Наука о жилье для масс

Книга «Массовое жилище как объект творчества. Роль социальной инженерии и художественных идей в проектировании жилой среды. Опыт XX и проблемы XXI века» вышла в издательстве «БуксМарт» в 2015 году. Авторы сборника исследуют эволюцию типологии современного массового жилища и обозначают перспективы его дальнейшего развития с учетом сегодняшних социально-экономических реалий. Участие в работе над коллективной монографией приняли представители разных профессий: архитекторы, дизайнеры, историки архитектуры, урбанисты, искусствоведы, инженеры-строители. Среди них: Елена Овсянникова, Дмитрий Сухин, Анна Броновицкая, Елизавета Харичева, Анна Вяземцева. Внимание авторов коснулось не только отечественного, но и зарубежного опыта массовой жилой застройки.

zooming — «Массовое жилище как объект творчества». Москва, 2015. Фото предоставлено издательством «БуксМарт»

В книге три раздела. Первый посвящен социальному жилищу первой трети XX века, второй – послевоенному периоду, а третий – европейской массовой застройке конца XX – начала XXI века. Анализ, проведенный авторами, может сегодня оказаться полезным как в подготовке студентов архитектурных и художественных специальностей, так и в работе специалистов, занимающихся вопросами индустриального домостроения и разработкой новых стандартов массовой жилой застройки.

Во вторник, 22 марта, в 18:30 в Центральном доме архитектора авторы и издатели проведут презентацию книги. Приобрести сборник можно уже сейчас на сайте издательства за 2800 рублей.
А мы публикуем текст одной из статей.

***

Елизавета Харичева
Социальные стратегии массового
жилищного строительства в Испании 1950-2000-е

Начиная с 1950х годов правительство Испании впервые стало поощрять высокие годовые объемы жилищного строительства, чтобы объем возводимого жилья стал инструментом в арсенале экономической политики STABI 1 (политики стабилизации экономики в Испании), которая ориентировалась на строительную отрасль как основу экономики страны. В 1957 году был принят Чрезвычайный Социальный План Мадрида, призванный остановить процесс расширения трущоб и прибытия новых иммигрантов. План не смог выполнить свое назначение, несмотря на постройку 60 000 новых жилищ для людей из трущоб. Его возможно было осуществить только при условии прекращения увеличения количества вновь прибывавших иммигрантов, что не было учтено. В итоге с 1955 по 1960 год численность жителей Мадрида выросла с 353 000 до 522 000, процесс шел лавинообразно и не контролировался властями. Также в результате строительства новых жилых единиц площадью около 50-80 м² в рамках плана вместе с районами трущоб, окруживших Мадрид, была окончательно уничтожена идея Генерального плана «Бидагор» о создании зеленых колец вокруг города, функциональной иерархии зонирования и продолжился процесс срастания соседних городов с Мадридом[1]. Одним из таких новых районов стал Каньё Рото, признанный одним из самых интересных проектов среди семи, начатых в 1956 году.  Ситуация, которая положила начало созданию этого района, иллюстрирует, как нередко результат в архитектуре зависит от мнения должностного лица[2]. Каньё Рото был возведен в соответствии с программой «Побладос Дирихидос», которая была частью Чрезвычайного Социального Плана Мадрида. Она была составлена Д. Лэгуена, архитектором и руководителем Главного управления городского планирования в Мадриде, и её начали реализовывать в 1954-1957 годах в результате проявленного интереса к ней Франко. Человек активный, готовый импровизировать и работать с листа, Лэгуена сформировал группу молодых архитекторов. Они предполагали, что проект позволит создать что-то вроде «Европы, смешанной с США», и считали, что все это необходимо делать «очень современным»[3].

На первом этапе, в 1956 году, были построены 582 единицы жилья архитектором Л. Ларго. Одобренный Франко и завершенный в июле подобный проект «Фуэнкараль» дал старт второму этапу проектирования. Еще на шести участках началось строительство, и здесь иммигранты должны были под руководством архитекторов и при государственном финансировании построить 1 600 жилых единиц сами. Это было основной отличительной особенностью Каньё Рото. В соответствии с законом VRL будущие жители должны были оплатить 20-25% стоимости жилья в зависимости от его класса. Остальное финансирование выделяло государство как беспроцентный кредит на 50 лет. Но оказалось, что многие семьи не могут внести даже такие деньги, в результате было решено, что финансовая доля жильца может быть заменена трудовой, если претенденты будут работать на стройке каждое воскресенье (единственный выходной в Испании в это время).

Жилье было разделено на низкоэтажное, которое строили жильцы, не оплатившие первоначальный взнос, и многоэтажное, которое строили подрядчики для жильцов, оплативших взносы. Чтобы за два года – с 1957 по 1959 год – закончить часть проекта (вторую закончили в 1960х), понадобилось 100 воскресных дней и проживание архитекторов на стройплощадке. По свидетельству А. Васкес де Кастро, по большей части работа была выполнена вручную с помощью тачек и лопат. Нередко к мужчинам, трудившимся по воскресеньям, присоединялись женщины и дети, таскавшие и укладывавшие кирпичи[4].

Все характеристики жилья были минимизированы, элементы стандартизированы ради снижения стоимости, которая в итоге действительно стала самой низкой в стране: 1000 песет за 1 м² при 1 200 песетах в остальных районах. Очень не хватало железа и алюминия для необходимых конструкций. Самые дешевые кирпичи были все немного разного размера, что сильно усложняло работу непрофессиональным укладчикам; по этой же причине стены строились гладкими и прямыми, без впадин, ниш, углублений и поворотов под нестандартным углом. Архитекторы сожалели о нехватке финансирования, желая построить более качественное жилье, но в своей простоте Каньё Рото стал отражением реальных возможностей и желания людей, несмотря на бедность, улучшить свои жилищные условия, получив шанс даже не по их финансовым, а в этом случае физическим силам.

Были разработаны три малоэтажных и три многоэтажных типа жилья. Малоэтажное имело площади 56, 74 и 96 м² и частный двор или сад. Многоэтажные блоки включали четыре здания, расположенные с востока на запад, шесть зданий, ориентированных с севера на юг, и еще шесть были подобны башням с асимметричным планом. Во всех зданиях лифт не предусматривался. Самыми инновационными были здания, расположенные с севера на юг, – в них были скомпонованы дуплексы, имевшие площадь 80 м². Спальни находились на разных уровнях относительно гостиной, и в пространстве образовывался шахматный шаг их расположения[5]. Также был разработан образцовый интерьер, получивший широкое признание, в котором проживал во время строительства Васкес де Кастро.

Основа инфраструктуры была представлена торговым павильоном и школой, а так как у будущих жителей практически не было автомобилей, основная часть района была запланирована террасированной и пешеходной. Автомобильные зоны были выделены ближе к окраинам Каньё Рото и транспортным въездам; там же были расположены более свободные и открытые общественные пространства, оформленные абстрактной игровой скульптурой для детей от Анхеля Ферранта; она не сохранилась, но сам поселок существует и поныне. В нем сохранены все жилые малоэтажные дома после реновации, и, несмотря на то что не были запланированы взаимосвязи общегородского значения, Каньё Рото остается важным памятником архитектуры 1950х годов.

В связи с принятием в 1957 году Чрезвычайного Социального Плана Мадрида оказался не востребован полученный в Каньё Рото опыт, так как произошел значительный сдвиг в политике субсидирования. Теперь государство финансировало не жильца, а застройщика, тем самым начиная эпоху бизнеса в сфере социального жилья. В результате план, смысл которого на практике сводился к тому, чтобы создать жилье как можно более дешевое в отношении строительства и эксплуатации, из-за слабого государственного контроля и сжатых сроков, поставленных властью Франко с целью как можно скорее уничтожить трущобы, осуществлялся таким образом, что строители не заботились о качестве жилья, объектах социальной сферы и даже о дорогах и путях сообщения. Данный подход в больших городах, таких, как Мадрид, Барселона или Бильбао, привел к созданию доминирующих городских массивов, жилых районов с многоквартирными домами, не связанных не только с внутригородскими пространствами, но и с внешними. Основной причиной этих неудач было поощрение строительства новых квартир ради урегулирования дефицита жилья как штучного товара. Правительственные органы утверждали проекты огромных жилых комплексов высокой плотности с мелкоячеистой равномерной структурой зданий, так как наблюдался общий дефицит городской земли, материалов и ресурсов. Все эти факторы сильно отражались на условиях проживания населения[6].

Однако, несмотря на серьезные просчеты, было положено начало массовому жилищному строительству – впервые в истории Испании увеличились общие объемы возводимого социального жилья, были эффективно привлечены в сферу социального строительства частные инвесторы и застройщики. Произошел перелом в строительной сфере: если раньше индивидуальный мелкий застройщик мог что-либо самостоятельно построить в черте города для себя, то теперь в рамках новой строительной политики государства это стало невозможным. Теперь могли участвовать в государственных архитектурных проектах только организованные предприятия. Это привело к окончательному упадку рынка аренды на долгие годы, который до сих пор не является основным на жилищном рынке.

Национальный экономический план стабилизации[7] был принят в 1959 году, и его целью стали стабилизация и либерализация экономики Испании. Благодаря тому, что стабилизирующий эффект проявился довольно быстро, в период между 1961 и 1973 годами сложилась благоприятная экономическая ситуация, которая привела к быстрому росту промышленности и экономики. Произошел приток иностранных инвестиций, которые привлекла низкая стоимость рабочей силы. Продолжение внутренней миграции теперь не мешало снижению уровня безработицы.

В профессиональной среде государственных структур, связанных с архитектурой, строительством, экономикой и социологией, пришли к общей концепции создания через сложную организацию различных институтов и прохождение последовательных действий по стимулированию частного сектора Официального Защищенного Жилья – Viviendade Proteccion Oficial (VPO). Целью VPO являлось содействие приобретению или аренде достойного жилья с помощью системы поощрений граждан с низкими доходами. Закон о VPO был принят в 1963 году декретом № 2131[8], после чего в него вносились изменения на протяжении многих лет. Покупатели субсидированного жилья могли приобретать жилые единицы VPO по цене, которая отличалась на треть от цены рынка; им могли помочь с первоначальным взносом и субсидиями на ипотечные платежи за период в несколько лет: как правило, от 5 до 10 лет, в зависимости от дохода семьи. В соответствии с этим существуют разные типы VPO, доступные для разных групп населения[9], в том числе и для иммигрантов внутренней миграции, так как опыт показал, что иммигранты из других стран, не намеренные возвращаться в свои страны или места прежнего проживания, создают прирост численности населения, что может быть использовано в целях государственной политики, интенсивно развивающей промышленность[10].

В рамках Третьего Национального Жилищного Плана на 1961-1975 годы[11] была предпринята еще одна попытка решить ситуацию с трущобами с помощью строительства так называемых Объединенных Районов Поглощения (UVA) с 1963 года[12]. В Мадриде этот план был реализован в рамках Общего Плана Столичной Территории Мадрида[13], результаты осуществления которого ощущались до начала XXI века. В итоге город разделился на две части: старый и рабочий. Новые дома, строившиеся из временных материалов и конструкций, должны были в течение пяти лет заменить на подобающее жилье, но на самом деле многие сохранялись на протяжении более чем пятнадцати лет. Шесть проектов в районах Фуенкараль[14] на 1 180 семей, Орталеза на 1 100 семей, Канильяс на 1 200, Вайкас на 1 200, Вильяверде на 950 и Пан Бенито 22 на 655 семей в Мадриде были очень похожи друг на друга по конструкциям и по качеству строительства; они должны были обеспечить 30 000 единиц временных жилищ для города, но построили только 4780 домов[15].

В районе Орталеза, расположенном на северо-востоке Мадрида на участке площадью в 107 168 м², архитекторы[16] первоначально предлагали реализовать проект в традиционных капитальных материалах, что должно было сделать здания пригодными для длительного постоянного проживания. Но из-за того, что была поставлена задача обеспечить возможность транспортировки на новое место, так как здания должны были служить лишь временным жильем, пришлось проектировать здания со сборно-разборными конструкциями. В результате были разработаны несущие конструкции из металла в виде модуля с шагом опоры в три метра; заполнение структур происходило по направлению юг–север, элементы для которых доставлялись на грузовиках.

Эстетика зданий родилась на основе следования практическому комфорту, то есть архитекторы ориентировались на народную испанскую архитектуру юга. Для создания комфортного микроклимата между ровными блоками зданий и на галереях были сделаны солнцезащитные экраны, призванные создавать тень и понижать температуру, встроенные в ограждения и карнизы (они могли опускаться или подниматься в зависимости от потребностей жильца). Каждый блок состоял из двенадцати жилых единиц; в каждом были кухня, ванна, индивидуальная спальня. Из объектов инфраструктуры возвели детский сад, школу, социальный центр и коммерческие помещения.

Предполагалось, что из построенных 1 100 жилых единиц людей переселят на постоянное место жительства в течение 5-15 лет, но к двухтысячным годам 500 семей все еще ожидали своей очереди. Это жилье должно было исчезнуть сразу после искоренения трущоб, но трущобы просуществовали из-за провала государственной жилищной политики до 1980х годов, а конкретно район Орталеза был снесен только в 2005 году[17]. Это было связано не только с отсутствием возможности переселить жителей и с тем, что на место выехавших жильцов заезжали новые мигранты, в основном цыгане, но также с тем, что район получил международное признание на Международном Конгрессе союза архитекторов в Буэнос-Айресе в 1969 году, в жюри которого были Ле Корбюзье и Луйс Кан. Специалисты до конца боролись за сохранение района как объекта, имеющего культурное, архитектурное, градостроительное и историческое значение, непосредственно иллюстрирующее историю развития жилья, дающего наглядный пример того, как при ограниченности бюджета можно создавать объекты, значимые не только для жизни города, но и для культуры и искусства. Своеобразие уклада жизни, самостоятельность и организация под влиянием рационалистических идей авторов сделали этот район социально сплоченным, уникальным и в чем-то комфортным для проживания.

Государственные жилищные проекты тех лет давали монополию строительным компаниям, и они сооружали по большей части жилые районы с простой архитектурой, используя материалы низкого качества. Как и в конце 1950х годов, в течение 1960х строительные компании получили большие бенефиции с системой кредитования проектов правительством, что позволило им купить общественные земли по весьма низким ценам. Они построили жилые помещения с минимальной степенью оснащения зданий и квартир инженерными системами и с минимумом предоставляемых услуг (школ, библиотек, зон отдыха и т.д.). В такой ситуации строительство по программам, контролируемым государством, стало коррумпированным бизнесом в тот период.

Негативным образцом «дикого урбанизма»[18] являлся долгое время район Пилар на севере Мадрида, созданный строительной компанией Банус как социальное жилье с самой высокой плотностью населения в Европе – по плану предполагалось 51 970 жилых единиц для 215 тысяч жителей на 413 га. Застройщик, воспользовавшись низкими ценами на землю, возвел здания высотой до 40 этажей с квартирами площадью 44 м², которые оказались плохого качества, а сами здания не были оснащены инженерным оборудованием. И это при отсутствии инфраструктуры вокруг[19]. По решению суда компания была вынуждена частично наладить инфраструктуру и благоустройство, но по своим характеристикам район остался одним из самых неудачных образцов социального жилья из существующих до сих пор.

район Пилар в Мадриде:

В общих чертах линия действий правительства в начале 1960х годов относительно социального жилья была реакцией на ситуацию, сложившуюся в результате плохого планирования. Основные дефекты жилищной политики были на уровне планирования, выполнения решений и распределения жилья. Неудачно осуществлялись прогнозирование или планирование для строительства жилища и управление непосредственно самим строительством: государственные органы были неэффективными в управлении имевшимся жилищным фондом, которое оказалось децентрализованным. В целом качество зданий было часто ненадлежащим, что затрудняло социальную интеграцию их жильцов и интеграцию самих зданий в городскую ткань. Наиболее важный момент заключается в том, что критерии финансовой социальной защиты, с помощью которой реализовывалась доступность социального жилья, были абсолютно дискредитированы и не учитывали уровень доходов получателя, что привело к ужесточению жилищного кризиса в первой половине 1970х[20]. Основные мероприятия во второй половине 1960х годов направлялись на исправление недочетов: были предоставлены финансовые льготы для зон с высоким потенциалом роста, в том числе и промышленным, численностью от 150 000 жителей; начали более интенсивно развивать основную инфраструктуру в жилых районах[21].

Кризис 1973 года и рост городов заставили пересмотреть уже утвержденные генеральные планы и попытаться разобраться с ситуацией быстрого роста в условиях экономического кризиса. Помимо этого, к 1974 году все еще сохранилось в одном только Мадриде 45 000 жилых трущоб. С самого начала периода правления Франко государственная помощь частному жилищному строительству была призвана не только добиться осуществления социальных целей, но и способствовать экономической и политической деятельности. Однако современные исследования жилищной политики выявили, что определенная часть жилищ в итоге имела несоответствующее социальное использование; особенно сильно это проявилось в период экономического кризиса и стало своего рода знаком времени. Этот процесс происходил на фоне сокращения общего числа возводимых социальных жилищ[22], но это не помешало продолжить политику возведения социального жилья, часто приобретавшей форму улучшения жилищных условий для среднего класса. Основная причина была в том, что фактически с момента принятия Закона Защиты Жилья от 19 апреля 1939 года и до Королевского указа 2.960/1976 от 12 ноября политика защищенного жилища VPO не определяла категорию покупателя недвижимого имущества для собственности социального назначения. Имелись только обязательные условия, что покупающий не обладает жилищем в собственности и новое жилье предназначается для постоянного проживания. Не были закреплены экономические обязательные условия для адресата – получателя, и потенциально любой человек мог приобретать или продвигать, перепродавая жилье VPO от частного застройщика[23]. Различные законодательные положения допускали строительство социального жилья с очень разными характеристиками и уровнем качества. С одной стороны, такая жилищная политика содействовала доступу разных социальных групп к возможности получить социальное жилье. Это мотивировало и делало возможным строительство и для многодетных семей, требовавших более сложных жилищных условий. Но с другой стороны, это позволяло возводить крупные жилые единицы, не соответствовавшие скромному жилью, а вполне подходящие для жильцов с более высоким социальным статусом.

Строительные компании, подобные гигантам Урбис и Банус, которые смогли вырасти и укрепиться благодаря социальному строительству в 1960х годах таких районов, как Орталеза, Фуенкараль, Консепьон и Пилар, не только возводили жилье низкого качества, стремясь получить как можно больше прибыли, но и под эгидой социального жилья и с помощью поддержки государства сооружали жилье, которое распределить в рамках программы VPO было нельзя из-за его, наоборот, слишком дорогих характеристик[24]. Гран Хабитат в районе Вайкас начал строиться в 1967 году. Квартиры имели три спальни, гостиную, санузел, кухню и балкон-террасу площадью 6 м². Они широко рекламировались как достойное и качественное жильё[25]. В период IIIго Национального Жилищного Плана 1961-1976 годов этот проект в 1974 году стал благодаря журналистам доказательством имевшего место обмана в проведении социальных программ. Сформировалось общественное мнение о том, что государственная жилищная политика «лжива», так как посредством политических инструментов и недостатков в законодательстве способствует строительству роскошных жилищ под видом социального[26]. В исследовании Д.M. Пареньо Кастельяно[27] была выявлена связь между размером домохозяйства и местоположением, несмотря на то что рассматриваемые объекты были возведены в рамках защищенного жилища. Жилые единицы большой площади, то есть более 90 м², расположены, как правило, в центральных районах города или в пригородах, где земля имеет высокую «репутацию». Например, в городе Лас Пальмас де Гран Канария, который является столицей острова Гран Канария, жилые объекты, имеющие площадь более 120 м² и построенные в этот период, расположены в центральных и прибрежных районах Санта-Каталина (Santa Catalina), Алькараванерас (Alcaravaneras) и Гуанартеме (Guanarteme) и в других подобных точках города с весьма престижным расположением[28]. В периферийных районах, где земля имеет заметно более низкую цену, дома возводились меньшей площади – в среднем меньше 90 м². Также Жилая Коммуна (Сообщество) генерала Франко в Триане на том же острове, которая возводилась в рамках субсидируемого бюджета, имела бюджет заметно выше, чем остальные массовые социальные жилища.

Три социальные группы, которые получали возможность поселиться в жилых единицах с социальной защитой и увеличенной жилой площадью, составляли должностные лица режима, военные и профессиональные группы, которые в тот период относились к среднему классу (врачи, юристы, малые и средние промышленники, организаторы услуг сервиса и сельскохозяйственные предприниматели)[29]. Такое жилье, как правило, имело хорошее качество, систему гибкой защиты покупателей и систему стабильного погашения взносов в ситуации инфляции, что, по мнению некоторых специалистов, демонстрировало политику косвенного вознаграждения[30].

Комплекс, содержащий 61 квартиру площадью в диапазоне от 89 до 171 м², под названием Кабильдо на морской набережной города сложно назвать социальным жильем. Квартиры для должностных лиц были разработаны с 1973 по 1976 год и спроектированы с тремя, четырьмя или пятью спальными комнатами на одну квартиру. Самые большие квартиры имели спальню для персонала, кухни, две гостевые спальни, главную и самую большую спальню, шкафы во всех спальнях, гостиную и в общей сложности три ванные комнаты, туалет и террасу.

Среди причин, объясняющих факт того, что некоторая часть средств, предусмотренных на социальное жилье, шла на жилье, не соответствующее критериям заявленного, было то обстоятельство, что приоритетом являлось поощрение трудовой занятости и экономической активности[31]. Национальный Институт Жилища (INV) разрабатывал жилищные программы и до 1957 года зависел от Министерства труда, которое подходило к этим программам с позиции экономических и трудовых ресурсов. Жилищное строительство являлось ключевым элементом политики Испании в период экономической стабилизации между 1966 и 1971 годами[32]. Оно играло важную роль роста ВВП и обеспечения инвестиций. «Как и в любом капиталистическом обществе, строительная отрасль играет ключевую роль в структуре экономики. Эта роль заключается в смягчении циклических кризисов капиталистической экономики»[33], когда безработица становится важной экономической проблемой в обществе. Социальный жилой продукт используется, прежде всего в моменты экономической рецессии, в целях достижения макроэкономических и трудовых целей.

Политическая система имела стабильную поддержку среди определенных слоев населения и социальных групп, которые имели отношение к банковскому сектору, крупному бизнесу, церкви, армии и государственным службам, благодаря тому, что решение жилищного вопроса было непосредственно связано с поддержкой политического направления режима Франко[34].

Как пишет Р. Тамамес, «легион последователей» был создан не без участия льгот в жилищной политике для всего госаппарата: адвокатов, экономистов, военных, работников прокуратуры, дипломатической службы, юристов Государственного Совета, нотариальных и регистраторских служб, инспекторов органов налоговых служб и т.д.[35] Таким образом, количественные результаты от деятельности жилого строительного сектора и его финансовая поддержка были призваны создавать политическому режиму репутацию гаранта экономического и социального благополучия[36].

Постепенно за 1940-1978 годы государственная поддержка частного строительства социального жилья привела к несвойственному этой категории жилья увеличению площади жилых единиц, повышению общего качества, но в ущерб ценовой политике, доступности для определенных групп населения, относящихся к неимущим[37].

Вторая половина 1970х годов оказалась переломной для Испании во всех сферах – смерть Франко в 1975 году, возвращение монархии, принятие Конституции в 1978 году, в которой в статье 47[38] впервые для Испании провозглашалось право каждого гражданина страны на достойное жилище, доступность которого должно было обеспечить государство. Политические перемены повлекли за собой адаптацию жилищной политики к новой ситуации во многих аспектах, но основная суть понятия защищенного социального жилища, возводимого в том числе при участии частного капитала, была сохранена и не изменилась[39]. Главные изменения были связаны с принятием в 1975 году закона по землепользованию и градостроительству и указа о социальном жилье в 1976 году. В градостроительном аспекте были установлены минимальные стандарты жилищного строительства, требующие организации парков, определенной плотности застройки и количества дорог, тротуаров и т.д. Изменились системы проектирования и управления из-за корректировки стандартов дизайна и качества, были введены градации на получение субсидии в зависимости от дохода, уменьшилась площадь жилой единицы до диапазона от 36 до 96 м², была введена фиксированная стоимость в зависимости от расходов на развитие региона[40]. Данные изменения не смогли, однако, улучшить социальную ситуацию по финансовым макроэкономическим причинам – экономический кризис 1973 года привел к росту процентных ставок, падению спроса, снижению объемов строительства и нехватке средств[41]. Указ 1978 года был призван решить эти проблемы и преодолеть сложность схем типологии не только в проектах жилья, но и в самой системе. Окончательно максимальную площадь жилой единицы установили на отметке 90 м², максимальную цену регулировали с помощью модулей в соответствии с географическими и территориальными критериями, качеством самого жилья. Но сохранили разумную прибыль для продавца в качестве стимула для здоровой конкуренции, что позволило продолжать строить жилье VPO в Мадриде и Барселоне, где затраты на строительство были заметно выше. С этим указом исчез отложенный доступ на право собственности: стоимость дома была разделена на ежемесячные платежи, которые следовало выплачивать в течение срока до 50 лет, и только по окончании всех платежей жилец получал жилье в собственность. Это было связано с тем, что подобная система полностью консервировала здания, районы, лишая их возможности жить по законам развития городской ткани. Теперь жилец мог осуществлять продажу еще не выкупленного жилья, правда, сохраняя его в статусе социального, так как продавалось оно не по рыночной цене и максимум её устанавливался администрацией.

Из-за коррупции 1970х годов теперь жилье VPO могли возводить смешанные, частные строительные фирмы, организации, образованные общественностью или государственными корпорациями, такими, например, как Институт Катала-дель-Соль в Каталонии. Однако, как показали время и практика, частные застройщики активно строят социальное жилье добровольно только во время кризисных периодов, когда спрос на рыночное жилье резко снижается. Учитывая финансовые субсидии и уверенность, что жилые единицы будут продаваться очень быстро и без таких затрат, как затраты на рекламу, строительство VPO становится рентабельным и обеспечивает стабильность в текущей работе. Соцжилье становится инструментом, который позволяет проектировщикам и строителям переждать падение спроса на рынке, не выходя из бизнеса и не разорившись. Один из самых больших приростов VPO в процентах произошел в результате рецессии 1970 года (42%), а наименьший – в течение 1980-1990 годов, в период беспрецедентного экономического бума на испанском рынке. Поэтому эксперимент увеличения количества возводимых VPO жилищ с помощью частных строительных организаций, неспособных самостоятельно выживать в условиях кризиса, показал себя с положительной стороны и будет использоваться в дальнейшем.

Экономическая ситуация в Испании во второй половине 1970х годов характеризовалась сильным экономическим кризисом, инфляцией и ростом безработицы. Из-за экономических проблем и инфляции перестала работать система ценообразования для социального жилья, так как разработанная система модулей не успевала за инфляцией. Жилье VPO в некоторых крупных городах в этот период перестали строить, потому что цена, сформированная администрацией по системе модулей и коэффициентов, оказывалась существенно ниже реальных затрат, и, разумеется, частный застройщик не желал нести убытки[42].

Только с начала 1980х годов на фоне экономического роста за десятилетие в Испанию приехали более двух миллионов поселенцев. Это объясняется интенсивным подъемом экономики и благоприятной социальной политикой. Интенсивность роста количества прибывающих увеличивалась до 2002 года, когда правительство ужесточило условия для доступа к виду на жительство или на работу[43]. В европейском контексте жилищная сегрегация иностранного населения не привлекала внимания до середины 1970х годов. К 1980м годам в Испании было выявлено, что «гастарбайтеры» не имеют намерения возвращаться обратно в свои страны и вполне успешно могут быть ассимилированы[44]. Доступ к обладанию собственным частным жильем – это второй этап процесса миграции, который будет связан с естественной, добровольной ассимиляцией[45]. В противоположность этому – дискриминация в доступе к жилью, особенно среди иммигрантов, стимулирует рост трущоб и усиливает городскую сегрегацию, мешая интеграции и ассимиляции[46]. «Необходимо осознать, что жилое здание крепится к обществу в качестве объекта, сделанного людьми общества для людей этого же общества. Тем самым жилье призвано социально обеспечить преемственность идей этого же общества»[47]. Идея влияния жилья на образ жизни человека была актуальной на протяжении всего ХХ века, а затем в дальнейшем и в XXI веке. Но по-прежнему, как оговорено в Конституции, право на социальное жилье сегодня имеют только граждане Испании, а иммигранты, хотя и могут официально признаваться относительно полезными, должны это право заслужить, получив гражданство.

Местоположение объектов трудовой занятости теперь не имеет решающего значения для населения благодаря развитию транспортных связей[48]. Это становится дополнительным фактором, который способствует развитию жилья VPO как социального фильтра ассимиляции[49] и распределения населения. Новое значение периферии изменило социальный образ[50] и увеличило объемы возводимого социального жилья благодаря резерву и переназначению участков. Для процесса урбанизации ключевым моментом является соотношение численности населения и его прироста; отрицательные значения темпов прироста приводят к субурбанизации[51], а так как коэффициент миграционного прироста очень чувствителен к ситуации на рынке жилья, особенно недавно возведенного, то строительство жилья в малых городах вокруг крупных практически сразу оказывает влияние на ограничение эмиграции и расширение иммиграции. Это позволяет использовать данный принцип для непринудительного распределения населения и децентрализации столицы. Население перемещается в сторону мелких муниципалитетов, которые добиваются наиболее высоких темпов роста. Первые структурные изменения произошли из-за постепенного вывода производства в пригороды, быстрого расширения транспортных услуг и связи, более интенсивного развития социальных жилищных программ, снижения плотности населения, увеличения озелененных площадей и парков. Это во многом способствовало активному расширению Мадрида за счет новых территорий в рамках Трехлетнего Жилищного Плана 1981-1983 годов, утвержденного Королевским указом 2455\1980 от 7 ноября. План позволял стабилизировать инвестиции и гарантировать финансирование, что на данном этапе являлось самым важным; восстанавливалась система многолетнего планирования в жилищной политике, что определило новые типологии, дальнейшее развитие частного социального жилья и создание системы сложного расчета выплат для семей с различным уровнем дохода и количеством членов семьи.

В рамках Плана к 1983 году в Мадриде была завершена постройка части зданий в Паломерас – Андалусес в городском районе Вайкас. Восстанавливать район начали в 1979 году, рассчитывая разместить 34 000 семей и позднее добавить к ним еще 12 000. Участок застройки расположен у старой дороги из Мадрида и точно так же, как и многие другие районы города, довольно долгое время расселялся, освобождаясь от занимавших его самовольных строений, не соответствующих санитарным нормам. Одновременно шло строительство объектов инфраструктуры: были предусмотрены школы, торговые помещения, озеленение и т.д. Перед застройщиками ставилась цель возвести жилье умеренной плотности с достойным качеством жизни, но выполнить это без стереотипов монотонных зданий[52]. Чтобы достичь разнообразия, были приглашены архитекторы для каждого здания отдельно, стиль которых объединили с помощью использования одних и тех же материалов и общих характеристик. В дальнейшем эта практика получила одобрение, распространение и развитие в 2000х годах.

район Паломерас – Андалусес:

Самые высокие здания имеют 14 этажей. Благодаря применению железобетона появилась возможность усложнять форму зданий, создавая гибкие и динамичные планировки жилых единиц. Отделка производилась из кирпича с применением на некоторых участках штукатурки.

В период с 1986 по 1990 год был построен крупный жилой комплекс, расположенный возле кольцевой дороги М-30 в районе Мораталаз. В нем расселили наряду с прочими жильцами последних жителей трущоб из района Посо дель Тио Раймундо. Фактически на этом закончилась эпоха трущоб[53]. Здание строилось по проекту Франсиско де Ойза, который выиграл конкурс, предоставив проект, соответствовавший всем многочисленным заявленным требованиям. По замыслу автора, внушительный фасад и уютный дружелюбный двор должны были способствовать сплоченности жильцов, переселенных из неблагоприятных условий в 346 квартир. Были предоставлены квартиры с двумя, тремя, четырьмя спальнями, последние из которых спроектированы дуплексами; предусматривалось 198 парковочных мест под землей, коммерческие и общественные помещения[54].

К моменту окончания действия Жилищного Плана Испания вышла из кризиса, и доход на душу населения увеличился, интенсивно увеличивались также темпы строительства, которые сохранялись до 1991 года, но по-прежнему имел место социальный дисбаланс, что оставляло необходимость в строительстве социального жилья. Крупные компании потеряли заинтересованность в строительстве жилья VPO, так как возведение коммерческого жилья предоставляло больше возможностей для получения прибыли и подвергалось меньшему контролю. Для Испании конец 1980х годов стал сложным и переломным не из-за негативной экономической ситуации, так как был накоплен опыт в борьбе с самыми различными проблемами, а из-за бурного экономического роста. Переизбыток средств стимулировал повышение рыночных цен и массовость застройки, которая, в свою очередь, определяла сложность развития городской ткани из-за обширного распространения проблем сегрегации. Но к данному моменту сложились основные достоинства выработанной модели VPO, обеспечивающие структуру распространения жилья, взаимодействия и дальнейшего развития: проработанная система доступности, открытая политика проектирования и строительства, система формирования жилого сообщества.
Также в результате строительства новых жилых единиц площадью около 50-80 м².

***

 В начале 1990х годов европейский регион в целом испытывал жилищный кризис, в том числе в сфере социального жилья[55]. Но на Испанию сильнее, чем на другие страны, повлиял кризис 1993 года, от которого она стала оправляться к 1995 году, когда начался процесс устойчивого экономического роста и спада безработицы, который продлился около десяти лет. В социальной жилищной политике основные изменения начались с Королевского указа 22\1989, когда были возвращены перспективное планирование на длительный срок, система защиты приобретаемого социального жилья, было расширено финансирование и увеличены участки земли под социальное строительство. К этому времени накопилось достаточное количество жилья, уже вышедшего из-под защиты за 30 лет, что позволило многим владельцам продавать его на свободном рынке. В итоге впервые со времени гражданской войны свободный рынок оказался насыщен жильем, что не гарантировало, однако, освобождения государства от социальных обязательств[56]. Потребность в социальном жилье по-прежнему сохранялась – в этот период в списках на получение государственного жилья состояли десятки тысяч людей[57]. Начало девяностых характеризовалось новой волной иммиграции, что существенно обостряло проблему.

С некоторой долей условности можно признать, что новый четырехлетний план, утвержденный указом 1932\1991 от 20 декабря, предусматривал тройной союз: центральной власти, региональной власти и финансовых компаний. Основные принципиальные новшества четырехлетнего плана касались усиления защиты жилья и объема ресурсов (в том числе и земельных), адаптации процентных ставок в зависимости от ситуации на рынке, сильной поддержки будущего жильца, увеличения максимальной цены для крупных городов, таких как Мадрид и Барселона. Фактически социальная программа теперь охватывала и средний класс[58], для которого начали возводить жилье с встроенными гаражами или парковочными местами. В этот период стали много строить, в том числе, в районе Леганес – пригороде Мадрида. По проекту Студии Планирования и Архитектуры в 1994 году здесь возвели здание на 160 квартир VPO.

В 1995 году был принят генеральный план Мадрида, названный в народе «лихорадкой кирпича»[59]. Для испанского жилища кирпич как основной строительный материал очень характерен, но именно ХХ век сделал его открытым, без покраски и другого фасадного декорирования, он перестал выполнять свою конструктивную функцию. Эту функцию стали выполнять новые технологии, такие как железобетон, позволяющие строить массовое жилье выше пяти этажей. Тем не менее кирпич как заполняющий и облицовочный материал, обладающий великолепными свойствами, хорошо вписывающийся в исторический архитектурный контекст города, очень активно использовался архитекторами. Власти, в свою очередь, одобряли подобные технологии, потому что благодаря им поддерживалось местное производство. Премии на конкурсах вручались таким постройкам, как здание на 50 квартир VPO в районе Мадрида – Тетуан, спроектированное по заказу Института Жилья IVIMA. Подобная архитектура в этот период становилась доминирующей, благодаря чему формировался новый колористический облик городов. К началу ХХI века к нему будут относиться уже как к слишком тяжелому и «депрессивному».

При новом жилищном четырехлетнем плане 1996-1999 годов[60] были введены новые типы социального жилища: такие, как государственные дома, жилье специализированной типологии (дома престарелых, общежития и другое профильное жилье). Следующий четырехлетний жилищный план был принят на 1998-2001 годы[61]. Он был утвержден в условиях успешной экономики и продолжал насыщать рынок жильем на фоне сильного снижения процентов по ипотечным кредитам и общего повышения цен и активности рынка жилья. Специалисты начали говорить о создании «мыльного пузыря»[62].

В период с 1993 по 2003 год площадь, выделенная под развитие города, увеличилась на 49% и составила половину территории, которую занял Мадрид за весь период исторического развития. В результате площадь муниципалитетов увеличилась, причем в некоторых случаях не в два или три раза, а в десять раз. Интенсивное городское развитие привело к росту районов, ранее считавшихся периферией или границей города. Фактически город развивался во всех направлениях и в результате стал захватывать территории соседних муниципалитетов: Сеговии, Толедо, Авилы и Гвадалахары[63]. К сожалению, такое расширение не привело к снижению рыночных цен и увеличению доступности социальных жилищных программ, хотя в бедных районах города потребность в жилье, исходя из плотности населения, составляла 50%[64].

Приведенные факты также говорят о том, что неравномерность расселения является следствием сегрегации, которая способствует неравномерному распределению различных групп населения в городском пространстве. Увеличение плотности населения происходит в местах доступного, социального и массового жилья. По словам Дж. Байона: «Именно в этом смысле нужна сильная концепция социальной и пространственной дифференциации жилого района»[65]. Возникает необходимость искусственно расселять жилые единицы в соответствии с нормами, формировать новые жилые места, особенно с учетом численности иммигрантов, так как именно для них основная проблема – это жилье, оно является первым шагом к интеграции на новом месте проживания[66].

Основой реализуемых проектов стали простота, экономия средств и сокращение затрат и сроков строительства. В городе Фуенлабрада в муниципалитете Мадрида в 1999 году были возведены два здания на 37 и на 227 жилых единиц. В обоих случаях здания имеют железобетонный каркас, облицованы терракотовым кирпичом. Хотя проекты выполнены разными мастерскими («Гарсия Родригес Алькоба СЛП Архитектурный офис»[67] и «Леон»[68], очевидна согласованность действий проектировщиков. Такое жилье признавалось достаточно качественным для проживания иммигрантов[69].

Квартал Карабанчель,
несколько пообтрепавшийся с 2008 года:

Уровень предложенного комфорта способен стать эффективным средством для социальной интеграции. Но, учитывая тот факт, что Испания – одна из немногих стран мира, иммигранты в которой собраны со всех концов света (отсутствуют только иммигранты из Австралии), надо признать сложность поставленной задачи ассимиляции. В страну переезжают на постоянное место жительства в немалом количестве люди из Африки, Латинской Америки, Восточной Европы, Азии, Океании и стран ЕС[70]. В итоге государственная политика, направленная на непринудительную ассимиляцию, становится ориентированной на вариативность планирования жилых структур, в первую очередь из-за различий в количестве членов и типе семей, где жизнь членов семьи характеризуется национальными особенностями[71].

В условиях бурного роста с середины 1990х годов, когда появились крупные жилищные ресурсы для управления процессом расселения, сегрегация в Испании окончательно перестала восприниматься как негативный процесс. Данный термин используется «без отрицательного или положительного значения»[72], сегрегация принимается как неизбежный этап, ведущий постепенно к конечной ассимиляции и интенсивной социальной интеграции. Чем рациональнее и качественне среда и жилье, тем медленнее скорость преобразования социального жилья в трущобы. Подобное отношение связано с тем, что иммигранты, хотя и рассматриваются как проблема для государства, признаются значимыми для общества[73], для рынка труда, как люди, способные занять специфические трудовые ниши и решить проблему снижения численности населения[74].

Иммигранты традиционно составляют высокий процент среди социально и экономически неблагополучных слоев населения. Это, в свою очередь, приводит к их доминированию по отношению к основному населению, прежде всего в малобюджетных районах[75]. В социологическом смысле термин «сегрегация» определяется как отсутствие взаимодействия между социальными группами. Но в своем географическом смысле, по М. Вайту[76], сегрегация указывает на неравное распределение социальных групп в данном физическом пространстве. Количественной оценкой сегрегации установлено, что социальная неоднородность выявляется в пространстве жилья. Соответственно с этим показателем можно регулировать социальные связи[77].

В результате многоквартирные дома доказали свою способность к интеграции городских иммигрантских общин именно потому, что обладают способностью непроизвольно смешивать, организовывать и дисциплинировать новых жильцов[78] при условии умеренной численности иммигрантов, так как их значительное скопление увеличивает их изоляцию и маргиналицазию в обществе[79]. В результате в современной Испании нет этнических районов или кварталов с ярко выраженным особым образом жизни, хотя, например, только в Мадриде сейчас проживает более миллиона иностранцев[80]. В этом случае важно видеть разницу между установкой на строительство жилья, комфортного для проживания людей разных национальностей со своими специфическими особенностями, и политикой социальной маргинализации, ведущей к ограниченным контактам и неполноценному взаимодействию с окружением[81].

В 2007 году целая глава Закона 18/2007 была посвящена «Городской солидарности». Основной целью стало стремле- ние избежать пространственной сегрегации и способствовать социальной сплоченности[82]. Задачами на будущее должны были выступить социальные потребности, такие как стремление к равенству, справедливости и образованию.

В последние десятилетия в крупных городах Испании, и особенно в Мадриде, были созданы условия для интенсивного развития городской жилой ткани[83]. Благодаря этому Мадрид всего за десять лет вырос более чем на миллион жителей, увеличился в размерах почти в два раза, достиг одного из самых высоких показателей дохода на душу населения, обогнав другие районы страны и многие города Европы[84]. Впервые с конца 1990х объем строительства социального жилья позволяет рассматривать жилье VPO в Испании как значительную часть массового жилья, что является уникальным опытом государственной политики в Европейском регионе в рассматриваемый период.

***

Начало ХХI века Испания встретила на подъеме экономического роста, социальных программ и активного развития городов. Страна достигла значительных успехов в жилищной политике в течение последних нескольких десятилетий, добившись одного из самых высоких процентов домовладения среди развитых стран Запада[85]. Рациональным зерном этого достижения является право на доступное жилище для каждого гражданина, которое закреплено в Конституции Испании от 1978 года в статье 47[86]. К началу ХХI века социальные жилищные программы стали действительно охватывать широкие слои населения. В некоторые периоды 2000х годов жилищная социальная политика сделала доступным жилье для 80% нуждающихся в нем[87] с помощью различных финансовых приемов, которые предоставляли возможность претендовать заинтересованному населению на жилье VPO.

В Жилищном плане, принятом на 2002-2005 годы[88], основные изменения в жилищной политике коснулись цены. Начиная с этого плана и до настоящего времени базовая цена и максимальная её планка подлежат постоянному пересмотру и регулированию в соответствии со свободными ценами на рынке, чтобы не допустить спекуляции прошлых лет.

В рамках этого плана Управление жилищного хозяйства Мадрида (EMVS), основанное в 1981 году, стало на постоянной основе приглашать для проектирования социального жилья известных местных и иностранных архитекторов. Подобная практика имела место начиная с 1970х годов, когда для большинства проектов заказывалось индивидуальное проектирование. Но именно благодаря финансовому успеху и законодательной базе в этот период проявился новый подход к созданию социальной жилищной городской среды. Результаты успешной работы, продемонстрированные через 10 лет, показали, что возведение подобного жилья не подразумевает строительства безличных многоэтажных коробок. Дома с жильем социального найма, возведенные в Мадриде, становятся архитектурными доминантами районов, создавая в своей массовости особую уникальную среду. Проекты отбираются EMVS на конкурсной основе. Всем архитекторам нужно вписать свои предложения в довольно скромный бюджет. Например, стоимость дома на 133 квартиры не должна превышать шесть миллионов евро. Хотя вознаграждение за проект стандартное, тем не менее на приглашение EMVS откликнулись Арата Исодзаки, Том Мейн, MVRDV, Foreign Office Architects (FOA) и многие другие известные архитекторы и фирмы. Большинство из спроектированных ими зданий возведено в районах Барахас, Карабанчель, Орталеза и Вайкас, которые окружили Мадрид.

Работа EMVS была представлена на выставке, которая за два года объездила всю Европу. И, к сожалению, по независящим от организаторов причинам она не была представлена на Первой Биеннале архитектуры в Москве, посвященной жилью. По случаю открытия выставки EMVS в Берлине К. Файрайс[89] сказал: «Изучая новейшую историю архитектуры, мы обнаружили, что жилье (особенно социальное), как правило, не представлено в портфолио известных мастеров. Обычно архитектурные звезды зарабатывают международное признание и славу благодаря зданиям музеев, библиотек, концертных залов и театров. Так называемая “повседневная архитектура” – школы, детские сады, больницы и прочие объекты социальной инфраструктуры, в которых протекает жизнь большинства людей, – остается на периферии внимания общества».

В этом контексте проекты жилья, которые реализуются в Мадриде, несомненно, заслуживают особой похвалы. Причем похвалы не за то, что они вписываются в подвижные, модные тренды, а за то, что они благодаря усилиям EMVS нацелены на долгосрочное развитие. В них воплощаются и развиваются новые стандарты и стратегии, направленные на удовлетворение одновременно социо-экономических требований и общественных нужд, обеспечение высокого уровня комфорта. Решающая причина признания этих зданий жителями и международным сообществом заключается в том, что, с одной стороны, они прекрасно вписываются в существующее городское окружение, а с другой – представляют огромное многообразие проектных решений. Поначалу они строились в основном испанскими архитекторами, однако в последнее время мы становимся свидетелями все более активного участия в этих проектах иностранцев, которые сотрудничают с местными мастерами»[90].

Жилищный план 2005-2008 годов учитывал успешное начало авторского проектирования и помимо этого включал меры, которые при возникновении кризиса должны были поощрять, поддерживать или защищать некоторые действия, направленные на стабилизацию существующей жилищной ситуации. Были разработаны новые правовые и финансовые инструменты для восстановления уже эксплуатируемого жилья. В 2007 году, перед кризисом, было построено довольно большое количество домов – 744 300, из которых VPO оказались только 48 000, то есть 6,5%, что превосходило в среднем более ранние показатели. Это привело к тому, что во время кризиса новые меры были направлены на уменьшение образовавшихся запасов нераспроданного социального жилья и преобразование действующих программ в соответствии с рекомендациями Международного валютного фонда ради завершения начатых строительных работ. Таким образом, государственная жилищная социальная политика впервые стала зависеть от международного участия[91].

К началу кризиса в 2008 году было запланировано построить почти один миллион домов, что демонстрировало намерение власти и в дальнейшем генерировать прирост капитала через механизм строительства[92]. Однако кризис выявил нерешенность таких старых проблем, как коррупция, слабый контроль за государственными средствами, выделяемыми на социальные программы, и низкое качество реализации. С этого периода и по сей день среди приоритетных мер по насыщению рынка социального жилья кроме нового строительства власть рассматривает аренду и реновацию[93].

Так как один из самых больших приростов жилья VPO произошел во время рецессии 1970 года (42%), вполне ожидаемым было решение в кризис 2008 года увеличить объемы возводимого жилья VPO с помощью частных строительных организаций. Это было сделано ради сохранения рабочих мест и социальных программ. Таким образом, государство пошло на искусственную поддержку жилищного рынка через социальное строительство, по- вторив положительный опыт 1970х[94].

Недостатком принятой системы по-прежнему являлось то, что она была ориентирована на платежеспособное население. Если частная собственность обязывает и дисциплинирует, то аренда может приносить длительные средства в бюджет, что позволяет государству получать прибыль от социальных программ. Применение в ХХ веке таких механизмов для создания доступного жилья VPO, как выдача субсидий, субсидированные процентные ставки, поощрительные субсидии и открытие городских земель под жилищное строительство, показало свою относительную неэффективность, как и попытки с помощью этих методов цену на открытом рынке[95]. В оправдание Испании, не принимающей аренду даже в качестве дополнительной структуры в социальном жилье, нужно отметить, что аренда не распространена в южных регионах Европы. В таких странах, как Италия, Португалия, доля аренды значительно ниже, чем в северных регионах. В среднем она не превышает 10% от рынка собственности. Однако, чем выше в стране процент аренды, тем выше гражданская мобильность, и в этом случае частная собственность выступает связующим фактором[96].

Отказ от политики социальной аренды произошел еще при режиме Франко, когда была выбрана политика частной собственности в области жилья, которая дала развитие модели на 1960е и 1970е годы. Отказались от аренды из-за возможных конфликтов, которые могли бы возникнуть между съемщиками и государством, в то время как жилищная политика в отношении собственности проявлялась полностью централизованно и стабилизировала общество[97]. В то время сформировались особенности, которые сопровождают испанское социальное строительство до сих пор, по принципу «сначала жилье, потом урбанизм»[98]. И фактически, чтобы продвигать недвижимость в собственность после кризиса, была произведена полная ликвидация парка аренды[99], что создало предпосылки для роста объемов недвижимости в период с 1997 по 2007 год[100].

***

Начиная с жилищного плана 1961-1976 годов, социальное и экономическое развитие Испании стало зависимым от интенсивности работы строительного сектора, резервом которого после кризиса 1970х стал социальный сектор. Эта связь сохраняется не только в эпоху кризиса, но и в моменты экономического подъема ради стабилизации цен в социальном и коммерческом секторах жилья. Развитие строительного сектора и сегодня является определяющим фактором и составляет основную особенность жилищной политики Испании[101].

Уникальной особенностью испанской системы социального жилья является её ориентация на жильца-собственника: «Испания – страна владельцев»[102]. В 2003 году Испания имела в частной собственности 85,3% жилищ, что является самым высоким показателем в Европе: во Франции, например, только 67,5%, а в Германии большинство домашних хозяйств в аренде. Хотя в 1950 году число собственников в Испании составляло 46%, в дальнейшем оно неуклонно росло, и теперь страна имеет один из самых маленьких рынков аренды жилья на континенте[103].

Политика социального жилища в Испании претерпела многочисленные изменения в течение времени. В её истории можно выделить два периода: франкистский, начиная с создания Министерства Жилища в 1957 году, и демократический, который длился более тридцати лет и основывался на бурном росте. К этим двум периодам можно добавить третий, начинающийся в 2008 году с кризиса. В это время генерируются новые идеи и создаются инструменты, которые используются и по сей день[104]. Так, новый План Жилищного Строительства и Реабилитации 2009-2012 годов ввел в первый раз термин «реабилитация» в название и создал модель действий, защищающих не только строительство нового жилья, но и мероприятия реабилитации и санации[105] существующего фонда. План предусмотрел меры, поддерживающие преобразование не реализованного коммерческого жилья в защищенное VPO[106]. Так жилищная социальная политика начинает переход на новый уровень от интенсивного созидания к систематизации и переосмыслению полученного опыта.

[1] M. Lago. Public Housing and Homelessness Spain and US AN Historical Perspective Baltimore a special case. JScholarship. 1990. P. 20.
[2] L. Fernàndez-Galiano, I.F. Justo, A. Lopera. La Quimera Moderna – Los Poblados Dirigidos de Madrid en la Arquitectura de los 50, Hermann Blume, Madrid, 1989.
[3] L. Fernàndez-Galiano, I.F. Justo, A. Lopera. La Quimera Moderna – Los Poblados Dirigidos de Madrid en la Arquitectura de los 50.
[4] D. Cohn. The directed settlement of Cano Roto. Madrid Public Housing in the 1950’s. Deutsche Bauzeitung, June, 1992.  P. 95–100.
[5] D. Cohn. The directed settlement of Cano Roto. Madrid Public Housing in the 1950’s. Deutsche Bauzeitung, June, 1992. P. 95–100.
[6] M. Lago. Public Housing and Homelessness Spain and US AN Historical Perspective Baltimore a special case. JScholarship. P. 20–22.
[7] Plan Nacional de Estabilizaciоn Econоmica.
[8] BOE. № 216, de 7 de septiembre de 1968, Ministerio de la Vivienda. P. 13024–13050.
[9] N. Calavita, J. Clusa, S. Muir & R. Weiner. Inclusionary Housing in Spain. First draft. P. 17.
[10] G. Bolt, R. van Kempem. Segregation and Turk’s housing conditions in middle-sized Dutch cities. New Community, 1997, vol. 23, № 3. P. 363–384.
[11] S. Zuazo Ugalde. Madrid y sus anhelos urbanísticos: memorias ineditas de Secundino Zuazo, 1919–1940. Editorial NEREA, 2003. Р. 52.
[12] Unidades Vecinales de Absorcion (UVA).
[13] El Plan General del Área Metropolitana de Madrid – BOE. № 291, de 5 de diciembre de 1963, Secciоn: I. Disposiciones generales. Jefatura del Estado. P. 16962–16965.
[14] L. Moya Gonzalez. Estudio socio urbanistico de nueve barrios de promocion oficial de Madrid. Ciudad y territorio. Urbanística y Ordenaciоn del Territorio. 1980. № 3. P. 73–95.
[15] P. Montoliu Camps. Madrid, villa y corte: historia de una ciudad. T. 1. Silex Ediciones, 1996. P. 286.
[16] F. Higueras Díaz, F. Mirо, Valverde, A. Weber Martínez,  L. Espinosa Navarro, F.L. Cabrera Carral, L. Crespi Gonzàlez.
[17] J.M. Ballester. La UVA de Hortaleza, patrimonio cultural y de vivienda social. 1 de abril de 2005. P. 6.
[18] Equipo. La vivienda en Madrid 1939–1961. Facultad de Geografía e Historia Universidad Complutense de Madrid Curso. 1999. P. 18.
[19] J. Banus. El promotor inmobiliario del ‘Regimen’, falleciо ayer en Madrid. El Pais. Madrid. 22 de septiembre de 1984. P. 1.
[20] A.B. Sanchez Garcia. La provisionalidad del regimen de proteccion de la vivienda publica en Espana. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales. Universidad de Barcelona. Vol. VII. № 146(090), 1 de agosto de 2003.
[21] M. Lago. Public Housing and Homelessness Spain and US AN Historical Perspective Baltimore a special case. JScholarship. 1990. Р. 66.
[22] M. Lago. Public Housing and Homelessness Spain and US AN Historical Perspective Baltimore a special case. Р. 70.
[23] J.M. Parren’o Castellano. El destino social de la vivienda protégida de promocion privada: el caso de Las Palmas de Gran Canaria (1940–1978). Scripta Nava. Revista de geografia y ciencias sociales. Universitat de Barcelona. № 146(093), vol. VII. 1 de agosto de 2003.
[24] I. Bergera Serrano. Obra Sindical del Hogar: tres de,cadas de vivienda oficial La Vivienda protegida. Historia de una necesidad. Carlos Sambricio, editor. Madrid, 2009.
[25] L. Carandell. Como enganar al comprador de un piso. Silla de Pista. Triunfo. № 626. 28.09.1974. P. 12.
[26] J.M. Martinez Sanchez-Arjona. Informe político del Gobierno al Consejo Nacional del Movimiento sobre política de vivienda, urbanismo y arquitectura. Estudios Monogrаficos, № 25.
[27] J.M. Parren’o Castellano. El destino social de la vivienda protegi da de promocion privada: el caso de Las Palmas de Gran Canaria (1940–1978). Scripta Nova. Revista de geografia y ciencias sociales. Universitat de Barcelona. № 146(093), vol. VII. 1 de agosto de 2003.
[28] A. Bescos Olaizola. Procesos de crecimiento y transformaciо,n del а,rea urbana de Las Palmas durante el periodo 1950–80 (Tesis Doctoral). Las Palmas de Gran Canaria: ETSA, 1984.
[29] J.M. Parren’o Castellano. El destino social de la vivienda protegi da de promocion privada: el caso de Las Palmas de Gran Canaria (1940–1978). Scripta Nava. Revista de geografia y ciencias sociales. Universitat de Barcelona. № 146(093), vol. VII. 1 de agosto de 2003.
[30] F. Gaja. La promociоn publica de la vivienda en Valencia (1936–1976). Valencia: Consejería de Obras Publicas, Urbanismo y Transporte de la Generalitat Valenciana, 1989. 266 p.
[31] J.L. Paniagua. Políticas de produccion de vivienda: lo cuantitativo frente a lo distributivo. Alfoz, 1991, № 80, p. 108–112.
[32] J. Miguel. La construcciо,n de viviendas en Espana. Revista CAU, 1973, № 96.
[33] H. Capel. Capitalismo y morfología urbana en Espana. Barcelona: Libros de la Frontera, 1975. 142 p.
[34] R. Tamames. La oligarquía financiera en Espana. Barcelona: Editorial Planeta, 1977. P. 262.
[35] R. Diaz Zoido. Crisis habitacional e integraciо,n social (1939– 1959) (Tesis doctoral). Madrid: Universidad Complutense de Madrid, 1993; R.G. Fandin’o Perez. La vivienda como objeto de propaganda en el Logrono del Primer Franquismo, Berceo, 1999, № 139. P. 175–192.
[36] Declaraciones de Licinio de la Fuente, Ministro de Trabajo, en la prensa local de Las Palmas de Gran Canaria. En «Proyecto de Ley de Cooperativas» de La Provincia de 24 de enero de 1974. P. 16.
[37] J.M. Parren’o Castellano. El destino social de la vivienda protegi da de promocion privada: el caso de Las Palmas de Gran Canaria (1940–1978). Scripta Nava. Revista de geografia y ciencias sociales. Universitat de Barcelona. № 146(093), vol. VII. 1 de agosto de 2003.
[38] BOE. № 311, Cortes Generales, de 29 dieciembre de 1978. P. 29320.
[39] A.B. Sanchez Garcia. La provisionalidad del regimen de proteccion de la vivienda publica en Espan~a. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales. Universidad de Barcelona. Vol. VII. № 146(090), 1 de agosto de 2003.
[40] J. Rafols. Política d’habitatge en l’Estat de les Autonomies. Barcelona: Generalitat de Cataluna, 1997. P. 27.
[41] L. Cortes. Pensar la vivienda. Madrid: Talasa ediciones, S.L, 1995. P. 276.
[42] A.B. Sanchez Garcia. La provisionalidad del regimen de proteccion de la vivienda publica en Espan~a. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales. Universidad de Barcelona. Vol. VII. № 146(090). 1 de agosto de 2003.
[43] A. Ferrer, M.A. Urdiales. Características de la poblaciоn, extranjera en Espana. Geo Crítica / Scripta Nova. Revista electrоnica de geografía y ciencias sociales. Barcelona: Universidad de Barcelona, 1 de marzo de 2004, vol. VIII, № 160.
[44] G. Bolt, P. Hooimeijer, R. van Kempen. Ethnic Segregation in the Netherlands: New Patterns, New Policies? Tijdschrift voor Economische en Sociale Geografie, 2002, vol. 93, № 2. P. 214–220.
[45] A. Izquierdo, D. Lopez de Lera, R. Martinez. Los preferidos del siglo XXI: la inmigraciо,n latinoamericana en Espan~a. En F. Javier Garcia y Carolina Muriel (Eds.) La inmigraciо,n en Espana: contex tos y alternativas. Volumen II. Actas del III Congreso sobre la inmigraciоn en Espana (Ponencias), Granada: Laboratorio de Estudios Interculturales. 2002. P. 237–250.
[46] J. Bayona. La segregacion residencial de la poblacion extranjera en Barcelona: ¿una segregacion fragmentada?. Scripta Nova. Centre d’Estudis Demogra`fics y Departament de Geografia de la Universitat Auto`noma de Barcelona. № 235, vol. ХI. 2007.
[47] A. Rapoport. Vivienda y cultura. Barcelona: Gustavo Gili. RAYA MELLADO, P. (dir.). Turismo residencial en Andalucía. Sevilla: onsejería de Turismo y Deporte, Direcciо,n General de Planificaciо,n Turística, 2001.
[48] I. Pujadas, A. Garcia. Movilidad residencial y polarizaciоn social: la diferenciaciоn social de los nuevos espacios residenciales en la Regiоn Metropolitana de Barcelona [CDrom], Espacios publicos, Espacios privados. Un debate sobre el territorio. XIX Congreso de Geografos Espanoles, Santander, 2005.
[49] Ch. Kesteloot. Concentration d’etrangers et politique urbaine a Bruxelles. Revue Europeenne des Migrations Internationales, 1986, vol. 2, № 3. P. 151–167.
[50] G. Dematteis. Suburbanizaciо,n y periurbanizaciоn.Ciudades anglosajonas y ciudades latinas. In F.J. Monclus (Ed.): La ciudad dispersa, Barcelona: Centre de Cultura Contemporania, 1998.  P. 17–34.
[51] P. Cheshire. A new phase of urban development in Eastern Europe? The evidence for the 1980’s. Urban Studies, 1995. Vol. 32. № 7. P. 1045–1063.
[52] Arquitectura, Colegio official de Arquitectos de Madrid. May– June, 1983. № 242. P. 29–32.
[53] J. Ceberio. El Pais de nuestras vidas: 1976–2001. Diario El País, 2001. P. 195–200.
[54] M. Jose, Manuel Rodríguez. Historia del arte contemporaneo en Espana e iberoamerica. Per le Scuole superiori. Editorial Edinumen, 1998. P. 120–123.
[55] A. Raquel Rodriguez. A politica de vivienda en Espana en el contexto Europeo. Deudas y retos. Revista invi № 69. agosto 2010. Volumen № 25: 125–159.
[56] A. Algada. La discriminacio en el acceso al mercado de la vivienda: las desventajas d la inmigracion. Novedades y permanencias. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales. Universidad de Barcelona. Vol. VII. № 146(060), 1 de agosto de 2003.
[57] M. Lago. Public Housing and Homelessness Spain and US AN Historical Perspective Baltimore a special case. 1990. JScholarship. P. 4.
[58] R. Goma, J. Subirats. Coneixement, sostenibilitat i territori.  El Territori a Govern i polítiques publiques a Cataluna (1980– 2000). Barcelona: Servei de publicacions de la Universitat Autonoma de Barcelona y Edicions Universitat de Barcelona, 2001, Manuals de la Universitat Autonoma de Barcelona, № 27, Vol. II. P. 208.
[59] S. Tome Fernandez. Vivienda y clase: La prosperidad, el suburbio historico en el Madrid actual. Scripta Nova. Centre d’Estudis Demografics y Departament de Geografia de la Universitat Autonoma de Barcelona. № 146(073), vol. VII. 1 de agostode 2003.
[60] Принят Королевским указом 2190\1995 года от 28 ноября.
[61] Королевский указ 1186\1998 от 12 июня.
[62] A.B. Sanchez Garcia. La provisionalidad del regimen de proteccion de la vivienda publica en Espana. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales. Universidad de Barcelona. Vol. VII. № 146(090), 1 de agosto de 2003.
[63] Equipo. Manifiesto por Madrid. Crítica y crisis del modelo metropolitano Observatorio Metropolitano. Semiotext. 2009. P. 42–56.
[64] A. Algada. La discriminacion en el acceso al mercado de la vivienda: las desventajas de la inmigracion. Novedades y permanencias. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales, Unibersidad de Barcelona. Vol. VII. No 146(060), 1 de agosto de 2003.
[65] J. Bayona. La segregacion residencial de la poblacion extranjera en Barcelona: ¿una segregacion fragmentada?. Scripta Nova. Centre d’Estudis Demogra`fics y Departament de Geografia de la Universitat Autonoma de Barcelona. № 235, vol. ХI. 2007.
[66] A. Algaba. La discriminacion en el acceso al mercado de la vivienda: las desventajas de la inmigracion. Novedades y permanencias. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales, Universidad de Barcelona. Vol. VII. № 146(060), 1 de agosto de 2003.
[67] García Rodríguez Alcoba Oficina de Arquitectura S.L.P.
[68] Y. Leоn.
[69] J. Alberich Gonzаlez. El papel de los contextos sociales y residenciales en el cambio de vivienda en Europa. Una primera aproximacion a partir del panel de hogares de la union Europea. Scripta Nova. Universidad Barselona. № 175, vol. VIII. 2004.
[70] J.C. Martori, K. Hoberg. Indicadores cuantitativos de segregaciоn residencial. El caso de la poblaciоn inmigrante en Barcelona. Geo Crítica / Scripta Nova. Revista electrо,nica de geografía y ciencias sociales. Barcelona: Universidad de Barcelona, 15 de julio de 2004, vol. VIII, № 169.
[71] J. Bayona. La segregaciо,n residencial de la poblacion extranjera en Barcelona: ¿una segregaciо,n fragmentada?. Scripta Nova. Centre d’Estudis Demografics y Departament de Geografia de la Universitat Autonoma de Barcelona. № 235, vol. ХI. 2007.
[72] J. Bayona. La segregaciоn residencial de la poblaciоn extranjera en Barcelona: ¿una segregaciоn fragmentada?. Scripta Nova. Revista Electrоnica de Geografía y Ciencias sociales. Barcelona: Universidad de Barcelona, 15 de marzo de 2007, vol. XI, № 235.
[73] A. Algaba. La discriminacion en el acceso al mercado de la vivienda: las desventajas de la inmigracion. Novedades y permanencias. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales, Universidad de Barcelona. Vol. VII. № 146(060), 1 de agosto de 2003.
[74] U. Martinez Veiga. Pobreza, segregaciоn y exclusiоn social. La vivienda de los inmigrantes extranjeros en Espana. Barcelona: Icaria y Institut Catala` d’Antropologia, 1999. P. 14.
[75] J. Bayona. La segregaciо,n,residencial de la poblaciоn extranjera en Barcelona: ¿una segregaciоn fragmentada?. Scripta Nova. Centre d’Estudis Demografics y Departament de Geografia de la Universitat Autonoma de Barcelona. № 235, vol. ХI. 2007.
[76] White M.J. The Measurement of Spatial Segregation. American Journal of Sociology, 1983. vol. 88, № 5, p. 1.008–1.018.
[77] J. Bayona. La segregaciоn residencial de la poblaciоn extranjera en Barcelona: ¿una segregacion fragmentada?. Scripta Nova. Centre d’Estudis Demografics y Departament de Geografia de la Universitat Autonoma de Barcelona. № 235, vol. ХI. 2007.
[78] V. Fernandez Salinas. Vivienda modesta y partimonio cultural: los corrales y patioa de vecindad en el conjunto historico de Sevilla. Revista Scripta Nova, de geografia y ciencias sociales. Universidad de Barcelona. Vol. VII, № 146(070), 1 de agosto de 2003.
[79] A. Algaba. La discriminacion en el acceso al mercado de la vivien- da: las desventajas de la inmigracion. Novedades y permanencias. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales, Universidad de Barcelona.Vol. VII. № 146(060), 1 de agosto de 2003.
[80] Equipo. Manifiesto por Madrid. Crítica y crisis del modelo metropolitano, Observatorio Metropolitano. Semiotext. 2009. P. 1–15.
[81] J. Bayona. La segregaciо,n,residencial de la poblaciо,n extranjera en Barcelona: ¿una segregaciоn fragmentada?. Scripta Nova. Revista Electrо,nica de Geografía y Ciencias sociales. Barcelona: Universidad de Barcelona, 15 de marzo de 2007, vol. XI, No 235.
[82] J. Ponce. Land Use Law, Liberalization, and Social Cohesion Through Affordable Housing in Europe: The Spanish Case, The Urban Lawyer, 2004. Vol. 36, №. 2. P. 25.
[83] Equipo. Manifiesto por Madrid. Crítica y crisis del modelo metropolitano, Observatorio Metropolitano. Semiotext. 2009. P. 1–15.
[84] Equipo. Manifiesto por Madrid. Crítica y crisis del modelo metropol- itano, Observatorio Metropolitano. Semiotext. 2009. P. 3–16.
[85] J. Allen et al. Housing and Welfare in Southern Europe. Oxford: Blackwell, 2004. P. 13.
[86] BOE. No 311, Cortes Generales, de 29 dieciembre de 1978. P. 29320.
[87] A. Algada. La discriminacion en el acceso al mercado de la vivienda: las desventajas de la inmigracion. Novedades y permanencias. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales, Unibersidad de Barcelona. Vol. VII. № 146(060), 1 de agosto de 2003.
[88] Королевский указ 1\2002 от 11 января.
[89] K. Feireiss – директор берлинской архитектурной галереи Aedes.
[90] «ПРОЕКТiNTERNATIONAL» 10. 2008. С. 17.
[91] A. Delgado Jimenez. Política de vivienda en Espana: vivienda, mercado y actuaciones protegidas. Asociacion Paz con Dignidad. Revista Pueblos. Octubre 2010. № 44. Р. 51–53.
[92] Equipo. Manifiesto por Madrid. Crítica y crisis del modelo metropolitano, Observatorio Metropolitano. Semiotext. 2009. P. 42–56.
[93] A.B. Sanchez Garcia. La provisionalidad del regimen de proteccion de la vivienda publica en Espana. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales. Universidad de Barcelona. Vol. VII. № 146(090), 1 de agosto de 2003.
[94] A. Algada. La discriminacion en el acceso al mercado de la vivienda: las desventajas de la inmigracion. Novedades y permanencias. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales, Unibersidad de Barcelona. Vol. VII. № 146(060), 1 de agosto de 2003.
[95] A. Algada. La discriminacion en el acceso al mercado de la vivienda: las desventajas de la inmigracion. Novedades y permanencias. Revista Scripta Nova de geografia y ciencias sociales, Unibersidad de Barcelona. Vol. VII. № 146(060), 1 de agosto de 2003.
[96] J.A. Modenes, J. Lopez. Movilidad residencial, trabajo y vivienda en Europa. Geo Crítica. Scripta Nova. Revista electrо,nica de geografía y ciencias sociales. Barcelona: Universidad de Barcelona, 15 de febrero de 2004, vol. VIII, № 159.
[97] A. Delgado Jimenez. Política de vivienda en Espana: vivienda, mercado y actuaciones protegidas. Asociacion Paz con Dignidad. Revista Pueblos. Octubre 2010. № 44. Р. 51–53.
[98] F. Gaja i Díaz. Políticas de Vivienda, Suelo y Urbanismo en la Espana del siglo XX. De la penuria a la falsa opulencia. Los costes de la hiperproduccinn inmobilaria. Universidad de los Andes. Bogotа, 18 y 19 de abril de 2005.
[99] BOE. No111, Jefatura del Estado, de 9 mayo de 1985. 13176– 13177.
[100] A. Delgado Jimenez. Política de vivienda en Espana: vivienda, mercado y actuaciones protegidas. Asociacion Paz con Dignidad. Revista Pueblos. Octubre 2010. № 44. Р. 51–53.
[101] A. Raquel Rodriguez. A politica de vivienda en Espana en el contexto Europeo. Deudas y retos. Revista invi № 69. agosto 2010. Volumen № 25: 125–159.
[102] I. Lоpez, E. Isidro y Rodríguez. Fin de ciclo: Financiarizaciоn, territorio y sociedad de propietarios en la onda larga del capitalismo hispano (1959– 2010), Traficantes de suenos, 2010.
[103] N. Calavita, J. Clusa, S. Mui'r & R. Weiner. Inclusionary Housing in Spain. First Draft. P. 13–14.
[104] A. Delgado Jimenez. Política de vivienda en Espana: vivienda, mercado y actuaciones protegidas. Asociacion Paz con Dignidad. Revista Pueblos. Octubre 2010. № 44. Р. 51–53.
[105] Термин, описывающий повышение энергетической эффективности здания.
[106] A. Delgado Jimenez. Política de vivienda en Espana: vivienda, mercado y actuaciones protegidas. Asociacion Paz con Dignidad. RevistaPueblos. Octubre 2010. № 44. Р. 51–53.