Сергей Ситар: О НЭРе и семинаре «Новая история будет»

О сути и актуальности НЭРа и о моделях будущего, которые с завтрашнего дня планируется разрабатывать на семинаре «Новая история будет», рассказывает один из его кураторов, архитектор и преподаватель МАРШ Сергей Ситар.

Лара Копылова

Беседовала:
Лара Копылова

mainImg
0
zooming
НЭР – Новый элемент расселения. Реконструкция макета 1968 г. для Миланской Триеннале. Выставка «НЭР: По следам города будущего. 1959–1977». 2019. Фотография: Юлия Тарабарина, Архи.ру
Archi.ru:
Прежде всего, мне хотелось бы попросить тебя описать простыми словами, как должен был выглядеть город НЭР и Русло. Хотелось бы представить себе среду. В чем отличие НЭРа от стандартного микрорайона, где в середине тоже был общественный центр (кинотеатр), в сегментах располагались школы и поликлиники, детские сады и спортивные площадки. Не было только скоростной трассы, убранной в туннель, проходящей по центру микрорайона. Сейчас весь мир состоит из потоков информационных, финансовых, культурных потоков, и глобальные города как раз замыкают на себе эти потоки. Можно ли из этого сделать вывод, что ключевой элемент НЭР – дороги и скоростное перемещение? Что мы можем взять из идей Гутнова-Лежавы сегодня для практической реализации?

Сергей Ситар: В формате интервью нет возможности изложить НЭРовскую концепцию сколько-нибудь полно, поэтому я от всего сердца рекомендую читателям не довольствоваться вторичной информацией, а обратиться непосредственно к книге «НЭР. На пути к новому городу» (Стройиздат, 1966), а также к ее итальянскому и американскому изданиям, где многие моменты изложены хотя и компактнее, но зачастую рельефнее и острее. Кроме того, Александра Гутнова и Мария Пантелеева при поддержке Фонда AVC выпустили (к открытию подготовленной ими выставки в Музее архитектуры) большую и содержательную книгу «НЭР: город будущего», где представлена разносторонняя аналитика как исторического контекста, в котором возникли и развивались идеи НЭРа, так и самих этих идей – уже изнутри нынешнего исторического этапа.

Здесь я хочу остановиться только на самых ключевых и инновационных аспектах предложенной группой НЭР модели поселения и расселения. Это те ее принципы, которые наиболее важны для проектно-теоретического семинара «Новая история будет», подготовленного той же кураторской командой и мной в сотрудничестве с Музеем архитектуры, школой МАРШ и Фондом Фридриха Науманна (при участии ВШЭ). Семинар будет проходить с 26 января по 5 февраля на площадке Музея. Пользуясь случаем, приглашаю всех желающих присоединиться к нему в качестве либо вольных слушателей, либо участников работы проектных студий.

1. Соединение универсального и конкретного – путь к возрождению Архитектуры как Искусства. Отправным пунктом для разработки концепции НЭРа послужило убеждение участников группы в необходимости установить обоснованный оптимальный размер поселения и таким образом радикально изменить исторически сложившийся режим урбанизации, – т.е. уйти раз и навсегда от стихийно-экспансивного, всепоглощающего растекания застройки по поверхности Земли. Эта проблема до сих пор не решена и становится все более вопиющей. Красноречивый пример – недавний массированный «прорыв» территории Москвы за пределы МКАД, который носит откровенно вынужденный, а не целенаправленно-осмысленный характер. Что еще примечательнее, к утверждению принципа компактного «модульного» поселения участников группы подтолкнули не только глобально-экологические соображения, но и – возможно, даже в большей степени – требования социально-этического и эстетического плана, стремление спасти «архитектуру как искусство» от замещения-убийства ее технократическим менеджментом, конвеерным подходом к созданию обитаемого пространства. Алексей Гутнов видел прямую и закономерную связь между падением архитектурного качества среды и бесконтрольной, квази-естественной экспансией городов. Единственный эффективный способ противостоять упадку архитектуры, с его точки зрения, – концентрация повседневного внимания не только архитекторов, но и жителей на компактной, тщательно артикулированной территории, – концентрация, восстанавливающая живую телесно-эстетическую связь человека с конкретным местом. Артикулированная цельная форма поселения – это также ответ НЭРа на постоянно углубляющийся кризис территориального сообщества, на все более безнадежное отчуждение друг от друга жителей больших городов. Такая форма создает основу для формирования чувства причастности не только к месту, но и к своему полисному соседству, для осознания локальным сообществом себя в качестве «множественно-единого» политического и исторического субъекта. НЭР, таким образом, представляет собой «теорему» действий, ориентированную одновременно в двух «противоположных» направлениях-измерениях. Во-первых – на выработку обновленного общего определения города, нового универсально-конкретного смысла его существования, приходящего на смену «городу как центру феодально-имперской силы» и «городу как месту скопления индустрии-торговли» (оба этих исторических определения смысла города давно себя исчерпали). Во-вторых – на возвращение-придание построенному окружению человека качества и статуса произведения искусства, предполагающее неизмеримо более высокий уровень продуманности и прочувствованности всех мельчайших деталей, ракурсов, масштабов восприятия, динамических последовательностей повседневного опыта и т.д. Раскрытию этой художественной стороны НЭРа в книге 1966 года посвящен раздел «Единое пространство НЭР», который составляет примерно четверть ее объема.
НЭР – Новый элемент расселения. Реконструкция макета 1968 г. для Миланской Триеннале. Выставка «НЭР: По следам города будущего. 1959–1977». 2019. Фотография: Юлия Тарабарина, Архи.ру
НЭР-Русло. Реконструкция графики 1968 г. для Миланской Триеннале. Выставка «НЭР: По следам города будущего. 1959–1977». 2019. Фотография: Юлия Тарабарина, Архи.ру

2. Город свободных творческих отношений между свободными людьми.
Не менее – а, возможно, более – значимой является сторона концепции НЭРа, отвечающая на вопрос о смысле существования города. Господствующий ныне режим общества потребления низводит человека до уровня растения (объекта биополитического разведения) или пользователя-персонажа компьютерной игры, по правилам которой ей или ему остается только стараться добыть больше «бонусов», чем у других. Капиталистический порядок всегда стремился убедить рядового гражданина в том, что степень его/ее самореализации объективно соответствует размеру его/ее банковского счета и цене накопленной собственности. Это, конечно, манипулятивный фантом, чарам которого поддается сравнительно небольшая категория людей, и их становится все меньше. В современной России с этой проблемой сочетаются пережитки совсем уже давнего прошлого – например, тот факт, что центральная власть обитает в столичной крепостной цитадели подобно средневековым феодалам. Участникам НЭРа все эти вещи представлялись уже практически изжитыми, и поэтому им удалось предложить значительно более адекватную и перспективную формулу городского raison d’etre, основанную понимании неизбежности исторического перехода к информационной экономике и «обществу знаний» (заметим в скобках, что концепция НЭР сформировалась в конце 50-х начале 60-х годов, а сами эти термины вошли в повседневное употребление лишь десятилетиями позже). Главный смысл существования города по НЭРу – образование, самосовершенствование, свободное общение и бескорыстное творческое взаимодействие между людьми. В этом отношении НЭР можно назвать отдаленным эхом одного из самых воодушевляющих литературных образов эпохи Возрождения – Телемского аббатства Франсуа Рабле. Сама по себе примерная общая численность населения НЭРа – в первоначальном варианте 100 тыс. человек (60 тыс. взрослого населения) – была выбрана на основе социологического расчета, согласно которому именно при такой численности в НЭРе должны самозародиться мини-сообщества энтузиастов, чьи индивидуальные творческие интересы составляют полный спектр выработанных культурой направлений творческой деятельности (10 основных направлений, каждое из которых делится еще на 10 субнаправлений). Структура НЭРа при этом подобна конденсатору творческо-преобразовательной энергии: ближе к внешнему периметру, в жилых зонах, дети играют и набираются эстетических впечатлений на лоне природы; их переход из придомовых детских учреждений в глубоко продуманный комплекс школы-интерната помогает им одновременно формировать самостоятельные творческие интересы (образование нацелено на чуткое выявление индивидуальных способностей и склонностей каждого) и навыки совместной работы с другими; наконец, в Центре Общения, куда они «перебазируются» уже сформировавшимися личностями, действует максимально свободный режим взаимно обогащающего сотрудничества между представителями всех творческих направлений – синергия всех видов искусства и ремесла, прикладного конструирования, естественных, технических и гуманитарных наук, спорта и т.д. Для ее самозарождения разработан полный спектр необходимых пространств – от огромных зрительных залов и лекционных аудиторий, до библиотек-инфохранилищ, мастерских и уединенных кабинетов. Социолога Георгия Дюментона, входившего в группу НЭР с момента ее рождения, больше всего интересовала тема продуктивности общения и свободного поиска человеком своего истинного творческого призвания. Так что по-настоящему ключевым компонентом НЭРа является именно вписанная в него с самого начала «инфраструктура» творческого развития личности и творческого обмена – а отнюдь не «русло расселения», о котором в книге 1966 года почти ничего не сообщается. «Русла» были добавлены позже, чтобы сделать концепцию действительно пространственно-универсальной, обеспечить связи НЭРов друг с другом, а также с зонами промышленного и сельскохозяйственного производства, которые мыслились постепенно переходящими на полную автоматизацию. С добавлением сети «русел» возникла возможность включить в общую схему и самостоятельные крупные университетские кампусы, которые при этом – по принципиальным соображениям – «стыковались» именно с НЭРами, а не с производственными центрами (см. НЭР, 1966, с. 36-37).
НЭР-Русло. Реконструкция графики 1968 г. для Миланской Триеннале. Выставка «НЭР: По следам города будущего. 1959–1977». 2019. Фотография: Юлия Тарабарина, Архи.ру
НЭР – административный центр. Реконструкция макета 1968 г. для Миланской Триеннале. Выставка «НЭР: По следам города будущего. 1959–1977». 2019. Фотография: Юлия Тарабарина, Архи.ру

3. Жанровая особенность и значение НЭРа как архитектурно-теоретического высказывания – «модели-идеала».
Еще одна черта концепции НЭР, крайне актуальная с точки зрения сегодняшнего состояния архитектурно-градостроительной практики – это сам ее жанр и формат, сочетающий графику, трехмерные модели и подробные текстовые выкладки. Теория в расхожем представлении прежде всего ассоциируется именно с текстами – в лучшем случае в сопровождении каких-нибудь таблиц и условных графиков. Но под архитектурной теорией, по моему глубоко обоснованному убеждению, следует понимать в первую очередь концептуальные или «модельные» проекты – например, приводимые Витрувием образцово-типовые проекты храмов и его конкретный оптимизированный вариант ордерного канона – «евстиль», визионерские проекты Филарете и Палладио, не привязанные ни к какому конкретному заказу монументальные «фантазии» Леду и Булле, абстрактные композиционные штудии Дюрана и т.д. Параллельно с НЭРом на Западе и в Японии создавались другие проекты такого же «теоретического» плана – «Новый Вавилон» Константа, работы метаболистов, групп Archigram, Archizoom и Superstudio, проекты Exodus и «Город плененного Земного шара» Колхаса-ОМА. Все это – именно теоретические, обобщенно-абстрактные определения архитектуры и города, которые созданы на языке пространственных проекций, и потому их невозможно исчерпывающим образом перевести в текстовую форму. При этом последние проекты перечисленной группы уже переходят из категории конструктивно-критических высказываний (на языке архитектуры) в жанр чисто иронических или риторических. Они наглядно манифестируют то, что философ Петер Слотердайк в 1983 году обозначил термином «цинический разум» – а именно, с одной стороны, полную отчужденность авторов от действительности «как она есть», а с другой стороны – их безнадежно-ироничное, нигилистическое отношение к своим собственным представлениям о том, что могло бы прийти этой действительности на смену. С этой точки зрения, перечисленные западные проекты близки к сформировавшемуся в предсмертные годы СССР движению «бумажной архитектуры», которая была уже не столько теоретической, сколько «идеосинкразической». А после этого периода – где-то с начала 90-х – концептуальное проектирование в масштабе городов и материков вовсе прекращается: восторжествовавшая в экономике, политике и культуре неолиберальная повестка заставляет признать все попытки обобщающего моделирования-осмысления действительности в лучшем случае бесполезными, а в худшем – опасными, тоталитарными и т.д. Города лишаются даже формального права притязать на историческую осмысленность своего существования, выходящую за рамки чисто хозяйственно-экономической рентабельности («Города больше нет. Мы можем уходить из зала» – Колхас, 1994). В этом смысле концепция НЭРа представляет собой, пожалуй, последнюю в обозримой истории попытку реалистической пространственной артикуляции того, каким должен быть город, рожденный энергией неотчужденного труда и свободного творческого самоопределения людей.
НЭР – развязка. Реконструкция макета 1968 г. для Миланской Триеннале. Выставка «НЭР: По следам города будущего. 1959–1977». 2019. Фотография: Юлия Тарабарина, Архи.ру
НЭР 1970. Выставка «НЭР: По следам города будущего. 1959–1977». 2019. Фотография: Юлия Тарабарина, Архи.ру

КБ Стрелка, разработавшее вполне гуманистические принципы кварталов, опробованные в конкурсе дом.рф, – продолжает или обгоняет идеи НЭР? Как с НЭР соотносится? Как идеи НЭР соотносятся с Новым урбанизмом (НЭР и урбанистическая деревня Крие и Дюани-Зиберк)? До 2025 года в России принята программа по жилью, по которой планируют строить 100 млн м2 в год. Это значит, опять панель – при том, что, к примеру, в Западной Германии при населении в 80 млн человек нет панельных домов. Как через 20 лет изменится российский ландшафт, какая модель нас ждет (расползание городов, агломерации, возрождение малых городов, американская субурбия или что-то другое)?

И сформировавшийся как движение в начале 1990-х Новый урбанизм, и ставшая в последнее время популярной домодернисткая схема квартальной застройки – все это тенденции, во-первых, консервативно-пассеистические, а во-вторых – компромиссно-оппортунистические. Можно сказать, что выдвинутые Новым урбанизмом требования гуманизации среды НЭР полностью предвосхитил, при этом сформулировав эти требования более радикально и последовательно – начиная с принципиального требования убрать с территории поселения частный автотранспорт. Иными словами, Новый урбанизм вполне можно рассматривать как слабый отзвук более решительного концептуального поворота к проблеме средовых качеств поселения, осуществленного НЭРом. При этом по существу Новый урбанизм остается в русле «хронической» американской тенденции к растеканию застроенных односемейными домами пригородов, которые из-за своей низкой плотности стремительно поглощают открытый ландшафт. НЭР же предлагает сберегающую ландшафт высокоплотную альтернативу с более совершенным качеством среды. Что же касается квартальной схемы застройки – придуманной, конечно, не Стрелкой – то она вообще не пытается исключить частный автотранспорт, а только дает надежду несколько ослабить проблему пробок и скоростного движения за счет более густой, капилярной уличной сети. Но из-за этого неизбежно сокращается внутридворовое пространство, которое при замкнутом периметре квартала становится практически непригодным для рекреации и свободного времяпрепровождения детей – им там просто недостаточно места. В этом смысле гораздо эффективнее разреженные малоэтажные мегакварталы с прерывистым периметром, обильным внутренним озеленением и внутриквартальными проездами ограниченного использования – но, увы, с точки зрения экономических схем сегодняшнего девелопмента они категорически нерентабельны.

В целом же обе перечисленные концепции – Новый урбанизм и квартальность – просто несопоставимы с НЭРом, поскольку они, как и рядовые планировочные концепции для конкретных территорий, не поднимают вопрос об общем смысле существования города и не предлагают исторически нового типа поселения. Конечно, можно быть сторонником скорее плавных эволюционных изменений, доктрины «малых дел», гибких адаптаций и т.д. Но такая деятельность бессмысленна без определения общего направления, в котором нужно «постепенно» двигаться, – т.е. без предельно удаленного, долговременного целеполагания. Это все равно что выходить в плаванье без выбора пункта назначения. Именно в роли таких удаленных «маяков» или «реперов» выступают концепции типа НЭР, и именно поэтому я предпочитаю использовать по отношению к ним предикат «теория», а не «утопия».

Вопрос о «панели» заслуживает, конечно, отдельного подробного обсуждения. В нем чувствуется несколько поспешное смешение понятий: термин, определяющий конструктивную систему, используется как термин, обозначающий стандартную типологию и стандартный репертуар внутренних планировок. Нашу массовую панельную застройку нередко генетически возводят к Марсельской единице Корбюзье, хотя последняя по своей нестандартной планировке была гораздо ближе к Дому Наркомфина Гинзбурга, а в качестве конструктивной системы в ней использовалась не панель, а монолит. И в своих – очень предварительных – наработках по архитектуре «первичного жилого блока» НЭРовцы ориентировались именно на Гинзбурга и Корбюзье. Критика монотонности и «неархитектурности» индустриальной застройки – один из сквозных мотивов книги о НЭРе 1966 года. При этом в ней представлены очень интересные размышления о возможности сочетания стандартных элементов несущего остова и инженерии с индивидуальными архитектурными решениями для каждого здания, которые раскладываются на три взаимосвязанных «регистра» – «пластика плана», «пластика разреза» и «пластика фасада». Большое внимание уделяется теме декора – к нему предлагается вернуться, но именно в зоне близкого визуального контакта, т.е. вдоль уровня улицы и других маршрутов перемещения.

О перспективах российского ландшафта на сегодняшнем историческом этапе, если коротко, можно сказать следующее. Недавно – с подачи Алексея Кудрина, хотя идея зрела и обсуждалась не меньше двух десятилетий – был, похоже, принят стратегический курс на формирование энергичных агломераций вокруг городов-миллионников. Или агломераций, объединяющих миллионники в более связные кластеры. Как и решение о «вытекании» Москвы за МКАД, этот курс является вынужденным: нам предлагается честно признать недостаток в стране сил и средств, необходимых, чтобы сделать всю имеющуюся сеть крупных поселений «конкурентоспособными» в сравнении с городами развитых стран. Поэтому приходится делать ставку только на небольшое число наиболее успешных и людных. Логика, стоящая за выбором этого курса, при всех своих относительных плюсах, очевидно является инерционной: это логика глобальной экономической конкуренции, отношения к городам как к коммерческим предприятиям, а также логика геополитической конкуренции за людей, которые в общем и целом рассматриваются как наиболее ценный ресурс для генерирования ВВП. С одной стороны, движение в этом направлении неизбежно повлечет за собой дальнейший рост числа убывающих и вымирающих городов (проблема, в которую мне довелось глубоко профессионально погрузиться в 2000-е годы), с другой стороны – эти растущие агломерации обещают нам среду все большей степени бессвязности, хаотичности, архитектурной непроработанности и неосмысленности, со все более отчуждающим воздействием на человека – короче, это будет продолжение глобального растекания тематизированного Колхасом «города-генерика». Практически всем очевидно, что такая перспектива ставит под вопрос само существование в будущем профессии архитектора (и тем более архитектора-градостроителя). Их прежняя сфера компетенции все более жестким и необратимым образом перепоручается статистическим машинным алгоритмам – лекцию об этом в рамках нашего семинара будет читать замечательный немецкий композитор и архитектурный документалист Кристиан фон Боррис. С другой стороны, именно на фоне этой удручающей механистической тенденции НЭР – с его императивом возрождения «архитектуры как искусства» – выглядит как высказывание предельно актуальное и злободневное.

Расскажи, пожалуйста, о целях семинара и концепциях приглашенных команд. Сибирский коливинг показался провокационным: зачем назвали концлагерем? Лабазов недостаточно понятный, Левчук любопытный, но совсем футуристический?

В самом общем приближении семинар посвящен теме визионерских моделей совместного существования. Специфика подхода к ней состоит в том, что наиболее полным способом представления таких моделей в данном случае признается не только и не столько словесное описание, сколько пространственная – точнее, пространственно-временная – форма, требующая применения традиционных для архитектуры коммуникативных средств, т.е. рисунков, макетов, планов, раскадровок и т.д. Форма здесь понимается как единство во множестве присущих ему моментов – или (в античной аристотелевской терминологии) как суть бытия той или иной вещи. В практическом отношении это означает, что форма рассматривается как то, что координирует друг с другом множества отдельных эстетических и этических переживаний, повседневных действий, последовательностей опыта, отношений и актов общения.

Основных задач у семинара две. Во-первых, начать восстанавливать давно и глобально утраченную связь между архитектурой и эмансипаторной политической повесткой. Проще говоря, вернуть в размышления об архитектуре политическую проблематику и вопрос об уровне свободы – темы, от которых профессионалы систематически дистанцировались на протяжении почти полувека. Вторая цель – вытащить архитектуру и проектную рефлексию о городском масштабе на простор открытой гуманитарной дискуссии. Для этого в программу семинара включены подробные публичные обсуждения с принципиально междисциплинарным составом экспертов и аудитории.

Помимо приглашенных лекторов и экспертов к проекту присоединились независимые и критически настроенные архитектурно-теоретические группы, которые внутри себя – в порядке самоорганизации – более или менее давно разрабатывают идеи, созвучные концепции НЭРа по жанру и масштабу обобщения.

Первая группа на самом деле представляет собой целое созвездие групп – она сформировалась на базе бюро А-Б, затем к ней примкнули две другие архитектурные группы, а также географ и специалист по «большим данным» Алексей Новиков, философ Петр Сафронов и еще целый ряд интересных людей. Эта команда разрабатывает проектную гипотезу, основанную на классификации типов жителей будущего по характеру их отношения к территории и перемещению, а также на анализе исторической эволюции понятия «комфорт». Ключевым пунктом здесь является метод – в рамках семинара планируется смоделировать социальную композицию прогнозируемого будущего «в теле» самой группы – с привлечением волонтеров извне – а затем уже выйти на пространственно-временную проекцию жизни этой модельной композиции.

Ядром еще одной инициативной группы из Москвы стала редколлегия архитектурного зина «Записки Тафури» – Юрий и Катерина Плоховы, Антон Стружкин и др. Эта группа выделяется на сегодняшнем безрадостно-аполитичном фоне тем, что с момента своего возникновения развивается как критический проект с энергичной общественно-политической направленностью. Специфика и оригинальность их подхода к моделированию будущего связаны с тем, что они в привязке к семинару разрабатывают архитектурный аналог коинсидентальной философии Йоэля Регева – одного из недавних ответвлений т.н. «спекулятивного реализма», – в которой совершенно по-новому интерпретируются категории времени и причинности. Соответственно, проектирование в их случае рассматривается уже не как инструмент для решения заранее поставленных практических задач, а как живая диаграмма познавательных отношений между человеком и действительностью. Иначе говоря, прогноз будущего превращается здесь в моделирование принципиально иного – освобожденного – типа архитектурно-художественного мышления.

Команда АНО – «Архитектура после НОЛЬ ОБЪЕКТА» – включает главного редактора петербургского журнала «Проект Балтия» Владимира Фролова и архитектора Алексея Левчука. Этот дуэт еще с 2000-х годов последовательно развивает идею тотальной трансформации застроенной среды как переходной фазы к новому состоянию мира. В их гипотезе-концепции тематизируется важнейшая миссия города, которая принадлежала ему с самых архаических времен, – а именно способность служить местом трансгрессии, артикулированной границей и в то же время «порталом» между принципиально различными состояниями сознания и мира (например вне- и внутри-церковным состоянием). Эта команда наиболее непосредственно обращена к активно обсуждаемой в последние годы проблеме пост- или трансгуманизма – т.е. приближающегося исчезновения человека в привычном для нас понимании или его перехода на радикально иную ступень своего исторического развития.

Использующая метафоры «коммуналки» и «конслагеря» Сибгруппа – объединение, в состав которого вошли Вячеслав Мизин, известный художник-акционист, в прошлом – лидер новосибирских бумажных архитекторов, кроме того историк, урбанист и главный редактор журнала «Проект Сибирь» Александр Ложкин и, наконец, участники молодой сибирской архитектурно-художественной группировки «На дне». Не скажу, что детально знаком с их исходной проектной гипотезой, но – если судить по их «пред-манифесту» – они, в отличие от НЭРа, фокусируют внимание не на освободительном, а, наоборот, на принудительном воздействии города на человека – в духе концепции дисциплинарных машин Мишеля Фуко. Такой поворот сюжета инновационен по меньшей мере в том отношении, что он деконструирует веками преобладавшее представление о социальности и предрасположенности к формированию культуры как о врожденных или «природных» свойствах человека.

Наконец, для пятой группы – в нее входят Андрей Ильин, Алевтина Бородулина, Глеб Соболев, Вадим Макаров и Татьяна Прокопец – отправной проблемой послужил известный парадокс экологического движения: чтобы снизить свое разрушительное воздействие на природу человеку необходимо отделить ее от себя, но такое отделение оборачивается все более глубокой поляризацией природы и цивилизации, т.е. эскалацией их конфликта. Как единственную возможную альтернативу такому сценарию группа рассматривает процесс «дисперсии» – т.е. распыления крупных человеческих общностей, какими являются города, и реинтеграции человека как вида в локальные биосценозы, жизненные циклы элементов природного ландшафта и т.д. Такие модели отношения человека с территорией существовали и действовали в определенных географических зонах вплоть до недавнего времени, и даже сохраняются кое-где до сих пор, но Земля, похоже, не в состоянии реинтегрировать на тех же условиях всю разросшуюся человеческую популяцию. В рамках семинара группа с присоединившимися участниками будет искать выход из этого тупика.

Как видно из вышесказанного, каждая их участвующих команд предлагает – как минимум в первом приближении – какое-то свое обобщенно-абстрактное определение того, что такое город или (шире) человеческое сообщество в его диалектической связи со средой обитания. Их исходные гипотезы пройдут через этап открытого экспертного обсуждения «на входе», и, с учетом этой критики, будут превращены в программы пяти проектных студий. На втором этапе семинара команды расширятся за счет студентов разных направлений и примкнувших представителей аудитории, чтобы за 6 студийных дней модифицировать/переработать/развить свои предварительные гипотезы до состояния выставочных экспонатов и артикулированных концептуальных проектов-манифестов. Эти проекты сформируют дополнительный «раздел-постскриптум» выставки «НЭР: история будущего» и станут предметом широкого обсуждения в ходе завершающей сессии 5 февраля. Очень надеюсь, что у нас будет достаточно вольных слушателей и активных участников, и что итоговые проекты послужат, в свою очередь, материалом и стимулом для следующих циклов исследований, концептуального проектирования, профессиональных и междисциплинарных дискуссий.
 

25 Января 2019

Лара Копылова

Беседовала:

Лара Копылова
Похожие статьи
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Архитектор в метаверс
Поговорили с участниками фестиваля креативных индустрий G8 о том, почему метавселенные – наша завтрашняя повседневность, и каким образом архитекторы могут влиять на нее уже сейчас.
Арсений Афонин: «Полученные знания лучше сразу применять...
Яндекс Кью проводит бесплатную онлайн-конференцию «Архитектура, город, люди». Мы поговорили с авторами докладов, которые могут быть интересны архитекторам. Первое интервью – с руководителем Софт Культуры. Вебинар о лайфхаках по самообразованию, в котором он участвует – в среду.
Устойчивость метода
ТПО «Резерв» в честь 35-летия покажет на Арх Москве совершенно неизвестные проекты. Задали несколько вопросов Владимиру Плоткину и показываем несколько картинок. Пока – без названий.
Сергей Надточий: «В своем исследовании мы формулируем,...
Недавно АБ ATRIUM анонсировало почти завершенное исследование, посвященное форматам проектирования современных образовательных пространств. Говорим с руководителем проекта Сергеем Надточим о целях, задачах, специфике и структуре будущей книги, в которой порядка 300 страниц.
Возвращение НЭР
Рецензия Ольги Казаковой, директора Института модернизма и старшего научного сотрудника НИИТИАГ, на книгу «НЭР. Город будущего».
Версии «Новой истории», или по следам НЭР
На проектно-теоретическом семинаре «Новая история будет», приуроченном к выставке НЭР, решали, что такое совместное проживание в философском смысле, и как мы будем жить в будущем. Представляем концепции пяти команд.
Сергей Ситар: О НЭРе и семинаре «Новая история будет»
О сути и актуальности НЭРа и о моделях будущего, которые с завтрашнего дня планируется разрабатывать на семинаре «Новая история будет», рассказывает один из его кураторов, архитектор и преподаватель МАРШ Сергей Ситар.
Что такое был НЭР?
Выставка в Музее архитектуры обстоятельно рассказывает о градостроительной утопии (или не-утопии) нового элемента расселения – НЭР, движения, главой которого был Алексей Гутнов. Разбираемся.
Технологии и материалы
«Атмосферные» фасады для школы искусств в Калининграде
Рассказываем о необычных фасадах Балтийской Высшей школы музыкального и театрального искусства в Калининграде. Основной материал – покрытая «рыжей» патиной атмосферостойкая сталь Forcera производства компании «Северсталь».
Фасадные подсистемы Hilti для воплощения уникальных...
Как возникают новые продукты и что стимулирует рождение инженерных идей? Ответ на этот вопрос знают в компании Hilti. В обзоре недавних проектов, где участвовали ее инженеры, немало уникальных решений, которые уже стали или весьма вероятно станут новым стандартом в современном строительстве.
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
​Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Топ-15 МАФов уходящего года
Какие малые архитектурные формы лучше всего продавались в 2023 году? А какие новинки заинтересовали потребителей?
Спойлер: в тренды попали как умные скамейки, так и консервативная классика. Рассказываем обо всех.
Металл с олимпийским характером
Алюминий – материал, сочетающий визуальную привлекательность и вариативность применения с выдающимися механико-техническими свойствами.
Рассказываем о 5 знаковых спорткомплексах, при реализации которых был использован фасадный алюминий компании Cladding Solutions.
Частная жизнь в кирпиче
Что происходит с обликом малоэтажной застройки в России? Архи.ру поговорил с экспертами и выяснил, какие тренды отмечают архитекторы в частном домостроении и почему кирпич остается самым популярным материалом для проектов загородных домов с очень разной экономикой.
Новая деталь: 10 лет реконструкции гостиницы «Москва»
В 2013 году был завершен третий этап строительства современной гостиницы «Москва» на Манежной площади, на месте разобранного здания Савельева, Стапрана и Щусева. В этом году исполняется ровно 10 лет одному из самых громких воссозданий 2010-х. Фасады нового здания выполнялись компанией «ОртОст-Фасад».
Сейчас на главной
Золотое кольцо
Показываем работы трех финалистов конкурса на эскизный проект нового международного аэропорта Ярославля. Концепцию победителя планируют реализовать к 2027 году.
Энергия [пост]модернизма
В Аптекарском приказе Музея архитектуры открылась выставка Владимира Кубасова. Она состоит, по большей части, из новых поступлений – архива, переданного в музей дочерью архитектора Мариной, но, с другой стороны, рисунки Кубасова собраны по проектам и неплохо раскрывают его творческий путь, который, как подчеркивают кураторы, прямо стыкуется с современной архитектурой, так как работал архитектор всю жизнь до последнего вздоха, почти 50 лет.
Кристаллы и минералы
Архитектор Дмитрий Серегин, успевший поработать в Coop Himmelb(l)au MAD Architects , предлагает новый подход к реабилитационной архитектуре. С помощью нейросети он стирает грань между архитектурой и природой, усиливая целительное воздействие последней на человека.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Там русский дух
Второй проект, реализованный бюро Megabudka на территории парка «Кудыкина гора» – гостиничный комплекс. В нем архитекторы продолжили поиски идентичности, но изменили направление: в сторону белокаменных церквей, уюта избы, уездного быта и космизма. Не обошлось и без драмы.
Счастье независимого творчества
Немало уже было сказано с трибуны и в кулуарах – как это хорошо, что в период застоя и типовухи развивались другие виды архитектурного творчества: НЭР, бумажная архитектура... Но не то чтобы мы хорошо знаем этот слой. Теперь, благодаря книге Андрея Бокова, который сам принимал участие во многих моментах этой деятельности, надеемся, станет намного яснее. Книга бесценная, написана хорошо. Но есть сомнения. В пророческом пафосе.
Новый «Полёт»
Архитекторы бюро «Мезонпроект» разработали проект перестройки областного молодежного центра «Полёт» в Орле. Летний клуб, построенный еще в конце 1970-х годов, станет всесезонным и приобретет много дополнительных функций.
Минимализм за Полярным кругом
Участники архитектурно-градостроительного конкурса «Деревянный минимализм улицы Смидовича» работали над образом центральной улицы Нарьян-Мара, условием было использование деревянных конструкций, а победивший проект планируют положить в основу мастер-плана центра города. Судило профессиональное жюри, а потом жители города. Публикуем 4 победивших проекта.
Яуза towers
В столице не так много зданий и проектов Никиты Явейна и «Студии 44». Представляем вашему вниманию концепцию большого многофункционального комплекса на Яузе, между двумя парками, с набережной, перекрестьем пешеходных улиц, развитым общественным пространством и оригинальным пластическим решением. Оно совмещает сложную, асимметричную, как пятнашки, сетку фасадов и смелые заострения верхних частей, полностью скрывающее техэтажи и вылепливающее силуэт.
И опять о птицах
Завершается строительство первого аэропорта в китайском городе Лишуй. Архитекторы пекинского бюро MAD выбрали для своего проекта самый очевидный визуальный прототип – серебристо-белую птицу.
Подражание природе
Открываем новую рубрику «Нейросети» работой для конкурса AI&Biomimicry. Для концепции музейного комплекса авторы позаимствовали природные световые явления и принцип биомимикрии. Этот промт не был простым: использовались слова трабекулы, мезоглея, сцинтиллоны и динофлагелляты.
Мастер яркого высказывания
Искусство архитектора и художника Владимира Сомова построено на столь ярких контрастах, что, входя на выставку, в какой-то момент думаешь, что получил кулаком в нос. А потом очень интересно. Мало кто, даже из модернистов, допущенных к работе с уникальными проектами, искал сложности так увлеченно, чтобы не сказать самозабвенно. ММОМА показывает выставку, основанную на работах, переданных автором в музей в 2019–2020 годах, но дополненную так, чтобы раскрыть Сомова и как художника, и как архитектора.
Тайный пруд
Благодаря проекту команды TISS Garden у жильцов клубного дома Ordynka в центре Москвы появился вид на воду: на плите подземного паркинга удалось создать водоем с системой фильтрации, высадить взрослые деревья и другую растительность.
Офисы с «ленточкой»
В Берлине началось строительство офисного (и немного жилого) «кампуса» LXK по проекту MVRDV. Проект связан с развитием района Восточного вокзала.
Венец из пентхаусов
Первое многоэтажное здание Монако, жилая башня Le Schuylkill, получит после реконструкции по проекту Zaha Hadid Architects завершение из шести пентхаусов.
«Красный просвещенец» в Нижнем Новгороде: снос или...
В Нижнем Новгороде прямо сейчас идет «битва экспертиз»: удивительный заросший зеленью квартал двадцатых годов «Красный просвещенец», с одной стороны, пытаются поставить на охрану как достопримечательное место, а с другой стороны, похоже, есть желание отдать его под застройку полностью или частично. Мы попросили журналиста и активиста Иру Маслову рассказать о ситуации.
Вулканическое
В Никола-Ленивце сожгли Черную гору – вулкан. Ее автор – она же автор Вавилонской башни 2022 года, и два объекта заметно перекликаются между собой. Только если предыдущий был про человеческое дерзновение, то теперь форма ушла в природные ассоциации и растворилась там. Вашему вниманию – фотографии сожжения.
Черный, белый и стекло
Лаконичный в формах и отделке дом для подмосковного коттеджного поселка, основным приемом которого стал контраст – цвета, материалов и масс.
Два, пять, десять, девятнадцать: Нижегородский рейтинг
В Нижнем Новгороде наградили победителей XV, по-своему юбилейного, архитектурного рейтинга. Вручали пафосно, на большой сцене недавно открывшейся «Академии Маяк», а победителей на сей раз два: Школа 800 и Галерея на Ошарской. А мы присоединили к двум трех, получилось пять: сокращенный список шорт-листа. И для разнообразия каждый проект немного поругали, потому что показалось, что в этом году в рейтинге есть лидеры, но абсолютного – вот точно нет.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
Вплотную к демократии
Конкурс на проект реконструкции зданий датского парламента выиграли бюро Cobe, Arcgency и Drachmann совместно с конструкторами Sweco. Цель трансформации – позволить любому гражданину приблизиться вплотную к оплоту демократии.
Арка, жемчужина, крыло и ветер
В соцсетях губернатора Омской области началось голосование за лучший проект нового аэропорта. Мы попросили у финалистов проекты и показываем их. Все довольно интересно: заказчик просил сделать здание визуально проницаемым насквозь, а образы, с которыми работают авторы – это арки, крылья, порывы ветра и даже «Раковина» Врубеля, который родился в Омске.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Парк архитектуры и отдыха
Для подмосковного гостиничного комплекса, предполагающего разные форматы отдыха, бюро T+T Architects предложило несколько типов жилья: от классического «стандарта» в общем корпусе до «пещеры в холме» и «домика на дереве». Дополнительной задачей стала интеграция в «архитектурно-лесной» парк существующих на территории резиденций, построенных в классическом стиле.
Лирически-энергетическая архитектура
Здание поста управления солнечной электростанцией Kalyon Karapınar SPP по проекту Bilgin Architects в Центральной Анатолии служит «пользовательским интерфейсом» для бесконечного поля солнечных батарей.
Пресса: Архитектура без излишеств: есть ли рецепты, позволяющие...
На нынешнем рынке застройщики лавируют между неуклонно растущей себестоимостью и растущими же потребностями покупателей, отдающих за свои типовые квартиры впечатляющие суммы. Способна ли архитектура стать дополнительным конкурентным преимуществом реализуемых проектов? И есть ли рецепты, позволяющие строить «дешево и красиво»?