English version

Андрей Гнездилов: увидеть возможное будущее

Интервью с Андреем Гнездиловым, заместителем директора и ведущим архитектором бюро «Остоженка»; давним соратником Александра Скокана. О Большой Москве и об Остоженке; о закономерностях развития города в большом и малом масштабе; о «мистической» интуиции, которая происходит от вполне рациональной работы с большими объемами информации о городе.

mainImg
Придя на интервью с Андреем Гнездиловым в бюро «Остоженка», мне удалось застать фрагмент внутреннего семинара – обсуждения концепции московской агломерации. Бюро, как известно, вошло в одну из десяти архитектурных команд, работающих с этой концепцией, а на четвертом семинаре заняло, по результатам голосования экспертов, почетное второе место.

Обсуждение было похоже на мини-семинар: обстоятельное и многолюдное, с докладами и слайдами, с противоречивыми мнениями. Сразу же выяснилось, что Андрей Гнездилов сейчас активно работает над этим проектом, поэтому и разговор неизбежно начался с Большой Москвы.

Архи.ру:

Андрей Леонидович, скажите, пожалуйста: сейчас, когда больше половины концепции уже сделано, каковы Ваши впечатления от работы над концепцией московской агломерации?

Андрей Гнездилов:
Честно говоря, я очень рад, что у нас есть эта работа, никогда у нас не было такой площадки, как агломерация. Москва вместе с Подмосковьем это дико интересный проект. Ее интересно изучать: я родился в Москве, и раньше думал, что знаю ее неплохо – но за последние несколько месяцев я узнал множество интересных вещей, что и удивляет, и радует.

И что дают обсуждения в бюро?

Разговоры – характерная особенность этой работы. Мы постоянно все обсуждаем. Беседуем с писателем, историком и архитектором Андреем Балдиным. С Аркадием Тишковым, заместителем директора Института географии РАН. Работаем с французскими коллегами. Очень много говорим – для того, чтобы нащупать правильный ход.

Здесь ведь не надо создавать проект. Скорее нужно поставить диагноз и предложить лечение: очевидно, что город болен. А лечение, строго говоря, состоит из банальностей: проветривание, водные процедуры, правильное питание, тихая музыка – вроде бы все это несложно, но в этом и состоит здоровье, в правильном образе и организации жизни. Город – это организм, а не механизм: множество взаимосвязанных систем. Нужно рассмотреть эти системы по отдельности, отправить к разным врачам на разные исследования, а потом столь же внимательно изучить связи между ними – Вы сейчас наверняка поняли из обсуждения, насколько тесно все взаимосвязано.

Меня особенно впечатлило, что внутри мастерской есть несколько противоположных мнений по разным ключевым вопросам. Есть, например, категорические противники автомобилей, а есть люди скорее практические, которые недавно сели за руль и поняли как нужна машина, хотя бы для того, чтобы отвезти ребенка в больницу. Вы сторонник или противник автомобилей? 

В каком-то случае я поеду на машине, в каком-то – на общественном транспорте.
Наш город плохо приспособлен для жизни, как для автомобильного транспорта, так и для общественного. Ситуация заметно лучше в центре, а за Третьим кольцом начинается совершенно иная жизнь с другими принципами. Впрочем, там это уже не вполне город, а именно агломерация, собранная из микрорайонов, построенных на месте бывших деревень и поселков. Они плохо связаны друг с другом: город развивался звездой, как и любой одноядерный мегаполис. К тому же звездчатая структура города характерна для централизованной власти – а у нас очень централизованная власть.

Кстати, собираетесь ли Вы дословно реагировать на решение власти и используете ли в вашем варианте концепции недавно присоединенную к Москве территорию юго-западного «протуберанца»?

В положении о конкурсе нет конкретного требования разместить что-либо именно на этой территории. Задача поставлена так: развитие присоединяемых территорий в связи со старой Москвой. Нет ни одного слова о том, что мы должны кого-то переселить, что-то застроить и так далее. Надо рассмотреть эту территорию, и мы ее рассматриваем: как сад перед домом. Получается город в двумя полюсами – каменным и зеленым, это противоположности, и между ними возникает напряжение. Зеленый город и каменный город.

«Протуберанец» становится парковой зоной?

Не только он, все Подмосковье. Город погибнет в продуктах своей жизнедеятельности, если у него не будет рядом зеленой рекреации. Нас спросили как у архитекторов: где резервы для развития, и мы отвечаем, что резервы не снаружи, а внутри города. Для того, чтобы освоить новые территории, нужно построить очень много инфраструктуры, хотя бы дорог. Железные дороги проходят по границам этого «клина», а Троицк связан с Москвой только Калужским шоссе, и очень плохо связан: неудачно решены как развязка около Теплого стана, так и движение по Профсоюзной улице.

Но ведь фактически Подмосковье и сейчас используется как рекреация. Оно застраивается коттеджными поселками, и никакое сельское хозяйство там не развивается.

Сельское хозяйство под открытым небом в нашем климате вообще развивается плохо: это зона неустойчивого земледелия. Здесь можно развивать животноводство в каких-то его современных формах, и производства для переработки сельхозпродукции, которые нельзя размещать в городе. Подобные примеры уже есть – в частности, можно назвать комплекс фабрики «Данон» на трассе М2-Крым. После того, как построили эту фабрику, в городе Чехов появились рабочие места и люди перестали ездить в Москву. Также Обнинск, Серпухов, Пущино, Кашира, – по нашему убеждению, должны стать точками роста, ядрами мини-агломераций, куда люди из близлежащих поселков будут приезжать на работу.

Логистические терминалы мы предлагаем разместить в районе большого железнодорожного кольца. Город потребляет очень много товаров – значит, надо определить места, где эти товары будут перерабатываться, сортироваться и фасоваться.

Сейчас, кажется, из подмосковных городов едут на работу в Москву, а в эти города едут из поселков дачники.

Надежная статистика по маятниковым миграциям отсутствует, нет сведений о количестве рабочих мест, о том, кто где работает – общество в этом смысле не вполне прозрачное. Хотя в Яндексе, например, уже сейчас есть множество данных – подобные системы ведь отслеживают множество передвижений. В интернете обнаружилось удивительное количество информации, например, в таких ресурсах, как openStreetMap или wikiMapia.

Сейчас Вы работаете с гигантским проектом московской агломерации, а начинали с планирования района Остоженки. Что было, на Ваш взгляд, главным в той давней работе?

Ключевой была идея, что город нельзя реконструировать по чуждым ему, навязанным извне принципам. И мы обратились к старому «Московскому уставу», который был принят в середине XIX века и содержал простейшие, но мудрые правила. К примеру, важное правило брандмауэра, согласно которому стену дома на границе участка следовало делать глухой, лишенной окон, чтобы в случае пожара огонь не перекидывался на соседний дом. Либо, если хозяин бедный и дом маленький, он мог отступить от края, но в этом случае отступ должен был быть не меньше двух саженей.

Исторически городские кварталы всегда были разделены на домовладения, участки, которые собственно и составляли основу городской ткани. В советское время эта ткань была нарушена: мы жили в социалистическом городе, где кварталы были прорезаны проходными дворами, можно было ходить куда угодно через двор. Заборы, огораживавшие владения, исчезли: их сожгли, в основном, во время войны. Изучив историю района, мы решили, что модулем нашей планировки района Остоженки станут именно старые домовладения, стали искать их границы и рисовать планировку согласно этим границам.

Это был 1989 год. Мы как будто бы предвидели развитие событий: фактически, живя еще в советской стране, мы нарисовали и согласовали капиталистическую парцелляцию кварталов. Прошло несколько лет, и капиталистические требования стали реальностью. Не исключено, что Остоженка так бурно и успешно развивалась именно поэтому: всё было готово, контракты заключались очень просто, и очень просто утверждались концепции их застройки. Потому что мы придумали всё таким образом, чтобы соседи не мешали друг другу.

Позднее мы также работали с восстановлением городской ткани, например в Самаре, где историческая парцелляция сохранилась значительно лучше, чем на Остоженке. Сейчас главным архитектором Самары стал бывший сотрудник нашего бюро Виталий Стадников – теперь, вот, ждем развития событий! (смеется)

Можете ли Вы сравнить работу с Большой Москвой и с Остоженкой?

К московской агломерации мы применяем примерно ту же методику, что к Остоженке: главная задача – разобраться в организме, понять, как он работает.

Ваш подход к градостроительству можно назвать историзированным?

Мы никогда не делали кальки. Мы стараемся работать по историческим принципам и правилам.

Почему вы опирались именно на «Московской городской устав»?

Для того, чтобы разобраться, почему город именно такой. Есть очень много обстоятельств: река, которая течет по своему руслу; ландшафт; история, начиная с московского княжества. Мы пошли к историкам, чтобы понять логику развития города, понять, что его побуждает формироваться именно так, а не иначе.

Но ведь история это множество наслоений: средневековый город, потом капиталистический, потом модернистское градостроительство…

Это – царапина. Она будет зарастать.
Вообще нет никакого героизма в изменении ландшафта человеком. Ландшафт всегда сильнее. В этом смысле я фаталист. Я считаю, что любой результат всегда возникает как следствие взаимодействия массы обстоятельств.

Но ведь обстоятельства бывают разные: есть ландшафт, холмы и речки. А есть человеческая воля – захотел, например, Сталин построить проспект и его построили.

Не совсем так – посмотрите хотя бы на МКАД: его на карте Москвы уже и не видно. Хрущев решил, что это будет граница Москвы, и где она? Рассыпалась. Во множестве мест нарушена, там новые кварталы и граница находится уже в совершенно другом месте. Воля – Хрущева, или там абстрактная «государева» воля – она ничего не значит для тела города, город растет по своим собственным законам.

Мы с государевой волей столкнулись еще на примере Остоженки. Ведь почему она оказалась незастроенной? Потому, что по генплану 1935 года весь район должен был быть снесен: здесь планировался широкий проспект, ведущий к Дворцу советов. Строить было нельзя – за все советское время построили два дома и одну школу. И вот эта сталинская «государева воля» – не состоялась, всё пошло по-другому. Но, как шутит мой товарищ Александр Скокан: на здании Дворца советов должен быть стоять Ленин, с рукой; этого не случилось – но вот, пожалуйста, рядом появился Петр I, такой же гигантский и почти в той же позе.

Тоже, между прочим, вполне себе «государева» воля его поставила!

Я считаю, что если какая-то вещь в городе должна состояться, то она так или иначе случится. Некоторые вещи происходят сами собой так, как следует. Проспект не состоялся. А храм вернулся: мы ведь начинали проектировать тогда, когда был бассейн. Когда мы анализировали историческую застройку, то замечали, что ближе к храму ее плотность повышалась – потому, что селиться там было престижнее, а жилье было дороже. И вот теперь снова те дома, которые ближе к храму, стали престижнее. Как тут обойтись без метафизики?

При вашем интересе к истории города, почему проекты планировки бюро «Остоженка» часто используют ортогональную планировку, простую сетку, а не имитируют, например, кривые улочки средневекового города?

Не надо думать, что в планировка в клеточку это скучно. Ортогональная сетка это очень сильная тема – хотя бы потому, что в ней есть такая вещь, как диагональ. На мой взгляд, лучший ортогональный квартал это Хавско-Шаболовский комплекс, где дома поставлены по диагонали «галочками». Ориентация дворов, переход из одного двора в другой создают там очень интересную пространственную интригу. Эту тему мы использовали в Краснодаре.

Андрей Гнездилов. Фотография предоставлена бюро «Остоженка»
Концепция развития «Восточно-круглинского» жилого района, г. Краснодар. Фотография представлена АБ «Остоженка»
К тому же надо сказать, что в городе с живописной планировкой практически невозможно ориентироваться. У человека в подсознании заложено, что поворот – это девяносто градусов. Иначе, если планировка, например, треугольная, человек запутывается как в лесу. Регулярная сетка улиц это признак города, освоенного человеком пространства. Она помогает человеку сориентироваться и почувствовать себя внутри рациональной городской ткани. Правда, там, где начинаются проспекты, город заканчивается.



Здания, построенные бюро «Остоженка», тоже часто бывают геометрическими простыми, прямоугольными, кубическими, взять хотя бы башни на Дмитровском шоссе. Почему?

Это экономная архитектура. Классический пример ситуации, в которой заказчик требовал максимум квадратных метров с минимальными расходами. То, что получилось – самое приличное выражение лица, которое нам удалось сохранить при таком задании. Из экономии там появились и лоджии: стены клали прямо с лоджий, что позволяло не тратиться на возведение строительных лесов, а затем еще и продать эти лоджии как дополнительную площадь.

Жилой комплекс на Дмитровском шоссе © АБ Остоженка
Ваш проект офисного здания на Белорусской – еще один пример простой формы. Можно сказать, что «Остоженка» славится лаконичными решениями. Как это сочетается: с одной стороны, возрождение исторической парцелляции, а с другой стороны очень лаконичная форма, прямо-таки кубик?

Все опять-таки вытекает из контекста и требований заказчика (которому как правило нужно одно и то же: как можно больше квадратных метров). Вы помните, какой тогда была Белорусская площадь с ее маленькими заводиками, мелкой рыночной атмосферой. Тогда наше здание стало фоном церкви. Сделать дом просто стеклянным очень немасштабно, он теряется, становится куском мыла. Я уверен, что лучшим фоном была бы простая полоска, «боцманская тельняшка», максимально простая и горизонтальная, а не дробно-вертикальная.

Бизнес-центр «Капитал Плаза» © АБ Остоженка
Есть ли у Вас любимый проект?

Да вот – Большая Москва. Это, наверное, самый интересный проект. Я полюбил свой город еще сильнее, со всеми его недостатками. А из отдельных проектов – сложно сказать. Когда построишь дом, то как-то к нему остываешь, отпускает. Был даже эпизод, когда один мой дом собирались снести, так я совершенно не расстроился.

То есть не жалко?

Совершенно. Когда строишь дом, он вынимает все силы, так что, когда стройка закончена, кроме облегчения, казалось бы, уже ничего не испытываешь.

К примеру, Посольский дом обещал быть любимым, там были великолепные отношения с заказчиком, но по качеству строительства, особенно в мелочах, он получился неудовлетворительным.

Критикам дом понравился…

Я знаю, вот только то, что все говорят про Мельникова – это неправда.

Вообще не думали про Мельникова?

Нисколько, я всегда это отрицал.
Наш фасад с треугольными и ромбовидными окнами это конструкция, ферма: участок был очень тесным, поэтому мы устроили проход для пешеходов на уровне первого этажа под домом – внешняя стена дома висит над этим проходом. Стену мы превратили в изогнутую ферму, состоящую из «треугольников жесткости», уложенных по эпюре момента: это похоже на конструкцию моста. Здесь работал великолепный конструктор Митюков, к сожалению впоследствии трагически погибший. Он очень увлеченно взялся за задачу, и получился очень красивый в конструктивном отношении дом. Я думаю, что все его художественные достоинства происходят из удачного конструктивного решения. Наверное, этот дом – любимый.

Жилой комплекс «Посольский дом» © АБ Остоженка
Вы с одинаковым интересом можете заниматься одним проходиком вдоль дома и решать проблемы микрорайонов и городов?

Да, и как правило тем и другим приходится заниматься одновременно.

Неправильно считать архитекторов людьми, которые рисуют фасады. Мы ведь всегда используем урбанистические принципы. Работаем с массой информации, вычитываем из нее закономерности, чтобы понять, каким именно образом должно быть устроено то или иное место. Почувствовать внутреннюю логику развития. Это можно условно сравнить с внутренним голосом, который надо услышать, или с текстом, в который надо вчитаться, чтобы разглядеть в нем что-то важное.

Я недавно покупал специальные очки против солнечных бликов. Такие очки делают для водителей, или, например, для рыбаков. Надеваешь их – они отсеивают блики, всё лишнее, и позволяют видеть то, что раньше не читалось за их рябью. Примерно то же самое делаем и мы: стараемся правильно увидеть ход вещей, предвидеть, предугадать логику развития, если хотите. Глупо человеку противоречить логике природы, частью которой он сам является – надо попробовать ее понять и рассчитать свои действия соответственно.

Здесь нет никакой мистики, все предельно рационально, хотя и требует некоторой доли интуиции. Представьте себе, например, что Вы купили билет на поезд в четвертый вагон – Вы же не побежите в конец платформы, а постараетесь встать приблизительно к том месте, куда подойдет вагон.

То же самое и с городом. Надо понять, к чему его подталкивает логика развития. Больше всего это похоже на работу археолога, только наоборот. Археолог по остаткам прошлого угадывает, что было. Мы же пытаемся по имеющимся данным предугадать возможное будущее города.

Как на Вас повлиял Александр Андреевич Скокан?

Мы начали общаться так давно, можно сказать, что я вырос рядом с ним: тогда мне было 30 лет, а сейчас мне 55 – вся жизнь практически. Мне нравилась человеческая и творческая позиция Скокана, хотя в чем-то я конечно спорил, к чему-то был не готов. Но могу сказать, что сейчас мы с ним близкие товарищи.

Никаких противоречий?

Бывает, конечно, спорим.
Если хотите знать про Скокана, я вам так скажу – у него удивительная интуиция. Увидеть возможное будущее – на мой взгляд, лучше Скокана никто этого не умеет делать. Меня это и покоряет и вдохновляет. Он очень точно чувствует. Он не какой-нибудь медиум, конечно, просто очень умный человек.

К тому же в нашем общении меня вдохновляет то, что наш интерес взаимный: он нередко видит во мне какие-то важные черты, которых не вижу я сам. Я считаю, что мне очень повезло.

Ваши родители архитекторы?

Нет. Моя мама заканчивала географический факультет Ростовского университета, но ни одного дня не работала по специальности, она была экономистом в Союзглавхимкомплекте, занималась комплектацией предприятий химической промышленности. Однажды я, уже учась в институте, спросил, не скучно ли ей на такой работе? А она мне ответила: мне в жизни никогда не бывает скучно, мне в жизни всё интересно. У мамы было такое ощущение мира, когда интересно наблюдать, интересно строить мир вокруг себя так, чтобы не было стыдно. Это многому меня научило – ведь бывает так, что человек, ничему не уча и не поучая, передает, практически без слов, очень многое.

Какую бы профессию Вы выбрали, если бы не стали архитектором? Что Вам интересно?

Может быть, я стал бы врачом, может, инженером.
Конечно, я ходил в художественную школу, во дворец пионеров на Ленинском. Было очень интересно рисовать, особенно фигуру в разных ракурсах. Потом, в МАрхИ, мне нравилось изучать историю архитектуры, постоянно узнавая, что вся архитектура не случайна. Да, любимая игра была в детстве, лет в 12 – в Шерлока Холмса. Может быть оттуда такая страсть к расследованиям и исследованиям…

09 Августа 2012

Похожие статьи
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.
Женская доля: что говорят архитекторы
Задали несколько вопросов женщинам-архитекторам. У нас – 27 ответов. О том, мешает ли гендер работе или, наоборот, помогает; о том, как побеждать, не сражаясь. Сила – у кого в упорстве, у кого в многозадачности, у кого в сдержанности... А в рядах идеалов бесспорно лидирует Заха Хадид. Хотя кто-то назвал и соотечественниц.
Григорий Ревзин: «Сильный жест из-под полы. Нечто победило»
Обсуждаем дискуссии вокруг конкурса на цирк и сноса СЭВ с самым известным архитектурным критиком нашего времени. В процессе проявляется парадокс: вроде бы сейчас принято ностальгировать по брежневскому времени, а знаковое здание, «ось» Варшавского договора, приговорили к сносу. Не странно ли? Еще мы выясняем, что wow-архитектура вернулась – это новый после-ковидный тренд. Однако, чтобы жест получился действительно сильным, без профессионалов все же не обойтись.
Сергей Скуратов: «Если обобщать, проект реализован...
Говорим с автором «Садовых кварталов»: вспоминаем историю и сюжеты, связанные с проектом, который развивался 18 лет и вот теперь, наконец, завершен. Самое интересное с нашей точки зрения – трансформации проекта и еще то, каким образом образовалась «необходимая пустота» городского общественного пространства, которая делает комплекс фрагментом совершенно иного типа городской ткани, не только в плоскости улиц, но и «по вертикали».
2024: что говорят архитекторы
Больше всего нам нравится рассказывать об архитектуре, то есть о_проектах, но как минимум раз в год мы даем слово архитекторам ;-) и собираем мнение многих профессионалов о том, как прошел их профессиональный год. И вот, в этом году – 53 участника, а может быть, еще и побольше... На удивление, среди замеченных лидируют книги и выставки: браво музею архитектуры, издательству Tatlin и другим площадкам и издательствам! Читаем и смотрим. Грустное событие – сносят модернизм, событие с амбивалентной оценкой – ипотечная ставка. Читаем архитекторов.
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
Технологии и материалы
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сияние праздника: как украсить загородный дом. Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Сейчас на главной
Найди свою школу
Бюро Gradolí & Sanz Arquitectes спроектировало и построило для работающей по системе Монтессори школы Imagine под Валенсией здание, которое служит для учащихся наглядным пособием.
Ковчег в заповеднике
Проект апарт-отеля мастерской Ильи Гринберга для Куршской косы – одновременно архитектурная капитуляция, как называют ее авторы, и осознанный выбор. Подход, вероятно, оценил бы Джон Рёскин, для которого в архитектуре была важна честность: здание не притворяется маленьким, не стремится раствориться или мимикрировать, но заявляет о себе с достоинством. Приняв данность ТЭПов и экономической модели, оно не увязает в рефлексии и демонстрирует сильные стороны. Подробную историю формообразования рассказывает главный архитектор проекта Илья Гринберг.
Pro forma
Появились фотографии реализованной в Черняховске вискикурни архитекторов TOTEMENT / PAPER – объекта, продолжающего их же Музей коньяка. Из простого, в общем-то, технически промышленного, объема и пространства, архитекторы сделали целый театр, насыщенный впечатлениями. Смотрим. Всем советуем экскурсию на вроде бы завод, а на самом деле – эксперимент по театрализации темы приготовления крепких напитков. И не только ее, а и «чистого искусства», способного развиваться где угодно.
Исток, гнездо и колос
В конце прошлого года бюро ASADOV подвело итоги конкурса на лучший семейный клуб, который проводило при поддержке Союза архитекторов России. Принять участие в нем могли молодые архитекторы и студенты профильных вузов. С запозданием, но знакомим с победителями конкурса.
Жизнь в замке
Амалия Тавелла и ее бюро превратили замок среди виноградников Прованса в выставочное пространство, дополненное дюжиной гостиничных номеров.
Вишневая фабрика
Мастерская PROJECTLIFE разработала проект реконструкции дома культуры в городе Уварово для размещения производства энергосберегающих полиуретановых изделий. Смену функции архитекторы маркируют более динамичной композицией, соответствующей технологии перепланировкой, а также кирпичной облицовкой. Также проект предполагает использование принципов устойчивого строительства.
Крути педали
Первый участок ВЕЛО1 – маршрута между Москвой и Петербургом – соединяет города Дубна и Яхрома. Благоустройством трассы занималось бюро EASYBUREAU совместно с АНО «Вело1»: с помощью ландшафтного дизайна дорожка вписана в разнообразные пейзажи, а по пути следования появились деревянные настилы, площадки для отдыха, пункты проката и ремонта.
MADA 2025: итоги премии MosBuild для молодых архитекторов...
В начале апреля на выставке MosBuild 2025 подвели итоги премии для молодых архитекторов и дизайнеров MosBuild Architecture & Design Awards. Номинаций в этом году было семь: шесть традиционных и одна новая – от бизнес-сообщества MosBuild Connect. Рассказываем о победителях.
Славянский мотив
По проекту бюро «Лепо» в Старом Осколе открылась пекарня, которая оживила советский микрорайон: за стенами обычного торгового павильона скрывается интерьер с декоративными подзорами, мозаичными стенами и сочным терракотовым цветом.
Сечение по Краснодару
Стали известны лауреаты смотра-конкурса «Золотое сечение 2025». Гран-при достался тренировочной базе футбольного клуба «Краснодар» Максима Рымаря. Публикуем полный список награжденных.
Арт-мельница
Историческая автоматическая мельница в чешском Пардубице претерпела сложную, многосоставную реставрацию усилиями бюро TRANSAT и Prokš Přikryl, став в итоге важным художественным центром.
Приморская волна
Градсовет Петербурга рассмотрел проект санаторного комплекса в Солнечном, представленный руководителем бюро «А.Лен» Сергеем Орешкиным. Экспертам понравилась архитектура, но большие сомнения вызвала среда, которая намекает на вероятность апартаментов: дисперсная застройка, небольшое количество парковочных мест и отсутствие крытого бассейна плохо сочетаются с типологией комплекса.
Арка и треугольник
Новый бизнес-центр Stone Мневники от Kleinewelt Architekten, для того же заказчика, что и на Ходынке, в чем-то перекликается с проектами для нее. Но не во всем. В Мневниках больше углов, и сами авторы говорят, что проект построен на контрасте. Действительно, если в первой очереди присутствуют намеки на классику, хотя и очень легкие – ну, хотя бы те же арки, и просто, и перевернутые, то есть ее прообразом можно считать восьмидесятые; то во второй очереди в роли отдаленного прообраза модернизм семидесятых. Их объединяет калейдоскоп не лишенного дерзости благоустройства из лучей и треугольников.
Вторая итерация
Градсовет Петербурга повторно рассмотрел проект дома, который повлияет на панорамы Большой Невки. Бюро «А2» прислушлось к рекомендациям и поработало с ритмом, торцами и верхним террасированным уровнем. Эксперты поддержали улучшения и признали проект удачным.
Парящие ступени
В поместье в горах на юге Китая появились два павильона по проекту бюро DoDesign: они вдохновлены типичными для этой местности огромными камнями.
Солнечный дуплекс
Небольшой отель в Солнечногорске, рассчитанный на автономное размещение двух компаний, построен по проекту DO buro. В сценарий здания заложена как возможность уединения, так и совместного времяпрепровождения: у каждого жилого модуля свой двор и гостиная с панорамным окном, а объединяет их терраса, которую можно использовать в качестве дополнительной площадки для отдыха.
Домашняя триада
Дом по проекту Neogenesis+Studi0261 в Сурате на западе Индии состоит из трех почти одинаковых и независимых секций: здесь с удобством разместились несколько поколений одной семьи.
Тень от франжипани
Ресторан, построенный по проекту бюро Максима Цыбина Overhead на острове Бали, простыми и крупными формами подсвечивает колоритный контекст: на фоне белых и бетонных поверхностей ярче проступает разнообразие растительности, самобытность придомовых храмов и детали окружающих зданий.
Убежище архитектора
Собственный дом архитекторов студии Quatrobase в Московской области изобретателен и включает множество нестандартных решений: двусветную гостиную при каркасной технологии строительства, темный фасад и контрастные окна, а также целый ряд интерьерных и технических находок.
Фабрика здоровья
Работая над проектом оздоровительно-туристического комплекса на берегу Енисея, архитекторы ПТАМ Виссарионова поставили перед собой задачу создать оздоровительные пространства, усиливающие пользу воздействия природы и медицинских процедур на тело и душу. Объемно-пространственные нацелены стимулировать взаимодействие гостей с ландшафтом и друг с другом.
Рыночный куб
MVRDV предложили для тайваньского города Чжубэй новую, максимально гибкую типологию рыночной постройки, применив свой излюбленный прием штабелирования этажей и функций.
Дом над соснами
Дом на юго-западе Франции по проекту Maud Caubet Architectes приподнят над землей, чтобы владельцы могли любоваться кронами сосен.
Механика цветения стеклянного леса
Комплекс апартаментов Саввинская 27 от Level, строительство которого сейчас уже подходит к концу на вытянутом вдоль реки протяженном участке рядом с Новодевичьим монастырем, – обладает очень смелой для Москвы пластикой. Визуально он похож на результат работы стеклодува в соавторстве со скульптором, этакие стеклянно-бетонные джунгли, ритмизованные, но растущие энергично и живописно. Воплотить такую идею – не так-то просто. Рассказываем о концепции ODA и о методах, использованных архитекторами компании АПЕКС для ее реализации. Показываем узлы.
Третья пространственная
Профессор МАРХИ Максим Полещук написал книгу об инновациях. Она выйдет в свет в мае 2025, а пока показываем расширенную авторскую аннотацию. Там сказано, что книге есть разгадка освобождения архитектуры от «плена традиционных институтов: заказчик – подрядчик, проектировщик – строитель, чиновник – девелопер».
Античность и недвижимость
Бюро OMA выиграло конкурс на проект реконструкции футбольного стадиона «Сельман Стермаси» в Тиране: вокруг модернизированной арены появятся жилье, офисы и гостиница.
Между действительным и виртуальным
Интерьер бутика Nude Story на Кузнецком Мосту, реализованный по проекту Романа Гуляева и Марии Цахариас, может показаться очень уж модным: очищенный кирпич, обилие медиа-экранов. Но он освежает и даже завораживает парадоксами, начиная от обилия медиа-экранов в историческом интерьере и заканчивая «фрагментами» каннелированных колонн травянистого цвета.
Благоустройство глазами студентов
В начале марта в Минстрое России подвели итоги Национального студенческого конкурса «Благоустрой!» Были определены победители в шести номинациях, а также обладатель гран-при конкурса в миллион рублей. Рассказываем о проектах-победителях.