«Седрик Прайс придумывал архитектуру, которая может подстраиваться под поведение людей»

Саманта Хардингхэм – о британском архитекторе-визионере послевоенных десятилетий Седрике Прайсе и его самом важном проекте – Дворце развлечений. Ее лекция была частью конференции «Архитектор будущего», проведенной Институтом «Стрелка» в партнерстве с ДОМ.РФ.

mainImg
0 Саманта Хардингхэм – английский педагог и историк архитектуры, преподаватель школы Архитектурной ассоциации в Лондоне.

Текст лекции предоставлен Институтом медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка».

Я буду сегодня говорить о своем герое из прошлого, настоящего и будущего. Его зовут Седрик Прайс. Я написала несколько книг о нем и о его работе. Для меня сегодняшний день особенный, сегодня [11 сентября 2018] Седрику исполнилось бы 84 года.
Это моя последняя книга. «Седрик Прайс: Ретроспектива, направленная в будущее». Я бы сказала, что эта книга – полное собрание его сочинений, весит почти шесть килограмм.
Меня предупредили, что в России о Седрике Прайсе знают не так-то много. Насколько я знаю, он в России никогда не был. Поэтому я чувствую значительную ответственность, как будто я должна вас познакомить с человеком, которого считаю гигантом архитектуры.
Интересный момент: Прайс очень четко разделял свою личную и профессиональную жизнь. Это парадоксально для человека, который всегда сотрудничал, всегда все создавал совместно.
Его любимый совет, который он давал всем, в том числе, мне: «Человек должен быть не полон. Вам нужно понять, чего вам не хватает, какая помощь вам нужна, и потом обратиться к соответствующему специалисту».
Седрик великолепно менял свое мнение – это был его большой талант. Он говорил, что мы люди именно потому, что мы можем менять свое мнение.
Мне кажется, каждому архитектору было бы полезно знать, кто такой Седрик Прайс. Я буду говорить – о его образовании, о том, как он формировался как архитектор, в какую эпоху он вырос. Буду говорить о том, что на него влияло. Буду говорить о ключевых проектах, в которых Седрик проявил себя как выдающийся архитектор.
Седрик Прайс был архитектором настоящего. По определению это означает, что он был архитектором и будущего тоже. Он жил и работал, следуя утверждению, что будущее происходит уже сейчас. Я бы сказала, что Седрик Прайс был очень щедрым. Он оставил после себя отличные идеи, которые потом подхватили другие – переосмыслили и реализовали.
Седрик любил дизайн, любил архитектуру. Вот пример того, как сильно он любил дизайн. Каждый свой день рождения, каждый день выборов, каждое Рождество он менял оформление своего офиса с помощью профессионального дизайнера.
Седрику не очень-то нравились архитекторы. Он любил в первую очередь людей. Именно поэтому все его проекты направлены на то, чтобы облегчить жизнь людей, которые будут жить в этих зданиях.
Он старался придумать архитектуру, которая сможет подстраиваться под поведение людей, как индивидуальное, так и коллективное. Потом это стали называть вслед за Седриком Прайсом architectural enabler, архитектура, которая позволяет людям проявлять себя. Насколько я помню, […] первым придумал этот термин, а Седрик использовал немного другое словосочетание, anticipatory architecture – предвосхищающая архитектура.

Книга «Хорошие и плохие манеры в архитектуре» (Good and Bad Manners in Architecture) урбаниста Тристана Эдвардса (1924) очень повлияла на Седрика и на то, как он мыслил архитектуру. Автор этого эссе расставляет искусства по значению, и, как вы видите, архитектура здесь стоит только на четвертом месте. Выше помещены искусство создания человеческой красоты, искусство хороших манер и искусство красиво одеваться. Здесь в первую очередь думали про живых людей, не про машины. Седрик тоже думал, что архитектура вторична, а первичны именно люди.

Прайс родился в 1934 в Стоуне, Стаффордшир. Это графство называли гончарным регионом, потому что там располагалось очень много фабрик, которые до 1960 производили керамику. Прайс был сыном архитектора Артура Дж. Прайса. Его семья была очень тесно связана с керамической индустрией. Многие из родственников Прайса работали дизайнерами или техническими сотрудниками на таких фабриках. […] В частности, то, что он знал об архитектуре, – это то, как строили здания, казармы, которые использовала армия во Вторую мировую. Казармы располагались в том числе в Стаффордшире. Он очень много их посещал, поскольку солдаты квартировались недалеко от его семейного дома.
Это одна из тетрадей Седрика. Ему в тот момент девять лет. Здесь он придумал надувное здание. 1940-е годы, очень инновационная идея, надо сказать, с традиционными английскими окнами. Ему хотелось соединить что-то очень традиционное и что-то очень новаторское. Ему было интересно, как структуру дома можно перевернуть с ног на голову, как по-другому можно посмотреть на здание как таковое. В частности, то, о чем он думал, – это временные здания, то есть здания, павильоны, которые создавались на определенный срок службы.
Второй феномен, где Прайс увидел будущее, – это был отец Прайса. Артур Прайс научил Седрика рисовать. Прайсу это очень понравилось. Его отец работал архитектором в 1930-е, он был одним из тех, кто осуществил самый большой модернистский проект Великобритании – построил сеть кинотеатров «Одеон». Это была британская сеть кинотеатров, ею владел Оскар Дойч. Когда я говорю об этом проекте, я упоминаю модернизм как архитектурный стиль и как идею полностью индустриализованного мира. Именно эта идея распространилась по всем частям Британии вместе с соответствующей архитектурой. На самом деле, стиль «Одеона», строго говоря, – это ар деко. Но при этом облицовка и вообще то, как выглядит это здание, рифмуется с интернациональным стилем, который формировался в то время и который напрямую связан с европейским модернизмом. Британия очень быстро менялась в тот момент, отказывалась от своего колониального прошлого, и шла вперед в гламурное будущее, заимствуя в том числе эстетику Голливуда. Очень важно помнить об этом. Все это происходило, когда Седрик был маленьким мальчиком. Это был потрясающий период изменений, который он наблюдал, потому что его отец напрямую участвовал в создании такой новой архитектуры.
zooming
Бывший кинотеатр сети «Одеон» в Ньюпорте (Уэльс). Архитекторы Гарри Уидон, Артур Прайс. 1937-1938. Фото © Jaggery. Лицензия Attribution-ShareAlike 2.0 Generic (CC BY-SA 2.0)

В 1933 была основана группа британских архитекторов-исследователей MARS (Modern Architectural Research Group) для того, чтобы продвигать принципы модернизма в дизайне и архитектуре. Сейчас эту группу помнят в первую очередь благодаря плану Лондона, который они разработали в 1938. Этот проект вел эмигрант из Германии, архитектор Артур Корн, который позже стал преподавателем Прайса в Архитектурной ассоциации. Также над этими проектами работал Максвелл Фрай. На него Прайс работал после того, как окончил AA. Со-автор плана, конструктор Феликс Самуэли работал с конструктором Фрэнком Ньюби, который потом стал ключевым партнером и другом Прайса. Эти люди были очень важны для Седрика Прайса, для его личной истории. Очень важно то, что они делали в 1930-е годы, и что повлияло и на идеи Седрика.
Вот план Лондона – это такая гусеница с ножками. На эту команду огромное влияние оказал Николай Милютин, его идеи линейного города. […] План был довольно радикальным, в том числе в отношении транспортной схемы, коммуникаций, системы общественного транспорта. Хотя Седрику Прайсу было всего четыре года, когда этот новый план Лондона был опубликован, как я уже сказала, этот план позже сильно на него повлиял. Многие из авторов этого плана потом стали педагогами Прайса. Более того, идеи, связанные с коммуникациями, с тем, как должен выглядеть город будущего, потом сильно повлияли на Прайса, и даже привели к тому, что он изобрел новое название для города XXI века. Ему казалось, что город будущего будет очень динамической системой, состоящей из различных политических и материальных структур. Он назвал город XXI века «концентратом». Посмотрим, будет ли действительно таким город XXI века.

Будущее явилось Прайсу снова уже в другой форме. На дворе 1951 год, он подростком попадает на Фестиваль Великобритании. Это общенациональное событие. Как вы понимаете, закончились две Мировые войны, и возникла идея провести фестиваль, чтобы люди забыли прошлое и сконцентрировались на будущем. Важное сооружение там называлось «Скайлон» – это была первая кабельная конструкция, построенная в Европе. Я убеждена в том, что подобные проекты очень сильно повлияли на Прайса. Я сделала этот вывод, тщательно познакомившись с его наследием.
zooming
«Скайлон» на Фестивале Британии. Архитекторы Джон Идальго Мойя, Филипп Пауэлл, инженер Феликс Самуэли. 1951. На фото не распространяются авторские права

Феликс Самуэли был автором проекта «Скайлон», а Фрэнк Ньюби был самым молодым инженером, который работал с ним над этой задачей. Видите, еще одна связь появилась с позднейшей работой Седрика Прайса. Вот мы стоим под «Скайлоном» и смотрим на фестивальный «Павильон моря и кораблей» [Бэзила Спенса]. […] Самый большой проект Прайса – Fun Palace, «Дворец развлечений», про который вы, возможно, слышали. Здесь эхо того «Павильона моря и кораблей», который мы видели на предыдущих слайдах.
«Павильон моря и кораблей» на Фестивале Британии. Архитектор Бэзил Спенс. 1951
«Павильон моря и кораблей» на Фестивале Британии. Архитектор Бэзил Спенс. 1951

Едем дальше. 1952 год, Прайс поступает в Кембридж, его образование связано не только с архитектурой, но и с искусством тоже. В целом его учат тому, как можно использовать принципы классической архитектуры для проектов небольшого масштаба.
Как происходило обучение в Кембридже? Каждый студент принадлежал тому или иному колледжу. В колледже могли учиться люди разных специальностей: архитекторы, литературоведы, физики и так далее. Колледж был местом общения, создания общего дискурса, что также было очень важно для последующей работы Прайса.
В свои выходные Седрик занимался собственными проектами, не учебными. Это временные сооружения, модульный дизайн, создание объектов из сборных частей, из модулей. Стоит отметить форму подачи этого проекта: всего на одной страничке все картинки вместились, все очень ясно, четко и кратко.
После Кембриджа Прайс поступил в школу Архитектурной ассоциации, 1955–1957. Он работал над проектом нового центра Олдхэма – это район в Манчестере. В 1950-х – 1960-х тяжелая промышленность вошла в кризис, спад, и уже тогда в Англии начали перепланировку промышленных районов. Среди его преподавателей были великие историки: Николаус Певзнер, Джон Саммерсон, Артур Корн.
Для Корна, как мне кажется, никакая идея не была слишком глупой. Он всегда старался подталкивать своих студентов к поиску абсолютно новых идей в архитектуре, в дизайне, создавать что-то, чего еще никогда не существовало. Корн очень верил в красоту и потенциал плана, рисунка, и в то, что идея, воплощаясь в камне, может произвести настоящий резонанс.

Fun Palace, Дворец развлечений (1960–1966) – первая масштабная работа Седрика Прайса, и первый проект, который потом был опубликован в его большой книге идей. Как мне кажется, для Прайса этот проект был своеобразной шуткой. Он вообще много шутил. Это проект, который ставил под вопрос все: что такое здание, в чем состоит роль архитектора, что такое образование, что такое развлечение, в чем состоит роль технологий в каждом из этих аспектов.
Идея Дворца развлечений появилась благодаря театральному режиссеру-визионеру Джоан Литлвуд (1914–2002). Она создала то, что потом стало труппой Theatre Workshop. Джоан одной из первых начала использовать технику партисипации, начала включать зрителей в то, что происходит на сцене. Изначально она создала труппу, которая постоянно ездила с гастролями по всей Великобритании. В 1953–1979 ее труппа базировалась в театре Ройял-Стрэтфорд-Ист в восточном Лондоне. Ее театр собирал зрителей очень разного социального происхождения в попытке отринуть коммерческий театр лондонского Вест-Энда, который был рассчитан только на состоятельных людей. Литлвуд была очень смелой женщиной, революционеркой. Она оспаривала все, что ей говорили. Вот что она пишет: «Я не профессиональный режиссер. Я не знаю, что такое профессиональный режиссер. Я не посмотрела ни одной пьесы с 15 лет. Я все время смотрю только на то, что происходит на улице. Потому что именно там я живу – на улице». В 1958 Литвуд написала статью, которая описывала идеи доступности культуры, науки и образования для каждого. Литлвуд представляла себе университет улиц как главное место, где можно научиться, как пользоваться разными инструментами и воспитывать детей – или просто лечь на спину и смотреть на небо.
Литлвуд за проектом обратилась напрямую к Седрику Прайсу. Они поговорили как режиссер и архитектор, пытаясь понять, что они могут создать вместе. Прайс увидел в этом проекте потенциал для своего собственного архитектурного исследования. Он задумался о том, как можно создать пространство, где люди смогут контролировать свое материальное окружение. Как сделать архитектуру и внутри, и снаружи доступной для людей, чтобы здание, его устройство и инфраструктура могли служить катализатором всего, что происходит вокруг.
zooming
Седрик Прайс. Дворец развлечений. Проект. Из собрания Канадского центра архитектуры (Монреаль)

Это записка, которую Прайс написал для себя – концепция проекта, такой бриф. Видите, наверху написано «антиархитектор». Он пользовался бумагой со знаком «архитектор», он к этому слову добавил «анти». Ему было интересно, нужен ли вообще архитектор в этом проекте. Это была очень важная часть философии Седрика Прайса: как архитектура может определять жизнь, помогать обучению, способствовать отдыху. Именно второй цели должен был служить Дворец развлечений.
Седрик Прайс. Дворец развлечений. Проект. Из собрания Канадского центра архитектуры (Монреаль)

Мне кажется, самое важное здесь написано наверху – расположить максимальное количество форм досуга в одном месте. Вызов, очень сложный для любого проектировщика, для любого архитектора. Довольно быстро Дворец развлечений разросся в один из первых примеров экспериментальной междисциплинарной коллаборации. Он объединил вокруг себя разных архитекторов и художников. Около 60 человек работали на этом проекте, насколько я помню. Бакминстер Фуллер участвовал в этом проекте, что было важно для Прайса. Гордон Паск и Робин Маккинон Вуд – тоже.
Среди авторов были ученые, политики, журналисты, которые работали с очень широкой проблематикой, и они помогали переосмыслять проект Дворца развлечений. Дворец как проект был изначально основан на коммуникации, на многочисленных петлях обратной связи. Он должен был быть максимально горизонтальным. Проблематика, те вызовы, которые сформулировал Седрик Прайс, потом были переосмыслены, их много раз обсуждали партнеры Прайса по этому проекту.
Седрик Прайс, Джоан Литлвуд. Рекламная брошюра для Дворца развлечений. Из собрания Канадского центра архитектуры (Монреаль)
zooming
Седрик Прайс. Дворец развлечений. Проект. Из собрания Канадского центра архитектуры (Монреаль)

Процитирую один из первых отчетов по этому проекту: «Каждый проект так или иначе транслирует идеалы в архитектуре, скульптуре, живописи, литературе и в спонтанном самовыражении на улице, в общественных зданиях и на рабочем месте. Досуг и свобода от войны, свобода от нужды повлияли на развитие искусств и ремесел. Мы сейчас вошли в новую эпоху досуга и свободы от войны, у нас нет достаточных инструментов, чтобы наслаждаться этим. Одна из наших первых потребностей – пространство, где мы можем работать и играть. Пространство должно быть окружено водой, реками, в нем должно быть движение. Это пространство, от которого можно получать удовольствие. Оно не должно диктовать, что мы там можем делать». Уже в те годы такие идеи были доступными. Если в самом Кембридже все-таки преподавали традиционные взгляды, такие идеи уже проявлялись в неформальных беседах.
Для Литлвуд образование было ключом к созданию более эгалитарного общества. Она предлагала отказаться от стандартной модели школьного обучения. Она писала, что мы должны разучиться тому, чему нас научили. Она выступала за то, чтобы отказаться от формального директивного обучения. Литлвуд писала, что Дворец развлечений настолько неправилен, что он будет правильным только в будущем, будет очень уместен для будущего.
Дворец развлечений должен был стать городской игрушкой. Игрушка – это слово, которое Седрик Прайс часто использовал. Это то, с чем вы можете взаимодействовать, общаться, играть. Вот что он пишет в то время, когда большая часть артефактов систем, институций все быстрее менялась: «Отсутствие конструктивного прогресса в базовых проблемах, таких как движение, развлечение, проведение досуга, это не просто печально, это опасно. Потенциал городской жизни в ХХ веке сейчас не раскрыт из-за тех унылых зданий, где живут люди сейчас».
Помните, вначале я показывала один рисунок, первый набросок. Седрик постоянно переосмыслял то, как этот дворец будет выглядеть, каким он явится публике. Через шесть лет появились довольно призрачные рисунки, я бы даже сказала, зловещие. Они помогают нам понять, как эволюционировала мысль Седрика Прайса. Он постоянно думал об этом проекте, этот проект много фигурировал в СМИ того времени, но он очень жестко контролировал визуальную составляющую, которая публиковалась в СМИ. С другой стороны, Прайс обращается к традиционным архитектурным пропорциям. Именно поэтому очень важно видеть его проекты в развитии, в них есть эволюция мысли и эволюция материала.
Дворец развлечений – одно из первых зданий Великобритании, который должен был быть построен из материалов индустриального производства. В этот план вписан план Колизея, Седрик Прайс обращается к примерам из прошлого, к традиционным архитектурным пространствам. […] Высота этого здания должна быть 120 футов, ширина – 375 футов. Это примерный план, как это должно было выглядеть. Как этот проект задумывался? Он должен был состоять из нескольких башен, которые строятся из очень базовых материалов, в частности, из железобетона. Как видите, башни соединены между собой многоуровневой структурой, внутри башен должны были быть установлены лифты, лестничные пролеты, которые позволяли человеку свободно перемещаться по этому пространству. Это здание могло вмещать в себя очень разные мероприятия, начиная от театральной постановки и заканчивая банкетом, все, что угодно.
Предполагалось, что в этом дворце одновременно может проходить пять крупных мероприятий. […] Чтобы достичь необходимой гибкости, различные блоки могли конструироваться очень быстро из модулей. Это должна быть модульная архитектура, которая может собираться и пересобираться. На разрезе здания видно несколько разных уровней: кинотеатр, галерея, ресторан, променад. Были блоки постоянные, такие как кинотеатр, были блоки временные. Важно, что здание должно было быть расположено рядом с рекой Темзой. Для архитектора было очень важным, что это здание будет стоять практически на воде.
Сверху располагался кран, который помогал бы техническим специалистам перемещать эти модули. Седрик хотел, чтобы здание осталось живым даже после завершения строительства, оно постоянно могло перестраиваться, пересобираться. И, видите, люди могли свободно двигаться внутри этих блоков. Для Седрика было очень важно, что он думал о форме составных частей, а не об общей форме здания.
У Дворца развлечений была очень сложная судьба. Уже начали осваивать конкретный участок, но к сожалению, этот проект не был осуществлен. Рекламная кампания по продвижению проекта не увенчалась успехом.

«Генератор», проект Седрика, созданный десять лет спустя (1976–1980). Он связан с идеей сетки. Это первый умный дом в истории, которым управляют микрочипы. Микрочип управлялся этим компьютером – одним из первых. Важно отметить, что Дворец развлечений должен был быть гигантским. Интересно, что это скорее идея, а не само здание. Иногда идея важнее, чем здание. Идея может храниться на чем-то маленьком, как микрочип. Это упражнение в том, как технологии, культурная апроприация, ассимиляция и применение могут развиваться во времени и предлагать нам новое пространство для жизни.

Вопрос из зала: Почему Седрик был так одержим временными конструкциями? Пневматические оболочки. Было ли это обусловлено временем и недостатком дешевых капитальных строительных конструкций? Или это был его сознательный выбор, виденье архитектуры?
Саманта Хардингхэм: И первое, и второе. Сочетание его времени, того, что он видел вокруг себя, той эпохи, технологий, как они развивались; временные модульные здания тогда были широко распространены. Чего Седрик не пытался сделать, так это создать универсальную, всеобъемлющую теорию архитектуры. Это не было его задачей. Ему было интересно пробовать новое.
Что касается его идей, он отходил от архитектурной традиции, ему казалось, что архитектура слишком медленно отзывается на свою эпоху, слишком медленно меняется. Мне кажется, в первую очередь он реагировал на военный контекст, две войны прошли в Европе в начале века, когда казармы, временные сооружения собирались и разбирались, и это навело его на мысль: почему гражданские здания не могут быть временными? Но это не была его инструкция – как надо действовать.

Вопрос из зала: Я привык, что архитекторы очень умные люди, но часто скучные или очень погружены в свои проекты, все ходят в черном и так далее. Поскольку Седрик посвятил свою жизнь проекту Дворца развлечений, был ли он веселым? Какой личностью он был?
Саманта Хардингхэм: Он был очень остроумным, и его остроумие спасало его во многих ситуациях. Он прекрасно знал историю архитектуры, но никогда не хвалился этим. […] Он много шутил, и его современники говорили, что он был приятным человеком, с ним было интересно общаться, он все время переосмыслял современность. Мы бы сейчас cформулировали это так: он думал о будущем.
Он очень много работал. У него не было ни жены, ни детей, ни кошечки, ни собаки. Вся его жизнь была в его работе, в архитектуре. Он очень много знал, но не кичился этим перед собеседниками, ему всегда было интересно чужое мнение. Он никогда не поучал. Я бы сказала, что он продвигал развлекательное обучение, немного обезоруживающее. У него была позиция – никогда ничему не учить, но между делом он мог рассказать об истории архитектуры. Он обожал архитектуру, комиксы, их рисовал, высмеивая иногда очень серьезные проблемы. Мне кажется, иногда комикс – это очень хороший способ рассказать о каких-то вопросах. У него было много рисунков, он не очень-то любил архитекторов, у него было много друзей-шаржистов, карикатуристов. Он был интересным, приятным человеком.

Вопрос из зала: Большую часть своей карьеры вы посвятили одному герою, одной персоне. В некотором смысле прожили с ним часть своей жизни. Как он повлиял на вас, на ваши взгляды на архитектуру, на вашу работу?
Саманта Хардингхэм: Да, это действительно странно, что я живу свою жизнь с таким аватаром, но он был очень умным человеком, визионером, поэтому я никогда не скучала. Он на меня сильно повлиял. Я сама преподаю архитектуру. И я всегда стараюсь помнить о том, как Седрик делал то, что сейчас делает компьютер, руками. Как он предвидел то, как будут развиваться технологии, но при этом делал все сам. Мне кажется, Седрик меня научил именно этому. Если ты не можешь рассказать какую-то идею, тебе нужно ее нарисовать, рассказать ее через план, через набросок. И я все свои идеи стараюсь резюмировать до одного предложения. Если я не могу рассказать о проекте в одном предложении, то я просто никому не буду пока про него рассказывать.
Седрик научил меня мыслить и рассказывать об архитектуре. И еще он научил меня задумываться о том, что такое образование. Обучение – это правильное слово. Меня называют не учитель, а тьютор. Так официально звучит моя должность. Я не указываю студентам, я скорее поддерживаю их в их собственных исследованиях. Как мне кажется, это очень важно, что студенты могут очень много нового предложить архитектуре, я их в этом поддерживаю, и для меня это связано с щедростью, с которой Седрик делился своими идеями. И, в частности, эта его большая книга об архитектуре. Он не пишет там длинных текстов. Иногда это картинка, иногда – один абзац или всего одно слово. Мне кажется, это как раз про его щедрость, про то, что он хотел, чтобы вы сами сделали собственный проект.

Вопрос из зала: В начале лекции вы говорили, что архитектура для Седрика вторична, а люди являются первичными. Как этот принцип раскрывался в его деятельности?
Саманта Хардингхэм: Есть известная история: к Седрику приходит клиент, который не очень доволен своим браком, решает построить дом и думает, что этот дом исправит их отношения с женой. Седрик осматривает участок, разговаривает с клиентом, прощается и позже пишет ему письмо: «Вам не нужен новый дом, вам нужен развод».
Это я имела в виду, когда говорила, что для него в приоритете были живые люди. В каждом проекте он задавался вопросом, нужна ли здесь вообще архитектура. Он всегда задавал вопросы, выслушивал ответы, узнавал как можно больше информации о том, что людям интересно, что им нужно, чего они хотят. Для него это была важная идея – задавать людям вопросы, проводить с людьми время.
Еще один проект, которым он занимался – обновление и реформа процесса стройки. Он хотел сделать так, чтобы строительная площадка в 1970-х была безопасна для рабочих. От этого проекта осталась стопочка розовых бумажек, где записано то, что Седрик услышал от множества людей, которые работали на строительном проекте, начиная с секретаря и заканчивая ирландскими строителями, которые приезжали в Британию на заработки и получали очень мало денег. Они говорили, что даже пойти пообедать в паб не могут, так как они все в грязи и не могут нигде вымыться. Секретарша рассказывала, что она тоже не может ходить на обед, потому что в пабах только мужчины. Все это он фиксировал на бумаге, и оно сохранилось как его наследие. Он очень внимательно выслушивал людей, при этом он не лез в какие-то личные детали. Но ему искренне было интересно, как эти люди живут. Он узнавал про людей в первую очередь, и только потом придумывал архитектурный отклик на этот запрос. Иногда этим откликом было строительство здания, например, Дворца развлечений.

11 Октября 2018

Похожие статьи
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской Линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Вилкинсон и Мак Аслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Леонидов и Ле Корбюзье: проблема взаимного влияния
Памяти Юрия Павловича Волчка. Статья готовилась к V Хан-Магомедовским чтениям «Наследие ВХУТЕМАС и современность». В ней рассматривается проблема творческого взаимодействия Ле Корбюзье и Ивана Леонидова, раскрывающая значение творчества Леонидова и школы ВХУТЕМАСа, которую он представляет, для формирования основ формального языка архитектуры «современного движения».
«Вы смотрите на архитектуру, а архитектура смотрит...
Алессандро Боссхард – о все возрастающей стандартизации жилых интерьеров, которой был посвящен курировавшийся им павильон Швейцарии на венецианской биеннале–2018. Его интервью было частью конференции «Архитектор будущего», проведенной Институтом «Стрелка» в партнерстве с ДОМ.РФ.
Технологии и материалы
Фасадные подсистемы Hilti для воплощения уникальных...
Как возникают новые продукты и что стимулирует рождение инженерных идей? Ответ на этот вопрос знают в компании Hilti. В обзоре недавних проектов, где участвовали ее инженеры, немало уникальных решений, которые уже стали или весьма вероятно станут новым стандартом в современном строительстве.
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
​Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Топ-15 МАФов уходящего года
Какие малые архитектурные формы лучше всего продавались в 2023 году? А какие новинки заинтересовали потребителей?
Спойлер: в тренды попали как умные скамейки, так и консервативная классика. Рассказываем обо всех.
​Металл с олимпийским характером
Алюминий – материал, сочетающий визуальную привлекательность и вариативность применения с выдающимися механико-техническими свойствами.
Рассказываем о 5 знаковых спорткомплексах, при реализации которых был использован фасадный алюминий компании Cladding Solutions.
Частная жизнь в кирпиче
Что происходит с обликом малоэтажной застройки в России? Архи.ру поговорил с экспертами и выяснил, какие тренды отмечают архитекторы в частном домостроении и почему кирпич остается самым популярным материалом для проектов загородных домов с очень разной экономикой.
Новая деталь: 10 лет реконструкции гостиницы «Москва»
В 2013 году был завершен третий этап строительства современной гостиницы «Москва» на Манежной площади, на месте разобранного здания Савельева, Стапрана и Щусева. В этом году исполняется ровно 10 лет одному из самых громких воссозданий 2010-х. Фасады нового здания выполнялись компанией «ОртОст-Фасад».
Уникальные системы КНАУФ для крупнейшего в мире хоккейного...
9 и 10 декабря 2023 года в новом ледовом дворце в Санкт-Петербурге состоялся «Матч звезд КХЛ». Двухдневным спортивным праздником официально открылась «СКА Арена» на проспекте Гагарина. Построенный на месте СКК комплекс – обладатель нескольких лестных титулов «самый-самый», в том числе в части уникальных строительных технологий. На создание сооружения ушло всего 36 месяцев.
Сейчас на главной
Вулканическое
В Никола-Ленивце сожгли Черную гору – вулкан. Ее автор – она же автор Вавилонской башни 2022 года, и два объекта заметно перекликаются между собой. Только если предыдущий был про человеческое дерзновение, то теперь форма ушла в природные ассоциации и растворилась там. Вашему вниманию – фотографии сожжения.
Черный, белый и стекло
Лаконичный в формах и отделке дом для подмосковного коттеджного поселка, основным приемом которого стал контраст – цвета, материалов и масс.
Два, пять, десять, девятнадцать: Нижегородский рейтинг
В Нижнем Новгороде наградили победителей XV, по-своему юбилейного, архитектурного рейтинга. Вручали пафосно, на большой сцене недавно открывшейся «Академии Маяк», а победителей на сей раз два: Школа 800 и Галерея на Ошарской. А мы присоединили к двум трех, получилось пять: сокращенный список шорт-листа. И для разнообразия каждый проект немного поругали, потому что показалось, что в этом году в рейтинге есть лидеры, но абсолютного – вот точно нет.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
Вплотную к демократии
Конкурс на проект реконструкции зданий датского парламента выиграли бюро Cobe, Arcgency и Drachmann совместно с конструкторами Sweco. Цель трансформации – позволить любому гражданину приблизиться вплотную к оплоту демократии.
Арка, жемчужина, крыло и ветер
В соцсетях губернатора Омской области началось голосование за лучший проект нового аэропорта. Мы попросили у финалистов проекты и показываем их. Все довольно интересно: заказчик просил сделать здание визуально проницаемым насквозь, а образы, с которыми работают авторы – это арки, крылья, порывы ветра и даже «Раковина» Врубеля, который родился в Омске.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Парк архитектуры и отдыха
Для подмосковного гостиничного комплекса, предполагающего разные форматы отдыха, бюро T+T Architects предложило несколько типов жилья: от классического «стандарта» в общем корпусе до «пещеры в холме» и «домика на дереве». Дополнительной задачей стала интеграция в «архитектурно-лесной» парк существующих на территории резиденций, построенных в классическом стиле.
Лирически-энергетическая архитектура
Здание поста управления солнечной электростанцией Kalyon Karapınar SPP по проекту Bilgin Architects в Центральной Анатолии служит «пользовательским интерфейсом» для бесконечного поля солнечных батарей.
Пресса: Архитектура без излишеств: есть ли рецепты, позволяющие...
На нынешнем рынке застройщики лавируют между неуклонно растущей себестоимостью и растущими же потребностями покупателей, отдающих за свои типовые квартиры впечатляющие суммы. Способна ли архитектура стать дополнительным конкурентным преимуществом реализуемых проектов? И есть ли рецепты, позволяющие строить «дешево и красиво»?
За актовым залом
Для оформления интерьера микро-клуба в Калининграде Олеся Левкович обратилась к духу Италии 1980-х, а чтобы в помещение без окон проникал естественный цвет, вмонтировала в стены россыпь стеклоблоков.
Северное солнце
По проекту Алексея Левчука в поселке Солнечное недалеко от Финского залива построено восемь вилл. Архитектурные решения отсылают к модернизму Северной Европы, ландшафт интегрирован во внутренние и внешние пространства, а «свободная» планировка территории без заборов отсылает к культурным кодам протестантизма.
Дом-U
Комплекс Jois совмещает высотность с террасами, а самые роскошные квартиры опускает с пентхаусов в нижние этажи. Мощный иконический образ U-образного дома – результат поисков нового стандарта жизни в высотных зданиях архитекторами «Генпро».
Энергетически нейтральный квадрат
На территории кампуса Университета Тилбуга открылся новый учебный корпус имени государственной деятельницы, первой женщины-министра Нидерландов Марги Кломпе. Авторы проекта – Powerhouse Company.
Творческий ужин
Элитный ресторан AIR по проекту архитекторов OMA в Сингапуре включает в себя лабораторию для исследования ингредиентов, сад и огород, кулинарную школу.
Памяти Юрия Гнедовского
В этом году Юрию Петровичу исполнилось бы 94 года. Он – архитектор, автор книг, глава Союза архитекторов и инициатор главной архитектурной премии страны.
Человеческое измерение пространства
Притцкеровскую премию за 2024 год получил японский архитектор Рикэн Ямамото. Главная тема его работ любого масштаба – демократическая организация пространства, которая формирует связи между людьми.
Волны Агидели
Благодаря проекту-победителю конкурса Малых городов в башкирской Агидели, строившейся как спутник атомной электростанции, сформировался городской центр – сеть пешеходных пространств с культурными и спортивными функциями. Все площадки объединяет образ речной волны и советский модернизм.
Черное и белое
Отдельно рассказываем об интерьерах павильона Атом на ВДНХ. Их решение – важная часть общего замысла, так что точность и аккуратность реализации были очень важны для архитекторов. Руководитель UNK interiors Юлия Тряскина делится частью наработок.
Соборы Грозного
Новую выставку в Анфиладе Дома Талызиных в какой-то мере можно определить как учебник по истории архитектуры XVI века, скомпонованный по самым новым исследованиям, с самыми актуальными датировками и самыми здравыми интерпретациями хрестоматийных памятников. Как церковь Вознесения в Коломенском, собор Покрова на Рву, церковь в Дьякове и другие. Это ценный и, главное, свежий, обновленный материал. Но в него надо вдумываться. Объясняем что можем, и всех зовем на выставку. Она отлично работает для ликвидации безграмотности. Но надо быть внимательным.
В оттенках зеленого
Бюро Tsing-Tien Making реконструировало дом просветителя Чжан Тайяня в Сучжоу, превратив его в культурный центр и книжный магазин «Гу У Сюань». В отделке использовали три изысканных оттенка: пепельно-зеленый, нефритовый и яркий фруктовый зеленый.
Квартиры в деревне
Жилой комплекс по проекту Karnet architekti на западе Чехии учитывает свое расположение в деревне и контекст бывшей промзоны.
Пресса: Башни Capital Towers — первый выброс небоскребов из «Сити»...
Три новые башни Capital Towers по проекту одного из главных московских архитекторов Сергея Скуратова получились едва ли не самыми элегантными в «Москва-Сити» и его окружении. Формально Capital Towers находятся не в «Сити», а по соседству. Раньше здесь, на набережной Москвы-реки между Экспоцентром и парком «Красная Пресня», располагались теннисные корты.
Змей-гора
Конкурсный проект приморского курортного комплекса «Серпентайн» объединяет несколько типологий: апартаменты разного класса, виллы и гостиничные номера. Для каждой бюро KPLN использует один из образов, взятых у природного окружения – серпантин, горный ручей и морские волны.
Пресса: Нижегородский архитектор Максим Горев — о жилье для...
Максим Горев — выпускник ННГАСУ, архитектор первого 25-этажного дома в Нижнем Новгороде, главный архитектор ГК «Каркас Монолит», старший преподаватель ННГАСУ, член правления Нижегородского отделения союза архитекторов России. Он руководит небольшой проектной мастерской, у которой в постоянной работе находятся более 60 объектов. О том, почему архитектор должен лично знать руководителя компании-застройщика, для кого строят апартаменты, зачем нужно продумывать благоустройство, какая основная цель КРТ и какой у Нижнего Новгорода архитектурный стиль порталу ДОМОСТРОЙНН.РУ рассказал руководитель и главный архитектор проектной компании «Горпро» Максим Горев.
Промежуточное состояние
Общественный центр нового района в Цзясине по проекту B.L.U.E. Architecture Studio совмещает достоинства интерьерных и открытых пространств, городских и природных зон.
Цветной в монохроме
Дизайн офисного этажа универмага «Цветной», предложенный консорциумом Artforma и Blockstudio, развивает архитектурную концепцию здания и основывается на использовании камня, стекла и света. Светлые монохромные пространства стали фоном для предметов дизайна музейного уровня – например, дивана от Захи Хадид. Проект также включает переговорную с атрибутами сигарной комнаты.