Сегодня – это вопрос!

Илья Мукосей о новом здании музея современного искусства «Гараж» Рема Колхаса.

Автор текста:
Илья Мукосей

12 Июня 2015

Мнение

Реконструкция Архитектура Иностранцы в России

Архитектор:

Мастерская:

BuroMoscow http://www.buromoscow.com

FORM http://formbureau.co.uk/

OMA

Проект:

Музей современного искусства «Гараж» в Парке Горького («Времена года»)
Россия, Москва

2011 — 2012 / 6.2015

zooming — Фасад музея. Фотография © Илья Мукосей

«Сохранение было придумано в одно время с модернизмом»
Рем Колхас

В среду, 10 июня состоялась презентация нового здания музея современного искусства «Гараж», который с сегодняшнего дня открыт для посетителей.

Снаружи здание действительно выглядит абсолютно новым – это аскетичный параллелепипед, одетый в панели из сотового поликарбоната, с единственным окном-щелью, переходящим с длинной стороны фасада на короткую. Полупрозрачный материал ненавязчиво отражает небо и окружающий парковый пейзаж, но не мимикрирует. Ящик для маленького принца из книги Экзюпери, позволяющий разместить внутри любую экспозицию. Что может быть лучше для музея современного искусства? Приподнятая вверх поликарбонатная панель над главным входом придает силуэту чуть больше разнообразия, и усиливает образ технологичной оболочки, обеспечивающей внутри идеальный во всех отношениях микроклимат.

Из-под панели выглядывает огромная, более девяти метров в высоту, работа Эрика Булатова «Все в наш гараж!» (по словам куратора Снежаны Кръстевой, это самый большой холст, написанный в России со времен «Явления Христа народу») – веселый, жизнеутверждающий плакат в духе «Окон РОСТА», приоткрывающий внешнему наблюдателю тайну содержимого заветного ящика. Пожалуй, именно такое впечатление новый «Гараж» должен производить на внешнего наблюдателя, незнакомого с историей проекта.

Но нас не обманешь. Мы, разумеется, знаем, что Центр современной культуры «Гараж», начавший свой путь семь лет назад под крышей памятника архитектуры – Бахметьевского гаража Константина Мельникова, теперь скрывает внутри себя приспособленный под новые функции образец архитектуры советского модернизма.

1 мая этого года центр современной культуры был преобразован в музей современного искусства, и тщательно отреставрированный остов бывшего кафе «Времена года», несомненно, станет одним из важнейших экспонатов нового музея. Разумеется, старые стены, мозаика «Осень» и сборный железобетон ценны не только сами по себе, но и в диалоге с новой оболочкой и функциональными интервенциями проектировщиков ОМА в существующую структуру здания.

Приспособление пространства советского общепита под музей современного искусства, по словам Колхаса, не составило большого труда. «Здание изначально включало в себя разнообразные пространства, которые удалось приспособить для экспонирования современного искусства, не внося в них серьезных изменений», рассказывает он. Действительно, все существовавшие стены, перекрытия, колонны, и даже почти все лестницы удалось сохранить. В целом можно сказать, что результат на удивление мало отличается от проекта, представленного публике три с лишним года назад (для Archi.ru об этой презентации писала Александра Гордеева в статье «Реконструкция по Колхасу»). Из серьёзных проектных решений была отменена только подвижная антресоль в центральном фойе. Но и это сделано не от недостатка средств, а потому, что функциональная начинка «Гаража» была несколько пересмотрена после назначения нового главного куратора, Кейт Фаул, чуть более года назад.

Примерно тогда же началось и строительство. Колхас не скрывал, что «главной проблемой проекта было оформить права собственности, чтобы мы могли начать». Так что на превращение модернистских руин в современное здание ушло меньше полутора лет. Такой бешеный темп строительства поражает, если учесть, сколько сложных технических приемов и новшеств было применено. Руководитель BUROMOSCOW Ольга Алексакова, принимавшая участие в разработке рабочей документации и авторском надзоре, рассказала, что обветшавшие перекрытия пришлось усиливать предварительно напряжённой арматурой. В перекрытиях скрыта и климатическая система – водяные трубы, которые должны зимой отапливать, а летом охлаждать здание. При этом почти вся инженерная разводка, как и было обещано, скрывается между двумя слоями поликарбонатной оболочки здания. Фасад из горючего поликарбоната стал отдельной проблемой – пришлось получать специальные технические условия. «Это здание-прецедент», подчеркивает Ольга. Даже полы из фанеры в кафе и на новой антресоли казались многим неприемлемыми. Фанерные и бетонные полы, поликарбонат, настилы из стальной решетки – неполный перечень материалов, примененных в «Гараже», которые у нас считаются пригодными только для технических и временных сооружений, и уж точно не подходящими для такого солидного места, как музей. Но для ОМА (да и в целом для голландской архитектуры) использование дешёвых материалов в отделке – один из фирменных приемов.

Самыми дорогими отделочными материалами в интерьере стали, несомненно, сохранившаяся стеклянная плитка и глазурованный кирпич советского кафе. Их частично сняли со стен и отправили на реставрацию в Италию, а потом аккуратно водрузили на прежнее место. Впрочем, Колхас не пытался воссоздать первоначальный облик здания, образ «руины» остался почти без изменений. Из-за рваных краев мозаики «Осень» выглядывает глазурованный кирпич из предыдущего временного пласта, а выше и вовсе оставлена на виду неровная кладка из кирпича обычного, которую прежде скрывал подвесной потолок. В сочетании с индустриальными современными материалами все это в некоторых местах здания создает уже совершенно непарадную, «гаражную» атмосферу.

Пожалуй, всё же трудно отделаться от сравнения нового «Гаража» с новым, с иголочки, гаражом из профнастила, куда сентиментальный автолюбитель затащил остов любимой «копейки» и поставил на четыре кирпича вместо утраченных колес. Вытер пыль с потертых сидений, отполировал треснутые стекла и вытер набежавшую слезу умиления. «Зачем сохранять эту старую типовую рухлядь?», недоумевают многие. Один комментатор в Фейсбуке и вовсе предположил, что это западная «пресыщенность вызывает аппетит к недоделанному, несовершенному, убогому».

Но дело не в этом. Колхас не раз сетовал: «более однообразная и безликая архитектура, возникшая после Второй мировой войны, имеет мало почитателей и еще меньше защитников». Рассказывая о проекте «Гаража», он развил эту мысль: «Движение за сохранение наследия всегда было направлено на охрану только самого красивого, ценного, старого. Мы же всегда настаивали на том, что важно также сохранять обычные вещи. Чтобы потом можно было объяснить своим детям, как раньше люди жили».

Так что это здание для Колхаса – не просто очередная постройка, а манифест. С его помощью он не просто консервирует фрагмент типовой советской жизни, но высказывает свое несогласие с общепринятой концепцией сохранения старины.

Пожалуй, можно сказать, что изъян, на который указывает архитектор – врожденный. Движение за охрану памятников и модернизм, появившиеся примерно в одно и то же время, вначале были настоящими врагами, и продолжали ими оставаться в течение целого столетия. Борьба шла с переменным успехом, и не только в СССР. Например, в западном Берлине в 1970-е массово «упрощали» фасады зданий эпохи эклектики. Сейчас, когда модернизм ХХ века обветшал и сам стал историческим стилем (то есть проиграл борьбу), возможно, пора пересмотреть и концепцию сохранения, пока архитектурная обыденность полувековой давности не стала чистым воспоминанием.

Не все согласны с тем, что подобный манифест совместим с полноценным музеем современного искусства. Валентин Дьяконов из «Коммерсанта» считает, что новый «Гараж», нельзя считать «современной выставочной площадкой, удобной для показа искусства разного масштаба и смысла». «Колхас, продолжает критик, собственноручно написал концепцию развития будущего «Гаража»: бывший ресторан, где наши отцы и деды сидели за кружкой пива, в роли музея годится только для полевых исследований социалистического прошлого».

На первый взгляд, с ним трудно спорить. Случайно ли бо́льшая часть экспозиций, которыми открывается новый музей, обращены именно в эту эпоху: рассказывают об истории советского актуального искусства, об американской выставке 1959 года в Сокольниках, о русском космизме и т.п. Даже сорокашестилетний Рикрит Тиравания в своем свежайшем проекте «Завтра – это вопрос?» выстраивает диалог с прошлым, обращаясь к творчеству чехословацкого художника 1970-х Юлиуса Коллера и угощая посетителей ностальгическими пельменями.

Но ведь сегодня и вчера – это тоже вопрос! Вольно или не вольно (жаль – не спросил!), выстраивая новую оболочку вокруг «старого» модернистского здания, Колхас подчеркивает противоречивость, оксюморонность самого словосочетания «музей современного искусства». Музей, по определению, учреждение, занимающееся собиранием, изучением, хранением и экспонированием предметов культуры, то есть того, что уже сделано, прошлого. Современность, по определению – события, которые происходят в настоящий момент. Музеи современного искусства повсеместно выставляют работы давно умерших художников, которые лишь по инерции считаются «современными». Наряду с ними, в коллекции музеев попадают и работы наших современников, но и они в музее хранятся, засушиваются, становятся частью истории искусств. «Гараж» в этом ряду не исключение. Прежде, в качестве центра современной культуры, он выставлял работы из чужих собраний, участвуя в современной культурной жизни. В этом году, став музеем, и планируя собирать собственную коллекцию произведений современного искусства, он вступил на этот противоречивый путь.

По мере распространения музеев современного искусства как самостоятельного типа культурной институции, зодчие всё больше, опять же, вольно или невольно, разными способами стремились отреагировать на это противоречие. Истерика музейных зданий необычных форм, пиком которой, несомненно, был музей Гуггенхайма в Бильбао, постепенно схлынула, уступив место нейтральным, пустым, «умывающим руки» полупрозрачным коробочкам, где можно выставить «всё, что угодно». Колхас же, как мне кажется, сделал на этом пути новый шаг, снова обострив вопрос. Руины модернистского, то есть «современного» здания не являются экспонатом музея сами по себе. Весь музей целиком, то есть оболочка и руина внутри неё, является здесь своим собственным экспонатом. Этот объект-манифест, как для архитектуры, так, и особенно, для «современного» искусства можно сравнить по силе высказывания, пожалуй, только с «Фонтаном» (то есть, говоря попросту, писсуаром) Марселя Дюшана. Такое вот двусмысленное сравнение. Но уж какое есть. Ведь главная задача современного искусства – провоцировать, будоражить, и главное, ставить вопросы, а не отвечать на них, не так ли?

Валентин Дьяконов наверняка прав, утверждая, что кураторам придется помучиться, размещая в музее искусство, не связанное с «советским» контекстом. А почему им, собственно, должно быть легко?

Странно, что оскорблен пока только один критик. Реди-мейд Дюшана вызвал в 1917 году куда больше возмущения.

Кстати, туалеты в музее отличные.