Дмитрий Хмельницкий

Автор текста:
Дмитрий Хмельницкий

Сколько стоил дом на Моховой?

Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.

0 Дом на Моховой улице в Москве, спроектированный Иваном Жолтовским в 1932 году и построенный к 1934 году, – не только один из самых известных жилых домов сталинского времени, но и один из самых таинственных. О нем неизвестно почти ничего. Неизвестно, для какого ведомства, по каким программам и по каким нормам он строился. Неизвестно, почему этот заказ получил именно Жолтовский и кто утверждал проект. Неизвестна его планировочная структура. Неизвестно где находятся проекты дома – и эскизный, и рабочий. До сих пор никто из исследователей не публиковал никаких проектных материалов о доме на Моховой помимо тех, которые были опубликованы сразу после его сдачи в 1934 г. Собственно, эти материалы ограничиваются главным фасадом, одним планом и одной старой фотографией заднего фасада в сильном ракурсе. Плюс бесчисленные натурные фотографии главного фасада в реализованном виде.
Иван Жолтовский. Жилой дом на Моховой улице, 1932-1934. Фасад, план. Источник: Работы архитектурно-проектировочных мастерских Моссовета. Т.1. Маст. №1. С. 6. М., 1936
Предоставлено Дмитрием Хмельницким
Иван Жолтовский. Жилой дом на Моховой улице, 193-1934. Задний фасад. Источник: Дмитрий Хмельницкий. Архитектор советского палладианства. – DOM Publishers, Berlin, 015. C. 88
Предоставлено Дмитрием Хмельницким

Заказ на проектирование жилого дома на Моховой улице Жолтовский получил в конце августа 1932 года. К тому времени он внезапно прославился и занял одно из первых мест в советской архитектурной иерархии благодаря получению в феврале 1932 года одной из трех Высших премий на всесоюзном конкурсе на Дворец советов за демонстративно эклектический проект. Впрочем, в августе 1932 уже шла работа над проектами IV тура конкурса, в котором у Жолтовского, объединенного со Щусевым в одну команду, не было никаких шансов. Несомненно, однако, что заказом на дом на Моховой Жолтовский обязан своему внезапному взлету в феврале 1932 года.
 
Сроки строительства были предельно сжатыми. В мае 1933 года должен был быть готов эскизный проект в полном виде, в том же году дом должен был быть сдан.[i] Удалось это сделать, однако, только к 1 мая 1934 года.
 
В 1934 году в журнале Архитектура СССР был опубликован один единственный план типового (с 3 по 5) этажа дома на Моховой[ii]. С тех пор этот план кочует по всем публикациям безо всяких изменений. Совершенно неизвестно, был ли он реализован именно в таком виде. И, что обиднее всего, до сих пор не опубликованы не менее  интересные планы первого-второго и шестого-седьмого этажей. О том, как именно они организованы и почему, можно только гадать, чем мы ниже и займемся.
 
Дом был невероятно богатым по тем временам. Не только с большими квартирами, но и с исключительно роскошной отделкой. Жолтовского в прессе отдельно хвалили за качество индивидуально спроектированных деталей и столярных изделий. В этом смысле дом на Моховой был объявлен образцом для подражания. Впрочем, в центральной прессе и во всех последующих публикациях о доме на Моховой, в том числе и в постсоветских, не приводились почти никакие технические данные – площадь, жилая и общая, строительный, объем, стоимость и так далее.
 
Подобная информация (ключевая для исследователей) вообще крайне редко публиковалась в советское время, тем более в отношении таких секретных объектов, как дом на Моховой. Но в данном случае нам повезло.
 
В СССР помимо центральных архитектурных журналов вроде «Архитектуры СССР» или «Строительства Москвы» существовали малоизвестные и малотиражные ведомственные журналы, не привлекающие обычно внимания исследователей. Как раз в них часто можно найти технические и статистические данные, не появлявшиеся в центральной прессе. В частности, в ведомственном журнале Главстройпрома НКТП «Строитель» (№11, 1934) была опубликована статья инженера И. И. Скосырева[iii] про строительство дома на Моховой, полная интереснейшей технической информации и до сих пор не введенная в научный оборот[iv].
 
Статья называется «Опыт улучшения качества жилищного строительства» с подзаголовком «Дом особого назначения Моссовета по Моховой ул.» Автор, судя по всему, представлял трест «Мосжилстрой», который и строил дом по заданию Моссовета. Видимо, название «дом особого назначения» было общепринятым среди тех, кто имел отношение к его строительству. О ведомственной принадлежности дома можно только гадать. Скорее всего он изначально проектировался для неких очень высоких чинов советской элиты, поскольку квартиры в нем на тот момент были самые дорогие и роскошные в СССР. Дом в 1934 году был отдан под американское посольство, что, скорее всего, указывает на то, что он с самого начала принадлежал ОГПУ-НКВД и предназначался для его руководства. Высшее руководство Моссовета, ответственного за строительство, явно не дотягивало по рангу до Вячеслава Менжинского и Генриха Ягоды, руководителей ОГПУ-НКВД. Решение Сталина отдать дом под посольство США было, видимо, спонтанно принято в конце 1933 года, потому что проектировался и строился он именно как жилой дом на 30 квартир. Зимой 1934–1935 дом был превращен в американское посольство[v] и пробыл таковым до 1953 года, когда туда въехал Интурист. 
 
Акционерное общество Интурист фактически всегда было подразделением ОГПУ-НКВД, хотя формально Интурист входил в структуру НКВД только в 1938 году и втайне от собственных сотрудников[vi]. В 2007 году здание было полностью перестроено и стало штаб-квартирой Акционерной финансовой корпорации «Система». Можно предположить, что дом на Моховой не менял ведомственную принадлежность за всю свою историю вплоть до сегодняшнего дня.  
 
Статья Скосырева о «доме особого назначения» начинается с ритуальных похвал в адрес высококачественной архитектуры Жолтовского и ритуальных же поношений «казарменной архитектуры» муниципального строительства недавнего прошлого – с гладкими стенами без выступов, балконов, лоджий и карнизов. Теперь, делался вывод, «период увлечения упрощенчеством, граничащим с бедностью, в обработке жилищ прошел»[vii]. Но дальше в статье шла речь о чрезвычайных трудностях, с которыми столкнулись строители. Попутно приводились технические данные о доме на Моховой, представляющие исключительный интерес для понимания того, что собой представляла эта постройка. Кубатура здания составляла 23 806 м3, стоимость кубометра стройки – 160 рублей. Это значит, что все строительство обошлось в 3.809 млн рублей. Данные о жилой площади здания здесь не приводятся. Они известны из публикации 1936 года – 2100 м2 «общей жилой площади»[viii]. Видимо, имеется в виду общая площадь всех квартир (впрочем, достоверность этой цифры не очевидна, поскольку в той же публикации строительный объем здания указан как «около 20 000 м3»).
 
Стоимость одного квадратного метра общей площади дома на Моховой составляет таким образом 1 814 рублей. Чтобы понять невообразимость этой цифры, нужно сравнить ее с обычной для того времени стоимостью строительства жилых домов.
 
23 марта 1932 года Политбюро одобрило проект постановления СНК СССР «о постройке домов для специалистов и ученых»[ix]. В реальности это была программа обеспечения жильем советского аппарата и культурной элиты. Предлагалось построить в течение двух лет 100 домов (на 300, 100 и 50 квартир) с общим числом квартир – 11 400. Лимит строительства был определен в 43 руб./м3 [x]. Это должно было соответствовать примерно 300 руб./м2  жилой площади.
 
22 мая 1934 года, как раз в момент окончания строительства дома на Моховой, был подписано постановление СНК СССР «О лимитах стоимости жилищного строительства на 1934 год». Для РСФСР предел стоимости строительства 4–5-этажных кирпичных жилых зданий был установлен в 31 р. 30 коп. за кубометр стройки[xi]. Это примерно в пять раз меньше, чем в случае с домом на Моховой.
 
Согласно докладу Госплана СССР на заседании президиума ВСКХ при ЦИК СССР 11.10.1932, «в чистое жилстроительство 1933 г. намечается вложений в 1607.18 млн р., что даст отстроить при средневзвешенной стоимости 1 кв. м. 120.9 р. до 13.293 млн кв. м.»[xii]. Это плановые цифры, которые корректировались инфляцией и плохой организацией советской экономики. Согласно статистическому ежегоднику ЦУНХУ Госплана СССР, изданному в 1934 году, в 1933 в жилищное строительство было вложено 1.343 млрд рублей и построено 7.2 млн м2  жилой площади. Это дает среднюю стоимость квадратного метра в 186.5 рубля, примерно в 10 раз меньше, чем стоимость квадратного метра дома на Моховой.
 
Тут надо учесть, что и плановые 120 руб./м2, и реальные (если так вообще можно высказываться в отношении советской статистики этого времени) 186 руб./м2 были данными среднестатистическими. Они складывались из стоимости квартирного жилья, составлявшего примерно 10% по площади от всего новопостроенного, и коммунальных бараков (примерно 90%). Себестоимость квартирного жилья оценивалась в 1935 году Торгсином, собиравшимся продавать квартиры иностранцам в 500 руб./м2 [xiii]. Стоимость бараков соответственно колебалась от 60 до 80 руб./м2.
 
В Ленинграде одновременно с домом на Моховой строился дом Ленсовета на Карповке Евгения Левинсона и Игоря Фомина. В то время это было, видимо, самое роскошное ленинградское жилье. Кубический метр дома на Карповке обошелся в 108 рублей, в полтора раза дешевле, чем в доме на Моховой[xiv].
 
Ничего сравнимого по роскоши и тщательности изготовления с домом на Моховой в СССР в то время, видимо, не строилось. Тем более интересно было бы выяснить, из какого источника шло необычно щедрое финансирование «дома особого назначения».
 
Статья в журнале «Строитель» посвящена в основном проблемам, с которыми столкнулись строители дома на Моховой. Автор мельком, но с явным раздражением упоминает проблемы, связанные с архитектурными решениями: «наличие кухонь, ванн, комнат для домработниц, выходящих на главный фасад; перекрытие боковых лестниц ложными сводами, искусственное затемнение лестниц вследствие малых окон, конструктивная (в кирпиче) массивность колонн на фасаде, не вызванная необходимостью»[xv].
 
Но главное – это отсутствие в СССР элементов оборудования и строительных деталей, годных для домов такого уровня отделочных работ. Сама коробка здания – стены в 2.5 кирпича с деревянными перекрытиями – особенных проблем и расходов не вызвала. Другое дело – отделка:
 
«Для изготовления столярных изделий, постройка имела в течение 8 месяцев в сред­нем около 75 человек высококвалифициро­ванных столяров, с трудом собранных как извне, так и за счет других работ треста. Это количество все же могло об­служить постройку только на 50% по­требности в столярных изделиях, осталь­ные 50% были переданы деревообделоч­ному заводу треста.
 
Для производства штукатурных работ постройке потребовалось иметь в сред­нем 50 человек также вполне квалифицированных штукатуров на срок около 9 месяцев. Такое же обилие рабочих требовалось в паркетных и малярных работах. В обшей сложности, начиная с 1 января 1934 (при готовности дома в 70%) и до 1 мая на постройке было занято в среднем около 450 рабочих разных специальностей, не считая рабочих, занятых на работах контрагентов, т. е. работающих по монтажу сантехники, подъемников, электроработ, облицовки фасада и т.д. Такая насыщенность постройки высококвалифицированными рабочими объясняется главным образом тремя причинами. 1. Очень большой трудоемкостью запроектированных отделочных работ, не допускающих в большей части их индустриализации. 2. Почти полным отсутствием на рынке необходимых строительных материалов для отделочных работ. 3. Задержкой в выдаче рабочих чертежей»[xvi].
 
Упомянутый в цитате рынок – понятие условное. Свободного рынка в СССР не существовало уже много лет, со времен ликвидации НЭП. Имеется в виду, что никакая госпромышленность не выпускала товары нужного в данном случае качества. Скосырев сравнивает обычные для муниципального строительства цены, с ценами дома на Моховой: «Столярная однопольная дверь муни­ципального строительства ОСТ 816 – 10 р. 27 к., или 6 р. 04 к. за 1 м2. Улуч­шенная дверь – 37 р. 30 к. за 1 м2. Одно­польная же дверь на Моховой – 390 руб. (рис. 3), или 200 руб. за 1 м2. Двухпольная дверь там же – 696 р. 32 к. (рис. 4). Стоимость оконного переплета на му­ниципальном строительстве – 3 р. 63 к. за 1 м2. Улучшенный переплет – 9 р. 80 к. за 1 м2. Оконный переплет на Мо­ховой – 39 р. 38 к. за 1 м2. В результате стоимость всех столярных изделий на 1 квартиру в муниципальном строительстве составляет 270 руб., или 09 руб. на 1 м3. здания. То же на Моховой – 4 256 руб. на одну квартиру и 53 руб. на 1 м3 здания»[xvii].
 
Таким образом, стоимость столярных изделий в доме на Моховой на единицу объема почти в 60 раз выше, чем в обычном муниципальном строительстве. Тут любопытна еще градация между «обычными» и «улучшенными» изделиями (разница в цене окон и дверей в 3–6  раз), отражающая внутреннюю иерархию норм обеспечения разных уровней жильцов. Еще разительнее разница в цене скобяных изделий – 112 рублей на квартиру в муниципальном строительстве и 7 500 рублей в доме на Моховой (67 раз)[xviii]. Объясняется это применением на строительстве исключительно ручного труда. То же касается, сантехники, штукатурных работ и так далее.
 
Строительство дома на Моховой потребовало от исполнителей предельного напряжения: «Для треста Мосжилстрой было совершен­но очевидно, что, несмотря на его зна­чительные кадры рабочих, он не в со­стоянии был бы вести одновременно вторую такую же постройку из-за недостат­ка опытных в отделочных работах высококвалифицированных рабочих»[xix].
 
И опять всплывает вопрос – какое же ведомство могло заставить Моссовет строить дом за такие немыслимые деньги, с такими усилиями и в такие сверхъестественно короткие сроки… 
***
 
Искусствоведческие исследования дома на Моховой, как правило, ограничиваются анализом его фасада в смысле сходства с фасадом палаццо дель Капитано в Виченце Палладио, ставшим для Жолтовского образцом для подражания и переработки. Илья Печенкин высказал в 2021 году мнение, что «…на Моховой улице был предложен не новый тип жилого дома, а особый тип фасада, смотревшийся в советских реалиях экзотически»[xx]. С тем, что фасад Жолтовского был экзотикой для того времени, нельзя не согласиться. Такие «лобовые» стилизации под старину к тому времени, казалось, уже ушли в прошлое.
 
Но нельзя и согласиться с тем, что речь не идет о новом типе жилого дома. Внутренняя структура дома на Моховой выглядит, на мой взгляд, гораздо более экзотически, чем ордерная стилизация его фасада. Она вообще не имела аналогов в предшествующее время. Да и в последующее, пожалуй тоже, хотя и с оговорками. Если смотреть на единственный известный план типового этажа, то непонятно, как такая планировочная структура вообще могла возникнуть. Очевидной логики там нет. Как нет, на первый взгляд, и просто здравого смысла.
 
В доме 30 квартир, расположенных на шести этажах. Седьмой этаж занят двусветными помещениями и комнатами второго уровня для нижележащих квартир шестого этажа, планировка которых неизвестна. Балконы на главном фасаде имеются только на уровне четвертого и седьмого этажей. Балконы четвертого этажа соответствуют балконам обоих палаццо Палладио, (только там они располагаются на вторых этажах). Балконы седьмого этажа, расположенные над карнизом, соответствуют балконам третьего этажа палаццо Капитано.  
 
Видимо, самые главные квартиры располагались на четвертом и шестом-седьмом этажах. По словам Скосырева, двусветные помещения 6–7 этажей «предназначались ранее для мастерских художников». Видимо, слово «мастерские» служило условным обозначением этих помещений на жаргоне строителей дома, а оттуда проникло в научную литературу позднего времени. Во всяком случае, ни малейших намеков на то, что в доме на Моховой собирались поселить неких художников, мне встретить не удалось. Да и не думаю, что в то время в СССР были художники соответствующего ранга. Впрочем, судить о том, что собой представляли эти квартиры, мы наверняка пока не можем за отсутствием материалов.
 
Но даже известный план типовых (3–5) этажей дает массу пищи для размышлений.   План этот, кажется, никогда не обсуждался. На этаже пять квартир и целых три лестничных клетки, странно расположенных. Центральная парадная трехмаршевая лестница обслуживает две роскошные квартиры – четырехкомнатную и трехкомнатную, обе с жилыми нишами для прислуги при кухнях.
 
Вторая лестничная клетка обслуживает тоже две квартиры, но более скромные – трехкомнатную и двухкомнатную. В обеих есть спальные ниши для домработницы, но совсем маленькие и не освещенные естественным светом.
 
Третья лестничная клетка (правая, если смотреть с главного фасада, без лифта) обслуживает на этаже только одну однокомнатную квартиру с комнатой, выходящей во двор. Она отделена от лежащих слева больших квартир глухой стеной и не может служить «черной лестницей» для них (что давно уже практиковалось в домах высокого уровня). С точки зрения организации нормальной жилой секции такая планировка абсурдна. Единственное логичное объяснение – третья лестница обслуживает нечто, находящееся на верхних этажах. Причем так, чтобы количество квартир, имеющих на нее доступ, на нижних этажах было максимально ограничено.
 
Еще один неожиданный нюанс. Судя по фасаду, выходы из обеих боковых лестничных клеток ведут на главный фасад, причем не напрямую (в случае с правой боковой лестницей это было бы возможно), а через помещения, которые на вышележащих этажах соответствуют внутренним помещениям квартир – прихожей (слева) и кухне (справа). Это значит, что в первом этаже речь идет не столько о квартирах, сколько о контрольно-пропускных пунктах (КПП) и помещениях для охраны. Видимо, такой же КПП находился и у главного входа рядом с парадной лестницей.
 
Из всего это следует очевидный вывод – обе боковые лестницы служили вторыми «черными» лестницами для огромных квартир шестого и седьмого этажей. Причем в главную квартиру вела правая лестница, с изолированным «черным» входом и без лифта. Выходящие на нее на 3-5 этажах однокомнатные квартиры служили, видимо, тоже помещениями для охраны.
 
Не очень понятно и с главным входом. Торжественные ворота в арке главного входа ведут не к парадной лестнице – это проезд во двор. Вход на главную лестницу, судя по всему, находился  внутри сбоку, под аркой. 
 
«Черные» лестницы делались в домах для советской знати и раньше, но тайно. Самый яркий пример – «дом Ягоды» в Милютинском переулке в Москве архитектора Аркадия Лангмана. «Дом Ягоды», намного более скромный внешне, но исключительно остроумный по организации и без всяких намеков на стилизации, был намного лучше дома на Моховой с профессиональной точки зрения. Кстати, не исключено, что именно обитатели «дома Ягоды» собирались переезжать в дом на Моховой.
 
В 1934 году был выпущен ОСТ 703-8 «Жилые здания», предписывавший, что квартиры пяти-, а потом шестиэтажных и более высоких домов должны иметь вторые лестницы.[xxi] Возможно, эта норма, принятая сразу после сдачи дома на Моховой, могла быть именно с ним и связана.  Во всяком случае, именно в 30-е годы официально определился тип домов для начальства высших рангов – выше шести этажей, со вторыми лестницами и комнатами для домработниц. Иногда такие привилегированные секции в виде башен включались в жилые дома чуть более низкого уровня.
 
Как были устроены квартиры первого-второго и шестого-седьмого этажей дома на Моховой и сколько их вообще было, можно только гадать. Ясно только, что никакими нормами Жолтовский ограничен не был.
 
В вышеприведенной цитате автор статьи в «Строителе» упоминает среди проблем, вызванных архитектурным решением, «наличие кухонь, ванн, комнат для домработниц, выходящих на главный фасад». Это выглядит на первый взгляд странно. 
 
На типовом этаже на главный фасад выходят только кухни двух боковых квартир, что само по себе технической проблемой не является. Речь видимо идет о шестом этаже. На третьем-пятом этажах кухни, ванные и комнаты для домработниц выходят во двор. На шестом-седьмом  во двор выходят высокие окна двусветных помещений, видимо объединенных попарно в большие залы. Следовательно, технические помещения – кухни, ванные, комнаты домработниц, необходимо было перенести к стене главного фасада. Им видимо соответствует полоса узких лежачих окон шестого этажа под балконом. А это действительно могло создать технические проблемы. Ведь водопроводные и канализационные стояки от верхних квартир приходилось тянуть через парадные помещения нижних этажей.
 
Среди работ Жолтовского можно найти более поздние аналоги такой структуры жилья. В 1947-1948 годах под Москвой по проекту Жолтовского был построен дачный поселок Крюково, состоящий из огромных деревянных двухэтажных дач с двухсветными парадными залами и деревянными же колоннами на фасадах. К залу слева и справа примыкают другие парадные помещения (столовая, кабинет), образуя анфиладу, как в квартирах в доме на Моховой. На втором этаже три (или четыре) хозяйские спальни.  Ведомственная принадлежность поселка неизвестна, но по некоторым признакам речь опять же идет о госбезопасности.
***
 
Можно сделать вывод, что дом на Моховой Жолтовского экстраординарен во многих отношениях.  
 
Во-первых, это хрестоматийный и вызывающий пример эклектики, когда выстроенный в качестве декорации стилизованный фасад существует сам по себе и вообще никак не связан с планировочной структурой дома. При этом сама планировочная структура примитивна и во многом случайна. В это смысле дом Жолтовского – бессмертный отрицательный пример для студентов-архитекторов.
 
Во-вторых, именно этот дом был первой ласточкой сталинского ампира, воплотившей все его основные черты и использованной властями для искоренения выработанных уже к началу 1930-х годов принципов современного архитектурного проектирования.
 
В-третьих, это действительно был совершенно новый тип советского дома, первым отразивший иерархическую структуру сталинского режима более чем откровенным образом.
 
[i] Илья Печёнкин. Апофеоз фасада. Дом И. В. Жолтовского на Моховой улице в контексте архитектурной неоклассики первой половины ХХ века». Искусствознание. 2021. С. 254.
[ii] АСССР №6, 1934, сч. 23.
[iii] Возможно, В.И. Скосырев, в 1933 г., работавший в 1933 г. в тресте «Мосжилстрой» (см. Илья Печенкин. Печёнкин. Апофеоз фасада. Дом И. В. Жолтовского на Моховой улице в контексте архитектурной неоклассики первой половины ХХ века. М. Искусствознание. 2021. С. 254); в 1939 г. зам. главного инженера Управления жилищного строительства Моссовета (Строительство Москвы №16, 1939. С. 2).
[iv] Большое спасибо Александру Пятковскому за информацию об этой статье.
[v] «Зимой 1934/35 года мы переехали в постоянную резиденцию  на   Моховой, рядом с гостиницей «Националь». Период технических трудностей закончился, и мы перешли к нашей обычной дипломатической работе. Но в это же самое время произошли драматические события, знаменовавшие новый поворот в судьбах современной России. 1 декабря в Ленинграде был убит Киров».                        . Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в СССР Джорджа Кеннана.  М. Центрполиграф, 2002. http://militera.lib.ru/memo/usa/kennan/03.html
[vi] «На основании постановления СНК СССР от 17 апреля 1938 г. акционерное общество "Интурист " было передано в ведение НКВД СССР. Приказом НКВД СССР № 478с от 9 августа 1938 г. а/о " Интурист " было подчинено АХУ НКВД СССР, а в циркуляре НКВД СССР № 165сс от 16 августа 1938 г. было записано: «О переходе местных отделений и представительств » Интурист « в ведение НКВД должны знать только заведующие местными отделениями » Интурист «. Местные отделения » Интурист « в дальнейшем сохраняют свое прежнее название и вопрос о переходе » Интуриста « в ведение НКВД разглашению не подлежит». Но вхождение " Интуриста " в НКВД было недолгим. В структуре НКВД СССР, объявленной приказом НКВД СССР № 00641 от 29 сентября 1938 г., " Интурист " уже не значился».  Лубянка ВЧК-ОГПУ-КВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ 1917–1960 Справочник, М. 1997, http://lib.rus.ec/b/266728/read
[vii] Скосырев, И.И. Опыт улучшения качества жилищного строительства/ Строитель №11, 19834. С. 18.
[viii] Работы архитектурно-проектировочных мастерских Моссовета. М., 1936
[ix] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 877. Л. 2,19-21. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
 http://sovdoc.rusarchives.ru/#showunit&id=82378 (дата обращения: 30.05.2020)
[x] Строительство Москвы №5, 1932. С. 40.
[xi] Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства СССР №34, 14 июля 1934 г.
[xii] ГАРФ. Ф. 4544. ВСКХ. Оп. 1. Д. 425.
[xiii] Осокина, Елена. «Золото для индустриализации: Торгсин». – Москва, 2009. С. 245.
[xiv] Левинсон Е.А, Фомин, И.И. Архитектура и строительство жилого дома Ленинградского совета. – Москва, 1940. С. 6.
[xv] Скосырев, И.И. Опыт улучшения качества жилищного строительства/ Строитель №11, 19834. С. 20-21.
[xvi] Скосырев, И.И. Опыт улучшения качества жилищного строительства/ Строитель №11, 19834. С. 22-23.
[xvii] Скосырев, И.И. Опыт улучшения качества жилищного строительства/ Строитель №11, 19834. С. 23.
[xviii] Скосырев, И.И. Опыт улучшения качества жилищного строительства/ Строитель №11, 19834. С. 23.
[xix] Скосырев, И.И. Опыт улучшения качества жилищного строительства/ Строитель №11, 19834. С. 23.
[xxi] Касперович, Н. С. «Общевойсковое необоронительное строительство РККА. Дома начсостава». – М., 1938. С. 34.
 

25 Октября 2021

Дмитрий Хмельницкий

Автор текста:

Дмитрий Хмельницкий
Похожие статьи
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской Линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Вилкинсон и Мак Аслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Леонидов и Ле Корбюзье: проблема взаимного влияния
Памяти Юрия Павловича Волчка. Статья готовилась к V Хан-Магомедовским чтениям «Наследие ВХУТЕМАС и современность». В ней рассматривается проблема творческого взаимодействия Ле Корбюзье и Ивана Леонидова, раскрывающая значение творчества Леонидова и школы ВХУТЕМАСа, которую он представляет, для формирования основ формального языка архитектуры «современного движения».
Неизвестный проект Ивана Леонидова: Институт статистики,...
Публикуем исследование архитектора Петра Завадовского, обнаружившего неизвестную работу Ивана Леонидова в коллекции парижского Центра Помпиду: проект Института статистики существенно дополняет представления о творческой эволюции Леонидова.
Технологии и материалы
Фасадные подсистемы Hilti для воплощения уникальных...
Как возникают новые продукты и что стимулирует рождение инженерных идей? Ответ на этот вопрос знают в компании Hilti. В обзоре недавних проектов, где участвовали ее инженеры, немало уникальных решений, которые уже стали или весьма вероятно станут новым стандартом в современном строительстве.
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
​Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Топ-15 МАФов уходящего года
Какие малые архитектурные формы лучше всего продавались в 2023 году? А какие новинки заинтересовали потребителей?
Спойлер: в тренды попали как умные скамейки, так и консервативная классика. Рассказываем обо всех.
​Металл с олимпийским характером
Алюминий – материал, сочетающий визуальную привлекательность и вариативность применения с выдающимися механико-техническими свойствами.
Рассказываем о 5 знаковых спорткомплексах, при реализации которых был использован фасадный алюминий компании Cladding Solutions.
Частная жизнь в кирпиче
Что происходит с обликом малоэтажной застройки в России? Архи.ру поговорил с экспертами и выяснил, какие тренды отмечают архитекторы в частном домостроении и почему кирпич остается самым популярным материалом для проектов загородных домов с очень разной экономикой.
Новая деталь: 10 лет реконструкции гостиницы «Москва»
В 2013 году был завершен третий этап строительства современной гостиницы «Москва» на Манежной площади, на месте разобранного здания Савельева, Стапрана и Щусева. В этом году исполняется ровно 10 лет одному из самых громких воссозданий 2010-х. Фасады нового здания выполнялись компанией «ОртОст-Фасад».
Уникальные системы КНАУФ для крупнейшего в мире хоккейного...
9 и 10 декабря 2023 года в новом ледовом дворце в Санкт-Петербурге состоялся «Матч звезд КХЛ». Двухдневным спортивным праздником официально открылась «СКА Арена» на проспекте Гагарина. Построенный на месте СКК комплекс – обладатель нескольких лестных титулов «самый-самый», в том числе в части уникальных строительных технологий. На создание сооружения ушло всего 36 месяцев.
Сейчас на главной
Вулканическое
В Никола-Ленивце сожгли Черную гору – вулкан. Ее автор – она же автор Вавилонской башни 2022 года, и два объекта заметно перекликаются между собой. Только если предыдущий был про человеческое дерзновение, то теперь форма ушла в природные ассоциации и растворилась там. Вашему вниманию – фотографии сожжения.
Черный, белый и стекло
Лаконичный в формах и отделке дом для подмосковного коттеджного поселка, основным приемом которого стал контраст – цвета, материалов и масс.
Два, пять, десять, девятнадцать: Нижегородский рейтинг
В Нижнем Новгороде наградили победителей XV, по-своему юбилейного, архитектурного рейтинга. Вручали пафосно, на большой сцене недавно открывшейся «Академии Маяк», а победителей на сей раз два: Школа 800 и Галерея на Ошарской. А мы присоединили к двум трех, получилось пять: сокращенный список шорт-листа. И для разнообразия каждый проект немного поругали, потому что показалось, что в этом году в рейтинге есть лидеры, но абсолютного – вот точно нет.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
Вплотную к демократии
Конкурс на проект реконструкции зданий датского парламента выиграли бюро Cobe, Arcgency и Drachmann совместно с конструкторами Sweco. Цель трансформации – позволить любому гражданину приблизиться вплотную к оплоту демократии.
Арка, жемчужина, крыло и ветер
В соцсетях губернатора Омской области началось голосование за лучший проект нового аэропорта. Мы попросили у финалистов проекты и показываем их. Все довольно интересно: заказчик просил сделать здание визуально проницаемым насквозь, а образы, с которыми работают авторы – это арки, крылья, порывы ветра и даже «Раковина» Врубеля, который родился в Омске.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Парк архитектуры и отдыха
Для подмосковного гостиничного комплекса, предполагающего разные форматы отдыха, бюро T+T Architects предложило несколько типов жилья: от классического «стандарта» в общем корпусе до «пещеры в холме» и «домика на дереве». Дополнительной задачей стала интеграция в «архитектурно-лесной» парк существующих на территории резиденций, построенных в классическом стиле.
Лирически-энергетическая архитектура
Здание поста управления солнечной электростанцией Kalyon Karapınar SPP по проекту Bilgin Architects в Центральной Анатолии служит «пользовательским интерфейсом» для бесконечного поля солнечных батарей.
Пресса: Архитектура без излишеств: есть ли рецепты, позволяющие...
На нынешнем рынке застройщики лавируют между неуклонно растущей себестоимостью и растущими же потребностями покупателей, отдающих за свои типовые квартиры впечатляющие суммы. Способна ли архитектура стать дополнительным конкурентным преимуществом реализуемых проектов? И есть ли рецепты, позволяющие строить «дешево и красиво»?
За актовым залом
Для оформления интерьера микро-клуба в Калининграде Олеся Левкович обратилась к духу Италии 1980-х, а чтобы в помещение без окон проникал естественный цвет, вмонтировала в стены россыпь стеклоблоков.
Северное солнце
По проекту Алексея Левчука в поселке Солнечное недалеко от Финского залива построено восемь вилл. Архитектурные решения отсылают к модернизму Северной Европы, ландшафт интегрирован во внутренние и внешние пространства, а «свободная» планировка территории без заборов отсылает к культурным кодам протестантизма.
Дом-U
Комплекс Jois совмещает высотность с террасами, а самые роскошные квартиры опускает с пентхаусов в нижние этажи. Мощный иконический образ U-образного дома – результат поисков нового стандарта жизни в высотных зданиях архитекторами «Генпро».
Энергетически нейтральный квадрат
На территории кампуса Университета Тилбуга открылся новый учебный корпус имени государственной деятельницы, первой женщины-министра Нидерландов Марги Кломпе. Авторы проекта – Powerhouse Company.
Творческий ужин
Элитный ресторан AIR по проекту архитекторов OMA в Сингапуре включает в себя лабораторию для исследования ингредиентов, сад и огород, кулинарную школу.
Памяти Юрия Гнедовского
В этом году Юрию Петровичу исполнилось бы 94 года. Он – архитектор, автор книг, глава Союза архитекторов и инициатор главной архитектурной премии страны.
Человеческое измерение пространства
Притцкеровскую премию за 2024 год получил японский архитектор Рикэн Ямамото. Главная тема его работ любого масштаба – демократическая организация пространства, которая формирует связи между людьми.
Волны Агидели
Благодаря проекту-победителю конкурса Малых городов в башкирской Агидели, строившейся как спутник атомной электростанции, сформировался городской центр – сеть пешеходных пространств с культурными и спортивными функциями. Все площадки объединяет образ речной волны и советский модернизм.
Черное и белое
Отдельно рассказываем об интерьерах павильона Атом на ВДНХ. Их решение – важная часть общего замысла, так что точность и аккуратность реализации были очень важны для архитекторов. Руководитель UNK interiors Юлия Тряскина делится частью наработок.
Соборы Грозного
Новую выставку в Анфиладе Дома Талызиных в какой-то мере можно определить как учебник по истории архитектуры XVI века, скомпонованный по самым новым исследованиям, с самыми актуальными датировками и самыми здравыми интерпретациями хрестоматийных памятников. Как церковь Вознесения в Коломенском, собор Покрова на Рву, церковь в Дьякове и другие. Это ценный и, главное, свежий, обновленный материал. Но в него надо вдумываться. Объясняем что можем, и всех зовем на выставку. Она отлично работает для ликвидации безграмотности. Но надо быть внимательным.
В оттенках зеленого
Бюро Tsing-Tien Making реконструировало дом просветителя Чжан Тайяня в Сучжоу, превратив его в культурный центр и книжный магазин «Гу У Сюань». В отделке использовали три изысканных оттенка: пепельно-зеленый, нефритовый и яркий фруктовый зеленый.
Квартиры в деревне
Жилой комплекс по проекту Karnet architekti на западе Чехии учитывает свое расположение в деревне и контекст бывшей промзоны.
Пресса: Башни Capital Towers — первый выброс небоскребов из «Сити»...
Три новые башни Capital Towers по проекту одного из главных московских архитекторов Сергея Скуратова получились едва ли не самыми элегантными в «Москва-Сити» и его окружении. Формально Capital Towers находятся не в «Сити», а по соседству. Раньше здесь, на набережной Москвы-реки между Экспоцентром и парком «Красная Пресня», располагались теннисные корты.
Змей-гора
Конкурсный проект приморского курортного комплекса «Серпентайн» объединяет несколько типологий: апартаменты разного класса, виллы и гостиничные номера. Для каждой бюро KPLN использует один из образов, взятых у природного окружения – серпантин, горный ручей и морские волны.
Пресса: Нижегородский архитектор Максим Горев — о жилье для...
Максим Горев — выпускник ННГАСУ, архитектор первого 25-этажного дома в Нижнем Новгороде, главный архитектор ГК «Каркас Монолит», старший преподаватель ННГАСУ, член правления Нижегородского отделения союза архитекторов России. Он руководит небольшой проектной мастерской, у которой в постоянной работе находятся более 60 объектов. О том, почему архитектор должен лично знать руководителя компании-застройщика, для кого строят апартаменты, зачем нужно продумывать благоустройство, какая основная цель КРТ и какой у Нижнего Новгорода архитектурный стиль порталу ДОМОСТРОЙНН.РУ рассказал руководитель и главный архитектор проектной компании «Горпро» Максим Горев.
Промежуточное состояние
Общественный центр нового района в Цзясине по проекту B.L.U.E. Architecture Studio совмещает достоинства интерьерных и открытых пространств, городских и природных зон.
Цветной в монохроме
Дизайн офисного этажа универмага «Цветной», предложенный консорциумом Artforma и Blockstudio, развивает архитектурную концепцию здания и основывается на использовании камня, стекла и света. Светлые монохромные пространства стали фоном для предметов дизайна музейного уровня – например, дивана от Захи Хадид. Проект также включает переговорную с атрибутами сигарной комнаты.