English version

Blank Architects: «Нет оправданий, кроме архитектуры»

Бюро, созданное иностранными архитекторами в России, в мире воспринимают как «московское». Blank Architects принимает решения демократически, стремится создавать ответственные проекты, даже если это вступает в противоречие с российскими нормативами. А также ценит креативность, не признает оправданий и интересуется всем, что может повлиять на проекты.

mainImg
Архитектор:
Лукаш Качмарчик
Магда Кмита
Магда Чихонь
Мастерская:
Blank https://blank.su/
Архи.ру: 
– Что представляет собой бюро Blank Architects?
Магда Чихонь, партнёр Blank Architects © Blank Architects

Магда Чихонь:
– Основатели blank architects – пять партнеров: Лукаш, Магда (Магда Кмита – прим. ред.), Шимон, Пиотр и я. Мы все изучали архитектуру в разных странах Европы. Я живу в Москве с 2002. Мы познакомились здесь, в России. Это было простым совпадением. Никакого изначального плана у нас не было. Но мы нашли общий язык и создали бюро. Мы все являемся соучредителями и управляем компанией как партнеры. Все цели и решения компании вытекают из того, как мы, все пятеро, видим ситуацию.

– Было сложно приехать в Россию и создать свою компанию?

М.Ч: Не для нас, и я скажу почему. Мы были молоды. Вы знаете, на ум приходит аналогия с ребенком, который учится ходить и не думает о том, что случится, если он упадет. Мы были заворожены возможностями, которые нам открылись. В Европе, куда поехали многие мои однокурсники, была жесткая конкуренция, им приходилось намного сложнее. Здесь же был своего рода «открытый Восток», если можно так сказать. ​(Обращаясь к Лукашу) Сколько лет тебе было, когда ты начал управлять стройками?

Лукаш Качмарчик: Двадцать четыре.
Лукаш Качмарчик, партнёр Blank Architects © Blank Architects

М.Ч: В двадцать четыре он был ГАПом. Мы были молоды и уже были наделены огромными полномочиями, на Западе такое было бы невозможно даже представить.

Командная работа

– А как строятся коммуникации внутри компании?

М.Ч: Сегодня в бюро 45 архитекторов плюс административные сотрудники. У нас действует принцип недельных совещаний – design-boards, где мы обсуждаем проекты. На них обычно присутствуют человек 10. Когда ты долго работаешь над чем-то, в определенный момент у тебя формируется туннельное зрение. У тех же, кто не вовлечен непосредственно в проект, свежий взгляд, и они задают вопросы, о которых вы даже не задумывались, потому что ежедневно во всем этом этом варитесь. В нашем бюро проектирование – это не амбиции одного человека, а прежде всего командная работа. Проекты для нас – это постоянный диалог.​

– Как вы подбираете своих сотрудников?

М.Ч: Мы очень внимательно смотрим, когда приходят новые люди. Один из партнеров проводит собеседование, потом, вне зависимости от того, на какую вакансию кандидат претендует – ГАПа или младшего архитектора, с ним беседую я. Мы обязательно просим выполнить несколько тестовых заданий. На одну вакансию обычно приходит около 40 резюме. Примерно пятерых мы приглашаем на собеседование, а потом выбираем одного. У нас очень мощный испытательный срок. Но люди работают с нами уже в течение 10 лет, так что пройти его возможно (смеется). Мы очень жесткие. Мы судим по тому, как люди творчески и логически мыслят, нам важно понять, насколько они открыты новому.

Л.К: Мы стараемся поддерживать такую атмосферу, где все решается в процессе обсуждения. Мы не требуем беспрекословно выполнить спущенное сверху решение. Даже младший архитектор может повлиять на проект. Некоторые компании называют это «демократический подход». Люди, которые приходят к нам на собеседование, иногда бывают очень этим удивлены. В России чаще действует «иерархический метод»: есть главный архитектор, имя которого носит бюро, а все остальные просто его последователи. У нас же слово «Architects» стоит в названии во множественном числе, то есть архитекторов много. И это важно.

М.Ч: Архитектор может быть очень молодым. Если он умеет мыслить открыто и увлечен своим делом, то у него блестящее будущее в нашем бюро: в 26-27 лет можно стать ГАПом, хотя есть масса архитекторов с сорокалетним стажем и большим портфолио, которые нам не подходят, потому что они просто исполнители.

Л.К: Но мы не любим оправданий по какому бы то ни было поводу.

М.Ч: Не может быть никаких оправданий, кроме архитектуры. Лучше вообще не проектировать, чем проектировать неправильно.
Архитекторы Blank Architects за работой © Blank Architects

– Как вы считаете, эти недостатки могут быть связаны с особенностями подготовки российских архитектурных вузов?

М.Ч: У нас не учат по учебникам с нормативами. Я всегда спрашиваю на собеседовании, что нужно делать в первую очередь. И многие отвечают, что сначала возьмут нормативы. Но нормы – это не все. Прежде всего необходимо представить, как здание будет функционировать и как люди будут его использовать. Мне кажется отличие в этом.

Кризис среднего возраста

Как менялось ваше бюро?

М.Ч: До 2008 года какой бы заказ ни приходил, мы его брали и особенно не раздумывали. Это была своего рода бизнес-машина. Но в 2008-м наступил кризис, и мы потеряли почти все контракты. У нас были еще партнеры, и они, решив, что бизнес закончился, покинули бюро. А мы, оставшись впятером, стали думать, что же мы хотим делать дальше.

Л.К: И, кстати, одним из важных моментов того периода было то, что мы изменили свое видение. Мы поняли, что нужно полностью контролировать процесс создания архитектурного проекта.

М.Ч: Тогда было много зарубежных бюро, которые приезжали, рисовали концепцию и перебрасывали ее дальше местным архитекторам. А мы очень адекватные люди, и мы видели, что потом происходит с ней в реальности и понимали, почему так происходит. Я до сих пор пытаюсь увидеть все возможные подводные камни в проекте – от начала создания концепции до окончания строительства. В России очень важно быть полностью погруженным в процесс, если ты хочешь увидеть свое здание построенным. Мы пришли к этому в 2008, сейчас ситуация отчасти меняется, а тогда архитектор был только архитектором. Тем, кого в Европе называют «general designer», в России всегда был ГИП. На Западе же не инженер ведет проект, а архитектор. Нам тогда приходилось доказывать заказчикам, что это хорошая идея, когда архитектор стоит во главе. Потому что архитектор видит все.

Последний кризис сказался на работе бюро?

М.Ч: Часть наших конкурентов закрылись, а мы сохранили, как минимум, прежний объем работы, и становимся сильнее. Но 2015 ознаменовался тем, что трое из партнеров подошли к своему 40-летию. И мы снова задумались, что же мы делаем. Думали примерно год. В итоге создали новый имидж Blank Architects и решили, что наша цель – стать международным бюро и проектировать по всему миру.
Blueprint Competition © Blank Architects

– У вас есть для этого стратегия?

М.Ч: Единственный верный путь – это участие в конкурсах. Мы создали департамент, которым руководит Лукаш. Он занимается выбором тех конкурсов, в которых стоит участвовать, и подготовкой проектов. Мы пытаемся участвовать в международных конкурсах. И также принимаем участие в конкурсах, проходящих в России. Неважно из какой ты страны, важно создавать хорошую архитектуру.

– А что такое хорошая архитектура в вашем понимании?

Л.К: Даже у каждого из нас пяти свой ответ на этот вопрос, но мы пришли к общему знаменателю. Мы считаем, что хорошая архитектура – это ответственная архитектура. В первую очередь мы изучаем взаимосвязи. Это касается не только размеров, пропорций и материалов, но прежде всего среды. Того, в какую реакцию наше здание будет вступать с тем местом, в котором оно появится.

М.Ч: Я могу сказать, что такое плохая архитектура. Плохая архитектура – это то, что мы пытаемся с корнем вырвать из сознания каждого, кто приходит к нам работать, причем вне зависимости от возраста. В России техзадание может быть изложено в гигантском томе, где заказчик в мельчайших деталях будет описывать, что ему нужно. И ему сперва все так и нарисуют. Это обесценивает архитектора. Он должен участвовать в процессе осмысления проекта вместе с клиентом.

Л.К: Это ответственность по отношению к инвесторам, соседям, людям, которые будут пользоваться этим зданием, и по отношению к экологии тоже.

М.Ч: Мы хотим улучшать качество жизни в городе. Когда к нам приходит клиент с техзаданием, мы его внимательно изучаем и говорим: «Мы понимаем, что вы хотите. Но давайте мы предложим, что здесь можно изменить». Мы не мыслим только в границах участка застройки. На нескольких проектах мы убеждали заказчика инвестировать деньги в окружение, например, разбить парк, чтобы придать объекту идентичность и создать прежде всего комфортные условия для людей, жителей города.
Частный дом. Фотография © Piotr Krajewski
Архитектура как Volvo

Ваше бюро ведь занимается в основном проектированием торговых зданий?

М.Ч: У нас много разных проектов. Мы занимаемся и спортивными объектами, например, сотрудничаем с компанией SPEECH на проекте ​ стадиона «Динамо».

Л.Ч: Это очень интересно, потому что скорее всего «Динамо» станет единственным стадионом в мире с торговым этажом. Такого не бывает, потому что стадионы редко находятся в центре города.

М.Ч: Еще мы занимаемся и офисами, и отелями, и жильем. Нас интересуют проекты комплексные и сложные. Проектов, связанных с ритейлом, у нас много, потому что мы с них начинали. Сектор очень специфический – это замкнутый круг заказчиков, проектных менеджеров и архитекторов. И мы в этом круге: чем больше ты проектируешь, тем больше у тебя опыта. Но мы стараемся всегда смотреть на проектирование торговых площадей свежим взглядом. Проекты ритейла очень интересны потому, что необходимо понять логику, как там все работает, как располагать определенные элементы в здании, чтобы получить результат. Ритейл все время меняется, причем достаточно существенно.

Л.К: Сейчас задача усложняется. Если вы возьмете качественные проекты торговых зданий, то увидите, что они не чисто торговые, а смешанного использования. Они перестают быть просто шоппинг-центрами, а становятся life-hub центрами, в большей степени открытыми городу. Эта тенденция пока не проявилась в полной мере в России, мы ее как раз исследуем.
Торговый центр «Пушкинский» © Blank Architects

– Какой из тех проектов, над которыми вы сейчас работаете, вам самим кажется наиболее интересным?

Л.К: Наверно, ТЦ «Пятая авеню», хотя он на первый взгляд простой. Можно сказать, что это реновация здания, построенного в конце девяностых.

М.Ч: Я бы назвала этот проект ребрендингом ритейла. Старое здание мы очищаем до каркаса и фундамента. Оно там стояло годами и сформировался определенный паттерн использования этого здания людьми. Мы приводим существующие элементы в соответствии с новым контекстом, который хотим создать. Мы думаем о новых функциях, которые добавим. Если вы хотите сделать коммьюнити-центр, хаб, у него должна быть определенная атмосфера, чтобы он стал привлекательным и открытым.

Л.К: Cейчас мы работаем над тем, чтобы организовать фермерский рынок на третьем этаже. Это достаточно необычно, потому что в Европе фермерские рынки обычно располагаются на нижнем уровне, так сложилось исторически. И есть еще много подобных деталей, способных превратить это здание в коммьюнити-хаб. Это вещи маленького формата, но они очень интересные.
Торговый центр «Пятая Авеню» © Blank Architects
Грозный Молл © Blank Architects

– Есть ли у бюро амбиции спроектировать здание из разряда архитектурных «икон»?

М.Ч: Я хочу создавать для людей возможности наслаждаться жизнью. Не думаю, что от того, что они увидят гигантскую арку и сделают одну фотографию на ее фоне, их жизнь улучшится. Яркие здания нужны городу, но должен быть баланс. Это как машины. Кто-то покупает хорошую машину, например, Volvo, и есть те, у которых Ferrari, хотя это непрактично: у нее низкая подвеска, она не слишком безопасная, очень дорогая, и вообще, куда вы собираетесь ехать с такой скоростью? Хотя конечно, все на нее будут обращать внимание, в этом много показного.

Л.К: Зависит от того, что вкладывать в понятие «здания-иконы». Для меня это дом Мельникова. Такие – хотим. Но если речь идет о гигантских башнях, призванных продемонстрировать возможности сырьевых гигантов – не уверен, что для нас это важно.
 
«Команда из Москвы»

– Какой проект у вас самый любимый?

М.Ч: У нас сотни проектов, и каждый по-своему любимый. Мне очень нравится лондонский проект, с которым мы несколько лет назад, участвовали в конкурсе RIBA. Нужно было сделать мастерплан большой территории в центре Лондона, в Воксхолле (Vauxhall). Жюри рассматривало только один планшет формата А1. И он должен был рассказать всю историю, это было очень сложно. Мы вошли в число трех финалистов. Там было около сотни участников со всего мира. В финал вышли британцы, французские архитекторы, которые базируются в Лондоне, и мы. Все очень удивились, что архитекторы из России вышли в первую тройку.

Л.К: Настолько неожиданно, что даже газета The London Evening Standard про это написала. Никого больше в статье не упомянули, только «московскую команду».

М.Ч: Для них это было неожиданно, потому что это историческое место, а мы сумели его понять. Мы прочли много книг о том, как развивался Лондон. У нас было очень серьезное изыскание по месту. И потом появилась идея, как его переформировать, ввести ландшафтные зоны, функциональные зоны и также создать сценарии того, как территория будет функционировать в разные времена года, потому что вокруг много общественных пространств. Как нам потом сказали члены жюри, они были удивлены, что мы сумели понять ощущения тех людей, которые там родились и выросли. Мы смогли создать связь и с Биг-Беном и с галерей Тейт. Для меня это было большим успехом.
zooming
Станция метро «Рижская» («Ржевская»), конкурсный проект
© Blank Architects

– А в чем ваше отличие, «команды из Москвы», от исконно российских компаний?

Л.К: Мы приехали и стали работать, и мы ничего не знали о том, как следует работать здесь. Поэтому мы все вещи делали по-своему. Всем вокруг это тоже было очень интересно, потому что это было удивительно. Мы делали вещи, которые до нас никто не делал раньше. Например, мы стали работать с ВНИПО, который занимается противопожарными нормами. То есть, мы сначала вникли во все эти нормы, чтобы понять их, а потом попытались адаптировать их, чтобы они стали такими, как мы хотим. И это было своего рода приключение – мы не шли по той же тропе, что и все остальные. Потому что мы были иностранцами и думали о вещах в своей манере.

М.Ч: Я не знаю, как сравнить нас с другими российскими бюро, потому что никогда не работала в них. Мы иногда сотрудничаем. Но я так понимаю, что мы больше уделяем внимания тому, что человек говорит, а не тому, сколько ему лет и какая у него должность.

Л.К: И еще я думаю, что мы просто упорные. Нам могут тысячи раз сказать, что невозможно так построить здание или еще что-то сделать. Но мы в итоге все равно найдем способ доказать, что это возможно. Мы просто в ярость приходим, когда нам говорят, что это невозможно, а мы-то знаем, что возможно (cмеется). Иногда мы просто бьемся лбом об стену, но чаще через нее проходим.
 
Станция метро «Рижская» («Ржевская»), конкурсный проект
© Blank Architects
Архитектор:
Лукаш Качмарчик
Магда Кмита
Магда Чихонь
Мастерская:
Blank https://blank.su/

05 Июня 2017

Похожие статьи
Григорий Ревзин: «Что нам делать с архитектурой семидесятых»
Советский модернизм был хороший, авторский и плохой, типовой. Хороший «на периферии», плохой в центре – географическом, внимания, объема и прочего. Можно ли его сносить? «Это разрушение общественного консенсуса на ровном месте». Что же тогда делать? Сохранять, но творчески: «Привнести архитектуру туда, где ее еще нет». Относиться не как к памятникам, а как к городскому ландшафту. Читайте наше интервью с Григорием Ревзиным на актуальную тему спасения модернизма – там предложен «перпендикулярный», но интересный вариант сохранения зданий 1970-х.
Лама из тетраметилбутана
Петр Виноградов рассказал об экспериментальной серии скульптур «Тетрапэд», которая исследует принципы молекулярной архитектуры, адаптивных структур и интерактивного взаимодействия с городской средой. Конструкции реагируют на движение, собеседуют с пространством, допускают множественные сценарии использования и интерпретации. Скульптуры уже побывали на «Зодчестве» и фестивале «Дикая мята», а дальше отправятся на Forum 100+.
В преддверии Архстояния: интервью с Валерием Лизуновым,...
25 июля в Никола-Ленивце стартует очередной, юбилейный, фестиваль «Архстояние». Ему исполняется 20 лет. Тема этого года: «Мое главное». Накануне открытия поговорили с архитектором Archpoint Валерием Лизуновым, который стал автором одного из объектов фестиваля «Исправительное учреждение».
Сергей Кузнецов: «Мы не стремимся к единому стилю...
Некоторое время назад мы попросили у главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова комментарий по Архитектурной премии мэра Москвы: от схемы принятия решений до того, каким образом выбор премии отражает архитектурную политику. Публикуем полученные ответы, читайте.
Дина Боровик: хрущёвки попадают в Рай
Молодая художница из Челябинска Дина Боровик показывает в ЦСИ Винзавод выставку, где сопоставляет пятиэтажки, «паутинки» и прочие приметы немудрящей постсоветской жизни с динозаврами. И хотя кое-где ее хрущевки напоминают инсталляцию Бродского на венецианской биеннале, страшно сказать, 2006 года, лиричность подкупает.
Дюрер и бабочки
Рассматриваем одну из работ выставки «Границы видимости», которая еще открыта на Винзаводе, поближе. Объект называется актуальным для современности образом: «Сакральная геометрия», сделан из лотков для коммуникаций, которые нередко встречаются в открытом виде под потолком, с вкраплениями фрагментов гравюры Дюрера, «чтобы сбить зрителя с толку».
«Коллизии модернизма и ориентализма»
К выходу в издательской программе Музея «Гараж» книги о Ташкенте, уже 4-м справочнике-путеводителе из серии о советском модернизме, мы поговорили с его авторами, Борисом Чуховичем, Ольгой Казаковой и Ольгой Алексеенко, о проделанной ими работе, впечатлениях и размышлениях.
Александр Пузрин: как получить «Золотого Льва» венецианской...
В 2025 году главная награда XIX Венецианской архитектурной биеннале – «Золотой Лев» досталась национальному павильону Бахрейна за экспозицию Heatwave. Среди тех, кто работал над проектом, был Александр Пузрин – выпускник Московского инженерно-строительного института, докторант израильского Техниона, а ныне – профессор Швейцарской высшей технической школы Цюриха (ETH Zurich). Мы попросили его рассказать о технических аспектах Heatwave, далеко неочевидных для простых зрителей. Но разговор получился не только об инженерии.
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.
Женская доля: что говорят архитекторы
Задали несколько вопросов женщинам-архитекторам. У нас – 27 ответов. О том, мешает ли гендер работе или, наоборот, помогает; о том, как побеждать, не сражаясь. Сила – у кого в упорстве, у кого в многозадачности, у кого в сдержанности... А в рядах идеалов бесспорно лидирует Заха Хадид. Хотя кто-то назвал и соотечественниц.
Григорий Ревзин: «Сильный жест из-под полы. Нечто победило»
Обсуждаем дискуссии вокруг конкурса на цирк и сноса СЭВ с самым известным архитектурным критиком нашего времени. В процессе проявляется парадокс: вроде бы сейчас принято ностальгировать по брежневскому времени, а знаковое здание, «ось» Варшавского договора, приговорили к сносу. Не странно ли? Еще мы выясняем, что wow-архитектура вернулась – это новый после-ковидный тренд. Однако, чтобы жест получился действительно сильным, без профессионалов все же не обойтись.
Сергей Скуратов: «Если обобщать, проект реализован...
Говорим с автором «Садовых кварталов»: вспоминаем историю и сюжеты, связанные с проектом, который развивался 18 лет и вот теперь, наконец, завершен. Самое интересное с нашей точки зрения – трансформации проекта и еще то, каким образом образовалась «необходимая пустота» городского общественного пространства, которая делает комплекс фрагментом совершенно иного типа городской ткани, не только в плоскости улиц, но и «по вертикали».
2024: что говорят архитекторы
Больше всего нам нравится рассказывать об архитектуре, то есть о_проектах, но как минимум раз в год мы даем слово архитекторам ;-) и собираем мнение многих профессионалов о том, как прошел их профессиональный год. И вот, в этом году – 53 участника, а может быть, еще и побольше... На удивление, среди замеченных лидируют книги и выставки: браво музею архитектуры, издательству Tatlin и другим площадкам и издательствам! Читаем и смотрим. Грустное событие – сносят модернизм, событие с амбивалентной оценкой – ипотечная ставка. Читаем архитекторов.
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Технологии и материалы
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Сейчас на главной
Свет в пустоте
Культурный центр «Чжанбэйский мираж», расположенный среди полей северо-востока Китая, превращен бюро Puri Lighting Design в гигантскую световую инсталляцию.
Как старинный Тобольск становится порталом в будущее
За последнее десятилетие архитектурное бюро Wowhaus подготовило концепции развития для ряда российских городов – Выксы, Тулы, Нижнекамска. На этом фоне мастер-план Тобольска выделяется своим масштабом – охваченная преобразованиями территория превышает 220 километров – и сложностью.
Шепот песка
Бюро HAAST спроектировало многофункциональный спа-комплекс в Алматы, чтобы воплотить мечту заказчицы о пространстве, оказывающем терапевтический и расслабляющий эффект благодаря дизайну интерьера.
Петербург vs Рим
Центр Петербурга, как известно, священен, – но мало кто всерьез знает, где он начинается и заканчивается. Речь не о формальном признаке «от Обводного канала до Большой Невки», а о «вайбе», соответствующем центру города. Реализовав квартал «Невской ратуши» – по проекту, победившему в международном конкурсе – Евгений Герасимов и Сергей Чобан создали на его территории «образ центра». Причем не столько петербургского, сколько общемирового. Это ново, такого в Питере давно не было... Изучаем атмосферу, вспоминаем прообразы, в том числе раздумываем о том, кто и когда назвал Петербург новым Римом. Не зря, получается, идея-то живет.
Внимание на угол
Комплекс 5Tracks по проекту Shift Architecture & Urbanism и Powerhouse Company в нидерландском городе Бреда соединяет крытые общественные пространства с жильем и офисами, заполняя лакуну рядом с главным вокзалом.
На волне
Проект преобразования речного порта и набережной в Чебоксарах, разработанный архитектурным бюро АТРИУМ, затрагивает одну из ключевых территорий города. Набережная превращается в Речной бульвар – многофункциональное, комфортное и выразительное пространство для работы и отдыха. Авторы предлагают создать новую связь с главной площадью города – Красной, а также возвести несколько жилых башен, вдохновленных формой национального женского головного убора и способных стать ярким акцентом волжской панорамы.
«Пламенеющий» бетон
Новый театр во французском Бове по проекту бюро AJC напоминает о разных эпохах в истории города, от Средневековья до послевоенного восстановления.
Пятое измерение МАРХИ
Анонсирован проект нового корпуса МАРХИ, спроектированный Сергеем Кузнецовым и Иваном Грековым, соавторами по зданию кластера Ломоносова МГУ. Он включает недовосстановленный в 2008 году каретный сарай и смелые, крупные, зеркальные консоли. Ширина – не больше 10 метров, главное назначение художественная школа.
Дом, в котором
Музей искусств Санкт-Петербурга XX-XXI веков открыл выставку «Фрагменты эпох» в парадных залах своего нового здания – особняка купца Ивана Алафузова на набережной канала Грибоедова. Рассказываем, почему сюда стоит заглянуть тем, кто хочет проникнуться духом Петербурга.
Валерий Каняшин: «Нам дали свободу»
Жилой комплекс Headliner, строительство основной части которого не так давно завершилось напротив Сити – это такой сосед ММДЦ, который не «подыгрывает» ему. Он, наоборот, решен на контрасте: как город из разноформатных строений, сложившийся естественным путем за последние 20 лет. Популярнейшая тема! Однако именно здесь – даже кажется, что только здесь – ее удалось воплотить по-настоящему убедительно. Да, преобладают высотки, но сколько стройных, хрупких в профиль, ракурсов. А главное – как все это замиксовано, скомпоновано... Беседуем с руководителем проекта Валерием Каняшиным.
Заряд энергии
Бюро CNTR спроектировало для нового спортивного кластера на окраине Екатеринбурга автозаправочную станцию, сумев превратить небольшой объект в локальную доминанту: что-то вроде въездного знака, который рассказывает об окружающей территории и задает тон. А кроме того – демонстрирует разнообразные архитектурные приемы. Даже неподготолвенный зритель, приехав заправить машину, почувствует движение и статику, игру с массой, сочетание пятна и линии.
За каменной стеной
Концепция фондохранилища Староладожского историко-архитектурного и археологического музея-заповедника сочетает элементы архитектуры домонгольской Руси с современными приемами и материалами. Проект бюро Архиоптерикс стал победителем ежегодного конкурса «Концепций пространственного развития муниципальных образований Ленинградской области».
Рисовать как Баженов
В Московском архитектурном институте прошел IV Творческий конкурс академического рисунка. В эпоху тотальной компьютеризации умение рисовать считается редким и ценным навыком, и МАРХИ по праву гордится тем, что учит своих студентов этому важному ремеслу.
Больше солнца и воздуха
Бюро KIDZ удается создавать кафе с уникальной атмосферой и настроением, благодаря которым они становятся популярными. И благодаря классному дизайну запускаются целые сети, как это произошло в Нальчике, где к уже двум существующим кофейням Balance Coffee добавилась третья.
Мачта связи
Компания «Норвекс Арт» спроектировала и построила в городе Сокол вышку сотовой связи из клееной древесины. Она легче по весу, а также дешевле и экологичнее в производстве, чем металлическая.
На римских развалинах
Бюро Ofis реконструировало виллу 1920-х годов в центре Любляны, наглядно продемонстрировав многослойный и противоречивый характер застройки словенской столицы.
Парящий дом
Сложный план и форма дома, построенного по проекту студии VFORM в Подмосковье, – ответ на ограничения компактного участка: архитекторы тщательно подбирали не только видовые характеристики, но и световые сценарии. «Левитацию» пластичного второго этажа обеспечивают тонкие колонны из нержавеющей стали, а также глянцевые и полупрозрачные материалы облицовки первого уровня дома.
Замковый камень
Еще недавно премиальные жилые и офисные комплексы в Москве воспринимались как привилегия центра. Сегодня ситуация меняется: качественная архитектура выходит за пределы Третьего транспортного кольца и появляется на окраинах. Бизнес-центр «STONE Калужская» – один из таких примеров. Подобные проекты децентрализуют мегаполис и делают престижными жизнь и работу в любой части города.
Перпетум мобиле
Интерьер штаб-квартиры компании «Нацпроектстрой», созданный командой студии IND, максимально наглядно и столь же эффектно воплощает сферу деятельности заказчика – одного из крупнейших российских инфраструктурных холдингов: логистику и транспортные коммуникации всех возможных форматов.
Вода и свет
В церковном искусстве много символики, и одна ее часть, действительно, каноничная, другая сформирована традицией и кем-то воспринимается как обязательная. Из-за такого рода ложного консерватизма современная церковная архитектура медленно развивается и не выглядит как современная. Тем не менее подвижники у этой темы есть: кладбищенский храм Архангела Михаила в Апатитах, спроектированный Дмитрием Остроумовым и бюро Прохрам, совмещает традиции и эксперимент. Но не эксперимент ради самого себя – а продуманную работу современного архитектора с символикой пространства, объема и, главное, света.
Модульная ротонда
Круглое в плане офисное здание с деревянно-бетонным каркасом по проекту HENN строится в Юлихе на западе Германии: оно должно стать центром инновационного бизнес-парка.
Торжество во дворце
Проект дворца бракосочетания во Всеволожске, подготовленный мастерской «Головин & Шретер», стал победителем ежегодного конкурса «Концепций пространственного развития муниципальных образований Ленинградской области». Архитекторы предложили комплекс в духе дворцово-парковых ансамблей пригородов Санкт-Петербурга: с симметричной композицией и регулярным садом. А также позаботились о том, чтобы на памятные фотографии не попадали припаркованные автомобили.
Пространство для диалога эпох
Бюро Urbanus ревитализировало бывшее место нахождения важнейшего даосского храма Юнлэ-гун, откуда он был перенесен в 1960-х из-за угрозы затопления при строительстве плотины на реке Хуанхэ.
Город древний, но пока еще несколько запущенный
Город Касимов Рязанской области – русско-татарский, тут до 1681 года (!) существовало ханство, впрочем, под общим руководством московских князей... Сейчас это туристический город с памятниками XVI–XVIII и далее веков, но небольшой. Задачей летнего практикума Института Генплана было предложить Касимову изменения, способные увеличить туристический поток и быть полезными жителям. Получилось много разных идей: от пешеходных маршрутов до переноса автовокзала.
Осторожно отмыто
В издательстве «Подписные издания» выходит книга Ксюши Сидориной – со-основательницы сообщества волонтеров-реставраторов Гэнгъ, которое с 2019 года отмывает и скоблит парадные Петербурга, открывая жильцам исторических домов сокровища: печи, мозаики, витражи. А еще – плитку. Именно плитка стала «цементом» книги, соединившим все – исторический экскурс, способы поиска ценных экземпляров, «каталог» парадных, а также опыт «партизанской» реставрации. О книге рассказывает редактор издательства Артем Макоян.
Кубок чемпионов
Небоскреб Bell на 1-й улице Ямского поля, 12 на первый взгляд строг и лаконичен, хотя скромным его назвать никак не возможно. Экономная стереометрия построена на работе с формой, близкой к овалу – а это одна из излюбленных тем архитекторов UNK. Обтекаемая поверхность основной формы с металлическими ламелями дважды посечена стеклянными срезами, графически демонстрируя суть исходной формы: ее простоту и одновременно сложность. К тому же здесь решены десятки сложнейших инженерных головоломок.
Полуцифровая среда
В Иннополисе под Казанью открылся первый 4-звездочный отель, спроектированный бюро MAD Architects. Интерьеры отеля сочетают элегантность и иронию, технологичность и комфорт, напоминая декорации компьютерной игры или фантастического фильма о недалеком будущем.
Y-школа
По проекту «БалтИнвест-Проект» в Гатчине построена школа на 800 учеников. Лучевая планировка позволила разделить младшую и старшую школы, а также спортивный блок, обеспечив помещения большим количество естественного света. На многослойны фасадах оштукатуренные поверхности сочетаются с навесными элементами разных цветов и фактур.
Тропа к центру Земли
Посетительский центр в Национальном парке ледника Снайфедльсйёкюдль в Исландии, спроектированный бюро Arkis, служит также смотровой платформой и пропускает через себя пешеходную тропу.