Наринэ Тютчева: «Важно понимать, что заказчик – это такой же человек, как и ты»

Основатель и руководитель АБ «Рождественка» рассказала Архи.ру о трамвайной линии над водой Москвы-реки, новом проекте для флигеля «Руина» в Музее архитектуры и о подмосковном жилье по индивидуальному проекту с бюджетом, как у панельного.

mainImg
Архитектор:
Наринэ Тютчева
Мастерская:
АБ Рождественка
Проект:
Флигель-Руина Музея архитектуры: реконструкция
Россия, Москва, Воздвиженка, 5/25

2015 / 2017
Я шла на встречу с вами по набережной и в очередной раз столкнулась с тем, что она больше напоминала полосу препятствий, а не ценный ресурс – пространство у воды. Сейчас эта общегородская проблема, наконец, привлекла внимание столичных властей: был проведен конкурс на концепцию развития прибрежных территорий Москвы-реки, в котором участвовали и вы. Какие идеи легли в основу вашего проекта?

– Роль рек в городе сегодня весьма второстепенна, и они являются, скорее, фактором разъединения городской ткани, чем связующим звеном. Кроме всего прочего, вокруг рек сосредоточен большой территориальный ресурс, который потенциально может повлиять на дальнейшее развитие города в целом. Эти территории уникальны и с экологической, и с географической точки зрения, потому что прибрежная зона – это невероятно интересно, люди всегда хотели жить у воды, это их естественная потребность. Основная проблема, которая препятствует развитию этих территорий – отсутствие нормального доступа к ним – и пешеходного, и транспортного: они долгое время находились в статусе закрытых промышленных зон, и общественный транспорт их никак не «затрагивал». Для того, чтобы привлечь инвесторов, а точнее – потребителей того, что девелоперы могут там создать, нужно обеспечить доступность этих пространств. Потому что застроить их – нет проблемы, но надо, чтобы эта территория была конкурентноспособной не только из-за своей видовой связи с рекой: нужно установить какое-то сообщение с городом.
zooming
Наринэ Тютчева. Фото предоставлено АБ «Рождественка»
Конкурсный проект развития территорий вдоль Москвы-реки © АБ «Рождественка»

Если говорить об обычном уличном транспорте, таком, как автобусы, троллейбусы и маршрутные такси, то они плохо решают эту проблему из-за негативной транспортной ситуации в городе в целом, они страдают рядом недостатков – низкой скоростью и нерегулярностью движения. Если говорить о внеуличном транспорте – таком, как трамвай или метро, то тут тоже существует ряд проблем. Мы прекрасно понимаем сложность реализации еще одной ветки метро вдоль реки – это еще и гидрологические проблемы, помимо очень высоких финансовых затрат. Говорить о трамвае скорее можно, но мы подумали, что обычный городской трамвай тоже не решит многие вопросы: он не обладает достаточной скоростью, а если сделать его скоростным, то ему понадобиться широкая выделенная полоса. И если он пойдет вдоль берега, то он отрежет воду от города. К тому же, построить такую линию вдоль берега сложно: нужно перекрывать движение. Кроме того, есть еще мосты, и под некоторыми из них трамвай просто не проходит. Есть водный транспорт, который радует нас только как туристическое развлечение, но не как регулярный транспорт. Это вполне объяснимо, потому что у нас – долгая зима, и есть лишь краткий период, когда мы можем пользоваться водным транспортом, причем скорость таких перевозок тоже невелика.
Конкурсный проект развития территорий вдоль Москвы-реки © АБ «Рождественка»

В то же время, река исторически является транспортной артерией. Именно это было ключевым фактором создания городов – всегда и во всем мире. И потому нам пришла в голову довольно экстравагантная идея: создать новый вид московского транспорта, его рабочее название – «речной трамвай». Мы предложили пустить его по эстакаде вдоль воды, ниже уровня берега. Этот трамвай может быть скоростным, потому что у него автоматически появляется выделенная полоса, и он обладает необходимыми показателями эффективности по пассажирским перевозкам. Его остановки могут служить транспортно-пересадочными узлами, соединяющими трамвай с другими видами транспорта: так он включится в общую транспортную систему города, разгрузит ряд веток метрополитена и соединит территории, которые иным образом соединить невозможно. Кроме того, он не будет вмешиваться визуально в сложившуюся панораму набережных: для нас было очень важным сохранить «иконические» виды в неприкосновенности. Он экологичный, его организация в техническом смысле гораздо проще и существенно дешевле, чем создание системы любого другого общественного транспорта. Мы это просчитывали с самыми разными специалистами.

Сегодня у крупных инвесторов есть интерес к реализации этой программы. Кроме того, нас пригласили выставить этот проект в Милане в рамках ЭКСПО-2015: в разделе, посвященном общественному транспорту. Российских стендов там было всего три – мы, компания из Санкт-Петербурга, которая занимается системой билетного контроля, и еще был стенд «Мосгортранса», который лишь рекламировал выставку «Экспотранс» на ВДНХ осенью. Больше никаких российских участников там не было. И наш проект вызвал неожиданно большой интерес со стороны ведущих производителей трамваев – фирм Siemens и Bombardier, консалтинговых компаний из Швейцарии, Англии, Саудовской Аравии. Мы получили довольно много предложений, наладили контакты, которые после выставки развиваются. Мы сейчас заняты тем, что формируем техническую основу для реализации проекта, подбираем соответствующий транспорт, комплектующие и т.д.
Конкурсный проект развития территорий вдоль Москвы-реки © АБ «Рождественка»

– Однако водное пространство в Москве – в юрисдикции федеральных властей, и город не имеет над ней власти.

– Да, это серьезная проблема именно в Москве, которая может сделать наш проект нереализуемым. С другой стороны, подобные проблемы решаются при создании транспортно-пересадочных узлов, где тоже пересекается федеральная и муниципальная собственность, но выработаны механизмы сотрудничества, потому что есть желание, воля к созданию в городе лучших условий для жизни. Я смотрю на этот вопрос философски и, конечно, понимаю, что это не так просто, как кажется на первый взгляд.

Береговая линия изобилует целым рядом технических особенностей, которые надо подробно изучать. Но у нас эстакадная конструкция, которая может «перешагивать» через любые препятствия, и с точки зрения экологии и гидрологии эта конструкция вполне «лояльна» к реальным условиям. И, если Москве не нужен этот уникальный вид транспорта, есть интерес других государств, которые готовы сделать этот вид транспорта своим. Я не думаю, что мы будем сильно упираться, если первыми нам предложат реализовать его в другом месте – например, в Саудовской Аравии.
Конкурсный проект развития территорий вдоль Москвы-реки © АБ «Рождественка»

– Такой трамвай выглядит очень привлекательно, потому что большие даже в центре Москвы расстояния между транспортными узлами затрудняют жизнь. Но новой транспортной системой ваш проект не исчерпывался.

– Конечно. Это был один из факторов, который позволил бы в дальнейшем развивать прибрежные территории. Остановки трамвая мы нарисовали там, где уже есть причальные спуски к воде: мы сохраняли структуру набережных и использовали имеющийся потенциал. Системы остановок должны были стать точками роста общественного пространства, «выходить» на берег и влиять на прибрежные зоны. В рамках этого конкурсного проекта мы предложили развитие некоторых территорий – напротив Москва-Сити, ЗиЛа, Строгино.

Мы предложили развить Филевскую линию метро, идущую по противоположному Сити берегу реки, и, в том числе, изменили транспортную развязку, переделав северный дублер Кутузовского проспекта. Эта работа оказалась для нас чрезвычайно полезной, потому что теперь мы участвуем в разработке проекта северного дублера Кутузовского, и эта развязка, действительно, сейчас изменена. Мы убрали эстакады, которые отрезали в первоначальной версии проекта воду от жилых кварталов. В общем, наш конкурсный проект дал хороший задел на будущее, который сейчас пригодился.

На территории ЗиЛа нам было очень интересно поработать с существующими там промышленными объектами. Нам показалось, что некоторые объекты все-таки нужно оставить: они знаковые, и они должны быть каким-то образом реабилитированы, насыщены новой функцией. Эта часть работы мне дорога и кажется полезной, в ее рамках мы для себя придумали новые ходы работы с промобъектами. И мне кажется, это полезно и городу тоже.

– Если развить тему промышленных объектов и наследия в широком понимании, особенно тех сооружений, которые не имеют охранного статуса, то я часто слышу от зарубежных специалистов о «естественном отборе» исторических построек. То есть: судьбу тех сооружений, что не имеют однозначно высокой ценности, пусть решает жизнь. Если здание не может быть приспособлено под новое использование, возможно, его и не стоит сохранять. С одной стороны, обсуждать в России это кажется неэтичным, потому что у нас сносят и «безусловные», охраняемые памятники. Но имеет ли такой подход право на существование в принципе, как вы полагаете?

– У каждого архитектора и у каждого гражданина есть своя система культурных ценностей, которыми он руководствуется в своей деятельности. Я не могу сказать, что надо сохранять все и вся, ничего не трогать. С другой стороны, при работе с наследием я всегда сначала стараюсь все внимательно изучить с разных точек зрения. Понятно, что важна юридическая сторона вопроса. Если мы имеем дело с памятником культуры, то работаем в заданных этим юридических рамках. Если здание не имеет такого статуса, то, с одной стороны, в этом гораздо больше ответственности, с другой стороны – гораздо больший выбор. Мне всегда интересно изучать существующий контекст. Со временем я понимаю, что внутри эстетически непривлекательных зданий или, казалось бы, мусорной застройки есть определенные факторы, которые оказываются важнее облика, и их не хочется утратить. И мы вначале проверяем наличие подобных факторов и только потом решаем, сносить или не сносить.
Концепция реставрации и приспособления флигеля «Руина» Музея архитектуры имени А.В. Щусева под экспозиционное пространство © АБ «Рождественка»

– Перейдем к вашему недавнему проекту для объекта наследия – флигеля «Руина» в Музее архитектуры им. А. В. Щусева. Как понимаю, он уже утвержден Министерством культуры.

– Да, это так. Это совсем отдельная история. Несколько лет назад нам предложили сделать в «Руине» выставку, посвященную 20-летию нашего бюро, и мы решили не выставлять своих работ, а сделать художественный жест, высказывание, которое бы нас характеризовало и одновременно было интересно общественности. Мы высказались по поводу «Руины» в том плане, что это, по нашему мнению, вполне самодостаточный объект. Мы всего лишь немного навели там порядок, и она совсем по-другому «заиграла». Мне это очень интересно.
Концепция реставрации и приспособления флигеля «Руина» Музея архитектуры имени А.В. Щусева под экспозиционное пространство © АБ «Рождественка»

Возвращаясь к предыдущему вопросу, если говорить о методе, мне кажется, что архитектура – это не только форма, стены, которые надо возводить. Это, прежде всего, атмосфера, смысл, метафизика пространства, в котором вы себя чувствуете так или иначе. В этом есть доля волшебства. Меня интересует эта сторона архитектурной практики. Почему в этом пространстве мы себя ощущаем так, а в другом – иначе, на уровне эмоций. И как эти эмоции создаются? И что для этого нужно? Если достаточно просто пол помыть или посадить одно дерево, то это тоже работа архитектора. Главное – чтобы он это понял. Если для этого нужно все снести и создать что-то новое, это тоже работа архитектора. И тут, конечно, большая дистанция. И выбор – всегда за автором.

В данном случае я уловила эту метафизику пространства, и мне кажется, что не только я одна: все всегда с удовольствием ходили на выставки в «Руину». И ее атмосфера – такие вещи нельзя измерить, охарактеризовать. Хотя, может быть, когда-нибудь кто-то озадачится этим всерьез, и мы получим четкие методические указания, как создавать ту или иную атмосферу. Но сейчас мы не погружаемся в такие дебри и руководствуемся только интуицией, собственными ощущениями, и мы себе доверяем.
Концепция реставрации и приспособления флигеля «Руина» Музея архитектуры имени А.В. Щусева под экспозиционное пространство © АБ «Рождественка»

Нам показалось, что в «Руине» важно эту атмосферу сохранить. С другой стороны, мы понимаем, что памятник находится сейчас в небезопасной ситуации. Поэтому, когда мы выиграли конкурс на проект выставочного пространства этого флигеля, мы предложили в качестве основы концепцию сохранения – консервации «Руины» с возможностью ее использования как выставочного пространства. Мы столкнулись с очень сложной методической и технологической проблемой и выяснили, что в России в последние десятилетия никто не занимался реставрационной художественной консервацией какой-либо руины с возможностью ее последующего использования. Поэтому мы попытались изобрести новую методику. Мы разделили это здание на небольшие квадраты и по каждому квадрату выпустили исследование, которое очень внимательно рассматривает каждый кирпичик, каждую трещину, каждую деталь. По каждому кирпичу и трещине мы прописали рецепты совместно с технологами-реставраторами. Как ремонтируем, укрепляем, заменяем, каким раствором, каким методом и т.д. Это составило около 400 листов альбома, что говорит о многом. Это 95% проекта, его основная часть – совершенно невидимая, но чрезвычайно важная и трудоемкая.

Вторая часть проекта – приспособление. Это то, что мы предлагаем внести нового, чтобы этот организм работал, был бы безопасен для посетителей и пригоден для экспонирования. С другой стороны, всегда, когда ты работаешь с объектом культурного наследия, ты должен понимать, что не ты его создал и не ты последний внес в него что-то новое, что твоя роль здесь – не первая и не последняя. С такой позицией гораздо проще принимать решения. С точки зрения приспособления мы делаем входные группы и инженерные системы, заменяем кровлю, занимаемся устройством полов. Все, что мы, кроме кровли, предлагаем сделать неконструктивного, спроектировано так, что со временем может быть изъято без ущерба для здания и заменено на что-то другое. Привычки быстро меняются, музейные способы экспонирования – тоже, поэтому мы не планируем создать что-то, что будет там навсегда. Мы постарались сделать так, чтобы сама «Руина» была константой, а все остальное – изменяемыми параметрами.
Концепция реставрации и приспособления флигеля «Руина» Музея архитектуры имени А.В. Щусева под экспозиционное пространство © АБ «Рождественка»

– На выходе получится выставочное пространство стандарта государственного музея, где можно поддерживать режим влажности, температуры или?..

– Нет. Поскольку это не постоянная экспозиция, а место для временных выставок, мы, кроме всего прочего, отказываемся от приточной вентиляции и возобновляем вентиляцию естественную. В принципе, параметры этого здания с учетом толщины стен и их проницаемости позволяют создать там достаточно комфортный естественный климат. Тем не менее, это все соответствует стандарту временных экспозиций. Там будет тепло, с нормальными параметрами влажности и температуры, но перед нами не ставилась задача сделать пространство стандарта фондохранилища.
Концепция реставрации и приспособления флигеля «Руина» Музея архитектуры имени А.В. Щусева под экспозиционное пространство © АБ «Рождественка»

– Я лучше всего помню «Руину» 10-летней давности, когда я работала в Музее архитектуры еще при Давиде Саркисяне: очень яркой чертой был всегдашний холод…

– Отопление у нас будет: мы закрываем контур, делаем систему отопления. С архитектурной точки зрения это будет полноценный объект. Давиду Саркисяну надо отдать должное и вспомнить его добрым словом, потому что именно он рискнул открыть этот флигель для людей. Мы об этом помним, и его мемориальный кабинет в «Руине» останется нетронутым.
Жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках. Фото © Ирина Кудрявцева. Предоставлено АБ «Рождественка»

– Мы сейчас говорили о вашей работе в сложившемся контексте – города и памятника. В отличие от нее, жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках – создание среды с нуля.

– Это для нас дебют, причем рекордный. Начнем с того, что от момента эскиза до продажи первой квартиры прошло всего три года. Я считаю, что это совершенно рекордные сроки реализации для любого проекта. Эта занятная история началась с того, как в кризис 2008 года к нам обратился заказчик, «Кловер Групп», с просьбой сделать проект планировки с привязкой типовых панельных домов на этом месте. Мы посмотрели этот фантастический по природе участок, и я сказала, что это полная глупость – заниматься здесь привязкой типовых домов. На что мне возразили, что денег нет, и домам по индивидуальному проекту конкурировать с панельными по стоимости и скорости их реализации невозможно. И тут я решила поспорить с инвестором: мы сказали, что готовы в рамках обозначенного им бюджета запроектировать то, что даст аналогичный экономический эффект, но совершенно другого качества. Собственно, нам это удалось.
Жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках © АБ «Рождественка»

– Но как это у вас получилось?

– Надо рассматривать сразу несколько параметров. Прежде всего нужно было изобрести сам тип дома. У панельных домов есть один очень существенный недостаток (я сейчас оставляю за скобками архитектурные и эстетические возможности) – экономический. Им мы и воспользовались. Экономика жилья базируется, в том числе, на соотношении общей и полезной площади. И ни один панельный типовой дом не позволяет создать секцию, где на одну лестничную клетку будет около 500 м2 жилой площади. Уже в этом панельные дома проигрывают «индивидуальным», потому что у них увеличивается количество лестнично-лифтовых узлов, а к ним еще прибавляются коридоры и т.д. Прежде всего, мы выиграли экономически именно в этом аспекте. Мы создали секцию, которая позволила сделать вполне комфортный, без длинных коридоров этаж, который давал максимальный выход жилой площади на один лестнично-лифтовой узел.
Жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках © АБ «Рождественка»

Во-вторых, мы регламентировали высоту, потому что в здании до 10 этажей можно обойтись одним лестнично-лифтовым узлом. Как ни странно, этот параметр очень существенно влияет на «экономику», и тут мы сразу получили бонус. А дальше, поскольку изначально предполагалось построить высокие дома, а мы их урезали до 8–9 этажей, сохранив ту же плотность на гектар, которая здесь была разрешена генпланом, мы создали еще несколько бонусов. Проект позволил в каждой квартире обеспечить необходимую инсоляцию и устроить окно на юг. А самое главное, что это окно смотрит на реку: там хороший вид. То есть у каждой квартиры, независимо от ее размера, есть окно с видом и южным солнцем. Кроме того, монолитный каркас позволял гибко варьировать планировку при продаже квартиры. В панельном доме объединить квартиры практически невозможно, а при железобетонном каркасе это сделать легко. Рынок изменился, о чем мы предупреждали инвестора: было понятно, что на момент старта проекта у покупателя денег нет, но, когда начнутся продажи, у покупателя уже будут новые возможности, и квартиры будут продаваться по-другому. Так и произошло, и все оказались в плюсе, а мы даже получили грамоту от губернатора Московской области.
Жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках. Фото © Ирина Кудрявцева. Предоставлено АБ «Рождественка»

– Этот жилой комплекс еще и визуально интересен. Получается, что часто вызывающее зависть европейское жилье, скажем, скандинавские жилые массивы – не так уж нереализуемы в наших условиях, как кажется.

– Это вопрос доброй воли и умения подобрать серьезные аргументы.
Жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках. Фото © Ирина Кудрявцева. Предоставлено АБ «Рождественка»
Жилой комплекс «Лесной уголок» в Химках. Фото © Ирина Кудрявцева. Предоставлено АБ «Рождественка»

То есть вы считаете, что настоящий диалог архитектора с заказчиком возможен? При этом рефрен в интервью с отечественными и зарубежными архитекторами – что часто архитектор – чуть ли не раб заказчика, особенно – крупного девелопера, и не может ему ничего объяснить.

– Если архитектор не может ничего объяснить, то он, действительно, раб. Не могу сказать, что мне удавалось покорить всех на свете заказчиков, это неправда. Случались ситуации, когда я понимала, что диалог невозможен. Но в этом случае я просто прекращала с ними сотрудничать: реализация любого проекта – это приличный кусок жизни, и посвящать его какому-то мучительному процессу мне неинтересно. Если у меня получается «контактный» диалог с заказчиком, я не могу сказать, что это роман, но это совместно переживаемый этап, в котором бывают и позитивные, и негативные ситуации. Но очень важно понимать, что заказчик – это такой же человек, как и ты. Он тоже как правило, заканчивал советскую школу. Найти общий язык всегда можно. Заказчика надо уважать, тогда он будет уважать тебя. Если ты выстраиваешь взаимоуважительные отношения, то они, как правило, работают. По крайней мере, мой опыт говорит об этом. Со всеми заказчиками, с которыми доводилось сотрудничать, у меня сохранились хорошие отношения. Они приходят еще и еще раз, даже если были острые дискуссии. С одним только заказчиком не продолжились отношения – это наш заказчик на «Красной Розе». До сих пор, если речь заходит о том, чтобы пригласить нас к участию в тендере KR Properties, там звучит «нет», потому что Наринэ «страшно несговорчивая».

– А с государством вы работали, или в случае с Музеем архитектуры это будет впервые?

– Работали. Мы делали, но до сих пор не закончили, реставрацию исторического здания поликлиники на Старопанском переулке в Москве. Делали стадию «П» реконструкции и реставрации корпусов и большого парка санатория «Сочи». Это крупные бюджетные проекты. Есть и другие.

– То есть можно вести диалог и с коммерческим заказчиком, и с государственным?

– С коммерческим мне нравится разговаривать больше, потому что у него есть персональное лицо. А у государства есть только план и цель, а лица – не видно. В этом случае нашим виртуальным собеседником является общество. И здесь мы руководствуемся своей гражданской и профессиональной позицией, но диалог идет совсем в другом ключе.

Получается, что архитектор может влиять на ситуацию в масштабе одного здания и даже города, если брать ваш опыт. То есть идея о важной социальной роли архитектора не настолько наивна, как нередко ее пытаются показать?

– Этот вопрос постоянно поднимается в школе МАРШ, когда мы обсуждаем, какого архитектора мы там воспитываем. Мы воспитываем архитектора, способного отвечать требованиям рынка? Или кого-то еще? Моя позиция такова: мы воспитываем профессионала, способного на этот рынок влиять, и делать это убедительно.

– То есть предлагать решения, которые могут быть новшеством не только с точки зрения архитектуры, но и с точки зрения девелопмента?

– Думаю, да. К примеру, мы пытались в течение 15 лет объяснить заказчикам, что не всегда надо сносить здание, иногда достаточно просто привести его в порядок – и сейчас это стало одним из главных трендов, чем я очень довольна. И наш опыт – скорее, позитивный: нам часто удавалось убеждать заказчика принять нестандартное решение, а не вступать с ним в конфронтацию. Именно убеждать, а не идти на компромисс, потому что, как известно, «компромисс – это решение, которое не устраивает обе стороны».
Архитектор:
Наринэ Тютчева
Мастерская:
АБ Рождественка
Проект:
Флигель-Руина Музея архитектуры: реконструкция
Россия, Москва, Воздвиженка, 5/25

2015 / 2017

14 Июля 2015

Похожие статьи
Григорий Ревзин: «Что нам делать с архитектурой семидесятых»
Советский модернизм был хороший, авторский и плохой, типовой. Хороший «на периферии», плохой в центре – географическом, внимания, объема и прочего. Можно ли его сносить? «Это разрушение общественного консенсуса на ровном месте». Что же тогда делать? Сохранять, но творчески: «Привнести архитектуру туда, где ее еще нет». Относиться не как к памятникам, а как к городскому ландшафту. Читайте наше интервью с Григорием Ревзиным на актуальную тему спасения модернизма – там предложен «перпендикулярный», но интересный вариант сохранения зданий 1970-х.
Лама из тетраметилбутана
Петр Виноградов рассказал об экспериментальной серии скульптур «Тетрапэд», которая исследует принципы молекулярной архитектуры, адаптивных структур и интерактивного взаимодействия с городской средой. Конструкции реагируют на движение, собеседуют с пространством, допускают множественные сценарии использования и интерпретации. Скульптуры уже побывали на «Зодчестве» и фестивале «Дикая мята», а дальше отправятся на Forum 100+.
В преддверии Архстояния: интервью с Валерием Лизуновым,...
25 июля в Никола-Ленивце стартует очередной, юбилейный, фестиваль «Архстояние». Ему исполняется 20 лет. Тема этого года: «Мое главное». Накануне открытия поговорили с архитектором Archpoint Валерием Лизуновым, который стал автором одного из объектов фестиваля «Исправительное учреждение».
Сергей Кузнецов: «Мы не стремимся к единому стилю...
Некоторое время назад мы попросили у главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова комментарий по Архитектурной премии мэра Москвы: от схемы принятия решений до того, каким образом выбор премии отражает архитектурную политику. Публикуем полученные ответы, читайте.
Дина Боровик: хрущёвки попадают в Рай
Молодая художница из Челябинска Дина Боровик показывает в ЦСИ Винзавод выставку, где сопоставляет пятиэтажки, «паутинки» и прочие приметы немудрящей постсоветской жизни с динозаврами. И хотя кое-где ее хрущевки напоминают инсталляцию Бродского на венецианской биеннале, страшно сказать, 2006 года, лиричность подкупает.
Дюрер и бабочки
Рассматриваем одну из работ выставки «Границы видимости», которая еще открыта на Винзаводе, поближе. Объект называется актуальным для современности образом: «Сакральная геометрия», сделан из лотков для коммуникаций, которые нередко встречаются в открытом виде под потолком, с вкраплениями фрагментов гравюры Дюрера, «чтобы сбить зрителя с толку».
«Коллизии модернизма и ориентализма»
К выходу в издательской программе Музея «Гараж» книги о Ташкенте, уже 4-м справочнике-путеводителе из серии о советском модернизме, мы поговорили с его авторами, Борисом Чуховичем, Ольгой Казаковой и Ольгой Алексеенко, о проделанной ими работе, впечатлениях и размышлениях.
Александр Пузрин: как получить «Золотого Льва» венецианской...
В 2025 году главная награда XIX Венецианской архитектурной биеннале – «Золотой Лев» досталась национальному павильону Бахрейна за экспозицию Heatwave. Среди тех, кто работал над проектом, был Александр Пузрин – выпускник Московского инженерно-строительного института, докторант израильского Техниона, а ныне – профессор Швейцарской высшей технической школы Цюриха (ETH Zurich). Мы попросили его рассказать о технических аспектах Heatwave, далеко неочевидных для простых зрителей. Но разговор получился не только об инженерии.
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.
Женская доля: что говорят архитекторы
Задали несколько вопросов женщинам-архитекторам. У нас – 27 ответов. О том, мешает ли гендер работе или, наоборот, помогает; о том, как побеждать, не сражаясь. Сила – у кого в упорстве, у кого в многозадачности, у кого в сдержанности... А в рядах идеалов бесспорно лидирует Заха Хадид. Хотя кто-то назвал и соотечественниц.
Григорий Ревзин: «Сильный жест из-под полы. Нечто победило»
Обсуждаем дискуссии вокруг конкурса на цирк и сноса СЭВ с самым известным архитектурным критиком нашего времени. В процессе проявляется парадокс: вроде бы сейчас принято ностальгировать по брежневскому времени, а знаковое здание, «ось» Варшавского договора, приговорили к сносу. Не странно ли? Еще мы выясняем, что wow-архитектура вернулась – это новый после-ковидный тренд. Однако, чтобы жест получился действительно сильным, без профессионалов все же не обойтись.
Сергей Скуратов: «Если обобщать, проект реализован...
Говорим с автором «Садовых кварталов»: вспоминаем историю и сюжеты, связанные с проектом, который развивался 18 лет и вот теперь, наконец, завершен. Самое интересное с нашей точки зрения – трансформации проекта и еще то, каким образом образовалась «необходимая пустота» городского общественного пространства, которая делает комплекс фрагментом совершенно иного типа городской ткани, не только в плоскости улиц, но и «по вертикали».
2024: что говорят архитекторы
Больше всего нам нравится рассказывать об архитектуре, то есть о_проектах, но как минимум раз в год мы даем слово архитекторам ;-) и собираем мнение многих профессионалов о том, как прошел их профессиональный год. И вот, в этом году – 53 участника, а может быть, еще и побольше... На удивление, среди замеченных лидируют книги и выставки: браво музею архитектуры, издательству Tatlin и другим площадкам и издательствам! Читаем и смотрим. Грустное событие – сносят модернизм, событие с амбивалентной оценкой – ипотечная ставка. Читаем архитекторов.
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Технологии и материалы
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Сейчас на главной
На волне
Проект преобразования речного порта и набережной в Чебоксарах, разработанный архитектурным бюро АТРИУМ, затрагивает одну из ключевых территорий города. Набережная превращается в Речной бульвар – многофункциональное, комфортное и выразительное пространство для работы и отдыха. Авторы предлагают создать новую связь с главной площадью города – Красной, а также возвести несколько жилых башен, вдохновленных формой национального женского головного убора и способных стать ярким акцентом волжской панорамы.
«Пламенеющий» бетон
Новый театр во французском Бове по проекту бюро AJC напоминает о разных эпохах в истории города, от Средневековья до послевоенного восстановления.
Пятое измерение МАРХИ
Анонсирован проект нового корпуса МАРХИ, спроектированный Сергеем Кузнецовым и Иваном Грековым, соавторами по зданию кластера Ломоносова МГУ. Он включает недовосстановленный в 2008 году каретный сарай и смелые, крупные, зеркальные консоли. Ширина – не больше 10 метров, главное назначение художественная школа.
Дом, в котором
Музей искусств Санкт-Петербурга XX-XXI веков открыл выставку «Фрагменты эпох» в парадных залах своего нового здания – особняка купца Ивана Алафузова на набережной канала Грибоедова. Рассказываем, почему сюда стоит заглянуть тем, кто хочет проникнуться духом Петербурга.
Валерий Каняшин: «Нам дали свободу»
Жилой комплекс Headliner, строительство основной части которого не так давно завершилось напротив Сити – это такой сосед ММДЦ, который не «подыгрывает» ему. Он, наоборот, решен на контрасте: как город из разноформатных строений, сложившийся естественным путем за последние 20 лет. Популярнейшая тема! Однако именно здесь – даже кажется, что только здесь – ее удалось воплотить по-настоящему убедительно. Да, преобладают высотки, но сколько стройных, хрупких в профиль, ракурсов. А главное – как все это замиксовано, скомпоновано... Беседуем с руководителем проекта Валерием Каняшиным.
Заряд энергии
Бюро CNTR спроектировало для нового спортивного кластера на окраине Екатеринбурга автозаправочную станцию, сумев превратить небольшой объект в локальную доминанту: что-то вроде въездного знака, который рассказывает об окружающей территории и задает тон. А кроме того – демонстрирует разнообразные архитектурные приемы. Даже неподготолвенный зритель, приехав заправить машину, почувствует движение и статику, игру с массой, сочетание пятна и линии.
За каменной стеной
Концепция фондохранилища Староладожского историко-архитектурного и археологического музея-заповедника сочетает элементы архитектуры домонгольской Руси с современными приемами и материалами. Проект бюро Архиоптерикс стал победителем ежегодного конкурса «Концепций пространственного развития муниципальных образований Ленинградской области».
Рисовать как Баженов
В Московском архитектурном институте прошел IV Творческий конкурс академического рисунка. В эпоху тотальной компьютеризации умение рисовать считается редким и ценным навыком, и МАРХИ по праву гордится тем, что учит своих студентов этому важному ремеслу.
Больше солнца и воздуха
Бюро KIDZ удается создавать кафе с уникальной атмосферой и настроением, благодаря которым они становятся популярными. И благодаря классному дизайну запускаются целые сети, как это произошло в Нальчике, где к уже двум существующим кофейням Balance Coffee добавилась третья.
Мачта связи
Компания «Норвекс Арт» спроектировала и построила в городе Сокол вышку сотовой связи из клееной древесины. Она легче по весу, а также дешевле и экологичнее в производстве, чем металлическая.
На римских развалинах
Бюро Ofis реконструировало виллу 1920-х годов в центре Любляны, наглядно продемонстрировав многослойный и противоречивый характер застройки словенской столицы.
Парящий дом
Сложный план и форма дома, построенного по проекту студии VFORM в Подмосковье, – ответ на ограничения компактного участка: архитекторы тщательно подбирали не только видовые характеристики, но и световые сценарии. «Левитацию» пластичного второго этажа обеспечивают тонкие колонны из нержавеющей стали, а также глянцевые и полупрозрачные материалы облицовки первого уровня дома.
Замковый камень
Еще недавно премиальные жилые и офисные комплексы в Москве воспринимались как привилегия центра. Сегодня ситуация меняется: качественная архитектура выходит за пределы Третьего транспортного кольца и появляется на окраинах. Бизнес-центр «STONE Калужская» – один из таких примеров. Подобные проекты децентрализуют мегаполис и делают престижными жизнь и работу в любой части города.
Перпетум мобиле
Интерьер штаб-квартиры компании «Нацпроектстрой», созданный командой студии IND, максимально наглядно и столь же эффектно воплощает сферу деятельности заказчика – одного из крупнейших российских инфраструктурных холдингов: логистику и транспортные коммуникации всех возможных форматов.
Вода и свет
В церковном искусстве много символики, и одна ее часть, действительно, каноничная, другая сформирована традицией и кем-то воспринимается как обязательная. Из-за такого рода ложного консерватизма современная церковная архитектура медленно развивается и не выглядит как современная. Тем не менее подвижники у этой темы есть: кладбищенский храм Архангела Михаила в Апатитах, спроектированный Дмитрием Остроумовым и бюро Прохрам, совмещает традиции и эксперимент. Но не эксперимент ради самого себя – а продуманную работу современного архитектора с символикой пространства, объема и, главное, света.
Модульная ротонда
Круглое в плане офисное здание с деревянно-бетонным каркасом по проекту HENN строится в Юлихе на западе Германии: оно должно стать центром инновационного бизнес-парка.
Торжество во дворце
Проект дворца бракосочетания во Всеволожске, подготовленный мастерской «Головин & Шретер», стал победителем ежегодного конкурса «Концепций пространственного развития муниципальных образований Ленинградской области». Архитекторы предложили комплекс в духе дворцово-парковых ансамблей пригородов Санкт-Петербурга: с симметричной композицией и регулярным садом. А также позаботились о том, чтобы на памятные фотографии не попадали припаркованные автомобили.
Пространство для диалога эпох
Бюро Urbanus ревитализировало бывшее место нахождения важнейшего даосского храма Юнлэ-гун, откуда он был перенесен в 1960-х из-за угрозы затопления при строительстве плотины на реке Хуанхэ.
Город древний, но пока еще несколько запущенный
Город Касимов Рязанской области – русско-татарский, тут до 1681 года (!) существовало ханство, впрочем, под общим руководством московских князей... Сейчас это туристический город с памятниками XVI–XVIII и далее веков, но небольшой. Задачей летнего практикума Института Генплана было предложить Касимову изменения, способные увеличить туристический поток и быть полезными жителям. Получилось много разных идей: от пешеходных маршрутов до переноса автовокзала.
Осторожно отмыто
В издательстве «Подписные издания» выходит книга Ксюши Сидориной – со-основательницы сообщества волонтеров-реставраторов Гэнгъ, которое с 2019 года отмывает и скоблит парадные Петербурга, открывая жильцам исторических домов сокровища: печи, мозаики, витражи. А еще – плитку. Именно плитка стала «цементом» книги, соединившим все – исторический экскурс, способы поиска ценных экземпляров, «каталог» парадных, а также опыт «партизанской» реставрации. О книге рассказывает редактор издательства Артем Макоян.
Кубок чемпионов
Небоскреб Bell на 1-й улице Ямского поля, 12 на первый взгляд строг и лаконичен, хотя скромным его назвать никак не возможно. Экономная стереометрия построена на работе с формой, близкой к овалу – а это одна из излюбленных тем архитекторов UNK. Обтекаемая поверхность основной формы с металлическими ламелями дважды посечена стеклянными срезами, графически демонстрируя суть исходной формы: ее простоту и одновременно сложность. К тому же здесь решены десятки сложнейших инженерных головоломок.
Полуцифровая среда
В Иннополисе под Казанью открылся первый 4-звездочный отель, спроектированный бюро MAD Architects. Интерьеры отеля сочетают элегантность и иронию, технологичность и комфорт, напоминая декорации компьютерной игры или фантастического фильма о недалеком будущем.
Y-школа
По проекту «БалтИнвест-Проект» в Гатчине построена школа на 800 учеников. Лучевая планировка позволила разделить младшую и старшую школы, а также спортивный блок, обеспечив помещения большим количество естественного света. На многослойны фасадах оштукатуренные поверхности сочетаются с навесными элементами разных цветов и фактур.
Тропа к центру Земли
Посетительский центр в Национальном парке ледника Снайфедльсйёкюдль в Исландии, спроектированный бюро Arkis, служит также смотровой платформой и пропускает через себя пешеходную тропу.
Краеугольный храм
В московском Музее архитектуры на днях открылась выставка, посвященная всего одному памятнику средневековой русской архитектуры. Зато какому: Георгиевский собор Юрьева-Польского это последний по времени храм, сохранившийся от домонгольского периода. Впрочем, как сказать сохранившийся... Это один из самых загадочных и в то же время привлекательных памятников нашего средневековья. Которому требуется внимание и грамотная реставрация. Разбираемся, почему.
Блеск глубокий и хрустальный
Новый клубный дом про проекту ADM architects спроектирован для района Патриарших, недалеко от Новопушкинского сквера. Он заменит три здания, построенных в начале 1990-х. Авторы нового проекта, Андрей Романов и Екатерина Кузнецова, сделали ставку на разнообразие трех частей объема, современность решений и внимание к деталям: в одном из корпусов планируются плавно изогнутые балконы с керамическим блеском нижней поверхности, в другом стеклянные колонны-скульптуры.
Фасад под стальной вуалью
Гостиница Vela be Siam по проекту местного бюро ASWA в центре Бангкока напоминает о таиландских традициях, оставаясь в русле современной архитектуры.
Спокойствие, только спокойствие
В издательстве «Кучково поле Музеон» вышла книга Александра Змеула «Большая кольцевая линия. Новейшая история московского метро». Ее автор – историк архитектуры и знаток подземки – разобрал грандиозный проект БКЛ в подробностях, но главное – сохранил спокойную и взвешенную позицию. С равным сочувствием он рассказал о работе всех вовлеченных в строительство архитекторов, сосредоточившись на их профессиональном вкладе и вне зависимости от их творческих разногласий.
Вся мудрость океана
В Калининграде открылся новый корпус Музея мирового океана «Планета океан». Примечательно не только здание в виде 42-метрового шара, но и экспозиция, которая включает научные коллекции – их собирали около 10 лет, аквариумы с 3000 гидробионтов, а также специально разработанные инсталляции. Дизайн разработало петербургское бюро музейной сценографии «Метаформа», которое соединило все нити в увлекательное повествование.