Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной

Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.

mainImg
Вестибюль станции «Проспект Мира» (радиальная): первая, забытая и частично сохранившаяся работа Нины Алешиной
 
В 2024 году отмечался 100-летний юбилей Нины Алешиной, ключевого архитектора московского метро второй половины ХХ века, что стало поводом не только найти новую оптику во взгляде на ее творчество, но и сделать хотя бы еще один шаг в составлении списка ее проектов и реализаций. Это небольшое исследование – рассказ о первой, забытой, или, точнее сказать неизвестной, самостоятельной работе Нины Алешиной. Речь идет о частично сохранившемся наземном вестибюле станции «Проспект Мира» радиальная, открытым в 1959 году. Ранее считалась, что первой самостоятельной работой Алёшиной была станция «Варшавская» (1969).
 
Иногда находишься в плену собственных невольных заблуждений. Станция «Проспект Мира» упоминается в связке с именем Нины Алёшиной лишь один раз, в очерке рубрики «Московские зодчие» в журнале «Архитектура и строительство Москвы» в 1987 году[1]. «Она принимала участие в составе авторского коллектива станций «Новослободская», «Ботанический сад» (ныне «Проспект Мира»)[2], «Октябрьская (радиальная)…». Уточнения, о каком «Проспекте Мира» идет речь, в статье нет, но примечание насчет другой станции – радиальная, и упоминание двух находящихся рядом станций – «Новослободской» и «Проспекта Мира» словно бы подсказывало – здесь говорится о станции Кольцевой линии.
Вестибюль станции «Проспект Мира» (радиальная)
Открытка, начало 1960-х гг. Из коллекции А. Змеула

Но, как оказалось, речь шла о «Проспекте Мира» Калужско-Рижской линии (КРЛ), причем не о платформенной части, а о наземном вестибюле. Упоминание об этом содержится в рукописи книги об истории московского метро, которую подготовила Нина Алешина[3]. Факт авторства подтверждается и ее подписью на чертежах.
 
Для справки и для ясности заметим, что выше приведены привычные нам современные названия станций, но проектировали и строили их с другими названиями: прежде всего, современная станция «Проспект Мира» до 1966 года называлась «Ботанический сад», что было обусловлено соседством Ботанического сада МГУ. «Алексеевская» в 1958–1966 годах называлась «Мир», а в 1966–1990 носила название «Щербаковская»; «ВДНХ» до 1959 называлась «ВСХВ».

Судьба этого объекта была драматична с самого начала – при проектировании и строительстве он в силу обстоятельств оказался в тени других проектов. А в своем оригинальном виде просуществовал менее 20 лет и был «поглощен» Инженерным корпусом Московского метрополитена.
 
Инженерный корпус, спроектированный представителями двух архитектурных династий, Андреем Тарановым и Владимиром Гинзбургом, – постройка, заметная в контексте как современного города, так и истории советского модернизма.
Московский Метрострой. Вестибюль стации «Ботанический сад»
Газета «Метростроевец», №107 (7637), 8 мая 1959 г., с. 2.
 
«Проспект Мира» радиальная относится к так называемой пятой очереди московского метро. Очередь – традиционное обозначение этапов проектирования и строительства московского метрополитена в 1930–1950-е годы. К пятой очереди относятся станции Рижского радиуса: «Проспект Мира», «Рижская», «Алексеевская», «ВДНХ» (1958) и станции продления Фрунзенского радиуса – «Фрунзенская», «Спортивная» (обе – 1957) и «Университет» (1959). Создание этих станций пришлось на переломное время – поворот от сталинской к хрущевской архитектуре, поэтому их проекты постоянно пересматривали.
 
Для проектирования платформенных частей станций пятой очереди проводится серия архитектурных конкурсов. В итоге четыре станции проектируют сотрудники «Метрогипротранса», а третью, в том числе и «Проспект Мира» – внешние архитекторы. Авторы «Проспекта Мира» – Виктор Лебедев и Павел Штеллер, это их единственная работа в метро.
 
Параллельно идет разработка вестибюлей на первых станциях этой очереди – во «Фрунзенской» и «Спортивной» опробуются вестибюли со сниженным по сравнению с предыдущей эпохой объемом. Для двух станций Рижского радиуса – «Рижской» и «ВДНХ» разрабатывается вестибюль-ротонда, который в процессе проектирования было решено применить еще и на «Алексеевской». В центре круга находится эскалаторный зал, вокруг которого группируются пассажирские зоны и служебные помещения. Компоновка помещений на разных станциях не одинакова, поскольку зависит от положения оси эскалатора; но снаружи ротонды одинаковые.

Проектирование как платформенных частей, так и вестибюлей станций пятой очереди освещается на страницах профессиональных журналов «Архитектура и строительство Москвы» и «Метрострой». Там публикуют фотографии, эскизы, планы этих объектов, приводят их описания  и аналитика, и, естественно, указываются их авторов.
Инженерный корпус Московского метрополитена со встроенным вестибюлем станции «Проспект Мира» (радиальная)
Фотография © Александр Змеул, 2024
 
Не упоминается лишь один объект – наземный вестибюль «Ботанического Сада» (современной «Проспект Мира»). Он к этому времени еще не достроен, вход и выход на станцию осуществляется через одноименную станцию Кольцевой линии. Вестибюль отроется спустя год после самой станции – 1 мая 1959 года[4], причем его строительство, по-видимому, ведется в спешке: такой вывод можно сделать хотя бы на том основании, что чертежи раскладки пола относятся к 25 марту 1959 года.
 
К весне 1959 года были открыты новые участки метро – первые станции наземной Филевской линии и продление Фрунзенского радиуса со станциями – «Ленинские горы» (сегодня – «Воробьевы горы») и «Университет». Именно эти станции оказываются в фокусе внимания профессиональной прессы, вестибюль «Проспекта Мира», который ко времени открытия выглядит несколько архаичным, так и не попал на страницы журналов, и имя его автора не было упомянуто. Впоследствии это привело к тому, что авторами исторического вестибюля стали указывать Таранова и/или Гинзбурга – в частности, так атрибутирована фотография вестибюля из фондов Музея архитектуры. 
Наземный вестибюль станции метро «Проспект Мира» Калужско-Рижской линии. Конец 1950-х – начало 1960-х гг.
Фотография © Молчанов И.И. / goskatalog.ru / скриншот

Начало проектирования вестибюля относится к 1954 году, тогда архитектором Юрием Зенкевичем из «Метрогипротранса» был разработан его форпроект. Фасад был решен с использованием классического ордера с нечетным количеством колонн, также предусматривалось размещение барельефов. Затем проектом вестибюля занимаются Александр Стрелков и Нина Алешина, она работает под его началом с момента прихода в институт «Метрогипротранс» в 1950 году. В итоге Стрелков разрабатывает пересадку между двумя станциями «Проспект Мира», а Нина Алешина – вестибюль, на поздних чертежах стоит только ее подпись.
Форпроект станции «Проспект Мира» (радиальная), 1954. Арх. Ю Зенкевич
© Метрогипротранс
 
Это сооружение, как и многие проекты того времени, относится к переходному периоду от сталинской к хрущевской архитектуре, но в нем еще много следов периода освоения классического наследия. Например, шестиколонный портик, его восьмигранные железобетонные колонны каннелированы с использованием туфа, нижняя часть колонн и ступени облицованы гранитом. Присутствует, пусть и упрощенный, карниз. В лоджии вестибюля в потолочных карнизах подвешены люстры, характерные для сталинской эпохи.
Вестибюль станции «Проспект Мира» (радиальная). Вариант фасада, арх. Н. Алёшина, 1957
© Метрогипротранс
 
От модернизма в вестибюле – пропорции колонн, они слишком тонкие и высокие, и большая площадь остекления на фасаде, через витраж видны марши лестницы, ведущие на второй этаж, где размещены служебные помещения. Также здесь едва ли не впервые в московском метро применялись алюминиевые двери и окна, во всяком случае на фотографиях других вестибюлей пятой очереди видны деревянные двери и окна. Оконные и дверные витражи на «Проспекте Мира» были разработаны конструктором Павлом Ивановичем Кирюшиным. Коллеги с восхищением вспоминают о нем, так, архитектор Александр Вигдоров характеризует Кирюшина как «виртуозного разработчика металлоконструкций, витражей, светильников», а архитектор Владимир Филиппов говорит: «Человек фантастической трудоспособности. Легенда архитектурного отдела «Метрогипротранса»[5].
Вестибюль станции «Проспект Мира» (радиальная). Облицовка колонн портика, арх. Н. Алёшина, 1957
© Метрогипротранс
 
Вестибюль не вторгался в городскую среду, а тактично вписывался в нее. Он стоял по красной линии Проспекта Мира между старыми домами, что отличало его от других вестибюлей того времени, преимущественно «плавающих» в свободном пространстве. С одной стороны был расположен небольшой двухэтажный домик, впоследствии снесенный для строительства здания Инженерного корпуса метрополитена. Вестибюль был примерно одной высоты с ним, он замыкал невысокую застройку Проспекта Мира на этом участке.

Справа от вестибюля – неоготический особняк авторства Федора Шехтеля, который неоднократно перестраивался на протяжении ХХ века, значительно увеличившись в высоте. Перед главным фасадом вестибюля росли три дерева, которые делали пространство более человечным и очень «оттепельным». Со стороны заднего фасада на поверхность выступала часть эскалаторного хода, здесь был разбит небольшой сквер, проект благоустройства был разработан Александром Стрелковым.
 
Во второй половине 1970-х началось строительство здания Инженерного корпуса Московского метрополитена, по проекту Андрея Таранова и Владимира Гинзбурга. Непосредственно вестибюль открывается в 1982 году, полностью здание – спустя несколько лет. Сама Алешина в своей неопубликованной рукописи указывает авторами вестибюля Таранова и Гинзбурга. С другой стороны, как пишет там же сама Алешина: «Наземный вестибюль был впоследствии встроен в здание Инженерного корпуса Московского метрополитена с утратой своего самостоятельного фасада, но с сохранением первоначальных интерьеров вестибюля». Таким образом, от оригинального вестибюля Алешиной сохранились основные архитектурно-планировочные решения первого этажа, в том числе частично интерьеры пассажирских зон, а незначительное изменение в планировке вестибюля, фасад, и, в целом, интеграция старого объема в новый – Таранову и Гинзбургу.
Вестибюль станции «Проспект Мира» (радиальная). План полов в эскалаторном и кассовых залах, арх. Н. Алёшина, 1958
© Метрогипротранс
 
Внутри вестибюль достаточно компактен – тамбур, кассовый зал, два коротких прохода, на вход и выход, в круглый эскалаторной зал. Проект предполагал выкладку пола светло-серой и красной метлахской плиткой. Отличительная черта интерьера кассового зала – двухуровневое устройство потолка: в круглых прорезях на потолке сделано скрытое освещение, что придает пространству современный облик. Подобный элемент использован на платформенной части станции «Таганская»-радиальная (1966), там окружности устроены в проходах между пилонами. В проектировании этой станции также принимала участие Нина Алешина, возможно этот элемент был предложен именно ею. Круглый эскалаторный зал – минималистичен: белый свод, закарнизное освещение, никакого декора.
 
При реконструкции вестибюлю был демонтирован второй этаж, это видно на фотографии 1979 года, где за строительным забором можно разглядеть лишь отдельные конструкции. Была немного изменена планировка вестибюля: двери на вход и выход перенесли к краям вестибюля. Это, с одной стороны, позволило повысить пропускную способность вестибюля, с другой – расширить кассовый блок, находящийся между дверями. Расположение еще одних дверей, со стороны бокового, южного фасада, сохранилось. Фасад вестибюля стал органичной частью Инженерного корпуса Московского метрополитена, ничем не напоминая постройку Нины Алешиной.
Интерьер вестибюля станции «Проспект Мира» (радиальная)
Фотография © Александр Змеул, 2024
 
Для Нины Алешиной наземный вестибюль «Проспекта Мира» стал первой самостоятельной работой. Примерно в это же время она начинает работать над проектом другого, так и не реализованного наземного вестибюля – «Дзержинской» (с 1990 года – «Лубянка), которому посвящено замечательное исследование Юрия Дубровского, В числе прочего на основании чертежей он сделал визуализацию этого проекта. В этой работе модернистские черты проявлялись уже гораздо более заметно. В ее следующих авторских вестибюлях станций: «Варшавская» (1969), «Кузнецкий мост» (1975), «Медведково» (1978), «Чертановская» (1983) – можно увидеть развитие тех или иных тем, заложенных в «Проспекте Мира». Это, например, не просто внимание, а уважение к контексту, поиск оригинального образа, даже при минимально доступных архитектурных средствах. Сама же Нина Алешина никогда публично не вспоминала об этой работе.
 
Выражаю благодарность за помощь в подготовке материала институту «Метрогипротранс» и лично архитекторам Наталье Шурыгиной, Леониду Борзенкову и Сергею Костикову, а также «Московскому Метрострою» и лично Александру Попову и Светлане Генераловой.
 
[1] Журавлев А., Ильинская Е. Московские Зодчие. Нина Александровна Алешина // Журнал «Архитектура и строительство Москвы», 1987, №3, с. 15
[2] Изначально обе станции назывались «Ботанический сад» по находящемуся рядом Ботаническому сад МГУ (Аптекарскому огороду). В 1966 году переименованы в «Проспект Мира».
[3] Неопубликованная рукопись книги Н. Алешиной – это не книга в общепринятом понимании, она состоит лишь из описания станций, и создана в рамках подготовки Ниной Алёшиной документации для придания статуса объектов культурного наследия станциям московского метрополитена.
[5] Из интервью А. Вигдорова и В. Филиппова автору.

11 Декабря 2024

Григорий Ревзин: «Что нам делать с архитектурой семидесятых»
Советский модернизм был хороший, авторский и плохой, типовой. Хороший «на периферии», плохой в центре – географическом, внимания, объема и прочего. Можно ли его сносить? «Это разрушение общественного консенсуса на ровном месте». Что же тогда делать? Сохранять, но творчески: «Привнести архитектуру туда, где ее еще нет». Относиться не как к памятникам, а как к городскому ландшафту. Читайте наше интервью с Григорием Ревзиным на актуальную тему спасения модернизма – там предложен «перпендикулярный», но интересный вариант сохранения зданий 1970-х.
«Коллизии модернизма и ориентализма»
К выходу в издательской программе Музея «Гараж» книги о Ташкенте, уже 4-м справочнике-путеводителе из серии о советском модернизме, мы поговорили с его авторами, Борисом Чуховичем, Ольгой Казаковой и Ольгой Алексеенко, о проделанной ими работе, впечатлениях и размышлениях.
Вент-фасад: беда или мелочь?
Еще один памятник модернизма под угрозой: Донскую публичную библиотеку в Ростове-на-Дону архитектора Яна Заниса планируется ремонтировать «с максимальным сохранением внешнего облика» – с переоблицовкой камнем, но на подсистеме, и заменой туфа в кинозале на что-то акустическое. Это пример паллиативного подхода к обновлению модернизма: искажения не касаются «буквы», но затрагивают «дух» и материальную уникальность. Рассказываем, размышляем. Проект прошел экспертизу, открыт тендер на генподрядчика, так что надежды особенной нет. Но почему же нельзя разработать, наконец, методику работы со зданиями семидесятых?
Пресса: Советский модернизм, который мы теряем
Общественная дискуссия вокруг судьбы Большого Московского цирка и сноса комплекса зданий бывшего СЭВа вновь привлекла внимание к проблеме сохранения архитектуры послевоенного модернизма
Прощание с СЭВ
Александр Змеул рассказывает историю проектирования, строительства и перепроектирования здания СЭВ – безусловной градостроительной доминанты западного направления и символа послевоенной Москвы, размноженного в советском «мерче», всем хорошо знакомого. В ходе рассказа мы выясняем, что, когда в 1980-е комплексу потребовалось расширение, градсовет предложил очень деликатные варианты; и еще, что в 2003 году здесь проектировали башню, но тоже без сноса «книжки». Статья иллюстрирована архивными материалами, часть публикуется впервые; благодарим Музей архитектуры за предоставленные изображения.
И вот, нам дали выбор
Сергей Собянин призвал москвичей голосовать за судьбу цирка на проспекте Вернадского на «Активном гражданине». Это новый поворот. Отметим, что в голосовании, во-первых, не фигурирует удививший многих проект неизвестного иностранца, а, во-вторых, проголосовать не так уж просто: сначала нас заваливают подобием агитации, а потом еще предлагают поупражняться в арифметике. Но мы же попробуем?
Григорий Ревзин: «Сильный жест из-под полы. Нечто победило»
Обсуждаем дискуссии вокруг конкурса на цирк и сноса СЭВ с самым известным архитектурным критиком нашего времени. В процессе проявляется парадокс: вроде бы сейчас принято ностальгировать по брежневскому времени, а знаковое здание, «ось» Варшавского договора, приговорили к сносу. Не странно ли? Еще мы выясняем, что wow-архитектура вернулась – это новый после-ковидный тренд. Однако, чтобы жест получился действительно сильным, без профессионалов все же не обойтись.
Второй цирковой
Мэр Москвы Сергей Собянин показал проект, победивший в конкурсе на реконструкцию Большого цирка на проспекте Вернадского. Рассматриваем проект и разные отклики на него. Примерно половина из известных нам предпочла безмолвствовать. А нам кажется, ну как молчать, если про конкурс и проект почти ничего не известно? Рассуждаем.
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Пресса: Вернуть человеческий масштаб: проекты реконструкции...
В 1978 году Отдел перспективных исследований и экспериментальных предложений был переименован в Отдел развития и реконструкции городской среды. Тема развития через реконструкцию, которая в 1970-е годы разрабатывалась отделом для районов сложившейся застройки в центре города, в 1980-е годы расширяет географию, ОПИ предлагает подходы для реконструкции периферийных районов, т.н. «спальных» районов - бескрайних массивов массового жилищного строительства. Цель этой работы - с одной стороны, рациональное использование городской среды, с другой - гуманизация жилой застройки, создание психологически комфортных пространств.
Пресса: Морфотипы как ключ к сохранению и развитию своеобразия...
Из чего состоит город? Этот вопрос, который на первый взгляд может показаться абстрактным, имел вполне конкретный смысл – понять, как устроена историческая городская застройка, с тем чтобы при реконструкции центра, с одной стороны, сохранить его своеобразие, а с другой – не игнорировать современные потребности.
ЛДМ: быть или не быть?
В преддверии петербургского Совета по сохранению наследия в редакцию Архи.ру пришла статья-апология, написанная в защиту Ленинградского дворца молодежи, которому вместо включения в Перечень выявленных памятников грозит снос. Благодарим автора Алину Заляеву и публикуем материал полностью.
«Животворна и органична здесь»
Рецензия петербургского архитектора Сергея Мишина на третью книгу «Гаража» об архитектуре модернизма – на сей раз ленинградского, – в большей степени стала рассуждением о специфике города-проекта, склонного к смелым жестам и чтению стихов. Который, в отличие от «города-мицелия», опровергает миф о разрушительности модернистской архитектуры для традиционной городской ткани.
Сохранить окна ТАСС!
Проблема в том, что фасады ТАСС 1977 года могут отремонтировать, сохранив в целом рисунок, но в других материалах – так, что оно перестанет быть похожим на себя и потеряет оригинальный, то есть подлинный, облик. Собираем подписи за присвоение зданию статуса объекта наследия и охрану его исторического облика.
Отстоять «Политехническую»
В Петербурге – новая волна градозащиты, ее поднял проект перестройки вестибюля станции метро «Политехническая». Мы расспросили архитекторов об этом частном случае и получили признания в любви к городу, советскому модернизму и зеленым площадям.
Технологии и материалы
Фасадные системы Sun Garden: технологии СФТК Церезит в...
Комплекс Sun Garden в Джемете (Анапа) демонстрирует специфику применения штукатурных систем фасадной теплоизоляции в условиях агрессивной приморской среды. Проект потребовал разработки дифференцированного подхода к выбору материалов для различных архитектурных элементов: от арочных галерей до многоуровневых террас.
Бесшовные фасады: как крупноформатные стеклопакеты...
Прозрачные бесшовные фасады, еще недавно доступные лишь в проектах уровня Apple Park, теперь можно реализовать в России благодаря появлению собственного производства стеклопакетов-гигантов у компании Modern Glass. Разбираемся в технологии и смотрим кейсы со стеклопакетами hugesize от Алматы до Москвы.
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Сейчас на главной
Бумеранг на скалах
Архитекторы Snøhetta вписали здание рыболовецкой и рыбоводческой компании Magne Arvesen & sønner в скалистый берег острова Андёрья на севере Норвегии.
Гнезда, мосты, штиль и балтийская колючка в Филинской...
Ключевым событием завершившегося на днях фестиваля «ЭкоБерег» стало объявление победителей конкурса на разработку проекта туристической инфраструктуры на побережье Балтики в Филинской бухте. Победителем стал проект эко-парка «Гнезда» компании «Пауэр Технолоджис». Показываем все награжденные проекты.
Падел на взморье
Бюро 3 BY THREE разработало для Калининградской области концепцию падел-центра с фасадами из поликарбоната, которые за счет своей полупрозрачности делают спорт частью городской жизни. Объем с пятью кортами и балконом для зрителей дополняет блок лобби с эксплуатируемой кровлей.
Эндорфиновый всплеск
По проекту дизайн-студии TONKO на набережной Волги в Самаре появилась яркая площадка для тренировок на открытом воздухе. Уличная спортивная мебель произведена по чертежам архитекторов, а для зонирования активно используется цвет. Можно заниматься йогой, боксом, паркуром, настольным теннисом или же просто отдыхать в шезлонге.
Дыхание банковского дела
Новая штаб-квартира банка Lombard Odier на берегу Женевского озера задумана авторами проекта, Herzog & de Meuron, «дышащей», открытой природному окружению.
МАРШ: Уместность II
Магистранты студии «Уместность II», которую в 2024-2025 учебном году курировали Евгения Репина и Сергей Малахов, работали над мастер-планами исторических центров трех малых городов: Бирска, Зарайска и Камышина. Индивидуальная часть включила средовые проекты реконструкции и опиралась на авторский метод под названием «спонтанный ордер».
Пещеры и каньоны
В Алматы открылся частный музей современного искусства, построенный по проекту Chapman Taylor. Архитектурное решение обыгрывает контраст между статикой горного массива и динамикой современного города. Центральный атриум отсылает к линиям Чарынского каньона.
Свет и камень
DA bureau разработало для обувной сети Ekonika новую концепцию оформления магазинов, первым из которых стал флагманский шоу-рум в «Афимолле». На смену респектабельности пришла актуальная женственность, воздушность и легкая ирония.
Выбирая лучшее
Очередная книга Александра Змеула о московском метро посвящена конкурсам на проекты станций со середины 1950-х до 1991 года. Издание выпущено Музеем современного искусства «Гараж».
Гламур без излишеств
Форма идеального минимального жилища волнует архитекторов не одно десятилетие, начиная от крошечного «Кабанона» Ле Корбюзье, построенного на Лазурном берегу в 1952 году, до «Жилища первой необходимости» Нормана Фостера, показанного на 18-й Венецианской биеннале, и современных модульных кабин Nokken. Каждая эпоха по-своему отвечает на вопрос, как мало пространства человеку действительно нужно для жизни. «Хижина», спроектированная бюро Arhbro, продолжает эту традицию.
Современная изба
Современная изба – это оксюморон, потому что сама суть избы заключена в ее архаичности, простоте и резистентности к изменениям. Она была утилитарным жилищем, построенным по веками выверенным канонам, где каждая деталь имела функцию и символику. Попытка придать ей современность часто приводит к стилизации под народный стиль с декоративными излишествами. Создание современной избы в рамках архитектурных приличий – редкость. Но иногда, как в случае с проектом AI-architects, это удается.
Концептуальные музеи
Показываем проекты бакалавров 4 курса кафедры «Дизайн архитектурной среды» МАРХИ, выполненные под руководством Оскара Мамлеева и Ивана Колманка. Все посвящены музеям, а для публикации преподаватели выбрали работы самых увлеченных авторов. Все музеи, правда, более чем не обычны.
Взращенный на молоке
Жилой дом FRESH по проекту бюро KAAN как будто приобнял консольным выносом исторический корпус бывшего молокозавода в Эйндховене.
В лесах и на горах
В удивительных по красоте природных локациях по проектам «Генпро» строятся сразу два масштабных туристических кластера: один в Заполярье, в окрестностях Салехарда, другой – на Камчатке, у подножия вулкана Вилючинская Сопка.
Следующий уровень
Руководители Центрального университета поставили во главу угла новаторство как в методике обучения по системе STEM, так и в уникальности интерьеров, разработанных командой ABD Architects.
Точки роста
Дипломные проекты выпускников кафедры советской и современной зарубежной архитектуры МАРХИ традиционно охватывают широкий спектр тем. В этом году среди них – исследование ансамблей набережных в Москве, творчество авангардиста Виктора Калмыкова, анализ послевоенного социального жилья в Лондоне и феномен цифровых плоскостей в городе.
Угол натяжения струн
Дом Музыки, спроектированный Владимиром Плоткиным и архитекторами ТПО «Резерв», напоминает арфу, а при взгляде сверху еще и басовый ключ. Но если бы все было так просто. В архитектуре зданий комплекса соседствуют два вида образности: решетчатый, прозрачный и проницаемый язык «классического» модернизма и объемно-скульптурные ленты, любимые неомодернизмом нашего времени. Как все устроено, где катарсис, а где оси построения, где проект похож на ЦКЗ Зарядье, а где не очень – читайте в нашем тексте.
Огонь в скале
В конкурс на проект здания Национального музея архитектуры и дизайна в Хельсинки было подано 624 заявки. Принять участие удалось и российскому бюро Rhizome: команда предложила «оболочку» в виде скального массива, общественное пространство на кровле и конструктивную схему, которая сочетает железобетон и клееную древесину.
Лечебный трилистник
Модульная стальная конструкция больницы в Ханчжоу по проекту Архитектурного института Чжэцзянского университета (UAD) позволила сократить время и бюджет строительства. «Футуристический» замысел авторов при этом не пострадал.
Деревянный пролет
Компания «Норвекс НЛК» и проектная группа «Поле дизайн» построили пешеходный мост через судоходный канал в коттеджном поселке Ленинградской области. Мост выполнен из гнутой древесины и не имеет опор в воде, благодаря чему органично вписывается в ландшафт береговой линии.
АрхиWOOD-16: со вкусом к жизни
В этом году премия получила рекордное количество заявок: одних только загородных домов в длинном списке было 44. Однако вновь обошлось без яркого гран-при, было учреждено лишь два специальных приза в небольших номинациях. Отмеченные наградами проекты – все до одного, от усадьбы до вышки сотовой связи – говорят о желании отдыха, эскапизма и радости: уехать от большого города, смотреть на воду и деревья, сделать что-то руками и никуда не торопиться.
True-ля-ля в квадрате
Сетевые рестораны обычно – не самая креативная типология. Но ESENINS design studio опровергает эту точку зрения интерьером уже четвертого кафе сети True Cost, в котором архитекторы вновь находят оригинальное прочтение ее дизайн-кода.
По волнам памяти
Говорят, в советское время выпускники архитектурных вузов могли спроектировать завод или целый микрорайон, но почти ничего не знали о планировке частного дома. Сегодня все иначе: не потому, что студенты стали лучше разбираться в индивидуальном жилье, а потому что промышленные объекты их мало интересуют. Их основная миссия – работа с наследием: переосмысление руин, реновация заброшенных фабрик, фестивали в опустевших деревнях, проекты, связанные с памятью места. В этой подборке – самые интересные дипломы выпускников Школы дизайна НИУ ВШЭ.
Свет в пустоте
Культурный центр «Чжанбэйский мираж», расположенный среди полей северо-востока Китая, превращен бюро Puri Lighting Design в гигантскую световую инсталляцию.
Как старинный Тобольск становится порталом в будущее
За последнее десятилетие архитектурное бюро Wowhaus подготовило концепции развития для ряда российских городов – Выксы, Тулы, Нижнекамска. На этом фоне мастер-план Тобольска выделяется своим масштабом – охваченная преобразованиями территория превышает 220 км² – и сложностью.
Шепот песка
Бюро HAAST спроектировало многофункциональный спа-комплекс в Алматы, чтобы воплотить мечту заказчицы о пространстве, оказывающем терапевтический и расслабляющий эффект благодаря дизайну интерьера.
Петербург vs Рим
Центр Петербурга, как известно, священен, – но мало кто всерьез знает, где он начинается и заканчивается. Речь не о формальном признаке «от Обводного канала до Большой Невки», а о «вайбе», соответствующем центру города. Реализовав квартал «Невской ратуши» – по проекту, победившему в международном конкурсе – Евгений Герасимов и Сергей Чобан создали на его территории «образ центра». Причем не столько петербургского, сколько общемирового. Это ново, такого в Питере давно не было... Изучаем атмосферу, вспоминаем прообразы, в том числе раздумываем о том, кто и когда назвал Петербург новым Римом. Не зря, получается, идея-то живет.
Внимание на угол
Комплекс 5Tracks по проекту Shift Architecture & Urbanism и Powerhouse Company в нидерландском городе Бреда соединяет крытые общественные пространства с жильем и офисами, заполняя лакуну рядом с главным вокзалом.