Современное движение в Тель-Авиве

ЮНЕСКО внесло Тель-Авив в список Всемирного наследия за его уникальный массив модернистской архитектуры. Публикуем рассказ и фоторепортаж об архитектурной истории этого города, формировавшейся последователями Гропиуса, Ле Корбюзье, Мендельсона, Мис ван дер Роэ.

mainImg
По подсчетам ЮНЕСКО, в Тель-Авиве более 4000 модернистских построек начала 1930-х – 1950-х годов: это один из крупнейших массивов архитектуры этого времени в мире. Около половины из этих сооружений включено как объект «Белый город в Тель-Авиве – архитектура современного движения» в список Всемирного наследия. Исследователи ЮНЕСКО при этом разбили город на три сектора: Центр (A), бульвар Ротшильда (B) и район улицы Бялика (С_).

Схема зон ЮНЕСКО. Источник: maps.google.com и borderlandlevant



Кроме названия «Белый город», модернизм Тель-Авива также традиционно описывается термином «Баухауз», что подразумевает тесные связи этой архитектуры с принципами, преподававшимися в школе «Баухауз». Однако оба эти названия не слишком корректны, а активно употреблять их стали лишь в середине 1980-х. Несмотря на то, что зданий, отвечающих идеям «Баухауза», в городе не так много, Google выдает по соответствующему запросу больше картинок из Тель-Авива, чем из Дессау или откуда либо еще. А выпускник «Баухаза» Арье Шарон, один из самых «тель-авивских» архитекторов, указывал на то, что «Баухауз» стилем не является, и уже поэтому использование этого «ярлыка» ошибочно. Но такое определение прижилось, его подхватила газета New York Times, владельцы недвижимости, муниципалитет.

С названием «Белый город» – еще более сложная история. Шарон Ротбард в своей не так давно переведенной на русский язык книге «Белый город, черный город» приводит слова Жана Нувеля, своего преподавателя, приезжавшего в ноябре 1995 в Тель-Авив. «Мне говорили, этот город белый. Вы видите белое? Я – нет», – заметил Нувель, рассматривая панораму Тель-Авива с крыши. В результате, французский архитектор предложил включить оттенки белого в местные СНиПы, чтобы действительно «превратить город в симфонию в белых тонах».

Тель-Авив не белый. Его малоэтажная застройка дает мало тени, спрятаться от солнца негде, оно буквально давит и слепит – и так исчезает цвет, а город кажется белым. Ротбард утверждает, что поддерживают миф о белизне в политических целях: подчеркнутая европеизация города, его включение в число ведущих мировых столиц – список можно продолжать. Более подробно с точкой зрения Шарона Ротбарда можно познакомиться в его книге.

Как все начиналось

Тель-Авив – совсем молодой город для древней израильской земли. К началу XX века Палестина почти 400 лет находилась в составе Османской империи, поэтому в Первую мировую войну оказалась территорией противника Антанты и в этом качестве была атакована британской армией. Англичане вторглись в Палестину с юга и, разбив турок, оккупировали страну: к концу октября 1917 они взяли Беэр-Шеву, Газу и Яффу, а 11 декабря 1917 войска генерала Алленби вступили в Иерусалим. На Ближнем Востоке был установлен режим управления Великобританией по мандату Лиги Наций. Он продолжался с 1922 до 15 мая 1948.

После 1945 Великобритания оказалась вовлечена в обострившийся арабо-еврейский конфликт. В 1947 британское правительство заявило о своём желании отказаться от мандата на Палестину, аргументируя это тем, что оно не способно найти приемлемое решение для арабов и евреев. Созданная незадолго до того Организация Объединённых Наций на Второй сессии своей Генеральной ассамблеи 29 ноября 1947 приняла Резолюцию №181 о плане раздела Палестины на арабское и еврейское государства с предоставлением особого статуса району Иерусалима. За несколько часов до окончания действия мандата, на основании Плана раздела Палестины, было провозглашено Государство Израиль, и произошло это на бульваре Ротшильда в Тель-Авиве.

Но до этого исторического момента Тель-Авив успел появиться на свет и стать заметным городом Ближнего Востока – причем всего за несколько десятилетий. В 1909 к северо-востоку от древнего, на тот момент – преимущественно арабско-турецкого порта Яффа (Яффо) собрались шестьдесят еврейских семей и по жребию разделили на участки приобретенную ими землю. Эти поселенцы работали в самой Яффе, а рядом с ним хотели создать уютный жилой пригород для жизни – Ахузат-Байт. Там они возводили эклектичные особняки и другие постройки, которые можно и сейчас частично увидеть в районе рынка Кармель. Важно отметить, что и раньше вокруг Яффы появлялись еврейские кварталы: Неве Цедек – в 1887, Неве Шалом – в 1890. Таких кварталов к дате создания Ахузайт-Байта насчитывалось около десяти. Но именно основатели Ахузат-Байта хотели организовать для себя новое пространство, другую, отличную от Яффы, среду, задача которой была создать ивритскую культуру. Ключевым сооружением там стала гимназия «Герцлия», первое общественное здание нового города. Это точка, относительно которой весь город начинает разворачиваться к морю, поэтому многие постройки и улицы следуют треугольному плану. В 1950-х город сильно изменился, центр был смещен на север, а этот район оказался в упадке. Гимназию снесли, а ее новое здание возвели на улице Жаботински, ближе к реке Яркон. На старом же ее месте появился первый израильский небоскреб «Шалом Меир» (Šalom Meir).
Небоскреб «Шалом Меир». Фото © Денис Есаков
Небоскреб «Шалом Меир». Фото © Денис Есаков


Но вернемся к заре XX столетия, когда началась история Тель-Авива. Его название взяли у сионистского лидера и публициста Нахума Соколова: в 1903 он перевел с немецкого на иврит утопический роман основателя Всемирной сионистской организации Теодора Герцля «Альтнойланд» («Старая новая земля») под названием «Тель-Авив» («Холм весны/возрождения»), отсылающим к Книге пророка Иезекииля (3:15): «И пришел я к переселенным в Тел-Авив, живущим при реке Ховаре, и остановился там, где они жили, и провел среди них семь дней в изумлении».

Так Тель-Авив занял свое важнейшее место в истории: первый еврейский город в современном мире, первое сионистское городское поселение в Палестине.

План Геддеса
План Патрика Геддеса для Тель-Авива. 1925. Обложка его публикации 1925 года



Тель-Авив быстро вырос из пригорода в самостоятельный город, и у него появляется первый мэр – Меир Дизенгоф, который лелеял надежду превратить вверенный ему город в мегаполис. В 1919 он встретился с шотландским социологом и градостроителем Патриком Геддесом и обсудил с ним план развития города на 40 тысяч человек. Однако у Дизенгофа планы были еще грандиознее: он рассчитывал, что Тель-Авив вырастет до 100 тысяч жителей.

Геддесу поручили разработку генплана Тель-Авива, который он основал на концепции «города-сада», так популярной в начале XX века. Территория возникающего города была поделена на множество участков односемейных домов. Геддес запланировал 60 публичных садов (половина из них была реализована), озеленение также рассредоточено вдоль улиц и по бульварам. Основная рекреационная зона – пляжный променад в длину всего вытянутого вдоль моря города. Геддес проектировал город как комплекс взаимодействующих компонентов, структурированных в иерархические системы. Он сравнил рост города с системами перемещения воды в листьях. При росте города его ткань не должна разрываться: для этого необходимо внедрить туда полюса притяжения, вокруг которых будут развиваться улицы – как кровеносные сосуды в организме человека. Например, красивые бульвары привлекут гуляющих людей, а на пересекающих их торговых улицах фланирующие горожане превратятся в покупателей.

План Патрика Геддеса утвердили в 1926, а в 1927 он был ратифицирован Центральным комитетом по городскому планированию Палестины (Central Committee for Urban Planning for Palestine).

Интернациональный стиль

В начале 1930-х в Тель-Авив прибывают из Европы архитекторы: выпускник «Баухауза» Арье Шарон (Arieh Sharon), бывший сотрудник Эриха Мендельсона Йозеф Нойфельд (Joseph Neufeld), ученик Ле Корбюзье Зеев Рехтер (Ze’ev Rechter), последователь Людвига Мис ван дер Роэ Рихард Кауфман (Richard Kaufmann) и другие. Многие из них объединяются и вырабатывают принципы объединения «Круг» и договариваются совместными усилиями продвигать в строящемся городе авангардную архитектуру – в противовес эклектике. Позже к группе присоединились и другие архитекторы, многие из которых эмигрировали из Германии из-за прихода к власти нацистов. Члены «Круга» каждый вечер собирались после работы в кафе и обсуждали городские проблемы, архитектуру, конкретные планы по продвижению своих идей.

Архитекторов «Круга» не устраивала утвержденная городская планировка Геддеса, они называли ее традиционалистской и устаревшей. Она мешала им воплотить свои идеи, поэтому они хотели устроить «архитектурный бунт» – преодолеть официальный генплан и строить только по принципам современного движения. Особенно их не удовлетворяли два момента: принцип деления территории города на участки и выравнивание домов по красной линии вдоль улиц.

В 1929 на пост городского инженера был назначен Яков Бен-Сира (Яков Шифман, Jacob Ben Sira, Yaacov Shiffman). Он был инициатором и исполнителем многих крупных проектов, впоследствии сформировавших современный Тель-Авив, и потому его называют «создателем» Белого города. Бен-Сира переработал генплан Геддеса, так как считалось, что он мешает городу развиваться, расширил город на север и объединил районы на юге и востоке, не входившие в план Геддеса. Он последовательно отстаивал и внедрял в Тель-Авиве интернациональный стиль.

Выпускник петербургского Института гражданских инженеров Александр Клейн в своем генплане для Хайфы тоже основывался на органических ассоциациях: город должен походить на сеть сосудов древесного листа. Выходя из дома, человек должен видеть зеленые пространства, необходимые для «душевной гигиены», которые пересекаются улицами каждые 600–700 метров. Клейн считал бульвары нефункциональными и бессмысленными: дети там не играют, а взрослые не гуляют. Впрочем, бульвары Тель-Авива доказали обратное: и бульвар Ротшильда, и Бен-Циона активно используются горожанами и бизнесом.

«Круг» активно пропагандировал свои идеи. Влиятельный французский журнал Architecture aujourd’hui посвятил новой палестинской архитектуре спецвыпуск к парижской Всемирной выставке 1937 года; об идеях и проектах членов «Круга» писал ставший их «голосом» архитектурный критик и историк Юлиус Позенер (Julius Posener). В результате, идея о необходимости застраивать Тель-Авив современной, прогрессивной архитектурой находит поддержку в обществе, и влияние ее настолько сильно, что даже соседи – арабская буржуазия – строят виллы в интернациональном стиле.

До 1930-х и начавшейся тогда модернистской «архитектурной атаки», по словам Геддеса, Тель-Авив представлял собой «мешанину, борьбу разных вкусов», то есть воплощение эклектики. Йозеф Нойфельд предложил выстроить весь город в одном – «органическом» – ключе. Однако не стоит понимать этот термин буквально. Органичность очень важна для иудейских архитекторов, так как она отсылает к совершенству – человеческому телу: нет большей рациональности, чем в чудесах творения, и самый рациональный рационализм – органический. Исследовательница Катрин Вейль-Рошан (Catherine Weill-Rochant) предполагает, что израильские архитекторы использовали слово «органический» вместо «рациональный», не имея в виду собственно органическую архитектуру (скажем, идеи Ф.Л.Райта). Для них модернистская архитектура и есть органическая, божественно идеальная. Функциональность архитектуры, отсутствие излишеств – это очень органично, именно так создан человек. Этот термин использовался повсеместно.

По большей части строилось коммерческое жилье. Первые социальные дома появляются ближе к 1950-м. Выпускник Баухауза Арье Шарон проектировал первое кооперативное жилье для рабочих: он убедил владельцев нескольких участков объединиться и построить кооперативные дома вместо частных. Там же предполагались бытовые учреждения: столовая, прачечная, детский сад. Проект Шарона вдохновлен зданием «Баухауза» в Дессау.

Архитекторы, используя наработки «Баухауза», меж тем далеко в своих экспериментах не заходили. У них было традиционное отношение к пространству: четкое разделение частного и общественного. В первую очередь это заметно по улицам. Несмотря на то, что здания отступают от красной линии, ограды либо зелень эту линию поддерживают. Парадные и дворовые пространства также трактуются привычно: уличный фасад проработан до деталей, а задний зачастую может отличаться отделкой и проработкой в худшую сторону, он строго утилитарен. Город по-прежнему состоит из улиц, площадей, бульваров, тупиков: никаких модернистских инноваций в планировке, синтаксис городского пространства остается классическим. Соблюдается человеческий масштаб, большинство домов – не выше трех этажей, как и задумывал Геддес. Эта архитектура не подавляет человека.

Анализ периодики того времени показывает, что современная архитектура не была рациональным результатом генплана, а, скорее, возводилась вопреки градостроителям и традиционным нормам. Сложившийся ансамбль модернистской застройки – это следствие напряженной борьбы между формировавшими город силами: городскими властями, градостроителями и архитекторами.

Немаловажный момент: тогда Палестиной управляли британцы, поэтому они и принимали все решения. Однако власти Тель-Авива смогли добиться того, что крупные решения (на уровне генплана) утверждали английские чиновники, а решения на уровне районов, улиц, зданий принимались уже без их участия. Это и дало возможность авангардным архитекторам воплощать свои идеи.

ЮНЕСКО

Последующие 40 лет интернациональный стиль Тель-Авива «зарастал бытом»: балконы застеклялись, поддерживающие дома колонны на уровне первых этажей закрывались кирпичными стенами, светлый цвет фасадов темнел от времени и т.д. Белый город ветшал; однако в 1984 историк и архитектор Микаэль Левин (Michael Levin) организовал посвященную ему выставку в Тель-Авиве. Был поднят вопрос о сохранении и реконструкции «наследия Баухауза». В 1994 архитектор Ница Смук (Nitza Metzger-Szmuk), главный архитектор-реставратор при муниципалитете, подхватила идею Белого города. Она идентифицировала постройки 1930-х годов, чтобы составить список зданий, которые следует сохранить, наметила реставрационный план для Тель-Авива, где обозначила периметр Белого города, а летом 1994 организовала фестиваль «Баухауз в Тель-Авиве», куда съехались видные архитекторы из разных стран, а по всему городу проходили архитектурные, художественные и дизайнерские выставки. Смук составила и подала заявку о включении Белого города в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО, что и произошло в 2003.

Первая реакция последовала от владельцев недвижимости: цены на квадратный метр в домах в «стиле Баухауза» взлетели до небес. В рекламных проспектах появились слоганы: «роскошные апартаменты в стиле Баухауза». Газета New York Times назвала Белый город «крупнейшим музеем Баухауза под открытым небом». Тель-Авив начинает воспринимать эти постройки как ценное наследие и как средство привлечения инвестиции. С тех пор были многочисленные исследования и публикации, реставрационные проекты. А плакаты, развешенные по городу, гласят: «Жители Тель-Авива гуляют, задрав головы… И теперь весь мир знает, почему!»

Площадь Зины Дизенгоф. Фото © Денис Есаков
Площадь Зины Дизенгоф. Фото © Денис Есаков
Площадь Зины Дизенгоф. Фото © Денис Есаков
Площадь Зины Дизенгоф. Фото © Денис Есаков



Площадь Зины Дизенгоф
Архитектор Женя Авербух (Genia Averbuch), 1934

Площадь названа в честь жены первого мэра Тель-Авива Зины Дизенгоф. Ее планировка, заложенная в плане Геддеса – круг с фонтаном в центре, служащий перекрестком трех улиц – Дизенгоф, Райнер и Пинскер, автомобили пущены по ее периметру, в то время как задуманная под ней парковка не была реализована. Площадь окружают фасады в едином, интернациональном стиле.
В 1978 площадь была реконструирована по проекту архитектора Цви Лишера (Tsvi Lissar), чтобы решить проблемы с транспортными пробками: ее поверхность приподняли, пустив автомобильные потоки под площадью. А пешеходы поднимаются туда с прилегающих улиц по лестницам и пандусам.
В 1986 на площади установили кинетический фонтан Якова Агама (Yaacov Agam), состоящий из нескольких огромных движущихся шестеренок. Части скульптуры приводились в движение движущимися под музыку потоками воды. Сам фонтан подсвечивался цветными прожекторами, и из его сердцевины в ритме музыки из газовых горелок вырывались языки пламени. Такое шоу устраивалось несколько раз в день.
В XXI веке был поднят вопрос о возвращении площади первоначального вида, так как ранее популярное место отдыха и прогулок горожан после реконструкции 1978 года стало лишь транзитным пространством. Реставрацией площади занялись в конце 2016 года.

Дом Рейсфельда. Фото © Денис Есаков
Дом Рейсфельда. Фото © Денис Есаков



Дом Рейсфельда
Улица Ха-Яркон, 96
Архитектор Пинхас Бижонский (Pinchas Bijonsky), 1935
Авторы реконструкции – бюро Amnon Bar Or Architects и Bar Orian Architects, 2009

Один из немногих домов в Тель-Авиве, где есть внутренний двор: у него три крыла, два из которых выходят на улицу Ха-Яркон и формируют этот двор. Крылья имеют закругленную форму, что было в 1930-е типовым решением для многих тель-авивских построек. В 2009 здание было отреставрировано, а над основным объемом надстроили четыре этажа офисов.

Дом Полищука («Дом-Cлон»). Фото © Денис Есаков
Дом Полищука («Дом-Cлон»). Фото © Денис Есаков
Дом Полищука («Дом-Cлон»). Фото © Денис Есаков



Дом Полищука («Дом-Cлон»)
Площадь Маген Давид, угол улиц Алленби и Нахалат Биньямин
Архитекторы Шломо Лясковский (Salomon Liaskowsky), Яков Оренштейн (Jacov Orenstein), 1934

Благодаря расположению на площади Маген Давид, где пересекаются четыре улицы, дом Полищука служит городским ориентиром. Абрис здания в форме буквы V и его ленточные окна с карнизами подчеркивают центр здания. Вместе с железобетонной перголой на крыше они формируют единое композиционные решение, ритм которого акцентирует угол со стороны площади. Форма дома отражает влияние схожих «угловых» построек Эриха Мендельсона. Она также перекликается с «Бейт Адар», первым офисным центром в Тель-Авиве.

Дом Хавойника. Фото © Денис Есаков
Дом Хавойника. Фото © Денис Есаков
Дом Хавойника. Фото © Денис Есаков



Дом Хавойника
Улица Монтефиори, 1
Архитектор Исаак Шварц (Isaac Schwarz), 1920-е
Авторы реконструкции – бюро Amnon Bar Or Architects, 2011

Первым архитектором дома был Иехуда Магидович (Yehuda Magidovitch), а Исаак Шварц создал окончательный вариант проекта.
Историческое трехэтажное здание, остроугольный треугольник в плане, располагалось напротив заднего фасада гимназии «Герцлия». К началу 1990-х дом почти полностью развалился, разделив судьбу всего района, а в процессе получил новых мощных железобетонных «соседей». Но здание было реконструировано, став символом неоднозначности закона о сохранении и современном воплощении образа Белого города.
В новом проекте добавлены еще три этажа с ленточными окнами, перенесены лестничные узлы, пристроен объем для шахты лифта, а главный фасад выпрямлен по контуру участка. Все это создало несоответствие между новой и старой частями дома Хавойника. Для решения проблемы на фасаде поместили пару ложных балконов на уровне четвертого этажа.
Здание не занимает весь угол участка между улицами Монтефиори и Ха-Шахар, и свободное место вмещает зеленый садик, который очень важен в этой плотной городской среде. Угол разворота дома, давший эту возможность, – результат изменения направления улицы в сторону моря согласно плану Геддеса.

Дом Шимона Леви («Дом-Корабль»). Фото © Денис Есаков



Дом Шимона Леви («Дом-Корабль»)
Улица Леванда, 56
1934–35

Здание с треугольным планом соединяет три улицы: Леванда, Ха-Масгер и Ха-Ракевет. Оно построено на холме Гиват-Марко над долиной реки Аялон в северо-восточном углу района Неве Шаанан: это место достаточно далеко от центра Тель-Авива, где в основном сосредоточены постройки Белого города.
Угловой фасад подчеркивает разворот Ха-Ракевет, по которой проходила железная дорога Яффа – Иерусалим, в сторону моря. Изначально проект включал в себя три этажа, но в процессе строительства высота увеличилась до шести. Это дало возможность использовать крышу здания как наблюдательный пункт для подразделений Хаганы; этажность и расположение участка позволяли контролировать значительную территорию вокруг. Контур здания – очень узкий и сравнительно длинный. Вертикальность также подчеркивается выделением объема лестничной клетки снаружи. Суженный объем верхнего этажа подчеркивает высоту дома и вместе с динамичным расположением балконов создает образ стремительного корабля.

Дом Шалем. Фото © Денис Есаков



Дом Шалем
Улица Рош Пина, 28
1933–1936

Холм Марко, где стоит дом, укреплен террасами с подпорными стенками, что создает эффектный рельеф, где, кроме дома Шалем, расположились еще два здания в интернациональном стиле: «Бейт Сарно» и «Бейт Калмаро».
Композиция дома с закругляющейся подпорной стенкой под торцевым фасадом вместе с выделенными объемами балконов перекликается со стоящим рядом домом «Бейт Хаония».
Исторически эта часть района Неве Шаанан – сосредоточение «складок» физического и социального пространства. Холм Марко был выкуплен у арабов деревни Абуль Джибан, за муниципальной границей Тель-Авива, и не был охвачен планом Геддеса. Рядом с холмом возвышался железнодорожный мост, по которому поезда шли из Яффы на север, в Тель-Авив, а потом возвращались обратно на юг и разворачивались в сторону Иерусалима. Внизу открывалась долина Аялон с рекой, наполнявшейся зимой водой с холмов Самарии. Это место и сегодня сохраняет свой пограничный характер, хотя в наши дни он воплощается в гораздо менее поэтичной форме.

Текст: Денис Есаков, Михаил Богомольный.
Фотографии: Денис Есаков
Улица Ховевей Цион, 16. Фото © Денис Есаков
Улица Буграшев, 12. Фото © Денис Есаков
Дом Крускала. Архитектор Рихард Кауфман, 1936. Фото © Денис Есаков
Улица Алленби, 33. Фото © Денис Есаков
Дом Готголда. Архитекторы Иегуда и Рафаэль Магидовичи, 1935-1936. Фото © Денис Есаков
Дом Рипштейна. Архитектор Иегуда Магидович. 1934. Фото © Денис Есаков
Бульвар Ротшильда, 79. Архитекторы Иосиф и Зеев Берлины, 1929. Перестройка и реставрация, архитектор Одед Рапопорт, 2013. Фото © Денис Есаков
Бульвар Ротшильда, 90. Фото © Денис Есаков
Дом Браун-Рабински. Архитекторы Иосиф и Зеев Берлины, 1932. Перестройка и реставрация, бюро Bar Orian Architects, 2013. Фото © Денис Есаков
Дом Кригера. Архитектор Зеев Рехтер, 1934. Фото © Денис Есаков
Дом Самуельсона. Архитектор Хаим Соколинский, 1932. Фото © Денис Есаков
Бульвар Ротшильда, 1. Фото © Денис Есаков
Улица Монтефиоре, 14. Фото © Денис Есаков
Улица Алленби, 93. Фото © Денис Есаков
Улица Рош Пина, 17. Фото © Денис Есаков
Улица Алленби, 140. Фото © Денис Есаков
Дом Варсотского и Зильбербойгена. Архитектор Р. Коэн. 1938. Фото © Денис Есаков
Дом Шами («Дом-Термометр»). Архитектор Иегуда Льолка, 1936. Фото © Денис Есаков
Конторское здание Якобсона. Архитектор Эмануэль Хальбрехт, 1937. Перестройка и реставрация, бюро Nitza Szmuk Architects, 2012. Фото © Денис Есаков
Дом Шика. Архитектор Авраам Кабири, 1934-1935. Фото © Денис Есаков
Дом Рубинского. Архитектор Люсиан Корнхольд, 1936. Перестройка и реставрация, бюро Amnon Bar Or Architects, 2008. Фото © Денис Есаков

16 Июня 2017

Похожие статьи
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской Линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Вилкинсон и Мак Аслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Технологии и материалы
Амфитеатры, уличное искусство и единение с природой
В сентябре 2023 года в Воронеже завершилось строительство крупнейшей в России школы вместимостью 2860 человек. Проект был возведен в знак дружбы между Россией и Республикой Беларусь и получил название «Содружество». Чем уникально новое учебное заведение, рассказали архитекторы проектного института «Гипрокоммундортранс» и специалист компании КНАУФ, поставлявшей на объект свои отделочные материалы.
Быстрее на 30%: СОД Sarex как инструмент эффективного...
Руководители бюро «МС Архитектс» рассказывают о том, как и почему перешли на российскую среду общих данных, которая позволила наладить совместную работу с девелоперами и строительными подрядчиками. Внедрение Sarex привело к сокращению сроков проектирования на 30%, эффективному решению спорных вопросов и избавлению от проблем человеческого фактора.
Византийская кладка Херсонеса
В историко-археологическом парке Херсонес Таврический воссоздается исторический квартал. В нем разместятся туристические объекты, ремесленные мастерские, музейные пространства. Здания будут иметь аутентичные фасады, воспроизводящие древнюю византийскую кладку Херсонеса. Их выполняет компания «ОртОст-Фасад».
Алюминий в многоэтажном строительстве
Ключевым параметром в проектировании многоэтажных зданий является соотношение прочности и небольшого веса конструкций. Именно эти характеристики сделали алюминий самым популярным материалом при возведении небоскребов. Вместе с «АФК Лидер» – лидером рынка в производстве алюминиевых панелей и кассет – разбираемся в технических преимуществах материала для высотного строительства.
A BOOK – уникальная палитра потолочных решений
Рассказываем о потолочных решениях Knauf Ceiling Solutions из проектного каталога A BOOK, которые были реализованы преимущественно в России и могут послужить отправной точкой для новых дизайнерских идей в работе с потолком как гибким конструктором.
Городские швы и архитектурный фастфуд
Вышел очередной эпизод GMKTalks in the Show – ютуб-проекта о российском девелопменте. В «Архитительном выпуске» разбираются, кто главный: архитектор или застройщик, говорят о работе с историческим контекстом, формировании идентичности города или, наоборот, нарушении этой идентичности.
​Гибкий подход к стенам
Компания Orac, известная дизайнерским декором для стен и богатой коллекцией лепных элементов, представила новинки на выставке Mosbuild 2024.
BIM-модели конвекторов Techno для ArchiCAD
Специалисты Techno разработали линейки моделей конвекторов в версии ArchiCAD 2020, которые подойдут для работы архитекторам, дизайнерам и проектировщикам.
Art Vinyl Click: модульные ПВХ-покрытия от Tarkett
Art Vinyl Click – популярный продукт компании Tarkett, являющейся мировым лидером в производстве финишных напольных покрытий. Его отличают быстрота укладки, надежность в эксплуатации и множество вариантов текстур под натуральные материалы. Подробнее о возможностях Art Vinyl Click – в нашем материале.
Кирпичное ателье Faber Jar: российское производство с...
Уход европейских брендов поставил многие строительные объекты в затруднительное положение – задержка поставок и значительное удорожание. Заменить эксклюзивные клинкерные материалы и кирпич ручной формовки без потери в качестве получилось у кирпичного ателье Faber Jar. ГК «Керма» выпускает не только стандартные позиции лицевого кирпича, но и участвует в разработке сложных авторских проектов.
Systeme Electric: «Технологическое партнерство – объединяем...
В Москве прошел Инновационный Саммит 2024, организованный российской компанией «Систэм Электрик», производителем комплексных решений в области распределения электроэнергии и автоматизации. О компании и новейших продуктах, представленных в рамках форума – в нашем материале.
Новая версия ар-деко
Клубный дом «GloraX Premium Белорусская» строится в Беговом районе Москвы, в нескольких шагах от главной улицы города. В ближайшем доступе – множество зданий в духе сталинского ампира. Соседство с застройкой середины прошлого века определило фасадное решение: облицовка выполнена из бежевого лицевого кирпича завода «КС Керамик» из Кирово-Чепецка. Цвет и текстура материала разработаны индивидуально, с участием архитекторов и заказчика.
KERAMA MARAZZI презентовала коллекцию VENEZIA
Главным событием завершившейся выставки KERAMA MARAZZI EXPO стала презентация новой коллекции 2024 года. Это своеобразное признание в любви к несравненной Венеции, которая послужила вдохновением для новинок во всех ключевых направлениях ассортимента. Керамические материалы, решения для ванной комнаты, а также фирменные обои помогают создать интерьер мечты с венецианским настроением.
Российские модульные технологии для всесезонных...
Технопарк «Айра» представил проект крытых игровых комплексов на основе собственной разработки – универсальных модульных конструкций, которые позволяют сделать детские площадки комфортными в любой сезон. О том, как функционируют и из чего выполняются такие комплексы, рассказывает председатель совета директоров технопарка «Айра» Юрий Берестов.
Сейчас на главной
Облачный сервис
В китайском Шэньчжэне вовсю идет строительство кампуса технологического холдинга Tencent. Авторы проекта застройки важнейшего четвертого участка MAD Architects показали фотографии уже вполне оформившихся корпусов.
Как-то вечером патриции
Репортаж с Архстояния 2024. Сегодня знаменитый никола-ленивецкий архитектурный фестиваль начал свою работу. Мы поискали на нем архитектуру, немного наскребли. Но музыки, тусковки и общения со зрителями заметно больше. Самая интересная новость из вчерашних: следующее Архстояние будет курировать Василий Бычков, основатель и директор Экспо-Парка, проводящего Арх Москву. Кажется, мы стали свидетелями большой коллаборации.
Принцесса и конструктивизм
Дом в саратовской области, построенный по проекту мастерской Spirin architects, отвечает на два специфических запроса заказчика: отдать дань уважения русскому авангарду, а также порадовать дочь, которой хочется пожить в башне.
От дуг до дольменов
Работая над конкурсным проектом для Петропавловска-Камчатского, архитекторы бюро ASADOV поставили во главу угла ценность природного и городского окружения, стремясь не повредить балансу места и в то же время минимизировать сходство объема с «традиционным зданием». Задача оказалась непростой, и авторы сделали 3 варианта, причем один из них – уже после конкурса, в котором основная из предложенных версий заняла 3 место. Но тут дело, как нам кажется, не в итогах конкурса, а в непрерывности творческого мышления.
Кровля двойного назначения
В Таоюане на Тайване началось строительство нового вокзала по проекту бюро Mecanoo. Проект входит в программу превращения железнодорожной системы страны в подземную.
Ре:Креация – итоги конкурса, 3 часть, заключительная
В третьей части публикаций об итогах конкурса рассказываем о победителях группы номинаций «Необычные элементы курортной среды»: общественные пространства, детская зона, WOW-пойнт территория, свободная номинация, а также о лучшей общей идее курорта
СПбГАСУ 2024: кафедра Градострительства
Представляем шесть работ бакалавров и магистров, подготовленных в мастерских Юлии Янковской и Михаила Виленского. В поле исследования – полицентричность и морской контур Петербурга, преобразование агломераций, а также стандартизация общественных пространств.
Hide and seek
Дом ID Moskovskiy, спроектированный Степаном Липгартом во дворах у Московского проспекта за Обводным каналом и завершенный недавно, во-первых, достаточно точно реализован, что существенно еще и потому, что это первый дом, в котором архитектор отвечал не только за фасады, но и за планировки, и смог лучше увязать их между собой. Но интересен он как пример «прорастания» новой архитектуры в городе: она опирается на лучшие образцы по соседству и становится улучшенной и развитой суммой идей, найденных в контексте.
Музейно-концертная функция
Завершена реконструкция домашней арены клуба Real Madrid CF, стадиона Сантьяго Бернабеу: теперь здесь проще проводить концерты и другие массовые мероприятия, а новый фасад согласован с пространством города.
Амфитеатр под луной
Подарок от бюро KIDZ к своему дню рождения – поп-ап павильон на территории кластера ЛенПолиграфМаш в Санкт-Петербурге. До конца лета здесь можно отдыхать в гамаке, возиться с мягким песком, наблюдать за огромным шаром с гелием и другими людьми.
Вибрация балконов
Школа в Шанхае по проекту австралийско-китайского бюро BAU рассчитана как на традиционную, так и на ориентированную на нужды конкретного ученика форму обучения.
Митьки в арбузе
В петербургском «Манеже» открылась выставка художников «Пушкинской-10» – не заметить ее невозможно благодаря яркому дизайну, которым занималась студия «Витрувий и сыновья». Тот случай, когда архитектура перетянула на себя одеяло и встала вровень с художественным высказыванием. Хотя казалось бы – подумаешь, контейнеры и горошек.
Архитектор в городе
Прошлись по современной Москве с проектом «Прогулки с архитектором» – от ЖК LUCKY до Можайского вала. Это долго и подробно, но интересно и познавательно. Рассказываем и показываем, гуляли 4 часа.
Ре:Креация – итоги конкурса, 2 часть
Во второй части рассказываем о самой многочисленной группе номинаций – «Объекты развлечений». В ней было представлено шесть номинаций: акватермальный и банный комплексы, многофункциональный центр, парк развлечений, рыбный рынок и этноархеологический парк.
Пресса: Город большого мифа и большой обиды
Иркутск: место победы почвеннической литературы над современной архитектурой. Иркутск — «великий город с областной судьбой», как сказал когда-то поэт Лев Озеров про Питер. И это высказывание, конечно, про трагедию, но еще и про обиду на судьбу. В ряду сибирских городов Иркутск впечатлил меня не тем, что он на порядок умней, сложней, глубже остальных — хотя это так,— а ощущением устойчивой вялотекущей неврастении.
Конкурс в Коммунарке: нюансы
Институт Генплана и группа «Самолет» провели семинар для будущих участников конкурса на концепцию района в АДЦ «Коммунарка». Выяснились некоторые детали, которые будут полезны будущим участникам. Рассказываем.
Переживание звука
Для музея звука Audeum в Сеуле Кэнго Кума создал архитектуру, которая обращается к природным мотивам и стимулирует все пять чувств человека.
Кредо уместности
Первая студия выпускного курса бакалавриата МАРШ, которую мы публикуем в этом году, размышляла территорией Ризоположенского монастыря в Суздале под грифом «уместность» и в рамках типологии ДК. После сноса в 1930-е годы позднего собора в монастыре осталось просторное «пустое место» и несколько руин. Показываем три работы – одна из них шагнула за стену монастыря.
Субурбию в центр
Архитектурная студия Grad предлагает адаптировать городскую жилую ячейку к типологии и комфорту индивидуального жилого дома. Наилучшая для этого технология, по мнению архитекторов, – модульная деревогибридная система.
ГУЗ-2024: большие идеи XX века
Публикуем выпускные работы бакалавров Государственного университета по землеустройству, выполненные на кафедре «Архитектура» под руководством Михаила Корси. Часть работ ориентирована на реального заказчика и в дальнейшем получит развитие и возможную реализацию. Обязательное условие этого года – подготовка макета.
Белый свод
Herzog & de Meuron превратили руину исторического дома в центре австрийского Брегенца в «стопку» функций: культурное пространство с баром, гостиница, квартира.
WAF 2024: полшага навстречу
Всемирный фестиваль архитектуры объявил шорт-листы всех номинаций. В списки попали два наших бюро с проектами для Саудовской Аравии и Португалии. Также в сербском проекте замечен российский фотограф& Коротко рассказываем обо всех.
Не снится нам берег Японский
Для того, чтобы исследовать возможности развития нового курорта на берегу Тихого океана, конкурс «РЕ:КРЕАЦИЯ» поделили на 15 (!) номинаций, от участников требовали не меньше 3 концепций, по одной в каждой номинации, и победителей тоже 15. Среди них и студенты, и известные молодые архитекторы. Показываем первые 4 номинации: отели и апартаменты разного класса.
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мост без свойств
В Бордо открылся автомобильный и пешеходный мост по проекту OMA: половина его полотна – многофункциональное общественное пространство.
Три шоу
МАРШ опять показывает, как надо душевно и атмосферно обходиться с макетами и с материями: физическими от картона до металла – и смысловыми, от вопроса уместности в контексте до разнообразных ракурсов архитектурных философий.
Квеври наизнанку
Ресторан «Мараули» в Красноярске – еще одна попытка воссоздать атмосферу Грузии без использования стереотипных деталей. Архитекторы Archpoint прибегают к приему ракурса «изнутри», открывают кухню, используют тактильные материалы и иронию.
Городской лес
Парк «Прибрежный» в Набережных Челнах признан лучшим общественным местом Татарстана в 2023 году. Для огромного лесного массива бюро «Архитектурный десант» актуализировало старые и предложило новые функции – например, площадку для выгула собак и терренкуры, разработанные при участии кардиолога. Также у парка появился фирменный стиль.
Воспоминания о фотопленке
Филиал знаменитой шведской галереи Fotografiska открылся теперь и в Шанхае. Под выставочные пространства бюро AIM Architecture реконструировало старый склад, максимально сохранив жесткую, подлинную стилистику.