Андрей Романов: «Нам нравится улучшать среду»

Архитектурному бюро ADM Андрея Романова и Екатерины Кузнецовой исполнилось десять лет. Публикуем интервью из книги, изданной в честь первого юбилея мастерской.

mainImg
– Вашему бюро десять лет. Что подтолкнуло вас к тому, чтобы основать его и начать работать самостоятельно?

– Стремление к самостоятельности у нас было всегда. Можно сказать, мечта. Наверное, об этом мечтают многие молодые архитекторы, но у нас мечта с самого начала была четко осознанная и конкретная. Все карьерные шаги, которые мы предпринимали до момента основания бюро, были так или иначе обусловлены этой целью. Мы никогда не шли по пути наименьшего сопротивления, и место работы выбирали исходя из приоритета получения знаний и опыта, необходимых в будущем для самостоятельной работы.

– Где вы работали и чем занимались до основания бюро? Сразу ли вы работали вместе с Екатериной Кузнецовой?

– По окончании института и я, и Катя пошли работать в интерьерные фирмы. Но уже через год мы договорились о совместной цели – решили, что для нас важна самостоятельная работа в большой архитектуре. После чего мы три года работали с архитектором Анатолием Климочкиным, получив уникальный опыт быстрого погружения в профессию. В возрасте 24 лет мы уже были главными архитекторами двух строящихся объектов: жилого комплекса площадью 170 000 квадратных метров на Шмитовском проезде, 16 и офисного здания в самом центре Москвы на пересечении Садового кольца и Малой Бронной улицы. На стройке учишься очень быстро, так что опыт мы получили колоссальный. У нас сформировалась команда из пяти архитекторов, но в тот момент мы были еще не готовы для открытия своего бюро. Нам хотелось прежде поработать с мастером, с архитектором очень высокого уровня. Мы всей командой присоединились к бюро Сергея Скуратова. Надо сказать, что это сотрудничество очень много нам дало. Прежде всего мы смогли нащупать то стилистическое направление в современной архитектуре, которое нам близко по духу. Кроме того, мы увидели пример высочайшей культуры работы с эстетикой фасада, деталью и материалом. Итогом совместной работы стали офисный центр Даниловский форт и коттеджный поселок Клуб 2071. А в начале 2006 года мы уже окончательно осознали свою готовность к самостоятельной работе и основали бюро ADM.

– Какое-то время ваша мастерская сотрудничала с международными бюро. Что вам дала эта работа?

– Да, действительно, у нас был такой период. Он длился два с небольшим года. Мы сделали несколько проектов совместно с John McAslan architects, KPF, SOM и с мастерской Фрэнка Гери. Я считаю этот опыт ценнейшим. Это было увлекательное время частых командировок, совместных совещаний и презентаций. Мы работали с коллегами как одна команда. В некоторых проектах мы выполняли функцию локального проектировщика, а вот, например, на объекте Станиславский-11 мы были полноправными соавторами и очень многое в проекте предложено именно нами. Но, самое главное – такая работа дает возможность наблюдать за подходом к работе очень высокого уровня. Я считал и считаю, что в тот момент для нашего молодого бюро, для всех наших сотрудников, тесное сотрудничество с опытными и известными фирмами европейского и мирового уровня было уникальной удачей. Мы действительно многому научились у зарубежных коллег.

– Ваши проекты неизменно тщательно прорисованы и довольно узнаваемы. Вы отрабатываете находки и приемы, эволюционируете медленно. Не смущает ли вас узнаваемость почерка или, наоборот, вы к ней стремитесь и это принцип?

– Если мы говорим об архитектуре как о творческой профессии, то узнаваемость проектов вряд ли является недостатком. Когда архитектор работает искренне, вкладывает в объекты душу, все его творчество будет прямо отражать его внутренний мир, характер, темперамент. Такие вещи могут, конечно, меняться в течение жизни, но не так уж и быстро это происходит. Вы, вероятно, сравниваете проекты, которые мы сделали на протяжении последних шести-семи лет… Но ведь за этот срок мы сами вряд ли могли так уж сильно измениться, неудивительно, что и наши проекты имеют схожие черты. Безусловно, мы стремимся избегать самоцитирования, искать каждый раз новые образы, иначе это было бы нечестно по отношению к заказчику, да и сам процесс проектирования стал бы скучным. Но, боюсь, что, каким бы новаторским ни был очередной новый образ проекта, не удастся избежать следов авторского стиля, сугубо нашего чувства пропорций и предпочтений в формообразовании. Да и не стоит.
ADM architects: книга, изданная бюро в 2016 году к 10-летнему юбилею. Фотография © Юлия Тарабарина, Архи.ру
Жилой дом на Малой Ордынке. Главный фасад. Вариант 2, проект, 2016. В процессе строительства
© ADM
Отель Hilton Doubletree на Ленинградском шоссе. Реализация, 2014. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак
Апартаментный комплекс «Волга». Проект, 2014. В процессе строительства
© ADM
Бизнес-центр Bank side в Наставническом переулке. Реализация, 2013. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак

– Не хочется иногда произвести архитектурный жест, выйти за рамки?

– К откровенному архитектурному хулиганству склонности у нас нет. Иногда можно увлечься какой-то яркой идеей, темой… Но все же чаще хочется просто сделать достойный, хорошо отрисованный дом. Вот такое желание постоянно присутствует.

– Не коробит ярлык коммерческой успешности?

– Вы, журналисты, любите сводить все к простым определениям, а я не люблю ярлыки как таковые. Какая разница, кто и что про нас говорит и думает? Сама по себе коммерческая успешность не может чему бы то ни было навредить. Я бы сказал – наоборот, она зачастую делает более свободным. Если ты достиг определенного уровня, когда можешь позволить себе отказываться от каких-либо объектов, которые тебе не нравятся, то тебя мало что может заставить идти на компромисс с собственной совестью.

– Каких заказчиков вы выбираете? Отказываете кому-нибудь?

– Мы не то чтобы выбираем, но предпочитаем работать с заказчиками, для которых важно, чтобы их проектом занимался хороший архитектор и которым нравится наша архитектура. Это, на мой взгляд, единственная правильная форма сотрудничества. Заказчик и архитектор на самом деле должны иметь близкие позиции в очень многих сферах. Кроме того должна быть и личная эмпатия или высокая степень доверия. Только так получается по-настоящему хорошая архитектура. Я считаю, что работа должна приносить радость и удовольствие обеим сторонам, я против вечной борьбы и переламывания кого бы то ни было через колено. Как правило, я могу заранее почувствовать – мой это заказчик или нет. Если нет, лучше, по возможности, сразу отказаться от работы.

– Что такое по-вашему «хорошая архитектура» и «качественная архитектура»?

– Самый сложный вопрос, но и самый простой. Архитектура – это здания. Хорошие здания – те, в которых людям хорошо и рядом с которыми им хорошо. А вот как этого добиться – в том-то вся и сложность.

– Как же вы этого добиваетесь, каков метод? С чего начинаете работу над проектом?

– Как таковой последовательности действий нет. Ну, конечно, сначала надо изучить участок, программу, но потом все начинает происходить само собой. Мы обсуждаем каждый проект с Екатериной, обмениваемся мнениями, но потом ты садишься и делаешь. В совершенно любой последовательности. Иногда начинаешь с макета, иногда с зонирования, когда-то пробуешь какую-то тему фасада, которая давно мелькает в голове, но лучшие проекты – это наверно те, где ты все делаешь одновременно, и в какой-то момент все просто складывается само.

– А если говорить о составляющих проекта – что вас увлекает больше всего, к примеру, планы или фасады? Перефразируя классика, вы идете изнутри наружу или снаружи внутрь? 

– Мы в равной степени увлеченно занимаемся формированием объемной композиции, проработкой планов, отрисовкой фасадов и работой с ландшафтом. Эти четыре вещи и являются составляющими объекта. Они очень сильно связаны между собой. И самое важное, что этим всем мы занимаемся одновременно. Делать их последовательно проще, но очень рискованно. Все должно рождаться одновременно, иначе где-то обязательно будет провал. Объем здания, план, фасад и идея ландшафта формируются практически единомоментно. Все нужно постоянно держать в голове. И это самое сложное в профессии.

– Но какова главная цель, что вас мотивирует?

– Что мотивирует нас? – да просто нам нравится строить симпатичные дома, создавать среду, в которой хорошо людям. Нам это интересно и мы получаем удовольствие, когда работа удалась. Мы видим много несовершенного в мире, наш город, в конце концов, несовершенен. Нам нравится пытаться улучшать то, что нам под силу. И это потрясающее чувство, когда ты приходишь в какое-то малоприятное место, делаешь свою работу хорошо, и это место становится вдруг замечательным. Там начинают жить и работать люди, у них формируются приятные эмоции и воспоминания, они начинают любить то, что ты придумал. Вот это действительно здорово. В конечном счете важно только то, что ты построил, то, что останется. Если результат радует, если тебе удалось сделать какую-то часть города лучше, то ты прав.

– Кажется, мы нашли ключевое слово – среда, часть города. Актуальную тему благоустройства городских пространств вы развиваете в своих архитектурных проектах достаточно давно, кажется, с проекта «Атмосферы» на Новослободской – проекта, где вы буквально вычистили фрагмент города, сформировали новую среду в полузакрытом пространстве. Это так?

– Нет. Пораньше. В более ранних проектах: Станиславский-11, бизнес центр Алкон, Хилтон Double tree, – тема среды как сочетания ландшафта и фасадов прорабатывалась очень серьёзно. Уже очень давно мы сформировали для себя тезис об исключительной важности ландшафта в любом проекте. Благоустройство недаром называют пятым фасадом. Мы считаем очевидным то, что человек не воспринимает одно только здание. Более того, часто обычный человек вообще не воспринимает здание как отдельный объект. Большинство людей просто живут своей жизнью и не интересуются архитектурой как таковой. Но когда они попадают в хорошо спроектированную среду, пространство начинает на них положительно влиять. При этом они воспринимают среду как единое целое. Не отделяя фасад от ландшафта. Человеку там либо приятно, либо не очень приятно находиться. Так мы и стараемся рассуждать. Все должно быть сделано на одинаково высоком уровне. Поэтому в большинстве случаев мы проектируем не только здания, но и благоустройство вокруг.
Офисный комплекс Атмосфера (реконструкция). Реализация, 2013 © ADM
Бизнес-центр класса А «Алкон» на Ленинградском проспекте. Реализация, 2013 © ADM
Бизнес-центр Bank side в Наставническом переулке. Реализация, 2013. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак
Отель Hilton Doubletree на Ленинградском шоссе. Реализация, 2014. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак
Апартаментный комплекс «Волга». Внутренний двор. Терраса летнего кафе. Проект, 2015. В процессе строительства
© ADM
Жилой дом на ул. Новослободская. Благоустройство двора. Проект, 2016. В процессе строительства
© ADM

– Вы говорите о городской среде, а как вы относитесь к контексту? Вся архитектура после восьмидесятых в той или иной мере контекстуальная, реагирует на окружение, а иногда даже очень глубоко в него погружается. Насколько вам близка тема контекста, оправдываете ли вы свои решения окружением? Или напротив, вообще не близка?

– Контекст важен, если он ценен. Если мы работаем в хорошо сложившейся среде, например строим в центре города, то стараемся попасть в масштаб. Стилистическое совпадение мы важным не считаем, но стараемся работать с ритмикой фасада и с материалом таким образом, чтобы новый объект обогащал и дополнял сложившуюся среду. Есть, конечно, участки города – некоторые из них даже расположены близко к центру, хотя это бывает крайне редко – где окружение не является ценным или удачным, и скорее всего скоро будет заменено. Там можно чувствовать себя более свободно. Искать другой масштаб, создавать новую среду.

– Есть ли у вас идеал городской среды, может быть, какие-то образцовые места, к которым вы хотели бы приблизиться по ощущениям?

– Мне лично идеальной кажется городская среда с не очень высокой плотностью, от четырех до шести этажей и преимущественно с квартальной застройкой. Важны парки и зеленые улицы, а также вода. И, конечно, очень низкий трафик. Комфортный город – город пешехода. Если говорить о примерах, то я, пожалуй, назову некоторые районы Гамбурга: Rottenbaum, Harvesthude, Winterhude. Прекрасные районы вокруг озера Альстер прямо в центре относительно крупного города.

– С другой стороны, сейчас в вашем портфолио все больше многоэтажных жилых домов. Могу предположить, что этот жанр диктуют обстоятельства заказа. А какой масштаб вы считаете оптимальным?

– Нам интересно заниматься всем, и это не наскучивает. Хотя, откровенно говоря, мы все-таки считаем, что человеку ближе и приятней масштаб зданий высотой до тридцати метров. И нам очень нравится работать с такими проектами.

– Очевидно, что для вас важны детали и текстуры. Насколько они делают проект дороже?

– Детали очень важны. Нам нравится, когда фасады хорошо нарисованы и когда у них достаточно деталей. Мы считаем, что человеку непросто воспринимать лапидарную эстетику. Глазу нужно за что-то цепляться, наверное, так мы устроены. Комфортнее находиться в среде, где есть умеренное разнообразие и достаточная насыщенность деталями. А раз так, то вопрос стоимости относителен. Разумеется, во всем нужна мера, но если сложные фасады создают более комфортную среду, чем простые, то люди предпочтут именно их и с удовольствием компенсируют затраты на их создание. К тому же иногда детали позволяют даже экономить, позволяя создать интересный, сложный образ не применяя очень дорогих материалов.

– Кстати о материалах и приемах. Когда-то, уже довольно давно, в 2007 году я написала про ваш проект дома в Гороховом переулке, что вам не нравилась предложенная заказчиком штукатурка и вы буквально «съели» нелюбимый материал, редуцировали его филенками и пропорциями простенков. Затем многослойность фасадов стала одной из ваших любимых тем, вот не пойму, чего здесь больше: игры с сопоставлением фактур или желания сделать дом тонкокостным, легким и в то же время сложным?

– Начну с комментария про штукатурку. К самым любимым этот материал и вправду не относится. Мы предпочитаем материалы с интересной текстурой, которые сами по себе могут обогатить образ здания. Очевидно, что рядовой элемент фасада, например простенок между окнами, совершенно по-разному выглядит в полихромном кирпиче и в однотонной плоской штукатурке. А со штукатуркой на относительно больших поверхностях работать непросто. Материал плоский, скучный и очень капризный в эксплуатации. В нашем климате, по-хорошему, его надо красить раз в три-четыре года.
Недостатки штукатурки как материала может скрыть только очень сложная пластика фасада – практически без плоских прямых участков. Язык архитектуры XVIII, XIX и начала XX века был богат криволинейными деталями, сложной пластикой. Если вы посмотрите на любой классический фасад, то увидите, что там практически нет больших ровных плоскостей. Все разделено на элементы, разбито рустами, обрамлено деталями – они помогали скрыть проблемы штукатурной технологии. Несмотря на нашу любовь к деталям, мы все же предпочитаем более лаконичный современный архитектурный язык. Больше прямых плоскостей, больше прямых линий. И вот здесь недостатки штукатурки начинают проявляться. Так же как и в случае с архитектурой конструктивизма, где такие недостатки стали, на мой взгляд, серьезной проблемой. Но это уже другая тема.

Если разбирать пример первого варианта фасада для объекта на Гороховском, который вы упомянули, то там ход мысли был такой. Мы были ограничены в выборе материала: заказчик был готов применить только простую штукатурку, которая, как я уже сказал, не обладает богатой фактурой. Для того, чтобы сделать фасад приятным глазу, необходимо было обогатить его – поработать с ритмом окон и с простенками. Мы использовали прием «бегающих окон», а также визуально разделили глухие части стены на разные фрагменты. Создали два слоя, отличающихся по глубине, фактуре и цвету. Что позволило компенсировать аскетичность штукатурной технологии.

Интересно также, что в итоге объект на Гороховском был реализован совершенно иначе. После многократной корректировки функции и композиции мы пришли к совершенно другому образу. Геометрия нового фасада значительно проще. И упростили мы ее именно потому, что вместо штукатурки в новой версии объекта появилась возможность использовать более интересные материалы: глазированный кирпич, архскин, тонированное стекло, а также деревянные оконные рамы с характерными увеличенными ригелями. Новый образ был построен на сочетании этих материалов. Бегающие окна и двухслойность были уже не нужны.
Клубный дом в Гороховском переулке. Реализация, 2016 © ADM architects

– Еще о приемах: вы часто используете на фасадах этакий межэтажный двутавр, иногда он металлический, но бывает керамический и каменный. Он придает вашим отточенным в деталях фасадам легкий, совершенно не брутальный оттенок прома. Откуда он взялся, когда появился и почему он вам так нравится?

– Об оттенке прома мы, честно говоря, никогда не думали. Горизонтальный элемент, про который вы говорите, действительно используем в очень многих объектах, хотя мне сложно ассоциировать их с промом, когда я смотрю на них на фасаде Воробьева дома, где они выточены из объемного натурального камня. Или когда вспоминаю, как подобные элементы изготавливали по нашим эскизам на немецком заводе NBK Keramic для офисного комплекса Alcon-1. Они не всегда похожи на двутавр. Но мы часто тем или иным образом артикулируем горизонталь для того, чтобы структурировать фасад, выразить его масштаб и тектонику. Сетка из горизонталей и вертикалей позволяет добиться внятного, хорошо организованного рисунка. Фактически она служит матрицей, с которой мы часто начинаем рисовать фасад. Далее придумывается дизайн отдельных элементов фасада, сочиняется и отрисовывается ритмика, определяющая их взаимные пропорциональные соотношения. Так, начиная с простой и четкой схемы, можно прийти к совершенно разным художественным образам. Не то чтобы данная схема всегда позволяла добиться желаемого результата, но этот прием один из наших любимейших.
ЖК «Воробьев дом». Фрагмент фасада. Проект, 2014. В процессе строительства © ADM
БЦ класса A Alcon I на Ленинградском проспекте
Фотография © ADM

– В таком случае ваша горизонталь – скорее фриз из классической ордерной схемы? Горизонталь, вплетенная в вертикаль и ею поддержанная? Известно, что вы не делаете стилизаций, но в то же время вы кажетесь явными представителями латентной классики, архитектуры внутренне традиционной, и в частности из-за этого подходящей для исторического города. Насколько это верно?

– Язык классики, как я уже говорил, нам не близок. Но вы правы, что есть некоторая общность с классическим подходом к рисованию фасада. Да и сам термин «рисовать фасад» отсылает скорее к классической, нежели к модернистской традиции. Нам нравится этот подход, он нам кажется более человечным. Мы никогда не стремились задавить зрителя чистотой модернистской формы.

– Расскажите подробнее о развитии сетки-матрицы. Насколько я понимаю, ритм фасада для вас очень важен. Откуда он возникает и от чего зависит?

– Работа с ритмами на фасаде – тоже любимая тема. Но она не всегда связана с сеткой-матрицей. Это два разных приема, которые, впрочем, могут друг друга отлично дополнять. Прежде всего то, что мы называем фасадными ритмами – это комбинации фасадных элементов, повторяющиеся в определенной последовательности. Например, мы комбинируем окно с декоративным импостом, балкончиком или фасадной вставкой из другого материала. И вот этот композиционный набор повторяется не на каждом этаже, а, например, через три этажа. На других этажах применяются другие комбинации элементов – глаз бессознательно фиксирует последовательность чередования. Такие повторяемости мы называем ритмическими темами. Будучи нарисованы убедительно и гармонично, они очень обогащают рисунок фасада. Что открывает огромное поле для творчества. Ритмических тем может быть несколько, какие-то становятся главными, другие подчиненными. Я люблю сравнивать такой сложно нарисованный фасад с симфоническим музыкальным произведением, в котором разные музыкальные инструменты играют свои партии и все это гармонично складывается в единое целое.

Так что сложный рисунок фасада у нас – не просто хаотично сдвинутые окошки. За всем этим стоит очень сложная работа, внутренняя логика и отражение художественного чутья. Поверьте, сложить ритмы в единое гармоничное целое очень не просто. При этом ритмические темы могут быть увязаны с поэтажной сеткой-матрицей, а могут – свободно располагаться на поле стены. Многое зависит от образа, который мы хотим создать.

– Есть ли у вас любимые проекты, которые на ваш взгляд удались лучше других?

– Невозможно создавать все объекты на одном уровне. Иногда получается лучше, иногда хуже. Но я против того, чтобы что-то выделять. Если какой-то объект получился хуже чем задумывался, то это наша вина, а не повод его не любить. Скорее это повод для размышлений; неудачи дают огромный опыт, чем они и ценны.

– Проект школы в Мамонтовке получился довольно резонансным. Вас привлекает этот жанр как разновидность общественной архитектуры? И кстати, что с проектом Китежского центра развития детей?

– Типология школы нам очень нравится. Здесь есть возможность и, что еще более важно – необходимость создавать необычные формы и пространства. Мир ребенка может и должен быть необычным и ярким, возбуждать фантазию. У нас было два проекта школ и оба мы постарались сделать нетривиальными. Проект в Мамонтовке, как вы знаете, реализован, а Китежская школа в процессе строительства. Это благотворительный проект, он реализуется на пожертвования и поэтому пока от построен только наполовину. Но радует то, что строительство продолжается, а в части помещений уже идет учебный процесс.
Школа в Мамонтовке. Реализация, 2013. Фотография © ADM
Школа в Мамонтовке. Реализация, 2013. Фотография © ADM
Китежский центр развития семьи и детей. Проект 2011
© ADM

– Некоторое время вы занимались реконструкцией промзон. Какие остались впечатления и каков наиболее ценный опыт от этой работы? Готовы ли вы вернуться к такой работе или это пройденный этап? 

– Рекультивации старых промзон, наполнение их новой функцией и эстетикой – тема, очень популярная в Европе. У нас в стране таких объектов всегда было на порядок меньше. Тем не менее это обычная работа для любого архитектурного бюро. Работа по-своему интересная, сложная и, как правило, коммерчески не очень выгодная. У нас в портфеле заказов объем таких проектов никогда не превышал 30%, так что говорить о каком-то отдельном этапе сложно. Сейчас их и вправду практически нет, но это не позиция, просто сейчас у нас больше объектов нового строительства.

Хотя есть проекты, где мы сохраняем какие-то части исторических зданий, по которым есть охранные обязательства или которые нам просто жалко сносить. Как я уже сказал, я к такой работе отношусь совершенно нормально, если появится проект, в котором будет симпатичная историческая застройка, и в нее надо будет вдохнуть новую жизнь, мы с удовольствием займемся этим.

– Вы сейчас упомянули о работе с историческими зданиями. В недавнем проекте ЖК на Новослободской вы, сохраняя фрагмент подлинного фасада фабричного здания XIX века, реплицируете его, дополняя подлинник копией. Я понимаю, что это делается для того, чтобы здание выглядело цельным, а не фрагментированным. И между тем венецианская хартия осуждает имитации исторических зданий… Не лучше ли было достроить его в непохожих формах, чтобы не создавать иллюзии?

– Я согласен с общим подходом, так и надо стараться делать. Мы сами ужасно не любим новодел. Но, видимо, нет правил без исключений. В случае Новослободской мы стояли перед очень непростым выбором. На участке размещался предельно странный конгломерат построек: несколько фрагментов стен промышленной архитектуры конца XIX века, обильно перемежеванных участками стен и безликой массой строений советского времени. Было буквально две с половиной стены, которые мы бы хотели сохранить. Причем эта половинка не примыкала к двум другим стенам. А нам нужно было сделать отдельный корпус с четырьмя полноценными фасадами, полтора из которых никогда не существовало. Вариант со вставками современной архитектуры между кусками исторических стен нас совершенно не убедил и мы попробовали продлить существующий ритм, точно его скопировав. Более того, мы даже планируем применить исторический кирпич, полученный после разборки старых стен. Спорный прием, согласен, но в данном случае мы уверены в его правильности. Впрочем, увидим, когда объект будет построен.
Жилой дом на ул. Новослободская. Проект, 2016
© ADM

– Как часто вы участвуете в конкурсах? Похоже на то, что теперь это случается реже. Может быть, вы вначале увлеклись темой конкурсов, а потом остыли?

– К теме конкурсов мы относимся более чем спокойно. Мы никогда не делали на них ставку, но и не отрицали их в принципе. Это просто один из способов получения заказов. Могу только отметить, что соревновательный момент нас не захватывает и не приносит дополнительной мотивации. Мы стараемся делать одинаково качественно и конкурсные, и внеконкурсные проекты. Собственно, когда заказчик готов заключить с тобой контракт ориентируясь на твое портфолио, репутацию и коммерческое предложение, то ты уже выиграл некий «конкурс». И в любом случае вся твоя дальнейшая работа над проектом должна доказывать, что выбрали тебя не зря.

Можно еще добавить, что участие в конкурсе, даже в оплачиваемом – всегда риск, а любое архитектурное бюро это бизнес, в котором нужно стремиться минимизировать риски. Но иногда мы с удовольствием участвуем в конкурсах, если объект или заказчик кажутся нам интересными и перспективными.

– Сколько человек работает в вашем бюро и как устроена работа?

– Мы не ставим перед собой задачу делать все больше и больше проектов одновременно. Наш естественный ограничитель – условие нашего непосредственного участия в каждом из них. Оптимальное число сотрудников – от тридцати до пятидесяти – определяется количеством проектов, которые мы с Екатериной физически можем создавать. Если бюро становится больше, то уменьшается личный вклад в объекты, а этого мы не хотим.

– То есть вы с Екатериной лично контролируете все проекты?

– Не только контролируем, но и компонуем. Первая идея, структура композиции, рисунок фасада, все основные планы – все исходит от нас и на первом этапе физически нами рисуется. Хотя некоторые творческие задачи мы делегируем очень небольшому количеству архитекторов, которые работают с нами давно и которым мы можем это доверить.

– В каком направлении вам хотелось бы развиваться, иными словами, стремитесь ли вы куда-то или вы просто есть?

– Есть только одно направление, куда нам хотелось бы двигаться – постоянное повышение качества архитектуры. Все остальное особо не занимает наши мысли. Мы не ставим задачи увеличить численность бюро или масштаб объектов, или захватывать новые рынки. Все это – во-первых, не так важно для нас, а во-вторых, я искренне верю, что все это приходит само, если ты просто делаешь работу искренне и хорошо. 
Жилой дом на Малой Ордынке. Проект, 2016. В процессе строительства
© ADM
Клубный дом в Гороховском переулке. Реализация, 2016 © ADM architects
Гостинично-торговый комплекс на Ленинском проспекте. Проект, 2014. В процессе строительства
© ADM
Отель Hilton Doubletree на Ленинградском шоссе. Реализация, 2014. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак
Реновация здания на улице Берзарина. Реализация, 2014. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак
Реновация здания на улице Берзарина. Реализация, 2014. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак
Отель Hilton Doubletree на Ленинградском шоссе. Реализация, 2014. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак
Отель Hilton Doubletree на Ленинградском шоссе. Реализация, 2014. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак
ЖК «Воробьев дом». Проект, 2014. В процессе строительства. Фрагмент фасада © ADM
Бизнес-парк в Научном проезде. Реализация, 2013. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак
Бизнес-парк в Научном проезде. Реализация, 2013. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак
Бизнес-центр Bank side в Наставническом переулке. Реализация, 2013. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак
Бизнес-центр Bank side в Наставническом переулке. Постройка, 2013. Фотография © Мастерская ADM / Анатолий Шостак
Офисный комплекс Атмосфера (реконструкция). Реализация, 2013 © ADM
Жилой дом на улице Станиславского. В соавторстве с бюро Джона Мак Аслана. Реализация, 2010. Фотография © Юрий Пальмин
ЖК Lime. Проект 2010-2011
© ADM
Жилой квартал «1147». Проект, 2014. В процессе строительства © ADM
Апарт-комплекс «Волга» на Большой Спасской. Проект, 2014. В процессе строительства © Мастерская ADM
Жилой комплекс «Карамель». Проект,2016. В процессе строительства © ADM

Поставщики, технологии

«Юкон Инжиниринг»

28 Ноября 2016

Похожие статьи
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Технологии и материалы
Свет и материя
​В новой коллекция светильников Центрсвет натуральные материалы – алебастр, латунь и кожа – создают вдохновляющие сюжеты для дизайнеров. Минимализм формы подчеркивается благородством материала и скрывает за собой самую современную технологию.
Teplowin: новое имя, проверенный опыт в фасадном строительстве
Один из крупнейших производителей светопрозрачных конструкций на российском строительном рынке – «ТД Окна» – объявил о ребрендинге: теперь это бренд Teplowin, комплексный строительный подрядчик по фасадам, осуществляющий весь спектр услуг по производству и установке фасадных систем, включая алюминиевые и ПВХ конструкции, а также навесные вентилируемые фасады.
Архитектурная подсветка фасадов ЖК и освещение придомовой...
Уютно должно быть не только внутри жилого комплекса, но и рядом с ним. В этой статье мы рассмотрим популярные осветительные решения, которые придают ЖК респектабельности и обеспечивают безопасную среду вокруг дома.
Облицовочный кирпич: какой выбрать?
Классический керамический, клинкерный или кирпич ручной формовки? Каждый из видов облицовочного кирпича обладает уникальным набором технических и эстетических характеристик. На примере продукции ГК «Керма» разбираемся в тонкостях и возможностях материала для современных проектов.
Sydney Prime: «Ласточкин хвост» из кирпича
Жилой комплекс Sydney Prime является новой достопримечательностью речного фронта Большого Сити и подчеркивает свою роль эффектным решением фасадов. Авторский подход к использованию уникальной палитры кирпича в навесных фасадных системах раскрывает его богатый потенциал для современной архитектуры.
Возрождение лесной обители. Как восстанавливали старинный...
Во Владимирской области возрожден из руин памятник церковного зодчества начала XIX века – Смоленская церковь на Веретьевском погосте. Реставрационные работы на каменном храме проводились с использованием материалов компании Baumit.
Урбанистика здоровья: спорт в проектах благоустройства
Уличные спортивные зоны являются неотъемлемой частью современной урбанистической среды и призваны, как и благоустройство в целом, стимулировать жителей больше времени проводить на улице и вести здоровый образ жизни. Компания «Новалур» предлагает комплексные решения в области уличного спорта и также является производителем линейки уличных тренажеров с регулируемой нагрузкой, подходящих максимально широкому кругу пользователей.
​Архитектура света: решения для медиафасадов в...
Медиафасады – это инновационное направление, объединяющее традиционные архитектурные формы с цифровыми технологиями. Они позволяют создавать интерактивные здания, реагирующие на окружающую среду, движение пешеходов или даже социальные медиа. Российская компания RGC представляет технологию, интегрирующую медиа непосредственно в стеклопакеты.
Как уменьшить запотолочное пространство для коммуникаций?
Повысить уровень потолка за счет сокращения запотолочного пространства – вполне законное желание девелопера, архитектора и дизайнера. Но этому активно сопротивляются инженеры. Сегодня мы расскажем о красивом и нестандартном решении этой проблемы.
Холст из стекла
Открытие нового корпуса Третьяковской галереи на Кадашевской набережной в мае 2024 года ознаменовало не только расширение знаменитого музея, но и знаковое событие в области использования архитектурного стекла с применением технологии печати. О том, как инновационное остекление расширило границы музейной архитектуры – в нашем материале.
От эскиза до «Дракона»: творческая кухня «Новых Горизонтов»
Компания «Новые Горизонты», отметившая в 2024 году свое 25-летие, прошла путь от дистрибьютора известного финского производителя Lappset до разработчика собственных линеек детского игрового оборудования. За четверть века они эволюционировали от импортера до инновационного проектировщика и производителя, способного воплощать самые смелые идеи в реальность.
​Палитра вашего путешествия
Конкурс авторских палитр для интерьера «Время, место и цвет» в самом разгаре. Его проводит дизайнер, декоратор и преподаватель Виктория Малышева в партнерстве с брендом красок Dulux. Виктория рассказала об идее конкурса и собственных палитрах.
От плоскости к объему: революция в остеклении с помощью...
Моллирование стекла – технология, расширяющая границы архитектурного проектирования и позволяющая создавать сложные геометрические формы в остеклении зданий. Этот метод обработки стекла открывает новые возможности для реализации нестандартных архитектурных решений, сочетая эстетику и функциональность.
Девять правил работы с инженерами
Проектная компания «Траст инжиниринг», работающая с известными архитектурными бюро на знаковых объектах, составила топ-9 правил взаимодействия архитекторов и инженеров, чтобы снизить трудозатраты обеих команд.
Амфитеатры, уличное искусство и единение с природой
В сентябре 2023 года в Воронеже завершилось строительство крупнейшей в России школы вместимостью 2860 человек. Проект был возведен в знак дружбы между Россией и Республикой Беларусь и получил название «Содружество». Чем уникально новое учебное заведение, рассказали архитекторы проектного института «Гипрокоммундортранс» и специалист компании КНАУФ, поставлявшей на объект свои отделочные материалы.
Быстрее на 30%: СОД Sarex как инструмент эффективного...
Руководители бюро «МС Архитектс» рассказывают о том, как и почему перешли на российскую среду общих данных, которая позволила наладить совместную работу с девелоперами и строительными подрядчиками. Внедрение Sarex привело к сокращению сроков проектирования на 30%, эффективному решению спорных вопросов и избавлению от проблем человеческого фактора.
Византийская кладка Херсонеса
В историко-археологическом парке Херсонес Таврический воссоздается исторический квартал. В нем разместятся туристические объекты, ремесленные мастерские, музейные пространства. Здания будут иметь аутентичные фасады, воспроизводящие древнюю византийскую кладку Херсонеса. Их выполняет компания «ОртОст-Фасад».
Сейчас на главной
Механическое «облако»
Инженерно-технический корпус Cloud Engine по проекту шанхайского бюро XING DESIGN переосмысляет тип инфраструктурного объекта в парковом окружении.
Арочные традиции
В интерьерах Центра исполнительских искусств в шанхайском комплексе New Bund 31 главную роль играет мотив арок, напоминающий об античных аренах. Авторы проекта – Neri&Hu Design and Research Office.
Культурный метаморфоз
В рамках реконструкции дома культуры в селе Алтайского края, которая фактически обернулось новым строительством, новосибирское бюро «Формат Проект» решило сохранить функциональную схему предшественника, но критически переработало фасады, добавив современные материалы, большой витраж и, по настоянию заказчика, скатную кровлю.
Бюро эпохи Возрождения
В проектировании новой штаб-квартиры компании BIG в Копенгагене были задействованы все ее подразделения: архитекторы, конструкторы, городские планировщики, ландшафтные архитекторы и промышленные дизайнеры.
МГАХИ 2024: часть II
Еще пять бакалаврских работ, защищенных на «отлично» на факультете Архитектуры МГАХИ: жилой комплекс в Казани, а также несколько туристических кластеров разной специфики – от устричных ферм и терм до горнолыжного курорта и городского общественного центра.
Очередная революция
Здание нового сеульского Музея робототехники и искусственного интеллекта по проекту турецкого бюро Melike Altınışık Architects по сути и по образу стало его самым крупным экспонатом.
Слои и уровни полета
Проект этот давний – ТПО «Резерв» выиграли конкурс в конце 2011 года, здание сдано в эксплуатацию в 2018 – то есть даже почти «архивный»... Но он малоизвестен, что несправедливо, поскольку ни разу не устарел. А остается актуальным, почти образцовым архитектурным высказыванием в жанре штаб-квартиры. Особенно, надо сказать, офиса авиационной компании. На офис Аэрофлота в Шереметьево он и похож, и не похож. Скорее родственен: развивает тему в узнаваемом авторском направлении Владимира Плоткина. Подробно разбираемся со зданием ОАК в Жуковском, рассматриваем свежие фотографии Алексея Народицкого – съемка стала возможна только теперь, поскольку сейчас территорию привели в порядок.
Арт-лабаз
К своему 800-летию Юрьевец планирует обзавестись арт-резиденцией, которая займет здание лабаза – исторической деревянной постройки, сохранившейся недалеко от дома-музея Весниных. В проекте приспособления бюро APRELarchitetcs руководствуется идеями знаменитых братьев-архитекторов и на первый план выводит подлинные конструкции.
МГАХИ 2024: часть I
Представляем восемь бакалаврских дипломных работ факультета Архитектуры, которые были отмечены на защите и получили оценку «отлично». Все они посвящены образовательных комплексам и культурным центрам с разнообразной географией – от Сириуса до Павловского Посада.
Светопись
Разбираем архитектурное решение дома «Чайка» архитекторов DNK ag – не так давно, в 2023 году, он реализован в составе «коллекции» авторских решений ЗИЛАрта. Там, как известно, все дома подчинены дизайн-коду, но различны. Этот – отличается не только белизной и лаконизмом, но и тонкой работой на ограниченном числе приемов, которые вместе дают то, что можно смело назвать синергией.
Красота и нюансы материи
Книга «Архитектурный бетон. Практика применения в России» соединяет два подхода к рассказу о технологии: практическую, точную, – и творческую: тут собраны примеры современных российских реализаций, которые используют бетон, эстетизируя его открытую поверхность. С обзора книги, главным редактором которой стала Анна Мартовицкая, мы начинаем спецпроект, посвященный архбетону, и планируем в дальнейшем его развивать.
Настоящая «Большая глина №4»
В китайском Исине открылся Музей глины UCCA по проекту Кэнго Кумы. Покрытый глиняной черепицей гороподобный объем отсылает к форме традиционных печей для обжига керамики.
Блинчик с арабеской
В Дубае открылся ресторан сети «БлинБери», интерьер которого разработала волгоградская студия Rogojnikov&Sorokin. С помощью резных панелей из фанеры архитекторы решили сразу несколько задач: придали помещению с высокими потолками уюта, закрыли инженерные коммуникации и объединили символы двух культур.
Вера и каштаны
Интерьеру кафе в Воронеже, названному в честь Веры Комиссаржевской, бюро Tou Architects придало театральности за счет акцентной стены с мозаикой, в которой зашифрован важный городской символ. «Мозаику-приму» оттеняют винтажная мебель, темное дерево и фактурная штукатурка.
Казус Нового
Для крупного жилого района DNS City был разработан мастер-план, но с началом реализации его произвольно переформатировали, заменили на внешне похожий, однако другой. Так бывает, но всякий раз обидно. С разрешения автора перепубликовываем пост Марии Элькиной.
Жизнь в каньоне
Щелевые каньоны гор в штате Колорадо интерпретированы в проекте многоквартирного дома One River North пекинского бюро MAD в центре Денвера.
В поисках клада
Бюро GAFA совместно с Tegola и Архитайл в рамках воркшопа фестиваля Москомархитектуры «Открытый город» организовало экспедицию на карельский остров Кильпола. Там, среди мхов и скал, студенты искали ответ на вопросы – что такое сакральное, где оно живет, чем питается? В этом участникам помогали ландшафтный инженер Евгений Левин и художник Николай Рерих, а также лось и отсутствие сотовой связи. Рассказываем, как всё было.
Пресса: Архитектор Максим Атаянц — о выставке «Три времени...
Как не думать о Римской империи, когда в Пушкинском музее в Москве только что прошла эстетская выставка «Три времени Рима»? И теперь гравюры из коллекции, которую архитектор Максим Атаянц собирал долгие годы, обсуждают урбанисты со всей страны: вновь оказалось, что древнейший мегаполис — это база, и мы до сих пор не выучили его уроки.
Архитектурный гуманизм
Психиатрическая лечебница Compos Mentis по проекту бюро SPACEMAGUS в индийском городе Ранчи представляет собой альтернативу государственным больницам, редко учитывающим в своей архитектуре нужды пациентов.
От Канонерки до Териберки
Публикуем лучшие дипломные работы Санкт-Петербургской академии художеств имени Ильи Репина, подготовленные в мастерских Феликса Буянова и Вячеслава Ухова в 2024 году: парк у Финского залива, крематорий на Канонерском острове, застройка территории ЛенЭКСПО и Музей китов в Териберке.
Архитектура комфорта
Учебный центр Гронингенского университета по проекту KAAN Architecten задуман как серия пространств для занятий, отдыха и общения студентов с вниманием к их физическому здоровью и психологическому комфорту.
Завтрак у воды
На набережной в Волгограде открылась кофейня, над интерьерами которой работало бюро Rogojnikov&Sorokin. Архитекторы подчеркнули преимущества советского неоклассического павильона, в котором когда-то продавали мороженое, добавив современных деталей и непринужденного шика
Пустыня в алмазах
Гостиница по проекту шанхайского бюро SHUISHI в пустыне Тэнгэр на севере Китая развивает тему бриллиантов и звезд.
Реставрируя, оживляй
Публикуем лучшие дипломные работы Санкт-Петербургской академии художеств имени Ильи Репина, подготовленные в мастерской Николая Смелкова в 2024 году: ревитализация балкарского аула, реставрация монастыря в Новой Ладоге и приспособление под новую функцию Пеньковых амбаров на Тучкове буяне.
Ледокол Баумана
На прошедшей неделе Сергей Кузнецов показал журналистам кампус МГТУ имени Н.Э. Баумана. Мы хотели сделать по итогам показа репортаж – а получился репортажище, пространный в унисон с масштабом новой Технологической долины на Яузе. Рассказываем об экскурсии, структуре «долины» и особенностях ее архитектурного образа. Нам показалось, что авторы тут стремились к архетипическим формам современности. Их тут немало, и в общем, и в частностях. К примеру, все фасады стеклянные – подчиненные особенной форме, или нет... Но не только.
Залететь в тренды
Бюро Izi Design спроектировало для Ульяновска гибридное двухуровневое пространство, которое объединяет ресторан, студию флористики, лекторий и салон красоты. Интерьеры предлагают посетителям череду популярных в последнее время приемов: от оливкового дерева в кадке до шлакоблоков в качестве элемента дизайна.
Пресса: Рухнет ли центр Петербурга? Градозащитники правда...
Давно идут разговоры, что исторический центр Петербурга разрушается. Есть ли риск того, что он действительно однажды рухнет? Почему строгие законы об охране памятников не решают всех проблем? Чем вредно поклонение прошлому как самоценности? И, конечно, самый главный вопрос — что нужно делать, чтобы старый Петербург достался нашим потомкам в состоянии еще лучшем, чем он достался нам? Специально для «Собака.ru» архитектурный критик, автор телеграм-канала «Город, говори» Мария Элькина задала самые неудобные вопросы главному краеведу Петербурга Льву Лурье и девелоперу Игорю Водопьянову и собрала гид.
В золотой обертке
Новое здание библиотеки района Фар-Рокавей в Нью-Йорке стараниями архитекторов Snøhetta и художника Хосе Парла получило золотые стеклянные фасады, будто расчерченные перьевой ручкой.
Преемственность и развитие
Публикуем лучшие дипломные работы Санкт-Петербургской академии художеств имени Ильи Репина, подготовленные в мастерской Никиты Явейна в 2024 году: авторы предлагают идеи для Музея блокады и намывных территорий в районе поселка Горская, а также новый туристический объект в Териберке.
Под руководством архитекторов
100-километровая лондонская линия Елизаветы, охватывающая 41 подземную и надземную станцию и обслуживающая более 200 млн пассажиров в год, получила Премию Стерлинга как лучшее сооружение Великобритании-2024.