Общественно-деловой комплекс «Невская ратуша»
Фотография © Андрей Белимов-Гущин, 2025 / предоставлена АБ СПИЧ
Все ключевые идеи и эмоциональная специфика – сохранены. Но прочувствовать их полностью стало возможным только сейчас, когда завершены все очереди строительства, кроме угловой гостиницы. И комплекс, в своих основных чертах, завершен как градостроительный ансамбль. Ему даже не подходит определение «фрагмента города»: здесь есть ритм, оси, модули – внутренняя логика сильна и отвергает само понятие случайной фрагментарности.
Общественно-деловой комплекс «Невская ратуша»
Фотография © Андрей Белимов-Гущин, 2025 / предоставлена АБ СПИЧ
Это – пространство вновь сформированного центра, ансамбль с выверенной композицией и акцентами не просто расставленными, а уверенно занимающими свои места в общей иерархии: классичный портик и фантастический купол главного здания; стремящийся к эллипсу объем; выстроенные по струнке высокие, 6-метровые галереи крыльев.
Что прекрасно отвечает как его функции центра власти большого города, так и образу Петербурга как самого классичного и регулярного города страны.
И тут мы наблюдаем парадокс. Хотя логически все перечисленные качества – петербургские, ансамбль, по ощущениям, на Петербург не похож. Ни на петровский, ни на «достоевского», ни на какой. Я бы даже взяла на себя смелость сказать, что площадь Невской ратуши больше похожа на Рим, чем на Петербург. Моя коллега уже назвала примеры наибольшего сходства: площадь Августа, улицы 1930-х годов вокруг императорского мавзолея и площадь Капитолия Микеланджело. Метафизично-абстрактная классика XX века может быть понята как стилевой контекст, а Капитолий – как контекст смысловой. Конечно, сенаторы были законодательной властью, тут, в Петербурге исполнительная, но власть есть власть; в Риме перспектива к дворцу расширяется, а здесь расходится, но перед целостностью образа и довольно быстро улавливаемого сходства все эти мелочи, на мой взгляд, пасуют.
Рим – вечный город, столица столиц, причем если сравнивать общеевропейские прообразы как таковые, то Иерусалим будет всеобщим церковным, а Рим – гражданским, управленческим. Кроме того известно, что сравнения Петербурга с Римом случались – прежде всего как пра-столицы, столицы как таковой.
Так что можно, вероятно, сказать, что на площади «Невской ратуши» присутствует образ, или даже «вайб» столичности как таковой – римской, парижской, берлинской... – тема передается как эстафета и исторически имеет уже много известных наслоений. Место ощущается как новый центр; не зря говорят и пишут, что «ратуша» стала драйвером джентрификации района Песков.
Пески. Это тоже существенно. «Невская ратуша» построена на месте трамвайного парка и цеха завода «Северный уксус» в районе, одновременно близком в центру, но не вполне центральном. Участок имел форму неправильного четырехугольника, никаких параллельных сторон; даже не трапеция. Никаких осей, никакой, на самом деле, логики не было в его старой застройке, помимо прагматической необходимости.
А следовательно, подчеркнем, вся стройность, которую мы наблюдаем теперь, принадлежит авторскому замыслу, воле архитекторов по преобразованию городской ткани, приданию ей внятной логики, регулярности и образа – продуманных на всех уровнях, от общего абриса и объема до линий мощения площади, параллельных двум рядам зданий-крыльев и пересекающихся ромбами. С «каплей» здания в створе. Все по линейке и циркулю, строго.
Административный и общественно-деловой комплекс «Невская ратуша». Ситуационный план
© СПИЧ
Место выбрали из-за близости к Смольному институту, прежнему главному вместилищу мэрии города – до него примерно километр к северу – южнее Таврического дворца и Смольного. Здесь достаточно много промзон, не все еще стали новой застройкой или культурными кластерами. Место – скорее, край того, что в Петербурге определяют как «исторический центр», иными словами застройка скорее рядовая. Если смотреть ближе, то Новгородская улица – избыточно широкая, а улица Моисеева и Дегтярный переулок скорее обычные, нейтральные.
Когда я сюда попала, признаюсь, первый раз – случайно, к Невской ратуше, тогда еще была открыта только первая очередь, то была очень удивлена тем, насколько существенно она отличается от своего окружения, и XIX века, и начала XX, и XXI.
Она другая. Более строгая и более стройная, чем Петербург, к которому мы привыкли. И дело даже не в том, что в данный момент здесь пока отсутствует присущая городу суета, а тишина усиливает метафизичность сформированного пространства, родственного картинам Де Кирико: мы как будто попали внутрь ренессансной пределлы – к слову сказать, не только у Де Кирико, но и у Сергея Чобана эта стереометрическая идеализация встречается не впервые. Но в квартале «ратуши» ощущается особенно остро.
Общественно-деловой комплекс «Невская ратуша»
Фотография © Андрей Белимов-Гущин, 2025 / предоставлена АБ СПИЧ
Мне нравится этот метафизический ритм, абстрагирование формы и крупный шаг пропорций. Я сравниваю протяженные и высокие – 6 метров – галереи четырех южных корпусов с венецианскими Прокурациями. Сергей Чобан возражает: нет, здесь все вовсе не так жестко и крупно – и признается, что для него прообразом галерей была Ляйпцигер штрассе в Берлине.
Упрямый критик идет к карте с линейкой и выясняет, что длина галереи Прокураций – 150 м, а у южных корпусов Невской ратуши – 250 м, поделенные на 4 корпуса, но воспринимаемые цельно, «в прострел» по одной линии. Больше, даже почти в два раза. Ничего, зато длина палаццо Консерваторов, раз уж мы помним о Капитолии Микеланджело, маленькая, уютная – 55 м. Тем не менее надо согласиться с Сергеем Чобаном: несмотря на разницу в размерах, не знаю почему, может быть, из-за петербургского окружения, галереи «ратуши» воспринимаются мягче, чем венецианские Прокурации. А почему? Сама Венеция мельче, ее улицы уже, чем у ее «северной» разновидности...
Однако сами по себе галереи вокруг улицы или площади – любопытная тема. Советские архитекторы начали увлекаться ими в 1980-е годы: как приемом, способным сделать пространство разнообразнее, укрыть от дождя – а еще, мне так кажется, после того, как поездили на парижские конкурсы и посмотрели, как хорошо на улице Риволи, как светятся там витрины. Оба триггера дали нам в 1990-е огромное количество проектов с галереями, и некоторое количество реализаций. Интерес не прошел и сейчас, и справедливо. Но среди появляющихся галерей встречаются разные – тут важна и ширина, и высота, и подсветка, и даже активность магазинов и кафе за пилонадами. Их пространство может ощущаться по-разному: как заброшенное, темное и дальше еще страшно сказать какое – или как величественное, гордо преподносящее себя. Римское. Да, в «Невской ратуше» определенно второй вариант – Сергей Чобан имплантирует свои галереи непосредственно из обширной европейской культуры их применения.
И надо сказать, у культуры есть определенный паттерн. Галереи улиц и площадей восходят к античной традиции стой – портиков, дававших тень. Их строили, в основном, на форумах и главных площадях городов, в ключевых общественных пространствах. То есть не везде: сами средиземноморские города античности состояли из домов с подслеповатыми внешними стенами, ориентированными на собственные внутренние дворы. Так повелось и в европейских городах Нового времени, основная застройка «по красной линии», галереи – в самых ответственных местах.
Следовательно, появление галерей в «Невской ратуше», внимание к ним, их высота – типологический признак ее «центрального» статуса.
А вот для Петербурга формат галерей не характерен. Красные линии – да, площади, от которых улицы расходятся барочной «вилкой» – да, портики да, и даже много; а галереи нет. Вспоминается только колонная циркумференция Казанского собора Воронихина, но это другая история, у нее есть совершенно определенный образец собора Святого Петра. В Риме, к слову сказать.
Получается, что авторы, Евгений Герасимов и Сергей Чобан, встраивают в Петербург новую типологию: европейской площади, обрамленной галереями. Такую, какой город еще не знал. И еще – такую, которая подчеркивает причастность места структуре власти, а значит, центральность, и, как ни крути, столичность – особенно если принять все римские аллюзии.
Помимо галерей посмотрим на детали и особенности.
Главное здание выгнуто со стороны города и вогнуто со стороны площади: как будто оно парус, надуваемый ветром с Невы, хотя сходство, конечно, далеко не буквально. И еще как будто «тот, кто дует» – дует «в трубу» расходящейся в стороны площади; а воздух – или звук? – омывает со всех сторон эллиптический корпус. Простое и ясное построение безордерной классики.
Большое впечатление производят колонны – строго круглые, каменные, в главном здании они готически-стройны, в овальном корпусе усиливают сходство с ренессансной ротондой, а в колоннадах там где присутствуют скругления, они получают «крепкие» пропорции, свойственные модерну и ар-деко как его наследнику.
К тому же они из камня. Тут все из камня, и хотя где-то на верхних ярусах он после кризиса был замещен СФБ, глаз архитектора увидит, а горожанина, вероятно, нет – комплекс производит эффект каменного, сделанного из травертина. Нижние ярусы точно из травертина, пористого известняка, подвернутого вакуумной обработке. Но и цветные части, терракотового оттенка, – не кирпичные, как в Риме, а тоже каменные.
Общественно-деловой комплекс «Невская ратуша»
Фотография © Андрей Белимов-Гущин, 2025 / предоставлена АБ СПИЧ
Корпуса различаются. Простенки южного корпуса первой очереди украшены флорентийской мозаикой с ренессансным орнаментом: зеленовато-серый фон, светлый рисунок. В северном ряду, западнее здания, которое теперь занято ВТБ – корпус с простенками рельефного орнамента, похожего, но несколько другого по рисунку.
Версий гротесков можно предложить много, и Сергей Чобан много работает с этой темой, вспомним хотя бы угловой дом ЖК Царская площадь в Москве или Veren Place в Петербурге, в 5 минутах ходьбы от «ратуши».
Второй офисный корпус южного ряда, спроектированный бюро Евгения Герасимова, использует камень серовато-коричневого оттенка со вставками светлых четырехлистников – чем сразу же напоминает другую работу автора, дом Ковенском переулке. Только там фон белокаменный, а здесь темный – как в доме Венеция, например. И еще круглые колонны широких пропорций, обрамляющие вход в той же Венеции, позволяют понять, откуда здесь взялся этот прием на грани модерна и ар-деко.
Тем не менее различие авторских почерков в «Невской ратуше» считывается, скорее, на уровне «подписи-автографа», сопоставления знаков, а не почерков. Сложно сказать, почему это происходит: может быть, благодаря тому, что Евгений Герасимов – талантливый стилизатор, способный уловить разные направления и тенденции, но комплекс получился очень цельным и не всегда можно «уловить руку». Для меня, в частности, показалось удивительным, что «эллиптический» корпус тоже спроектирован бюро ЕГП... Потому что вся «Невская ратуша» – каменный европейский ансамбль с каменной площадью – работает в унисон.
Если говорить о камне – как мы помним, светлый известняк преобладает, но тут присутствуют и другие виды камня и его имитации – то вновь хочется заметить, что для «каменного» Петербурга камень, вообще-то, не очень характерен. Даже петровского запрета на каменное строительство во всей стране хватило только на цоколи домов новой столицы, остальное кирпич, штукатурка, краска...
Кажется, единственная параллель из памятников архитектуры Петербурга, которая приходит в голову – Мраморный дворец Ринальди. Она тоже не буквальна, но, заметьте: даже расцветки, серо-зеленый, близкий к терракотовому – совпадают. В «ратуше» намного больше светлого известняка... И все же, все же. А ведь авторы, защищая проект, указывали именно на «каменность» Петербурга. Другой параллелью были купола – и здесь тоже наблюдается парадокс: приплюснутый стеклянный купол, самая современная часть ансамбля, ну никак не похож на классические купола города. И очень хорошо! И прекрасно, что архитекторам удалось отстоять «летающую тарелку» главного здания, пусть даже и столь замысловатым способом.
Почему? А потому, что именно современное больше всего определяет столичный вайб.
Пожелаем же, чтобы «тарелка» начала когда-нибудь исполнять свою функцию смотровой площадки, которая была для нее первоначально задумана и даже технически реализована.