Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея Гинзбурга 1936 г. как пример влияния Ивана Леонидова

Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.

I. Вступление.

Футуро-архаическая стилистика позднего творчества Ивана Леонидова как своеобразное и внутренне закономерное явление была выявлена и проанализирована в статье «Иван Леонидов и «стиль Наркомтяжпром», впервые опубликованной в 2013 году[1], и повторно, в расширенном виде – в 2019 году[2]. В исследовании, вышедшем на портале Архи.ру, были рассмотрены признаки очевидного и значительного влияния Леонидова на объекты, создававшиеся в его присутствии, но записанные за иными авторами. Эти признаки заставляют поставить вопрос о их переатрибуции с учетом творческого вклада архитектора.

После этого можно сделать следующий шаг и обратиться к ряду объектов, созданных без какого-либо участия Леонидова, отмеченных отличным от его манеры авторским почерком, но несущих ясно различимые следы его формального влияния. Авторы этих объектов систематически оперируют хорошо узнаваемыми элементами формального словаря Ивана Леонидова. С учетом уровня этих авторов – а это вождь конструктивизма Моисей Гинзбург и близкий к нему Игнатий Милинис, один из виднейших мастеров конструктивизма – леонидовская стилистика перерастает локальный масштаб индивидуального творчества, переходя в категорию крупных стилистических явлений, существенных в масштабе советской архитектуры 1935–1940 годов в целом. Это побуждает озаботиться соответствующей терминологией.

I.1. Терминология.

Начиная с 1980-х для обозначения всего массива архитектурной практики 1932–1941 годов прижился термин «постконструктивизм», образованный по модели модного тогда западного «постмодернизма». Термин, удобный своей всеохватностью, но никакой иной информации, помимо хронологической, в себе не несущий. В нашем случае речь пойдет о вполне определенном явлении как в смысле определенного круга авторов, так и практикуемой ими конкретной стилистики. Явлении, в обоих аспектах непосредственно преемственном по отношению к «конструктивизму» в его узком и точном понимании – деятельности группировки авангардных архитекторов и художников под руководством братьев Весниных и Моисея Гинзбурга с 1923 по 1932 годы. С 1925 года они сформировали ОСА – «Объединение Современных Архитекторов». Тесное сотрудничество и активная деятельность этого творческого сообщества вовсе не прервалась в 1932 году. Его «продукция» и после этого переломного момента сохранила свои характерные, отличные от других течений, черты. Поэтому распространенное мнение о «смерти конструктивизма» в 1932 году представляется несколько преувеличенным. Соответственно, термин «поздний конструктивизм» является вполне обоснованным и более точным, чем безразмерный «постконструктивизм». Непосредственным предметом нашего интереса будет роль влияния формального языка Ивана Леонидова в формировании стилистики позднего конструктивизма, и этому влиянию также следует подыскать соответствующее наименование.

Массовое подражание графической манере великого архитектора в 1928–1931 годах закончилось кампанией против «леонидовщины»[3], стоившей Ивану Леонидову немало здоровья и перерыва в профессиональной карьере. Многие искусствоведческие термины прошлого появлялись сначала в качестве негативных ярлыков, затем приобретая нейтральный, а позже и позитивный смысл. «Готика» и «барокко» – из их числа. И в поисках названия феномена систематического заимствования формальных мотивов Леонидова после 1935 года в голову не приходит ничего лучше все той же пресловутой «леонидовщины» – уже как объективного и нейтрального искусствоведческого термина. Здесь будет уместно вспомнить интересное эссе Петра Капустина, увидевшего в феномене «леонидовщины» важную методологическую проблему, значение которой выходит далеко за рамки конкретного события 1930–1931 годов[4].

В качестве обозначения определенного леонидовского мотива, используемого другим автором, возможен, по понятной аналогии, термин «леонидовизм», на чем мы и остановимся до появления других, более удачных предложений.

I.2. Цели и специфика исследования.

Для сегодняшних восприятия и оценки творчества мастеров авангарда характерно сформированное поколениями исследователей (наиболее выдающийся из них – Селим Хан-Магомедов) заведомое предпочтение их работ авангардистского периода, составивших международную славу «советского конструктивизма». Позднее творчество данных мастеров оказалось в тени этого блестящего периода и, по-своему, сделалось жертвой его популярности, в свете которой все отличия от канонизированного авангардистского стандарта стали оцениваться как нежелательные отклонения, результат насильственного искажения творческих намерений, существенно уменьшающего ценность и значение архитектурной практики этого периода.

Помимо этого фонового пренебрежения, практической проблемой оказывается отсутствие языка, позволяющего описывать и анализировать архитектуру позднего конструктивизма. Архитектуру, не укладывающуюся в прокрустово ложе догм ортодоксального функционализма, но в той же мере отличную от академического неоклассицизма – двух разновидностей формального языка, вполне освоенных сегодняшними исследователями. С позиции этих ученых архитектура позднего конструктивизма в равной степени, но по разным причинам, воспринимается отходом от канона, как перешедшая границы «хорошего вкуса». Она ставит в тупик экстравагантностью форм и мотивов непонятного происхождения, для понимания и описания которых трудно найти подходящие слова и понятия. В качестве примера приведу фразу Хан-Магомедова, касающуюся позднего проекта Гинзбурга (о нем подробно – ниже), с помощью которой исследователь избавил себя от необходимости входить в дальнейшие подробности чуждого и непонятного ему проекта : «Интересно решенный с точки зрения функциональной организации всего комплекса и отдельных корпусов, проект носит на себе следы лабораторной работы по экспериментированию с различного рода необычными по форме объемно-пространственными композициями»[5].

Просматривая имеющиеся монографии, посвященные архитекторам 1930-х, нетрудно заметить разницу между подробным разбором их авангардистских произведений и мимоходным упоминанием их поздних работ, вызывающих очевидное смущение исследователей.

Ценная попытка выработки аналитического языка, облегчающего понимание архитектуры поздних 1930-х, содержится в недавнем исследовании Александры Селивановой «Постконструктивизм»[6]. Однако, рассматривая «постконструктивизм» как единое целое и проверяя его лекалами западного ар деко, исследователь концентрируется на общем «стиле эпохи», неизбежно нивелируя разнообразие стилистических течений, различных по генезису и творческой природе. Цели настоящей работы менее амбициозны и широки: раскрыть и понять лишь одно, хотя и важное, течение советской архитектуры 1935–1940 годов – проектную практику мастерских Наркомтяжпрома под руководством Моисея Гинзбурга и, в меньшей степени, братьев Весниных. И рабочей гипотезой, которую мы постараемся доказать, является существенное значение формально-стилистического языка Ивана Леонидова для формирования стилистики «позднего конструктивизма»: то, что именно позднее творчество Леонидова является искомым ключом для адекватного понимания этой архитектуры.

Наконец, пару слов нужно сказать о непосредственном объекте рассмотрения – проектных и иллюстративных материалах. Своеобразие отношения к архитектуре этого периода не могло не отразиться на степени их сохранности и опубликованности. В текущих условиях доступ к архивными собраниям затруднен и полное исследование всего корпуса имеющегося материала – дело будущего. Поэтому придется ограничиться тем немногим, что опубликовано в профессиональной прессе 1930-х и немногих изданиях последних десятилетий. Некоторые ранее не публиковавшиеся в СССР и России изображения можно встретить на западных ресурсах. Качество этих материалов, как правило, требует их значительной графической обработки, что является привычной процедурой, начиная еще с деятельности Селима Хан-Магомедова по перечерчиванию журнальных иллюстраций 1920-х, исходное качество которых не позволяло их републикацию. Я для себя выработал формат наложения нового чертежа на ослабленный оригинал для демонстрации верности его воспроизведения.

II. Леонидовизмы в позднем творчестве Моисея Гинзбурга

Большинство своих проектов архитектор создал совместно с одним или несколькими коллегами, причем смена соавтора нередко отражалась на стилистике проекта. Возглавив 3-ю мастерскую Наркомтяжпрома, Гинзбург стал «руководителем авторского коллектива», специализировавшегося на крупномасштабных ансамблевых и градостроительных проектах, отдельные части которых имели конкретных авторов. Так, например, только с приобретением Музеем архитектуры им. А. В. Щусева архива Игнатия Милиниса стало известно об его авторстве жилой застройки в проекте «Красный камень» в Нижнем Тагиле. Поэтому, указывая авторство Моисея Гинзбурга, необходимо учитывать условность такой атрибуции и сохраняющуюся возможность ее уточнения.

II.1. Конкурсный проект комбината газеты «Известия» (1936)

Комплекс зданий комбината проектировался на Берсеневской набережной и площади Киевского вокзала в Москве. Материалы этого, крайне важного, но до сих пор недооцененного проекта еще ждут своего полного выявления, изучения и публикации. Для ограниченных целей настоящего исследования достаточно иллюстраций из архитектурной прессы 1930-х и монографий Хан Магомедова, посвященных Гинзбургу, существенно дополненных пакетом фотографий макета и эскизов, не так давно размещенных на портале thecharnelhouse.org. Именно они дают возможность уверенно говорить о присутствии характерных леонидовских мотивов в этом и, как мы позже покажем, последующих работах мастерской Моисея Гинзбурга.

В ходе работы над конкурсным проектом было выполнено не менее трех вариантов решения комбината. Из них нас будут интересовать варианты 1–2, отличающиеся наличием трехлучевой в плане офисной башни и многогранного призматического объема клуба (рис.1).

Рис.1. Конкурсный проект комбината газеты «Известия» (1936). Варианты 1–2. Авторский коллектив: М.Я Гинзбург (рук.), Ф.И. Михайловский, А.М. Гражданкин, Ф.И. Яловкин(?). Вид ансамбля со стороны Москва-реки. Слева – клуб, справа – офисная башня.
Изображение © Пётр Завадовский


Для удобства дальнейшего анализа и во избежание проблем с правообладателем, автором статьи были исполнены перспективные виды частей ансамбля на основе фотографий с макета. Соответствие их оригиналу читатель может оценить в первоисточнике: здесь – для башни, а здесь – для здания клуба.

II.1.1. Административная башня.
Тип административного здания на трехлучевом плане, вероятно, впервые был предложен Гансом Пёльцигом в 1921 году. Однако, учитывая то, что, с 1927 года проектная практика Моисея Гинзбурга, как и всего его окружения из ОСА, развивалось в тесной связи с творчеством Ле Корбюзье, наиболее вероятным прототипом башни комбината «Известий» является его «картезианский небоскреб». В своем трехлучевом варианте он впервые появился в 1933 году, в проектах для Стокгольма и Антверпена[7].

На рис. 2 показаны приведенные к одному масштабу проект Ле Корбюзье (1933) (А), трехлучевая башня Ивана Леонидова из проекта Наркомтяжпрома (1934) (В) и проект башни «Известий» группы Моисея Гинзбурга (1936) ©. Здесь можно оценить и гигантизм замыслов Корбюзье (при, заметим, полном отсутствии лестниц), и такие элементы его архитектуры, как нижняя и венчающая колоннада или многоэтажная двухколонная лоджия по оси фасада, перенесенные Гинзбургом в башню «Известий». Начиная с проекта Лиги Наций, в творчестве Корбюзье усиливаются монументальные аспекты, проявившиеся и в московском Центросоюзе. Эти тенденции были чутко уловлены советскими последователями Корбюзье и оказались очень кстати после 1932 года и появления спроса на более представительную архитектуру.

Рис. 2. Проект «картезианского небоскреба» Ле Корбюзье (1933) (А), трехлучевая башня Ивана Леонидова из проекта Наркомтяжпрома (1934) (В) и проект башни «Известий» группы Моисея Гинзбурга (1936) ©, приведенные к одному масштабу.
Изображение © Пётр Завадовский


Детали фасадов башни «Известий» обнаруживают близкую связь с формальным языком Леонидова.
А: гиперболические эркеры и балконные ограждения с признаками суперграфики. К гиперболическим элементам следует добавить и венчание здания в виде половинки гиперболоида в окружении ажурной сетки перекрещивающихся тяжей.
В: консольные пластически разработанные площадки для монументальной скульптуры. В отличие от трибун (балконов, декоративных консолей), у Леонидова полукруглых (показан элемент декора холла санатория в Кисловодске), Гинзбург делает свои гранеными.
С: характерно-леонидовские египтизирующие колонны. На иллюстрации – нижняя колоннада башни с колоннами, аналогичными экседрам лестницы в Кисловодске. Аналогичные колонны немного других пропорций применены также в верхней колоннаде и двухколонной лоджии башни Гинзбурга (рис. 3).

Рис. 3. Фасад башни «Известий» и его детали в сопоставлении с характерными элементами стилистики Ивана Леонидова.
Изображение © Пётр Завадовский


Из известных эскизов к проекту интересны соответствующие друг другу фасад и перспектива, показывающие эти леонидовские мотивы едва ли не более отчетливо. Гиперболический эркер по оси фасада здесь больше и его суперграфика видна значительно более отчетливо. Венчание решено в виде колонной ротонды с леонидовскими египтизирующими колоннами, а консольные граненые основания для скульптурных групп перенесены с цокольной части на уровень верха основного объема (рис.4.).

Рис. 4. Эскизный вариант решения башни. Фасад и перспектива.
Изображение © Пётр Завадовский


II.1.2. Здание клуба.

Здание в форме многогранной призмы до этого момента не имело прецедентов в практике Моисея Гинзбурга, но было одной из излюбленных форм Ивана Леонидова. Примененная им впервые в проекте клуба газеты «Правда» (1933) (рис.4–А) как десятигранник, она была повторена в проекте колхозного клуба с залом на 180 мест (1935) как пятигранник (рис.5–В), и в виде шестигранного клубного здания в Ялте в проекте застройки Южного берега Крыма (1936) (рис.5–С). Все многогранные клубы Леонидова имеют общую структуру с остекленным низом, где расположен окруженный клубными помещениями входной холл, и зрительным залом сверху, выраженным на фасаде глухим объемом с облицовкой корбюзианского рисунка и редкими декоративными лоджиями.

Клубный корпус в проекте комбината «Известий» Гинзбурга полностью воспроизводит эту леонидовскую схему, давая ее репрезентативный, столичный вариант – с парадной колоннадой, окружающей первые остекленные этажи. Даже верхняя пергола, которая с этого момента станет излюбленным приемом Гинзбурга, воспроизводит эффект колизееподобной ажурной конструкции велума в проекте клуба газеты «Правда» Леонидова (рис. 5).

Рис. 5. Клубный корпус комбината газеты «Известия» (справа) в сопоставлении с многогранными клубами Ивана Леонидова (слева).
Изображение © Пётр Завадовский


Тесная связь проекта Гинзбурга с леонидовской стилистикой находит многочисленные подтверждения в деталировке здания.

Окружающая здание понизу колоннада аналогична такой же колоннаде башни. Ее колонны также аналогичны колоннам леонидовской лестницы санатория Наркомтяжпрома в Кисловодске. Такие же колонны более стройных пропорций украшают лоджии верхней части здания клуба (рис. 6–С). В разрывах парапетов лоджий и верхней террасы установлены расписанные вазы: такие же и совершенно аналогично тому, как их применяет Леонидов в проекте дома в Ключиках (1935) и на южном фасаде 1-го корпуса санатория в Кисловодске (рис.6–А). Таким образом, «леонидовский» характер клуба «Известий» оказывается едва ли не более полным, чем рассмотренной до этого офисной башни (рис.6).

Рис. 6. Клубный корпус комбината газеты «Известия» (справа). Детали архитектуры в сопоставлении с леонидовскими аналогами (слева).
Изображение © Пётр Завадовский


Многогранная призма, как и другие элементы леонидовской стилистики, не окажутся в творчестве Гинзбурга изолированным эпизодом. Думаю, предположение, что многогранник кинотеатра «Мир» на Цветном бульваре (1958, архитекторы Л. И. Богаткина, М. И. Богданова и др.) является неким итогом развития леонидовско-гинзбургского типа многогранного клубного здания, не будет слишком рискованным.

В завершении разговора о проекте комбината «Известий» присмотримся к фрагменту большой карикатуры Константина Ротова из «Крокодила» 1937 года, посвященной предстоящему I съезду советских архитекторов. Она отражает восприятие современниками стилистических поисков поздних конструктивистов: Моисей Гинзбург изображен за прилавком, с напоминающей гигантский флакон башней по левую руку, и с многогранником клуба, также напоминающим парфюмерную упаковку – по правую. По оси башни – флакона идет вертикальная надпись «Моя мечта» с логотипом ТЖ внизу. «ТЖ» – это «Трест Жиркость», основной производитель мыла и парфюмерии в довоенном СССР. Перед прилавком спиной к зрителю, согласно подписи к карикатуре, «архитектор Мельников на себе лично пробует те методы, какими он пользовался в своих проектах».

Рис. 7. Фрагмент карикатуры Константина Ротова (1937).
Изображение © Пётр Завадовский


Продолжение следует.

См. также Zavadovsky, P. (2021). М. Я. Гинзбург: стилистика 1935–1945 гг. проект байкал, 18(68), 56-65. https://doi.org/10.51461/projectbaikal.68.1803
 

[1] Архитектурный Вестник. 2013. №2 (131). С. 46–53.
[2] Проект Байкал. 2019. №62. С. 112–119.
[3] Мордвинов А. Г. Леонидовщина и ее вред // Искусство в массы. 1930. №12. С. 12–15.
[4] Капустин П. В. Тезис о «леонидовщине» и проблема реальности в архитектуре и проектировании (Часть I) [Сайт] // Архитектон: известия вузов. 2007. №4 (20). URL: http://archvuz.ru/2007_4/8
[5] Хан-Магомедов С. О. Моисей Гинзбург. Москва: Архитектура-С, 2007. С. 58.
[6] Селиванова А. Н. Постконструктивизм. Власть и архитектура в 1930-е годы в СССР // Москва: Буксмарт, 2019. С. 102–174.
[7] Le Corbusier. L’Ouvre Complete. Vol.2. Basel: Birkhauser, 1995. P.154–159.

09 Августа 2021

Другой Вхутемас
В московском Музее архитектуры имени А. В. Щусева открыта выставка к столетию Вхутемаса: кураторы предлагают посмотреть на его архитектурный факультет как на собрание педагогов разнообразных взглядов, не ограничиваясь только авангардными направлениями.
Неизвестный проект Ивана Леонидова: Институт статистики,...
Публикуем исследование архитектора Петра Завадовского, обнаружившего неизвестную работу Ивана Леонидова в коллекции парижского Центра Помпиду: проект Института статистики существенно дополняет представления о творческой эволюции Леонидова.
«Если проанализировать их сходство, становится ясно:...
Кураторы выставки о Джузеппе Терраньи и Илье Голосове в московском Музее архитектуры Анна Вяземцева и Алессандро Де Маджистрис – о том, как миф о копировании домом «Новокомум» в Комо композиции клуба имени Зуева скрывает под собой важные сюжеты об архитектуре, политике, обмене идеями в довоенной и даже послевоенной Европе.
«Ничего не надо сносить!»
В конце лета на организованной DOM publishers дискуссии фотографы и исследователи Денис Есаков и Наталья Меликова, архитектурный критик Лара Копылова и историк архитектуры Анна Гусева обсудили проблему применения понятия «памятник» к зданиям XX века и их сохранение. Публикуем текст их беседы.
Фасады «Правды»
Конкурс на концепцию фасадного решения Центра городской культуры «Правда» в комплексе памятника авангарда – комбината «Правда» в Москве, вызвал много споров. Чтобы прояснить ситуацию, мы взяли комментарии у организаторов конкурса и экспертов в сфере сохранения наследия и градостроительства.
Клуб имени Зуева
Клуб имени Зуева в Москве, знаменитая постройка Ильи Голосова – в фотографиях Дениса Есакова с комментарием историка архитектуры Сергея Куликова.
Реставрация клуба имени Русакова
Реставрация клуба имени Русакова в Москве, знаменитой постройки Константина Мельникова – в фотографиях Дениса Есакова с комментарием Николая Васильева, Генерального секретаря DOCOMOMO Россия.
Образовательные коммуны для Шаболовки
Проекты студентов очередной летней школы «AFF – Фундамент архитектурного будущего»: в этом году она прошла под девизом «Школа-коммуна: от утопии к реальности» в районе московской улицы Шаболовка.
Технологии и материалы
Сияние праздника: как украсить загородный дом.
Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Невесомость как конструктив: минимализм в архитектуре...
С 2025 года компания РЕХАУ выводит на рынок новинку под брендом RESOLUT – алюминиевые светопрозрачные конструкции (СПК), демонстрирующие качественно новый подход к проектированию зданий, где технические характеристики напрямую влияют на эстетику и энергоэффективность архитектурных решений.
Архитектурная вселенная материалов IND
​Александр Князев, глава департамента материалов и прототипирования бюро IND Architects, рассказывает о своей работе: как архитекторы выбирают материалы для проекта, какие качества в них ценят, какими видят их в будущем.
DO buro: Сильные проекты всегда строятся на доверии
DO Buro – творческое объединение трех архитекторов, выпускников школы МАРШ: Александра Казаченко, Вероники Давиташвили и Алексея Агаркова. Бюро не ограничивает себя определенной типологией или локацией, а отправной точкой проектирования называет сценарий и материал.
Бриллиант в короне: новая система DIAMANT от ведущего...
Все более широкая сфера применения широкоформатного остекления стимулирует производителей расширять и совершенствовать свои линейки. У компании РЕХАУ их целых шесть. Рассказываем, почему так и какие возможности дает новая флагманская система DIAMANT.
Бюро .dpt – о важности материала
Основатели Архитектурного бюро .dpt Ксения Караваева и Мурат Гукетлов размышляют о роли материала в архитектуре и предметном дизайне и генерируют объекты из поликарбоната при помощи нейросети.
Теневая игра: новое слово в архитектурной солнцезащите
Контроль естественного освещения позволяет создавать оптимальные условия для работы и отдыха в помещении, устраняя блики и равномерно распределяя свет. UV-защита не только сохраняет здоровье, но и предотвращает выцветание интерьеров, а также существенно повышает энергоэффективность зданий. Новое поколение систем внешней солнцезащиты представляет компания «АЛЮТЕХ» – минималистичное и функциональное решение, адаптирующееся под любой проект.
«Лазалия»: Новый взгляд на детскую игровую среду
Игровой комплекс «Лазалия» от компании «Новые Горизонты» сочетает в себе передовые технологии и индивидуальный подход, что делает его популярным решением для городских парков, жилых комплексов и других общественных пространств.
​VOX Architects: инновационный подход к светопрозрачным...
Архитектурная студия VOX Architects, известная своими креативными решениями в проектировании общественных пространств, уже более 15 лет экспериментирует с поликарбонатом, раскрывая новые возможности этого материала.
Свет, легкость, минимализм: поликарбонат в архитектуре
Поликарбонат – востребованный материал, который помогает воплощать в жизнь смелые архитектурные замыслы: его прочность и пластичность упрощают реализацию проекта и обеспечивают сооружению долговечность, а характерная фактура и разнообразие колорита придают фасадам и кровлям выразительность. Рассказываем о современном поликарбонате и о его успешном применении в российской и международной архитектурной практике.
Сейчас на главной
Белая гряда
Для первого этапа реконцепции территории советского пансионата в Анапе бюро ZTA предложило типовой корпус, ритм и пластика которого навеяна рисунками, оставленными ветром на песке. Небольшое смещение ячеек номеров обеспечивает приватность и хороший обзор.
Сергей Скуратов: «Если обобщать, проект реализован...
Говорим с автором «Садовых кварталов»: вспоминаем историю и сюжеты, связанные с проектом, который развивался 18 лет и вот теперь, наконец, завершен. Самое интересное с нашей точки зрения – трансформации проекта и еще то, каким образом образовалась «необходимая пустота» городского общественного пространства, которая делает комплекс фрагментом совершенно иного типа городской ткани, не только в плоскости улиц, но и «по вертикали».
Нетипичный представитель
Недавно завершившийся 2024 год можно считать годом завершения реализации проекта «Садовые кварталы» в Хамовниках. Он хорошо известен и во многом – знаковый. Далеко не везде удается сохранить такое количество исходных идей, получив в итоге своего рода градостроительный гезамкунстверк. Здесь – субъективный взгляд архитектурного журналиста, а завтра будет интервью с Сергеем Скуратовым.
Карельская обитель
Храм в честь всех карельских святых планируют строить в небольшом поселке Куркиёки, который находится недалеко от границы Карелии и Ленинградской области, на территории национального парка «Ладожские шхеры». Мастерская «Прохрам» предложила традиционный образ и современные каркасные технологии, а также включение скального массива в интерьер здания.
Выкрасить и выбросить
В Парке Горького сносят бывшее здание дирекции у моста, оно же бывший штаб музея GARAGE. В 2018 году его часть обновили в духе современных тенденций по проекту Ольги Трейвас и бюро FORM, а теперь снесли и утверждают, что сохраняют архитектуру конструктивизма.
Параметрия и жизнь
Жилой дом Gulmohar в индийском Ахмадабаде архитекторы бюро Wallmakers выстроили буквально вокруг растущего на участке дерева.
2024: что читали архитекторы
В нашем традиционном новогоднем опросе архитекторы вспомнили много хороших книг – и мы решили объединить их в отдельный список. Некоторые издания упоминались даже несколько раз, что дало нам повод составить топ-4 с короткими комментариями. Берем на вооружение и читаем.
Пресса: Как Игорь Пасечник («НИиПИ Спецреставрация») вместе...
Игорь Пасечник — супергерой петербургской реставрации. Он сумел превратить «ненужный» государственный научно-исследовательский институт в успешную коммерческую организацию «НИиПИ Спецреставрация». Специально для Собака.ru архитектурный критик Мария Элькина узнала, что Теодор Курентзис поставил обязательным условием в реставрации Дома Радио, стоит ли восстанавливать давно разрушенное и что за каллиграффити царапали корнеты на стенах Николаевского кавалерийского училища.
Блеск и пепел
В Русском музее до середины мая работает выставка «Великий Карл», приуроченная к 225-летию художника и окончанию работ по реставрации «Последнего дня Помпеи». Архитектуру доверили Андрею Воронову («Архатака»): он утопил в «пепле» Академические залы и запустил в них лазурный цвет, визуализировал линию жизни и приблизил картины к зрителю, обеспечив свежесть восприятия. Нам понравилось.
Корочка и мякоть
Кафе Aaark на Чистых прудах вдохновлено Италией середины XX века. Студия KIDZ выбрала в качестве концептуальной основы фокаччу, однако уловить это в элегантном ретро-интерьере можно только после пояснения: фактурные штукатурки, темный шпон и алый стол отвечают соответственно за мякоть, корочку и томаты.
От Перово до Новогиреево
В декабре заработала новая выставка проекта «Москва без окраин», рассказывающая об архитектуре районов Перово и Новогиреево. Музей Москвы подготовил гид по объектам, представленным в новой экспозиции. Выставка работает до 9 марта.
Продолжение холма
Для подмосковного гольф-курорта «Шишкино» бюро Futura Architects спроектировало два различных по стилю «острова» с инфраструктурой: бионическое медицинское крыло со зданием-кометой, а также гостевой комплекс, интерпретирующий тему традиционного шале.
Геометрия отдыха
Новый жилой район вьетнамского города Виня получил необычный парк и центр отдыха. Архитекторы бюро MIA Design Studio скрыли все объемы под склонами прямоугольных газонов.
Записки охотника
По проекту архитектурно-художественных мастерских Величкина и Голованова во Владимирской области построен комплекс клуба любителей охоты и рыбалки. Основным материалом для объектов послужил клееный брус, а сужающиеся книзу крестообразные пилоны и металлические клепаные ставни создали необходимую брутальность.
Нейро – мета-
Российский AI-художник Степан Ковалев удостоился упоминания от основателя «гранжа в графическом дизайне» и попал в новый журнал The AI Art Magazine, который теперь издается в Гамбурге, с работой абстрактно-метафизического плана. Что спровоцировало нас немного изучить контекст: и журнал, и другие AI-конкурсы.
Кирпич на вес золота
В конце декабря в Санкт-Петербурге подвели итоги четвертого Кирпичного конкурса, проводимого издательским домом «Балтикум» совместно с компанией «АРХИТАЙЛ Северо-Запад». Принять участие в конкурсе могли молодые архитекторы и дизайнеры до 35 лет. Гран-при 100 тысяч рублей получил проект «Серая кольцевая», разработанный Анастасией Сергеевой и Владиславом Лобко из Санкт-Петербурга. Победителям номинаций досталось по 25 тысяч рублей. Рассказываем подробнее о проектах-победителях.
Нефритовые драгоценности
Бюро Zaha Hadid Architects получило заказ на разработку проекта Центра культуры и искусства реки Цаоэ в китайском Шаосине. В качестве отделочного материала планируется использовать особые керамические панели необычного серо-зеленого оттенка.
Инки и сакура
В интерьере красноярского ресторана N’kei бюро LEFTdesign следует гастрономической концепции, соединяя культуру Японии и Перу. Элементы дизайна отсылают к Радужным горам, золоту инков и цветению сакуры, одновременно сохраняя суровость сибирского края.
Алхимия семян
Для кофейни Slovno в Мае во Владимире Raimer Bureau сочинило фантазийную лабораторию, которую не ожидаешь встретить в обычном торговом центре: с травами и картотекой специй, колбами и склянками, фактурными поверхностями и винтажной мебелью.
Архитектура в кино
Кто не любит рассматривать архитектуру в кино, распознавать «места» или оценивать виртуальные города? Но кто знает, что декорации для Эйзенштейна делал Буров, и им восхищался Корбюзье? И все ли знают виллу Малапарте? А вот Александр Скокан рассматривает архитектуру в кино «олд-скульно», через шедевры модернизма. И еще как героя фильма: где-то здание играет свою кинороль, а где-то, кажется, и человек не нужен.
2024: что говорят архитекторы
Больше всего нам нравится рассказывать об архитектуре, то есть о_проектах, но как минимум раз в год мы даем слово архитекторам ;-) и собираем мнение многих профессионалов о том, как прошел их профессиональный год. И вот, в этом году – 53 участника, а может быть, еще и побольше... На удивление, среди замеченных лидируют книги и выставки: браво музею архитектуры, издательству Tatlin и другим площадкам и издательствам! Читаем и смотрим. Грустное событие – сносят модернизм, событие с амбивалентной оценкой – ипотечная ставка. Читаем архитекторов.
Поле жизни
Новый проект от бюро ПНКБ Сергея Гнедовского и Антона Любимкина для Музея-заповедника «Куликово поле» посвящен Полю как таковому, самому по себе. Его исследование давно, тщательно и успешно ведет музей. Соответственно, снаружи форма нового музейного здания мягче, чем у предыдущего, тоже от ПНКБ, посвящённого исторической битве. Но внутри оно уверенно ведет посетителя от светового колодца по спирали – к полю, которое в данном случае трактовано не как поле битвы, а как поле жизни.
Космо-катамино
Бюро MORS ARCHITECTS придумало для компании, которая специализируется на кибербезопасности, офис-головоломку, стимулирующий креативность и азарт: с помощью насыщенных цветов и отсылок к ретрофутуризму.
Дерево и базальт
Бюро Malik Architecture соединило в своем проекте гостиницы Radisson в горах индийского штата Махараштра местные традиции и требования ресурсоэффективности.
Пресса: «Строить в центре в историческом стиле — всегда было...
В Петербурге в 2024 году похоронили проект парка «Тучков буян», на торги выставили тюрьму «Кресты». Конюшенное ведомство, наконец, дождалось начало разработки проекта реставрации, и началось строительство кампуса СПбГУ. «Фонтанка» поговорила с автором ряда ключевых для Петербурга проектов и, наверное, одним из самых известных петербургских архитекторов, главой «Студии 44» Никитой Явейном об итогах года.
Рамка кирпича
По проекту бюро Axis Project на Кубанской набережной в Краснодаре построен офис, который уже взяло в аренду другое бюро – Archivista. Перебрав несколько вариантов, авторы и заказчики остановились на лаконичной форме, сделав ставку на ясность пропорций и выразительность материала – красного кирпича ручной формовки.
Пресса: Лучшие здания, станции и мосты, построенные (или снесенные)...
Новые постройки МГТУ им. Баумана — самая масштабная и противоречивая реализация года. Немецкая слобода, в которой находится Бауманка, представляет собой наслоение самых разных эпох, при этом многие десятилетия пребывала в каком-то подвешенном состоянии, словно ожидая мощного толчка.
Для борьбы со стихией
В японском городе Курасики по проекту Кэнго Кумы создан парк, инфраструктура которого поможет жителям в случае природной катастрофы.
Конгресс и кампус
В Кирове подвели итоги конкурса на концепцию конгресс-холла и общественного пространства на территории бывшего Кировского военно авиационно-технического училища, которую планируется развивать в качестве кампуса. Победила заявка Максима Гарипова: архитектор подошел к территории через метафору потока, а здание-доминанту превратил в композиционный мост.