Феномен Хадид

В память о Захе Хадид (1950-2016) публикуем текст 2014 года о ее жизни, работе и том резонансе, который ее личность и проекты вызывали в мире.

mainImg
Авторский вариант статьи, опубликованной в №70 «Город женщин» (1/2014) журнала ПРОЕКТ РОССИЯ.
 
Хадид (араб. حديد) – железо.

Заха Хадид никого не оставляет равнодушным: оголтело ругать ее готовы даже солидные архитекторы, обвиняя ее в «штамповке» криволинейных форм, которые, по их мнению, превращаются в непривлекательные и нефункциональные постройки. При этом Хадид имеет и массу поклонников – причем среди не только архитекторов, но и широкой публики, которая знает о ней из глянцевых изданий и телепередач: для журналистов ее необычные биография и творчество – благодарная тема для репортажей.

zooming
Заха Хадид с Пьером де Мероном. Венецианская биеннале-2012 © Юлия Тарабарина



Ее часто называют самой известной женщиной-архитектором, но это преуменьшение: она с полным правом входит в десятку, а то и в пятерку самых знаменитых архитекторов мира – независимо от пола. Часто отмечают, что Хадид обыграла мужчин в их собственной игре, и это вполне справедливо: по статистике, даже сейчас на Западе женщины среди архитекторов составляют лишь пятую часть (при том, что в вузах учится поровну девушек и юношей), а если взять архитектуру вместе со связанными сферами инженерии, строительства и девелопмента, то процент женщин еще уменьшится. Но эти числа сами по себе не проблема: гораздо хуже, что почти половине женщин-архитекторов платят меньше, чем мужчинам с такой же квалификацией и на тех же должностях, а две трети сталкиваются на работе со скрытой мужской «дедовщиной»[1]. О том, легко ли было ей добиться успеха как женщине-архитектору, Заху Хадид спрашивают в почти каждом интервью, но она никогда не отказывается отвечать: по ее словам, заставить себя уважать как профессионала было самой трудной задачей в ее жизни. Во время учебы и в начале карьеры она не замечала дискриминации, однако чем дальше она продвигалась, тем заметнее становилась «особое» отношение. Но она никогда не терпела молча, а энергично отстаивала свои права, потому и прослыла очень сложным человеком, хотя тяжелый нрав архитектурных «звезд»-мужчин никто не обсуждает и не осуждает. Сама она признает, что «нетерпелива и нетактична. Люди говорят, что я могу напугать»[2]. Как вспоминает участник дуэта Pet Shop Boys Нил Теннант, для которого архитектор разработала эффектные и вполне функциональные декорации к мировому турне Nightlife (1999), работать с ней было не только увлекательно, но и страшно, т.к. она могла внезапно заявить ему: «Зачем ты это говоришь? Заткнись! Кем ты себя возомнил?»[3]

Хадид раздражает пристальное внимание прессы к ее необычным нарядам и прическам: ведь о костюмах Нормана Фостера едва ли когда-нибудь пишут, а ее внешний вид подробно обсуждают даже в архитектурных изданиях[4]. Также всех интересует ее личная жизнь: архитектор не скрывает, что она не была замужем и у нее нет детей, но не считает это осознанной жертвой на алтарь архитектуры ­– это не профессия, а жизнь, и, если не отдавать ей себя полностью, смысла заниматься ей нет. Потому женщинам бывает непросто полностью «вернуться в строй» после декретного отпуска, но если бы она действительно захотела родить ребенка, она бы это сделала[5]. Однако заниматься семьей и преуспеть в профессии все равно очень нелегко, и потому Хадид считает, что здесь нужна максимальная поддержка государства и общества. Еще одна проблема в том, что женщин-архитекторов вынуждают заниматься интерьерами и частным жильем: якобы это их жанр, а крупный многофункциональный комплекс они просто «не потянут»[6].

zooming
Заха Хадид в возрасте 6 лет © Zaha Hadid Architects
zooming
Юная Заха Хадид у фонтана Треви в Риме
zooming
Заха Хадид. Фото 1980-х годов

Горячий характер Хадид лишь дополняет ее феноменальные целеустремленность и веру в себя, заложенные еще в детстве. Заха родилась в Багдаде в 1950 в семье видного политика и коммерсанта Мухаммада Хадида, училась в католической школе в Багдаде и в пансионах в Швейцарии и Англии. В ее абсолютно светском и прозападном окружении верили в прогресс и считали, что женщина может выбрать любую профессию. Заха еще в детстве решила, что станет архитектором: на нее повлияли и знакомство с древними памятниками Шумера среди болот на юге страны, и проектирование интерьера собственной комнаты, и оказавшийся у них дома макет нового особняка ее тетки. Так как Хадид могла «решать математические задачи даже во сне»[7], сначала – в качестве своего рода подготовки – она окончила математический факультет Американского университета в Бейруте, а в 1972 поступила в лондонскую школу Архитектурной Ассоциации. Хотя на тот момент это был мировой центр передовой архитектурной мысли, работы Хадид, вдохновленные русским авангардом, вызывали у профессоров нерадостное удивление, пока она не попала к преподавателям Рему Колхасу и Элиа Зенгелису, которые посчитали ее проекты необыкновенными, чем очень удивили ее саму[8]. С Колхасом у нее установились теплые отношения, и она проработала полгода в ОМА после окончания АА в 1977; он назвал ее «планетой на своей собственной неповторимой орбите» – сначала она огорчилась, но потом поняла, что обычной карьеры у нее и не может быть[9]. В этом – суть феномена Хадид: на пути к успеху ей пришлось преодолеть не только дискриминацию по признаку пола или национальности (чего тоже было достаточно), но и всеобщее недоверие к ее проектам – якобы фантастическим и нереализуемым. Очень долго она воспринималась исключительно как бумажный архитектор и автор головокружительных живописных композиций. Эти полотна она, впрочем, создавала не как самостоятельные произведения, а как часть подачи проекта, выставляя их в галереях в надежде объяснить публике свои идеи[10].
Заха Хадид. Тектоника Малевича. Дипломный проект в лондонской школе Архитектурной Ассоциации © Zaha Hadid Architects

Полотна Хадид ценятся коллекционерами: так, ее дипломная работа «Malevich's Tektonik» (1977; проект отеля на мосту через Темзу) вошла в 1998 в собрание Музея современного искуства в Сан-Франциско, а рисунки и живопись хранятся в нью-йоркском MoMA.
zooming
Заха Хадид. Клуб The Peak на горе над Гонконгом. Живописное полотно на тему проекта © Zaha Hadid Architects
zooming
Заха Хадид показывает премьер-министру Великобритании Маргарет Тэтчер макет клуба The Peak в Гонконге. 1984

Получив диплом АА, Заха Хадид осталась в Британии потому, что там работали лучшие инженеры, а в Ираке настали непростые времена: с партией «Баас» у власти, однажды вернувшись на родину, Хадид рисковала больше не получить выездную визу. Она преподавала в АА и участвовала в конкурсах. Победа в одном из них – на проект клуба The Peak на горе над Гонконгом в 1982 – принесла ей международную известность. Разлетающиеся в разные стороны плоскости, казалось, реализовать будет невозможно, однако инженеры Arup увидели в них лишь привычные конструкции мостов и виадуков. Но проект остался на бумаге из-за банкротства заказчика, и первой реализацией для Хадид стал гораздо более скромный по масштабу интерьер ресторана Monsoon в Саппоро (1989). Следующий заметный успех Захи – участие в выставке «Деконструктивистская архитектура» (1988) в нью-йоркском МоМА: куратор Филип Джонсон собрал там по формальному признаку всех «любителей диагоналей»: Колхаса, Чуми, Айзенмана, Либескинда…

zooming
Заха Хадид на заднем плане. На первом – Чарльз Корреа и Питер Смитсон. Фото середины 1980-х годов.
zooming
Заха Хадид. Оперный театр в столице Уэльса Кардиффе © Zaha Hadid Architects
zooming
Заха Хадид. Оперный театр в столице Уэльса Кардиффе © Zaha Hadid Architects



В 1988 Хадид выиграла конкурс на проект жилого дома для очередного «Интербау» в Берлине (1994), но первой ее постройкой стал не он, а пожарная часть фабрики Vitra в Вайле-на-Рейне (1993) – экспонат собранной там архитектурной коллекции. Сейчас она используется как выставочный зал, но не из-за «профнепригоности», как нередко предполагают, а потому, что ее заменило новое муниципальное пожарное депо[11]. В 1998 Хадид победила в конкурсе на проект музея MAXXI в Риме (2009) – теперь ее работы можно было отнести к направлению параметризма[12]: острые углы сменились текучими формами. Далее были Центр современного искусства в Цинциннати (2003), объекты в разных частях континентальной Европы, многочисленные проекты и менее многочисленные постройки на Ближнем и Дальнем Востоке, большие выставки в венском МАК (2003) и нью-йоркском Гуггенхайме (2006). Даже в России у нее есть объекты: вилла Capital Hill в Барвихе (2011) и строящееся сейчас офисное здание на Шарикоподшипниковской улице в Москве. Последним не взятым Хадид бастионом долго оставалась Британия: ее проект оперного театра в Кардиффе (1994) занял первое место на конкурсе, но не понравился валлийским политикам и был в итоге отвергнут – якобы по техническим причинам, хотя в Уэльсе с Хадид боролись как с жительницей Лондона, женщиной, иностранкой. Это стало для архитектора сильнейшим ударом и отсрочило, как она считает, ее успех на 5–7 лет: лишь в 2000-х она выиграла конкурс на Центр водных видов спорта для лондонской Олимпиады (2012), построила школу в Лондоне (2010) и музей транспорта в Глазго (2011). После ряда безрезультатных номинаций Заха Хадид два года подряд, в 2010 и 2011, стала лауреатом премии Стерлинга – главной британской архитектурной награды, а в 2012 английская королева возвела ее в рыцарское достоинство. Сейчас в Zaha Hadid Architects работают 400 сотрудников, а в портфолио – 950 проектов в 44 странах мира. Путь на вершину завершен.

zooming
Заха Хадид на церемонии вручения ей Притцкеровской премии. Эрмитаж, Санкт-Петербург. 2004



Важной вехой на этом пути было присуждение Хадид в 2004 Притцкеровской премии: она стала первой женщиной в списке лауреатов. Прекрасно знакомая с дискриминацией Дениз Скотт-Браун, соавтор большинства проектов и теоретических трудов Роберта Вентури, в 1991 получившего «Притцкера» в одиночку, сказала об этом: «Им потребовалось 23 года[13], чтобы найти женщину, которая подходит под их шаблон выдающейся архитектуры.» И с ней нельзя не согласится: Заха, при всех преодоленных и непреодоленных гендерных трудностях, одной крови со «звездами»-мужчинами: ей прекрасно удалось воплотить образ творца-харизматика, перед которым трепещут молодежь и заказчики. Достаточно взять ее отношение к бессменному партнеру и соавтору Патрику Шумахеру: на недавний вопрос «не пора ли включить его имя в название фирмы?», она ответила, что для этого он должен «посвятить себя» работе, и вообще – мастерская носит только ее имя, так как она ее основала[14].

Как и ее коллеги по первому эшелону, она согласна работать для тоталитарных режимов, но подвергается за это критике. Фото Хадид, возлагающей цветы на могилу первого президента Азербайджана Гейдара Алиева в день закладки спроектированного ей Центра его имени в Баку, вызвало немалый резонанс: Запад обвиняет азербайджанские власти в нарушении прав человека, ликвидации политической конкуренции и фальсификации выборов[15]. Но архитектор утверждает, что она готова проектировать общественные здания где угодно, так как они улучшают жизнь людей в целом – независимо от режимов, которые, к тому же, имеют свойство меняться; а тюрьму она не стала бы строить и в самом демократическом государстве[16].

Не менее показательна история с недавним конкурсом на проект Парламента Ирака: его выиграли молодые лондонские архитекторы Assemblage, а бюро Хадид заняло третье место. Однако заказчик проигнорировал решение жюри и начал переговоры со «звездой», которая уже занимается в Багдаде зданием Центробанка и Национальным музеем. Победители конкурса признаются, что разочарованы тем, что Заха взялась за этот проект – особенно если вспомнить ее собственную эпопею в Кардиффе[17].

Это противоречие – далеко не единственное в истории Захи Хадид, в образе которой слились человек, архитектор, почти глянцевая персона, символ борьбы за равноправие полов­ и даже бренд. Таким удивительным конгломератом она и останется в истории – одновременно наша современница и вавилонянка, наследница 5000-летней культуры[18].
 
[1] Waite R., Corvin A. Shock survey results as the AJ launches campaign to raise women architects’ status // Architects Journal, 16.01.2012; Booth E. Glass ceiling pay gap revealed // Architects Journal, 06.02.2013
[2] Glancey J. «I don't do nice» // The Guardian, 09.10.2006
[3] Garratt S. Impossible Dreamer // The Telegraph, 16.06.2007
[4] Ibid.
[5] Glancey J. «I don't do nice» // The Guardian, 09.10.2006
[6] Thorpe V. Zaha Hadid: Britain must do more to help encourage its women architects // The Observer, 17.02.2013
[7] Rauterberg H. «Ich will die ganze Welt ergreifen» // Die Zeit, 14.06.2006
[8] Bedell G. Space is her place // The Observer, 02.02.2003
[9] McKenzie S. Zaha Hadid: 'Would they still call me a diva if I was a man?' // CNN, 01.11.2013 http://edition.cnn.com/2013/11/01/sport/zaha-hadid-architect-profile-superyacht/
[10] Engeser M. Architektin Zaha Hadid im Interview „Beton ist sexy“ // Wirtschafts Woche, 21.01.2007
[11] Hill J. Deconstructivist Architecture, 25 Years Later // world-architects eMagazine, 01.28.2013 http://www.world-architects.com/en/pages/deconstructivist-architecture-25
[12] Schumacher P. Parametricism as Style – Parametricist Manifesto. 2008 http://www.patrikschumacher.com/Texts/Parametricism%20as%20Style.htm
[13] В реальности – 25 лет: Притцкеровская премия была впервые вручена в 1979 году.
[14] Olcayto R. Hadid mulls practice title change // Architects Journal, 19.10.2012
[15] Olcayto R. Zaha in human rights row over Azerbaijan project // Building Design, 25.01.2008
[16] Brooks X. Zaha Hadid: 'I don't make nice little buildings' // The Guardian, 22.09.2013
[17] Fulcher M. Zaha Hadid wins chance to design Iraq parliament building // Architects Journal, 14.11.2013
[18] Rauterberg H. «Ich will die ganze Welt ergreifen» // Die Zeit, 14.06.2006

01 Апреля 2016

Похожие статьи
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Уилкинсон и Макаслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Технологии и материалы
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Невесомость как конструктив: минимализм в архитектуре...
С 2025 года компания РЕХАУ выводит на рынок новинку под брендом RESOLUT – алюминиевые светопрозрачные конструкции (СПК), демонстрирующие качественно новый подход к проектированию зданий, где технические характеристики напрямую влияют на эстетику и энергоэффективность архитектурных решений.
Архитектурная вселенная материалов IND
​Александр Князев, глава департамента материалов и прототипирования бюро IND Architects, рассказывает о своей работе: как архитекторы выбирают материалы для проекта, какие качества в них ценят, какими видят их в будущем.
DO buro: Сильные проекты всегда строятся на доверии
DO Buro – творческое объединение трех архитекторов, выпускников школы МАРШ: Александра Казаченко, Вероники Давиташвили и Алексея Агаркова. Бюро не ограничивает себя определенной типологией или локацией, а отправной точкой проектирования называет сценарий и материал.
Бриллиант в короне: новая система DIAMANT от ведущего...
Все более широкая сфера применения широкоформатного остекления стимулирует производителей расширять и совершенствовать свои линейки. У компании РЕХАУ их целых шесть. Рассказываем, почему так и какие возможности дает новая флагманская система DIAMANT.
Бюро .dpt – о важности материала
Основатели Архитектурного бюро .dpt Ксения Караваева и Мурат Гукетлов размышляют о роли материала в архитектуре и предметном дизайне и генерируют объекты из поликарбоната при помощи нейросети.
Теневая игра: новое слово в архитектурной солнцезащите
Контроль естественного освещения позволяет создавать оптимальные условия для работы и отдыха в помещении, устраняя блики и равномерно распределяя свет. UV-защита не только сохраняет здоровье, но и предотвращает выцветание интерьеров, а также существенно повышает энергоэффективность зданий. Новое поколение систем внешней солнцезащиты представляет компания «АЛЮТЕХ» – минималистичное и функциональное решение, адаптирующееся под любой проект.
«Лазалия»: Новый взгляд на детскую игровую среду
Игровой комплекс «Лазалия» от компании «Новые Горизонты» сочетает в себе передовые технологии и индивидуальный подход, что делает его популярным решением для городских парков, жилых комплексов и других общественных пространств.
​VOX Architects: инновационный подход к светопрозрачным...
Архитектурная студия VOX Architects, известная своими креативными решениями в проектировании общественных пространств, уже более 15 лет экспериментирует с поликарбонатом, раскрывая новые возможности этого материала.
Свет, легкость, минимализм: поликарбонат в архитектуре
Поликарбонат – востребованный материал, который помогает воплощать в жизнь смелые архитектурные замыслы: его прочность и пластичность упрощают реализацию проекта и обеспечивают сооружению долговечность, а характерная фактура и разнообразие колорита придают фасадам и кровлям выразительность. Рассказываем о современном поликарбонате и о его успешном применении в российской и международной архитектурной практике.
​И шахматный клуб, и скалодром: как строился ФОК...
В 2023 году на юго-востоке Москвы открылся новый дворец спорта. Здание напоминает сложенный из бумаги самолётик. Фасадные и интерьерные решения реализованы с применением технологий КНАУФ, в том числе системы каркасно-обшивных стен (КОС).
​За фасадом: особенности применения кирпича в современных...
Навесные фасадные системы (НФС) с кирпичом – популярное решение в современной архитектуре, позволяющие любоваться эстетикой традиционного материала даже на высотных зданиях. Разбираемся в преимуществах кирпичной облицовки в «пироге» вентилируемого фасада.
Силиконо-акрилатная штукатурка: секрет долговечности
Компания LAB Industries (ТМ Церезит) представила на рынке новый продукт – силиконо-акрилатную штукатурку Церезит CT 76 для фасадных работ. Она подходит для выполнения тонкослойных декоративных покрытий интенсивных цветов, в том числе самых темных, гарантируя прочность и устойчивость к внешним воздействиям.
Свет и материя
​В новой коллекция светильников Центрсвет натуральные материалы – алебастр, латунь и кожа – создают вдохновляющие сюжеты для дизайнеров. Минимализм формы подчеркивается благородством материала и скрывает за собой самую современную технологию.
Teplowin: новое имя, проверенный опыт в фасадном строительстве
Один из крупнейших производителей светопрозрачных конструкций на российском строительном рынке – «ТД Окна» – объявил о ребрендинге: теперь это бренд Teplowin, комплексный строительный подрядчик по фасадам, осуществляющий весь спектр услуг по производству и установке фасадных систем, включая алюминиевые и ПВХ конструкции, а также навесные вентилируемые фасады.
Сейчас на главной
Пресса: Город, спрятавший свои памятники
Псков: тяжелая судьба генплана и интуиционная реставрация.

Рассказ о том, как при восстановлении Пскова столкнулось три градостроительные концепции от разных авторов, кто кого съел и почему город теперь так выглядит. Получается, Псков теперь – фентези.
Коронованный корень
К бруталистской башне в самом сердце 12-го округа Парижа бюро Maud Caubet Architectes отнеслось как к королеве и увенчало её эффектной стеклянной «короной».
Пара театралов
Градостроительный совет Петербурга высоко оценил проект дома на проспекте Римского-Корсакова, который должен заменить советскую диссонируюущую постройку. «Студия 44» предложила соответствующие исторической части города габариты и выразительное фасадное решение, разделив дом на «женскую» и «мужскую» секции. Каскады эркеров дополнит мозаика по мотивам иллюстраций Ивана Билибина.
Звери в пещере
В Музее искусства Санкт-Петербурга XX-XXI веков открылась выставка «Анималистика. И в шутку, и всерьез». Архитектурной частью занималась мастерская «Витрувий и сыновья», которая превратила один из залов в пещеру Альтамира. А во дворе музея появилась ёлка, претендующая на звание самой оригинальной и фотогеничной в городе.
Река и форм, и смыслов
Бюро ATRIUM славится вниманием к пластичной форме, современному дизайну и даже к новым видам интеллекта. В книге-портфолио Вера Бутко и Антон Надточий представили работу компании как бурный поток: текстов, графики, образов... Это делает ее яркой феерией, хотя не в ущерб системности. Но система – другая, обновленная. Как будто фрагмент метавселенной воплотился в бумажном издании.
Лунка и сопка
Гольф-поле, построенное на окраине Красноярска по проекту местного бюро Проектдевелопмент, включает Академию – крытую часть для отработки ударов. Здание построено из клееных балок, а его форма соответствует ландшафту и очертаниям сопок.
Жизнестроительство на своей шкуре
Какая шкура у архитектора? Правильно, чаще всего черная... Неудивительно, что такого же цвета обложка новой книги издательства TATLIN, в которой – впервые для России – собраны 52 собственных дома современных архитекторов. Есть известные, даже знаменитые, есть и совершенно малоизвестные, и большие, и маленькие, и стильные, и диковинные. В какой-то мере отражает историю нашей архитектуры за 30 лет.
Квартальная изолиния
Еще один конкурсный проект жилого комплекса на берегу Волги в Нижнем Новгороде подготовила «Студия 44». Группа архитекторов под руководством Ивана Кожина пришла к выводу, что неправильно в таком месте использовать регулярно-квартальную планировку и выработала индивидуальный подход: цепочку из парцеллированных многосекционных домов, которая тянется вдоль всей набережной. Рассказываем об особенностях и преимуществах приёма.
Двенадцать модулей эффективности для Гродно
В последний день ноября в Минске подвели итоги I Белорусского конкурса на разработку эффективной среды жилого квартала в Гродно. В конкурсе приняли активное участие российские архитекторы. Победу одержал проект «12 sq», разработанный авторским коллективом архитектурного бюро «НИТИ» из Уфы. Рассказываем подробно о победителе и остальных лауреатах конкурса
Конкурс: плата за креатив?
Со дня на день ждем объявления результатов конкурса группы «Самолет» на участок в Коммунарке. А пока делимся впечатлениями главного редактора Юлии Тарабариной – ей удалось провести паблик-толк, который технически был посвящен взаимодействию девелопера и архитекторов, а получился разговором о плюсах и минусах конкурсной практики.
Арх подарки
Собрали десять идей для подарков, так или иначе связанных с архитектурой. Советуем книги, впечатления, функциональные и просто красивые объекты: от оправ Кенго Кума и кинетических скульптур до кирпичей Фальконье и формочек для выпечки метлахской плитки.
Воспитание преемственностью
Объект культурного наследия на территории нового жилого комплекса часто воспринимается застройщиком как обременение. Хотя вполне может стать «продающей» и привлекающей внимание особенностью. Один из таких примеров реализован в петербургском ЖК «Кантемировский 11», где по проекту НИиПИ Спецреставрация фабрику начала XX века приспособили под школу и детский сад.
Левитация памяти
CITIZENSTUDIO спроектировали и реализовали памятник жертвам Холокоста в Екатеринбуге. В него включены камни из десяти мест массовой гибели евреев во время Великой Отечественной. На каждом табличка. И еще, хотя и щемяще-мемориальный, хрупкий и открытый. К такому памятнику легко подойти.
Пресса: Как Остоженка стала образцом архитектуры и символом...
Обозреватель Павел Зельдович поговорил с теми, кто формировал современный облик Остоженки. А фотограф Михаил Розанов любезно предоставил «Снобу» свои снимки. Кроме того, в материале использованы фото старой Остоженки Бориса Томбака и одного из главных архитекторов проекта Андрея Гнездилова.
Вершины социальной экологии
Четыре бюро – ATI Project, a-fact, Weber Architects и Parcnouveau – совместными усилиями выиграли конкурс на проектирование экологичного и «социального» жилого квартала Берталия-Лазаретто на окраине Болоньи.
Мандариновый рай
Выставка Москомархитектуры в Центре Зотов апеллирует непосредственно к эмоциям зрителей и выстраивает из них цепочку наподобие луна-парка или квест-рума, с большой плотностью и интенсивностью впечатлений. Характерно, что нас ведут от ностальгии и смятения с озарению и празднику, совершенно китчевому, в исполнении главных кураторов. Похоже, через праздник придется пройти всем.
Радушный мицелий
Проект гостинично-оздоровительного комплекса для эко-парка «Ясно-поле» отталкивается от технологии – по условиям конкурса, его будут печатать на 3D-принтере. В поисках подходящей «слоистой» фактуры арт-группа Nonfrozenarch обратилась к царству грибов.
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Канон севера
Проект храмового комплекса рядом со студенческим городком СПбГУ в Петергофе включает отсылки к северному модерну и конструктивизму. Мастерская «Прохрам» не боится сочетать «плинфу» и кортен, а также использовать не самые традиционные формы. Однако первый вариант, признанный архитектурным сообществом, пришлось всё же скорректировать в соответствии с пожеланиями заказчика. Помимо культовых сооружений комплекс предложит пригороду Петербурга социальные, образовательные и общественные площадки.
Учебник рисования?
Вообще так редко бывает. Ученики Андрея Ивановича Томского, архитектора, но главное – преподавателя академического рисунка, собрались и издали его уроки и его рисунки, сопроводив целой серией воспоминаний. Получилась книга теплая и полезная для тех, кто осваивает рисунок, тоже. Заметно, что вокруг Томского, действительно, образовалось сообщество друзей.
«Джинсовый» фасад
Спортивный зал в Ниме на юге Франции по проекту бюро Ateliers A+ получил фасад, вдохновленный текстильной историей города.
Террасное построение
ЖК «Ривер Парк» оформил берег Нагатинского затона надежно и уверенно. Здесь и общественная набережная, и приподнятые над городом дворы со связывающими их пешеходными мостиками, и кирпичные фасады. Самое интересное – отыскивать в этом внушительном и респектабельном высказывании нюансы реакции на контекст, так же как и ростки мегалитического мышления.
Остов кремля, осколки метеорита
Продолжаем рассказывать о конкурсных проектах жилого района, который GloraX планирует строить на набережной Гребного канала в Нижнем Новгороде. Бюро Asadov работало над концепцией через погружение в идентичность, а сторителлинг помог найти опорную точку для образного решения: генплан и композиция решены так, словно на прото-кремль упал метеорит. Удивлены? Ищите подробности в нашем материале.
Девица в светёлке
В интерьере шоу-рума компании «Крестецкая строчка» в петербургском пассаже бюро 5:00 am соединило театральность, неорусский стиль и современные детали: сундуки с «приданым», наличники и занавес сочетаются с нержавеющей сталью и стеклом.
Теория невероятности
Выставка «Русское невероятное» в Центре Зотов красивая и парадоксальная. Современная тенденция сопоставлять разные периоды, смешивать, да и что там, удивлять, здесь доведена до определенной степени апогея. Этакий новый способ исследования, очень творческий, похож на тотальную инсталляцию. Как будто с нами играют в исследование конструктивизма. О линейной истории искусства тут, конечно, сложно говорить. Может быть, даже о спиральной сложно. О дискретной, из отражений, может, и да.
Простор для погружения
Новая постоянная экспозиция Музея Москвы, которая открылась для посещения неделю назад, именно что открывает простор для изучения истории города, и даже выстраивает его последовательно «по полочкам» и «пластам»: от общеобразовательного, увлекательного, развлекательного – до серьезного, до открытого хранения. Это профессионально как на уровне науки, у экспозиции много квалифицированных консультантов, так и на уровне работы с аудиторией. Авторы экспозиции Кирилл Асс и Надежда Корбут.
Где свить гнездо?
Башня Park Court Jingu Kitasando по проекту бюро Hoshino Architects в центре Токио визуализирует размышления архитекторов на тему дома как гнезда.