Константин Ходнев: Во-первых, становится все очевиднее ценность многослойности среды. Во-вторых, есть тенденция к экономии ресурсов, «устойчивости», снижению затрат на снос и новое строительство. Если мы не снесли здание, значит, мы чуть-чуть сберегли природу. Еще это связано с ограничениями на новое строительство в историческом центре. Иногда проще немного изменить здание снаружи и, может быть, более серьезно внутри, чем уходить в долгие согласования с общественностью, жителями, властями.
В 1970-е – 1980-е было принято строить на новых землях, не сталкиваясь со сложностями города. Но сейчас, с возвращением интереса к городскому центру, возникает вопрос, что делать со зданиями, которые там стоят, как их можно трансформировать. Следующая тема – что делать со зданиями на периферии, которые перестают быть востребованными. К примеру, в Америке закрываются сотни торговых центров и неизвестно, что с ними делать.
Даниил Лоренц: В культуре происходит усиление индивидуализации. Человек помимо индивидуальной одежды рассматривает возможность обзавестись уникальным пространством: жильем или рабочим местом. Сейчас моду создают люди, которые не сидят на одном месте, которые подвижны, работают дома, с любым графиком. У них иное культурное восприятие, иные акценты. Это тоже влияет и на то, как рассматриваются исторические объекты – соответственно, появились девелоперы и архитекторы, которые готовы их реконструировать и использовать в качестве объектов с необычными качествами.
Наталья Сидорова: Время оставляет индивидуальный отпечаток, даже материалы приобретают некий шарм. Фактически это готовый ресурс для создания атмосферы аутентичности и уникальности. Важно, что это сложившаяся реальная ценность, не придуманная специально.
К.Х.: Реконструкция может быть притягательна именно поэтому – она позволяет создавать какие-то неожиданные вещи, которые ты заранее не смог бы придумать в силу того, что есть неопределенность сложившихся обстоятельств.
Н.С.: Иногда реконструкция позволяет даже пойти на более смелые решения, она создает ситуацию, в которой заказчики готовы к необычным подходам и типологиям. Возникает своего рода синергия: и люди готовы, и здания готовы предоставить нестандартные решения.
А заказчик к этому готов?
Д.Л.: Да, потому это и стало явлением. Заказчик стал другим. Хотя нельзя сказать, что все поменялось, процесс постепенный, эволюционный.
Н.С.: Кто-то готов, кто-то нет, многим можно и нужно объяснять, демонстрировать плюсы подходов, связанных с реконструкцией.
У вас есть какие-то любимые примеры качественных и интересных реконструкций?
К.Х.: Возьмем реконструированный Томасом Хизервиком элеватор в Кейптауне, там расположены гостинца и центр современного искусства – это как раз пример того, о чем говорит Наташа, совершенно невероятной новой типологии и форм. С использованием его удивительного контекста, уникальных особенностей старых структур. В этом кайф.
Музей современного африканского искусства Цайца © Iwan Baan
Н.С.: Срез конструкций позволил совершенно по-другому взглянуть на пространство. Это не приспособление в чистом виде, а еще и преображение современным видением, достаточно смелым, но дающим потрясающий эффект.
Хочется более смелых и оригинальных современных включений в реконструируемую среду.
Музей современного африканского искусства Цайца © Iwan Baan
Музей современного африканского искусства Цайца © Iwan Baan
Опять же, из последних примеров: недавно нам удалось посетить под Антверпеном проект Kanaal Акселя Вервордта, он очень нас впечатлил. В отличие от остро-концептуального Хизервика здесь важнее создание особой атмосферы. Дорожки из бетона просто разлиты по земле и стали частью в ландшафта. Ландшафтом там занимался Мишель Девинь. Новые постройки делали разные архитектурные группы: много зданий, много авторов. Здания получились разные, но они инкорпорированы в историческую среду, и весь комплекс читается как единый мир, объединенный общей атмосферой. Там очень высокий уровень проработки деталей.
Естественно, здесь очень большую роль сыграл заказчик, который, собственно, всю эту концепцию придумал.
К.Х.: Согласен. Продолжая тему роли заказчика, отмечу два самых важных объекта реконструкции у нас в стране. Во-первых, это Новая Голландия, которая может служить образцом правильного бескомпромиссного подхода к материальному качеству реконструкции.
Новая Голландия. Парковая зона © West 8
Новая Голландия. Парковая зона © West 8
И второй пример – «Гараж» Рема Колхаса, первый объект переосмысления архитектуры советского модернизма. Потому что, когда мы говорим про реконструкцию, то, как правило, вспоминаются кирпичные стены, карнизы и скатные крыши. А сделать произведение искусства из каких-то более-менее рядовых, как кажется, объектов модернистской архитектуры – такого еще не было. Это первый опыт. Надо сказать, он редок и в мировой практике. И абсолютно уникален по качеству.
Музей «Гараж» в Парке Горького / предоставлено Музеем «Гараж»
Музей «Гараж» в Парке Горького. Реконструкция. 2015. OMA, FORM, BuroMoscow
Фото © Юрий Пальмин. Предоставлено Музеем «Гараж»
Н.С.: Речь о качестве не только здания, но и атмосферы. Когда атмосфера событий, всего, что там происходит, связана со зданием – получается среда, и это идеальный случай.
Собственно говоря, мы ставим задачей курса рассказать о том, как создать такую среду.
К.Х.: И подвигнуть студентов к тому, чтобы не просто размещать офисы на некотором количестве метров, а всегда ставить перед собой задачу формирования новой среды, изменения жизни. Потому что смысл любой реконструкции в том, что она должна заработать. Ты должен запустить определенный механизм, и там важна комплексность, – и архитектурные решения, и программа, и идея дальнейшей эксплуатации. В сущности, проект реконструкции – это придумывание жизни.
А для «Рассвета» вы какой сценарий придумали?
К.Х.: Там идет постепенный процесс, есть среда, которая потихоньку становится все меньше заводом, а больше городом. Есть возможности развития.
Н.С.: Два реализованных сейчас корпуса (3.34 и 3.20) на территории «Рассвет» стали для нас особенным опытом взаимодействия с городом через глубокое погружение в контекст. Статус редевелопмента и функция апартаментов позволили нам экспериментировать с разными типологическими решениями, здесь есть двухуровневые апартаменты, в том числе на первом этаже с отдельными входами и палисадниками, которые могут позволить их обитателям работать и принимать посетителей на первом этаже, а жить на втором. На «Рассвете» теперь люди есть и днем, и ночью, он функционирует 24 часа в сутки; появились кафе, планируются новые. Но проект территории развивается, и мы продолжаем с ним работать.
Клубный комплекс РАССВЕТ LOFT*Studio, корпус 3.20. Фотография
Фотография © DNK ag, Илья Иванов
Клубный комплекс РАССВЕТ LOFT*Studio, 3.34
Фотография © DNK ag, Илья Иванов
Чего, как вы считаете, сейчас не хватает архитектурному образованию?
Н.С.: Междисциплинарного подхода. В архитектуре вообще, и в реконструкции в частности. В силу инертности традиции в архитектурных вузах он не принят. Но интересные решения сейчас возникают на стыке профессий. Отсюда новые программы, дополняющие классическое образование. В своем курсе мы будем стараться привлечь больше разных специалистов, связанных с темой, но освещающих не только чисто архитектурные аспекты. Есть нюансы работы с теоретическими базами, и работа с обследованиями, и с историей. Есть особенности, связанные с функционированием и бюджетом.
Д.Л.: Я бы сказал, что когда ты взаимодействуешь не только с рельефом и ландшафтом, но и с культурными кодами, это вызов и борьба иного уровня. Тут уж кто кого. Существующее здание может тебя подавить, или ты его, или же выживут оба.
О предстоящем курсе в МАРШе. Вам легко было принять предложение и стать его кураторами? Почему это вам интересно?
К.Х.: Не скажу, что легко, но решение сразу было положительным, мы как-то быстро откликнулись. Преподавать – тяжелая работа, но она многому учит: систематизировать, упорядочивать, разработать методику, какую-то цельную картину. Двигаться дальше. Это очень интересно.
И, конечно, интересно донести те знания и представления, которые мы считаем важными, до максимальной аудитории. Все-таки мы стремимся улучшить. Улучшить город, улучшить жизнь. И чем больше людей будут разделять наши ценности, тем лучше.
Н.С.: Надо сказать, что мы были резидентами первого Artplay на «Красной розе». И это была очень чудесная, совершенно потрясающая атмосфера. А теперь Сергей Десятов, основатель Artplay, заразил нас новой площадкой Pluton, где он дает в рамках нашей студии некий карт-бланш для работы студентов. И можно будет с одной стороны рассмотреть все особенности реальной территории редевелопмента, а с другой, может быть, удастся немного поэкспериментировать, посмотреть на какие-то вещи чуть более смело и раскованно. Найти решения, которые бы не нашлись в рамках, скажем, конкретного ТЗ или заказа. И вместе со студентами нам самим это будет очень интересно сделать.
