English version

Алексей Бавыкин: «Я реализую художественную программу»

Мы продолжаем публикацию текстов интервью с архитекторами, участвующими в экспозиции российского павильона XI венецианской биеннале. Интервью будут размещены в каталоге российского павильона

mainImg
Архитектор:
Алексей Бавыкин
Мастерская:
Алексей Бавыкин и партнёры http://www.bavykin.ru/

Ю.Т. -
Как бы Вы сами определили характер Вашей архитектуры?

Алексей Бавыкин – 
Да, пожалуй, меня действительно непросто классифицировать по принятым сейчас понятиям – ни в модернисты, ни в неоклассики я не попадаю. Я бы сказал, что моя тема – это пересечение того и другого. Первая вещь на эту тему была сделана 20 лет назад для конкурса «Стиль 2001 года». Это была стеклянная призма, в которую был вставлен каменный отпечаток колонны Адольфа Лооса.

Алексей Бавыкин на экспозиции персональной выставки архитектора в Музее архитектуры. Фотографии Юлии Тарабариной
Проект для конкурса «Стиль 2001 года». 1984 г.

Я всегда считал, башня Лооса – самый интересный проект на конкурсе Чикаго Трибюн 1922 года, для которого он делался. Сделанный для того же конкурса проект  Гропиуса – модный, модернистский, но он слабее. Да и вообще я думаю, что башня Лооса – самый лихой и продвинутый проект 20-х годов.

Почему?
Потому что Лоос был очень дальновидный человек. Он был отцом всей этой модернистской архитектуры, которую он породил уйдя от модерна. Но уже в 1922 году он делает свою колонну. Вы читали пояснительную записку Лооса, которую он приложил к конкурсному проекту? Там написано: может быть, не я и не здесь, не в Чикаго, а где-то еще – но такую вещь обязательно построят. И рано или поздно найдутся люди, которые эту тему поймут и от них-то и пойдет в архитектуре новая линия.
Поэтому когда мне Альдо Росси задал прямой вопрос – что ты думаешь по поводу стиля 2001 года? – я дал вот этот ответ. Получил какую-то вторую премию, которая была не единственная. По слухам, Альдо Росси всячески тащил этот проект, как человек европейский, а японцы ничего не понимали.

А до «стиля 2001 года» у Вас было такое соединение?
Нет, до того я был постмодернист довольно жесткий.
Собственно говоря, все остальное, мои самые удачные вещи – это продолжение той темы. Как ее определить, я не знаю, я не критик и в определениях иногда путаюсь. Но на мой взгляд это продолжение поисков начала 30-х годов. Это был феноменальный всплеск, но ему не удалось до конца реализоваться, потому что все осталось в идеях и бумажных проектах, а построек от этого направления осталось очень мало. 

Вы как-то говорили, что видите свою задачу в том, чтобы продолжить формальные поиски рационалистов АСНОВы…
Естественно, потому что эти люди пришли к разговору о чистой форме. Но очень много ребята развели суеты и всяких склок и долго ругались между собой. Потом товарищ Сталин им сказал как рисовать – и все обрадовались, сказали, ой, как здорово!

Есть мнение, что поворот, который случился в 30-е, был принудительным…
Это точка зрения Хан-Магомедова, я с ней не согласен. Я думаю, что более точный подход к этой теме есть в книге Владимира Паперного «Культура два» – он считает, что для русской культуры вообще, начиная от Ивана III, а может быть даже и раньше, было характерно циклическое чередование двух, условно говоря, «культур» – «культуры один» и «культуры два». Культуру один он, в частности, относит к авангарду 20-х, культуру два – к сменившему ее сталинскому классицизму.
Поэтому никто никого не заставлял делать вместо авангарда классицизм – просто надоело! Кроме того, делать сталинскую «культуру два» было очень выгодно. Система оплаты архитекторов в советском союзе была полистовая. Вы представляете, сколько денег зарабатывал Чечулин? Эта измельченность формы – это же куча чертежей, которые продавались по листам. Они так обрадовались! Чем больше нарисовано, тем больше мы заработаем – и зарабатывали.
А конструктивистский чертежик, когда он был на одном листочке? Он не укладывается в «культуру два». Работай много, парень. Мельников слишком груб для них оказался. Не мог он так, как Алабян рисовать филигранные вещи. Слишком груб и слишком ортодоксален.
Правильно написано у Паперного – есть культура один и культура два. Нужно просто взять то, что мы имеем хорошего от культуры один и ее приверженцев и все хорошее, что дала культура два. И эти люди должны жить мирно.

А вы тогда что делаете?
А я посерединке болтаюсь.

Вы сталкиваете то и другое или примиряете?
Я например сталкиваю. Я иногда в одном объекте варю ту и другую культуру.

Но Вы ведь культуру два не очень уважаете.
Оголтелости я не люблю. Сегодня мы бежим в ту сторону, завтра в эту. Не хочу я ни в какую сторону ни с кем бежать. Не хочу. Мне это неинтересно – бегать гуртом, то туда, то сюда.

Есть люди, которые считают Вас эклектиком.
Нет, это совсем неправильно. Принцип эклектики – произвольное смешение стилей по требованию заказчика. Эклектика появилась, когда появилась богатая буржуазия и появились архитекторы, которые говорили: Рим с Византией смешать хотите? – пожалуйста. В этом смысле я абсолютно не эклектик. Моя тема это не смешение, а пересечение двух культур. И больше никакой другой темы нету.

Вы рано начали строить…
Да, я всегда мечтал что-то строить и очень много построил, но далеко не все мне нравится. Как у Мельникова череда клубов. Один хороший – безусловный шедевр клуб Русакова, а остальные хуже, намного ниже по уровню. У меня что-то похожее. Много построек, которые я даже не публикую никогда.
Но есть интересный Синий дом на проспекте Вернадского. Его даже Иконников в истории русской архитектуры уже опубликовал. Хотя откуда-то он смотрится хорошо, а откуда-то плохо, градостроительно я его не увязал. Мне не хватило объема. Я его тянул, тянул, башню пристроил, а все равно не хватает. Когда едешь в центр он смотрится хорошо. Когда едешь из Москвы, то он в яме стоит и его почти не видно.

Для Вас очень важно градостроительное значение Ваших объектов?
Это по возможности восстановление градостроительно осмысленной ткани города. В доме-арке на Можайском шоссе, я считаю, мне удалось достичь этого эффекта.

Дом-арка на Можайском шоссе. Проект. Эскиз. 2007 г. (первый вариант)
Для меня этот объект – принципиальная точка отсчета, потому что он реагирует на город, и очень активно. Это осколок сталинского масштаба Кутузовки, выдвинутый на периферию, и одновременно – парафраз стоящей на 10 км ближе к центру города триумфальной арки Бове. Едешь сюда – видишь ту арку, едешь оттуда – видишь эту арку. Кроме того, в моей арке акцентировано пересечение классической формы и модного стеклянного носа, который проходит сквозь нее, буквально нанизывает ее на себя.
Поставлен спектакль – и я надеюсь, что в ближайшие несколько сотен лет эта штука будет влиять на то, что будет появляться вокруг нее. Уже она сама будет диктовать, также как Брюсов будет диктовать что там будет на Брюсове изменяться. Поскольку дан правильный ответ на градостроительную задачку.
Однако у арки на Можайском шоссе нет никаких карнизов, колонн, прямых классических деталей. Эта вещь – в целом очень модернистская по пластике. Но у нее есть подтекст. Переосмысленный, обязательно переосмысленный, не впрямую ни в коем случае. Прямой классицизм – Вы знаете, чем он кончается.
Офисное здание на Можайском шоссе. Вариант 2008 года (второй вариант) © Мастерская архитектора Бавыкина

А чем он кончается?
Пластмассовыми карнизами. Всей этой компьютерной лепниной – сейчас ведь можно просто отсканировать того же Палладио и тебе привезут такой же карниз, сделанный из какой-нибудь дряни. Капитель по-моему тем и ценна, что ее вручную делали, и только тогда она имеет самоценность.

Но вот ведь в Москве никогда не было римских арок и акведуков...
Почему не было? А весь московский ампир? Арка того же Бове – отличная, в Риме такой нету. Мы Наполеона отсюда вышибли и поставили такую вот арку. И в Париже нет такой арки. Там хуже. Эта лучше. Чугунная и хорошая. Чугунная империя, понимаете – хрен переломишь!

Давайте разовьем тему культурной империи…
Тема замечательная, только она очень сложная. Это тема отдельного разговора, но суть вопроса в том, что наша культурная империя есть бесконечное пересечение культуры один и культуры два в пространстве и времени. Двоичная система, которая – я убежден, является характерной отличительной чертой российского культурного пространства. 

Но Вы ведь иностранные журналы не особенно смотрите?
Почему? Конечно же смотрю. Все зависит от того, под каким углом их смотреть, эти журналы. Многое из того, что мы видим в иностранных журналах, происходит из наших 20-х годов, и я это могу доказать на многочисленных примерах. Я смотрю на источник и на интерпретацию, вижу то и другое одновременно – поэтому, глядя на очередной проект Рэма Колхаса, я вижу, откуда у него растут ноги.
Хуже, когда журналы рассматривают, а первоисточника не знают. Это наша национальная черта – своих гнобить, чтобы чужие боялись. Словом, тема очень проста – необходимо знание истории архитектуры и чем оно более доскональное, тем лучше. Перерисовывание из модных журналов – это глупости.
Меня вот что бесит в последнее время – все сошли с ума на коммерческой архитектуре. Сделай, говорят, нам девять на девять как в Европе. С чего вы взяли, что эти 9х9 – это Европа? или Америка? кто вам это сказал?

Не очень-то Вы любите коммерческую архитектуру.
Нету никакой коммерческой архитектуры! Это изобретение тех, кто ничего сделать не может. Любую вещь можно сделать хорошо и правильно, а можно просто сказать – отстаньте от меня, я делаю коммерческую архитектуру. Это значит, что у человека нет никакой художественной программы. Я-то в течение последних 25 лет реализую художественную программу. Если она людям нравится и если люди собираются это одобрять и строить, я им говорю – больше спасибо всем, кто помогает. Кто мне мешает – с тем у меня очень жесткие отношения.

Дом в Брюсовом переулке. «Древесный» ордер фасада. 2007 г.
© Алексей Бавыкин и партнёры

Когда в этом городе и в этой стране орудует огромное количество людей, у которых вообще никакой программы – ни художественной, никакой нету, то уж извини-подвинься, я – первый, ты второй. И в смысле денег тоже. Платят за искусство. Палладио платили за художественную программу огромные гонорары. И в наше время можно добиться такой ситуации, что большие деньги платятся за реализацию художественной программы, а не за коммерческую архитектуру.
Художественную программу реализуют, например, Скокан, Плоткин и другие – они ближе к культуре один. Со стороны культуры два – Уткин, Филиппов, Белов, Бархин… Бродский – совершенно отдельная фигура. Это люди, которые, кроме того, что они хотят денег заработать, еще и хотят на самом деле что-то сказать, убедить.

А Ваша формула хорошей архитектуры?
Да нет у меня. Я очень люблю Палладио. Это был абсолютно правильный человек. С тем, что он написал, я абсолютно согласен. Все по уму.

У него скорее прагматический трактат…
Абсолютно прагматический. Но Вы посмотрите, как он в Виченце все сделал. Его дома формируют градостроительный облик города Виченцы. Они не сами по себе, они очень плотно связаны с тканью, держат ее, эту ткань. Вы же помните, что случилось? Виченца потеряла политическую самостоятельность и туда приехали венецианские бандиты, но уже просвещенные. Поскольку они просвещенные, они обращаются к Андреа Палладио. И говорят – Андрюха, нам дико нравится твой взгляд на архитектуру» Вот тебе куча заказов и плюс ты нам строй загородные виллы. И он параллельно с городом Виченца строит вокруг него виллы и его заказчики там вольготно – и безопасно – расселяются. Вот поэтому Палладио – явление в архитектуре: он из Виченцы сделал изумительный город, задал какие-то отправные точки. А не потому, что какой-то там особенный ордер. Он мог все по-другому нарисовать.

Ваш идеал – архитектура Высокого Возрождения?
Среднего… Чем Брюсов отличается от флорентийского палаццо? Да ничем абсолютно. Только тут алюминий, козырек какой-то. Так ведь и там козырек. Все как положено – ордер, дворик внутри. Только по-другому все нарисовано. Потому что я внимательно слушал и читал кучу статей. Нас же этому учили в институте, нам говорили – Высокое Возрождение, потом нам говорили – архитектура русского классицизма. Ну это же остается все в мозгах.

Вы редкий архитектор, который так серьезно относится к истории архитектуры.
Ну естественно, я копаюсь в истории архитектуры. Ну а как Палладио? Тот тоже копался казалось бы в какой-то ерунде. Ренессансная архитектура выглядела крайне упрощенной после той сложнейшей готики, которая была в XV веке. Готический мастер – ведь он строил такие шикарные соборы, что Норманн Фостер там плачет со своими конструкциями. Но эти соборы мне жутко не нравятся своей задачей запугать людей. Все сложные конструктивные приемы там нацелены на то, чтобы дать человеку по башке – мол, сиди тихо, бойся Бога и сдавай бабки. Это католическая линия, которая к нам не имеет никакого отношения. Православный же с Богом торговаться не имеет права, а католик имеет. Купил индульгенцию – и все. Хотя и православный, если ударит ему под печень, тоже начинал, конечно, строить какую-нибудь часовенку. Да и я наверное начну.

Вы могли бы построить церковь?
То что сейчас подписывает православное начальство, мне совершенно неинтересно. Мы еще не дошли до того момента, когда русским архитекторам будет позволено заниматься дальнейшими творческими поисками в русской православной архитектуре.

А капелла в Роншане Вам нравится?
Естественно нравится, потому что Корбюзье, прежде чем отбыть, все-таки отчитался за проделанную работу. Реабилитировался за город солнца и Марсельскую единицу. Потому что я считаю – нельзя строить для людей дома с такими условиями жизни и минимальной площадью. Модернисты ведь придумывали их не для себя (для себя они придумывали виллы) а для других, для тех, кому полагалось коллективно строить светлое будущее. Хотя сама по себе эта тема – дома-коммуны – сейчас очень модная. На них приезжают посмотреть; иностранцы, например, ездят в московский дом-коммуну Николаева, чтобы пожить там пару недель. Но все это хорошо как экстрим, ну или как второе-третье жилье чудака-миллионера. А строить такие дома, чтобы люди постоянно там жили – нельзя.

Ваша художественная программа – это форма патриотизма?
Отчасти да. При этом я понимаю, что не все в отечестве в порядке. И не бывает такого, чтобы все было в порядке. Но страна достойная и дико богатая. Надо внимательно смотреть вокруг, читать про Ивана Калиту, про Ивана III, все надо читать. Я сейчас с удовольствием восстанавливаю эту цепочку и мне это дико интересно – эта мешанина Орды и православия – московское царство. Открою книжку – нравится, другую открою – не нравится. Я бы хотел чтобы и про меня так говорили – вот хороший дом, а кто его построил – это неважно.

Вы выстраиваете собственное направление?
По сути да. Сейчас у меня ребята работают, на что-то смотрят, кто знает, может быть, кто-то проникнется к этим затеям и будет игра с продолжением. Никакой школы учинять я не собираюсь, это все глупости – что-то кому-то навязывать. Я хочу делать вещь – и чтобы люди на нее смотрели. Может быть, они увидят там что-то интересное, а если не увидят, то меня это мало волнует.

Алексей Бавыкин на экскурсии «Свободы доступа» перед построенным домом в Брюсовом переулке
Дом в Брюсовом переулке. Вид на построенное здание со стороны Тверской ул. 2007 г.
© Алексей Бавыкин и партнёры
Офисное здание в 3-м Автозаводском проезде, 1 вариант (2007) © Алексей Бавыкин и партнёры
Жилой комплекс с подземной автостоянкой на улице Сельскохозяйственной. Фотография © Николай Кулебякин
Архитектор:
Алексей Бавыкин
Мастерская:
Алексей Бавыкин и партнёры http://www.bavykin.ru/

11 Июня 2008

Технологии и материалы
Баварская кладка в Ижевске
ЖК «ARTNOVA» стал в Ижевске пилотным проектом комплексного развития территории и получил признание профессионального сообщества. Одним из ключевых факторов успеха является грамотное решение фасадных систем с использованием облицовочного кирпича.
Формула света
Как превратить мансардное пространство из технического чердака в полноценное помещение премиум-класса? Ключевой фактор – грамотное проектирование световой среды. Разбираемся, как оконные решения влияют на здоровье жильцов и какие технологии помогают создавать по-настоящему комфортные пространства под крышей.
Будущее за химически упрочненным стеклом
В архитектуре премиум-класса безупречный внешний вид остекления – ключевое требование. Однако традиционно используемое термоупрочненное стекло часто создает оптические искажения. Российская Стекольная Компания (РСК) представляет инновационное для российского рынка решение этой проблемы – переработку стекла методом химического упрочнения.
Архитектура игры
Проекты научных детских площадок от компании «Новые горизонты» – основаны на синтезе игры, образования и городской среды. Они создают принципиально новый уровень игрового опыта, провоцирующий исследовательский интерес, и одновременно работают как градостроительная доминанта, формирующая уникальный образ места и новую точку притяжения.
Фасадные системы Sun Garden: технологии СФТК Церезит в...
Комплекс Sun Garden в Джемете (Анапа) демонстрирует специфику применения штукатурных систем фасадной теплоизоляции в условиях агрессивной приморской среды. Проект потребовал разработки дифференцированного подхода к выбору материалов для различных архитектурных элементов: от арочных галерей до многоуровневых террас.
Бесшовные фасады: как крупноформатные стеклопакеты...
Прозрачные бесшовные фасады, еще недавно доступные лишь в проектах уровня Apple Park, теперь можно реализовать в России благодаря появлению собственного производства стеклопакетов-гигантов у компании Modern Glass. Разбираемся в технологии и смотрим кейсы со стеклопакетами hugesize от Алматы до Москвы.
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Сейчас на главной
Жителям каменоломни
Архитекторы DRNH вписали жилой комплекс «Диорит» в заброшенный карьер на окраине чешского города Брно, сохранив и даже развив местную экосистему.
Туркомплекс на месте колонии
Бюро MAD FOX architects разработало мастер-план туристско-рекреационного комплекса в селе Выдрино на Байкале. Проект займет более 25 гектаров на южном берегу озера, в том числе территорию бывшей исправительной колонии №4.
Курорт на Каме
Архитектурное бюро Wowhaus разработало проект реконструкции санатория «Корабельная роща» – оздоровительного комплекса на берегу реки Кама.
Модель многоуровневой жизни
Показываем отчет о круглом столе Арх Москвы 2025, посвященном высотному строительству. Он вполне актуален: опытные градо- и башне-строители сошлись на том, что высокие дома стали нормой, и пора переходить от «гвоздиков в панораме» к целым разновысотным и разноуровневым мегаструктурам. Ну, а как иначе?
Снос Энтузиаста
В Москве снесли кинотеатр «Энтузиаст». Хороший авторский модернизм, отмеченный игрой в контраст пластического равновесия, непринужденно парящими консолями, и чем-то даже похожий на ГТГ. С ним планировали разобраться где-то с 2013 года, и вот наконец. Но поражает даже не сам снос – а то, что приходит на смену объекту, отмеченному советской госпремией.
Истина в муке
Бюро Mast разработало интерьер кафе для сети кафе-пекарен «Лицей», как будто исследуя выразительные возможности самых простых, самых сдержанных дизайнерских средств, чтобы у посетителей была возможность насладиться ароматом свежеиспеченной сдобы и хлеба.
Гнезда в Приморье
Проект эко-парка «Гнезда», разработанный Алексеем Полищуком и компанией Пауэр Технолоджис, был отмечен первой премией фестиваля Союза архитекторов Эко-Берег 2025. Для глэмпминга в Филинской бухте авторы предложили дома-птицы, дома на деревьях, смотровую площадку-гнездо и входной акцент – павильон в виде филина.
Фабрика Матти
Креативные кластеры добрались до Выборга – бюро KLAUZURA подготовило проект ревитализации бывшей мебельной фабрики Матти Пиетинена, который предполагает восстановление исторического облика корпусов на 1916 год, а также включение новых выразительных элементов: металлической арки входа, объемной кладки на месте утрат, опоясывающей двор террасы.
Руины. Второе дыхание
Международное архитектурное бюро Alvisi Kirimoto представило новый выставочный маршрут в базилике Максенция в Археологическом парке Колизея в Риме.
Новый образ Искры
ТП-РП 2820 или «Искра» – новое небольшое кафе на нижегородской Стрелке, по силе обаяния и привлекательности достойно конкурирующее с более статусными объектами. Этот осколок постконструктивизма – епархиальное кафе. Весной этот небольшой объект признан лучшим в номинации «Реконструкция и приспособление» на Мосбилд-2025.
Формула воды
По проекту ‘nefa’architects’ в центре Йошкар-Олы благоустраивается так называемая набережная Брюгге: променад между рекой Малая Кокшага и сплошным фронтом «бельгийских» домиков, построенных в начале 2000-х. Изучив опыт Амстердама и Брюгге, архитекторы закольцевали сухопутный пешеходный маршрут с помощью водного, проходящего по понтонной системе. Потенциал участка у воды раскрывает сцена с амфитеатром на воде, безопасный бассейн для купания, а также плавучие сады. Марийский образ в архитектуре и дизайне
Себя показать…
Видовой ресторан «Пижоны», расположенный на 14-м этаже башни в центре Ижевска, быстро стал популярен – и во многом благодаря не столько открывающимся видам, сколько дизайну интерьера от бюро Egodesign.studio, в котором средиземноморские мотивы причудливо переплелись с удмуртскими.
Время архитектора: премия имени Сергея Ткаченко-2025
Учрежденная Институтом Генплана Москвы и Архитектурным центром Сергея Ткаченко премия подвела итоги. Из 160 студенческих выпускных квалификационных работ экспертное жюри выбрало три: медицинский центр для больных сахарным диабетом, морской технопарк и проект градостроительной организации периферийных зон на примере Волгограда.
Главный экспонат
Написалось содержательное алаверды с картинками к тексту о выставке в центре «Зотов», посвященной архитектурным макетам. Очень плотно на ней собран материал, кажется, настолько плотно, что перестает «слушаться» куратора, создавая собственные смыслы и завихрения. Давно столько раритетов нового и старого времени из области макета не было собрано в одном месте. Пробуем разобраться, как все устроено и кто тут главный.
С открытым сердцем
Модульное здание общежития для студентов Делфтского технического университета возвели всего за 26 недель. Авторы проекта – бюро Studioninedots.
Арктика вместо Мороженого
Rokot Studio предложили концепцию воссоздания исторического павильона «Мороженое» на ВДНХ по проекту 1950 года. Здание сохраняет форму ледяной глыбы, но внутри вместо кафе-мороженого размещается экспозиция павильона «Арктика».
Футляр для наследия
Национальный центр Виктора Астафьева построен по проекту бюро А2 в родном селе писателя Овсянка. Три «оболочки» здания – деревянная, оштукатуренная и стеклянная – связывают его с контекстом, а расположение между двумя главными улицами формирует общественные площади. Несущий каркас, хорошо просматриваемый через витражи, отсылает к образам железной дороги. Здание построено рядом с домом-музеем писателя и напоминает большое «облако», в котором хранится память об Астафьеве и его наследии.
Пиранези для первокурсников
В калифорнийском Клермонтском колледже открылось первое из запланированных зданий по проекту BIG: Научный центр имени Роберта Дея, где масштабные стальные фермы снаружи обшиты стеклофибробетоном, а внутри – древесиной.
Какого цвета нефть?
Для компании, чья миссия – работать на завтрашний день, крайне важно уже сегодня закладывать основу будущих успехов. Поэтому в штаб-квартире компании «ЛУКОЙЛ-Инжиниринг», спроектированной бюро «АРХИСТРА», целый этаж занимает многофункциональный образовательный центр.
Парковка за ширмой
Бюро S4S Architects спроектировало для московского жилого комплекса «Эко Бунино» паркинг, который успешно маскирует свою утилитарность за фасадом из перфорированных панелей. В комбинации с ламелями скрывают жесткую сетку ярусов и выравнивают пропорции, одновременно обеспечивая пространства естественным светом, вентиляцией и, как ни странно, видами на лесистую территорию. Первый этаж занимают коммерческие помещения, благодаря которым здание используют не только автомобилисты.
Пресса: Примеры из практики: 100 проектов Юрия Аввакумова
В книге «Примеры. Экспозиция искусства или искусство экспозиции», выпущенной издательством музея «Гараж», известный архитектор поведал о десятилетиях работы на поприще проектирования художественных выставок
Больше арок
В Сент-Луисе после реконструкции по проекту Snøhetta открылся концертный зал городского симфонического оркестра.
Море фантазии
Студия EgoDesign разработала для сети частных детских садов KIDO в Ижевске дизайн-концепцию, которая должна способствовать творческому развитию детей за счет тематических игровых компонентов и оформления, индивидуального для каждой группы.
Бумеранг на скалах
Архитекторы Snøhetta вписали здание рыболовецкой и рыбоводческой компании Magne Arvesen & sønner в скалистый берег острова Андёрья на севере Норвегии.
Гнезда, мосты, штиль и балтийская колючка в Филинской...
Ключевым событием завершившегося на днях фестиваля «ЭкоБерег» стало объявление победителей конкурса на разработку проекта туристической инфраструктуры на побережье Балтики в Филинской бухте. Победителем стал проект эко-парка «Гнезда» компании «Пауэр Технолоджис». Показываем все награжденные проекты.
Падел на взморье
Бюро 3 BY THREE разработало для Калининградской области концепцию падел-центра с фасадами из поликарбоната, которые за счет своей полупрозрачности делают спорт частью городской жизни. Объем с пятью кортами и балконом для зрителей дополняет блок лобби с эксплуатируемой кровлей.