«Архитектура начинается с иррационального пространства»

Публикуем расшифровку беседы теоретика архитектуры Александра Раппапорта и архитектора Сергея Чобана, состоявшейся в Латвии осенью этого года. Поводом для встречи и разговора послужила вышедшая в издательстве НЛО книга «30:70. Архитектура как баланс сил», написанная Сергеем Чобаном и Владимиром Седовым.

mainImg
Александр Раппапорт: Я бы начал наш разговор с известной провокации. Вы в своей книге много пишете о развитии городов и о том, как они могут/должны застраиваться. На мой же взгляд, главная проблема современного градостроительства в другом – город, по крайней мере в том виде, в каком мы его знаем, начинает исчезать. И в ближайшее время исчезнет. Его разрушит компьютерная культура, интернет. Ведь главной миссией города всегда была коммуникация, а сегодня для ее осуществления нет необходимости находиться физически рядом с другими людьми. Мы все больше работаем удаленно. Я, например, живу и работаю здесь, у себя на хуторе в Латвии, работаю очень интенсивно, и в городе, в той же Москве, появляюсь в лучшем случае раз в год.

Сергей Чобан: Честно говоря, не могу с вами согласиться. Я, как и вы, вырос в Петербурге, в Ленинграде. И я всегда обожал город. Наш город – и город вообще. Я по своей сути очень городской человек, и, честно говоря, убежден, что таких людей если и не абсолютное большинство, то действительно очень много. Посмотрите на статистику: и количество городских жителей на планете постоянно растет, и городской туризм уверенно продолжает набирать обороты. Жизнь в городах кипит, и мне кажется, причина этого очень проста: людям недостаточно того, что они могут с помощью компьютера общаться друг с другом и выполнять огромное количество работ. На мой-то взгляд, наоборот, сегодня доказал свою несостоятельность феномен disappearing city Райта. Модель, когда люди распространялись по маленьким городам и автономным территориям, не прижилась.

Другое дело, что уровень недовольства городами, их современным устройством, их архитектурным наполнением сегодня очень высок. На мой взгляд, он почти достиг критической отметки. И именно это стало для меня поводом написать книгу. Города растут, укрупняются, но как сделать так, чтобы они нравились населяющим их людям, чтобы новые здания вызывали положительные эмоции и желание сохранять их?

АР: Я не отрицаю того, что в настоящий момент города продолжают развиваться. И убежден, что по инерции города, конечно, еще долго будут существовать. Но внутреннее мое ощущение таково, что мегаполис постепенно рассасывается, и человек сейчас оказывается перед новой колоссальной проблемой: что будет вместо города? Как вообще жить на этой Земле и какова роль архитектуры в этом столь меняющемся мире? Я убежден в том, что архитектура – это искусство мистическое, эзотерическое. И оно гибнет в техническую эру.

СЧ: То есть становится излишне прагматичным?

АР: Да, теряет установку на трансцендентные ценности. На долговечность, на жизнь, на чудо. Архитектура фактически превратилась в дизайн. Знаете, почему она перестала быть искусством? Потому что все высокие здания имеют внутри себя этажи. А не обще-интерьерное пространство. Здание, которое большое и внутри пустое, оно – архитектура. А если его разбить вот на такие курятнички...

СЧ: То оно превращается просто в оболочку, согласен с вами. Конечно, архитектура в большой степени начинается с пространства абсолютно иррационального.

АР: С интерьера. Интерьера, который и является прообразом мира. Знаете, сейчас вспомнил одно очень сильное свое впечатление: здание Кронштадтского собора, который был перестроен под офисы. Огромный собор пятиэтажный был разбит вот на эти клетушки.

СЧ: О, меня эта тема тоже невероятно занимает. У меня еще 15 лет назад в Берлине была инсталляция, посвященная проектам 1920-х годов, когда в многоэтажное офисное здание были превращены и гигантский купол церкви, и огромная полая изнутри голова Ленина. И действительно, в советской реальности таких примеров было достаточно много. Например, в Ленинграде Комбинат живописно-оформительского искусства был расположен именно в церкви. В этом году я, кстати, снова вернулся к этому образу – для спектакля «Светлый путь. 1917», который режиссер Александр Молочников поставил в МХТ по случаю столетия Октябрьской революции, придумал оформить пространство сцены в виде гигантской арки, которая затем превращается в вертикальную коммунальную квартиру, наполненную этажами.

АР: Подобная десакрализация архитектуры сегодня происходит повсеместно. Вместе с этой пустотой исчезает и душа. Как теоретика архитектуры меня это связывает с проблемой живого и мертвого. Конечно, с точки зрения биологии в архитектуре нет ничего живого, но в метафизическом смысле архитектура, безусловно, бывает живой и мертвой. И мертвенность архитектуры, к сожалению, до сих пор не стала предметом ни вдумчивого анализа, ни тем более критики. В масштабе города, мне кажется, это проявляется в том, что сейчас город перестал быть тем местом, в котором реализуются великие проекты. Было время, когда все делалось в городах. Человек переезжал из итальянской деревни в Рим и становился Леонардо... Сегодня, наверно, только в масштабах всей планеты можно стать соразмерным нынешней ситуации человеком.

СЧ: Мне кажется, еще в XIX веке это было возможно. Но с тех пор плотность общежития, сосуществования людей изменилась на несколько порядков. Сегодня на сравнительно небольшом участке живет огромное количество людей. Небоскребы, метро, отели гигантские – вот лишь некоторые форматы сосуществования, которые сегодня стали нашей реальностью. Вообще говоря, сегодня люди только с большим достатком могут позволить себе уединение. В основном же они, я бы сказал, приговариваются к существованию в довольно плотном общежитии. Можно предположить, что в этом общежитии не будет места великим идеям. Но в то же время, наверно, нужно признать, что все равно огромное количество людей будут проживать, ну, скажем так, рядом друг с другом. То есть в любом случае будет всегда возникать некое продолжение развития структуры города как места проживания большого количества людей. И, на мой взгляд, вряд ли это будет обживаемый ландшафт.

АР: А мне кажется, это будет как раз ландшафт. Хотя я произношу «ландшафт» и сам до конца не понимаю, какой же смысл вкладываю в это слово. Но интуитивно чувствую, что в понятии «ландшафт» таится какая-то удивительная, фантастическая, сравнимая с пространственными чудесами логика. Вот что, собственно, входит в ландшафт? Рельеф? Деревья? Или звуки природы, или ритм? В архитектуре целостность и полнота определяются технически довольно просто. В ландшафте же почти не бывает не-целостности. Тогда как город, наоборот, свою целостность практически полностью утратил. Возьмем, например, исчезновение улиц как таковых. Даже там, где города растут, улицы в них исчезают.

СЧ: Многие города сегодня пытаются вернуть себе улицы.

АР: Каким образом? Новые улицы делают? Где? В микрорайонах? Или в столь модной ныне квартальной застройке?

СЧ: Само ощущение замкнутого фронта перед улицей, оно сейчас, конечно, очень популярно. И ощущение общественного первого этажа, раскрытого по отношению к улице. Сегодня именно первый этаж разграничивает уличное пространство от дворового. И на мой взгляд, это очень правильная тенденция. Но есть и другая проблема: поколение людей, которые выросли в панельных домах, они не осознают ценность улицы. И именно эти люди сейчас довольно активно приходят в том числе на рынок недвижимости, как покупатели. И выясняется, что они любят ездить в города с красивыми, насыщенными жизнью улицами, но сами жить в доме, где будут смотреть, как у них это называется, «окна в окна», они не хотят. И возникает довольно интересная и одновременно трагическая двойственность. Людям нравятся одни города, но жить они предпочитают в других. И когда проектируешь кварталы – казалось бы, абсолютно сомасштабные человеку, – они смотрят на макет и спрашивают: «Вы нам что, двор-колодец делаете?». И им все равно, что этот «двор-колодец» имеет ширину 60 метров.

На преодоление этого разрыва в сознании, на мой взгляд, необходимо время. И тем не менее градостроительная стратегия развития большинства европейских городов сегодня базируется именно на улицах, прилегающих к ним фронтах домов, за которыми уже располагаются полузамкнутые или замкнутые кварталы. В Берлине это практически единственный способ застройки – причем не только центра города, но и большого количества новых кварталов. Это, безусловно, и в Москве сейчас превалирующий тип застройки, и в Петербурге. И когда мы делаем проекты развития городских территорий, мы всегда предлагаем уличные пространства, бульварные пространства, площади, которые либо ограничены со всех сторон, либо как-то связаны с крупными рекреационными пространствами. На мой взгляд, это если не единственный, то точно один из самых действенных способов гармоничного развития города.
zooming
zooming
Александр Раппапорт и Сергей Чобан на Балтийском побережье, Латвия, 2017. Фотография Анны Мартовицкой

АР: Я бы, кстати, оспорил предложенную вами пропорцию 30:70. Я думаю, в реальности это 2:98.

СЧ: Это если мыслить категориями соборов и самых выдающихся сооружений... Но есть ведь в структуре города и доминанты чуть более низкого ранга, но от этого не менее заметные. Хотя я сам всегда подчеркиваю: 30:70 – это максимальная пропорция. В реальной городской среде процент фоновой застройки, по моим наблюдениям, составляет 80-85 процентов. И именно поэтому так важен вопрос о ее качестве и разнообразии деталей. Высокий темп развития технологий, конечно, заставляют искать совершенно новые формы реализации этой идеи. Но в любом случае мне бы очень не хотелось потерять ощущение тактильности городской ткани. Сейчас оно почти ушло. Мне бы очень хотелось его вернуть.

АР: На мой взгляд, это почти так же утопично, как и вернуть улицы пешеходам или, скажем, гужевому транспорту. Ведь вы никуда не денете машины, правильно? Или вы считаете это возможным?

СЧ: Я думаю, что сейчас это сложно сделать. И не только из градостроительных соображений или соображений скорости перемещения, но и в связи с тем, что кардинально поменялось отношение к животным. И подобная эксплуатация лошадей, мне кажется, теперь неизбежно встретит очень серьезное сопротивление. Например, в Берлине сейчас успехом увенчалась инициатива по отмене катания туристов в упряжках. На мой взгляд, отношение к животным – это важный индикатор общей, так сказать, доброты и нравственности общества. Поэтому, я думаю, здесь не будет поддержки. И, конечно, с тактильностью поверхности похожая ситуация: вернуть ручную обработку облицовочного материала невозможно. Но необходимо искать новые формы производства. Понятно, что мы не сможем возродить, с одной стороны, очень тяжелый труд каменщиков, но, тем не менее наш глаз все равно нуждается в том, чтобы видеть определенную сложность и поверхности, и здания в целом. И эту потребность необходимо удовлетворять, если мы хотим думать о возвращении детально проработанных поверхностей фасадов зданий. Перенастраивать производство, делать его результаты по обработке фасадных поверхностей более совершенными. Думать о желаемом результате и искать способы его получения. В конце концов, ведь и машины со временем будут выглядеть по-другому – рано или поздно водители-люди перестанут быть им нужны.

АР: При этом один мой новосибирский коллега, очень молодой человек, взял и поехал на месяц в Тарусу – нанялся каменщиком, захотел понять, как это – уметь складывать своды.

СЧ: Это тоже способ и, кстати, очень верный. Но он уже никогда не будет массовым, хотя понятно, что сегодня мы практически все получаем образование, которое дает нам крайне слабое представление о том, как строятся здания. На мой взгляд, архитекторы уже давно ничего мы не строят. Более того, построить не могут. Мы только можем наладить этот процесс, можем этот процесс куда-то направить, организовать, в принципе понять, как он функционирует, но мы не в состоянии сами этот процесс реализовать от начала до конца. Это, конечно, большая проблема. Но она связана и с определенным уровнем комфорта, которого мы ожидаем от своей жизни, от жизни вокруг нас. И поэтому, с моей точки зрения, ни гужевой транспорт, ни труд каменщиков или штукатуров того качества, которое было в Петербурге прошлых столетий, сегодня, к сожалению, не представим. Именно в сочетании с комфортом повседневной жизни.

АР: И тут опять ландшафт выходит на первый план. Мощение, например, становится одной из главных тем городского пространства. Причем мощение может быть не только, так сказать, камнями разной фактуры. Это и мелкая пластика, какие-то маленькие пандусы, лестнички, парапеты, – и вся эта сцена, собственно то, что находится на уровне ног прохожих, она становится темой фантастического самоопределения человека.

СЧ: Согласен с вами, что архитектурное решение улицы складывается не только из фасадов домов. Это тем более важно, что мы воспринимаем город не столько из окна автомобиля, сколько взглядом пешехода. И все больше современных городов ставят именно пешеходов во главу угла, создавая для них разнообразные возможности познания ландшафта. При этом мне кажется очень важным, чтобы в сечении каждой улицы было достаточное место для того, чтобы уместиться и пешеходам, и машинам. Этот баланс необходим – все эти проекты, связанные с разведением транспорта и пешеходов по разным уровням, как это сделано, например, в Гонконге, вызывают у меня самое неблагоприятное ощущение. Если ты, например, пытаешься пешком пройти в таком городе вдоль набережной, то попадаешь в пространство, абсолютно для человека не предназначенное. Поэтому и в масштабе отдельного здания, и в масштабе улицы в целом я считаю столь важным возвращение к структуре поверхности. Это, кажется, довольно простая цель, но, откровенно говоря, пока она не достигнута, говорить о других целях в современной архитектуре представляется мне довольно сложным. Потому что в конечном итоге именно это служит залогом удовлетворения от современной архитектуры – не только сегодня, в момент, когда она только построена и впечатляет своей новизной, но и в будущем, когда это ощущение исчезнет и должно уступить место удовольствию от восприятия достойно стареющих деталей зданий.

АР: Должен сказать, ваша теория близка мне не только с прикладной точки зрения, но и идеологически. Пережив три революции – коммунистическую, научно-техническую и информационную (самую последнюю), – архитектура вступила в эпоху индивидуальности. Но не в смысле создания иконических объектов (это как раз позади), а именно в смысле важности работы каждого с мелкими, частными деталями и смыслами. Из интересных качеств, любопытных, индивидуальных мелких деталей сегодня может складываться бесконечное количество вариантов решений. Я называю это «калейдоскопом архитектора»: архитектор должен искать не теорию, которая объяснит ему, как строить хорошие здания, а дорабатывать, сочетать и складывать то, что его окружает. Индивидуальность человека, индивидуальность архитектора и его теоретических средств и дает ему в руки самый важный инструмент, который позволит ему генерировать по-настоящему индивидуальные решения, живые и интересные. Мне видится в этом очень важный принцип функционирования архитектуры в будущем, когда высшая механика индивидуации заменит уже порядком изношенную категорию прогресса.

18 Декабря 2017

Похожие статьи
Валерий Каняшин: «Нам дали свободу»
Жилой комплекс Headliner, строительство основной части которого не так давно завершилось напротив Сити – это такой сосед ММДЦ, который не «подыгрывает» ему. Он, наоборот, решен на контрасте: как город из разноформатных строений, сложившийся естественным путем за последние 20 лет. Популярнейшая тема! Однако именно здесь – даже кажется, что только здесь – ее удалось воплотить по-настоящему убедительно. Да, преобладают высотки, но сколько стройных, хрупких в профиль, ракурсов. А главное – как все это замиксовано, скомпоновано... Беседуем с руководителем проекта Валерием Каняшиным.
Григорий Ревзин: «Что нам делать с архитектурой семидесятых»
Советский модернизм был хороший, авторский и плохой, типовой. Хороший «на периферии», плохой в центре – географическом, внимания, объема и прочего. Можно ли его сносить? «Это разрушение общественного консенсуса на ровном месте». Что же тогда делать? Сохранять, но творчески: «Привнести архитектуру туда, где ее еще нет». Относиться не как к памятникам, а как к городскому ландшафту. Читайте наше интервью с Григорием Ревзиным на актуальную тему спасения модернизма – там предложен «перпендикулярный», но интересный вариант сохранения зданий 1970-х.
Лама из тетраметилбутана
Петр Виноградов рассказал об экспериментальной серии скульптур «Тетрапэд», которая исследует принципы молекулярной архитектуры, адаптивных структур и интерактивного взаимодействия с городской средой. Конструкции реагируют на движение, собеседуют с пространством, допускают множественные сценарии использования и интерпретации. Скульптуры уже побывали на «Зодчестве» и фестивале «Дикая мята», а дальше отправятся на Forum 100+.
В преддверии Архстояния: интервью с Валерием Лизуновым,...
25 июля в Никола-Ленивце стартует очередной, юбилейный, фестиваль «Архстояние». Ему исполняется 20 лет. Тема этого года: «Мое главное». Накануне открытия поговорили с архитектором Archpoint Валерием Лизуновым, который стал автором одного из объектов фестиваля «Исправительное учреждение».
Сергей Кузнецов: «Мы не стремимся к единому стилю...
Некоторое время назад мы попросили у главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова комментарий по Архитектурной премии мэра Москвы: от схемы принятия решений до того, каким образом выбор премии отражает архитектурную политику. Публикуем полученные ответы, читайте.
Дина Боровик: хрущёвки попадают в Рай
Молодая художница из Челябинска Дина Боровик показывает в ЦСИ Винзавод выставку, где сопоставляет пятиэтажки, «паутинки» и прочие приметы немудрящей постсоветской жизни с динозаврами. И хотя кое-где ее хрущевки напоминают инсталляцию Бродского на венецианской биеннале, страшно сказать, 2006 года, лиричность подкупает.
Дюрер и бабочки
Рассматриваем одну из работ выставки «Границы видимости», которая еще открыта на Винзаводе, поближе. Объект называется актуальным для современности образом: «Сакральная геометрия», сделан из лотков для коммуникаций, которые нередко встречаются в открытом виде под потолком, с вкраплениями фрагментов гравюры Дюрера, «чтобы сбить зрителя с толку».
«Коллизии модернизма и ориентализма»
К выходу в издательской программе Музея «Гараж» книги о Ташкенте, уже 4-м справочнике-путеводителе из серии о советском модернизме, мы поговорили с его авторами, Борисом Чуховичем, Ольгой Казаковой и Ольгой Алексеенко, о проделанной ими работе, впечатлениях и размышлениях.
Александр Пузрин: как получить «Золотого Льва» венецианской...
В 2025 году главная награда XIX Венецианской архитектурной биеннале – «Золотой Лев» досталась национальному павильону Бахрейна за экспозицию Heatwave. Среди тех, кто работал над проектом, был Александр Пузрин – выпускник Московского инженерно-строительного института, докторант израильского Техниона, а ныне – профессор Швейцарской высшей технической школы Цюриха (ETH Zurich). Мы попросили его рассказать о технических аспектах Heatwave, далеко неочевидных для простых зрителей. Но разговор получился не только об инженерии.
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.
Женская доля: что говорят архитекторы
Задали несколько вопросов женщинам-архитекторам. У нас – 27 ответов. О том, мешает ли гендер работе или, наоборот, помогает; о том, как побеждать, не сражаясь. Сила – у кого в упорстве, у кого в многозадачности, у кого в сдержанности... А в рядах идеалов бесспорно лидирует Заха Хадид. Хотя кто-то назвал и соотечественниц.
Григорий Ревзин: «Сильный жест из-под полы. Нечто победило»
Обсуждаем дискуссии вокруг конкурса на цирк и сноса СЭВ с самым известным архитектурным критиком нашего времени. В процессе проявляется парадокс: вроде бы сейчас принято ностальгировать по брежневскому времени, а знаковое здание, «ось» Варшавского договора, приговорили к сносу. Не странно ли? Еще мы выясняем, что wow-архитектура вернулась – это новый после-ковидный тренд. Однако, чтобы жест получился действительно сильным, без профессионалов все же не обойтись.
Сергей Скуратов: «Если обобщать, проект реализован...
Говорим с автором «Садовых кварталов»: вспоминаем историю и сюжеты, связанные с проектом, который развивался 18 лет и вот теперь, наконец, завершен. Самое интересное с нашей точки зрения – трансформации проекта и еще то, каким образом образовалась «необходимая пустота» городского общественного пространства, которая делает комплекс фрагментом совершенно иного типа городской ткани, не только в плоскости улиц, но и «по вертикали».
2024: что говорят архитекторы
Больше всего нам нравится рассказывать об архитектуре, то есть о_проектах, но как минимум раз в год мы даем слово архитекторам ;-) и собираем мнение многих профессионалов о том, как прошел их профессиональный год. И вот, в этом году – 53 участника, а может быть, еще и побольше... На удивление, среди замеченных лидируют книги и выставки: браво музею архитектуры, издательству Tatlin и другим площадкам и издательствам! Читаем и смотрим. Грустное событие – сносят модернизм, событие с амбивалентной оценкой – ипотечная ставка. Читаем архитекторов.
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Технологии и материалы
Баварская кладка в Ижевске
ЖК «ARTNOVA» стал в Ижевске пилотным проектом комплексного развития территории и получил признание профессионального сообщества. Одним из ключевых факторов успеха является грамотное решение фасадных систем с использованием облицовочного кирпича.
Формула света
Как превратить мансардное пространство из технического чердака в полноценное помещение премиум-класса? Ключевой фактор – грамотное проектирование световой среды. Разбираемся, как оконные решения влияют на здоровье жильцов и какие технологии помогают создавать по-настоящему комфортные пространства под крышей.
Будущее за химически упрочненным стеклом
В архитектуре премиум-класса безупречный внешний вид остекления – ключевое требование. Однако традиционно используемое термоупрочненное стекло часто создает оптические искажения. Российская Стекольная Компания (РСК) представляет инновационное для российского рынка решение этой проблемы – переработку стекла методом химического упрочнения.
Архитектура игры
Проекты научных детских площадок от компании «Новые горизонты» – основаны на синтезе игры, образования и городской среды. Они создают принципиально новый уровень игрового опыта, провоцирующий исследовательский интерес, и одновременно работают как градостроительная доминанта, формирующая уникальный образ места и новую точку притяжения.
Фасадные системы Sun Garden: технологии СФТК Церезит в...
Комплекс Sun Garden в Джемете (Анапа) демонстрирует специфику применения штукатурных систем фасадной теплоизоляции в условиях агрессивной приморской среды. Проект потребовал разработки дифференцированного подхода к выбору материалов для различных архитектурных элементов: от арочных галерей до многоуровневых террас.
Бесшовные фасады: как крупноформатные стеклопакеты...
Прозрачные бесшовные фасады, еще недавно доступные лишь в проектах уровня Apple Park, теперь можно реализовать в России благодаря появлению собственного производства стеклопакетов-гигантов у компании Modern Glass. Разбираемся в технологии и смотрим кейсы со стеклопакетами hugesize от Алматы до Москвы.
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Сейчас на главной
Рай с видом на Кремль
Остров Балчуг постепенно утрачивает последние черты промышленного кластера, которым он был на протяжении полутора веков. На месте дореволюционных заводов и советских вычислительных центров сегодня вырастают современные жилые комплексы, предлагающие формат загородной жизни, тишину и приватность буквально у стен Кремля. Один из них – ЖК «Садовническая 69», новый ориентир в панораме Водоотводного канала.
Живопись и графика
Недавно построенный в Москве музей «Коллекция» интересен не только своей концепцией, архитектурой от бюро СПИЧ и впечатляющей программой выставок, но и интерьером офиса, созданного бюро :dpt, вдохновлявшегося произведениями искусства.
Осмысление фьорда
Дипломная работа Арины Андросовой, бакалавра кафедры «Дизайн архитектурной среды» МАРХИ, создавалась под влиянием проекта «Национальные туристические дороги», благодаря которому в Норвегии появились знаковые объкты от ведущих архитекторов мира. Диплом отмечен руководителем за анализ скандинавской архитектуры и эстетическую привлекательность комплекса, который включает гостевые дома, пеший маршрут, спа и музей.
Архитектура дипломатии
В историческом центре Риги, на месте бывшего советского вычислительного центра, открылось новое здание посольство Эстонии. Проект бюро Архип (United Riga Architects) бережно сохраняет память о модернистском прошлом, сочетая ее с современными архитектурными решениями и технологиями.
Сила линий
Здание в самом начале Нового Арбата – результат долгих размышлений о вариантах замены Дома Связи. Оно стало заметным акцентом как в перспективе бывшего проспекта Калинина, так и в панораме Арбатской площади. Хотя авторский замысел реализован увы, не целиком. В 2020 году архсовет поддержал проект здания с экзоскелетом: внешней несущей конструкции сродни ферме. Она превратилась в декоративную – но сила суперграфики все же «держит» здание, придает ему качество акцента иконического плана. Как сложился замысел, какие неочевидные аллюзии, вероятно, лежат в основе формы сетки и почему не реализован экзоскелет – читайте в нашей статье.
Зеленая гостиная
Дом в Переделкино, построенный по проекту мастерской АРХИВУД, представляет собой вариацию на тему современной дачи. Лаконичное по архитектуре здание вписано в пространство между соснами, соответствует классу энергоэффективности «А» и предназначено как для уединения, так и совместного досуга большой семьи.
Отзовись, Атлантида!
Платформа IDOARCH, специализирующаяся на конкурсах архитектурных идей, подвела итоги соревнования «Переосмыслить Эльбскую филармонию». На почетном втором месте – студентки МАРХИ. Показываем работы всех трех победителей
Катализатор дизайна
Новый магазин известного бренда ТРИО Интерьер, созданный бюро SINITSA, – это особое пространство, которое изначально должно было соответствовать высочайшему уровню стиля, ведь это дизайнерский магазин с дизайнерской мебелью для дизайнеров.
Собери конструктор
В старинном городе Сысерть Свердловской области строится жилой комплекс, в котором с удовольствием поселились бы и жители мегаполисов. Его особенность – сложно скомпонованная малоэтажность.
Жителям каменоломни
Архитекторы DRNH вписали жилой комплекс «Диорит» в заброшенный карьер на окраине чешского города Брно, сохранив и даже развив местную экосистему.
Туркомплекс на месте колонии
Бюро MAD FOX architects разработало мастер-план туристско-рекреационного комплекса в селе Выдрино на Байкале. Проект займет более 25 гектаров на южном берегу озера, в том числе территорию бывшей исправительной колонии №4.
Курорт на Каме
Архитектурное бюро Wowhaus разработало проект реконструкции санатория «Корабельная роща» – оздоровительного комплекса на берегу реки Кама.
Модель многоуровневой жизни
Показываем отчет о круглом столе Арх Москвы 2025, посвященном высотному строительству. Он вполне актуален: опытные градо- и башне-строители сошлись на том, что высокие дома стали нормой, и пора переходить от «гвоздиков в панораме» к целым разновысотным и разноуровневым мегаструктурам. Ну, а как иначе?
Снос Энтузиаста
В Москве снесли кинотеатр «Энтузиаст». Хороший авторский модернизм, отмеченный игрой в контраст пластического равновесия, непринужденно парящими консолями, и чем-то даже похожий на ГТГ. С ним планировали разобраться где-то с 2013 года, и вот наконец. Но поражает даже не сам снос – а то, что приходит на смену объекту, отмеченному советской госпремией.
Гнезда в Приморье
Проект эко-парка «Гнезда», разработанный Алексеем Полищуком и компанией Пауэр Технолоджис, был отмечен первой премией фестиваля Союза архитекторов Эко-Берег 2025. Для глэмпминга в Филинской бухте авторы предложили дома-птицы, дома на деревьях, смотровую площадку-гнездо и входной акцент – павильон в виде филина.
Фабрика Матти
Креативные кластеры добрались до Выборга – бюро KLAUZURA подготовило проект ревитализации бывшей мебельной фабрики Матти Пиетинена, который предполагает восстановление исторического облика корпусов на 1916 год, а также включение новых выразительных элементов: металлической арки входа, объемной кладки на месте утрат, опоясывающей двор террасы.
Руины. Второе дыхание
Международное архитектурное бюро Alvisi Kirimoto представило новый выставочный маршрут в базилике Максенция в Археологическом парке Колизея в Риме.
Новый образ Искры
ТП-РП 2820 или «Искра» – новое небольшое кафе на нижегородской Стрелке, по силе обаяния и привлекательности достойно конкурирующее с более статусными объектами. Этот осколок постконструктивизма – епархиальное кафе. Весной этот небольшой объект признан лучшим в номинации «Реконструкция и приспособление» на Мосбилд-2025.
Формула воды
По проекту ‘nefa’architects’ в центре Йошкар-Олы благоустраивается так называемая набережная Брюгге: променад между рекой Малая Кокшага и сплошным фронтом «бельгийских» домиков, построенных в начале 2000-х. Изучив опыт Амстердама и Брюгге, архитекторы закольцевали сухопутный пешеходный маршрут с помощью водного, проходящего по понтонной системе. Потенциал участка у воды раскрывает сцена с амфитеатром на воде, безопасный бассейн для купания, а также плавучие сады. Марийский образ в архитектуре и дизайне
Себя показать…
Видовой ресторан «Пижоны», расположенный на 14-м этаже башни в центре Ижевска, быстро стал популярен – и во многом благодаря не столько открывающимся видам, сколько дизайну интерьера от бюро Egodesign.studio, в котором средиземноморские мотивы причудливо переплелись с удмуртскими.
Время архитектора: премия имени Сергея Ткаченко-2025
Учрежденная Институтом Генплана Москвы и Архитектурным центром Сергея Ткаченко премия подвела итоги. Из 160 студенческих выпускных квалификационных работ экспертное жюри выбрало три: медицинский центр для больных сахарным диабетом, морской технопарк и проект градостроительной организации периферийных зон на примере Волгограда.
Главный экспонат
Написалось содержательное алаверды с картинками к тексту о выставке в центре «Зотов», посвященной архитектурным макетам. Очень плотно на ней собран материал, кажется, настолько плотно, что перестает «слушаться» куратора, создавая собственные смыслы и завихрения. Давно столько раритетов нового и старого времени из области макета не было собрано в одном месте. Пробуем разобраться, как все устроено и кто тут главный.
С открытым сердцем
Модульное здание общежития для студентов Делфтского технического университета возвели всего за 26 недель. Авторы проекта – бюро Studioninedots.
Арктика вместо Мороженого
Rokot Studio предложили концепцию воссоздания исторического павильона «Мороженое» на ВДНХ по проекту 1950 года. Здание сохраняет форму ледяной глыбы, но внутри вместо кафе-мороженого размещается экспозиция павильона «Арктика».