Дом с деревом

Ансамбль из трех похожих дугообразных корпусов, объединенных общим стилобатом с парковкой, прост только на первый взгляд. На самом деле он наделен сюжетом, завязанным вокруг дерева, посаженного в круглом колодце в самом центре комплекса. Вероятно, из-за появления живого древесного стержня здания тоже понемногу начинают оживать и «шевелиться». Образно говоря.

Автор текста:
Юлия Тарабарина

20 Августа 2008

Объект

Архитектура

Архитектор:

Мастерская:

СПИЧ http://www.speech.su

Проект:

Многофункциональный комплекс «Лотос»
Россия, Москва, Ул. Одесская, вл. 2

Авторский коллектив:
Авторы проекта: Сергей Чобан, Сергей Кузнецов, Алексей Ильин
Главный архитектор проекта: Алексей Ильин
Главный инженер проекта: Л. Макухина
Архитекторы проекта: А. Борисов, Л. Тришкина, Г. Чембаева

2007 — 2011 / 2011 — 2014

Конструктивные решения: ООО «МБ-Проект Бюро»
Дизайн входных зон: T+T Architects

Многофункциональный комплекс должен быть построен на пересечении Нахимовского проспекта и Одесской улицы, на месте бывшей фабрики-прачечной. Район со старым вотчинно-усадебным названием Зюзино сейчас застроен пятиэтажками вперемежку с более новыми панельными домами и промзонами. Однако по московским меркам он уже довольно-таки «старый» и зеленый – в трех кварталах к югу Битцевский парк, рядом, с противоположной стороны Нахимовского проспекта – «спортивный парк Котловка», да и окружающие пятиэтажки за годы своего существования заросли деревьями. Помимо экологических наблюдений, а также пром- и типовой архитектуры, другого контекста поблизости не вырисовывается – нельзя же считать таковым удаленную на несколько кварталов церковь конца XVII века. Поэтому ничто не мешает появлению на перекрестке автомобильных трасс ансамбля из трех крупных стеклянных зданий.

zooming — Многофункциональный комплекс «Лотос»

© SPEECH

Комплекс любопытен сочетанием безусловной массивности и некоторого, скажем так, сдержанного изящества, по-видимому, призванного искупить эту очевидную объемность, крупноватость сооружения (на 1,7 гектарах возникает около 150 000 м²). Он состоит из трех зданий, дугообразно изогнутых вокруг общего центра – при взгляде сверху комплекс похож на разомкнутый, разделенный на части цилиндр. А при взгляде на план он обнаруживает отдаленное сходство с пропеллером – «части цилиндра» расставлены не точно по кругу, а скорее по спирали.

Центр воображаемого пропеллера – круглая площадь, к ней сходятся изогнутые проезды, которые соединяют здания между собой и пронизывают их насквозь, обеспечивая въезды-выезды с разных сторон. Площадь – не просто ландшафтный или транспортный прием – она выступает в роли стержня композиции не только фигурально, но и буквально. В центре площади задуман круглый колодец 12-метровой высоты, в колодце посажено дерево. Корни дерева – на минус четвертом уровне под землей, его крона должна быть видна из сквера, устроенного на крыше стилобата. Получается так, что дерево в колодце обозначает центр архитектурного ансамбля, воплощая в себе его ось – своего рода мифологическое «древо жизни», растущее из-под земли.

Три корпуса (два офисных, один – апартаменты, но внешне они похожи) откликаются на живой «древесный» стержень композиции и вроде бы тоже начинают оживать. Обходя их вокруг, можно будет подумать, что здания шевелятся, но не сильно, без порыва и надрыва, а так, как это делают большие деревья при слабом ветре – слегка меняя форму кроны.

Эффект шевеления возникает из двух архитектурных приемов. Первый – формы зданий не строго вписаны в отрезки цилиндра. Ширина корпусов варьируется снизу вверх: их торцевые стены – не прямоугольные, а трапециевидные. Они сужаются и расширяются, причем так, что если один торец здания сужается книзу, то второй – противоположный – сужается кверху. Объемы корпусов приобретают вдобавок к основной дугообразной форме – слабую диагональную изогнутость, намек на ту форму, которую придают лопастям винта для лучшей аэродинамики. Но все это опять же не слишком. Разглядеть, что логика сужения-расширения именно такова, можно будет лишь пройдясь много раз вокруг и проанализировав ощущения. Первое же впечатление более непосредственное – корпуса не просто изогнутые, они еще и плавно меняют свою толщину.

Второй прием, придающий зданиям гибкость, связан с решением фасадов. Они разделены на горизонтальные ленты по два этажа в каждой. Фасадная плоскость каждой ленты наклонена к небу таким образом, как будто бы каждая пара из двух этажей вписана в гигантскую пирамиду. Сверху на нее надета еще одна такая же пирамида, на нее следующая, и так далее – эффект немного напоминает гигантскую игрушечную елку, составленную из стеклянных ярусов. Он же напоминает чешуйки броненосца или пластины доспеха средневекового рыцаря – в тех местах, где железный панцирь должен был сгибаться, пластины находили друг на друга и обеспечивали некоторую гибкость. В зданиях на Одесской улице, контуры корпусов колеблются, изменяют толщину объемов сверху-вниз и снизу-вверх – это требует от зданий визуального «запаса гибкости». Который и возникает из-за того, объемы кажутся составными – согласитесь, «чешуйчатую» форму легче гнуть, чем жесткий стеклянный параллелепипед.

Разумеется, описанный эффект существует только на уровне образа – никто не собирается изгибать корпуса в режиме реального времени. Однако выглядят они так, как будто это возможно. Как если бы внутри зданий, например, были спрятаны специальные механизмы, которые позволяют изменять их конфигурацию – например, для того, чтобы обеспечить дереву в колодце максимум света в течение целого дня. Или чтобы медленно поворачивать само здание вслед за солнцем и наоборот, убегая в тень. Повторюсь, это всего лишь фантазии. Но если механизмы подобного рода вдруг появятся – форма корпусов многофункционального комплекса на Одесской улице будет для них подходящим архитектурным решением.

Пока же, в рамках статичной архитектуры, прием служит и некоторым другим, более близким целям. Во-первых, он защищает верхний этаж «лент» от солнца, так как расположенная над ним консоль отбрасывает тень. Во-вторых, стеклянные плоскости «лент» обращены к небу и отражают его эффективнее, чем это получается у вертикальных фасадов. Нельзя не вспомнить, что именно ради отражения неба подобный прием наклонных стеклянных лент был использован в дворовом фасаде «Эрмитаж-Плаза» Сергея Киселева (правда, там не было изгибов и мотив был направлен на решение задачи вписаться в городской контекст). И, наконец, третье – наклонные ленты сдвоены, а горизонтали междуэтажных перекрытий смягчены «растворяющейся» градиентной окраской. Горизонтали акцентированы через одну – это скрывает истинный масштаб здания, избавляет от измельченности полос и делает его более скульптурным – что особенно хорошо при взгляде из окна автомобиля, когда проезжающий не имеет времени вглядываться в детали.

Среди российских проектов Чобана & Кузнецова есть орнаментально-изобразительные, есть каменные – анализирующие традицию, а этот проект можно было бы, условно говоря, отнести к разряду «шевелящегося модернизма». Он стеклянный и металлический, простой и строгий, но не совсем. В нем наличествует движение – народившееся внутри архитектурной формы и застывшее, но вроде бы ненадолго, провоцируя наблюдателя опасаться, что здания зашевелятся снова.

Такому шевелению плохо быть бессюжетным, и у ансамбля есть интрига. Например такая. В бывшем усадебном, а ныне блочно-панельном, хотя и недешевом районе возникает железо-бетонный внутри, а снаружи стеклянный офисно-гостиничный комплекс. Как и полагается, его парковки занимают весь участок в длину, в ширину и на четыре этажа в глубину. Как и полагается, его архитектура – современная и строгая. Три здания комплекса вписаны в простую геометрическую форму цилиндра – здесь можно вспомнить московскую гостиницу «Космос», представляющую собой две трети очень правильного цилиндра. Но посередине бетонных парковок возникает нечто чуждое – «прорастает» дерево, как отголосок давно утраченной усадебной идентичности места. Это прорастание вынуждает архитектуру реагировать на него – «оживать» и «шевелиться». Что она и делает, взламывая гладкую стеклянную поверхность полосатой «чешуей» и искривляя свои контуры. Но все это – только архитектурный сюжет, дом, конечно же, не выкопается и никуда не уйдет, просто пошумит немного и замрет. Как дерево.

Архитектор:

Мастерская:

СПИЧ http://www.speech.su

Проект:

20 Августа 2008

СПИЧ: другие проекты

Конкурс

Чикагские лауреаты 2024

Премия The International Architecture Awards отметила сразу семь российских проектов – четыре из них стали победителями в различных номинациях, еще три удостоились почетного упоминания. Рассказываем о каждом.

Новость

Два проекта с применением облицовочных материалов...

Холст из стекла

Открытие нового корпуса Третьяковской галереи на Кадашевской набережной в мае 2024 года ознаменовало не только расширение знаменитого музея, но и знаковое событие в области использования архитектурного стекла с применением технологии печати. О том, как инновационное остекление расширило границы музейной архитектуры – в нашем материале.

Новость

Перезапуск

Блог Анны Мартовицкой перезапустился как видеожурнал архитектурных новостей при поддержке с АБ СПИЧ. Обещают новости, особенно – выставки, на которые можно пойти в архитектурным интересом.

Результаты конкурса

IPI Award 2023: итоги

Главным общественным интерьером года стал туристско-информационный центр «Калужский край», спроектированный CITIZENSTUDIO. Среди победителей и лауреатов много региональных проектов, но ни одного петербургского. Ближайший конкурент Москвы по числу оцененных жюри заявок – Нижний Новгород.

Обзор

Металл с олимпийским характером

Алюминий – материал, сочетающий визуальную привлекательность и вариативность применения с выдающимися механико-техническими свойствами.
Рассказываем о 5 знаковых спорткомплексах, при реализации которых был использован фасадный алюминий компании Cladding Solutions.