Ирина Коробьина: «Весь мир признает советский авангард главным вкладом России в мировую культуру XX века»

Сохранение

Архи.ру:
– С чем, на ваш взгляд, связан рост интереса к сохранению наследия авангарда?

Ирина Коробьина:
– Похоже, в Россию пришло, наконец, осознание ценности советского архитектурного авангарда, и того, что мы стремительно его теряем.

– Насколько существенной Вы считаете поддержку Минкульта в этой сфере? В чем принципиальная разница между государственным подходом к сохранению и приспособлению и общественными культурными инициативами?

– Государственный подход обеспечивает высокий уровень принятия решений. Государственная машина работает медленно, избирательно, но верно – на уровне законодательства, выпуска документов с судьбоносными решениями, гарантирующими будущее и их последовательное воплощение за счет средств госбюджета. Общественные движения ярче, динамичнее, но развиваются больше в pr-поле.

Выставка, являющаяся специальным проектом Минкультуры России, призвана выявить и обозначить вектор государственной политики, направленной на сохранение конструктивистского наследия и его введения в мировой культурный оборот.

В контексте обзора памятников советского архитектурного авангарда не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и по всей России будут подробно представлены пять конкретных примеров памятников, которым оказана поддержка Минкультуры РФ: это Дом К.С. Мельникова в Кривоарбатском переулке в Москве (1927–1929), Фабрика-кухня завода имени Масленникова в Самаре (1932), Гараж для грузовых машин на Новорязанской улице в Москве (1929–1931), Драматический театр в Ростове-на-Дону (1930–1935) и Белая Башня в Екатеринбурге (1928–1931).

Естественно, выбранные примеры не ограничивают охват поддержки, оказываемой Минкультуры памятникам авангарда, они относятся к практике последних лет и наиболее наглядно демонстрируют различные подходы к решению проблем конструктивистского наследия и различные инструменты, при помощи которых удается их решать.

– Идет ли речь о масштабной государственной программе поддержки сохранения объектов авангарда?

– Надеюсь, она зреет в недрах кабинетов. В отсутствие специальной программы, реально памятники авангарда становятся предметом ответственности собственников, точнее, пользователей, на которых возлагаются охранные обязательства. Обзор российского опыта показывает, что таких памятников абсолютное большинство.

Идентичность и актуальность

– Насколько тема архитектурного авангарда является специфичной именно для России?

– Когда мы говорим о российской архитектуре с соотечественниками, всегда подразумеваем древнерусские храмы, терема и палаты. Иностранцы, обсуждая русскую архитектуру, имеют в виду конструктивизм. Весь мир признает советский авангард главным вкладом России в мировую культуру XX века. Для меня это безусловный знак русской идентичности.

– Как представленные на выставке идеи и решения вписываются в мировой контекст?

– На выставке представлены пять подходов к решению тяжелейшей проблемы спасения памятников авангарда, которые характеризуют деятельность Минкультуры России в этом направлении в последние годы: финансирование реставрации памятника без изменения его функции выделением целевых средств федерального бюджета (театр в Ростове-на-Дону), музеефицирование памятника с последующей научной реставрацией, направленной на точное сохранение мемориальной обстановки (Дом Мельникова в Москве), использование памятника под новую культурную функцию с соответствующим приспособлением (фабрика-кухня в Самаре), использование памятника под новую функцию, подразумевающую регенерацию всей прилегающей территории (гараж на Новорязанской улице в Москве), поддержка общественно-культурной активности местного сообщества, направленной на спасение памятника, выделением целевого гранта (Белая Башня в Екатеринбурге).

Все эти подходы имеют место и в мировой практике. Можно отметить, что в Европе преимуществом пользуется подход, подразумевающий приспособление памятников под новую культурную функцию.

– Возможно ли, и какими методами, преодоление разрыва между высокой оценкой объектов архитектурного авангарда специалистами и массовым сознанием, не находящим в этой архитектуре «красивого»?

– Собственно, эта выставка – пример одного из таких методов. Думаю, наиболее прямые способы разворота «массового сознания» к этой архитектуре – это как раз и есть выставки, книжки, фильмы, лекции, экскурсии… В свое время мы сделали порядка десяти ТВ-фильмов, посвященных советскому архитектурному авангарду и даже выпустили диск «Проекции Авангарда», который до сих пор пользуется огромным спросом, причем чем дальше – тем больше. При монтаже ужаснулись депрессивности современного видеоряда. Это сподвигло нас нащупать и обнажить нерв этой архитектуры – ее энергетику, инновационность, но и, конечно, заточенность на решение социальных, то есть общечеловеческих, проблем. Так выкристаллизовалась главная идея фильмов, которую было необходимо изложить простым человеческим языком. Тогда, собственно, и пришло понимание того, что обращаясь к непрофессиональному зрителю, нужно рассказывать яркие, захватывающие истории, которые не только запомнятся, но и по прошествии времени не отпустят.

– Насколько актуален сегодня язык архитекторов авангарда?

– Для меня он актуален всегда, именно потому, что идеология авангардного движения была заточена не на поиски языковых особенностей, а на создание новых смыслов и на решение общечеловеческих проблем в организации жизненного пространства – тогда это был новаторский подход, сегодня – единственный, обладающий правом на безусловное существование, на мой взгляд.

– Возможно ли использование приемов и опыта прошлого при современном приспособлении и реконструкции объектов?

– Хотя совсем немногие памятники советского авангарда имеют федеральный статус охраны, думаю, при работе с авангардным наследием речь скорее должна идти не о реконструкции, а о научной реставрации. Нашими немецкими коллегами, в частности, Вилфредом Бренне и Анке Заливако, разработаны реставрационные методики с использованием не только приемов и опыта прошлого, но и аутентичных материалов. Кстати, они выпустили великолепное издание, один из томов которого посвящен исследованию и идеям по реставрации Дома Наркомфина, многие годы находящегося в бедственном положении.

Практические аспекты

– Какой вариант сохранения памятников авангарда – «музеефицирование» или приспособление – кажется Вам наиболее перспективным? В чем особенности и преимущества того и другого подхода?

– Все зависит от конкретики. Музеефицирование возможно, когда объект имеет подходящее назначение, яркую легенду и неплохую сохранность. Пример – Дом Мельникова, который не только по гениальности архитектурного решения, но и по своей истории, по сохранности мемориальной обстановки, наконец, по своей роли в творчестве и в судьбе великого архитектора, и есть музей по своей сути. Государственный статус этому музею необходим для того, чтоб осуществить научную реставрацию памятника и обеспечить ему гарантированное и достойное будущее. Но как музеефицировать, например, фабрику-кухню в Самаре? И зачем создавать мемориальную кухню? Здесь уместно приспособление под новую культурную функцию. Решением Минкультуры этот памятник будет приспособлен для деятельности Самарского филиала ГЦСИ. Тем самым, произойдет его реинкарнация – он получит вторую жизнь в новом качестве, обретет новый смысл существования, что, в конечном итоге, также обеспечит памятнику гарантированное будущее.

Оба примера будут представлены на выставке, поскольку демонстрируют разные подходы в деятельности Минкультуры России, направленной на спасение памятников авангарда.

– Насколько постройки авангарда подходят для музейно-экспозиционных функций? Что делать с жилыми домами?

– Индустриальные и технические постройки авангарда, такие, как фабрики, заводы, ангары, депо, гаражи и др. идеально подходят для музейно-экспозиционных функций. Дело не только в том, что эти большепролетные пространства, выстроенные скупыми и точными средствами, органично вбирают в себя любые экспозиции. Они проектировались, когда новые технические и транспортные средства, дотоле невиданные, только появлялись в жизни тех лет. Архитекторы, восхищаясь «чудесами техники», вольно или невольно проектировали пространства для любования ими, а не только для осуществления необходимых производственных процессов. То есть вполне вероятно, что в этой архитектуре была изначально заложена некая экспозиционная функция.

Жилые дома нужно приводить в порядок и жить в них, что с блеском доказывает опыт Баухауза в Дессау, реставрации жилых поселков Бруно Таута в Берлине, жилые дома и детский сад Джузеппе Терраньи в Комо и множество других примеров.

– Как показывает предыдущий опыт, многие проблемы сохранения культурного наследия авангарда связаны с имущественными вопросами. Какие существуют способы решения подобных проблем? Возможно ли упрощение урегулирования подобных вопросов?

– Проблемы сохранения любого наследия, не только авангардистского, всегда связаны с имущественными вопросами. Думаю, ключом к их решению является понятие ответственности и за состояние памятника, и за обеспечение гарантий его сохранности и поддержания в будущем. Не случайно по закону собственник обязан брать на себя охранные обязательства, предписываемые соответствующими органами. Если он не справляется с ними, то, после предупреждений, сопровождаемых штрафами, он лишается права на собственность. Не думаю, что этот принцип можно упростить или пересмотреть, поскольку всякая другая логика лукава и таит в себе угрозу возможной утраты памятника.

– Каков на текущий момент статус гаража на Новорязанской? Как и в какие сроки планируется приступить к реализации культурного проекта?

– Гараж, построенный архитектором К.С. Мельниковым и инженером В.Г. Шуховым на Новорязанской улице в Москве, является памятником местного значения и до недавнего времени служил транспортной ремонтной базой. Вопрос о его приспособлении под культурные функции следует адресовать правообладателю – правительству Москвы.

Тем не менее, мы сочли необходимым включить его в экспозицию, поскольку и аппарат президента, и Минкультуры России, и правительство Москвы выпустили ряд документов, поддерживающих идею создания в нем Центра советского архитектурного авангарда, что позволит не только спасти выдающийся памятник, но и послужит регенерации депрессивного сегодня района, по аналогии с Южным берегом Темзы, неблагополучная территория которого расцвела после преобразования заброшенной электростанции в легендарную Тейт Модерн.

– В проекте Шаболовского кластера планируется ли работа с населением и вовлечение в проект местных жителей из близлежащих конструктивистских жилых домов?

– Идею создания Шаболовского кластера предложили участники конференции, проведенной Музеем архитектуры в этом году. В общественной дискуссии в рамках конференции принимали участие и жители Шаболовского района. Насколько нам известно, они занимают довольно активную позицию – независимо от того, планируется их привлечь или нет.