Лионский «Дефанс»

История проектирования и строительства лионского «сити», модернистского комплекса Пар-Дьё.

mainImg
В 1960-е годы в Лионе решили создать новый центр – в дополнение к старому. Несмотря на глубокое разочарование создателей комплекса результатом, этот проект состоялся и с градостроительной, и с архитектурной точек зрения.

Комплекс Пар-Дьё. Фото: © Василий Бабуров
Пар-Дьё в панораме Лиона. Вид с горы Фурвьер. Фото: © Василий Бабуров
Комплекс Пар-Дьё. © Grand Lyon
Комплекс Пар-Дьё. © Grand Lyon
Большой Лион и его «сити» Пар-Дьё. Источник: Google Earth


Идея построить в Лионе новый деловой центр возникла ещё в середине 1920-х годов, однако ресурсов тогда хватило только на проведение архитектурного конкурса. К ней вернулись лишь спустя 30 лет – на рубеже 1950-60-х годов, когда в городе избрали нового мэра Луи Праделя [Louis Pradel], человека активного и нацеленного на преобразования. В отличие от своего предшественника Эдуара Эррио [Edouard Herriot], «правившего» городом полвека, но совмещавшего должность градоначальника с ключевыми постами в правительстве Франции, Прадель был исключительно местным политиком, работавшим на благо одного Лиона.

zooming
Новый деловой центр Лиона в районе Пар-Дьё. Конкурсный проект, арх. Франсис Шолла. 1926 г.



Смена муниципальной администрации происходила на фоне глубокого политического кризиса в стране, закончившегося приходом к власти генерала де Голля. Учреждение Пятой республики в 1958 году оказало серьёзное влияние и на систему территориального планирования Франции, которая получила импульс в развитии и была значительно усилена. С начала 1960-х годов правительство начинает проводить политику децентрализации, которая к 1965 году кристаллизуется в программу создания «метрополий (т.е. агломераций) равновесия», призванных сбалансировать и оздоровить систему расселения страны. Многие ключевые полномочия, традиционно сосредоточенные в столице, планировалось делегировать на места, в восемь крупнейших городов Франции (Марсель, Тулузу, Бордо, Нант, Гавр, Лилль, Нанси и Лион), которые должны были стать ядрами этих «противовесов». Для каждого из них следовало разработать т.н. План обустройства и организационной структуры (Plan d'aménagement et d'organisation générale, сокращённо PADOG) и создать новый центр, способный обслуживать сопредельные департаменты и города. Таким образом, изначально «местная» идея перешла на национальный уровень.

В 1960-е годы общегородской центр Лиона занимал среднюю часть Полуострова –территорию исторического ядра между реками Соной и Роной. Как показывали исследования, этого было совершенно недостаточно, учитывая перспективу превращения города в региональный центр, обслуживающий сопредельные территории и крупные города (Гренобль, Сент-Этьен, Бург-ан-Бресс и Анси), что предполагало размещение там административных функций надмуниципального ранга. Ключевой интенцией того времени было избежать систематических поездок в столицу для решения административных вопросов. Историческая часть города для этих функций не подходила: не хватало площадей, к тому же офисы были разбросаны по всей территории и плохо связаны. Жизнь подтверждала выводы планировщиков: центральные (торговые и деловые) функции постепенно перебирались на восточный берег Роны, распространяясь дальше вглубь территории. Решение вопроса путём тотальной реконструкции исторического центра не рассматривалось в принципе – в момент разработки проекта подобные методы уже считались недопустимыми даже в городах, пострадавших в годы войны (а Лион в их число не входил). В 1962–64 в стране не без влияния могущественного министра культуры Андре Мальро происходит смена градостроительной парадигмы, которая переносит акцент с реконструкции на сохранение наследия.

Вместо этого для размещения нового центра прорабатывались разные периферийные территории, и наиболее предпочтительной выглядела южная оконечность Полуострова – район Конфлюанс. Однако от этой идеи, поддерживаемой мэром, пришлось отказаться: потребовалось бы перенести на новое место тюрьму (а желающих принять её не нашлось), к тому же новому центру пришлось бы соседствовать с только что построенным оптовым продовольственным рынком. Следующим в очереди стоял Пар-Дьё [Part-Dieu], территория на восточном берегу Роны.

Болото с потенциалом

В те годы район представлял собой типичную срединную зону: не окраина, но и не центр. Правда, левобережье Роны начали серьёзно осваивать ещё в XIX веке, и к северу от будущего комплекса вырос престижный район Бротто, примыкающий к парку Тет-д’Ор. Однако основная территория оставалась захолустьем: она была занята мелкими производствами, соседствующими с дешёвым, низкокачественным жильём. Исторически это было болото, хотя и осушённое, но сохранившее это качество в градостроительном смысле из-за железной дороги, которая прошла с севера на юг, изолировав левобережье от восточных коммун. На периферии этой территории в середине XIX века был построен военный городок – низкие казармы вокруг огромного плаца. Именно на их месте и был впоследствии возведён лионский «сити».

Кавалерийские казармы на месте будущего комплекса Пар-Дьё. 1851-63 гг. Источник: Bibliothèque municipale de Lyon
Кавалерийские казармы на месте будущего комплекса Пар-Дьё. Фото начала 1960-х гг. Источник: Bibliothèque municipale de Lyon
Железнодорожная станция Пар-Дьё, на месте которой в 1980-е годы был выстроен новый вокзал. Источник: Bibliothèque municipale de Lyon
Пар-Дьё, ситуационный план. Территория комплекса выделена зеленым штрихом



Реконструкция района началась задолго до рождения проекта Пар-Дьё. В 1948–49 тогдашний мэр Эррио решил реконструировать квартал Рамбо [Rambaud], заселённый беднотой. Рамбо стал дебютом карьеры молодого архитектора-урбаниста Шарля Дельфанта [Charles Delfante], которому в дальнейшем было суждено сыграть ключевую роль в создании комплекса Пар-Дьё.

Процесс проектирования затянулся, и за это время в городе произошли перемены институционального характера: в 1957 было создано Общество материально-технического обеспечения департамента Роны и города Лиона (SERL), которое взяло на себя функции девелопера. Компания привлекла новых архитекторов: Жака Перрен-Файолля [Jacques Perrin-Fayolle], Жана Сийяна [Jean Sillan] и Жана Цумбруннена [Jean Zumbrunnen], которые вместе с Дельфантом сформировали костяк команды проектировщиков будущего «сити».

Представленный в 1958 проект предполагал строительство «grand ensemble» («большого ансамбля»), т.е. комплекса из нескольких многоэтажных жилых «пластин», дополненных объектами социальной инфраструктуры. Реконструкция района стартовала с кварталов Монсэ-Нор [Moncey-Nord], где на месте домов Рамбо по проекту Сийяна и Цумбруннена и в соответствии с догматами Афинской Хартии были возведены две жилые «пластины», школа и небольшой торговый центр. Почти одновременно они были дополнены ещё двумя домами подобного типа в южной части Пар-Дьё.

zooming
Первоначальный проект редевелопмента территории предполагал строительство «grand ensemble» (жилого микрорайона) в соответствии с догматами Афинской Хартии. Арх. Жан Сийян, Жан Цумбруннен. 1958-62 гг.
zooming
Пар-Дьё. Схема планировки. 1958-61 гг.
Пар-Дьё: ситуация в начале проекта (1962 г.) и по его окончании.



Большие надежды

Однако буквально через несколько лет, в начале 1960-х, масштаб проектирования резко расширяется – возникает идея создания в Пар-Дьё нового общегородского центра. Это приводит к значительному расширению участка до 22 га и серьёзной переработке проекта, уже находящегося в процессе реализации.

Для Франции начала шестидесятых подобные задачи были делом новым. Дефанс в Париже и Мериадек в Бордо только начали строить, других же образцов не было. За скудостью собственного опыта активно изучался зарубежный, особенно примеры создания новых городских центров и деловых районов. Делегации экспертов, в которые входили профильные чиновники высокого ранга и представители бизнеса, посетили несколько стран Европы (Великобританию, Нидерланды, Италию и ФРГ). Были проанализированы проекты реконструкции Ковентри и Бирмингема (английских городов, очень сильно пострадавших от бомбёжек), квартала Барбикан в Лондоне, Лейнбан в Роттердаме (первой пешеходной улицы в Европе), а также новых деловых центров городов Западной Германии (Франкфурта, Мюнхена, Штутгарта и Гамбурга) и Италии (Милана, Турина, Болоньи и Рима).

Функциональная программа Пар-Дьё зиждилась на четырёх столпах: офисах, торговле, культуре и административном комплексе, дополненных уже построенным и новым жильём. «Якорями» проекта должны были стать административный комплекс с представительскими офисными зданиями, а также крупный торговый центр. Ещё одним ключевым элементом предполагалось создание мощного культурного комплекса: Лион испытывал дефицит учреждений культуры, к тому же всех волновала проблема вымирания «сити» в ночное время суток. Отчасти помог случай: муниципалитет Виллёрбана, который в те годы не входил в состав Лиона, отказался от строительства дворца культуры, инициированного Андре Мальро. Мэр Лиона перехватил инициативу, предложив построить его в Пар-Дьё и взяв за основу победивший конкурсный проект Поля Шеметова и его коллег по AUA. Предполагалось, что это будет огромный комплекс, настоящий город культуры в лучших традициях межвоенного авангарда – с театром, филармонией, кинозалом, выставочной галереей, библиотекой и прочими функциями, с универсальным залом. Все эти элементы, включая жильё, планировалось объединить полностью пешеходным пространством на уровне земли.

Дворец культуры Пар-Дьё. Арх. Поль Шеметов / AUA. 1959-1966 гг.
Дворец культуры Пар-Дьё. Арх. Поль Шеметов / AUA. 1959-1966 гг.
zooming
Дворец культуры Пар-Дьё. Арх. Поль Шеметов / AUA. 1959-1966 гг.



Тогда же, на раннем этапе проектирования возникла идея мощной вертикальной доминанты, предложенная Дельфантом. Первый в Лионе настоящий небоскрёб должен был стать пространственным ориентиром, отмечающим новый центр и хорошо заметным не только из Старого города, но и с дальних точек – например, из нового аэропорта Сатолас. 165-метровая постмодернистская башня Tour Part-Dieu, за свою форму получившая прозвище «карандаш», была построена в 1972–1977 по проекту американского архитектора Аральдо Коссутты [Araldo Cossutta] и его французского партнёра Стефана дю Шато [Stéphane du Château]. Поставленная посреди обширной плоской территории, она в течение нескольких десятилетий была одним из важнейших элементов городского ландшафта и символом Лиона ХХ века. Лишь недавно строительство новых небоскрёбов по соседству с башней изменило силуэт города, девальвировав её роль в нём.

Башня Part-Dieu. Арх. Аральдо Коссутта, Стефан дю Шато. 1977 г. © Grand Lyon
Комплекс Пер-Дьё. Вид вдоль ул. Боннель. Фото: © Василий Бабуров
Башня Part-Dieu. Арх. Аральдо Коссутта, Стефан дю Шато. 1977 г. Фото: © Василий Бабуров
Башня Part-Dieu в панораме Лиона. Арх. Аральдо Коссутта, Стефан дю Шато. 1977 г. Фото: © Василий Бабуров



Международный опыт показывал, что в подавляющем большинстве случаев новые городские центры строятся рядом или в комплексе с железнодорожными вокзалами. Логично было использовать подобный подход и в Лионе, где рядом с Пар-Дьё располагалась сортировочная станция. Дельфант с коллегами предложили построить на месте станции новый главный вокзал, тогда как старый – Перраш – сделать вспомогательным. Идею по достоинству оценил мэр Прадель: без современного вокзала Лиону было бы невозможно конкурировать с другими региональными центрами. Вдобавок город получал практически две новые планировочные оси: существующая широтная продлевалась далеко на восток, а историческая меридиональная – вдоль вытянутого с севера на юг Полуострова – дублировалась на восточном берегу Роны вдоль улицы Гарибальди, соединив в перспективе парк Тет-д’Ор на севере с фортом Ламот на юге.

Мечты и реальность

Однако проекту, утверждённому в 1967 году, не суждено было осуществиться. Первым «пал» вокзал. Идея его строительства не нашла поддержки у руководства SNCF (Французских железных дорог), отказавшегося взять на себя часть расходов по замене сортировочной станции на пассажирскую. Недальновидность железнодорожной монополии нанесла мощный удар по оригинальной концепции, ударив рикошетом и по архитектуре отдельных зданий.

Комплекс Пар-Дьё. Схема планировки. 1967 г.



Вторым нокдауном стала смена курса государственной политики по развитию «метрополий равновесия» в 1970-е годы. Основной упор отныне делался на развитии региона Иль-де-Франс – т.е. центральные функции выносились из Парижа не в провинциальные города, а на его периферию – прежде всего в Дефанс и другие районы столичной агломерации. Финансирование региональных проектов было значительно урезано.

В те годы непроизводственный сектор лионской экономики (как государственный, так и частный) был довольно слаб, так и не успев восстановиться по сравнению с довоенным уровнем. Отчасти это было связано с консерватизмом и пассивностью торгово-промышленной палаты: к примеру, она затормозила создание нового международного аэропорта, чем немедленно воспользовалась Женева, соседка и конкурент Лиона. Мэрии пришлось самостоятельно изыскивать средства для завершения проекта Пар-Дьё, выбирая между введением новых налогов и привлечением частных инвесторов на невыгодных городу условиях. Прежде всего это привело к «распуханию» торгового центра за счёт менее доходных функций: с изначально планировавшихся 30 тысяч м2 до 120 тысяч м2 (т.е. в 4 раза). Изменилась и его типология. На плане 1967 года он выглядел открытым, городским по своему характеру: параллельные улицы Боннель и Сервьян, ведущие к реке, планировалось обстроить аркадами, как в средневековых городах. Вместо этого был выстроен монструозный шопинг-мол с соответствующим многоуровневым паркингом и глухими фасадами, занявший не просто треть всей территории, но её центр. Обычно подобные сооружения размещаются в пригородах у автострад и очень редко внутри города, по крайней мере, к концу 1960-х в Европе такая практика уже считалась порочной.

zooming
Комплекс Пар-Дьё. Схема планировки. 1975 г.
Паркинг торгового центра Пар-Дьё. Фото: © Василий Бабуров



Успех или провал?

Главной проигравшей стороной оказались культурные функции. Вместо огромного комплекса были выстроены лишь концертный зал и библиотека, причём в виде отдельных, не связанных друг с другом зданий. Аудиторию (Концертный зал имени Мориса Равеля) спроектировал сам Дельфант в соавторстве с парижанином Анри Поттье [Henri Pottier], а библиотеку – Жак Перрен-Файоль и Робер Левассёр [Robert Levasseur]. Оба этих сооружения – достойные образчики брутализма шестидесятых, в первом случае – скульптурного, а во втором – структурного. Это не единственные, но, пожалуй, наиболее интересные с художественной точки зрения объекты Пар-Дьё, которые несколько подсластили горечь от урезания амбициозной программы.

Концертный зал имени Мориса Равеля. Арх. Шарль Дельфант, Анри Поттье, 1975 г. Фото: © Василий Бабуров
Концертный зал имени Мориса Равеля. Арх. Шарль Дельфант, Анри Поттье, 1975 г. Фото: © Василий Бабуров
Концертный зал имени Мориса Равеля. Арх. Шарль Дельфант, Анри Поттье, 1975 г. Фото: © Василий Бабуров
Концертный зал имени Мориса Равеля. Арх. Шарль Дельфант, Анри Поттье, 1975 г. Фото: © Василий Бабуров
Концертный зал имени Мориса Равеля. Арх. Шарль Дельфант, Анри Поттье, 1975 г. Фото: © Василий Бабуров
Концертный зал имени Мориса Равеля. Арх. Шарль Дельфант, Анри Поттье, 1975 г. Фото: © Василий Бабуров
Муниципальная библиотека. Арх. Шарль Дельфант, Жак Перрен-Файоль, Робер Левассёр, 1972 г. Источник: Bibliothèque municipale de Lyon
Муниципальная библиотека. Арх. Шарль Дельфант, Жак Перрен-Файоль, Робер Левассёр, 1972 г. Источник: Bibliothèque municipale de Lyon
Муниципальная библиотека. Арх. Шарль Дельфант, Жак Перрен-Файоль, Робер Левассёр, 1972 г. Источник: Bibliothèque municipale de Lyon
Муниципальная библиотека. Арх. Шарль Дельфант, Жак Перрен-Файоль, Робер Левассёр, 1972 г. Источник: Bibliothèque municipale de Lyon
Муниципальная библиотека. Арх. Шарль Дельфант, Жак Перрен-Файоль, Робер Левассёр, 1972 г. Источник: Bibliothèque municipale de Lyon



Свою лепту в частичную деградацию проекта внесли и государственные органы, которые должны были переехать в специально для предназначенный административный комплекс [cité administrative], однако далеко не все решились покинуть насиженные места в Старом городе. Мэрия оказалась более ответственной в этом отношении и перевела большую часть своих служб в новое здание (арх. Рене Жембер [René Gimbert], Жак Вержели [Jacques Vergely], 1976 г.)

Административный комплекс [cité administrative]. Фото: © Василий Бабуров
Административный комплекс [cité administrative] и улица Сервьян, «оседланная» торговым моллом. Фото: © Василий Бабуров



По иронии судьбы, буквально через несколько лет после своего отказа SNCF сама вынуждена была инициировать строительство вокзала Пар-Дьё: в Лион должна была прийти скоростная железнодорожная линия TGV, и при её проектировании выяснилось, что вокзал Перраш не приспособлен для этих целей. Слишком поздно – цельность и связность первоначального проекта было уже не вернуть.

В 1973 году на проект нового вокзала провели конкурс, в котором участвовал и Шарль Дельфант, взявший к себе в компанию Рене Гажеса [René Gagès], Андре Ремонде [André Remondet] и Клода Парана. Поскольку новая станция должна была стать сквозной, они предложили решение в виде мегаструктуры, «седлающей» пути и обеспечивающей непрерывные связи старых городских кварталов с периферийными районами к востоку от железной дороги. Можно сказать, проект Дельфанта и его коллег предвосхитил пространственную схему другой железнодорожной станции – в аэропорту Сент-Экзюпери (Сатоласе), построенной по проекту Сантьяго Калатравы. Реализован же был не столь эффектный проект архитекторов Эжена Гашона [Eugène Gachon] и Жана-Луи Жиродэ [Jean-Louis Girodet]. Хотя вокзал получил гораздо более традиционное, постмодернистское решение, он вполне органично интегрировался в «тело» города, благодаря замкнутой площади перед ним, которая изолировала его от шумной автомагистрали, позднее превращённой в бульвар.

zooming
Новый вокзал Пар-Дьё. Конкурсный проект. Арх. Шарль Дельфант, Клод Паран, Рене Гажес, Андре Ремонде. 1973 г. Источник: Collection Frac Centre
zooming
Новый вокзал Пар-Дьё. Конкурсный проект. Арх. Шарль Дельфант, Клод Паран, Рене Гажес, Андре Ремонде. 1973 г. Источник: Collection Frac Centre
Новый вокзал Пар-Дьё. Арх. Эжен Гашон, Жан-Луи Жиродэ. 1983 г. Источник: Bibliothèque municipale de Lyon
Новый вокзал Пар-Дьё. Арх. Эжен Гашон, Жан-Луи Жиродэ. 1983 г. Источник: Bibliothèque municipale de Lyon
Новый вокзал Пар-Дьё. Арх. Эжен Гашон, Жан-Луи Жиродэ. 1983 г. Источник: Bibliothèque municipale de Lyon
Новый вокзал Пар-Дьё. Арх. Эжен Гашон, Жан-Луи Жиродэ. 1983 г. Источник: Bibliothèque municipale de Lyon



Определённая доля ответственности за проблемы Пар-Дьё лежала и на инженерах-транспортниках, продвигавших идею массированного строительства автомагистралей для обслуживания нового района и его огромного торгового центра. 1970-е годы – время массовой автомобилизации, не обошедшей стороной ни один крупный французский город, включая Лион. Трансформация городской структуры в интересах автомобильного движения пользовалась активной поддержкой Жоржа Помпиду, ярого поборника модернистских доктрин. Однако это в корне противоречило изначальным идеям проекта, предполагавшим приоритет пешеходов и общественного транспорта. Поскольку тогдашние технологии не позволяли строить многоуровневые парковки в насыщенных водой грунтах, это привело к ещё одному искажению первоначальной концепции Пар-Дьё и появлению поднятой над землёй пешеходной платформы по типу эспланады Дефанс. Платформа, самая по себе эффектная, тем не менее, создала множество очевидных проблем: оказалось, что её части, «омывающие» глухие фасады, не работают как городские пространства, привлекая лишь маргиналов. Тот же эффект наблюдается и на уровне земли – возле лестниц и даже амфитеатров.

Пешеходная платформа между концертным залом и паркингом торгового молла. Фото: © Василий Бабуров
Пешеходная платформа между концертным залом и паркингом торгового молла. Фото: © Василий Бабуров
Пространство у подножия пешеходной платформы и башни Part-Dieu. Фото: © Василий Бабуров
Площадь перед концертным залом. Фото: © Василий Бабуров
Площадь с открытым амфитеатром между концертным залом и башней Part-Dieu. Фото: © Василий Бабуров
Площадь с открытым амфитеатром между концертным залом и башней Part-Dieu. Фото: © Василий Бабуров
Красивое, но безжизненное пространство. Фото: © Василий Бабуров



Под действием всех этих разнообразных факторов проект не только радикально изменился, но и утратил свою изначальную управляемость. Инвесторы, решившие участвовать в строительстве, стали перетягивать одеяло на себя. Здания проектировались исходя из текущей конъюнктуры рынка, озеленённые пространства были существенно сокращены в размерах. Технические условия и регламенты не соблюдались, что вело к сильному искажению общего замысла и ставило под угрозу функциональную и художественную целостность комплекса. Авторы испытали горькое разочарование конечными результатами. Сам Дельфант, написавший впоследствии книгу об истории проекта, назвал её «Пар-Дьё: успех одного провала» («La Part-Dieu, le succès d'un échec»).

И всё же, несмотря на очевидные расхождения между ожиданиями и реальностью, не все разделяют пессимизм создателей проекта. Пар-Дьё перетянул на себя многие административные, деловые и торговые функции и тем самым позволил привести в порядок исторический центр города. Кроме того, в Лионе появился внушительных размеров ансамбль оригинальной модернистской архитектуры, который сформировал новое «лицо» одного из древнейших городов Франции.

Основные объекты архитектурного наследия Пар-Дьё. Источник: Agence l’AUC


В 2010 году начался новый этап развития района. Согласно этим планам, в ближайшие 15 лет Пар-Дьё подвергнется глубокой модернизации и будет почти полностью обновлён. Этому проекту, реализуемому в соответствии с концепцией архитекторов AUC, знакомых нам по конкурсу на Большую Москву, мы надеемся посвятить отдельный обзор.

***

Автор выражает сердечную признательность архитектору Татьяне Киселёвой, сотруднице бюро AUA Paul Chemetov, за содействие и предоставленные архивные материалы.
 

14 Декабря 2016

Похожие статьи
Прощание с СЭВ
Александр Змеул рассказывает историю проектирования, строительства и перепроектирования здания СЭВ – безусловной градостроительной доминанты западного направления и символа послевоенной Москвы, размноженного в советском «мерче», всем хорошо знакомого. В ходе рассказа мы выясняем, что, когда в 1980-е комплексу потребовалось расширение, градсовет предложил очень деликатные варианты; и еще, что в 2003 году здесь проектировали башню, но тоже без сноса «книжки». Статья иллюстрирована архивными материалами, часть публикуется впервые; благодарим Музей архитектуры за предоставленные изображения.
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Уилкинсон и Макаслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Технологии и материалы
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сияние праздника: как украсить загородный дом. Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Невесомость как конструктив: минимализм в архитектуре...
С 2025 года компания РЕХАУ выводит на рынок новинку под брендом RESOLUT – алюминиевые светопрозрачные конструкции (СПК), демонстрирующие качественно новый подход к проектированию зданий, где технические характеристики напрямую влияют на эстетику и энергоэффективность архитектурных решений.
Сейчас на главной
Вино из одуванчиков
Работая над интерьером кафе в Казани, архитектурное бюро «Дюплекс» постаралось воссоздать настроение, присущее безмятежному летнему дню. Для этого авторы использовали не только теплую зеленую палитру и декор в виде растений, но и достаточно неожиданные текстуры камня и текстиля, а также световой дизайн.
Растворенный в джунглях
В проекте Canopy House Марсиу Коган и его Studio MK27 предложили человечный вариант модернистского по духу дома, сливающегося с буйной тропической природой на востоке Бразилии.
Миражи наших дней
Если вы читали книгу Даши Парамоновой «Грибы, мутанты и другие: архитектура эры Лужкова», то проект торгового центра в Казани покажется знакомым. Бюро Blank называет свой подход «миражом»: кирпичные фасады снесенного артиллерийского училища возвели заново и интегрировали в объем нового здания.
Парящая вершина
Центр продаж по проекту бюро Wutopia Lab в дельте Жемчужной реки напоминает о горных вершинах – как местных, тропической провинции Гуандун, так и тяньшаньских.
Лекарство и не только
В нижегородском баре «Травник» бюро INT2architecture создало атмосферу мастерской зельевара: пучки трав-ингредиентов свисают с потолка, штукатурка имитирует землебитные стены, а самая эффектная часть – потолок с кратерами, напоминающими гнездо птицы ремез.
Наедине с лесом
Архитектор Станислав Зыков спроектировал для небольшого лесного участка, свободного от деревьев, башню с бассейном на крыше: плавая в нем, можно рассматривать верхушки елей. Все наружные стены дома стеклянные и даже водосток находится внутри, чтобы гости могли лучше слышать шум дождя.
Любовь не горит
Последняя выставка петербургской Анненкирхе перед закрытием на реставрацию вспоминает все, что происходило в здании на протяжении трех столетий: от венчания Карла Брюллова до киносеансов Иосифа Бродского, рок-концерты и выставки экспериментального искусства, наконец – пожар, после которого приход расцвел с новой силой. Успейте запечатлеть образ одного из самых необычных мест Петербурга.
Путь в три шага
Бюро HENN и C.F. Møller выиграли конкурс на проект нового больничного комплекса Ганноверского медицинского института.
Архитектура впечатлений
Бюро Planet9 выпустило книгу «Архитектура впечатлений», посвященную значению экспозиционного дизайна в современном культурном пространстве. В ней собраны размышления о ключевых принципах выставочной архитектуры, реальные кейсы и закулисные истории масштабных проектов. Предлагаем познакомиться с фрагментом книги, где речь идет о нескольких биеннале – венецианских и уральской.
Дом хорошего самочувствия
Бюро Triptyque и Architects Office создали первый в Бразилии многоквартирный дом для здоровой жизни: их башня AGE360 в самом центре вмещает спортивные и спа-объекты.
Блеск дерзновенный
Изучаем «Новый взгляд», первую школу, построенную за последние 25 лет в Хамовниках. У здания три основные особенности: оно рассчитано на универсалии современного образования, обучение через общение и прочее; второе – фасады сочетают структурное моллированное стекло и металлизированно-поливную керамику, они дороги и технологичны. Третье – это школа «Садовых кварталов», последнее по времени приобретение знаменитого квартала Хамовников. И дорогое, и, по-своему, дерзкое приобретение: есть некий молодой задор в этом высказывании. Разбираемся, как устроена школа и где здесь контраст.
Перья на ветру
Павильон по проекту шанхайского бюро GN Architects, подчеркивая красоту пейзажа, служит для привлечения туристов на островок Чайшань в Восточно-Китайском море.
Поворот ядра
Остроумное и емкое пластическое решение – поворот каждого этажа на N градусов – дал ансамбль «танцующих» башен, подобных друг другу, но разных; простых, но сложных. Авторы тщательно продумали один узел и немало повозились с конструкцией колонн, все остальное «было просто». Да, еще стены ядра на каждом этаже развернули – для максимальной эффективности офисных пространств.
Зеленый и чистый
Водно-ландшафтный парк в Екатеринбурге, созданный компанией Urban Green для проведения фестиваля ландшафтного искусства «Атмофест», включает семь «зеленых» технологий – от посевных цветников до датчиков замера качества воздуха и очищающего воду биоплато.
Пресса: Сергей Чобан: «Город-миллионник — это шедевр, который...
Архитектор Сергей Чобан объясняет замысел фасада нового здания Третьяковки в Кадашах, рассказывает о дизайне выставки русских импрессионистов и излагает свое видение развития большого города: что в нем можно строить и сносить, а что нет.
Дом из весенней материи
За этим домом мы наблюдаем уже пару лет: вроде бы простой, не очень сложный, но как удачно вписался в микрорайонный контекст после развязок МСД. Здорово запоминается этот дом всем, кто хотя бы время о времени ездит по шоссе. На наш взгляд, тут Сергею Никешкину, миксуя популярные приемы и подходы архитектуры 2010-х, удалось простое, вроде бы, здание превратить в высказывание «на тему дома как такового». Разбираемся, как так вышло.
Что я несу?
До апреля в зале ожидания московского Северного речного вокзала можно посмотреть инсталляцию, посвященную истории грузоперевозок по Москве-реке. Используя эстетику контейнеров и кранов бюро .dpt создает скульптурный павильон, который заставляет по-новому взглянуть на пышные интерьеры вокзала, а также узнать, как менялась роль реки.
Слои и синергия
Концепция «Студии 44» для конкурса редевелопмента Ижевского оружейного завода основана на выявлении и сохранении всех исторических слоев главного корпуса, который получает функцию культурно-инновационного центра. «Программа» здания помогает соединить профессионалов из разных сфер, а эспланада, набережная Ижа и «заводской» сад – провоцировать дальнейшее изменение прилегающих территорий.
Выросший из своего окружения
Объявлены результаты конкурса по концепции Большого московского цирка, и теперь можно более полно показывать конкурсные проекты. Здесь – проект Маркс Инжиниринг, вызвавший наибольший интерес и одобрение у нашей аудитории.
Райский птичий лай
Вилла Casa Seriema, построенная в окрестностях Белу-Оризонти по проекту бюро Tetro, своими общественными пространствами обращена на горы, а частными комнатами – на густой лес.
Вода и ветер точат камень
По проекту бюро Asadov в районе Дубая, где сосредоточена инфраструктура для кино- и телепроизводства, будет построен жилой комплекс Arisha. Чтобы создать затененные пространства и интригующий силуэт, архитекторы выбрали воронкообразную композицию, а также заимствованные у природы пластические приемы – выветривания и осыпания. Пространства кровли, стилобата и подземного этажа расширяют возможности для досуга в контуре рукотворного «оазиса».
Цирк в Мневниках: сравнение разрезов
Показываем все шесть конкурсных проектов нового Большого цирка, перенесенного в Мневниковскую пойму. Как стало известно сегодня, победителем по итогам общественного голосования на «Активном гражданине» стал всё тот же проект, показанный нам, в качестве победившего, в январе. Но теперь можно посмотреть на разрезы, виды сверху... Некоторые проекты новый ракурс очень освежает.
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.
Мосты и лестницы
Дом на берегу Волги в Саратовской области архитекторы бюро SNOU снабдили большим количеством террас, которые соединяются воздушными мостами – этот элемент присутствует также и в интерьере. Простым объемам и линейной компоновке противопоставлена скульптурная винтовая лестница, которая позволяет спуститься из спальни или кабинета в сад.
Воронка комикса
Эффективное не всегда должно быть сложным: PR-специалист Кристина Шилова рассказывает, как мини-комикс привлек внимание к архитектурному конкурсу и обеспечил рекордные охваты музею «Дом Китобоя». В коллажной истории спасенная после сноса калининградского Дома Советов панель рассказывает о своем путешествии – и собирает лайки.
Пресса: «Очевидно, что я неудобна. Со мной тяжело работать»...
На вопрос «Как вас сейчас представить?» Елизавета Лихачева ответила кратко: «Искусствовед». Позади шесть лет директором Музея архитектуры, музеефикация дома Мельникова, год и девять месяцев у руля Музея изобразительных искусств имени Пушкина. Работы достаточно и сегодня. Мы с трудом нашли время для разговора в ее плотном деловом графике.