Кристофер Пирс: «Обучение – это партнёрство»

Разговор с директором департамента Visiting School лондонской школы AA, и видео его лекции на Арх Москве.

mainImg
МАРШ в этом году проводит свою летнюю школу совместно с Архитектурной Ассоциацией – в Москву приезжает мигрирующий воркшоп ассоциации Visiting School AA. Летний курс называется «Лаборатория преобразований» и посвящён Шаболовке, о чём нам уже рассказывали его кураторы Ярослав Ковальчук и Александра Чечёткина.

По этому случаю в Москву приехал директор Visiting School AA Кристофер Пирс; он прочёл лекцию в рамках Арх Москвы. В своей беседе с Юлией Андрейченко руководитель программы рассказал о причинах выбора проекта Александры Чечёткиной, истории Visiting School, новых тенденциях архитектурного образования, приоритетах и особенностях школы AA.

видео московской лекции Кристофера Пирса (на английском языке): 


Архи.ру:
– Вы закончили Технический университет в Вирджинии, получили докторскую степень по истории архитектуры в Эдинбургском Университете. Как Вы оказались в АА?

Кристофер Пирс:
– Это довольно долгая история. Я учился в удивительно либеральном и открытом всему новому Техническом университете Вирджинии, где через печатные издания АА мне довелось познакомиться с именами Захи Хадид и Даниэля Либескинда. Работы Хадид [The planetary architecture] и Либескинда [Chamber works] произвели неизгладимое впечатление на мой неокрепший двадцатилетний ум, поэтому сразу после окончания обучения я собрал портфолио и отправил Либескинду.

Так я оказался в Милане, где Даниэль намекнул мне, что следовало бы еще поучиться (смеется), написать диссертацию. Его совет привел меня в Эдинбургский университет, откуда я начал миграцию по Великобритании, от Ливерпуля до Вестминстера, а уже оттуда попал в Архитектурную Ассоциацию.

Этот путь – череда спонтанных, но в то же время судьбоносных событий. Одна из важнейших фигур здесь – Дэвид Грин из Аркигрэм, с которым мы познакомились еще в Вирджинии, где он преподавал сразу после окончания АА. Мы снова встретились в Вестминстере, где я писал дипломную работу, а он продолжал свою академическую деятельность, и именно там я поведал ему о своих намерениях отправиться в Архитектурную Ассоциацию. И вот тут началось самое интересное. На тот момент Бретт Стил только заступил на пост директора АА. Я делал всё возможное, чтобы достучаться до него: писал, звонил, отправлял факсы – всё как об стену горох, но в скором времени они сдались, со мной связались и попросили явиться и вкратце рассказать Бретту о моих намерениях. Уже через 30 минут я стоял на пороге AA на Бэдфорд-сквер. Бретт был ограничен во времени, и мне пришлось уложить двухчасовую презентацию в 10 минут. Он выслушал меня с большим интересом, сказал, что через пару недель свяжется, и что вы думаете? Ни ответа, ни привета, я ждал 6 долгих недель, пока, наконец, мне не перезвонили. (Смеется) Самое веселое, не могу не рассказать, когда для того, чтобы заступить на пост, мне было необходимо уладить пару формальностей, донести свое резюме Филиппу, тому самому личному ассистенту Бретта, которому я докучал все это время. Он улыбнулся и вежливо попросил больше никогда, никогда ничего ему не отправлять. С тех пор минуло 11 лет. Необходимо понимать, что АА не нанимают людей для академической науки, вы начинаете главным образом с работы в студии, а затем идете вверх по карьерной лестнице. Уже через год-полтора, когда я вел свою студию, что, кстати, и продолжаю делать с большим удовольствием, Бретт предложил мне пост директора Visiting school.
Кристофер Пирс в Москве, 2016. Фотография © Александра Чечёткина
Юлия Андрейченко и Кристофер Пирс. Фотография © Александра Чечёткина

– Ходят слухи, что Вы стремитесь занять место Бретта Стила на позиции директора АА, так ли это?

– Ни за что! Безо всякой скромности скажу, что Бретт мне завидует: я летаю по миру, встречаю прекрасных людей, веду студию, занимаюсь частной практикой. Я ни за что не возьму на себя роль директора: это адская работа, требующая большого вложения сил. Бретт – политик, хотя этим словом можно назвать главу любой школы, я же стараюсь держаться подальше от этих забот. Он удивительно хорош в своем деле, а я как не искал, так и не ищу должностей, которые по определению далеки от творческого процесса. Мое отрицание политики сформировалось ещё в детстве, так как мой отец работал с Ричардом Никсоном и уж очень любил всё это…

– Вас можно смело назвать теоретиком и преподавателем, но был ли у Вас практический опыт?

– Архитектурная практика – очень важная часть моей жизни. После работы у Либескинда я направился в SOM, а оттуда к другому гиганту – Heery, но уже 16 лет мы с коллегой по АА Кристофером Мэтьюсом возглавляем совместный проект – mis-architecture. Мы проектируем небольшие объекты, к примеру, недавно, открылся новый ресторан NOMA в Копенгагене, сейчас мы делаем ресторан в Метрополитан-уорф в самом сердце Лондона. Работа в АА, моя теоретическая подготовка помогли мне развиться как профессионалу. Надо сказать, что собственно теории было не так много в моей жизни, – больше критические статьи. Я очень благодарен Синти Дэвидсон – главному редактору The Log в Нью-Йорке – за возможность высказывать свои мысли.

На мой взгляд, умение писать – очень важно для архитектора, хотя, если быть честными, мало кто им владеет. Владение словом – форма творческого выражения, ничем не уступающая по своей значимости рисунку или чертежу. Возможно, именно поэтому я взялся за диссертацию – что заняло порядка 5 лет, в течение которых, с легкой подачи моего научного руководителя, Бойда Уайта, мне пришлось осилить 8 томов Джорджа Оруэлла, чтобы хоть что-то для себя понять. Это безумие, но в то же время единственный доступный способ узнать, как писать ясно, кратко и эффективно. Когда я только приступал к докторской, мои предложения были слишком длинные, каждое – размером с обеденный стол, а теперь они настолько коротки, что я боюсь поставить запятую. (Смеется)
Кристофер Пирс на лекции. Предоставлено МАРШ

– Вы начали преподавать в АА с 2007 года. Не могли бы Вы подробнее рассказать о своей студии, о том, как устроен процесс обучения и каков фокус вашего исследования?

– Во многих архитектурных школах тема, типология заданы заранее. Мы же – яростные противники преднамеренного проектирования: студент не должен знать, к чему приведет его исследование. Главная цель, которую мы с моим коллегой Крисом ставим перед нашими студентами, – научиться синтезировать архитектуру самым нетривиальным способом. Время обучения – время экспериментов и разрушения шаблонов.

Уже год мы сотрудничаем с рестораном NOMA в Копенгагене, эта коллаборация кажется нам весьма плодотворной, ведь главное в любом творческом процессе – профессиональная вовлеченность, а эти люди любят то, чем занимаются. В основу нашей программы легла гипотеза о том, что через переосмысление процесса готовки – будь то разделывание, обезвоживание, брожение или выращивание плесени – можно создавать архитектуру.

Студенту дается на выбор фрукт, овощ, ягода или орех, и путём долгого исследования и анализа свойств предмета он проектирует крупномасштабный архитектурный объект. Возможно, кому-то наши методы покажутся пугающими, но, на мой взгляд, они дают простор для творческих интерпретаций, раскрепощая сознание, делая акцент на процессе, доказывая, что проектирование красивых, но малообоснованных чертежей ушло в небытие.
Проекты студентов АА. Предоставлено Кристофером Пирсом

– Почему АА всячески стремится избежать статуса государственного вуза?

– На данный момент у АА нет никаких намерений во что бы то ни стало получить статус университета, но одному Богу известно, что произойдет через 15 или даже 50 лет. Архитектурная Ассоциация – частная школа на независимой коммерческой основе, наша программа идет в разрез с общепринятой, наши студенты приезжают со всех уголков земли. Все знают, что такое АА, но мы никогда не были автономной организацией. За неимением статуса университета мы вынуждены постоянно проходить аттестацию, наши дипломы аккредитованы Открытым университетом, что во многом дестабилизирует работу. Учитывая политику государства в отношении ужесточения правил выдачи студенческих и рабочих виз и не только, перед нами стоит трудная задача – получить от правительства Великобритании разрешение присваивать дипломы бакалавра и магистра, не считаясь формально университетом. Только этот шаг позволит нам укрепить свое положение, почувствовать стопроцентную уверенность в завтрашнем дне, стать по-настоящему независимыми.
Кристофер Пирс. Фотография © Александра Чечёткина

– АА – альма-матер множества успешных архитекторов мирового уровня, в тоже время обучение здесь требует не только незаурядных творческих способностей, но и внушительной финансовой поддержки. На этот счёт существует великое множество противоречивых мнений. А как бы Вы описали студента АА?

– Существует предубеждение, что наш студент – «богатей», купивший путевку в жизнь. Но, во-первых, наша программа не каждому по зубам, во-вторых, стоимость обучения сильно ниже, чем в большинстве американских или британских вузов. Не отрицаю: есть те, кто поступает ради престижа, – примерно пятая часть. Но мы оцениваем не людей, а архитектуру. Каждый год мы теряем студентов: тех, кто неправильно расставляет приоритеты, кто недостаточно работоспособен и мотивирован, кто не соответствует требованиям школы. Важно понимать, что для большинства обучение в АА – мечта, и мы не намерены отказываться от талантливых абитуриентов. Мы выделяем гранты и стипендии. Как-то коллега из стипендиальной комиссии рассказал, что ежегодный доход родителей одной из моих студенток, одной из лучших на курсе, составлял 18 000 фунтов, – ровно столько стоит год обучения в АА. То есть они отдали практически все деньги на её образование. Родители дали ей возможность попасть сюда, и она ей воспользовалась, работая как вол, доказывая, что достойна. И этот пример – далеко не единственный.

– Какова пропорция глобального к локальному? Ведь ваши студенты приезжают со всех уголков планеты, существует некий перевес в сторону глобального, спровоцированный политикой школы? Можем ли мы говорить о возникновении «интернационального стиля АА», или же вы не ставите перед собой подобных задач, стараетесь раскрыть каждого в отдельности?

– В этом году у нас 91% иностранных студентов, что само по себе непостижимо. Среди них есть как яростные космополиты, помешанные на теме глобальности, так и те, кто никогда не покидал родную страну и глубоко привязан к корням. Каждому угодить невозможно, но мы предоставляем выбор: так, в программе бакалавриата – 30 студий, в магистерской – 10. Каждая затрагивает самые разные темы, соприкасающиеся с разными контекстами как культурными, так и политическими. Есть прекрасная история, связанная с двумя студентками, которых мы поставили в пару: одна – из Израиля, вторая – из Ирана. Это был удивительный по своей силе тандем, но, Боги – когда они говорили о политике, все прятались по углам (смеется). На мой взгляд, это лучшее в АА – когда люди с разным образом мышления и культурным бэкграундом работают вместе, рождая что-то удивительное, новое.
Юлия Андрейченко. Фотография © Александра Чечёткина

Кроме того, существует множество подходов к процессу проектирования. Именно поэтому в своей работе мы все время экспериментируем, пересматриваем и дополняем нашу программу. Мы открыты всему новому. И не мы одни, Школа архитектуры Бартлетт, Королевский колледж искусств также предлагают новый формат архитектурного образования, основой которого является стирание понятий педагог – ученик. Мы – коллеги, соучастники. И я думаю, что в большой степени многие приезжают в погоне за этим коллективным опытом экспериментирования.

– Можно ли сказать, что АА – своего рода трендсеттер в академическом образовании? Вы одними из первых реагируете на мировые тенденции в области архитектуры, теории, программного обеспечения, графического языка, разве что Йельский университет может посостязаться c вами за это звание.

– Вроде того; когда я только заступил на пост, я был свободен от каких-либо предубеждений, и не имел ни малейшего понятия о том, с чем мне придется столкнуться. Помню тот день, когда вошел в заполненный до предела главный зал, где проходила презентация студий, на которой каждый из руководителей освещал свою тему. Мне было так страшно, что я решил не смотреть на коллег, для того чтобы не сравнивать себя с другими, но одно из выступлений я зацепил, так как был следующим, так вот они встали, представились, показали 5 минутный фильм и ушли, следом была моя очередь, с допотопной презентацией, сделанной в Power Point, я вышел, протараторил концепцию, поблагодарил всех присутствующих и удалился переваривать своё поражение (смеется).
Преподавательский состав АА, сентябрь 2014. Предоставлено Кристофером Пирсом

В нашей работе каждый преподаватель с большим уважением относится к тому, что делают его коллеги. Никто не вмешивается в чужую работу, но в то же время мы откровенно говорим друг другу о недостатках. Немаловажно, что когда кто-то новый приходит в АА, все с радостью помогают ему в формировании программы, которая должна соответствовать общему уровню школы.

Как-то раз мне довелось присутствовать на защите студентов Аурели, и, глядя на десятый квадратный план, я был готов разрыдаться от скуки (смеется). А если серьёзно, я очень уважаю его взгляды на архитектуру и теорию. Несколько лет назад, когда Аурели был ещё в роли приглашенного преподавателя, он, на день раньше меня, презентовал комиссии свою программу. Позднее, уже на моей защите, жюри отметило удивительное сходство графических референсов, хотя, несмотря на определенное совпадение в наших вкусах и взглядах, мы совершенно про разное. Именно поэтому к концу каждого года, на финальной выставке, вы видите самые разные портфолио, презентующие самые разные архитектурные идеи, сформулированные под руководством самых разноплановых руководителей.

– Школа гордится своими выпускниками, особенно теми, кто добились успеха. А были ли случаи, когда вам было стыдно за нерадивых учеников?

– Начнем с того, что обучение я воспринимаю как партнёрство, сотрудничество, где вклад студента соразмерен по значимости моей собственной работе. Подобное сотрудничество или его отсутствие не означает, что в перспективе студент не сможет найти свой путь. И единственное, что меня разочаровывает, когда студент не является полноценным участником процесса. К счастью, это случается довольно редко. Он должен быть мотивирован. Но в то же время мы говорим о молодых людях девятнадцати, двадцати лет, находящихся в самом начале пути. И если кто-то уже в процессе учёбы понимает, что архитектура – это не его, я с большим уважением принимаю его позицию, в жизни есть ещё много всего поинтереснее (смеется). Я от чистого сердца заявляю, что не каждому суждено стать архитектором.

Каждый год я сталкиваюсь с двадцатью разочарованиями, говорю это в самом позитивном смысле. Потому что никто, будь то самый талантливый, лучший ученик на курсе, не доводит свой проект до точки, которую можно признать финалом. И пожалуй, именно эту незавершенность, которая является неотъемлемой частью нашей профессии, я воспринимаю очень болезненно, иногда даже острее, чем те, кто делал эти проекты.

Ни одна школа не может гарантировать вам успешную карьеру после её завершения. Жизнь сложная штука. Кому-то удастся перевернуть мир, кто-то будет среднестатистическим проектировщиком, кто-то и вовсе бросит это гиблое дело. Когда я был молод, я бы убил всех и каждого, кто не горит профессией так как я, но повзрослев, я осознал, что необходимо быть толерантнее в своей системе оценки чужого таланта и способностей. Возможно, что так на меня повлиял опыт отцовства, ведь мой собственный сын – обычный ребенок, он не обладает незаурядным умом, с трудом сдает тесты, но для меня он талант каких только поискать, в свои 14 он лучший собеседник.

Я с большим уважением отношусь к тому, что в нашей школе мы не составляем рейтинг, есть только зачет / незачет, что позволяет нам дать максимально объективную оценку, при которой среднестатистический студент приравнивается к лучшим на курсе ученикам. Каждый, кто прошел нашу программу, независимо от результата, заслуживает уважения.

– Не могли бы Вы рассказать о программе Visiting school? В чём заключается основная идея этой программы? Это своего рода популяризация АА?

– Visiting school начала свою работу лет 10 назад, на тот момент она представляла собой всего несколько интернациональных воркшопов, и честно говоря, программы тогда носили слишком колониальный характер, что не соответствовало политике школы и плохо влияло на её репутацию. Таким образом, первая цель данной программы – учиться у наших коллег со всего мира, перенимать их опыт, все время переосмысляя и дополняя собственную работу. Потому что невозможно быть либеральной и открытой всему новому институцией, находясь в четырёх стенах на Бэдфорд-сквер. Фигурально выражаясь, мы открываем двери не только на себя, но и от себя, позволяя, всем желающим ознакомиться с нашей методикой преподавания.
Воркшоп АА в Стамбуле, 2015. Предоставлено Кристофером Пирсом

– Как Вы выбираете директора программы Visiting school?

– Ну, карты с флажками у меня точно нет (смеется). Мы не следуем какой-либо стратегии – мы выбираем программу. У меня есть определенные идеи, которые я пытаюсь реализовать, к примеру, я уже давно пытаюсь освоить новые территории и выйти на Африку, даже связывался с Дэвидом Аджайе, хотел встретиться с ним и другими выдающимися деятелями континента, обсудить возможность проведения воркшопа. Однако в большинстве случаев предложения поступают извне, по моим подсчетам, за последний год мы получили более 300 заявок со всего мира. В мои обязанности входит отсортировать все увиденное, отобрать лучшее, соответствующее не только уровню, но и духу школы. При этом необходимо отдавать себе отчёт в том, том как будет устроен весь процесс, ведь Visiting school – краткосрочная, эффективная программа, это не учебный год или семестр.

– По каким критериям вы выбираете темы? Как и почему вы остановили свой выбор на предложении Александры Чечёткиной?

– Директором программы может стать только сотрудник или бывший студент АА, знакомый с нашей методикой образования. Это скорее вопрос доверия, чем статуса, но не только. Требуется множество личных качеств, в первую очередь мы говорим о человеке заинтересованном, разностороннем, так как эта работа подразумевает не только интеллектуальную вовлеченность и погруженность в контекст, но и наличие недюжинных организаторских способностей. Visiting School работает на своей собственной материальной базе, независимой от школы, в связи с этим мы подбираем темы не только на соответствие методике школы и актуальности, но и исходя из материальной безопасности, окупаемости наших затрат, – финансовых и интеллектуальных. Мы не ставим перед собой задачи заработать, речь не идёт о прибыли, но и в минус мы уходить не намерены. Этот вопрос требует тщательной аналитики и проработки с нашей стороны.

Предложение Александры заинтересовало меня, во-первых, потому, что у нас ещё не было успешной программы в Москве, да и тема показалась мне привлекательной, так как поднимаются вопросы культурного и исторического переосмысления архитектуры на практике, преобразования территории, немаловажной для контекста города. Во-вторых, я отметил уникальность данного предложения в сравнении с другими. В то же время я высказал ряд замечаний, попросил внести правки и прислать мне всё в письменном виде, так как говорить могут многие, но, будем откровенны, не все могут перейти от слов к делу. К счастью, рвению и самоотдаче Александры можно только позавидовать. Я ничуть не удивился, что ей удалось привлечь ARUP в качестве спонсора и интеллектуального партнера, вот таким должен быть директор программы!

– Как и почему Вы решили сотрудничать со Школой МАРШ, дочкой LMU? Как вы, АА, отреагировали на происходящее в LMU, на все эти забастовки, уход Роберта Мала?

Еще раз спасибо Александре, именно она предложила Школу МАРШ и собрала прекрасную команду. Наша работа основана на доверии, и она его всячески оправдывает, не было случая, когда я бы мог усомниться с своем выборе.

Касательно Роберта Мала могу сказать одно: нам пошло это на руку, так как теперь он является членом Совета попечителей АА. О происходящем в Метрополитен я знаю совсем немного, я бы даже сказал, стараюсь не знать, как я уже говорил ранее, стараюсь держаться подальше от всех политических распрей, тем более если они не имеют ко мне прямого отношения.
Первокурсники и тьюторы студии. Фотография © Валери Бенедетт

– AA – зонтичный бренд, включающий институт, бар, магазин, журналы: AA Files и AA house journals, вы даже занимаетесь оформлением книг для архитекторов... В этом нет ничего удивительного, многие современные институции пропагандируют схожую политику (Стрелка, МОМА). В чём причина? Нельзя быть просто хорошим институтом?

– А мне кажется, что и этого недостаточно, если вы хотите конкурировать на мировом уровне. Невозможно представить хоть одну крупную институцию, выходящую на глобальный уровень и не пропагандирующую подобную политику, – думаю, что не только в Британии, но и во всём мире. Именно этот аспект является ключевым отличием АА от многих школ, пусть и с мировым именем, но локальных. На самом деле, это один из самых остро обсуждаемых вопросов последних лет. Но соглашусь, велик риск, что всё перечисленное Вами оттянет на себя больше внимания, чем основной род нашей деятельности, коим является образование. Я вообще очень болезненно отношусь ко всякого рода брендам в архитектуре, совсем недавно я проиграл в конкурсе, за отсутствием такового, уступив небезызвестному Бьярке Ингельсу. (Смеется)

– Нужны ли глобальному контексту локальные школы?

– Безусловно, существует множество выдающихся локальных школ, идентичность и политические воззрения которых заслуживают уважения, к примеру – Род-Айлендская Школа дизайна или удивительные школы Китая, чей продукт настолько самобытен, что не идёт ни в какое сравнение с тем, что делает весь остальной мир. Но в то же время концентрация на локальном лишает вас возможности в полной степени конкурировать в контексте повсеместной глобальности. Именно поэтому я работаю в АА – месте, обладающем огромными преимуществами, дающем представление о том, что происходит на мировой архитектурной арене.
Выпуск 2015. Предоставлено Кристофером Пирсом

– Каждый год в стенах школы проходит AA project exhibition, вы позволяете красить, сооружать, почти перестраивать историческое здание. Является ли этот факт своего рода «профессиональной позицией»?

– Мы вряд ли можем состязаться с тем, как делают ежегодную выставку в Бартлетт или Университетском колледже Лондона, – они вкладывают куда больше средств. Мы же делаем всё буквально на коленке, за 10 дней, почти бесплатно. Думаю, что именно в этот момент вы видите АА в её лучшем, пожалуй, самом искреннем свете, потому что все решения принимаются совместно. Истина заключается в том, что каждый раз мы пытаемся нащупать тонкую грань дозволенного, продиктованную историческим контекстом здания. Мы выжимаем из себя максимум. Так, к примеру, был сделан павильон на Бэдфорд-сквер, а одна из лестничных клеток была отдана под выставку известного художника-керамиста Тони Кумелла. За 3-4 недели работы выставки к нам приходит порядка двух тысяч посетителей, которым интересно посмотреть, как мы живем и что мы делаем. Возможно, весь год мы работаем именно на это мероприятие, с помощью которого можем адекватно оценить всю проделанную работу.

Совсем недавно архитектурное сообщество потрясла новость о смерти Захи Хадид. Я воспринимаю АА как семью, именно поэтому мне кажется очень важным донести вашу позицию, реакцию на эту прискорбную новость.

– Я был в Париже, в магазине, когда мне написали о случившемся, думаю, никогда не забуду тот день. Заха была очень важной частью АА, горячим сторонником нашего подхода к образованию, имела своё особое влияние, более того, она была воплощением школы, в том смысле, что ей удалось реализовать себя, приумножив то, что ей дала Архитектурная Ассоциация. Она всегда возвращалась, чтобы поделиться накопленным опытом. Благодаря её вкладу в архитектурный дискурс школа приобрела известность, многие приезжают к нам в надежде повторить её успех.

Не было ни одного человека в АА, кто остался бы равнодушным. Бретт написал своего рода реквием на сайте школы, это был наш долг.

На днях мы обсуждали, что нужно что-то сделать в её честь, но как в любой семье, нам нужно немного времени, чтобы пережить случившееся. Школа должна найти собственный правильный путь, чтобы выказать свое уважение. Мы не хотим, чтобы наша реакция была воспринята как пиар-кампания. Пусть говорят, пусть каждый занимается своим делом, снимает фильмы про Заху, делает всё что угодно. Мы в свою очередь попытаемся найти правильный и осмысленный способ признать то грандиозное влияние, которое она оказала на школу, и прославить карьеру человека, который внес огромный вклад в то, что мы теперь называем архитектурой.
 

22 Июня 2016

Похожие статьи
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Пресса: Шаболовка будущего: каким может быть конструктивизм...
Судьба архитектуры отечественного авангарда волнует специалистов во всём мире. С 11 по 18 июля в Москве прошёл воркшоп о будущем конструктивистской Шаболовки, задуманный лондонской школой Architectural Association совместно с МАРШ. Урбанист Александр Акишин провёл с его участниками три дня и рассказал Strelka Magazine, к чему привели размышления о месте конструктивизма в стремительно меняющемся городе, а также как участники столкнулись с суровой реальностью и почему на кону оказалось само существование раннесоветской архитектуры.
Разбудить потенциал, или МАРШ & АА
Преподаватель МАРШ урбанист Ярослав Ковальчук и выпускница магистратуры лондонской АА – о совмещеннии методик двух экспериментальных школ, и воркшопе, где летом студенты будут планировать преобразование Шабловки.
Технологии и материалы
Свет и материя
​В новой коллекция светильников Центрсвет натуральные материалы – алебастр, латунь и кожа – создают вдохновляющие сюжеты для дизайнеров. Минимализм формы подчеркивается благородством материала и скрывает за собой самую современную технологию.
Teplowin: новое имя, проверенный опыт в фасадном строительстве
Один из крупнейших производителей светопрозрачных конструкций на российском строительном рынке – «ТД Окна» – объявил о ребрендинге: теперь это бренд Teplowin, комплексный строительный подрядчик по фасадам, осуществляющий весь спектр услуг по производству и установке фасадных систем, включая алюминиевые и ПВХ конструкции, а также навесные вентилируемые фасады.
Архитектурная подсветка фасадов ЖК и освещение придомовой...
Уютно должно быть не только внутри жилого комплекса, но и рядом с ним. В этой статье мы рассмотрим популярные осветительные решения, которые придают ЖК респектабельности и обеспечивают безопасную среду вокруг дома.
Облицовочный кирпич: какой выбрать?
Классический керамический, клинкерный или кирпич ручной формовки? Каждый из видов облицовочного кирпича обладает уникальным набором технических и эстетических характеристик. На примере продукции ГК «Керма» разбираемся в тонкостях и возможностях материала для современных проектов.
Sydney Prime: «Ласточкин хвост» из кирпича
Жилой комплекс Sydney Prime является новой достопримечательностью речного фронта Большого Сити и подчеркивает свою роль эффектным решением фасадов. Авторский подход к использованию уникальной палитры кирпича в навесных фасадных системах раскрывает его богатый потенциал для современной архитектуры.
Возрождение лесной обители. Как восстанавливали старинный...
Во Владимирской области возрожден из руин памятник церковного зодчества начала XIX века – Смоленская церковь на Веретьевском погосте. Реставрационные работы на каменном храме проводились с использованием материалов компании Baumit.
Урбанистика здоровья: спорт в проектах благоустройства
Уличные спортивные зоны являются неотъемлемой частью современной урбанистической среды и призваны, как и благоустройство в целом, стимулировать жителей больше времени проводить на улице и вести здоровый образ жизни. Компания «Новалур» предлагает комплексные решения в области уличного спорта и также является производителем линейки уличных тренажеров с регулируемой нагрузкой, подходящих максимально широкому кругу пользователей.
​Архитектура света: решения для медиафасадов в...
Медиафасады – это инновационное направление, объединяющее традиционные архитектурные формы с цифровыми технологиями. Они позволяют создавать интерактивные здания, реагирующие на окружающую среду, движение пешеходов или даже социальные медиа. Российская компания RGC представляет технологию, интегрирующую медиа непосредственно в стеклопакеты.
Как уменьшить запотолочное пространство для коммуникаций?
Повысить уровень потолка за счет сокращения запотолочного пространства – вполне законное желание девелопера, архитектора и дизайнера. Но этому активно сопротивляются инженеры. Сегодня мы расскажем о красивом и нестандартном решении этой проблемы.
Холст из стекла
Открытие нового корпуса Третьяковской галереи на Кадашевской набережной в мае 2024 года ознаменовало не только расширение знаменитого музея, но и знаковое событие в области использования архитектурного стекла с применением технологии печати. О том, как инновационное остекление расширило границы музейной архитектуры – в нашем материале.
От эскиза до «Дракона»: творческая кухня «Новых Горизонтов»
Компания «Новые Горизонты», отметившая в 2024 году свое 25-летие, прошла путь от дистрибьютора известного финского производителя Lappset до разработчика собственных линеек детского игрового оборудования. За четверть века они эволюционировали от импортера до инновационного проектировщика и производителя, способного воплощать самые смелые идеи в реальность.
​Палитра вашего путешествия
Конкурс авторских палитр для интерьера «Время, место и цвет» в самом разгаре. Его проводит дизайнер, декоратор и преподаватель Виктория Малышева в партнерстве с брендом красок Dulux. Виктория рассказала об идее конкурса и собственных палитрах.
От плоскости к объему: революция в остеклении с помощью...
Моллирование стекла – технология, расширяющая границы архитектурного проектирования и позволяющая создавать сложные геометрические формы в остеклении зданий. Этот метод обработки стекла открывает новые возможности для реализации нестандартных архитектурных решений, сочетая эстетику и функциональность.
Девять правил работы с инженерами
Проектная компания «Траст инжиниринг», работающая с известными архитектурными бюро на знаковых объектах, составила топ-9 правил взаимодействия архитекторов и инженеров, чтобы снизить трудозатраты обеих команд.
Амфитеатры, уличное искусство и единение с природой
В сентябре 2023 года в Воронеже завершилось строительство крупнейшей в России школы вместимостью 2860 человек. Проект был возведен в знак дружбы между Россией и Республикой Беларусь и получил название «Содружество». Чем уникально новое учебное заведение, рассказали архитекторы проектного института «Гипрокоммундортранс» и специалист компании КНАУФ, поставлявшей на объект свои отделочные материалы.
Быстрее на 30%: СОД Sarex как инструмент эффективного...
Руководители бюро «МС Архитектс» рассказывают о том, как и почему перешли на российскую среду общих данных, которая позволила наладить совместную работу с девелоперами и строительными подрядчиками. Внедрение Sarex привело к сокращению сроков проектирования на 30%, эффективному решению спорных вопросов и избавлению от проблем человеческого фактора.
Византийская кладка Херсонеса
В историко-археологическом парке Херсонес Таврический воссоздается исторический квартал. В нем разместятся туристические объекты, ремесленные мастерские, музейные пространства. Здания будут иметь аутентичные фасады, воспроизводящие древнюю византийскую кладку Херсонеса. Их выполняет компания «ОртОст-Фасад».
Сейчас на главной
Вторая ступень
Парк покорителей космоса имени Юрия Гагарина, расположенный недалеко от Саратова в месте приземления космонавта, власти города планируют развивать как тематический развлекательно-познавательный кластер. Согласно концепции, подготовленной архитектурной мастерской Алексея Ильина и медиагруппой «Красный квадрат», на его территории появится серия объектов, главным из которых станет павильон «Восток-1».
Механическое «облако»
Инженерно-технический корпус Cloud Engine по проекту шанхайского бюро XING DESIGN переосмысляет тип инфраструктурного объекта в парковом окружении.
Арочные традиции
В интерьерах Центра исполнительских искусств в шанхайском комплексе New Bund 31 главную роль играет мотив арок, напоминающий об античных аренах. Авторы проекта – Neri&Hu Design and Research Office.
Культурный метаморфоз
В рамках реконструкции дома культуры в селе Алтайского края, которая фактически обернулось новым строительством, новосибирское бюро «Формат Проект» решило сохранить функциональную схему предшественника, но критически переработало фасады, добавив современные материалы, большой витраж и, по настоянию заказчика, скатную кровлю.
Бюро эпохи Возрождения
В проектировании новой штаб-квартиры компании BIG в Копенгагене были задействованы все ее подразделения: архитекторы, конструкторы, городские планировщики, ландшафтные архитекторы и промышленные дизайнеры.
МГАХИ 2024: часть II
Еще пять бакалаврских работ, защищенных на «отлично» на факультете Архитектуры МГАХИ: жилой комплекс в Казани, а также несколько туристических кластеров разной специфики – от устричных ферм и терм до горнолыжного курорта и городского общественного центра.
Очередная революция
Здание нового сеульского Музея робототехники и искусственного интеллекта по проекту турецкого бюро Melike Altınışık Architects по сути и по образу стало его самым крупным экспонатом.
Слои и уровни полета
Проект этот давний – ТПО «Резерв» выиграли конкурс в конце 2011 года, здание сдано в эксплуатацию в 2018 – то есть даже почти «архивный»... Но он малоизвестен, что несправедливо, поскольку ни разу не устарел. А остается актуальным, почти образцовым архитектурным высказыванием в жанре штаб-квартиры. Особенно, надо сказать, офиса авиационной компании. На офис Аэрофлота в Шереметьево он и похож, и не похож. Скорее родственен: развивает тему в узнаваемом авторском направлении Владимира Плоткина. Подробно разбираемся со зданием ОАК в Жуковском, рассматриваем свежие фотографии Алексея Народицкого – съемка стала возможна только теперь, поскольку сейчас территорию привели в порядок.
Арт-лабаз
К своему 800-летию Юрьевец планирует обзавестись арт-резиденцией, которая займет здание лабаза – исторической деревянной постройки, сохранившейся недалеко от дома-музея Весниных. В проекте приспособления бюро APRELarchitetcs руководствуется идеями знаменитых братьев-архитекторов и на первый план выводит подлинные конструкции.
МГАХИ 2024: часть I
Представляем восемь бакалаврских дипломных работ факультета Архитектуры, которые были отмечены на защите и получили оценку «отлично». Все они посвящены образовательных комплексам и культурным центрам с разнообразной географией – от Сириуса до Павловского Посада.
Светопись
Разбираем архитектурное решение дома «Чайка» архитекторов DNK ag – не так давно, в 2023 году, он реализован в составе «коллекции» авторских решений ЗИЛАрта. Там, как известно, все дома подчинены дизайн-коду, но различны. Этот – отличается не только белизной и лаконизмом, но и тонкой работой на ограниченном числе приемов, которые вместе дают то, что можно смело назвать синергией.
Красота и нюансы материи
Книга «Архитектурный бетон. Практика применения в России» соединяет два подхода к рассказу о технологии: практическую, точную, – и творческую: тут собраны примеры современных российских реализаций, которые используют бетон, эстетизируя его открытую поверхность. С обзора книги, главным редактором которой стала Анна Мартовицкая, мы начинаем спецпроект, посвященный архбетону, и планируем в дальнейшем его развивать.
Настоящая «Большая глина №4»
В китайском Исине открылся Музей глины UCCA по проекту Кэнго Кумы. Покрытый глиняной черепицей гороподобный объем отсылает к форме традиционных печей для обжига керамики.
Блинчик с арабеской
В Дубае открылся ресторан сети «БлинБери», интерьер которого разработала волгоградская студия Rogojnikov&Sorokin. С помощью резных панелей из фанеры архитекторы решили сразу несколько задач: придали помещению с высокими потолками уюта, закрыли инженерные коммуникации и объединили символы двух культур.
Вера и каштаны
Интерьеру кафе в Воронеже, названному в честь Веры Комиссаржевской, бюро Tou Architects придало театральности за счет акцентной стены с мозаикой, в которой зашифрован важный городской символ. «Мозаику-приму» оттеняют винтажная мебель, темное дерево и фактурная штукатурка.
Казус Нового
Для крупного жилого района DNS City был разработан мастер-план, но с началом реализации его произвольно переформатировали, заменили на внешне похожий, однако другой. Так бывает, но всякий раз обидно. С разрешения автора перепубликовываем пост Марии Элькиной.
Жизнь в каньоне
Щелевые каньоны гор в штате Колорадо интерпретированы в проекте многоквартирного дома One River North пекинского бюро MAD в центре Денвера.
В поисках клада
Бюро GAFA совместно с Tegola и Архитайл в рамках воркшопа фестиваля Москомархитектуры «Открытый город» организовало экспедицию на карельский остров Кильпола. Там, среди мхов и скал, студенты искали ответ на вопросы – что такое сакральное, где оно живет, чем питается? В этом участникам помогали ландшафтный инженер Евгений Левин и художник Николай Рерих, а также лось и отсутствие сотовой связи. Рассказываем, как всё было.
Пресса: Архитектор Максим Атаянц — о выставке «Три времени...
Как не думать о Римской империи, когда в Пушкинском музее в Москве только что прошла эстетская выставка «Три времени Рима»? И теперь гравюры из коллекции, которую архитектор Максим Атаянц собирал долгие годы, обсуждают урбанисты со всей страны: вновь оказалось, что древнейший мегаполис — это база, и мы до сих пор не выучили его уроки.
Архитектурный гуманизм
Психиатрическая лечебница Compos Mentis по проекту бюро SPACEMAGUS в индийском городе Ранчи представляет собой альтернативу государственным больницам, редко учитывающим в своей архитектуре нужды пациентов.
От Канонерки до Териберки
Публикуем лучшие дипломные работы Санкт-Петербургской академии художеств имени Ильи Репина, подготовленные в мастерских Феликса Буянова и Вячеслава Ухова в 2024 году: парк у Финского залива, крематорий на Канонерском острове, застройка территории ЛенЭКСПО и Музей китов в Териберке.
Архитектура комфорта
Учебный центр Гронингенского университета по проекту KAAN Architecten задуман как серия пространств для занятий, отдыха и общения студентов с вниманием к их физическому здоровью и психологическому комфорту.
Завтрак у воды
На набережной в Волгограде открылась кофейня, над интерьерами которой работало бюро Rogojnikov&Sorokin. Архитекторы подчеркнули преимущества советского неоклассического павильона, в котором когда-то продавали мороженое, добавив современных деталей и непринужденного шика
Пустыня в алмазах
Гостиница по проекту шанхайского бюро SHUISHI в пустыне Тэнгэр на севере Китая развивает тему бриллиантов и звезд.
Реставрируя, оживляй
Публикуем лучшие дипломные работы Санкт-Петербургской академии художеств имени Ильи Репина, подготовленные в мастерской Николая Смелкова в 2024 году: ревитализация балкарского аула, реставрация монастыря в Новой Ладоге и приспособление под новую функцию Пеньковых амбаров на Тучкове буяне.
Ледокол Баумана
На прошедшей неделе Сергей Кузнецов показал журналистам кампус МГТУ имени Н.Э. Баумана. Мы хотели сделать по итогам показа репортаж – а получился репортажище, пространный в унисон с масштабом новой Технологической долины на Яузе. Рассказываем об экскурсии, структуре «долины» и особенностях ее архитектурного образа. Нам показалось, что авторы тут стремились к архетипическим формам современности. Их тут немало, и в общем, и в частностях. К примеру, все фасады стеклянные – подчиненные особенной форме, или нет... Но не только.
Залететь в тренды
Бюро Izi Design спроектировало для Ульяновска гибридное двухуровневое пространство, которое объединяет ресторан, студию флористики, лекторий и салон красоты. Интерьеры предлагают посетителям череду популярных в последнее время приемов: от оливкового дерева в кадке до шлакоблоков в качестве элемента дизайна.
Пресса: Рухнет ли центр Петербурга? Градозащитники правда...
Давно идут разговоры, что исторический центр Петербурга разрушается. Есть ли риск того, что он действительно однажды рухнет? Почему строгие законы об охране памятников не решают всех проблем? Чем вредно поклонение прошлому как самоценности? И, конечно, самый главный вопрос — что нужно делать, чтобы старый Петербург достался нашим потомкам в состоянии еще лучшем, чем он достался нам? Специально для «Собака.ru» архитектурный критик, автор телеграм-канала «Город, говори» Мария Элькина задала самые неудобные вопросы главному краеведу Петербурга Льву Лурье и девелоперу Игорю Водопьянову и собрала гид.
В золотой обертке
Новое здание библиотеки района Фар-Рокавей в Нью-Йорке стараниями архитекторов Snøhetta и художника Хосе Парла получило золотые стеклянные фасады, будто расчерченные перьевой ручкой.
Преемственность и развитие
Публикуем лучшие дипломные работы Санкт-Петербургской академии художеств имени Ильи Репина, подготовленные в мастерской Никиты Явейна в 2024 году: авторы предлагают идеи для Музея блокады и намывных территорий в районе поселка Горская, а также новый туристический объект в Териберке.