Анна Ищенко: «Мы должны предлагать клиенту проекты, отвечающие на запросы завтрашнего дня»

Разговор с директором Wowhaus – о специфике работы бюро, новых тенденциях на рынке и о том, как на них реагировать. А также о новых проектах и интернатуре.

Бюро Wowhaus, основанное, казалось бы, не очень давно – девять лет назад, быстро стало известным благодаря умно и тщательно реализованным проектам общественных пространств и зданий, таких, как Институт Стрелка, Крымская набережная или Ферма на ВДНХ. Wowhaus кажется порождением капковской Москвы, героем The-Village, командой, преобразующей город для хипстеров, и живым примером для множества молодых бюро. Они побеждают в конкурсах на концепции развития парков, например, Сокольников, им заказывают веломаршруты. Между тем на счету архитекторов Wowhaus – тщательно выверенный, красивый и, как признаются сами авторы, дорогой проект реставрации и приспособления театра им. К.С. Станиславского с его превращением в «Электротеатр».

С Анной Ищенко, директором бюро Wowhaus со дня его основания, которая до того, как подключиться к созданию бюро, была издателем журнала «Большой город», – мы поговорили о планах, развитии бизнес-приоритетов, истории некоторых проектов, а также о том, где заканчивается специализация архитектора и начинается работа с партнёрами других специальностей.

Архи.ру:
– Wowhaus известно, прежде всего, именами Ликина и Шапиро. Чем занимается директор такого бюро?

Анна Ищенко:
– Директор занимается всем, кроме проектирования. В 2007 году, когда Дима с Олегом решили создать бюро, они меня позвали для того, чтобы я им помогла его организовать. С тех пор я этим и занимаюсь, хотя масштаб событий немного поменялся. Теперь не я одна помогаю организовывать, а с командой. Компания развивается и мы осваиваем новые рынки, развиваем бизнес.

Но главное: мы строим нашу работу по лекалам правильно организованного клиентского бизнеса. На мой взгляд, архитектура как вид профессиональной деятельности вполне подходит под такое определение, хотя и с оговорками: она не только бизнес, но и авторский продукт. В России традиционно делается больший упор на слово «авторский»: я автор, я художник, я творю. Мы этого не отменяем, но ещё мы хотим, чтобы всё это работало как бизнес. Собственно, вот этим я и занимаюсь.

– А каким образом, вы развиваете бизнес и осваиваете новые рынки, о которых Вы упомянули?

– Это работа с новыми заказчиками. Собственно, это классика жанра, она принята в любом типе клиентского креативного бизнеса, к примеру, в рекламном, где работали я и наш директор по развитию Ольга Машинина. Но в архитектуре, тем более в русской архитектуре, такого делать не принято. Пока были тучные годы, об этом никто не думал: ты занял какую-то нишу, у тебя появился круг заказчиков, ты с ними и работаешь. Когда же мы все вошли в ситуацию глобальной неопределенности, стало понятно, что сидеть и ждать у моря погоды или надеяться на постоянных заказчиков вряд ли разумно, если хочешь выжить, да ещё и кормить много людей. Поэтому мы решили чуть-чуть активизировать свою позицию, начать двигаться в новых направлениях, создавать новые связи, искать новые рынки и новых заказчиков.

zooming — Анна Ищенко. Фотография © Виталий Кирютин

– Вы очень интригуете. Что конкретно вы делаете, чтобы искать эти новые рынки?

– Прежде всего стараемся понять, какие есть неохваченные нами ниши, что мы можем предложить, кому могут быть полезны и интересны наши идеи. А есть и обратный процесс, есть люди, которые идут к нам с самыми различными запросами. Иногда первоначальный запрос заказчика, после тщательного изучения и обсуждения проблемы, в корне отличается от того, что мы в результате проектируем для него. Здесь очень важно с самого начала правильно выстроить коммуникацию и понять, чем мы друг другу можем быть полезны. Этот первоначальный этап работы – переговорный, он традиционно ложится на плечи главного архитектора бюро. Но у нас партнёры и главные архитекторы хотят сосредоточиться на другом, на собственно проектировании. Поэтому они частично делегировали нам эту интересную задачу.

– Вы тот человек, который прежде всего общается с заказчиком?

– Безусловно, это делают и партнеры, и ведущие архитекторы, поскольку никто кроме архитектора не расскажет о том, что у него в голове и как он это видит. Но есть ещё масса всего остального, о чём нужно договориться с заказчиком, начиная с понимания того, что ему всё-таки нужно, осознаёт ли он масштаб задачи, которую поставил – бывает иногда, что не осознаёт. И прочие организационно-коммерческие дела и разговоры. Всё это организую я, мне помогает отдел развития, который возглавляет Ольга Машинина. Шапиро и Ликин появляются тогда, когда нужно поговорить о проекте.

Ещё есть другая история – про стратегическое планирование: кто мы, что мы, куда мы идем, зачем нам это нужно, куда мы хотим прийти. Когда мы думаем о себе как о бюро, мы собираемся с Олегом и Димой, размышляем, а я пытаюсь это структурировать и направить куда-то дальше.

– Как же именно вы меняете направление, куда разворачиваетесь?

– Сейчас сильно меняется и экономическая ситуация, и бизнес наших заказчиков; мы наблюдаем пока только первую фазу этого процесса. Девелопмент явно не сможет развиваться дальше так же, как в последние пятнадцать – двадцать лет. Соответственно изменится задача и у архитектора. Мы должны понять и предвосхитить изменения, и предложить рынку то, что ему будет нужно.

Представьте очень простую ситуацию. Люди купили землю, рассчитывая, что они там будут, предположим, строить бизнес-центр или что разделят на участки и продадут под коттеджи, или же просто построят коттеджный поселок. Как правило, вся эта земля куплена давно, когда было понятно, что с ней делать. А сейчас обнаружилось: то, что владельцы планировали делать, стало экономически неэффективным. Мы же, используя накопленный опыт, а также опыт коллег, которые занимаются социологией, экономикой и маркетингом – предлагаем не просто спроектировать нечто, о чём нас попросят, но стараемся также придумать, что именно следовало бы разместить на этом месте и почему, как оно там будет работать.

– Берёте на себя функцию маркетинга.

– Конечно же, мы работаем вместе с маркетингом заказчика, потому что финальное решение в любом случае за ними. Свои деньги они могут посчитать только сами. То, что мы делаем, мы называем концепцией развития или социо-культурным программированием: что-то, что рассказывает не только про форму, но и про содержание.

Я приведу пример – не очень правильный, но очень характерный. У нас есть один проект, который совсем недавно получил АГР, на архсовете про него писали, это рынок у метро Багратионовская. Обычный, где продается картошка, огурцы, лифчики большого размера... Там планировался бизнес-центр на 40 000 м². Давным-давно наш заказчик приобрел эту землю и получил ГПЗУ на это место, согласно которой там должен был появиться обычный бизнес-центр класса Б. Сейчас, получив все документы, они посчитали, сколько будет строить строительство, включая налог на землю; спроса на такой тип недвижимости теперь вообще нет, но контейнерный рынок они обязаны ликвидировать. А если ничего не построят, у них отнимут землю. Тут заказчики подумали: рынок уже есть, функционирует, они сами им управляют, есть арендаторы, приходят люди – зачем от него избавляться, сделаем тот же рынок, только хороший. Отличная идея. И вот мы его сейчас проектируем. Здесь они сами – молодцы, придумали гениальную идею, но мы иногда помогаем нашим заказчикам придумывать идеи такого рода.

– А можете привести какой-то пример, где именно вы помогли?

– Ферма на ВДНХ. Мы её придумали. Не то чтобы нам в голову пришло, что в городе хорошо бы детям ходить на так называемую городскую ферму; в мировой практике есть такие истории, чаще всего они очень маленькие, чуть ли не во дворах находятся, их сами жители организуют. Наши девочки специально ездили в Германию, смотрели, перенимали опыт. Наша ферма получилась раз в десять больше.

– С чего началось? Руководство ВДНХ пришло к вам с этим участком?

– К нам пришло руководство ВДНХ с вопросом: придумайте нам что-нибудь где-нибудь. Понятно, что мы не можем вносить радикальные новшества в структуру ВДНХ по многим причинам: это памятник, и кроме того у него есть память места. Но на этом участке были сельскохозяйственные павильоны – понятно, что показывать в них то, что раньше: какую-нибудь корову с чудо-выменем или самую большую свинью на свете – невозможно, никто на это смотреть не пойдёт.

Тем не менее нам хотелось оставить в этом месте именно сельскохозяйственную тему, наполнив её новым содержанием. И нам показалось, что городская ферма подойдет как нельзя лучше. По многим причинам: потому что детям в городе непонятно, откуда берется еда, им не хватает тактильных ощущений, они всё время нажимают на кнопочку…

Потом мы посчитали экономику проекта. Проанализировали, сколько туда может прийти людей, откуда они придут, сколько будут готовы платить за билет, какие услуги получать платно, какие бесплатно, какие в принципе там нужны услуги. В результате получилась книжечка, которую мы назвали «Функциональная сервисная модель». Вместе с этой книжкой ВДНХ уже искала оператора. Потому что вначале, честно говоря, им было довольно сложно, когда они к кому-то приходили с идеей фермы – люди не совсем понимали, что это такое, говорили: это ерунда какая-то, вообще не бизнес, мы там деньги будем терять.

– И насколько ожидания вашего бизнес-плана совпали с реальностью
функционирования первой очереди?

– Я точно знаю, что руководство ВДНХ довольно. На ферму по выходным стоят очереди из детей, они приезжают целыми школьными классами. Все довольны. Мы спрограммировали всё правильно.

– Wowhaus известно как бюро, специализирующееся на площадях и парках. Эта специализация теперь уйдет на второй план?

– Вовсе нет. Так совпало, что в какой-то момент мы сделали некоторое заметное количество проектов в этой области. Прежде всего, Крымскую набережную и проект Площади Революции, который пока не реализовался. Сейчас работаем с Музейным парком рядом с Политехническим музеем, адаптируем концепцию Ишигами. Мы смогли предложить идею, которая позволила воплотить главный замысел японского архитектора, с которым он победил на международном конкурсе в 2011 году, и при этом сохранить сквер перед музеем со стороны Лубянской площади, а также решить транспортные проблемы. Наша концепция была согласована во всех профильных департаментах правительства Москвы. Сейчас проект ведёт Моспроект-3, и мы продолжаем с ними работу как авторы обновленной концепции, теперь в очередной раз приспосабливая концепцию под требования конструкторов, генпланистов и бюджетные ограничения.

Могу точно сказать, что эта специализация из нашего спектра интересов не выходит. Если кто-нибудь когда-нибудь предложит нам спроектировать парк или городскую площадь, мы с удовольствием это сделаем. Более того, сейчас в наших ближайших планах начало работы над крупными общественными территориями в двух российских городах. Пока не могу раскрыть детали, но это интересные и амбициозные проекты, и мы рады, что философия развития общественных пространств, которую мы пропагандируем, наконец вышла за пределы Москвы.

В то же время мы активно сотрудничаем с крупными девелоперами, разрабатывая для нескольких жилых комплексов концепции благоустройства и развития территории. Также мы сделали несколько проектов для Мосгорпарка, которые в ближайшее время будут реализованы. Для Департамента транспорта мы сделали очень перспективный и важный для города проект веломаршрута «Зеленое кольцо». Пока разработана примерно половина кольца, около 64 км. Оно проходит, в основном, по паркам, где-то от Сокольников до Университета по верхней стороне. Мы придумали велосипедный рекреационно-транзитный маршрут с инфраструктурой, переходами – такой, который бы, во-первых, использовал бы уже имеющиеся маршруты и велодорожки, во-вторых, сам бы был связным – там есть довольно много разрывов, которые мы сращиваем. Надеемся, что это будет реализовано.

Общественные пространства и парки как специализация – остаются, но теперь это просто одно из направлений, которыми мы занимаемся.

– А как часто вы предлагаете заказчику проект предварительно, без конкурса и заказа? Насколько я понимаю, с площадью Революции было так.

– Так было с Крымской набережной. Благоустройство площади Революции стояло у города в плане, нас попросили нарисовать эскиз, чтобы более точно составить ТЗ, потом был тендер, который мы выиграли, и поэтому удалось дорисовать эскизы. Мы любим придумывать такие интересные и важные, на наш взгляд, для города вещи, но вести такую деятельность системно невозможно. Невозможно предугадать, какая идея пойдет в дальнейшую работу, сколько сил, времени и удачных стечений обстоятельств понадобится, чтобы перейти от абстрактной идеи к её реализации.

– А как вообще настроено производство идей в бюро? Я знаю, где-то в бюро устраивают внутренние конкурсы; другие посылают своих молодых архитекторов участвовать в любых конкурсах мира...

– Мы обязательно в этом году сделаем отдел конкурсов внутри бюро, потому что мы хотим больше в них участвовать.

Что касается внутренних конкурсов, то мы поощряем не соперничество, а совместную работу. Тут мы скорее используем формат внутренних воркшопов: когда ставится задача, люди собираются и вместе вырабатывают какое-то решение. Такие же воркшопы мы организуем не только для работы с заказами, а для внутреннего «мозгового штурма».

Очень важный для нас момент – поиск новых талантливых сотрудников, контакт с молодыми архитекторами. Летом мы проводим стажировки для студентов профильных вузов. А в этом году мы решили запустить трёхмесячную интернатуру для молодых архитекторов – сейчас как раз завершается работа первого нашего потока, но будем обязательно продолжать. Идея интернатуры пришла давно, но раньше, когда мы сидели на Красном Октябре, там не было места для интернатуры. Мы брали студентов на практику, но большего сделать не могли. Когда приехали в новый, более просторный офис в Artplay, мы подумали: теперь можно реализовать эту давнишнюю идею. Ведет интернатуру наша сотрудница – Оля Рокаль, хороший архитектор, а ещё отличный организатор и куратор подобных программ. Первым серьёзным заданием для наших интернов был воркшоп на тему объекта в Никола-Ленивце, который планируется реализовать этим летом. Олег Шапиро дал задание, предложил идею, они пошли думать, Оля с ними занималась. Потом через неделю прихожу, – говорит Олег, – я думал, будет 8 вариантов, каждый принесёт что-то своё, не будет ни с кем делиться, – я поразился: они смогли, все 8 человек, в разных аспектах развить одну идею. Они работали вместе как команда над одним проектом: просто один сделал визуализацию, второй сделал другую визуализацию, третий конструкцию придумал, четвёртый ещё что-то сделал. И мы очень довольны результатом. По итогам интернатуры мы планируем предложить части ребят работу в нашем бюро.

– Вы платите интернам?

– Платим, немножко, но платим.

– Летняя практика тоже с оплатой?

– За летнюю практику, к сожалению, платить мы не можем. Интерны – бакалавры, они умеют уже чуть больше, чем студенты третьего курса, хотя некоторые студенты бывают тоже очень хорошие. Пришёл однажды мальчик на практику, третьекурсник, так и остался работать после практики. Такое, впрочем, редко бывает. Интернам мы платим, потому что они почти взрослые, и мы рассчитываем на то, что потом мы часть этих людей возьмем себе в штат. Стажеры, они же практиканты – это совсем студенты, поэтому иногда от них бывает больше хлопот, чем пользы.

– Кто сейчас в основном ваши заказчики?

– Сейчас у нас большой заказчик – Политехнический музей, точнее Моспроект-2, который выполняет функции генпроектировщика. Он занимается корректировкой проектной документации. Политех – это большая история. Там реализуется новая концепция насыщенного современными технологиями музея науки мирового уровня. Бюро Wowhaus принимает участие в работе над экспозицией, планировкой и тематическим зонированием выставочных пространств, делает проект многофункциональных пространств в перекрываемых внутренних дворах, реставрации и приспособления Большой аудитории, на базе которой создается современный концертно-театральный комплекс.

Тенденция этого года – появление крупных заказов из регионов: это негосударственные компании, которые заинтересованы в новом витке развития городов и готовы инвестировать в развитие, такая тенденция вселяет надежду на то, что всё не так плохо. Пока не могу рассказать больше, но буквально через 1-2 месяца, надеюсь, сможем поделиться интересными новостями.

Кроме того, среди наших заказчиков есть несколько крупных девелоперов, такие как МР-Груп, Донстрой-инвест в Москве, Форум-Груп в Екатеринбурге и другие, для которых мы разрабатываем проекты благоустройства.

Доделываем проект детского зоопарка: он занимает часть территории Московского зоопарка, которая выходит на Садовое кольцо.

– Там будет что-то вроде фермы?

– В общем-то да, но не совсем. Вроде фермы – в том смысле, что там домашние животные, это детская образовательная история про одомашнивание животных: как оно происходило и так далее. В зоопарке мы не можем сделать всё так, как на ферме, там колоссальный поток людей, и кроме того мы должны соблюдать правила: в формальном отношении зоопарк – музей, у него есть экспозиция и фонды; всё это нам пришлось изучить и понять.

– Для зоопарка вы тоже написали программу?

– Да, мы вместе с зоологами зоопарка и с привлечёнными биологами – популяризаторами науки, педагогами и социологами. Продумывали не только организацию потоков, но и обучающие программы для детей и прочие содержательные вещи. Там довольно много всего придумано.

– Почему вы решили заниматься еще и программированием?

– Тенденция наметилась давно. Часто к нам приходит заказчик и ставит задачу очень широко, шире, чем архитектор на неё как правило отвечает. Мы сначала сопротивлялись, а потом подумали: зачем мы говорим «нет», если мы что-то не умеем, мы лучше научимся это делать.

– Предлагаете ли вы и планируете ли предлагать такую концептуальную работу заказчику отдельно?

– Совсем отдельно, без архитектуры, наверное, нет. Всё, связанное с исследовательской частью, социологией, экономикой, мы не делаем сами: у нас есть партнеры на аутсорсе, мы им заказываем работу. Более того, для некоторых заказчиков они и работают по отдельному контракту. К примеру, мы договариваемся, что маркетингом и прочим заказчик занимается отдельно, а потом даёт нам это как ТЗ. Хотя чаще бывает, что мы сдаём заказчику единый продукт. Но отдельно, без архитектуры мы точно этим не будем заниматься. Нам неинтересно быть перепродавцами.

– Каких специалистов вы привлекаете, если работаете, к примеру, с благоустройством жилого комплекса?

– Тех же самых. У нас была показательная история с донстроевским ЖК «Сердце столицы». Это большой квартал, обстроенный по периметру домами, а внутри 14 га двора, школа и детский сад. Квартал с очень большим двором. На первых этажах расположены общественные и коммерческие функции, их расположение к нам пришло как исходные данные. Здесь для нас были очень важны данные социологии и социологического моделирования, потому что без этого мы бы не поняли, что и где у этих людей будет пользоваться популярностью. Мы, конечно, можем что-то придумать исходя из здравого смысла, но это неправильно.

Например, наши коллеги посмотрели, где какой транспорт функционирует, а какой планируется; какие там есть учреждения, как люди ходят на работу мимо этих домов, спрогнозировали потоки. Обнаружилось, что туда, где планировался супермаркет, ни один человек не дойдет. Заказчик к нам прислушался и стал сдавать под супермаркет другую площадь. Похожим образом мы придумывали благоустройство: вместе с социологами спрогнозировали сценарий для малышей, для подростков – по суткам, поняли, где какая группа людей тусуется, чтобы они друг с другом не пересекались. В чём как правило бывает проблема? Подросткам негде сидеть, поэтому они сидят на детской площадке, которая не для них, рядом бабушки, которым такое соседство не очень приятно. Мы постарались всех максимально развести. Но мы делали это на модели, которую нам дали социологи.

– Истории, которые Вы рассказываете – довольно прагматические. Пытаетесь ли вы предлагать какие-то культурные функции: музеи, библиотеки, выставочные залы? Насколько это вообще нужно, и насколько это получается?

– Мы пытаемся заинтересовать заказчика. При первой беседе рассказываем обо всём многообразии общественных функций, которые могли бы быть, и смотрим на реакцию. К сожалению, любая общественная функция живёт только тогда, когда есть кто-то, кто ею занимается. Библиотека без библиотекаря и библиотечного фонда не может существовать. А значит, нужны будут дополнительные ресурсы. Если мы видим, что заказчик готов на пойти на что-то подобное, тогда мы начинаем обсуждение и пытаемся реализовать эти идеи. Если понятно, что реакции ноль, то не навязываем свою точку зрения. Так происходит довольно часто, потому что девелоперы только-только начали осознавать, что для человека важен не только квадратный метр и цена за него, но и то, как он от своей машины или от метро дошел до дома, что он увидел вокруг, и где его ребенок гуляет с няней или с бабушкой.

25 Апреля 2016

Похожие статьи