнего.

Это значит, что у него уже нет прежней привязанности к одному родному, единственному месту, постоянно перемещаясь он успел полюбить, привязаться к разным и, как правило достаточно друг от друга удаленным местам, городам, ландшафтам.

Конечно, информация, а скорее пропаганда, то есть целенаправленная информация, может «зарядить» нашего героя на патриотизм, любовь к дому, городу, стране, но эта виртуальная любовь не будет долговечна, прочна, надежна. Профессиональным ответом на этот вызов может быть, и скорее всего этого будет достаточно, набор каких-то картинок, «3d образов», графических иллюзий.

Можно долго перечислять, в чем это наступившее Будущее подтвердило наши ожидания и мечты, в чем-то даже разочаровало, там, где мы не увидели ничего нового, а что-то, где-то, как-то и ухудшилось. Это сама по себе очень интересная тема, и ожидания были чаще всего связаны с техническими новациями и научными открытиями. Здесь действительно произошло много чудесного и, по прошлым представлениям, невероятного, но, в целом, Будущее наступило не совсем в том месте, где оно ожидалось, или не так заметно и ощутимо, а где-то оно так и не наступило, или такое, что лучше бы и не наступало. Но, наверное, главное отличие сегодняшнего Будущего от того прошлого, из которого мы пытались разглядеть это грядущее Будущее – это то, что теперь Будущего с большой буквы, какого-то светлого, радостного, счастливого облака, в котором хочется как можно скорей оказаться – больше нет.

Оно будет более прагматичное, оно обещает проблемы, которые сегодня еще не имеют своего решения – перенаселение, истощение ресурсов, глобальное потепление или похолодание, так называемые «гибридные» войны и массу других, не слишком приятных или понятных ситуаций.

Зато нас будут утешать и радовать дальнейшие новости в сфере информационных технологий и дальнейшее совершенствование виртуального мира, где мы очевидно и будем искать утешения, если будем с чем-то не согласны или огорчены в реальном, материальном и прагматичном Будущем.
 
 
[i] Это было время многочисленных литературных, художнических, философских и т.п. объединений, групп, кружков, студий, где их участники искали и открывали для себя новые возможности, преодолевая тесные и жесткие рамки тогдашней жизни.
[ii] Строительная газета 27.04.1960 № 51 (3734) «Город будущего», А. Бабуров,
А. Гутнов и др. студенты МАРХИ.

15 Января 2018

Похожие статьи
Вопрос сорока процентов: изучаем рейтинг от «Движение.ру»
Рейтингование архитектурных бюро – явление достаточно частое, когда-то Григорий Ревзин писал, что у архитекторов премий едва ли не больше, чем у любой другой творческой специальности. И вот, вышел рейтинг, который рассматривает деловые качества генпроектных компаний. Топ-50 генпроектировщиков многоквартирного жилья по РФ. С оценкой финансов и стабильности. Полезный рыночный инструмент, крепкая работа. Но есть одна загвоздка: не следует ему использовать слово «архитектура» в своем описании. Мы поговорили с автором методики, проанализировали положение о рейтинге и даже советы кое-какие даем... А как же, интересно.
Соцсети на службе городского планирования
Социальные сети давно перестали быть только платформой для общения, но превратились в инструмент бизнеса, образования, маркетинга и даже развития городов. С их помощью можно находить точки роста и скрытый потенциал территорий. Яркий пример – исследование агентства Digital Guru о туристических возможностях Автозаводского района Тольятти.
В поисках стиля: паттерны и гибриды
Специально для Арх Москвы под кураторством Ильи Мукосея и по методике Марата Невлютова и Елены Борисовой студенты первых курсов МАРШ провели исследование «нового московского стиля». Результатом стала группа иконок – узнаваемых признаков, карта их распространенности и два вывода. Во-первых, ни один из выявленных признаков ни в одной постройке не встречается по одиночке, а только в «гибридах». Во-вторых, пользоваться суммой представленных наблюдений как готовым «определителем» нельзя, а вот началом для дискуссии она может стать. Публикуем исследование. Заодно призываем к началу дискуссии. Что он все-таки такое, новый московский стиль? И стиль ли?
Мосты и мостки
Этой зимой DK-COMMUNITY и творческое сообщество МИРА провели воркшоп в Суздале «Мосты и мостки». В нем участвовали архитекторы и студенты профильных вузов. Участникам предложили изучить технологии мостостроения, рассмотреть мировые примеры и представить свой вариант проектировки постоянного моста для одного из трех предложенных мест. Рассказываем об итогах этой работы.
Прощание с СЭВ
Александр Змеул рассказывает историю проектирования, строительства и перепроектирования здания СЭВ – безусловной градостроительной доминанты западного направления и символа послевоенной Москвы, размноженного в советском «мерче», всем хорошо знакомого. В ходе рассказа мы выясняем, что, когда в 1980-е комплексу потребовалось расширение, градсовет предложил очень деликатные варианты; и еще, что в 2003 году здесь проектировали башню, но тоже без сноса «книжки». Статья иллюстрирована архивными материалами, часть публикуется впервые; благодарим Музей архитектуры за предоставленные изображения.
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Уилкинсон и Макаслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Технологии и материалы
Баварская кладка в Ижевске
ЖК «ARTNOVA» стал в Ижевске пилотным проектом комплексного развития территории и получил признание профессионального сообщества. Одним из ключевых факторов успеха является грамотное решение фасадных систем с использованием облицовочного кирпича.
Формула света
Как превратить мансардное пространство из технического чердака в полноценное помещение премиум-класса? Ключевой фактор – грамотное проектирование световой среды. Разбираемся, как оконные решения влияют на здоровье жильцов и какие технологии помогают создавать по-настоящему комфортные пространства под крышей.
Будущее за химически упрочненным стеклом
В архитектуре премиум-класса безупречный внешний вид остекления – ключевое требование. Однако традиционно используемое термоупрочненное стекло часто создает оптические искажения. Российская Стекольная Компания (РСК) представляет инновационное для российского рынка решение этой проблемы – переработку стекла методом химического упрочнения.
Архитектура игры
Проекты научных детских площадок от компании «Новые горизонты» – основаны на синтезе игры, образования и городской среды. Они создают принципиально новый уровень игрового опыта, провоцирующий исследовательский интерес, и одновременно работают как градостроительная доминанта, формирующая уникальный образ места и новую точку притяжения.
Фасадные системы Sun Garden: технологии СФТК Церезит в...
Комплекс Sun Garden в Джемете (Анапа) демонстрирует специфику применения штукатурных систем фасадной теплоизоляции в условиях агрессивной приморской среды. Проект потребовал разработки дифференцированного подхода к выбору материалов для различных архитектурных элементов: от арочных галерей до многоуровневых террас.
Бесшовные фасады: как крупноформатные стеклопакеты...
Прозрачные бесшовные фасады, еще недавно доступные лишь в проектах уровня Apple Park, теперь можно реализовать в России благодаря появлению собственного производства стеклопакетов-гигантов у компании Modern Glass. Разбираемся в технологии и смотрим кейсы со стеклопакетами hugesize от Алматы до Москвы.
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Сейчас на главной
Рай с видом на Кремль
Остров Балчуг постепенно утрачивает последние черты промышленного кластера, которым он был на протяжении полутора веков. На месте дореволюционных заводов и советских вычислительных центров сегодня вырастают современные жилые комплексы, предлагающие формат загородной жизни, тишину и приватность буквально у стен Кремля. Один из них – ЖК «Садовническая 69», новый ориентир в панораме Водоотводного канала.
Живопись и графика
Недавно построенный в Москве музей «Коллекция» интересен не только своей концепцией, архитектурой от бюро СПИЧ и впечатляющей программой выставок, но и интерьером офиса, созданного бюро .dpt, вдохновлявшегося произведениями искусства.
Осмысление фьорда
Дипломная работа Арины Андросовой, бакалавра кафедры «Дизайн архитектурной среды» МАРХИ, создавалась под влиянием проекта «Национальные туристические дороги», благодаря которому в Норвегии появились знаковые объкты от ведущих архитекторов мира. Диплом отмечен руководителем за анализ скандинавской архитектуры и эстетическую привлекательность комплекса, который включает гостевые дома, пеший маршрут, спа и музей.
Архитектура дипломатии
В историческом центре Риги, на месте бывшего советского вычислительного центра, открылось новое здание посольство Эстонии. Проект бюро Архип (United Riga Architects) бережно сохраняет память о модернистском прошлом, сочетая ее с современными архитектурными решениями и технологиями.
Сила линий
Здание в самом начале Нового Арбата – результат долгих размышлений о вариантах замены Дома Связи. Оно стало заметным акцентом как в перспективе бывшего проспекта Калинина, так и в панораме Арбатской площади. Хотя авторский замысел реализован увы, не целиком. В 2020 году архсовет поддержал проект здания с экзоскелетом: внешней несущей конструкции сродни ферме. Она превратилась в декоративную – но сила суперграфики все же «держит» здание, придает ему качество акцента иконического плана. Как сложился замысел, какие неочевидные аллюзии, вероятно, лежат в основе формы сетки и почему не реализован экзоскелет – читайте в нашей статье.
Зеленая гостиная
Дом в Переделкино, построенный по проекту мастерской АРХИВУД, представляет собой вариацию на тему современной дачи. Лаконичное по архитектуре здание вписано в пространство между соснами, соответствует классу энергоэффективности «А» и предназначено как для уединения, так и совместного досуга большой семьи.
Отзовись, Атлантида!
Платформа IDOARCH, специализирующаяся на конкурсах архитектурных идей, подвела итоги соревнования «Переосмыслить Эльбскую филармонию». На почетном втором месте – студентки МАРХИ. Показываем работы всех трех победителей
Катализатор дизайна
Новый магазин известного бренда ТРИО Интерьер, созданный бюро SINITSA, – это особое пространство, которое изначально должно было соответствовать высочайшему уровню стиля, ведь это дизайнерский магазин с дизайнерской мебелью для дизайнеров.
Собери конструктор
В старинном городе Сысерть Свердловской области строится жилой комплекс, в котором с удовольствием поселились бы и жители мегаполисов. Его особенность – сложно скомпонованная малоэтажность.
Жителям каменоломни
Архитекторы DRNH вписали жилой комплекс «Диорит» в заброшенный карьер на окраине чешского города Брно, сохранив и даже развив местную экосистему.
Туркомплекс на месте колонии
Бюро MAD FOX architects разработало мастер-план туристско-рекреационного комплекса в селе Выдрино на Байкале. Проект займет более 25 гектаров на южном берегу озера, в том числе территорию бывшей исправительной колонии №4.
Курорт на Каме
Архитектурное бюро Wowhaus разработало проект реконструкции санатория «Корабельная роща» – оздоровительного комплекса на берегу реки Кама.
Модель многоуровневой жизни
Показываем отчет о круглом столе Арх Москвы 2025, посвященном высотному строительству. Он вполне актуален: опытные градо- и башне-строители сошлись на том, что высокие дома стали нормой, и пора переходить от «гвоздиков в панораме» к целым разновысотным и разноуровневым мегаструктурам. Ну, а как иначе?
Снос Энтузиаста
В Москве снесли кинотеатр «Энтузиаст». Хороший авторский модернизм, отмеченный игрой в контраст пластического равновесия, непринужденно парящими консолями, и чем-то даже похожий на ГТГ. С ним планировали разобраться где-то с 2013 года, и вот наконец. Но поражает даже не сам снос – а то, что приходит на смену объекту, отмеченному советской госпремией.
Истина в муке
Бюро Mast разработало интерьер кафе для сети кафе-пекарен «Лицей», как будто исследуя выразительные возможности самых простых, самых сдержанных дизайнерских средств, чтобы у посетителей была возможность насладиться ароматом свежеиспеченной сдобы и хлеба.
Гнезда в Приморье
Проект эко-парка «Гнезда», разработанный Алексеем Полищуком и компанией Пауэр Технолоджис, был отмечен первой премией фестиваля Союза архитекторов Эко-Берег 2025. Для глэмпминга в Филинской бухте авторы предложили дома-птицы, дома на деревьях, смотровую площадку-гнездо и входной акцент – павильон в виде филина.
Фабрика Матти
Креативные кластеры добрались до Выборга – бюро KLAUZURA подготовило проект ревитализации бывшей мебельной фабрики Матти Пиетинена, который предполагает восстановление исторического облика корпусов на 1916 год, а также включение новых выразительных элементов: металлической арки входа, объемной кладки на месте утрат, опоясывающей двор террасы.
Руины. Второе дыхание
Международное архитектурное бюро Alvisi Kirimoto представило новый выставочный маршрут в базилике Максенция в Археологическом парке Колизея в Риме.
Новый образ Искры
ТП-РП 2820 или «Искра» – новое небольшое кафе на нижегородской Стрелке, по силе обаяния и привлекательности достойно конкурирующее с более статусными объектами. Этот осколок постконструктивизма – епархиальное кафе. Весной этот небольшой объект признан лучшим в номинации «Реконструкция и приспособление» на Мосбилд-2025.
Формула воды
По проекту ‘nefa’architects’ в центре Йошкар-Олы благоустраивается так называемая набережная Брюгге: променад между рекой Малая Кокшага и сплошным фронтом «бельгийских» домиков, построенных в начале 2000-х. Изучив опыт Амстердама и Брюгге, архитекторы закольцевали сухопутный пешеходный маршрут с помощью водного, проходящего по понтонной системе. Потенциал участка у воды раскрывает сцена с амфитеатром на воде, безопасный бассейн для купания, а также плавучие сады. Марийский образ в архитектуре и дизайне
Себя показать…
Видовой ресторан «Пижоны», расположенный на 14-м этаже башни в центре Ижевска, быстро стал популярен – и во многом благодаря не столько открывающимся видам, сколько дизайну интерьера от бюро Egodesign.studio, в котором средиземноморские мотивы причудливо переплелись с удмуртскими.
Время архитектора: премия имени Сергея Ткаченко-2025
Учрежденная Институтом Генплана Москвы и Архитектурным центром Сергея Ткаченко премия подвела итоги. Из 160 студенческих выпускных квалификационных работ экспертное жюри выбрало три: медицинский центр для больных сахарным диабетом, морской технопарк и проект градостроительной организации периферийных зон на примере Волгограда.
Главный экспонат
Написалось содержательное алаверды с картинками к тексту о выставке в центре «Зотов», посвященной архитектурным макетам. Очень плотно на ней собран материал, кажется, настолько плотно, что перестает «слушаться» куратора, создавая собственные смыслы и завихрения. Давно столько раритетов нового и старого времени из области макета не было собрано в одном месте. Пробуем разобраться, как все устроено и кто тут главный.
С открытым сердцем
Модульное здание общежития для студентов Делфтского технического университета возвели всего за 26 недель. Авторы проекта – бюро Studioninedots.