Кристофер Пирс: «Обучение – это партнёрство»

Разговор с директором департамента Visiting School лондонской школы AA, и видео его лекции на Арх Москве.

mainImg
МАРШ в этом году проводит свою летнюю школу совместно с Архитектурной Ассоциацией – в Москву приезжает мигрирующий воркшоп ассоциации Visiting School AA. Летний курс называется «Лаборатория преобразований» и посвящён Шаболовке, о чём нам уже рассказывали его кураторы Ярослав Ковальчук и Александра Чечёткина.

По этому случаю в Москву приехал директор Visiting School AA Кристофер Пирс; он прочёл лекцию в рамках Арх Москвы. В своей беседе с Юлией Андрейченко руководитель программы рассказал о причинах выбора проекта Александры Чечёткиной, истории Visiting School, новых тенденциях архитектурного образования, приоритетах и особенностях школы AA.

видео московской лекции Кристофера Пирса (на английском языке): 


Архи.ру:
– Вы закончили Технический университет в Вирджинии, получили докторскую степень по истории архитектуры в Эдинбургском Университете. Как Вы оказались в АА?

Кристофер Пирс:
– Это довольно долгая история. Я учился в удивительно либеральном и открытом всему новому Техническом университете Вирджинии, где через печатные издания АА мне довелось познакомиться с именами Захи Хадид и Даниэля Либескинда. Работы Хадид [The planetary architecture] и Либескинда [Chamber works] произвели неизгладимое впечатление на мой неокрепший двадцатилетний ум, поэтому сразу после окончания обучения я собрал портфолио и отправил Либескинду.

Так я оказался в Милане, где Даниэль намекнул мне, что следовало бы еще поучиться (смеется), написать диссертацию. Его совет привел меня в Эдинбургский университет, откуда я начал миграцию по Великобритании, от Ливерпуля до Вестминстера, а уже оттуда попал в Архитектурную Ассоциацию.

Этот путь – череда спонтанных, но в то же время судьбоносных событий. Одна из важнейших фигур здесь – Дэвид Грин из Аркигрэм, с которым мы познакомились еще в Вирджинии, где он преподавал сразу после окончания АА. Мы снова встретились в Вестминстере, где я писал дипломную работу, а он продолжал свою академическую деятельность, и именно там я поведал ему о своих намерениях отправиться в Архитектурную Ассоциацию. И вот тут началось самое интересное. На тот момент Бретт Стил только заступил на пост директора АА. Я делал всё возможное, чтобы достучаться до него: писал, звонил, отправлял факсы – всё как об стену горох, но в скором времени они сдались, со мной связались и попросили явиться и вкратце рассказать Бретту о моих намерениях. Уже через 30 минут я стоял на пороге AA на Бэдфорд-сквер. Бретт был ограничен во времени, и мне пришлось уложить двухчасовую презентацию в 10 минут. Он выслушал меня с большим интересом, сказал, что через пару недель свяжется, и что вы думаете? Ни ответа, ни привета, я ждал 6 долгих недель, пока, наконец, мне не перезвонили. (Смеется) Самое веселое, не могу не рассказать, когда для того, чтобы заступить на пост, мне было необходимо уладить пару формальностей, донести свое резюме Филиппу, тому самому личному ассистенту Бретта, которому я докучал все это время. Он улыбнулся и вежливо попросил больше никогда, никогда ничего ему не отправлять. С тех пор минуло 11 лет. Необходимо понимать, что АА не нанимают людей для академической науки, вы начинаете главным образом с работы в студии, а затем идете вверх по карьерной лестнице. Уже через год-полтора, когда я вел свою студию, что, кстати, и продолжаю делать с большим удовольствием, Бретт предложил мне пост директора Visiting school.
Кристофер Пирс в Москве, 2016. Фотография © Александра Чечёткина
Юлия Андрейченко и Кристофер Пирс. Фотография © Александра Чечёткина

– Ходят слухи, что Вы стремитесь занять место Бретта Стила на позиции директора АА, так ли это?

– Ни за что! Безо всякой скромности скажу, что Бретт мне завидует: я летаю по миру, встречаю прекрасных людей, веду студию, занимаюсь частной практикой. Я ни за что не возьму на себя роль директора: это адская работа, требующая большого вложения сил. Бретт – политик, хотя этим словом можно назвать главу любой школы, я же стараюсь держаться подальше от этих забот. Он удивительно хорош в своем деле, а я как не искал, так и не ищу должностей, которые по определению далеки от творческого процесса. Мое отрицание политики сформировалось ещё в детстве, так как мой отец работал с Ричардом Никсоном и уж очень любил всё это…

– Вас можно смело назвать теоретиком и преподавателем, но был ли у Вас практический опыт?

– Архитектурная практика – очень важная часть моей жизни. После работы у Либескинда я направился в SOM, а оттуда к другому гиганту – Heery, но уже 16 лет мы с коллегой по АА Кристофером Мэтьюсом возглавляем совместный проект – mis-architecture. Мы проектируем небольшие объекты, к примеру, недавно, открылся новый ресторан NOMA в Копенгагене, сейчас мы делаем ресторан в Метрополитан-уорф в самом сердце Лондона. Работа в АА, моя теоретическая подготовка помогли мне развиться как профессионалу. Надо сказать, что собственно теории было не так много в моей жизни, – больше критические статьи. Я очень благодарен Синти Дэвидсон – главному редактору The Log в Нью-Йорке – за возможность высказывать свои мысли.

На мой взгляд, умение писать – очень важно для архитектора, хотя, если быть честными, мало кто им владеет. Владение словом – форма творческого выражения, ничем не уступающая по своей значимости рисунку или чертежу. Возможно, именно поэтому я взялся за диссертацию – что заняло порядка 5 лет, в течение которых, с легкой подачи моего научного руководителя, Бойда Уайта, мне пришлось осилить 8 томов Джорджа Оруэлла, чтобы хоть что-то для себя понять. Это безумие, но в то же время единственный доступный способ узнать, как писать ясно, кратко и эффективно. Когда я только приступал к докторской, мои предложения были слишком длинные, каждое – размером с обеденный стол, а теперь они настолько коротки, что я боюсь поставить запятую. (Смеется)
Кристофер Пирс на лекции. Предоставлено МАРШ

– Вы начали преподавать в АА с 2007 года. Не могли бы Вы подробнее рассказать о своей студии, о том, как устроен процесс обучения и каков фокус вашего исследования?

– Во многих архитектурных школах тема, типология заданы заранее. Мы же – яростные противники преднамеренного проектирования: студент не должен знать, к чему приведет его исследование. Главная цель, которую мы с моим коллегой Крисом ставим перед нашими студентами, – научиться синтезировать архитектуру самым нетривиальным способом. Время обучения – время экспериментов и разрушения шаблонов.

Уже год мы сотрудничаем с рестораном NOMA в Копенгагене, эта коллаборация кажется нам весьма плодотворной, ведь главное в любом творческом процессе – профессиональная вовлеченность, а эти люди любят то, чем занимаются. В основу нашей программы легла гипотеза о том, что через переосмысление процесса готовки – будь то разделывание, обезвоживание, брожение или выращивание плесени – можно создавать архитектуру.

Студенту дается на выбор фрукт, овощ, ягода или орех, и путём долгого исследования и анализа свойств предмета он проектирует крупномасштабный архитектурный объект. Возможно, кому-то наши методы покажутся пугающими, но, на мой взгляд, они дают простор для творческих интерпретаций, раскрепощая сознание, делая акцент на процессе, доказывая, что проектирование красивых, но малообоснованных чертежей ушло в небытие.
Проекты студентов АА. Предоставлено Кристофером Пирсом

– Почему АА всячески стремится избежать статуса государственного вуза?

– На данный момент у АА нет никаких намерений во что бы то ни стало получить статус университета, но одному Богу известно, что произойдет через 15 или даже 50 лет. Архитектурная Ассоциация – частная школа на независимой коммерческой основе, наша программа идет в разрез с общепринятой, наши студенты приезжают со всех уголков земли. Все знают, что такое АА, но мы никогда не были автономной организацией. За неимением статуса университета мы вынуждены постоянно проходить аттестацию, наши дипломы аккредитованы Открытым университетом, что во многом дестабилизирует работу. Учитывая политику государства в отношении ужесточения правил выдачи студенческих и рабочих виз и не только, перед нами стоит трудная задача – получить от правительства Великобритании разрешение присваивать дипломы бакалавра и магистра, не считаясь формально университетом. Только этот шаг позволит нам укрепить свое положение, почувствовать стопроцентную уверенность в завтрашнем дне, стать по-настоящему независимыми.
Кристофер Пирс. Фотография © Александра Чечёткина

– АА – альма-матер множества успешных архитекторов мирового уровня, в тоже время обучение здесь требует не только незаурядных творческих способностей, но и внушительной финансовой поддержки. На этот счёт существует великое множество противоречивых мнений. А как бы Вы описали студента АА?

– Существует предубеждение, что наш студент – «богатей», купивший путевку в жизнь. Но, во-первых, наша программа не каждому по зубам, во-вторых, стоимость обучения сильно ниже, чем в большинстве американских или британских вузов. Не отрицаю: есть те, кто поступает ради престижа, – примерно пятая часть. Но мы оцениваем не людей, а архитектуру. Каждый год мы теряем студентов: тех, кто неправильно расставляет приоритеты, кто недостаточно работоспособен и мотивирован, кто не соответствует требованиям школы. Важно понимать, что для большинства обучение в АА – мечта, и мы не намерены отказываться от талантливых абитуриентов. Мы выделяем гранты и стипендии. Как-то коллега из стипендиальной комиссии рассказал, что ежегодный доход родителей одной из моих студенток, одной из лучших на курсе, составлял 18 000 фунтов, – ровно столько стоит год обучения в АА. То есть они отдали практически все деньги на её образование. Родители дали ей возможность попасть сюда, и она ей воспользовалась, работая как вол, доказывая, что достойна. И этот пример – далеко не единственный.

– Какова пропорция глобального к локальному? Ведь ваши студенты приезжают со всех уголков планеты, существует некий перевес в сторону глобального, спровоцированный политикой школы? Можем ли мы говорить о возникновении «интернационального стиля АА», или же вы не ставите перед собой подобных задач, стараетесь раскрыть каждого в отдельности?

– В этом году у нас 91% иностранных студентов, что само по себе непостижимо. Среди них есть как яростные космополиты, помешанные на теме глобальности, так и те, кто никогда не покидал родную страну и глубоко привязан к корням. Каждому угодить невозможно, но мы предоставляем выбор: так, в программе бакалавриата – 30 студий, в магистерской – 10. Каждая затрагивает самые разные темы, соприкасающиеся с разными контекстами как культурными, так и политическими. Есть прекрасная история, связанная с двумя студентками, которых мы поставили в пару: одна – из Израиля, вторая – из Ирана. Это был удивительный по своей силе тандем, но, Боги – когда они говорили о политике, все прятались по углам (смеется). На мой взгляд, это лучшее в АА – когда люди с разным образом мышления и культурным бэкграундом работают вместе, рождая что-то удивительное, новое.
Юлия Андрейченко. Фотография © Александра Чечёткина

Кроме того, существует множество подходов к процессу проектирования. Именно поэтому в своей работе мы все время экспериментируем, пересматриваем и дополняем нашу программу. Мы открыты всему новому. И не мы одни, Школа архитектуры Бартлетт, Королевский колледж искусств также предлагают новый формат архитектурного образования, основой которого является стирание понятий педагог – ученик. Мы – коллеги, соучастники. И я думаю, что в большой степени многие приезжают в погоне за этим коллективным опытом экспериментирования.

– Можно ли сказать, что АА – своего рода трендсеттер в академическом образовании? Вы одними из первых реагируете на мировые тенденции в области архитектуры, теории, программного обеспечения, графического языка, разве что Йельский университет может посостязаться c вами за это звание.

– Вроде того; когда я только заступил на пост, я был свободен от каких-либо предубеждений, и не имел ни малейшего понятия о том, с чем мне придется столкнуться. Помню тот день, когда вошел в заполненный до предела главный зал, где проходила презентация студий, на которой каждый из руководителей освещал свою тему. Мне было так страшно, что я решил не смотреть на коллег, для того чтобы не сравнивать себя с другими, но одно из выступлений я зацепил, так как был следующим, так вот они встали, представились, показали 5 минутный фильм и ушли, следом была моя очередь, с допотопной презентацией, сделанной в Power Point, я вышел, протараторил концепцию, поблагодарил всех присутствующих и удалился переваривать своё поражение (смеется).
Преподавательский состав АА, сентябрь 2014. Предоставлено Кристофером Пирсом

В нашей работе каждый преподаватель с большим уважением относится к тому, что делают его коллеги. Никто не вмешивается в чужую работу, но в то же время мы откровенно говорим друг другу о недостатках. Немаловажно, что когда кто-то новый приходит в АА, все с радостью помогают ему в формировании программы, которая должна соответствовать общему уровню школы.

Как-то раз мне довелось присутствовать на защите студентов Аурели, и, глядя на десятый квадратный план, я был готов разрыдаться от скуки (смеется). А если серьёзно, я очень уважаю его взгляды на архитектуру и теорию. Несколько лет назад, когда Аурели был ещё в роли приглашенного преподавателя, он, на день раньше меня, презентовал комиссии свою программу. Позднее, уже на моей защите, жюри отметило удивительное сходство графических референсов, хотя, несмотря на определенное совпадение в наших вкусах и взглядах, мы совершенно про разное. Именно поэтому к концу каждого года, на финальной выставке, вы видите самые разные портфолио, презентующие самые разные архитектурные идеи, сформулированные под руководством самых разноплановых руководителей.

– Школа гордится своими выпускниками, особенно теми, кто добились успеха. А были ли случаи, когда вам было стыдно за нерадивых учеников?

– Начнем с того, что обучение я воспринимаю как партнёрство, сотрудничество, где вклад студента соразмерен по значимости моей собственной работе. Подобное сотрудничество или его отсутствие не означает, что в перспективе студент не сможет найти свой путь. И единственное, что меня разочаровывает, когда студент не является полноценным участником процесса. К счастью, это случается довольно редко. Он должен быть мотивирован. Но в то же время мы говорим о молодых людях девятнадцати, двадцати лет, находящихся в самом начале пути. И если кто-то уже в процессе учёбы понимает, что архитектура – это не его, я с большим уважением принимаю его позицию, в жизни есть ещё много всего поинтереснее (смеется). Я от чистого сердца заявляю, что не каждому суждено стать архитектором.

Каждый год я сталкиваюсь с двадцатью разочарованиями, говорю это в самом позитивном смысле. Потому что никто, будь то самый талантливый, лучший ученик на курсе, не доводит свой проект до точки, которую можно признать финалом. И пожалуй, именно эту незавершенность, которая является неотъемлемой частью нашей профессии, я воспринимаю очень болезненно, иногда даже острее, чем те, кто делал эти проекты.

Ни одна школа не может гарантировать вам успешную карьеру после её завершения. Жизнь сложная штука. Кому-то удастся перевернуть мир, кто-то будет среднестатистическим проектировщиком, кто-то и вовсе бросит это гиблое дело. Когда я был молод, я бы убил всех и каждого, кто не горит профессией так как я, но повзрослев, я осознал, что необходимо быть толерантнее в своей системе оценки чужого таланта и способностей. Возможно, что так на меня повлиял опыт отцовства, ведь мой собственный сын – обычный ребенок, он не обладает незаурядным умом, с трудом сдает тесты, но для меня он талант каких только поискать, в свои 14 он лучший собеседник.

Я с большим уважением отношусь к тому, что в нашей школе мы не составляем рейтинг, есть только зачет / незачет, что позволяет нам дать максимально объективную оценку, при которой среднестатистический студент приравнивается к лучшим на курсе ученикам. Каждый, кто прошел нашу программу, независимо от результата, заслуживает уважения.

– Не могли бы Вы рассказать о программе Visiting school? В чём заключается основная идея этой программы? Это своего рода популяризация АА?

– Visiting school начала свою работу лет 10 назад, на тот момент она представляла собой всего несколько интернациональных воркшопов, и честно говоря, программы тогда носили слишком колониальный характер, что не соответствовало политике школы и плохо влияло на её репутацию. Таким образом, первая цель данной программы – учиться у наших коллег со всего мира, перенимать их опыт, все время переосмысляя и дополняя собственную работу. Потому что невозможно быть либеральной и открытой всему новому институцией, находясь в четырёх стенах на Бэдфорд-сквер. Фигурально выражаясь, мы открываем двери не только на себя, но и от себя, позволяя, всем желающим ознакомиться с нашей методикой преподавания.
Воркшоп АА в Стамбуле, 2015. Предоставлено Кристофером Пирсом

– Как Вы выбираете директора программы Visiting school?

– Ну, карты с флажками у меня точно нет (смеется). Мы не следуем какой-либо стратегии – мы выбираем программу. У меня есть определенные идеи, которые я пытаюсь реализовать, к примеру, я уже давно пытаюсь освоить новые территории и выйти на Африку, даже связывался с Дэвидом Аджайе, хотел встретиться с ним и другими выдающимися деятелями континента, обсудить возможность проведения воркшопа. Однако в большинстве случаев предложения поступают извне, по моим подсчетам, за последний год мы получили более 300 заявок со всего мира. В мои обязанности входит отсортировать все увиденное, отобрать лучшее, соответствующее не только уровню, но и духу школы. При этом необходимо отдавать себе отчёт в том, том как будет устроен весь процесс, ведь Visiting school – краткосрочная, эффективная программа, это не учебный год или семестр.

– По каким критериям вы выбираете темы? Как и почему вы остановили свой выбор на предложении Александры Чечёткиной?

– Директором программы может стать только сотрудник или бывший студент АА, знакомый с нашей методикой образования. Это скорее вопрос доверия, чем статуса, но не только. Требуется множество личных качеств, в первую очередь мы говорим о человеке заинтересованном, разностороннем, так как эта работа подразумевает не только интеллектуальную вовлеченность и погруженность в контекст, но и наличие недюжинных организаторских способностей. Visiting School работает на своей собственной материальной базе, независимой от школы, в связи с этим мы подбираем темы не только на соответствие методике школы и актуальности, но и исходя из материальной безопасности, окупаемости наших затрат, – финансовых и интеллектуальных. Мы не ставим перед собой задачи заработать, речь не идёт о прибыли, но и в минус мы уходить не намерены. Этот вопрос требует тщательной аналитики и проработки с нашей стороны.

Предложение Александры заинтересовало меня, во-первых, потому, что у нас ещё не было успешной программы в Москве, да и тема показалась мне привлекательной, так как поднимаются вопросы культурного и исторического переосмысления архитектуры на практике, преобразования территории, немаловажной для контекста города. Во-вторых, я отметил уникальность данного предложения в сравнении с другими. В то же время я высказал ряд замечаний, попросил внести правки и прислать мне всё в письменном виде, так как говорить могут многие, но, будем откровенны, не все могут перейти от слов к делу. К счастью, рвению и самоотдаче Александры можно только позавидовать. Я ничуть не удивился, что ей удалось привлечь ARUP в качестве спонсора и интеллектуального партнера, вот таким должен быть директор программы!

– Как и почему Вы решили сотрудничать со Школой МАРШ, дочкой LMU? Как вы, АА, отреагировали на происходящее в LMU, на все эти забастовки, уход Роберта Мала?

Еще раз спасибо Александре, именно она предложила Школу МАРШ и собрала прекрасную команду. Наша работа основана на доверии, и она его всячески оправдывает, не было случая, когда я бы мог усомниться с своем выборе.

Касательно Роберта Мала могу сказать одно: нам пошло это на руку, так как теперь он является членом Совета попечителей АА. О происходящем в Метрополитен я знаю совсем немного, я бы даже сказал, стараюсь не знать, как я уже говорил ранее, стараюсь держаться подальше от всех политических распрей, тем более если они не имеют ко мне прямого отношения.
Первокурсники и тьюторы студии. Фотография © Валери Бенедетт

– AA – зонтичный бренд, включающий институт, бар, магазин, журналы: AA Files и AA house journals, вы даже занимаетесь оформлением книг для архитекторов... В этом нет ничего удивительного, многие современные институции пропагандируют схожую политику (Стрелка, МОМА). В чём причина? Нельзя быть просто хорошим институтом?

– А мне кажется, что и этого недостаточно, если вы хотите конкурировать на мировом уровне. Невозможно представить хоть одну крупную институцию, выходящую на глобальный уровень и не пропагандирующую подобную политику, – думаю, что не только в Британии, но и во всём мире. Именно этот аспект является ключевым отличием АА от многих школ, пусть и с мировым именем, но локальных. На самом деле, это один из самых остро обсуждаемых вопросов последних лет. Но соглашусь, велик риск, что всё перечисленное Вами оттянет на себя больше внимания, чем основной род нашей деятельности, коим является образование. Я вообще очень болезненно отношусь ко всякого рода брендам в архитектуре, совсем недавно я проиграл в конкурсе, за отсутствием такового, уступив небезызвестному Бьярке Ингельсу. (Смеется)

– Нужны ли глобальному контексту локальные школы?

– Безусловно, существует множество выдающихся локальных школ, идентичность и политические воззрения которых заслуживают уважения, к примеру – Род-Айлендская Школа дизайна или удивительные школы Китая, чей продукт настолько самобытен, что не идёт ни в какое сравнение с тем, что делает весь остальной мир. Но в то же время концентрация на локальном лишает вас возможности в полной степени конкурировать в контексте повсеместной глобальности. Именно поэтому я работаю в АА – месте, обладающем огромными преимуществами, дающем представление о том, что происходит на мировой архитектурной арене.
Выпуск 2015. Предоставлено Кристофером Пирсом

– Каждый год в стенах школы проходит AA project exhibition, вы позволяете красить, сооружать, почти перестраивать историческое здание. Является ли этот факт своего рода «профессиональной позицией»?

– Мы вряд ли можем состязаться с тем, как делают ежегодную выставку в Бартлетт или Университетском колледже Лондона, – они вкладывают куда больше средств. Мы же делаем всё буквально на коленке, за 10 дней, почти бесплатно. Думаю, что именно в этот момент вы видите АА в её лучшем, пожалуй, самом искреннем свете, потому что все решения принимаются совместно. Истина заключается в том, что каждый раз мы пытаемся нащупать тонкую грань дозволенного, продиктованную историческим контекстом здания. Мы выжимаем из себя максимум. Так, к примеру, был сделан павильон на Бэдфорд-сквер, а одна из лестничных клеток была отдана под выставку известного художника-керамиста Тони Кумелла. За 3-4 недели работы выставки к нам приходит порядка двух тысяч посетителей, которым интересно посмотреть, как мы живем и что мы делаем. Возможно, весь год мы работаем именно на это мероприятие, с помощью которого можем адекватно оценить всю проделанную работу.

Совсем недавно архитектурное сообщество потрясла новость о смерти Захи Хадид. Я воспринимаю АА как семью, именно поэтому мне кажется очень важным донести вашу позицию, реакцию на эту прискорбную новость.

– Я был в Париже, в магазине, когда мне написали о случившемся, думаю, никогда не забуду тот день. Заха была очень важной частью АА, горячим сторонником нашего подхода к образованию, имела своё особое влияние, более того, она была воплощением школы, в том смысле, что ей удалось реализовать себя, приумножив то, что ей дала Архитектурная Ассоциация. Она всегда возвращалась, чтобы поделиться накопленным опытом. Благодаря её вкладу в архитектурный дискурс школа приобрела известность, многие приезжают к нам в надежде повторить её успех.

Не было ни одного человека в АА, кто остался бы равнодушным. Бретт написал своего рода реквием на сайте школы, это был наш долг.

На днях мы обсуждали, что нужно что-то сделать в её честь, но как в любой семье, нам нужно немного времени, чтобы пережить случившееся. Школа должна найти собственный правильный путь, чтобы выказать свое уважение. Мы не хотим, чтобы наша реакция была воспринята как пиар-кампания. Пусть говорят, пусть каждый занимается своим делом, снимает фильмы про Заху, делает всё что угодно. Мы в свою очередь попытаемся найти правильный и осмысленный способ признать то грандиозное влияние, которое она оказала на школу, и прославить карьеру человека, который внес огромный вклад в то, что мы теперь называем архитектурой.
 

22 Июня 2016

Похожие статьи
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Пресса: Шаболовка будущего: каким может быть конструктивизм...
Судьба архитектуры отечественного авангарда волнует специалистов во всём мире. С 11 по 18 июля в Москве прошёл воркшоп о будущем конструктивистской Шаболовки, задуманный лондонской школой Architectural Association совместно с МАРШ. Урбанист Александр Акишин провёл с его участниками три дня и рассказал Strelka Magazine, к чему привели размышления о месте конструктивизма в стремительно меняющемся городе, а также как участники столкнулись с суровой реальностью и почему на кону оказалось само существование раннесоветской архитектуры.
Разбудить потенциал, или МАРШ & АА
Преподаватель МАРШ урбанист Ярослав Ковальчук и выпускница магистратуры лондонской АА – о совмещеннии методик двух экспериментальных школ, и воркшопе, где летом студенты будут планировать преобразование Шабловки.
Технологии и материалы
Теневая игра: новое слово в архитектурной солнцезащите
Контроль естественного освещения позволяет создавать оптимальные условия для работы и отдыха в помещении, устраняя блики и равномерно распределяя свет. UV-защита не только сохраняет здоровье, но и предотвращает выцветание интерьеров, а также существенно повышает энергоэффективность зданий. Новое поколение систем внешней солнцезащиты представляет компания «АЛЮТЕХ» – минималистичное и функциональное решение, адаптирующееся под любой проект.
«Лазалия»: Новый взгляд на детскую игровую среду
Игровой комплекс «Лазалия» от компании «Новые Горизонты» сочетает в себе передовые технологии и индивидуальный подход, что делает его популярным решением для городских парков, жилых комплексов и других общественных пространств.
​VOX Architects: инновационный подход к светопрозрачным...
Архитектурная студия VOX Architects, известная своими креативными решениями в проектировании общественных пространств, уже более 15 лет экспериментирует с поликарбонатом, раскрывая новые возможности этого материала.
Свет, легкость, минимализм: поликарбонат в архитектуре
Поликарбонат – востребованный материал, который помогает воплощать в жизнь смелые архитектурные замыслы: его прочность и пластичность упрощают реализацию проекта и обеспечивают сооружению долговечность, а характерная фактура и разнообразие колорита придают фасадам и кровлям выразительность. Рассказываем о современном поликарбонате и о его успешном применении в российской и международной архитектурной практике.
​И шахматный клуб, и скалодром: как строился ФОК...
В 2023 году на юго-востоке Москвы открылся новый дворец спорта. Здание напоминает сложенный из бумаги самолётик. Фасадные и интерьерные решения реализованы с применением технологий КНАУФ, в том числе системы каркасно-обшивных стен (КОС).
​За фасадом: особенности применения кирпича в современных...
Навесные фасадные системы (НФС) с кирпичом – популярное решение в современной архитектуре, позволяющие любоваться эстетикой традиционного материала даже на высотных зданиях. Разбираемся в преимуществах кирпичной облицовки в «пироге» вентилируемого фасада.
Силиконо-акрилатная штукатурка: секрет долговечности
Компания LAB Industries (ТМ Церезит) представила на рынке новый продукт – силиконо-акрилатную штукатурку Церезит CT 76 для фасадных работ. Она подходит для выполнения тонкослойных декоративных покрытий интенсивных цветов, в том числе самых темных, гарантируя прочность и устойчивость к внешним воздействиям.
Свет и материя
​В новой коллекция светильников Центрсвет натуральные материалы – алебастр, латунь и кожа – создают вдохновляющие сюжеты для дизайнеров. Минимализм формы подчеркивается благородством материала и скрывает за собой самую современную технологию.
Teplowin: новое имя, проверенный опыт в фасадном строительстве
Один из крупнейших производителей светопрозрачных конструкций на российском строительном рынке – «ТД Окна» – объявил о ребрендинге: теперь это бренд Teplowin, комплексный строительный подрядчик по фасадам, осуществляющий весь спектр услуг по производству и установке фасадных систем, включая алюминиевые и ПВХ конструкции, а также навесные вентилируемые фасады.
Архитектурная подсветка фасадов ЖК и освещение придомовой...
Уютно должно быть не только внутри жилого комплекса, но и рядом с ним. В этой статье мы рассмотрим популярные осветительные решения, которые придают ЖК респектабельности и обеспечивают безопасную среду вокруг дома.
Облицовочный кирпич: какой выбрать?
Классический керамический, клинкерный или кирпич ручной формовки? Каждый из видов облицовочного кирпича обладает уникальным набором технических и эстетических характеристик. На примере продукции ГК «Керма» разбираемся в тонкостях и возможностях материала для современных проектов.
Sydney Prime: «Ласточкин хвост» из кирпича
Жилой комплекс Sydney Prime является новой достопримечательностью речного фронта Большого Сити и подчеркивает свою роль эффектным решением фасадов. Авторский подход к использованию уникальной палитры кирпича в навесных фасадных системах раскрывает его богатый потенциал для современной архитектуры.
Возрождение лесной обители. Как восстанавливали старинный...
Во Владимирской области возрожден из руин памятник церковного зодчества начала XIX века – Смоленская церковь на Веретьевском погосте. Реставрационные работы на каменном храме проводились с использованием материалов компании Baumit.
Урбанистика здоровья: спорт в проектах благоустройства
Уличные спортивные зоны являются неотъемлемой частью современной урбанистической среды и призваны, как и благоустройство в целом, стимулировать жителей больше времени проводить на улице и вести здоровый образ жизни. Компания «Новалур» предлагает комплексные решения в области уличного спорта и также является производителем линейки уличных тренажеров с регулируемой нагрузкой, подходящих максимально широкому кругу пользователей.
​Архитектура света: решения для медиафасадов в...
Медиафасады – это инновационное направление, объединяющее традиционные архитектурные формы с цифровыми технологиями. Они позволяют создавать интерактивные здания, реагирующие на окружающую среду, движение пешеходов или даже социальные медиа. Российская компания RGC представляет технологию, интегрирующую медиа непосредственно в стеклопакеты.
Как уменьшить запотолочное пространство для коммуникаций?
Повысить уровень потолка за счет сокращения запотолочного пространства – вполне законное желание девелопера, архитектора и дизайнера. Но этому активно сопротивляются инженеры. Сегодня мы расскажем о красивом и нестандартном решении этой проблемы.
Холст из стекла
Открытие нового корпуса Третьяковской галереи на Кадашевской набережной в мае 2024 года ознаменовало не только расширение знаменитого музея, но и знаковое событие в области использования архитектурного стекла с применением технологии печати. О том, как инновационное остекление расширило границы музейной архитектуры – в нашем материале.
От эскиза до «Дракона»: творческая кухня «Новых Горизонтов»
Компания «Новые Горизонты», отметившая в 2024 году свое 25-летие, прошла путь от дистрибьютора известного финского производителя Lappset до разработчика собственных линеек детского игрового оборудования. За четверть века они эволюционировали от импортера до инновационного проектировщика и производителя, способного воплощать самые смелые идеи в реальность.
​Палитра вашего путешествия
Конкурс авторских палитр для интерьера «Время, место и цвет» в самом разгаре. Его проводит дизайнер, декоратор и преподаватель Виктория Малышева в партнерстве с брендом красок Dulux. Виктория рассказала об идее конкурса и собственных палитрах.
Сейчас на главной
Эволюция по плану
Бюро ASADOV презентовало павильон микрокультурного общественного Эвицентра: места для всестороннего развития, мастерклассов и гимнастики. Но еще, он же – прообраз загородного дома, наследник «Лоскутка», масштабируемый в несколько раз и изготавливаемый на заводе из CLT-панелей. Но и это еще не все. Это старт девелоперского проекта от архитектурного бюро (sic!). Архитекторы ищут партнеров для развития как маленьких эви-поселков, так и новых эви-городов, рассчитанных, по словам Андрея Асадова, на «эволюционное» развитие личностей, которые будут их населять.
Память о работе
Крупную нефтебазу 1960-х, расположенную в Ханчжоу прямо на берегу Великого канала, Кэнго Кума превратил в современный индустриальный парк Сяохэ.
Жить в золоте
Многоквартирный дом Cœur Atlantis в южном пригороде Парижа по проекту роттердамского бюро KCAP.
Плач, затмение и городище
Якорный объект экопарка «Каялов бор» в городе Россошь – маршрут длиной в 3,5 километров, который знакомит посетителей с событиями, описанными в «Слове о полку Игореве». Архитекторы воронежского бюро TOU ARCHITECTS дополняют тематические объекты, которые обеспечивают разнообразный досуг, спортивными трассами и событийной площадью.
Зодчество 2024: семеро
Как уже говорилось, в этом году главные награды «Зодчества» не присуждены. Рассуждаем, почему так, фантазируем на тему возможных форматов судейства – как бы было хорошо, как бы было здорово… Вместо двух наград получилось семь: их состав тоже интересен. Публикуем полный список лауреатов XXIII фестиваля.
Балкон над долиной
Вилла на севере Ливана по проекту местного бюро BLANKPAGE Architects раскрывается над зеленой приморской долиной как панорамная терраса.
Золотая коронка
Концепцию стоматологической клиники в Екатеринбурге бюро CNTR обозначило как mouth full of gold: белоснежные стены из керамогранита оттеняют матовые латунные детали. Чтобы отсылка не стала слишком прямолинейной, архитекторы сосредоточились на пропорциях здания, лавируя между инсоляционными и пожарными ограничениями.
Собор для туристов
Трехнефный вокзал для линии скоростной железной дороги по проекту gmp в Наньчане облегчит путь на работу жителям, а туристам – доступ к ключевым достопримечательностям региона.
Спелый апельсин
Учебный центр Edu Expo построен в центральной части Ташкента по проекту местного бюро Parallel architects. Относительно простая планировочная структура – аудитории и конференц-залы, сосредоточенные вокруг центрального холла – проявлена на фасаде панелями с паттерном штрих-кода. Однако вставки ярко-оранжевых балконов и ниш полностью меняют восприятие.
Гибкость и интеграция
Не так давно мы рассказывали о проекте 4 очереди ЖК ÁLIA, спроектированной компанией APEX. Теперь нам показали варианты разработанных ими же ограждений пространств приватных дворов, с интегрированными в них разнообразными общественными функциями. Участие архитекторов комплекса в работе над такой деталью, как ограды, – считаем показательным.
Сады и узоры
С проектом креативного кластера в Саудовской Аравии бюро IND взяло премию WAF в номинации «Проекты», в категории «Культура». Архитекторы предложили жесткую ортогональную структуру, но интегрировали в нее систему камерных пространств с тенью, садами и водоемами. Отсылки к традиционной культуре, такие как трамбованная земля или имитация узоров на ткани, соединяются с вертикальным озеленением и структурным остеклением.
Начало новой жизни
ЦСИ Винзавод объявляет о начале переосмысления архива, собранного за время его работы на протяжении 17 лет. Архив и библиотека будут доступны для исследователей, обещан сайт и ежегодные выставки. Первая открылась сейчас в Зале красного: интерьер уподоблен лаборатории будущего анализа, но базируется это высказывание на христианской и дионисической теме умирания / оплакивания / возрождения, тесно связанной с вином. Прямо таки пара «Архитектуре духа».
И свет, и тень
Сегодня последний день работы выставки «Открытого города» в Руине Музея архитектуры. Там атмосферная экспозиция кураторов: Александра Цимайло и Николая Ляшенко, – почти как это бывает в иерархии многих церквей – подчинила себе информацию о проектах воркшопов. Но получилось красиво, этакий храм новой реальности понимания духа. И много – 13 участников. Такая, знаете ли, особенная дюжина.
Древнеримский порядок
Учебный корпус CuBo Римского биомедицинского университета по проекту бюро Labics соединяет в себе открытость и ориентированность на коммуникацию с жесткой матрицей древнеримского градостроительства.
Лес у моря
В рамках архитектурной экспедиции «Русский Север», организованной СПбГАСУ, студентам удалось посетить труднодоступное село Ворзогоры. Сложную дорогу окупает увиденное: песчаный берег Белого моря, старинные деревянные церкви, нетронутый пейзаж. В своих работах команды искали способы привлечения туристов, которые не нарушат уклад места, но помогут его сохранить.
Вызов технический и туристический
Смотровые платформы над рекой Нуцзянь в Тибете по проекту бюро Archermit задуманы как вызов для путешествующих по западу Китая туристов, но экстремальные условия Сычуаньских Альп потребовали максимальных усилий и от архитекторов, конструкторов и строителей.
WAF 2024: малые награды
Завершаем наш обзор финалистов Всемирного фестиваля архитектуры специальными номинациями. В этом году отмечены выдающие работы с цветом, естественным светом, камнем, а также экологичными решениями. Приз за лучший малый объект вновь ушел в Японию.
Сказки Нёноксы
Архитектурная экспедиция «Русский Север», организованная СПбГАСУ, посвящена исследованию туристического потенциала двух арктических сёл. В этой публикации рассказываем о поморском поселении Нёнокса, сохранившем пятишатровую церковь и другие характерные деревянные постройки. Пять студенческих команд из разных городов на месте изучали архитектурное наследие и дух места, а затем предложили концепции развития с модным «избингом» и экотропами, а также поработали над брендом и событийной программой.
Шаг вперед
Жилой комплекс HIDE стал для архитекторов ADM, Андрея Романова и Екатерины Кузнецовой, существенным рубежом в поиске новой пластики высотных башен: гибкой и дискретной, позволяющей оживлять объем и силуэт, моделировать форму. За последние годы подход стал «фирменной фишкой» ADM, а его в становлении ключевую роль сыграла, в частности, золотистая башня HIDE. Рассказываем историю, рассматриваем подробности построения комплекса, находим его стержень.
Роль фактуры
Активная поверхность бетона на фасадах и в интерьерах – основа архитектурного образа виллы в пригороде Бразилиа по проекту Studio Bruno Porto.
WAF Inside 2024: голодный город
Жюри Всемирного фестиваля архитектуры признало лучшим интерьерным проектом года пекинскую лапшичную. Новозеландское бюро Office AIO сумело найти оптимальные планировочные решения для гибридной концепции обслуживания, а также, оставаясь в рамках минимализма, предложило яркие решения, которые притягивают посетителей и располагают к общению. Рассказываем подробнее об этом проекте и показываем победителей других категорий.
Зодчество 2024: шесть причин зайти на фестиваль
Сегодня в 32 раз стартует фестиваль Союза архитекторов «Зодчество». Он продлится 3 дня: Гостиный двор будет заполнен экспозициями, программа же заполнена мероприятиями. Мы посмотрели на анонсы и сделали свою выборку, чтобы помочь вам сориентироваться. Дедала – вручают в четверг вечером.
WAF 2024: инклюзия
Всемирный фестиваль архитектуры подвел итоги. Главный приз забрала школа, тесно связанная с сообществом аборигенов Австралии, проектом года стал религиозный центр алевитов в Турции, а в лучшем ландшафтном проекте используются традиционные архитектурные мотивы китайского субэтноса хакка. И даже работа российского бюро в этом году попала в список финалистов – при соблюдении условия, что сделана она для другой страны. Рассказываем о победителях и финалистах.
Черное кимоно
Бюро IDEOLOGIST подготовило проект реконструкции позднесоветской базы отдыха, расположенной на скале у Черного моря, недалеко от Геленджика. Концепция выдержана в японском духе, что с одной стороны соответствует вектору развития курорта, с другой – логично соотносится с созерцательными пейзажами субтропического пояса.
Золото в песках
В Дубае открылся офис трансконтинентальной компании, связанной с добычей и обработкой ресурсов. Его интерьер реализован по проекту T+T Architects, а они мастера своего дела, умеют организовать пространство современно, разнообразно, гибко и оригинально. В данном случае на представительском этаже «царит» гигантская, облицованная золотистой латунью, перегородка, а контекстуально обоснованный фон дает слоистая фактура прессованной земли.
Новые проекты в малых городах
Показываем отчет о паблик-токе «Большие амбиции малых городов», предоставленный его организаторами. Среди проектов – два для Палеха, по одному для Наро-Фоминска и Зеленоградска
Пресса: Это Валентин Коган (бюро SLOI) — пожалуй, самый востребованный...
Основателя бюро SLOI Валентина Когана можно назвать самым успешным молодым архитектором Петербурга — по его проектам строят сразу несколько больших объектов, в том числе протестантскую церковь в Парголово и жилой комплекс и гостиницу рядом с Островом фортов в Кронштадте. Как успевать за глобальными профессиональными трендами, что общего у придуманного им деревянного храма с айфоном и какие КОНКРЕТНЫЕ (да, капсом!) меры помогут сделать архитектуру Петербурга лучше, специально для отдела «Петербург будущего» Собака.ru архитектурный критик Мария Элькина узнала у Валентина Когана.
«Открытый город 2024»: Алтари неизведанного. Стихийное...
Знакомим еще с одним воркшопом фестиваля «Открытый город» – «Алтари неизведанного. Стихийное сакральное» под руководством MARKS GROUP. Основная цель воркшопа – провести самостоятельное исследование и получить практические навыки, которые студенты могли бы применить в дальнейшей работе. Объектом исследования была предложена гора Воттоваара в западной Карелии.
Культурный треугольник
Еще один проект мастерской «Арканика» для Альметьевска – трехэтажная художественная галерея, которая расположится у Каскада прудов в пешей доступности от штаб-квартиры «Татнефти». Главными аттракторами послужат подсвеченные фасады и кровля-амфитеатр, ориентированная на мечеть, а также функциональная программа, продуманная компанией «Новая земля».