English version

Сергей Ткаченко. Интервью Григория Ревзина

Сергей Ткаченко – один из участников экспозиции российского павильона XI биеннале архитектуры в Венеции

mainImg
Архитектор:
Сергей Ткаченко
Мастерская:
Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко (ООО "Арка")

Григорий Ревзин:
Вы – директор Института генерального плана Москвы, то есть вы менеджер того мозга, который определяет стратегические линии развития города. Как вы оцениваете сегодняшнее состояние Москвы?

Сергей Ткаченко:
Вообще-то, сделано очень много. На месте, так сказать, столицы первого в мире социалистического государства возник мегаполис капитализма. Это серьезное инфраструктурное действие. Пятнадцатимиллионный город – по масштабам это, по сути, модернизация приличного государства. Конечно, в результате возникло много проблем. Но проблемы рождает любая модернизация.

Давайте о проблемах. Попробую их перечислить. Социальная: московское жилье стало финансовым инструментом, при этом жилищная проблема не решается. Транспортная: московские пробки стали стандартной больной темой. Проблема наследия: считается, что историческую Москву мы уже потеряли, заменив ее на муляжи. Энергетическая и экологическая. Я не прав?
 
Я не буду спорить. Да, Москва – город с кучей проблем. Что касается решений… Понимаете, мы переживали модернизацию в специфических условиях. У нас был тяжелый период, когда надо было привлекать к решению городских проблем инвесторов. Ну не было у города средств. Москва должна была завлечь деньги – вырастить, научить, привлечь, облизать, дать условия для роста. Условия заключались в том, что в том же жилье тридцать процентов шло в бюджет города, семьдесят процентов – инвестору. По сути, каждая городская проблема – тот же транспорт или энергия – решалась через обременение инвестора, а это в свою очередь порождало новые проблемы. Как строительство дороги за счет торгового центра, который на ней стоит. Дорогу строят, но нагрузка на нее кратно увеличивается. 
Будем считать, что этот период прошел. Сейчас мы – не я, а правительство Москвы – декларируем, что до половины любого строительства должно вестись по муниципальному заказу. Это не значит, что все это будут социальные дома, в которых будут жить пенсионеры – нет, к сожалению. Просто город будет выступать как инвестор, строить дома и продавать по коммерческой цене.

Жилой комплекс на улице Машкова, 1/11
© Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко
Жилой дом со встроено-пристроенными нежилыми помещениями, микрорайон 4а Солнцево

Чем это лучше?

В принципе, это более управляемая ситуация. Городу на самом деле не надо столько строить, сколько мы строили. Нет необходимости переуплотнять территорию, идти на поводу у интересов бизнеса. Но должен честно сказать, пока это только декларация. Это закладывается в обновленный генеральный план города, но это только начало процесса.
И вообще, градостроительство – медленная вещь. Решения, которые принимаются сегодня, станут заметны самое раннее через пять лет. А пока мы будем видеть то, что было придумано – спроектировано и согласовано – пять-десять лет назад. Так что в ближайшие пять лет станет только хуже. Сейчас у нас куча проблем, будет обвал.
Надо понимать, что город всегда делается в режиме реконструкции и реставрации. Не отдельных объектов, а всего города. Я как-то смог понять московское градостроительство потому, что много занимался реконструкцией. Не может быть такой ситуации, что вот сейчас мы город кончили реконструировать, и он просто стоит. Он всегда сломан и его всегда надо чинить. Проблемы – не экстраординарное состояние города, это норма его жизни.

Есть ли все же идеи, как противостоять обвалу проблем?

Мы будем тщательно сохранять зеленые зоны. Противостоять попыткам их застроить. Должны отчасти измениться места приложения труда, надо переходить к более чистым производствам. Ведь необязательно всем работать на фабриках… Нужно пытаться приблизить места приложения труда к месту жизни человека. Вообще, все это хорошо известные меры. Это как с транспортом – можно придумывать много концепций, но вообще-то элементарное соблюдение существующих правил – тех же правил парковки – уже способно дать большой эффект. У нас по большинству направлений придуманы неплохие правила игры, иногда даже очень хорошие. Имеет смысл пытаться в большей степени их соблюдать.

Мне кажется, это в большей степени вопросы социального поведения – власти, бизнеса, жителей. А есть ли какие-то идеи собственно градостроительного развития? Последняя по времени парадигма урбанистики, которая определяла развитие Москвы – это средовой подход. Что приходит на его место?

В порядке любопытства – а какие претензии к средовому подходу? Вам не нравится, скажем, Остоженка?

С точки зрения архитектуры – многое там интересно. С точки зрения урбанистики Остоженка – это банковское хранилище, растянутое на городской район, где вместо денежных знаков – квадратные метры. Идея была в создании среды для жизни, но жизни там нет, там никто не живет. Только охранники.

В 1984 году я работал в мастерской Андрея Владимировича Ганешина, и как раз мы занимались средовой реконструкцией центра. У меня сохранились эти рисунки – тогда же все рисовали. Я занимался Заяузьем, Петровкой, Сретенкой. Тогда можно было делать пешеходные районы. Можно было делать город для жителей. Но это все умерло. Какие пешеходные зоны, когда сплошные заборы, каждый участок отгораживается от города? Проблема Остоженки в том, что это было придумано как город для жителей, а работает как город для собственности. В этом смысле – среда умирает.
Вообще, мы упустили много развилок. Советский город ведь действительно проектировался для блага жителей – там были улицы, дворы, общественные здания, мы собирались делать внутренние бульвары, первые этажи открывать в город. Я сейчас опускаю то, что эти улицы проектировались для прохода демонстраций, хотя было и это. Но в 90-е мы с некоторым даже энтузиазмом разрешили застроить то, что советскими градостроителями отводилось под общегородские цели. И это перекрыло возможности развития на 100 лет. По сути, сегодня мы не можем вернуться к градостроительству для человека.

Есть ли новая парадигма, которая способна что-то сделать с городом?

В современной западной парадигме это экогород. Экология понимается широко – не только как сокращение выхлопов, хотя, конечно, и это, а как принцип максимальной экономии ресурсов. В рамках этой идеологии человек – это существо, которое тратит полезные ресурсы и производит ухудшения среды обитания. В идеале, поэтому, активность человека должна быть минимальной. Он должен работать там, где он живет. И потреблять все в шаговой доступности. Нулевая трата ресурсов на транспорт. Все следует делать по интернету. Но тогда социальность тоже стремится к нулю, по-моему, это тупик – город в таком случае умирает. Хотя может быть, я старомоден и не могу до конца переселиться в сеть.

А в России какие идеи?

Вообще, на мой взгляд, новая стратегия развития города – это всегда бумажная архитектура. Стратегия это ведь всегда бумажная архитектура. Кто-то что нарисовал, и вот она стратегия. Это могут быть совершенно нереализуемые идеи, наивные, непрактичные, бессмысленные на первый взгляд. Важна изначальная мысль, а дальше долгий цикл ее доведения до ума, это может занять лет двадцать. Но я должен сказать, что сегодня я такой мысли не вижу вообще. Никакой. В России сегодня нет концептуальной архитектуры, или, по крайней мере, она очень мало заметна.

Вы участвуете в процессе согласования проектов в Москомархитектуре, то есть видите большинство проектов, которые появляются в Москве. И что, никаких новых идей?

Этот процесс надо себе представлять. Он не слишком творческий.
Продолжая о той же бумажной архитектуре – вот у нас был период «бумажников» 80-х гг., и в каком-то смысле они стали реализовываться в постперестроечный период. Не всегда буквально они, и не всегда буквально их идеи, но если говорить о стадиальных процессах, то получится именно такая картинка – в 80-е годы взрыв идей, в 90-е – реализация. Я говорил о том, что это был период в чем-то несчастный для города, но это не значит, что он был несчастным для архитекторов. Для конкретных архитекторов это могло быть хорошо, потому что были востребованы неординарные идеи.
А теперь московская архитектура развивается дальше. Все становится более жестким, четким, закономерным. Это не хорошо и не плохо, это просто так. Архитектура как искусство, которое отвечает за очень большие деньги, естественно стремится ко всему упорядоченному и предсказуемому. Когда сегодня идет утверждение проектов в Москомархитектуре, то это машина, которая согласовывает по три-четыре объекта в минуту. Когда нет никаких специальных соображений у какой-либо из согласующих инстанций, то все это пролетает мгновенно. В этом потоке живет нечто усредненное. Это не место для экстраординарных идей – это машина для производства ординарности. Здесь нечего ждать никаких новых концепций. Они в этой реке не водятся.

Некто – назовем его Алексей Миллер – ехал по городу Петербургу, рассматривал горизонт, и вдруг понял, как здорово здесь смотрелся бы один единственный небоскреб – он бы подчинил себе весь город. Так возник проект Охта-центра. Некто – назовем его Шалва Чигиринский – ехал по Крымскому мосту, и вдруг понял, что если бы снести Центральный дом художника, и построить вместо него «Хрустальный апельсин», мечту Елены Батуриной, то это было бы невероятно здорово. Я не говорю сейчас о качестве этих проектах, мне важно другое. Вам не кажется, что в отсутствие идей со стороны архитекторов повестку дня в градостроительстве формирует бизнес? Сам мечтает, сам находит для мечты место, средства, способы реализации.

Красивые истории, но не правдивые. В Москве, по крайней мере, все не совсем так. В Москве вообще осталось мало места под застройку. Все эти места – серьезные активы, поэтому они хорошо описаны, понятны, известны. Мы примерно знаем, что там в принципе может быть построено. А дальше разные бизнесмены ходят к мэру и убеждают его, что лучше всего эти активы освоят они.

Башня на набережной, ММДЦ Москва-Сити, участок 10
Теоретически лучше – это значит выгоднее для города, практически – ну, как получится. Потом они получают от нас задание на участок и начинают с ним работать. В процессе выясняется, что это задание их не устраивает, поскольку если изменить функцию, плотность, высотный регламент, то можно сильно выиграть. Они идут к мэру и начинают обвинять градостроителей в непрофессионализме. А мы их в ответ в жадности и пренебрежении интересами города. Теоретически мы – закон, и мы должны их побеждать, практически они – деньги, так что получается по-разному. Что всегда одинаково – это конфликт интересов. Так формируется повестка дня.

Вы нарисовали какую-то на редкость безрадостную картину. Простите, но у меня такое ощущение, что это интервью даете не вы. Мы с вами познакомились десять лет назад, и я вас знаю как крайне ироничного человека. Вы помните, как мы познакомились?

Прекрасно помню – на «Маниловском проекте».  Мы с художниками, «митьками», устраивали утопическое чаепитие в башне Токо-банка.   

Идея тогда была в том, что архитектуру Москвы вы тогда назвали реализацией мечтаний Манилова из «Мертвых душ» Гоголя. Мы собирались в башне Токо-банка для приятственного чаепития с беседою о судьбах московского градостроительства в маниловской перспективе. У Манилова там были и подземный ход, и мост через пруд, и на этом мосту разместились торговцы (в московской логике они, вероятно, должны были быть соинвесторами моста), и «Храм уединенного размышления», и так далее.

С удовольствием об этом вспоминаю. Собственно с этого, а потом с работы с «митьками» над Гостиным двором у меня началась какая-то новая жизнь. Лев Мелихов меня приобщил к фотографии, я с тех пор очень увлекся, стал заниматься этим профессионально. Вообще, это было какое-то направление жизни, которое, действительно, отчасти определило мои московские занятия.

Когда появились ваши поразившие общее воображение дома – дом-яйцо и дом «Патриарх» – то я как раз подумал, что это продолжение той же линии. В них ведь очень ощутим этот аспект иронии. Соединение мечты и наивности с историческими увлечениями. Манилову, я думаю, они бы необыкновенно понравились. Помните у него дети – Алкид и Фемистоклюс. Яйцо и Патриарх.

Ирония – одна из граней архитектуры, которая, увы, никогда к этому не сводится. Архитектура это то, во что люди или государство вкладывают безумные деньги, и им не до шуток. Деньги, которых никогда не будет у тех, кто это реально делает. Но что-то сделать можно. И чем глубже архитектура, тем больше в ней должно быть разных граней и уровней. Возможна и плоскость иронии, истории, подсознательных смыслов, мечтаний. С моей точки зрения, если это присутствует, то сам образ получается интереснее. Это людей задевает, может и коробить. Человек увидит вещь, и она ему не понравится, активно. И он даже уедет из страны, и все время вспоминает, что вот, почему-то не могу я забыть эту вещь. Значит, что-то в этом есть. Когда люди – не обязательно специалисты – смотрят на этот объект и не могут сразу определить, как к нему относиться, да – нет, а видят большую гамму, то это интересно. Это создает многоуровневую структуру.

Жилой комплекс на улице Машкова, 1/11 © Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко

Но вряд ли такой взгляд возможен в ваших нынешних занятиях.

Тогда была эйфория от некоторой возможности. Теперь такое пробить нереально. «Маниловский проект» – это мечтание в чистом виде. Оно смогло реализоваться в Москве в каких-то объектах. Сейчас такое уже невозможно.

Сейчас бы вы не построили дом-яйцо?

Ну, надо танком надавить, чтобы построить полскорлупки.

И поэтому вы ушли от «мечтания в чистом виде» к бюрократической урбанистике?

Я вам честно рассказал, как работает машина по согласованию проектов. Три-четыре проекта в минуту, конвейер по производству стандартных изделий. Тут очень важно, кто может конвейер остановить. Пройти с нестандартным проектом. Кто имеет право на внесистемное действие. Сейчас, чтобы построить дом-яйцо, нужно быть Фостером или Захой Хадид.

То есть мечтать у нас разрешено только иностранцам?

Мечтать разрешено всем. Но вот билеты на реализацию мечты теперь продается только в кассе для интуристов. Однако, как всегда было с этими кассами, при наличии некоторого административного ресурса туда тоже можно пролезть. Я примерно это и делаю. Я хорошо понимаю, что вот такой проект, как дом в Хлыновском тупике, который мы сейчас заканчиваем строить, я бы без моей нынешней административной позиции никогда реализовать не смог.

И вы ради этого занимаетесь урбанистикой?

Нет, конечно, не только ради этого. Урбанистика  увлекательна сама по себе. Но открывающиеся возможности действительно доставляют мне большое удовольствие.
Я люблю свою мастерскую, мне нравится непосредственное общение с людьми. Мне нравится обсуждать проект, его проговаривать, рисовать, видеть, как это рождается. Мне нравится архитектура как искусство, а в искусстве всегда должно быть что-то непосредственное, что-то прямо от автора. Знаете, Матисс делал декупажи – композиции из вырезанной цветной бумаги – но бумагу при этом он красил сам. Это не технологично, не вписывается в конвейер. Значит, нужно создать специальные условия для того, чтобы это могло существовать. Я и создал.

дильный дом в Вифлееме
Жилой дом с первым нежилым этажом и подземной автостоянкой в Хлыновском тупике © Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко
Бизнес-центр «Северное сияние» © Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко
Административно-жилой комплекс с подземной автостоянкой в Большом Гнездниковском переулке © Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко
Административно-офисное здание, г.Владивосток, ул. Пушкинская © Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко
Административно-офисное здание, г.Владивосток, Океанский пр-т
Регенерация и реставрация Елисеевского магазина © Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко
Административное здание с апартаментами и подземной автостоянкой «Крутицкое подворье» © Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко
Реконструкция Смоленского метромоста и прилегающих территорий от Смоленской площади до Киевского вокзала
Административное здание страховой группы «Спасские ворота»
Жилищно-коммерческий комплекс «Коперник» © Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко
Жилищно-коммерческий комплекс «Коперник» © Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко
Многофункциональный комплекс «Сад-лабиринт» © Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко
Административно-гостиничный комплекс на Каланчевской площади
Архитектор:
Сергей Ткаченко
Мастерская:
Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко (ООО "Арка")

27 Августа 2008

Технологии и материалы
Фасадные системы Sun Garden: технологии СФТК Церезит в...
Комплекс Sun Garden в Джемете (Анапа) демонстрирует специфику применения штукатурных систем фасадной теплоизоляции в условиях агрессивной приморской среды. Проект потребовал разработки дифференцированного подхода к выбору материалов для различных архитектурных элементов: от арочных галерей до многоуровневых террас.
Бесшовные фасады: как крупноформатные стеклопакеты...
Прозрачные бесшовные фасады, еще недавно доступные лишь в проектах уровня Apple Park, теперь можно реализовать в России благодаря появлению собственного производства стеклопакетов-гигантов у компании Modern Glass. Разбираемся в технологии и смотрим кейсы со стеклопакетами hugesize от Алматы до Москвы.
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Сейчас на главной
Деревянный пролет
Компания «Норвекс НЛК» и проектная группа «Поле дизайн» построили пешеходный мост через судоходный канал в коттеджном поселке Ленинградской области. Мост выполнен из гнутой древесины и не имеет опор в воде, благодаря чему органично вписывается в ландшафт береговой линии.
АрхиWOOD-16: со вкусом к жизни
В этом году премия получила рекордное количество заявок: одних только загородных домов в длинном списке было 44. Однако вновь обошлось без яркого гран-при, было учреждено лишь два специальных приза в небольших номинациях. Отмеченные наградами проекты – все до одного, от усадьбы до вышки сотовой связи – говорят о желании отдыха, эскапизма и радости: уехать от большого города, смотреть на воду и деревья, сделать что-то руками и никуда не торопиться.
True-ля-ля в квадрате
Сетевые рестораны обычно – не самая креативная типология. Но ESENINS design studio опровергает эту точку зрения интерьером уже четвертого кафе сети True Cost, в котором архитекторы вновь находят оригинальное прочтение ее дизайн-кода.
По волнам памяти
Говорят, в советское время выпускники архитектурных вузов могли спроектировать завод или целый микрорайон, но почти ничего не знали о планировке частного дома. Сегодня все иначе: не потому, что студенты стали лучше разбираться в индивидуальном жилье, а потому что промышленные объекты их мало интересуют. Их основная миссия – работа с наследием: переосмысление руин, реновация заброшенных фабрик, фестивали в опустевших деревнях, проекты, связанные с памятью места. В этой подборке – самые интересные дипломы выпускников НИУ ВШЭ.
Свет в пустоте
Культурный центр «Чжанбэйский мираж», расположенный среди полей северо-востока Китая, превращен бюро Puri Lighting Design в гигантскую световую инсталляцию.
Как старинный Тобольск становится порталом в будущее
За последнее десятилетие архитектурное бюро Wowhaus подготовило концепции развития для ряда российских городов – Выксы, Тулы, Нижнекамска. На этом фоне мастер-план Тобольска выделяется своим масштабом – охваченная преобразованиями территория превышает 220 км² – и сложностью.
Шепот песка
Бюро HAAST спроектировало многофункциональный спа-комплекс в Алматы, чтобы воплотить мечту заказчицы о пространстве, оказывающем терапевтический и расслабляющий эффект благодаря дизайну интерьера.
Петербург vs Рим
Центр Петербурга, как известно, священен, – но мало кто всерьез знает, где он начинается и заканчивается. Речь не о формальном признаке «от Обводного канала до Большой Невки», а о «вайбе», соответствующем центру города. Реализовав квартал «Невской ратуши» – по проекту, победившему в международном конкурсе – Евгений Герасимов и Сергей Чобан создали на его территории «образ центра». Причем не столько петербургского, сколько общемирового. Это ново, такого в Питере давно не было... Изучаем атмосферу, вспоминаем прообразы, в том числе раздумываем о том, кто и когда назвал Петербург новым Римом. Не зря, получается, идея-то живет.
Внимание на угол
Комплекс 5Tracks по проекту Shift Architecture & Urbanism и Powerhouse Company в нидерландском городе Бреда соединяет крытые общественные пространства с жильем и офисами, заполняя лакуну рядом с главным вокзалом.
На волне
Проект преобразования речного порта и набережной в Чебоксарах, разработанный архитектурным бюро АТРИУМ, затрагивает одну из ключевых территорий города. Набережная превращается в Речной бульвар – многофункциональное, комфортное и выразительное пространство для работы и отдыха. Авторы предлагают создать новую связь с главной площадью города – Красной, а также возвести несколько жилых башен, вдохновленных формой национального женского головного убора и способных стать ярким акцентом волжской панорамы.
«Пламенеющий» бетон
Новый театр во французском Бове по проекту бюро AJC напоминает о разных эпохах в истории города, от Средневековья до послевоенного восстановления.
Пятое измерение МАРХИ
Анонсирован проект нового корпуса МАРХИ, спроектированный Сергеем Кузнецовым и Иваном Грековым, соавторами по зданию кластера Ломоносова МГУ. Он включает недовосстановленный в 2008 году каретный сарай и смелые, крупные, зеркальные консоли. Ширина – не больше 10 метров, главное назначение художественная школа.
Дом, в котором
Музей искусств Санкт-Петербурга XX-XXI веков открыл выставку «Фрагменты эпох» в парадных залах своего нового здания – особняка купца Ивана Алафузова на набережной канала Грибоедова. Рассказываем, почему сюда стоит заглянуть тем, кто хочет проникнуться духом Петербурга.
Валерий Каняшин: «Нам дали свободу»
Жилой комплекс Headliner, строительство основной части которого не так давно завершилось напротив Сити – это такой сосед ММДЦ, который не «подыгрывает» ему. Он, наоборот, решен на контрасте: как город из разноформатных строений, сложившийся естественным путем за последние 20 лет. Популярнейшая тема! Однако именно здесь – даже кажется, что только здесь – ее удалось воплотить по-настоящему убедительно. Да, преобладают высотки, но сколько стройных, хрупких в профиль, ракурсов. А главное – как все это замиксовано, скомпоновано... Беседуем с руководителем проекта Валерием Каняшиным.
Заряд энергии
Бюро CNTR спроектировало для нового спортивного кластера на окраине Екатеринбурга автозаправочную станцию, сумев превратить небольшой объект в локальную доминанту: что-то вроде въездного знака, который рассказывает об окружающей территории и задает тон. А кроме того – демонстрирует разнообразные архитектурные приемы. Даже неподготолвенный зритель, приехав заправить машину, почувствует движение и статику, игру с массой, сочетание пятна и линии.
За каменной стеной
Концепция фондохранилища Староладожского историко-архитектурного и археологического музея-заповедника сочетает элементы архитектуры домонгольской Руси с современными приемами и материалами. Проект бюро Архиоптерикс стал победителем ежегодного конкурса «Концепций пространственного развития муниципальных образований Ленинградской области».
Рисовать как Баженов
В Московском архитектурном институте прошел IV Творческий конкурс академического рисунка. В эпоху тотальной компьютеризации умение рисовать считается редким и ценным навыком, и МАРХИ по праву гордится тем, что учит своих студентов этому важному ремеслу.
Больше солнца и воздуха
Бюро KIDZ удается создавать кафе с уникальной атмосферой и настроением, благодаря которым они становятся популярными. И благодаря классному дизайну запускаются целые сети, как это произошло в Нальчике, где к уже двум существующим кофейням Balance Coffee добавилась третья.
Мачта связи
Компания «Норвекс Арт» спроектировала и построила в городе Сокол вышку сотовой связи из клееной древесины. Она легче по весу, а также дешевле и экологичнее в производстве, чем металлическая.
На римских развалинах
Бюро Ofis реконструировало виллу 1920-х годов в центре Любляны, наглядно продемонстрировав многослойный и противоречивый характер застройки словенской столицы.
Парящий дом
Сложный план и форма дома, построенного по проекту студии VFORM в Подмосковье, – ответ на ограничения компактного участка: архитекторы тщательно подбирали не только видовые характеристики, но и световые сценарии. «Левитацию» пластичного второго этажа обеспечивают тонкие колонны из нержавеющей стали, а также глянцевые и полупрозрачные материалы облицовки первого уровня дома.
Замковый камень
Еще недавно премиальные жилые и офисные комплексы в Москве воспринимались как привилегия центра. Сегодня ситуация меняется: качественная архитектура выходит за пределы Третьего транспортного кольца и появляется на окраинах. Бизнес-центр «STONE Калужская» – один из таких примеров. Подобные проекты децентрализуют мегаполис и делают престижными жизнь и работу в любой части города.
Перпетум мобиле
Интерьер штаб-квартиры компании «Нацпроектстрой», созданный командой студии IND, максимально наглядно и столь же эффектно воплощает сферу деятельности заказчика – одного из крупнейших российских инфраструктурных холдингов: логистику и транспортные коммуникации всех возможных форматов.
Вода и свет
В церковном искусстве много символики, и одна ее часть, действительно, каноничная, другая сформирована традицией и кем-то воспринимается как обязательная. Из-за такого рода ложного консерватизма современная церковная архитектура медленно развивается и не выглядит как современная. Тем не менее подвижники у этой темы есть: кладбищенский храм Архангела Михаила в Апатитах, спроектированный Дмитрием Остроумовым и бюро Прохрам, совмещает традиции и эксперимент. Но не эксперимент ради самого себя – а продуманную работу современного архитектора с символикой пространства, объема и, главное, света.
Модульная ротонда
Круглое в плане офисное здание с деревянно-бетонным каркасом по проекту HENN строится в Юлихе на западе Германии: оно должно стать центром инновационного бизнес-парка.
Торжество во дворце
Проект дворца бракосочетания во Всеволожске, подготовленный мастерской «Головин & Шретер», стал победителем ежегодного конкурса «Концепций пространственного развития муниципальных образований Ленинградской области». Архитекторы предложили комплекс в духе дворцово-парковых ансамблей пригородов Санкт-Петербурга: с симметричной композицией и регулярным садом. А также позаботились о том, чтобы на памятные фотографии не попадали припаркованные автомобили.
Пространство для диалога эпох
Бюро Urbanus ревитализировало бывшее место нахождения важнейшего даосского храма Юнлэ-гун, откуда он был перенесен в 1960-х из-за угрозы затопления при строительстве плотины на реке Хуанхэ.
Город древний, но пока еще несколько запущенный
Город Касимов Рязанской области – русско-татарский, тут до 1681 года (!) существовало ханство, впрочем, под общим руководством московских князей... Сейчас это туристический город с памятниками XVI–XVIII и далее веков, но небольшой. Задачей летнего практикума Института Генплана было предложить Касимову изменения, способные увеличить туристический поток и быть полезными жителям. Получилось много разных идей: от пешеходных маршрутов до переноса автовокзала.
Осторожно отмыто
В издательстве «Подписные издания» выходит книга Ксюши Сидориной – со-основательницы сообщества волонтеров-реставраторов Гэнгъ, которое с 2019 года отмывает и скоблит парадные Петербурга, открывая жильцам исторических домов сокровища: печи, мозаики, витражи. А еще – плитку. Именно плитка стала «цементом» книги, соединившим все – исторический экскурс, способы поиска ценных экземпляров, «каталог» парадных, а также опыт «партизанской» реставрации. О книге рассказывает редактор издательства Артем Макоян.