Наринэ Тютчева: «Важно понимать, что заказчик – это такой же человек, как и ты»

Основатель и руководитель АБ «Рождественка» рассказала Архи.ру о трамвайной линии над водой Москвы-реки, новом проекте для флигеля «Руина» в Музее архитектуры и о подмосковном жилье по индивидуальному проекту с бюджетом, как у панельного.

mainImg
Архитектор:
Наринэ Тютчева
Мастерская:
АБ Рождественка
Проект:
Флигель-Руина Музея архитектуры: реконструкция
Россия, Москва, Воздвиженка, 5/25

2015 / 2017
Я шла на встречу с вами по набережной и в очередной раз столкнулась с тем, что она больше напоминала полосу препятствий, а не ценный ресурс – пространство у воды. Сейчас эта общегородская проблема, наконец, привлекла внимание столичных властей: был проведен конкурс на концепцию развития прибрежных территорий Москвы-реки, в котором участвовали и вы. Какие идеи легли в основу вашего проекта?

– Роль рек в городе сегодня весьма второстепенна, и они являются, скорее, фактором разъединения городской ткани, чем связующим звеном. Кроме всего прочего, вокруг рек сосредоточен большой территориальный ресурс, который потенциально может повлиять на дальнейшее развитие города в целом. Эти территории уникальны и с экологической, и с географической точки зрения, потому что прибрежная зона – это невероятно интересно, люди всегда хотели жить у воды, это их естественная потребность. Основная проблема, которая препятствует развитию этих территорий – отсутствие нормального доступа к ним – и пешеходного, и транспортного: они долгое время находились в статусе закрытых промышленных зон, и общественный транспорт их никак не «затрагивал». Для того, чтобы привлечь инвесторов, а точнее – потребителей того, что девелоперы могут там создать, нужно обеспечить доступность этих пространств. Потому что застроить их – нет проблемы, но надо, чтобы эта территория была конкурентноспособной не только из-за своей видовой связи с рекой: нужно установить какое-то сообщение с городом.
zooming
Наринэ Тютчева. Фото предоставлено АБ «Рождественка»
Конкурсный проект развития территорий вдоль Москвы-реки © АБ «Рождественка»

Если говорить об обычном уличном транспорте, таком, как автобусы, троллейбусы и маршрутные такси, то они плохо решают эту проблему из-за негативной транспортной ситуации в городе в целом, они страдают рядом недостатков – низкой скоростью и нерегулярностью движения. Если говорить о внеуличном транспорте – таком, как трамвай или метро, то тут тоже существует ряд проблем. Мы прекрасно понимаем сложность реализации еще одной ветки метро вдоль реки – это еще и гидрологические проблемы, помимо очень высоких финансовых затрат. Говорить о трамвае скорее можно, но мы подумали, что обычный городской трамвай тоже не решит многие вопросы: он не обладает достаточной скоростью, а если сделать его скоростным, то ему понадобиться широкая выделенная полоса. И если он пойдет вдоль берега, то он отрежет воду от города. К тому же, построить такую линию вдоль берега сложно: нужно перекрывать движение. Кроме того, есть еще мосты, и под некоторыми из них трамвай просто не проходит. Есть водный транспорт, который радует нас только как туристическое развлечение, но не как регулярный транспорт. Это вполне объяснимо, потому что у нас – долгая зима, и есть лишь краткий период, когда мы можем пользоваться водным транспортом, причем скорость таких перевозок тоже невелика.
Конкурсный проект развития территорий вдоль Москвы-реки © АБ «Рождественка»

В то же время, река исторически является транспортной артерией. Именно это было ключевым фактором создания городов – всегда и во всем мире. И потому нам пришла в голову довольно экстравагантная идея: создать новый вид московского транспорта, его рабочее название – «речной трамвай». Мы предложили пустить его по эстакаде вдоль воды, ниже уровня берега. Этот трамвай может быть скоростным, потому что у него автоматически появляется выделенная полоса, и он обладает необходимыми показателями эффективности по пассажирским перевозкам. Его остановки могут служить транспортно-пересадочными узлами, соединяющими трамвай с другими видами транспорта: так он включится в общую транспортную систему города, разгрузит ряд веток метрополитена и соединит территории, которые иным образом соединить невозможно. Кроме того, он не будет вмешиваться визуально в сложившуюся панораму набережных: для нас было очень важным сохранить «иконические» виды в неприкосновенности. Он экологичный, его организация в техническом смысле гораздо проще и существенно дешевле, чем создание системы любого другого общественного транспорта. Мы это просчитывали с самыми разными специалистами.

Сегодня у крупных инвесторов есть интерес к реализации этой программы. Кроме того, нас пригласили выставить этот проект в Милане в рамках ЭКСПО-2015: в разделе, посвященном общественному транспорту. Российских стендов там было всего три – мы, компания из Санкт-Петербурга, которая занимается системой билетного контроля, и еще был стенд «Мосгортранса», который лишь рекламировал выставку «Экспотранс» на ВДНХ осенью. Больше никаких российских участников там не было. И наш проект вызвал неожиданно большой интерес со стороны ведущих производителей трамваев – фирм Siemens и Bombardier, консалтинговых компаний из Швейцарии, Англии, Саудовской Аравии. Мы получили довольно много предложений, наладили контакты, которые после выставки развиваются. Мы сейчас заняты тем, что формируем техническую основу для реализации проекта, подбираем соответствующий транспорт, комплектующие и т.д.
Конкурсный проект развития территорий вдоль Москвы-реки © АБ «Рождественка»

– Однако водное пространство в Москве – в юрисдикции федеральных властей, и город не имеет над ней власти.

– Да, это серьезная проблема именно в Москве, которая может сделать наш проект нереализуемым. С другой стороны, подобные проблемы решаются при создании транспортно-пересадочных узлов, где тоже пересекается федеральная и муниципальная собственность, но выработаны механизмы сотрудничества, потому что есть желание, воля к созданию в городе лучших условий для жизни. Я смотрю на этот вопрос философски и, конечно, понимаю, что это не так просто, как кажется на первый взгляд.

Береговая линия изобилует целым рядом технических особенностей, которые надо подробно изучать. Но у нас эстакадная конструкция, которая может «перешагивать» через любые препятствия, и с точки зрения экологии и гидрологии эта конструкция вполне «лояльна» к реальным условиям. И, если Москве не нужен этот уникальный вид транспорта, есть интерес других государств, которые готовы сделать этот вид транспорта своим. Я не думаю, что мы будем сильно упираться, если первыми нам предложат реализовать его в другом месте – например, в Саудовской Аравии.
Конкурсный проект развития территорий вдоль Москвы-реки © АБ «Рождественка»

– Такой трамвай выглядит очень привлекательно, потому что большие даже в центре Москвы расстояния между транспортными узлами затрудняют жизнь. Но новой транспортной системой ваш проект не исчерпывался.

– Конечно. Это был один из факторов, который позволил бы в дальнейшем развивать прибрежные территории. Остановки трамвая мы нарисовали там, где уже есть причальные спуски к воде: мы сохраняли структуру набережных и использовали имеющийся потенциал. Системы остановок должны были стать точками роста общественного пространства, «выходить» на берег и влиять на прибрежные зоны. В рамках этого конкурсного проекта мы предложили развитие некоторых территорий – напротив Москва-Сити, ЗиЛа, Строгино.

Мы предложили развить Филевскую линию метро, идущую по противоположному Сити берегу реки, и, в том числе, изменили транспортную развязку, переделав северный дублер Кутузовского проспекта. Эта работа оказалась для нас чрезвычайно полезной, потому что теперь мы участвуем в разработке проекта северного дублера Кутузовского, и эта развязка, действительно, сейчас изменена. Мы убрали эстакады, которые отрезали в первоначальной версии проекта воду от жилых кварталов. В общем, наш конкурсный проект дал хороший задел на будущее, который сейчас пригодился.

На территории ЗиЛа нам было очень интересно поработать с существующими там промышленными объектами. Нам показалось, что некоторые объекты все-таки нужно оставить: они знаковые, и они должны быть каким-то образом реабилитированы, насыщены новой функцией. Эта часть работы мне дорога и кажется полезной, в ее рамках мы для себя придумали новые ходы работы с промобъектами. И мне кажется, это полезно и городу тоже.

– Если развить тему промышленных объектов и наследия в широком понимании, особенно тех сооружений, которые не имеют охранного статуса, то я часто слышу от зарубежных специалистов о «естественном отборе» исторических построек. То есть: судьбу тех сооружений, что не имеют однозначно высокой ценности, пусть решает жизнь. Если здание не может быть приспособлено под новое использование, возможно, его и не стоит сохранять. С одной стороны, обсуждать в России это кажется неэтичным, потому что у нас сносят и «безусловные», охраняемые памятники. Но имеет ли такой подход право на существование в принципе, как вы полагаете?

– У каждого архитектора и у каждого гражданина есть своя система культурных ценностей, которыми он руководствуется в своей деятельности. Я не могу сказать, что надо сохранять все и вся, ничего не трогать. С другой стороны, при работе с наследием я всегда сначала стараюсь все внимательно изучить с разных точек зрения. Понятно, что важна юридическая сторона вопроса. Если мы имеем дело с памятником культуры, то работаем в заданных этим юридических рамках. Если здание не имеет такого статуса, то, с одной стороны, в этом гораздо больше ответственности, с другой стороны – гораздо больший выбор. Мне всегда интересно изучать существующий контекст. Со временем я понимаю, что внутри эстетически непривлекательных зданий или, казалось бы, мусорной застройки есть определенные факторы, которые оказываются важнее облика, и их не хочется утратить. И мы вначале проверяем наличие подобных факторов и только потом решаем, сносить или не сносить.
Концепция реставрации и приспособления флигеля «Руина» Музея архитектуры имени А.В. Щусева под экспозиционное пространство © АБ «Рождественка»

– Перейдем к вашему недавнему проекту для объекта наследия – флигеля «Руина» в Музее архитектуры им. А. В. Щусева. Как понимаю, он уже утвержден Министерством культуры.

– Да, это так. Это совсем отдельная история. Несколько лет назад нам предложили сделать в «Руине» выставку, посвященную 20-летию нашего бюро, и мы решили не выставлять своих работ, а сделать художественный жест, высказывание, которое бы нас характеризовало и одновременно было интересно общественности. Мы высказались по поводу «Руины» в том плане, что это, по нашему мнению, вполне самодостаточный объект. Мы всего лишь немного навели там порядок, и она совсем по-другому «заиграла». Мне это очень интересно.
Концепция реставрации и приспособления флигеля «Руина» Музея архитектуры имени А.В. Щусева под экспозиционное пространство © АБ «Рождественка»

Возвращаясь к предыдущему вопросу, если говорить о методе, мне кажется, что архитектура – это не только форма, стены, которые надо возводить. Это, прежде всего, атмосфера, смысл, метафизика пространства, в котором вы себя чувствуете так или иначе. В этом есть доля волшебства. Меня интересует эта сторона архитектурной практики. Почему в этом пространстве мы себя ощущаем так, а в другом – иначе, на уровне эмоций. И как эти эмоции создаются? И что для этого нужно? Если достаточно просто пол помыть или посадить одно дерево, то это тоже работа архитектора. Главное – чтобы он это понял. Если для этого нужно все снести и создать что-то новое, это тоже работа архитектора. И тут, конечно, большая дистанция. И выбор – всегда за автором.

В данном случае я уловила эту метафизику пространства, и мне кажется, что не только я одна: все всегда с удовольствием ходили на выставки в «Руину». И ее атмосфера – такие вещи нельзя измерить, охарактеризовать. Хотя, может быть, когда-нибудь кто-то озадачится этим всерьез, и мы получим четкие методические указания, как создавать ту или иную атмосферу. Но сейчас мы не погружаемся в такие дебри и руководствуемся только интуицией, собственными ощущениями, и мы себе доверяем.
Концепция реставрации и приспособления флигеля «Руина» Музея архитектуры имени А.В. Щусева под экспозиционное пространство © АБ «Рождественка»

Нам показалось, что в «Руине» важно эту атмосферу сохранить. С другой стороны, мы понимаем, что памятник находится сейчас в небезопасной ситуации. Поэтому, когда мы выиграли конкурс на проект выставочного пространства этого флигеля, мы предложили в качестве основы концепцию сохранения – консервации «Руины» с возможностью ее использования как выставочного пространства. Мы столкнулись с очень сложной методической и технологической проблемой и выяснили, что в России в последние десятилетия никто не занимался реставрационной художественной консервацией какой-либо руины с возможностью ее последующего использования. Поэтому мы попытались изобрести новую методику. Мы разделили это здание на небольшие квадраты и по каждому квадрату выпустили исследование, которое очень внимательно рассматривает каждый кирпичик, каждую трещину, каждую деталь. По каждому кирпичу и трещине мы прописали рецепты совместно с технологами-реставраторами. Как ремонтируем, укрепляем, заменяем, каким раствором, каким методом и т.д. Это составило около 400 листов альбома, что говорит о многом. Это 95% проекта, его основная часть – совершенно невидимая, но чрезвычайно важная и трудоемкая.

Вторая часть проекта – приспособление. Это то, что мы предлагаем внести нового, чтобы этот организм работал, был бы безопасен для посетителей и пригоден для экспонирования. С другой стороны, всегда, когда ты работаешь с объектом культурного наследия, ты должен понимать, что не ты его создал и не ты последний внес в него что-то новое, что твоя роль здесь – не первая и не последняя. С такой позицией гораздо проще принимать решения. С точки зрения приспособления мы делаем входные группы и инженерные системы, заменяем кровлю, занимаемся устройством полов. Все, что мы, кроме кровли, предлагаем сделать неконструктивного, спроектировано так, что со временем может быть изъято без ущерба для здания и заменено на что-то другое. Привычки быстро меняются, музейные способы экспонирования – тоже, поэтому мы не планируем создать что-то, что будет там навсегда. Мы постарались сделать так, чтобы сама «Руина» была константой, а все остальное – изменяемыми параметрами.
Концепция реставрации и приспособления флигеля «Руина» Музея архитектуры имени А.В. Щусева под экспозиционное пространство © АБ «Рождественка»

– На выходе получится выставочное пространство стандарта государственного музея, где можно поддерживать режим влажности, температуры или?..

– Нет. Поскольку это не постоянная экспозиция, а место для временных выставок, мы, кроме всего прочего, отказываемся от приточной вентиляции и возобновляем вентиляцию естественную. В принципе, параметры этого здания с учетом толщины стен и их проницаемости позволяют создать там достаточно комфортный естественный климат. Тем не менее, это все соответствует стандарту временных экспозиций. Там будет тепло, с нормальными параметрами влажности и температуры, но перед нами не ставилась задача сделать пространство стандарта фондохранилища.
Концепция реставрации и приспособления флигеля «Руина» Музея архитектуры имени А.В. Щусева под экспозиционное пространство © АБ «Рождественка»

– Я лучше всего помню «Руину» 10-летней давности, когда я работала в Музее архитектуры еще при Давиде Саркисяне: очень яркой чертой был всегдашний холод…

– Отопление у нас будет: мы закрываем контур, делаем систему отопления. С архитектурной точки зрения это будет полноценный объект. Давиду Саркисяну надо отдать должное и вспомнить его добрым словом, потому что именно он рискнул открыть этот флигель для людей. Мы об этом помним, и его мемориальный кабинет в «Руине» останется нетронутым.
Жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках. Фото © Ирина Кудрявцева. Предоставлено АБ «Рождественка»

– Мы сейчас говорили о вашей работе в сложившемся контексте – города и памятника. В отличие от нее, жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках – создание среды с нуля.

– Это для нас дебют, причем рекордный. Начнем с того, что от момента эскиза до продажи первой квартиры прошло всего три года. Я считаю, что это совершенно рекордные сроки реализации для любого проекта. Эта занятная история началась с того, как в кризис 2008 года к нам обратился заказчик, «Кловер Групп», с просьбой сделать проект планировки с привязкой типовых панельных домов на этом месте. Мы посмотрели этот фантастический по природе участок, и я сказала, что это полная глупость – заниматься здесь привязкой типовых домов. На что мне возразили, что денег нет, и домам по индивидуальному проекту конкурировать с панельными по стоимости и скорости их реализации невозможно. И тут я решила поспорить с инвестором: мы сказали, что готовы в рамках обозначенного им бюджета запроектировать то, что даст аналогичный экономический эффект, но совершенно другого качества. Собственно, нам это удалось.
Жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках © АБ «Рождественка»

– Но как это у вас получилось?

– Надо рассматривать сразу несколько параметров. Прежде всего нужно было изобрести сам тип дома. У панельных домов есть один очень существенный недостаток (я сейчас оставляю за скобками архитектурные и эстетические возможности) – экономический. Им мы и воспользовались. Экономика жилья базируется, в том числе, на соотношении общей и полезной площади. И ни один панельный типовой дом не позволяет создать секцию, где на одну лестничную клетку будет около 500 м2 жилой площади. Уже в этом панельные дома проигрывают «индивидуальным», потому что у них увеличивается количество лестнично-лифтовых узлов, а к ним еще прибавляются коридоры и т.д. Прежде всего, мы выиграли экономически именно в этом аспекте. Мы создали секцию, которая позволила сделать вполне комфортный, без длинных коридоров этаж, который давал максимальный выход жилой площади на один лестнично-лифтовой узел.
Жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках © АБ «Рождественка»

Во-вторых, мы регламентировали высоту, потому что в здании до 10 этажей можно обойтись одним лестнично-лифтовым узлом. Как ни странно, этот параметр очень существенно влияет на «экономику», и тут мы сразу получили бонус. А дальше, поскольку изначально предполагалось построить высокие дома, а мы их урезали до 8–9 этажей, сохранив ту же плотность на гектар, которая здесь была разрешена генпланом, мы создали еще несколько бонусов. Проект позволил в каждой квартире обеспечить необходимую инсоляцию и устроить окно на юг. А самое главное, что это окно смотрит на реку: там хороший вид. То есть у каждой квартиры, независимо от ее размера, есть окно с видом и южным солнцем. Кроме того, монолитный каркас позволял гибко варьировать планировку при продаже квартиры. В панельном доме объединить квартиры практически невозможно, а при железобетонном каркасе это сделать легко. Рынок изменился, о чем мы предупреждали инвестора: было понятно, что на момент старта проекта у покупателя денег нет, но, когда начнутся продажи, у покупателя уже будут новые возможности, и квартиры будут продаваться по-другому. Так и произошло, и все оказались в плюсе, а мы даже получили грамоту от губернатора Московской области.
Жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках. Фото © Ирина Кудрявцева. Предоставлено АБ «Рождественка»

– Этот жилой комплекс еще и визуально интересен. Получается, что часто вызывающее зависть европейское жилье, скажем, скандинавские жилые массивы – не так уж нереализуемы в наших условиях, как кажется.

– Это вопрос доброй воли и умения подобрать серьезные аргументы.
Жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках. Фото © Ирина Кудрявцева. Предоставлено АБ «Рождественка»
Жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках. Фото © Ирина Кудрявцева. Предоставлено АБ «Рождественка»

То есть вы считаете, что настоящий диалог архитектора с заказчиком возможен? При этом рефрен в интервью с отечественными и зарубежными архитекторами – что часто архитектор – чуть ли не раб заказчика, особенно – крупного девелопера, и не может ему ничего объяснить.

– Если архитектор не может ничего объяснить, то он, действительно, раб. Не могу сказать, что мне удавалось покорить всех на свете заказчиков, это неправда. Случались ситуации, когда я понимала, что диалог невозможен. Но в этом случае я просто прекращала с ними сотрудничать: реализация любого проекта – это приличный кусок жизни, и посвящать его какому-то мучительному процессу мне неинтересно. Если у меня получается «контактный» диалог с заказчиком, я не могу сказать, что это роман, но это совместно переживаемый этап, в котором бывают и позитивные, и негативные ситуации. Но очень важно понимать, что заказчик – это такой же человек, как и ты. Он тоже как правило, заканчивал советскую школу. Найти общий язык всегда можно. Заказчика надо уважать, тогда он будет уважать тебя. Если ты выстраиваешь взаимоуважительные отношения, то они, как правило, работают. По крайней мере, мой опыт говорит об этом. Со всеми заказчиками, с которыми доводилось сотрудничать, у меня сохранились хорошие отношения. Они приходят еще и еще раз, даже если были острые дискуссии. С одним только заказчиком не продолжились отношения – это наш заказчик на «Красной Розе». До сих пор, если речь заходит о том, чтобы пригласить нас к участию в тендере KR Properties, там звучит «нет», потому что Наринэ «страшно несговорчивая».

– А с государством вы работали, или в случае с Музеем архитектуры это будет впервые?

– Работали. Мы делали, но до сих пор не закончили, реставрацию исторического здания поликлиники на Старопанском переулке в Москве. Делали стадию «П» реконструкции и реставрации корпусов и большого парка санатория «Сочи». Это крупные бюджетные проекты. Есть и другие.

– То есть можно вести диалог и с коммерческим заказчиком, и с государственным?

– С коммерческим мне нравится разговаривать больше, потому что у него есть персональное лицо. А у государства есть только план и цель, а лица – не видно. В этом случае нашим виртуальным собеседником является общество. И здесь мы руководствуемся своей гражданской и профессиональной позицией, но диалог идет совсем в другом ключе.

Получается, что архитектор может влиять на ситуацию в масштабе одного здания и даже города, если брать ваш опыт. То есть идея о важной социальной роли архитектора не настолько наивна, как нередко ее пытаются показать?

– Этот вопрос постоянно поднимается в школе МАРШ, когда мы обсуждаем, какого архитектора мы там воспитываем. Мы воспитываем архитектора, способного отвечать требованиям рынка? Или кого-то еще? Моя позиция такова: мы воспитываем профессионала, способного на этот рынок влиять, и делать это убедительно.

– То есть предлагать решения, которые могут быть новшеством не только с точки зрения архитектуры, но и с точки зрения девелопмента?

– Думаю, да. К примеру, мы пытались в течение 15 лет объяснить заказчикам, что не всегда надо сносить здание, иногда достаточно просто привести его в порядок – и сейчас это стало одним из главных трендов, чем я очень довольна. И наш опыт – скорее, позитивный: нам часто удавалось убеждать заказчика принять нестандартное решение, а не вступать с ним в конфронтацию. Именно убеждать, а не идти на компромисс, потому что, как известно, «компромисс – это решение, которое не устраивает обе стороны».
Архитектор:
Наринэ Тютчева
Мастерская:
АБ Рождественка
Проект:
Флигель-Руина Музея архитектуры: реконструкция
Россия, Москва, Воздвиженка, 5/25

2015 / 2017

14 Июля 2015

Похожие статьи
2024: что говорят архитекторы
Больше всего нам нравится рассказывать об архитектуре, то есть о_проектах, но как минимум раз в год мы даем слово архитекторам ;-) и собираем мнение многих профессионалов о том, как прошел их профессиональный год. И вот, в этом году – 53 участника, а может быть, еще и побольше... На удивление, среди замеченных лидируют книги и выставки: браво музею архитектуры, издательству Tatlin и другим площадкам и издательствам! Читаем и смотрим. Грустное событие – сносят модернизм, событие с амбивалентной оценкой – ипотечная ставка. Читаем архитекторов.
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Технологии и материалы
Сияние праздника: как украсить загородный дом.
Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Невесомость как конструктив: минимализм в архитектуре...
С 2025 года компания РЕХАУ выводит на рынок новинку под брендом RESOLUT – алюминиевые светопрозрачные конструкции (СПК), демонстрирующие качественно новый подход к проектированию зданий, где технические характеристики напрямую влияют на эстетику и энергоэффективность архитектурных решений.
Архитектурная вселенная материалов IND
​Александр Князев, глава департамента материалов и прототипирования бюро IND Architects, рассказывает о своей работе: как архитекторы выбирают материалы для проекта, какие качества в них ценят, какими видят их в будущем.
DO buro: Сильные проекты всегда строятся на доверии
DO Buro – творческое объединение трех архитекторов, выпускников школы МАРШ: Александра Казаченко, Вероники Давиташвили и Алексея Агаркова. Бюро не ограничивает себя определенной типологией или локацией, а отправной точкой проектирования называет сценарий и материал.
Бриллиант в короне: новая система DIAMANT от ведущего...
Все более широкая сфера применения широкоформатного остекления стимулирует производителей расширять и совершенствовать свои линейки. У компании РЕХАУ их целых шесть. Рассказываем, почему так и какие возможности дает новая флагманская система DIAMANT.
Бюро .dpt – о важности материала
Основатели Архитектурного бюро .dpt Ксения Караваева и Мурат Гукетлов размышляют о роли материала в архитектуре и предметном дизайне и генерируют объекты из поликарбоната при помощи нейросети.
Теневая игра: новое слово в архитектурной солнцезащите
Контроль естественного освещения позволяет создавать оптимальные условия для работы и отдыха в помещении, устраняя блики и равномерно распределяя свет. UV-защита не только сохраняет здоровье, но и предотвращает выцветание интерьеров, а также существенно повышает энергоэффективность зданий. Новое поколение систем внешней солнцезащиты представляет компания «АЛЮТЕХ» – минималистичное и функциональное решение, адаптирующееся под любой проект.
«Лазалия»: Новый взгляд на детскую игровую среду
Игровой комплекс «Лазалия» от компании «Новые Горизонты» сочетает в себе передовые технологии и индивидуальный подход, что делает его популярным решением для городских парков, жилых комплексов и других общественных пространств.
​VOX Architects: инновационный подход к светопрозрачным...
Архитектурная студия VOX Architects, известная своими креативными решениями в проектировании общественных пространств, уже более 15 лет экспериментирует с поликарбонатом, раскрывая новые возможности этого материала.
Свет, легкость, минимализм: поликарбонат в архитектуре
Поликарбонат – востребованный материал, который помогает воплощать в жизнь смелые архитектурные замыслы: его прочность и пластичность упрощают реализацию проекта и обеспечивают сооружению долговечность, а характерная фактура и разнообразие колорита придают фасадам и кровлям выразительность. Рассказываем о современном поликарбонате и о его успешном применении в российской и международной архитектурной практике.
Сейчас на главной
Белая гряда
Для первого этапа реконцепции территории советского пансионата в Анапе бюро ZTA предложило типовой корпус, ритм и пластика которого навеяна рисунками, оставленными ветром на песке. Небольшое смещение ячеек номеров обеспечивает приватность и хороший обзор.
Сергей Скуратов: «Если обобщать, проект реализован...
Говорим с автором «Садовых кварталов»: вспоминаем историю и сюжеты, связанные с проектом, который развивался 18 лет и вот теперь, наконец, завершен. Самое интересное с нашей точки зрения – трансформации проекта и еще то, каким образом образовалась «необходимая пустота» городского общественного пространства, которая делает комплекс фрагментом совершенно иного типа городской ткани, не только в плоскости улиц, но и «по вертикали».
Нетипичный представитель
Недавно завершившийся 2024 год можно считать годом завершения реализации проекта «Садовые кварталы» в Хамовниках. Он хорошо известен и во многом – знаковый. Далеко не везде удается сохранить такое количество исходных идей, получив в итоге своего рода градостроительный гезамкунстверк. Здесь – субъективный взгляд архитектурного журналиста, а завтра будет интервью с Сергеем Скуратовым.
Карельская обитель
Храм в честь всех карельских святых планируют строить в небольшом поселке Куркиёки, который находится недалеко от границы Карелии и Ленинградской области, на территории национального парка «Ладожские шхеры». Мастерская «Прохрам» предложила традиционный образ и современные каркасные технологии, а также включение скального массива в интерьер здания.
Выкрасить и выбросить
В Парке Горького сносят бывшее здание дирекции у моста, оно же бывший штаб музея GARAGE. В 2018 году его часть обновили в духе современных тенденций по проекту Ольги Трейвас и бюро FORM, а теперь снесли и утверждают, что сохраняют архитектуру конструктивизма.
Параметрия и жизнь
Жилой дом Gulmohar в индийском Ахмадабаде архитекторы бюро Wallmakers выстроили буквально вокруг растущего на участке дерева.
2024: что читали архитекторы
В нашем традиционном новогоднем опросе архитекторы вспомнили много хороших книг – и мы решили объединить их в отдельный список. Некоторые издания упоминались даже несколько раз, что дало нам повод составить топ-4 с короткими комментариями. Берем на вооружение и читаем.
Пресса: Как Игорь Пасечник («НИиПИ Спецреставрация») вместе...
Игорь Пасечник — супергерой петербургской реставрации. Он сумел превратить «ненужный» государственный научно-исследовательский институт в успешную коммерческую организацию «НИиПИ Спецреставрация». Специально для Собака.ru архитектурный критик Мария Элькина узнала, что Теодор Курентзис поставил обязательным условием в реставрации Дома Радио, стоит ли восстанавливать давно разрушенное и что за каллиграффити царапали корнеты на стенах Николаевского кавалерийского училища.
Блеск и пепел
В Русском музее до середины мая работает выставка «Великий Карл», приуроченная к 225-летию художника и окончанию работ по реставрации «Последнего дня Помпеи». Архитектуру доверили Андрею Воронову («Архатака»): он утопил в «пепле» Академические залы и запустил в них лазурный цвет, визуализировал линию жизни и приблизил картины к зрителю, обеспечив свежесть восприятия. Нам понравилось.
Корочка и мякоть
Кафе Aaark на Чистых прудах вдохновлено Италией середины XX века. Студия KIDZ выбрала в качестве концептуальной основы фокаччу, однако уловить это в элегантном ретро-интерьере можно только после пояснения: фактурные штукатурки, темный шпон и алый стол отвечают соответственно за мякоть, корочку и томаты.
От Перово до Новогиреево
В декабре заработала новая выставка проекта «Москва без окраин», рассказывающая об архитектуре районов Перово и Новогиреево. Музей Москвы подготовил гид по объектам, представленным в новой экспозиции. Выставка работает до 9 марта.
Продолжение холма
Для подмосковного гольф-курорта «Шишкино» бюро Futura Architects спроектировало два различных по стилю «острова» с инфраструктурой: бионическое медицинское крыло со зданием-кометой, а также гостевой комплекс, интерпретирующий тему традиционного шале.
Геометрия отдыха
Новый жилой район вьетнамского города Виня получил необычный парк и центр отдыха. Архитекторы бюро MIA Design Studio скрыли все объемы под склонами прямоугольных газонов.
Записки охотника
По проекту архитектурно-художественных мастерских Величкина и Голованова во Владимирской области построен комплекс клуба любителей охоты и рыбалки. Основным материалом для объектов послужил клееный брус, а сужающиеся книзу крестообразные пилоны и металлические клепаные ставни создали необходимую брутальность.
Нейро – мета-
Российский AI-художник Степан Ковалев удостоился упоминания от основателя «гранжа в графическом дизайне» и попал в новый журнал The AI Art Magazine, который теперь издается в Гамбурге, с работой абстрактно-метафизического плана. Что спровоцировало нас немного изучить контекст: и журнал, и другие AI-конкурсы.
Кирпич на вес золота
В конце декабря в Санкт-Петербурге подвели итоги четвертого Кирпичного конкурса, проводимого издательским домом «Балтикум» совместно с компанией «АРХИТАЙЛ Северо-Запад». Принять участие в конкурсе могли молодые архитекторы и дизайнеры до 35 лет. Гран-при 100 тысяч рублей получил проект «Серая кольцевая», разработанный Анастасией Сергеевой и Владиславом Лобко из Санкт-Петербурга. Победителям номинаций досталось по 25 тысяч рублей. Рассказываем подробнее о проектах-победителях.
Нефритовые драгоценности
Бюро Zaha Hadid Architects получило заказ на разработку проекта Центра культуры и искусства реки Цаоэ в китайском Шаосине. В качестве отделочного материала планируется использовать особые керамические панели необычного серо-зеленого оттенка.
Инки и сакура
В интерьере красноярского ресторана N’kei бюро LEFTdesign следует гастрономической концепции, соединяя культуру Японии и Перу. Элементы дизайна отсылают к Радужным горам, золоту инков и цветению сакуры, одновременно сохраняя суровость сибирского края.
Алхимия семян
Для кофейни Slovno в Мае во Владимире Raimer Bureau сочинило фантазийную лабораторию, которую не ожидаешь встретить в обычном торговом центре: с травами и картотекой специй, колбами и склянками, фактурными поверхностями и винтажной мебелью.
Архитектура в кино
Кто не любит рассматривать архитектуру в кино, распознавать «места» или оценивать виртуальные города? Но кто знает, что декорации для Эйзенштейна делал Буров, и им восхищался Корбюзье? И все ли знают виллу Малапарте? А вот Александр Скокан рассматривает архитектуру в кино «олд-скульно», через шедевры модернизма. И еще как героя фильма: где-то здание играет свою кинороль, а где-то, кажется, и человек не нужен.
2024: что говорят архитекторы
Больше всего нам нравится рассказывать об архитектуре, то есть о_проектах, но как минимум раз в год мы даем слово архитекторам ;-) и собираем мнение многих профессионалов о том, как прошел их профессиональный год. И вот, в этом году – 53 участника, а может быть, еще и побольше... На удивление, среди замеченных лидируют книги и выставки: браво музею архитектуры, издательству Tatlin и другим площадкам и издательствам! Читаем и смотрим. Грустное событие – сносят модернизм, событие с амбивалентной оценкой – ипотечная ставка. Читаем архитекторов.
Поле жизни
Новый проект от бюро ПНКБ Сергея Гнедовского и Антона Любимкина для Музея-заповедника «Куликово поле» посвящен Полю как таковому, самому по себе. Его исследование давно, тщательно и успешно ведет музей. Соответственно, снаружи форма нового музейного здания мягче, чем у предыдущего, тоже от ПНКБ, посвящённого исторической битве. Но внутри оно уверенно ведет посетителя от светового колодца по спирали – к полю, которое в данном случае трактовано не как поле битвы, а как поле жизни.
Космо-катамино
Бюро MORS ARCHITECTS придумало для компании, которая специализируется на кибербезопасности, офис-головоломку, стимулирующий креативность и азарт: с помощью насыщенных цветов и отсылок к ретрофутуризму.
Дерево и базальт
Бюро Malik Architecture соединило в своем проекте гостиницы Radisson в горах индийского штата Махараштра местные традиции и требования ресурсоэффективности.
Пресса: «Строить в центре в историческом стиле — всегда было...
В Петербурге в 2024 году похоронили проект парка «Тучков буян», на торги выставили тюрьму «Кресты». Конюшенное ведомство, наконец, дождалось начало разработки проекта реставрации, и началось строительство кампуса СПбГУ. «Фонтанка» поговорила с автором ряда ключевых для Петербурга проектов и, наверное, одним из самых известных петербургских архитекторов, главой «Студии 44» Никитой Явейном об итогах года.
Рамка кирпича
По проекту бюро Axis Project на Кубанской набережной в Краснодаре построен офис, который уже взяло в аренду другое бюро – Archivista. Перебрав несколько вариантов, авторы и заказчики остановились на лаконичной форме, сделав ставку на ясность пропорций и выразительность материала – красного кирпича ручной формовки.
Пресса: Лучшие здания, станции и мосты, построенные (или снесенные)...
Новые постройки МГТУ им. Баумана — самая масштабная и противоречивая реализация года. Немецкая слобода, в которой находится Бауманка, представляет собой наслоение самых разных эпох, при этом многие десятилетия пребывала в каком-то подвешенном состоянии, словно ожидая мощного толчка.
Для борьбы со стихией
В японском городе Курасики по проекту Кэнго Кумы создан парк, инфраструктура которого поможет жителям в случае природной катастрофы.
Конгресс и кампус
В Кирове подвели итоги конкурса на концепцию конгресс-холла и общественного пространства на территории бывшего Кировского военно авиационно-технического училища, которую планируется развивать в качестве кампуса. Победила заявка Максима Гарипова: архитектор подошел к территории через метафору потока, а здание-доминанту превратил в композиционный мост.