Беседовала:
Юлия Тарабарина
Нет, автономная жизнь наша продолжилась. Свет и отопление пока не отключили. Вчера состоялось общее собрание коллектива в гибридном формате. Многие пришли, многие общались через zoom. Это производило потрясающее впечатление: сколько же у нас постоянных представителей рассредоточено по всей стране! Это сотрудники наших бывших филиалов, которые прекратили свое существование после лишения НИИТИАГ статуса ФГБУ. Сколько маститых мэтров с громкими именами, сколько активных и уже знаменитых сотрудников среднего поколения, а сколько подрастающей молодежи! У нас есть строка в госзадании: обеспечить 40% молодых специалистов (до 39 лет), и она выполняется! Почему это удается сделать? Потому, что НИИТИАГ – это очень престижный давний бренд, знаменитый своими научными достижениями, широтой тематики, статьями, книгами, многотомниками, конференциями, международными связями, постоянной концентрацией здесь очень многих, почти всех ведущих архитектуроведов страны, серьезностью отношения к науке при поддержании неизменно доброжелательной, теплой, интеллигентной творческой атмосферы.
Коллектив наш крайне взволнован и обескуражен происходящим. С какой стати такая реформа, за что нас наказывают? Ведь мы из года в год исправно выполняем и перевыполняем плановые показатели! Уже написано немало писем, опубликованы интервью авторитетных людей [см., напр., подборку комментариев от 19.02.21 и письмо руководству страны в защиту НИИТИАГ, – прим. ред.].
Нашей дирекции удалось добиться отсрочки исполнения пресловутых приказов, так как закон требует уведомлять сотрудников за два месяца. Но планы генеральной дирекции остаются все теми же. И лозунг все тот же – оптимизация, повышение эффективности… Но эффективности не нашей, а ЦНИИПа – за наш счет!
Как же вам удается выполнять майские указы в отношении заработной платы при наличии 144 сотрудников?
Все последние годы удавалось, поскольку у нас была очень неплохая бюджетная субсидия, выделяемая по соответствующей федеральной программе. В этом отношении у нас нет претензий к государству. Одна только благодарность. Кроме того у нас минимизированы расходы на АУП [административно-управленческий персонал, – прим. ред.]. Конечно, не все работают у нас на полной ставке. Многие остаются из года в год совместителями, есть, как я уже отмечал, иногородние – дистанционные сотрудники. Но это всех устраивает. В мою бытность директором и до сих пор от наших сотрудников не поступало ни одной жалобы, хотя они достойны, безусловно, больших денежных вознаграждений.
Вот сейчас возникла угроза резкого снижения доходов сотрудников, так как генеральным директором издан приказ о выделении филиалуНИИТИАГ гораздо меньшей субсидии, чем в прошлые годы. Это беспрецедентное решение, в которое трудно поверить. Но такое решение пока есть и потому на еще действующий счет филиала перечислена сильно заниженная сумма первого квартала. Соответственно уменьшается и число НИР, которые должны выполнять сотрудники НИИТИАГ. При этом их перечень не определен и государственное задание до сих пор официально не выдано.
Правда ли, что в штате планируется оставить только 19 научных сотрудников?
Такое намерение проявлено. Основанием для него служит желание генерального директора ЦНИИП оставить в НИИТИАГе только 19 тем вместо 41 темы прошлого года. Считается наиболее эффективным решением оформить на постоянную работу лишь руководителей НИР, а всех исполнителей вывести за штат.
В связи с этим надо сказать, что сегодняшняя численность сотрудников НИИТИАГ, кстати, буквально соответствующая той, что была в советское время, сложилась отнюдь не случайно: она необходима для выполнения множества показателей государственного задания. Наш план формируется на основании конкурсного отбора заявок, проводимого РААСН, а потом еще экспертируемого РАН. Все очень серьезно, как в государственных научных фондах. Темы отличаются непременной актуальностью, новизной и фундаментальностью. Разрабатывать их могут только соответствующие специалисты. Уход хотя бы одного из таких специалистов требует корректировки плана, так как найти замену ему бывает крайне трудно. Ученые формируются годами. К ним нельзя относиться как к простым исполнителям, всегда готовым взяться за любую работу. Дело тут вовсе не в деньгах, как вы понимаете.
Вероятно Минстрою кажется малоинтересной и неактуальной тематика ваших преимущественно исторических исследований?
Может быть и кажется, но это не имеет под собой серьезных оснований. Мы выполняем из года в год свою часть Федеральной программы, за которую в целом отвечает Минобрнауки, а также – на экспертном уровне – РАН, а по архитектурно-строительному разделу РААСН. Сейчас начала действовать новая программа, рассчитаннаяна 2021–2030 годы. Она утверждена постановлением Правительства. В ней есть специальный раздел по теории и истории архитектуры и градостроительства. Все хорошо и стабильно!
Хочу отметить неточность формулировки вашего вопроса: у нас ведутся вовсе не только историко-архитектурные исследования, хотя они наш важный козырь. В НИИТИАГе есть отделы архитектуры и градостроительства Новейшего времени, современных проблем формирования среды и градорегулирования, проблем теории архитектуры, в котором пристальное внимание уделяется самым передовым явлениям и течениям в архитектурном творчестве, есть лаборатория архитектурного формообразования. А разве отдел проблем сохранения архитектурного наследия занимается не самыми острыми современными вопросами? У нас проводятся конференции и издаются сборники «Современная архитектура мира», в прошлом году запущена серия электронных изданий «Теория и история архитектуры» по материалам «Иконниковских» и «Хан-Магомедовских» чтений, содержащих исследования чрезвычайно актуальных и одновременно фундаментальных проблем. Под Новый год мы провели конференцию «Город после пандемии», по материалам которойзавершается подготовка сборника. Как Вы хорошо знаете, мы написали и уже опубликовали на вашем портале совместно с издательством Коло монографию «Реновация городской среды: исторические прецеденты». Могу добавить к этому, что я принимал участие в разработке «Стратегии развития строительной отрасли Российской Федерации».
Важно подчеркнуть, что НИИТИАГ всегда был готов взяться за разработку самых сложных и насущных проблем профессии, никогда не чурался и прикладной тематики, и, конечно же, научно-проектных, экспериментальных и смелых творческих разработок. Я хорошо понимаю, насколько наш институт может быть, действительно, нужен и полезен Министерству строительства и ЖКХ России. ЖКХ – это тоже по нашей части, так как мы большое внимание уделяем жизни и эксплуатации архитектурных сооружений во времени. Напомню, что одно время наш институт назывался «Теории, истории и перспективных проблем советской архитектуры».
Сейчас многие вспоминают о том, каким замечательным был ваш институт в прошлом. А в последнее время – он испытывает трудности, ему хуже?
Я очень благодарен всем, кто помянул добрым словом наш ЦНИИТИА – НИИТИАГ РААСН. Я и сам его старожил – с 1984 года. Да, в нем работали великие ученые, проводились большие и важные исследования, царила особая научная атмосфера. В последние годы перед разрушением СССР было принято решение возродить на базе именно этого института, переименованного тогда во ВНИИТАГ, Академию архитектуры. Этого, к сожалению, не произошло. Лишившись статуса всесоюзного, НИИТАГ попал в Минстрой России, где был посажен на голодный паек. Тогда произошло нечто подобное намечаемому сегодня: в штате было оставлено только 18 научных сотрудников. Остальные переведены на «эффективные» контракты. Произошел массовый исход прекрасных, в том числе очень перспективных и сильно выросших потом в других стенах научных сотрудников.
Но вскоре счастье улыбнулось нам: была учреждена РААСН, которая сразу же взяла к себе и пригрела НИИТАГ. Бюджет поначалу оставался маленьким, но психологическое состояние наше резко пошло на поправку. Да здравствует Академия! Мы находились в ее ведении 22 года. За это время очень окрепли, очень многое сделали, вернули в название института слово история, что важно, так как именно здесь находится главный российский центр систематического изучения архитектурного и градостроительного наследия. Мы, конечно, состарились, попрощались со многими нашими лидерами, но одновременно и омолодились, вырастили немало ценнейших специалистов. Можно смело сказать: пережили небывалый подъем и расцвет. Не всем это было видно извне. Но все, кто был внутри этого процесса, только подтвердят мои слова, я уверен.
Трудности у нас начались после пресловутой реформы Государственных академий наук, когда по приказу министра строительства одним махом НИИ РААСН были присоединены к ЦНИИПу – бывшему «Градо», а теперь ставшему безымянным и безликим, с директорами, к которым не предъявляются профессиональные квалификационные требования.
Однако и в этих условиях я еще четыре года, обладая автономией и достаточно большими полномочиями, продолжал вести корабль прежним курсом. Это получалось благодаря надежной поддержке президента РААСН А.В. Кузьмина. Когда в июне 2018 года у меня закончился контракт и гендиректор М.М. Чабдаров предложил мне пост научного руководителя ЦНИИП, чтобы взять нашу бухгалтерию в свои руки, удалось уговорить его назначить директором НИИТИАГ моего заместителя А.Ю. Казаряна. Это очень помогло делу. Армену Юрьевичу удалось отстоять и бухгалтерию, и отдел кадров, и все остальное. Спасибо ему за это! Но теперь, после смерти А.В. Кузьмина, новый генеральный директор решил с нами не церемониться.
Есть у вас надежда на то, что все образуется и НИИТИАГ продолжит полноценно заниматься архитектурной наукой?
Конечно, есть. Надежда умирает последней. Сейчас не в почете старые государственные учреждения. Считается, что их надо реструктурировать во имя высвобождения скованной жизненной энергии. Согласен, что надо бороться с косностью и удушающей атмосферой. Я всегда относился к этому с большой чуткостью. Но если учреждение хорошее, с чистой и светлой атмосферой, если это давно почитаемое «намоленное» место, то грех его портить и разрушать. Сейчас нам важно проявить свою волю к жизни и не сдаваться на милость победителю, а непременно победить. А для этого надо убедить людей, принимающих решения, в том, что они на грани совершения большой стратегической ошибки. Научные сотрудники с наработками, учеными степенями и званиями не пропадут, но они вынуждены будут рассеяться. Это значит, что Россия потеряет очень важный очаг профессиональной культуры, а с ней и образования; очень важный и вполне жизнеспособный генератор новых знаний и представлений об архитектуре и градостроительном искусстве. У нее не станет организации, держащей руку на пульсе и отечественного, и мирового развития архитектуры. От этого пострадает не только строительная, но и многие другие отрасли, так или иначе причастные к реализации национальных проектов и формированию достойной среды жизнедеятельности человека и общества.
Свои главные надежды я возлагаю опять-таки на Академию и ее нового президента Д.О. Швидковского, который прекрасно знает цену нашему институту. Ведь он является общепризнанным лидером в области теории и истории архитектуры и градостроительства. Я абсолютно уверен в том, что Дмитрий Олегович постарается сделать все возможное для исправления возникшей ситуации и возвращения нашего коллектива к нормальному, продуктивному и вдохновенному труду.
Похожие статьи
Технологии и материалы
Сейчас на главной
Псков: тяжелая судьба генплана и интуиционная реставрация.
Рассказ о том, как при восстановлении Пскова столкнулось три градостроительные концепции от разных авторов, кто кого съел и почему город теперь так выглядит. Получается, Псков теперь – фентези.
Рассказ о том, как при восстановлении Пскова столкнулось три градостроительные концепции от разных авторов, кто кого съел и почему город теперь так выглядит. Получается, Псков теперь – фентези.
Обозреватель Павел Зельдович поговорил с теми, кто формировал современный облик Остоженки. А фотограф Михаил Розанов любезно предоставил «Снобу» свои снимки. Кроме того, в материале использованы фото старой Остоженки Бориса Томбака и одного из главных архитекторов проекта Андрея Гнездилова.
