Автор текста:
Пётр Завадовский

Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея Гинзбурга 1936 г. как пример влияния Ивана Леонидова

Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.

0 I. Вступление.

Футуро-архаическая стилистика позднего творчества Ивана Леонидова как своеобразное и внутренне закономерное явление была выявлена и проанализирована в статье «Иван Леонидов и «стиль Наркомтяжпром», впервые опубликованной в 2013 году[1], и повторно, в расширенном виде – в 2019 году[2]. В исследовании, вышедшем на портале Архи.ру, были рассмотрены признаки очевидного и значительного влияния Леонидова на объекты, создававшиеся в его присутствии, но записанные за иными авторами. Эти признаки заставляют поставить вопрос о их переатрибуции с учетом творческого вклада архитектора.

После этого можно сделать следующий шаг и обратиться к ряду объектов, созданных без какого-либо участия Леонидова, отмеченных отличным от его манеры авторским почерком, но несущих ясно различимые следы его формального влияния. Авторы этих объектов систематически оперируют хорошо узнаваемыми элементами формального словаря Ивана Леонидова. С учетом уровня этих авторов – а это вождь конструктивизма Моисей Гинзбург и близкий к нему Игнатий Милинис, один из виднейших мастеров конструктивизма – леонидовская стилистика перерастает локальный масштаб индивидуального творчества, переходя в категорию крупных стилистических явлений, существенных в масштабе советской архитектуры 1935–1940 годов в целом. Это побуждает озаботиться соответствующей терминологией.

I.1. Терминология.

Начиная с 1980-х для обозначения всего массива архитектурной практики 1932–1941 годов прижился термин «постконструктивизм», образованный по модели модного тогда западного «постмодернизма». Термин, удобный своей всеохватностью, но никакой иной информации, помимо хронологической, в себе не несущий. В нашем случае речь пойдет о вполне определенном явлении как в смысле определенного круга авторов, так и практикуемой ими конкретной стилистики. Явлении, в обоих аспектах непосредственно преемственном по отношению к «конструктивизму» в его узком и точном понимании – деятельности группировки авангардных архитекторов и художников под руководством братьев Весниных и Моисея Гинзбурга с 1923 по 1932 годы. С 1925 года они сформировали ОСА – «Объединение Современных Архитекторов». Тесное сотрудничество и активная деятельность этого творческого сообщества вовсе не прервалась в 1932 году. Его «продукция» и после этого переломного момента сохранила свои характерные, отличные от других течений, черты. Поэтому распространенное мнение о «смерти конструктивизма» в 1932 году представляется несколько преувеличенным. Соответственно, термин «поздний конструктивизм» является вполне обоснованным и более точным, чем безразмерный «постконструктивизм». Непосредственным предметом нашего интереса будет роль влияния формального языка Ивана Леонидова в формировании стилистики позднего конструктивизма, и этому влиянию также следует подыскать соответствующее наименование.

Массовое подражание графической манере великого архитектора в 1928–1931 годах закончилось кампанией против «леонидовщины»[3], стоившей Ивану Леонидову немало здоровья и перерыва в профессиональной карьере. Многие искусствоведческие термины прошлого появлялись сначала в качестве негативных ярлыков, затем приобретая нейтральный, а позже и позитивный смысл. «Готика» и «барокко» – из их числа. И в поисках названия феномена систематического заимствования формальных мотивов Леонидова после 1935 года в голову не приходит ничего лучше все той же пресловутой «леонидовщины» – уже как объективного и нейтрального искусствоведческого термина. Здесь будет уместно вспомнить интересное эссе Петра Капустина, увидевшего в феномене «леонидовщины» важную методологическую проблему, значение которой выходит далеко за рамки конкретного события 1930–1931 годов[4].

В качестве обозначения определенного леонидовского мотива, используемого другим автором, возможен, по понятной аналогии, термин «леонидовизм», на чем мы и остановимся до появления других, более удачных предложений.

I.2. Цели и специфика исследования.

Для сегодняшних восприятия и оценки творчества мастеров авангарда характерно сформированное поколениями исследователей (наиболее выдающийся из них – Селим Хан-Магомедов) заведомое предпочтение их работ авангардистского периода, составивших международную славу «советского конструктивизма». Позднее творчество данных мастеров оказалось в тени этого блестящего периода и, по-своему, сделалось жертвой его популярности, в свете которой все отличия от канонизированного авангардистского стандарта стали оцениваться как нежелательные отклонения, результат насильственного искажения творческих намерений, существенно уменьшающего ценность и значение архитектурной практики этого периода.

Помимо этого фонового пренебрежения, практической проблемой оказывается отсутствие языка, позволяющего описывать и анализировать архитектуру позднего конструктивизма. Архитектуру, не укладывающуюся в прокрустово ложе догм ортодоксального функционализма, но в той же мере отличную от академического неоклассицизма – двух разновидностей формального языка, вполне освоенных сегодняшними исследователями. С позиции этих ученых архитектура позднего конструктивизма в равной степени, но по разным причинам, воспринимается отходом от канона, как перешедшая границы «хорошего вкуса». Она ставит в тупик экстравагантностью форм и мотивов непонятного происхождения, для понимания и описания которых трудно найти подходящие слова и понятия. В качестве примера приведу фразу Хан-Магомедова, касающуюся позднего проекта Гинзбурга (о нем подробно – ниже), с помощью которой исследователь избавил себя от необходимости входить в дальнейшие подробности чуждого и непонятного ему проекта : «Интересно решенный с точки зрения функциональной организации всего комплекса и отдельных корпусов, проект носит на себе следы лабораторной работы по экспериментированию с различного рода необычными по форме объемно-пространственными композициями»[5].

Просматривая имеющиеся монографии, посвященные архитекторам 1930-х, нетрудно заметить разницу между подробным разбором их авангардистских произведений и мимоходным упоминанием их поздних работ, вызывающих очевидное смущение исследователей.

Ценная попытка выработки аналитического языка, облегчающего понимание архитектуры поздних 1930-х, содержится в недавнем исследовании Александры Селивановой «Постконструктивизм»[6]. Однако, рассматривая «постконструктивизм» как единое целое и проверяя его лекалами западного ар деко, исследователь концентрируется на общем «стиле эпохи», неизбежно нивелируя разнообразие стилистических течений, различных по генезису и творческой природе. Цели настоящей работы менее амбициозны и широки: раскрыть и понять лишь одно, хотя и важное, течение советской архитектуры 1935–1940 годов – проектную практику мастерских Наркомтяжпрома под руководством Моисея Гинзбурга и, в меньшей степени, братьев Весниных. И рабочей гипотезой, которую мы постараемся доказать, является существенное значение формально-стилистического языка Ивана Леонидова для формирования стилистики «позднего конструктивизма»: то, что именно позднее творчество Леонидова является искомым ключом для адекватного понимания этой архитектуры.

Наконец, пару слов нужно сказать о непосредственном объекте рассмотрения – проектных и иллюстративных материалах. Своеобразие отношения к архитектуре этого периода не могло не отразиться на степени их сохранности и опубликованности. В текущих условиях доступ к архивными собраниям затруднен и полное исследование всего корпуса имеющегося материала – дело будущего. Поэтому придется ограничиться тем немногим, что опубликовано в профессиональной прессе 1930-х и немногих изданиях последних десятилетий. Некоторые ранее не публиковавшиеся в СССР и России изображения можно встретить на западных ресурсах. Качество этих материалов, как правило, требует их значительной графической обработки, что является привычной процедурой, начиная еще с деятельности Селима Хан-Магомедова по перечерчиванию журнальных иллюстраций 1920-х, исходное качество которых не позволяло их републикацию. Я для себя выработал формат наложения нового чертежа на ослабленный оригинал для демонстрации верности его воспроизведения.

II. Леонидовизмы в позднем творчестве Моисея Гинзбурга

Большинство своих проектов архитектор создал совместно с одним или несколькими коллегами, причем смена соавтора нередко отражалась на стилистике проекта. Возглавив 3-ю мастерскую Наркомтяжпрома, Гинзбург стал «руководителем авторского коллектива», специализировавшегося на крупномасштабных ансамблевых и градостроительных проектах, отдельные части которых имели конкретных авторов. Так, например, только с приобретением Музеем архитектуры им. А. В. Щусева архива Игнатия Милиниса стало известно об его авторстве жилой застройки в проекте «Красный камень» в Нижнем Тагиле. Поэтому, указывая авторство Моисея Гинзбурга, необходимо учитывать условность такой атрибуции и сохраняющуюся возможность ее уточнения.

II.1. Конкурсный проект комбината газеты «Известия» (1936)

Комплекс зданий комбината проектировался на Берсеневской набережной и площади Киевского вокзала в Москве. Материалы этого, крайне важного, но до сих пор недооцененного проекта еще ждут своего полного выявления, изучения и публикации. Для ограниченных целей настоящего исследования достаточно иллюстраций из архитектурной прессы 1930-х и монографий Хан Магомедова, посвященных Гинзбургу, существенно дополненных пакетом фотографий макета и эскизов, не так давно размещенных на портале thecharnelhouse.org. Именно они дают возможность уверенно говорить о присутствии характерных леонидовских мотивов в этом и, как мы позже покажем, последующих работах мастерской Моисея Гинзбурга.

В ходе работы над конкурсным проектом было выполнено не менее трех вариантов решения комбината. Из них нас будут интересовать варианты 1–2, отличающиеся наличием трехлучевой в плане офисной башни и многогранного призматического объема клуба (рис.1).

Рис.1. Конкурсный проект комбината газеты «Известия» (1936). Варианты 1–2. Авторский коллектив: М.Я Гинзбург (рук.), Ф.И. Михайловский, А.М. Гражданкин, Ф.И. Яловкин(?). Вид ансамбля со стороны Москва-реки. Слева – клуб, справа – офисная башня.
Изображение © Пётр Завадовский


Для удобства дальнейшего анализа и во избежание проблем с правообладателем, автором статьи были исполнены перспективные виды частей ансамбля на основе фотографий с макета. Соответствие их оригиналу читатель может оценить в первоисточнике: здесь – для башни, а здесь – для здания клуба.

II.1.1. Административная башня.
Тип административного здания на трехлучевом плане, вероятно, впервые был предложен Гансом Пёльцигом в 1921 году. Однако, учитывая то, что, с 1927 года проектная практика Моисея Гинзбурга, как и всего его окружения из ОСА, развивалось в тесной связи с творчеством Ле Корбюзье, наиболее вероятным прототипом башни комбината «Известий» является его «картезианский небоскреб». В своем трехлучевом варианте он впервые появился в 1933 году, в проектах для Стокгольма и Антверпена[7].

На рис. 2 показаны приведенные к одному масштабу проект Ле Корбюзье (1933) (А), трехлучевая башня Ивана Леонидова из проекта Наркомтяжпрома (1934) (В) и проект башни «Известий» группы Моисея Гинзбурга (1936) ©. Здесь можно оценить и гигантизм замыслов Корбюзье (при, заметим, полном отсутствии лестниц), и такие элементы его архитектуры, как нижняя и венчающая колоннада или многоэтажная двухколонная лоджия по оси фасада, перенесенные Гинзбургом в башню «Известий». Начиная с проекта Лиги Наций, в творчестве Корбюзье усиливаются монументальные аспекты, проявившиеся и в московском Центросоюзе. Эти тенденции были чутко уловлены советскими последователями Корбюзье и оказались очень кстати после 1932 года и появления спроса на более представительную архитектуру.

Рис. 2. Проект «картезианского небоскреба» Ле Корбюзье (1933) (А), трехлучевая башня Ивана Леонидова из проекта Наркомтяжпрома (1934) (В) и проект башни «Известий» группы Моисея Гинзбурга (1936) ©, приведенные к одному масштабу.
Изображение © Пётр Завадовский


Детали фасадов башни «Известий» обнаруживают близкую связь с формальным языком Леонидова.
А: гиперболические эркеры и балконные ограждения с признаками суперграфики. К гиперболическим элементам следует добавить и венчание здания в виде половинки гиперболоида в окружении ажурной сетки перекрещивающихся тяжей.
В: консольные пластически разработанные площадки для монументальной скульптуры. В отличие от трибун (балконов, декоративных консолей), у Леонидова полукруглых (показан элемент декора холла санатория в Кисловодске), Гинзбург делает свои гранеными.
С: характерно-леонидовские египтизирующие колонны. На иллюстрации – нижняя колоннада башни с колоннами, аналогичными экседрам лестницы в Кисловодске. Аналогичные колонны немного других пропорций применены также в верхней колоннаде и двухколонной лоджии башни Гинзбурга (рис. 3).

Рис. 3. Фасад башни «Известий» и его детали в сопоставлении с характерными элементами стилистики Ивана Леонидова.
Изображение © Пётр Завадовский


Из известных эскизов к проекту интересны соответствующие друг другу фасад и перспектива, показывающие эти леонидовские мотивы едва ли не более отчетливо. Гиперболический эркер по оси фасада здесь больше и его суперграфика видна значительно более отчетливо. Венчание решено в виде колонной ротонды с леонидовскими египтизирующими колоннами, а консольные граненые основания для скульптурных групп перенесены с цокольной части на уровень верха основного объема (рис.4.).

Рис. 4. Эскизный вариант решения башни. Фасад и перспектива.
Изображение © Пётр Завадовский


II.1.2. Здание клуба.

Здание в форме многогранной призмы до этого момента не имело прецедентов в практике Моисея Гинзбурга, но было одной из излюбленных форм Ивана Леонидова. Примененная им впервые в проекте клуба газеты «Правда» (1933) (рис.4–А) как десятигранник, она была повторена в проекте колхозного клуба с залом на 180 мест (1935) как пятигранник (рис.5–В), и в виде шестигранного клубного здания в Ялте в проекте застройки Южного берега Крыма (1936) (рис.5–С). Все многогранные клубы Леонидова имеют общую структуру с остекленным низом, где расположен окруженный клубными помещениями входной холл, и зрительным залом сверху, выраженным на фасаде глухим объемом с облицовкой корбюзианского рисунка и редкими декоративными лоджиями.

Клубный корпус в проекте комбината «Известий» Гинзбурга полностью воспроизводит эту леонидовскую схему, давая ее репрезентативный, столичный вариант – с парадной колоннадой, окружающей первые остекленные этажи. Даже верхняя пергола, которая с этого момента станет излюбленным приемом Гинзбурга, воспроизводит эффект колизееподобной ажурной конструкции велума в проекте клуба газеты «Правда» Леонидова (рис. 5).

Рис. 5. Клубный корпус комбината газеты «Известия» (справа) в сопоставлении с многогранными клубами Ивана Леонидова (слева).
Изображение © Пётр Завадовский


Тесная связь проекта Гинзбурга с леонидовской стилистикой находит многочисленные подтверждения в деталировке здания.

Окружающая здание понизу колоннада аналогична такой же колоннаде башни. Ее колонны также аналогичны колоннам леонидовской лестницы санатория Наркомтяжпрома в Кисловодске. Такие же колонны более стройных пропорций украшают лоджии верхней части здания клуба (рис. 6–С). В разрывах парапетов лоджий и верхней террасы установлены расписанные вазы: такие же и совершенно аналогично тому, как их применяет Леонидов в проекте дома в Ключиках (1935) и на южном фасаде 1-го корпуса санатория в Кисловодске (рис.6–А). Таким образом, «леонидовский» характер клуба «Известий» оказывается едва ли не более полным, чем рассмотренной до этого офисной башни (рис.6).

Рис. 6. Клубный корпус комбината газеты «Известия» (справа). Детали архитектуры в сопоставлении с леонидовскими аналогами (слева).
Изображение © Пётр Завадовский


Многогранная призма, как и другие элементы леонидовской стилистики, не окажутся в творчестве Гинзбурга изолированным эпизодом. Думаю, предположение, что многогранник кинотеатра «Мир» на Цветном бульваре (1958, архитекторы Л. И. Богаткина, М. И. Богданова и др.) является неким итогом развития леонидовско-гинзбургского типа многогранного клубного здания, не будет слишком рискованным.

В завершении разговора о проекте комбината «Известий» присмотримся к фрагменту большой карикатуры Константина Ротова из «Крокодила» 1937 года, посвященной предстоящему I съезду советских архитекторов. Она отражает восприятие современниками стилистических поисков поздних конструктивистов: Моисей Гинзбург изображен за прилавком, с напоминающей гигантский флакон башней по левую руку, и с многогранником клуба, также напоминающим парфюмерную упаковку – по правую. По оси башни – флакона идет вертикальная надпись «Моя мечта» с логотипом ТЖ внизу. «ТЖ» – это «Трест Жиркость», основной производитель мыла и парфюмерии в довоенном СССР. Перед прилавком спиной к зрителю, согласно подписи к карикатуре, «архитектор Мельников на себе лично пробует те методы, какими он пользовался в своих проектах».

Рис. 7. Фрагмент карикатуры Константина Ротова (1937).
Изображение © Пётр Завадовский


Продолжение следует.

См. также Zavadovsky, P. (2021). М. Я. Гинзбург: стилистика 1935–1945 гг. проект байкал, 18(68), 56-65. https://doi.org/10.51461/projectbaikal.68.1803
 

[1] Архитектурный Вестник. 2013. №2 (131). С. 46–53.
[2] Проект Байкал. 2019. №62. С. 112–119.
[3] Мордвинов А. Г. Леонидовщина и ее вред // Искусство в массы. 1930. №12. С. 12–15.
[4] Капустин П. В. Тезис о «леонидовщине» и проблема реальности в архитектуре и проектировании (Часть I) [Сайт] // Архитектон: известия вузов. 2007. №4 (20). URL: http://archvuz.ru/2007_4/8
[5] Хан-Магомедов С. О. Моисей Гинзбург. Москва: Архитектура-С, 2007. С. 58.
[6] Селиванова А. Н. Постконструктивизм. Власть и архитектура в 1930-е годы в СССР // Москва: Буксмарт, 2019. С. 102–174.
[7] Le Corbusier. L’Ouvre Complete. Vol.2. Basel: Birkhauser, 1995. P.154–159.

09 Августа 2021

Автор текста:

Пётр Завадовский
Другой Вхутемас
В московском Музее архитектуры имени А. В. Щусева открыта выставка к столетию Вхутемаса: кураторы предлагают посмотреть на его архитектурный факультет как на собрание педагогов разнообразных взглядов, не ограничиваясь только авангардными направлениями.
Неизвестный проект Ивана Леонидова: Институт статистики,...
Публикуем исследование архитектора Петра Завадовского, обнаружившего неизвестную работу Ивана Леонидова в коллекции парижского Центра Помпиду: проект Института статистики существенно дополняет представления о творческой эволюции Леонидова.
«Если проанализировать их сходство, становится ясно:...
Кураторы выставки о Джузеппе Терраньи и Илье Голосове в московском Музее архитектуры Анна Вяземцева и Алессандро Де Маджистрис – о том, как миф о копировании домом «Новокомум» в Комо композиции клуба имени Зуева скрывает под собой важные сюжеты об архитектуре, политике, обмене идеями в довоенной и даже послевоенной Европе.
Пресса: Самый высокий конструктивистский дом признали памятником...
Дом в центре столицы, в котором располагалось общежитие-коммуна рабочего жилищно-строительного кооперативного товарищества "Объединенное рабочее строительство" (Обрабстрой), признали памятником архитектуры. 
Пресса: В Москве подготовили концепцию проекта реконструкции...
Самарский филиал Третьяковской галереи приобрел свои первичные очертания на бумаге. Замдиректора московского музея Татьяна Мрдуляш и Андрей Крылов провели рабочее совещание с депутатом Государственной думы Александром Хинштейном. Они обсудили работы по реконструкции самарской Фабрики-кухни.
Пресса: Застройщик впишет кинотеатр «Металлист» в новый жилой...
Новосибирский застройщик планирует построить многоэтажный жилой дом рядом с кинотеатром «Металлист», признанным объектом культурного наследия. Полуразрушенное здание самого кинотеатра сначала законсервируют, а затем, снеся все аварийные участки и убрав пожароопасную обшивку с западного фасада, восстановят в первоначальном виде.
Пресса: Большевистский авангард в архитектуре: от антиурбанизма...
Первым крупным течением в советской архитектуре стал авангард? и это не случайно. Это направление наиболее радикально пересматривало привычные, традиционные устои жизни и зодчества. Это была попытка не просто внедрить определенный архитектурный стиль, а изменить сам образ жизни людей.
Пресса: Авангард в архитектуре. Дом-цилиндр: самый искусный...
Без дома-цилиндра архитектора Константина Мельникова наш рассказ о русском авангарде в архитектуре 20-х годах прошлого века был бы явно неполным. Это сооружение поражает дважды: своими необычными формами и используемыми технологиями и тем, что зодчий сумел возвести свое творение в эпоху, когда по всем представлениям сделать это было невозможно.
Пресса: Что построил Мельников (кроме дома Мельникова)
Даже в кругу авангардных архитекторов Константина Мельникова критиковали за чрезмерное новаторство. Многие его проекты так и остались на бумаге, однако архитектора хорошо знают во всём мире благодаря дому-мастерской, саркофагу для временного мавзолея Ленина и планировке парка Горького.
Пресса: Сохранять до конца сеанса: каким был кинотеатр «Металлист»...
Сеансы в кинотеатре «Металлист», расположенном на ул. Римского-Корсакова, 1/1, не устраивают уже больше десяти лет. Здание кинотеатра начали ломать утром 2 августа 2018 года, даже не дождавшись момента, когда арендаторы освободят занимаемые помещения.
Пресса: Новый смысл для проблемного памятника конструктивизма
Почему один бывший завод становится популярным городским пространством, а другой так и остаётся унылой промзоной? Или почему для одного особняка быстро находится инвестор, а другой, не менее интересный, годами пустует?
Пресса: Новый тендер на реконструкцию Фабрики-кухни в Самаре...
Нового подрядчика, который возобновит и завершит реконструкцию самарской Фабрики-кухни, планируется определить осенью текущего года. Об этом „Ъ-Волга“ сообщил руководитель службы по связям с общественностью заказчика работа на Фабрике-кухне, Государственного музейно-выставочного центра Росизо Илья Вольвич.
Технологии и материалы
Свет для будущих поколений
Компания SWG | Светодиодное освещение оборудовала специализированную учебную лабораторию при Московском государственном строительном университете и запустила совместную с вузом программу обучения профессионалов интерьерного освещения.
Благородный металл
Сегодня парадные лобби жилых комплексов – это отдельное произведение дизайнерского искусства. Рассказываем, как в их оформлении используется продукция компании HÖGER – производителя уникальных интерьерных деталей из металла
Компания Hilti усиливает локальное производство
Øglaend System, подразделение группы компаний Hilti, производит кабеленесущие системы, которые можно использовать на объектах любой сложности: от нефтяных платформ до торговых центров. Генеральный директор Дмитрий Клименко рассказал Архи.ру о расширении производства в Санкт-Петербурге и запуске новых линеек для фасадных систем Hilti.
Скрафтить площадку
На примере игровых комплексов «Хоббики» – лидера в производстве уличной мебели – рассказываем, в чем преимущества крафтового подхода к оборудованию детских площадок
Приглашение на танец
Компания «Новые Горизонты» разработала несколько серий игровых комплексов, которые можно адаптировать под особенности той или иной площадки. Рассказываем о гибкости решений на примере комплекса «Танцующие домики».
Формула надежности. Инновационная фасадная система...
В компании HILTI нашли оригинальное решение для повышения надежности фасадов, в особенности с большими относами облицовки от несущего основания. Пилоны, пилястры и каннелюры теперь можно выполнять без существенного увеличения бюджета, но не в ущерб прочности и надежности
МасТТех: успехи 2022 года
Кроме каталога готовой продукции, холдинг МасТТех и конструкторское бюро предприятия предлагают разработку уникальных решений. Срок создания и внедрения составляет 4-5 недель – самый короткий на рынке светопрозрачных конструкций!
ROCKWOOL: высокий стандарт на всех континентах
Использование изоляционных материалов компании ROCKWOOL при строительстве зданий и сооружений по всему миру является показателем их качества и надежности.
Как применяется каменная вата в знаковых объектах для решения нетривиальных задач – читайте в нашем обзоре.
Кирпичное узорочье
Один из самых влиятельных и узнаваемых стилей в русской архитектуре – Узорочье XVII века – до сих пор не исчерпало своей вдохновляющей силы для тех, кто работает с кирпичом
NEVA HAUS – узорчатые шкатулки на Неве
Отличительной особенностью комплекса NEVA HAUS являются необычные фасады из кирпича: кирпич от «ЛСР. Стеновые» стал материалом, который подчеркивает индивидуальность каждого из корпусов нового комплекса, делая его уникальным.
Керамические блоки Porotherm – 20 лет в России
С 2023 года Wienerberger отказывается от зонтичного бренда в России и сосредотачивает свои усилия на развитии бренда Porotherm. О перспективах рынка и особенностях строительства из керамических блоков в интервью Архи.ру рассказал генеральный директор ООО «Винербергер Кирпич» и «Винербергер Куркачи» Николай Троицкий
Латунный трек
Компания ЦЕНТРСВЕТ активно развивает свою премиальную трековую систему освещения AUROOM, полностью выполненную из благородной латуни.
Обучение через игру: новый тренд детских площадок
Компания «Новые горизонты» разработала инновационный игровой комплекс, который ненавязчиво интегрирует в ежедневную активность детей разного возраста познавательную функцию. Развитие моторики, координации и социальных навыков теперь дополняет знакомство с научными фактами и явлениями.
Живая сталь для архитектуры
Компания «Северсталь» запустила производство атмосферостойкой стали под брендом Forcera. Рассказываем о российском аналоге кортена и расспрашиваем архитекторов: Сергея Скуратова, Сергея Чобана и других – о востребованности и возможностях окисленного металла как такового. Приводим примеры: с ним и сложно, и интересно.
Нестандартные решения для HoReCa и их реализация в проектах...
Каким бы изысканным ни был интерьер в отеле или ресторане, вся обстановка в прямом смысле слова померкнет, если освещение организовано неграмотно или использованы некачественные источники света. Решения от бренда Arlight полностью соответствуют этим требованиям.
Инновации Baumit для защиты фасадов
Австрийский бренд Baumit, эксперт в области фасадных систем, штукатурок и красок, предлагает комплексные системы фасадной теплоизоляции, сочетающие технологичность и широкие дизайнерские возможности
Optima – красота акустики
Акустические панели Armstrong Optima от Knauf Ceiling Solutions – эстетика, функциональность и широкие возможности использования.
Сейчас на главной
Резервуар для искусства
В музейном квартале Бангалора, столицы Южной Индии, открылось новое здание музея MAP – Музея изобразительного искусства и фотографии. Основа фондов – коллекция предпринимателя Абхишека Поддара, он же заказчик архитектурного проекта, авторы здания – местное архбюро Mathew and Ghosh Architects.
Ферма в каждый дом
На воркшопе Архитектура+FOODTECH архитектурная лаборатория SA lab вместе студентами придумала новый тип вертикальных ферм и прошла путь от концепции до реализации. Прототип напечатан на 3D-принтере из переработанного пластика и выращивает 136 растений.
Школа хвойных пород
Для проекта средней школы Port Marianne в Монпелье архитекторы местного бюро A+Architecture выбрали особый безопасный для экологии бетон в сочетании с конструкциями из местной Севеннской ели и эффектной отделкой из Дугласовой пихты.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Совместный досуг
Центр «Поле» выполняет роль третьего места в спальном районе Москвы. На площади меньше 30 квадратных метров студия дизайна D создала пространство, где дети и взрослые могут проводить время вместе: играть, работать, встречаться с друзьями, заниматься спортом и творчеством.
Сады и искусство
Петербургское ландшафтное бюро МОХ открыло в Москве представительство, напоминающее арт-галерею: пространство формата white box служит фоном для цветочных композиций, объектов искусства и дизайна
Белые одежды
Парижский архитектор Жан-Пьер Лотт спроектировал и построил для Университета Страсбурга новый учебный корпус Le Studium, который задуман прежде всего как так называемое «третье место».
Пресса: Самые важные архитектурные утраты Петербурга за последние...
«Cобака.ru» попросила архитектурного критика и автора телеграм-канала «Город, говори» Марию Элькину, основателя архитектурного бюро «Хвоя» Георгия Снежкина, искусствоведа и автора телеграм-канала «Русский камамбер» Александра Семенова, архитектора-градопланировщика бюро MLA+ Даниила Веретенникова и члена градостроительного совета города, руководителя архитектурного бюро «Студии 44» Никиту Явейна выделить главные городские утраты и возможные в скором времени потери, начиная с нулевых, и рассказывает историю этих мест.
Три из четырех
Рассказываем об итогах прошлогоднего конкурса на оформление четырех станций метро в Казани. Победителей трое – публикуем их проекты. Для последней станции проект выбрать не удалось.
Дворец воды
Дворец водных видов спорта строился в Екатеринбурге в рамках подготовки к Универсиаде-2023. Комплекс включает три бассейна, рассчитан на 5000 зрителей, соответствует требованиям FISU и предполагает интенсивное использование вне крупных спортивных мероприятий.
Мечта о танце
Пекинское бюро MAD превратит старый склад в бывшем порту Роттердама в Центр танцевального искусства с амфитеатром под открытым небом.
Пресса: Юлий Борисов: «Успех не в компромиссе, а в гармонии»
В интервью «Строительному Еженедельнику» Юлий Борисов признается, что не любит использовать слово «компромисс», так как оно предполагает, что кто-то из участников процесса остается неудовлетворенным.
Многоликий
В интерьере ресторана Cult в Калининграде архитектор Дарья Белецкая разворачивает историю, родившуюся из размышлений о тревожности. Ощутить равновесие и спокойствие помогает созерцание полуторатонного валуна, мерцание воды, маски, отсылающие к «Тысячеликому герою» Джозефа Кэмпбелла и общая атмосфера полумрака и тишины.
Мост-аттракцион
Пешеходный мост по проекту архитектора Томаса Рэндалла-Пейджа и конструктора Тима Лукаса в историческом лондонском доке перекатывается «вверх ногами» с помощью двух ручных лебедок, чтобы пропускать проходящие суда.
Дом учителя
В Нинбо в родном доме ведущего экономиста КНР Дун Фужэна открылся музей. Авторы реконструкции – пекинское бюро WIT Design & Research.
Медная корона
Дом, построенный по проекту мастерской Михаила Мамошина рядом с новой сценой Малого драматического театра, прячется во дворах, но вопреки этому, а может и благодаря, интерпретирует традиционную застройку конца XIX века более смело, чем это принято в Петербурге.
Куб в оазисе
Еврейский культурный центр Сочи расположится в доступной части города и станет центром общественной жизни: помимо синагоги он вместит образовательный центр, кошерный ресторан и музей, рядом появится благоустроенный сквер.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
«Чайка» с мозаикой
В здании речного вокзала Волгограда открылось кафе «Чайка на крыше». Над интерьером работало бюро Object, которое обратилось к эстетике позднего советского модернизма – отсюда цветовая гамма, шпонированные панели, терраццо и главный элемент интерьера – яркая мозаика.
Задел на будущее
Реконструкция стадиона Drusus в Южном Тироле по проекту gmp и Dejaco + Partner рассчитана на будущие успехи команды-хозяйки F.C. Südtirol в новой для нее серии B чемпионата Италии по футболу.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Дело четвертое
Мастерская Delo представила новую модель в линейке типовых каркасных домов: четыре спальни, теплые полы-террацо и минималистичный интерьер с мебелью собственного производства, а также отделкой из кедра.
Стримлайн для «городских каньонов»
Степан Липгарт спроектировал два дома для небольших участков в интенсивно застраиваемых новым жильем окрестностях Варшавского вокзала. Расположенные не рядом, но поблизости, различны, но подобны: тема одна, а трактовка разная. Рассматриваем и сравниваем оба проекта.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Теллурические ясли
Бюро Régis Roudil architectes встроило в исторический комплекс Дворца Альма в Париже вытянутый объем детских ясель. В качестве основных строительных материалов архитекторы несколько неожиданно выбрали дерево и… землю.
Улица рисунков зодчего Росси
В берлинском Музее архитектурного рисунка Фонда Сергея Чобана открыта новая выставка, на которой представлены более 100 работ итальянского архитектора Альдо Росси, многие из них экспонируются впервые.
Дом с видом
Новый модульный дом из линейки SWIDOM, разработанной бюро MAParchitects, по-прежнему ставит в приоритет окружающие виды, но отличается большой площадью и улучшенной технологией производства и сборки.