Архитектурные конкурсы на застройку Тучкова буяна проводятся уже больше ста лет, и все еще безрезультатно. Расскажите о вашей первой работе для этой территории – жилом квартале «Набережная Европы». Для 2009 года это было необычное предложение – привлечь десяток иностранных бюро для работы над фасадами.
Евгений Герасимов:
Это был международный конкурс, организованный «ВТБ-Девелопмент» совместно с городом. Участвовали Хосе Рафаэль Монео, Дэвид Чипперфилд, Марио Ботта, «Студия-44», «Земцов, Кондиайн и партнеры». Наш с nps tchoban voss консорциум выиграл с идеей комплекса, нарисованного не одной рукой: мастер-план подразумевал участие разных архитекторов, что и было выполнено – мы пригласили ряд западных коллег, в продолжение традиции, согласно которой Петербург строили во многом иностранные архитекторы. Мы с Сергеем Чобаном убежденные сторонники такого подхода. Например в комплексе «Европа-Сити» мы раздали пяти молодым архитекторам десять внутренних «точек». Я и сейчас считаю, что «Набережная Европы» – идеальный для этого места проект, к тому же самоокупаемый, с пешеходной набережной, обращенной на юг, площадью и театром. На который тогда проводился отдельный конкурс, в котором победило бюро UNStudio.
«Набережная Европы»
«Евгений Герасимов и партнеры», nps tchoban voss
«Набережная Европы»
«Евгений Герасимов и партнеры», nps tchoban voss
Как произошла смена курса на Судебный квартал? Так же, как недавно с парком?
Да, буквально по щелчку. Мы разработали стадию «проект», без трат бюджетных средств был выведен вреднейший ГИПХ (Государственный институт прикладной химии, – прим. ред.), рекультивирована земля. Затем последовало политическое решение строить комплекс Верховного суда. С ВТБ государство рассчиталось – насколько я помню порядок суммы, это было около 11 млрд рублей.
Расскажите, как случилось так, что вместо Максима Атаянца проектировать Судебный квартал стала ваша мастерская?
Был объявлен новый конкурс – обычный российский конкурс без иностранных членов жюри и иностранных архитекторов в финале. Выиграл Максим Атаянц. Не оспариваю решение жюри, но надо отдавать себе отчет, что из профессиональных архитекторов за Атаянца не голосовал никто. Это был выбор чиновников, артистов, писателей и общественных деятелей. Большинство проголосовало за Атаянца, с чем я его и поздравил. Мы с Сергеем Чобаном сделали вывод, что для нас эта история закончена. Совершенно расслабились на эту тему.
А потом сменилась команда в Управлении делами президента, которой было поручено всю эту затею воплощать в жизнь. И через какое-то время они обратились ко мне с вопросом: не возьмемся ли мы с Сергеем Чобаном разрабатывать проект по конкурсной концепции Атаянца. Мы отказались, поскольку такими вещами не занимаемся. Я поинтересовался, почему встал такой вопрос. На что получил ответ: у бюро Атаянца нет производственных мощностей, чтобы выпустить проектно-сметную документацию, поручать подобную работу бюро без соответствующего опыта генпроектирования никто не будет. И мы опять забыли об этой истории.
Прошло еще примерно полгода, к нам обратилась московская компания «Сатурн», назначенная генпроектировщиком Судебного квартала, с предложением быстро подготовить новую концепцию. На вопрос, что происходит, будет ли воплощаться конкурсная документация Атаянца, получили ответ – нет, не будет. Мы подготовили новую концепцию исходя из новых пожеланий и соображений. Всех, кто принимал решение по этому вопросу, она устроила. И под руководством «Сатурна» мы начали трудиться. В рекордные сроки была закончена стадия «проект», которая с первого раза прошла Главгосэкспертизу в Москве. Проект был согласован Градсоветом. Затем была полностью сделана рабочая документация и началось строительство, которое продолжается до сих пор.
Почему ваша итоговая концепция Судебного квартала отличается от конкурсной? Изменилось техническое задание и бюджет?
Просто прошло время, наши воззрения и воззрения заказчика изменились. После разборки ГИПХа между стрелкой Васильевского острова и колокольней Князь-Владимирского собора появилась визуальная ось. Этой перспективы никогда не было, собор всегда что-то закрывало – винные склады или заводы, потом ГИПХ. Стало жалко терять этот вид, концепция построена под него. Мы максимально компактно сгруппировали здания, создав визуальный коридор и высвободив четыре гектара под парк.
Театр танца Бориса Эйфмана
SPEECH
Можно ли сказать, что вложенные в «Набережную Европу» и Судебный квартал деньги не пропали даром? Все-таки из центра города вывели ГИПХ, почву очистили, к началу реализации парка по сути будет выполнен нулевой цикл.
Подготовительные работы проделаны не зря. Но забито 5000 свай, сделаны колонны и стены подвалов, перекрытия. Все цокольные этажи готовы. И опять политическое решение по щелчку: перед выборами господина Беглова объявили о новой инициативе вместо Судебного квартала сделать арт-парк.
Почему ваше бюро не стало участвовать в конкурсе на концепцию парка?
Мы не подавали заявку, так как посчитали, что это странная затея. И самая большая странность в ней – театр Бориса Эйфмана на углу парка. В комплексе неоклассических зданий этот архитектурный микс смотрелся как часть целого. Но сейчас можно сказать смело – это градостроительная ошибка. Градостроительная целесообразность принесена в жертву политической.
Сам конкурс очень странный: странный организатор, странный выбор финалистов, отсюда и результат – выбрать нечего. Я считаю, что уместно было бы делать на этом месте аналог Таврического сада. Пригласить Комитет по благоустройству и на этом закончить разбазаривание народных денег. Мне кажется, на Петроградской стороне достаточно зеленых пространств. Лучше привести в порядок то, что есть – Александровский парк, например. А полноценный парк на месте Судебного квартала уже не получится. Сто километров свай забетонировано.
Не вырастут деревья?
Конечно. Покажите мне хотя бы один проект, где на насыпном холме выросла сосна – трава с трудом растет. Нам рассказывают, что деревья на бетонных паркингах вырастут через 30 лет, и я считаю, что это обман публики. Но наказывать будет уже некого, на это и расчет.
Также предлагается сделать оранжерею. Но у нас уже есть две оранжереи – в Таврическом и Ботаническом садах. Они что, в идеальном состоянии? Нам мало оранжерей? Можно просто поручить работу Ларисе Викторовне Канунниковой – единственному ландшафтному специалисту в нашем городе, у кого есть хоть какой-то опыт положительный – благоустройство набережной Карповки. Там хотя бы все более-менее разумно.
У вас было предложение «сократить» суды и расширить парк – такой вариант все еще может случиться?
Да. Поскольку весь нулевой цикл под театр и судебный департамент сделан, я предлагаю их построить. Верховный суд перенести на место жилого квартала, а жилье судьям купить у девелоперов на соседнем Петровском острове. Сделать логичную градостроительную композицию и понятный пейзажный парк наподобие Таврического сада. Из 9 га территории парку остается 5,5 га, что вполне достаточно для этого места. И не нужно будет искать новые территории для судов, вырубать где-то зелень.
Что значит весь этот опыт для вашего бюро?
Финансовых потерь больших не было. С нами расплатились и «ВТБ-Девелопмент», и Управделами президента. Десять лет работы, которая не кончилась ничем – это не здорово, для нашего бюро не характерно работать в корзину, но для нас и для меня лично это не является катастрофой. Так бывает. Такая страна. У нас, слава Богу, много проектов, и есть чем гордиться. Мне за державу обидно, как говорил герой кинофильма «Белое солнце пустыни». Вместо здравого коммерческого проекта народные деньги потрачены на компенсацию затрат ВТБ, затем на эпопею с судом, а сейчас тратятся в третий раз на парк.