«Архитектура — это ленивец». Разговор с Мартином Райнишем

Интервью с чешским мастером деревянной архитектуры Мартином Райнишем, чья выставка проходит сейчас в московской Галерее ВХУТЕМАС.

mainImg


Мартин Райниш (Martin Rajniš) – чешский архитектор и урбанист, один из основателей Чешской палаты архитекторов. Сторонник «естественной архитектуры», он проектирует и строит разнообразные объекты из дерева – от смотровых башен и арт-объектов до детских садов и мостов. Его проекты были показаны в национальном павильоне Чехии в рамках 12-й Венецианской биеннале архитектуры в 2010, а в 2015 он вошел в состав жюри премии AРХИWOOD.

Публикуемое интервью Мартин Райниш дал в 2014 в связи со своей персональной выставкой в пражской галерее DOX.

Выставка Мартина Райниша в Галерее ВХУТЕМАС продлится до 1 июля 2015.

* * *

Яна Тича: Мартин, выставка в галерее DOX представляет итоги двенадцатилетнего труда, двенадцати лет проектирования и строительства архитектуры в гармонии с природой в самом широком смысле слова. Ты называешь ее «Естественной архитектурой». Она рождалась постепенно, с тех пор, как ты в 2001 году вернулся из путешествия по миру и прочел в «Рокси» лекцию, в которой впервые сформулировал то, что ты вынес из этого путешествия. Ты говорил о том, как тебя раздражает современная западная архитектура, какое множество интересных вещей ты встретил у так называемых «примитивных» людей, и ты начал бороться за то, чтобы архитектура изменила направление, слегка абстрагировалась от достижений цивилизации и стала естественной. Если сегодня, 13 лет спустя, оглянуться на все это, как ты это видишь? Какие из тех идей, о которых ты тогда говорил, воплотились в жизнь?

Мартин Райниш: Мое решение отправиться путешествовать и попытаться в своей «третьей жизни» немного лучше сориентироваться в мире, научиться чему-то, было абсолютно верным. А то, что я тогда в «Рокси» назвал профессиональным самоубийством, превратилось в целебный и укрепляющий бальзам. Мое возмущение современной западной, восточной и центральной архитектурой было сильным. Та часть возмущения, которая проистекала из моего ежедневного общения с крупными инвесторами, с тех пор, конечно, улеглась. Но решительно не изменилось мое убеждение, что архитектура находится в кризисе. И этот кризис даже углубился. Архитектура перестала заниматься тем основным, что она должна делать.
Структурная конструкция из веток – Максов. Фото: Давид Кубик. Предоставлено Галереей ВХУТЕМАС
Структурная конструкция из веток – Максов. Фото: Давид Кубик. Предоставлено Галереей ВХУТЕМАС



ЯТ: А что должна делать архитектура?

МР: Архитектура должна быть всемогущей подругой, всемогущей, всеобъемлющей основой человеческой жизни. Архитектура должна быть доброжелательной, пригодной для жизни, гармоничной, понятной, читаемой, близкой людям. Она должна помогать людям жить хорошо, весело, дружно. Архитектура – это гнездо нашей жизни. А в тот момент, когда мы начали смотреть на архитектуру как на техническую систему, как на функционирующий механизм, мы начали воспринимать людей как повторяющиеся детали какой-то гигантской шестеренки. Чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что это была тотальная ошибка, провал. Эпоха современности выскользнула у архитектуры из-под ног. Архитектура – это прекрасный, милый, добродушный ленивец. Она передвигается медленно, потому что чтобы какой-нибудь дом действительно прижился в обществе, он должен оставаться неизменным, по крайней мере, в течение жизни десяти поколений. Чтобы стало понятно, как людям там живется и умирается, как человек там влюбляется и разочаровывается, насколько трудна и прекрасна там жизнь, как этот дом выглядит в тумане, в мороз, как он приспосабливается к ландшафту, к обществу. А все это происходит не быстро, это дело, требующее долгосрочного совместного труда поколений.
 
Башня Шолцберг. Фото предоставлено Галереей ВХУТЕМАС



ЯТ: Но где найти это равновесие, чтобы при этом не отказываться от современных достижений, облегчающих нам жизнь?

МР: Единственный путь – это возвращение к корням и поиск. Нам невероятно повезло жить в огромном, непрерывно длящемся эксперименте, который ставит природа. Она ставит его вот уже 4 миллиарда лет, и каждое мгновение в нем участвуют миллиарды клеток, единиц информации, структур. Нас окружает неисчерпаемый арсенал удивительных вещей. Одну из лучших мы носим у себя в голове. Эти 130 грамм человеческого мозга, которые думают, и оставшиеся 1,3 кг, которые поддерживают этот процесс, наверное, это самое лучшее, что пока встречается в природе. Это позволяет нам понять целый ряд вещей. Я думаю, что безумием было бы утверждать, что мы от чего-то откажемся. Мы не откажемся от вещей, которые нам служат, но вместе с тем мы не позволим им превратиться в наших хозяев, которые нас каким-либо образом подавляют, деформируют, огорчают. Ведь мы же homo sapiens. Как мы одолели кроманьонцев? Благодаря нашей любви к искусству и нашей способности к общению. Архитектура не функционирует, архитектура – это магическая структура, в которой можно жить. Современная архитектура – это всеми оставленный ленивец, у которого разъехались лапки, эпоха выскользнула у него из-под ног, исчезла где-то впереди, в облаке пыли, и он не знает, что ему делать.
 
Поленница у Славонице. Фото: Андреа Тил Лготакова. Предоставлено Галереей ВХУТЕМАС



ЯТ: Ты думаешь, что путь из этого кризиса, из этой западни, в которую попал бедняга ленивец, ведет через возвращение к корням, как ты только что говорил? Может, это скорее дорога вперед, где ленивец найдет что-то новое, чего он еще не знает?

МР: Для меня путь назад – это не путь к исторической архитектуре, ни к чему такому я возвращаться не собираюсь. Такие попытки уже были, и они ни к чему не привели. Я понимаю путь назад как путь к качеству, пониманию, прочувствованию вещей. Да, мы живем не в первобытном сообществе, мы живем в обществе. Мы не изготавливаем вещи, которые нужны нам в повседневной жизни, мы поручаем кому-то их изготовить, покупаем их. При этом самая важная архитектура та, которую мы воспринимаем ежедневно: гостиная, спальня, терраса, детский садик, школа, пивная. Пивная – это очень важно, особенно в Чехии. Все эти вещи последние 180 лет переживают тяжкие времена. Как архитекторы, мы оказались в ужасно странной ситуации. Мы сами виноваты в том, что нас отодвинули на край общества. Мы наделали столько ошибок и столько глупостей, что люди нам не доверяют. Если мы не хотим просто сидеть и обиженно жаловаться, то разумно было бы попробовать поискать пути и примеры, как можно сделать иначе. Мы пытаемся это сделать. Зачастую это всего лишь пара первых шажков, это не готовые концепты, не что-то сложное. Самое главное – попробовать, можно ли это сделать за небольшие деньги, или все должно быть дорогим и пафосным. И мы проводим такие опыты.
 
Поленница у Славонице. Фото предоставлено Галереей ВХУТЕМАС



ЯТ: Значит, эксперимент? Какое место занимает эксперимент в архитектуре?

МР: Абсолютно принципиальное. Я не говорю, что это исключительно эксперимент. Это поиск пути. Эксперимент нацелен на доказательство определенной гипотезы. Мы стараемся продвинуть эксперимент куда-то дальше. Мы строим разнообразные дома. И одновременно с этим мы пытаемся привнести какие-то вещи, которые делают нечасто, но они могут быть приятными и интересными. Например, «трансбордер». Это гибрид между канатной дорогой и мостом, жесткая конструкция которого расположена на большой высоте, так что паводок ее не снесет. И вместе с тем он забавный. Это один из многих примеров того, в каком направлении мы хотим двигаться. Иди деревянный маяк Яры да Цимрмана, вырастающий из бетонно-каменной стены. То, что является совершенно обычным явлением в Сахаре, где дома построены из тех самых камней, которые лежат рядом, и являются прямым продолжением ландшафта. Когда из ландшафта вырастает дом, это вызывает у человека приятное чувство, это логично, это легко, это самое простое, что можно было сделать в этом месте.
 
Башня Бара II. Фото предоставлено Галереей ВХУТЕМАС



ЯТ: В течении столетий архитектура отделяла себя от природы, и только в эпоху современности настал перелом. Сегодня у нас нет потребности как-то отделять себя от природы, наоборот, мы ее ищем. Когда мы хотим отдохнуть, мы ищем ее, потому что она нам просто необходима.

МР: Да, мы потомки людей (теперь я говорю об эпохе миллионы лет назад), которые были счастливы в природе. У тех людей, которые не были счастливы в природе, которым не нравился зеленый цвет, не нравилось голубое небо, облака, пятнистые жирафы и тому подобное, и на которых все это навевало тоску, было меньше детей, чем у других, у тех, кому все это нравилось. Мы потомки тех, кому в природе нравилось. Это называется «биофилия», любовь к жизни. Мы берем у природы материалы, но что самое главное – мы перенимаем определенные принципы, определенные конфигурации, которые в ней встречаются. А эти принципы чем дальше, тем больше проникают в архитектуру. В то время как в 2001 году это казалось чем-то подозрительным, в настоящее время есть тысячи архитекторов и других творческих людей, которые возвращаются к природе, возвращаются к природным материалам, к природным структурам. Я думаю, что незаметно, но повсеместно в мире рождается нечто, что не является стилем, эстетикой, а весьма многообразным потоком вещей. Это похоже на дельту реки. Первоначально широкое русло разделяется на множество островков, ручейков, которые расходятся, сливаются и текут дальше, текут медленнее. Возможно, это и есть метод, который позволит архитектуре вновь вступить в дружеские отношения с людьми. Дружественная архитектура. Такие понятия, как уют, понятность, гармония, чем дальше, тем больше стоят в основе того, что происходит в архитектуре. Каждая эпоха несет в себе остатки старого, но одновременно в ней рождается новое. Это и является содержанием этой выставки. Эта выставка рассказывает об итогах более чем десятилетнего труда небольшой группы людей, которые стараются выдумать, прожить, отвоевать иную архитектуру, стараются вернуться к чудесному труду на службе у людей. Конечно, у нас впереди еще долгий путь. То, что мы делаем, это некий намек на то, как можно было бы подходить к сочинению увертюры. Здесь есть свои ученические трудности, но иногда эти несколько нот увертюры соединяются и создают новую мелодию. Возникают вещи, объединяющие несоединимое, малийских догонов с дзеном, лепку из глины со строительством из веток, вещи, имеющие сложную математику, с вещами совершенно примитивными. И одновременно на заднем плане постоянно ведется широкая дискуссия о планировании и непланировании. Я подозрительно отношусь к планам, но при этом постоянно их черчу. Я говорю себе: как можно подозрительно относиться к тому, что является твоим хлебом насущным? Но долгая жизнь научила меня всегда кусать руку, которая меня кормит.
 
Башня Бара II. Фото предоставлено Галереей ВХУТЕМАС



ЯТ: Или ты твоя подозрительность происходит именно из-за того, что ты за свою жизнь начертил столько планов? Потому что ты знаешь, сколько в них подводных камней?

МР: Конечно. Я знаю, что план уничтожает на корню некоторые вещи, которые несут жизнь, те кривые линии, которые не создашь на компьютере.
 
Башня Бара II. Фото предоставлено Галереей ВХУТЕМАС



ЯТ: А что если строится такая вещь, как слоновий хребет здесь, на террасе в галерее DOX? Как выглядит проект такого объекта?

МР: Проект-непроект. Давид Кубик сказал: давайте сделаем слоновий хребет. И начертил эскиз слоновьего хребта. И я начертил эскиз слоновьего хребта. И мы оба прекрасно понимаем, что между тем, что мы здесь начертим в эскизе, и тем, что будет стоять на террасе, будет большая разница. Почему? Из кривых веток нельзя создать точную топологию. Вместо проекта, привязанного к определенной топологии, это скорее инструкция. Мы знаем, какие нам нужны ветки и крепления, мы в общем виде знаем, какая будет плотность соединений, и можем в уме сформировать закругленность спины слона, и поскольку Кубик скульптор и анархист, то гибкость вещей и неопределенность нашего пути нас не пугают. Надеюсь, получится хорошо. Именно это мне и нравится в догонах и в народном искусстве. Это равновесие между определенной мерой умеренности, ритма функциональности и одновременно там есть определенная степень беспорядка, случайности, хаоса. Хаос делает вещи приемлемыми для нас. Если мы встретимся с тридцатью идентичными людьми, это уж точно произведет на нас неприятное впечатление. Смотри «Матрицу», там очень точно выражено то, к чему приводит современная эпоха, мистер Браун – это, иными словами, ходячая многоэтажка. Их сотни, все они одинаковые, они механистичны, это не наш мир. Наш мир – это многообразие. Я сравнил бы это с той ситуацией, как если бы в коммуникации у нас бы исчезли невербальные средства, жесты, выражение лица, причмокивания, тон голоса, то нас ускользало бы 80 процентов смысла. Аналогично, если мы сделаем совершенно гладкую, чистую, асептическую архитектуру, произойдет то же самое. В природе и в народной архитектуре такого не бывает.
 
Студия над рекой. Фото: Радка Циглерова. Предоставлено Галереей ВХУТЕМАС



ЯТ: А теперь скажи мне, как ты сопротивляешься тому, чтобы этого не случалось в архитектуре, которая должна быть точной и спланированной. Вы же строите не одни только слоновьи хребты, вы строите совершенно другие, серьезные дома, получившие разрешение на строительство, и люди в них живут и работают. Какая связь между домами, которые должны быть точно спроектированы, и слоновьими хребтами?

МР: Я стараюсь сделать все возможное, чтобы наше понимание того, что есть законно возведенная постройка, включало и слоновьи хребты. Потому что ряд предписаний a priori губит некоторые замечательные и необходимые качества. Я бы сказал, что между этими вещами нет никакой разницы. Потому что (а теперь самое важное, что я хочу сказать) семечко дерева несет в себе информацию об этом дереве. Это как бы проект дерева. Но проект – это неверный термин, скорее, это инструкция, как дерево должно жить, как должен протекать фотосинтез, это не буквальный план. Семечко не заключает в себе проект, по которому у дерева будет 8721 листьев на расстоянии 21 мм друг от друга, у каждого листа будет 67 зубчиков, включая такое-то количество больших, средних и маленьких. Ничего подобного. У дерева есть инструкция, какие у него должны быть листья, но каждый лист уникален, точно так же, как наши пальцы, или уши, или глаза. Потому что они сделаны по инструкции, а не по схеме. В этом вся разница. Инструкция заключается в том, что кто-то знает, как это делается, и вместе с тем некоторым образом приспосабливает это знание к ситуации. В ней есть место для определенной меры иррациональности. Разных подходов и путей неизмеримое множество. Нельзя сказать, что какой-то из них a priori единственный и самый лучший. Есть пути надежные и есть пути весьма рискованные, но и то, и другое – это путь. Так что я вместе с остальными отправился искать путь, как приласкать, накормить и не подгонять все время вперед ласкового ленивца, брошенного всеми в дорожной пыли. Как устроить для этого ленивца у дороги множество местечек и сказать: ленивец, здесь тебе достаточно один раз взмахнуть когтями, и тебе будет что пожевать. Этих местечек становится все больше, ленивец может поживиться чем-нибудь вкусненьким, он будет сытым, ласковым и дружелюбным. Мне только жаль, что я не могу жить до трехсот или до четырехсот лет и однажды сказать: да, ХХ век – вот это было веселье! XXI век – ничего особенного, но XXII век – это самое лучшее!
 
Купол РайнМаха. Фото предоставлено Галереей ВХУТЕМАС



ЯТ: Вернемся к самому началу: тогда в Рокси мы говорил о том, как достичь видения архитектуры 2030 года. Почему ты выбрал именно этот год?

МР: Аналогичным методом, что и Оруэлл, который в 1954 году написал «1984» и представил жизнь на одно поколение вперед. Это одно поколение – 30 лет. Но мне показалось как-то неудобно сказать «2031», и я слегка округлил, сократил поколение до 29 лет.
Структурная конструкция из веток – Кыйе. Фото: Давид Кубик. Предоставлено Галереей ВХУТЕМАС



ЯТ: Ты думаешь, что уже в течение жизни одного поколения эти изменения станут заметны?

МР: Совершенно определенно. Теперь мы, скажем, в 40 процентах одного поколения. Кое-что мы сделали, мы живем с этим, анализируем это. Путь не ведет по прямой, он ведет, поворачивая. Некоторые вещи нам открылись только тогда, когда мы их воплощали – не в технических деталях, они очевидны, а относительно того смысла, как этот дом живет в мире. Какие волны он создает вокруг себя. Как он проник в подсознание людей, и как люди на него реагируют. Все это продвинуло нас вперед, мы добрались до следующей стоянки, но до вершины еще очень далеко. Кислородную маску надевать пока еще рано.
Структурная конструкция из веток – Кыйе. Фото: Давид Кубик. Предоставлено Галереей ВХУТЕМАС

25 Июня 2015

Похожие статьи
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Технологии и материалы
​И шахматный клуб, и скалодром: как строился ФОК...
В 2023 году на юго-востоке Москвы открылся новый дворец спорта. Здание напоминает сложенный из бумаги самолётик. Фасадные и интерьерные решения реализованы с применением технологий КНАУФ, в том числе системы каркасно-обшивных стен (КОС).
​За фасадом: особенности применения кирпича в современных...
Навесные фасадные системы (НФС) с кирпичом – популярное решение в современной архитектуре, позволяющие любоваться эстетикой традиционного материала даже на высотных зданиях. Разбираемся в преимуществах кирпичной облицовки в «пироге» вентилируемого фасада.
Силиконо-акрилатная штукатурка: секрет долговечности
Компания LAB Industries (ТМ Церезит) представила на рынке новый продукт – силиконо-акрилатную штукатурку Церезит CT 76 для фасадных работ. Она подходит для выполнения тонкослойных декоративных покрытий интенсивных цветов, в том числе самых темных, гарантируя прочность и устойчивость к внешним воздействиям.
Свет и материя
​В новой коллекция светильников Центрсвет натуральные материалы – алебастр, латунь и кожа – создают вдохновляющие сюжеты для дизайнеров. Минимализм формы подчеркивается благородством материала и скрывает за собой самую современную технологию.
Teplowin: новое имя, проверенный опыт в фасадном строительстве
Один из крупнейших производителей светопрозрачных конструкций на российском строительном рынке – «ТД Окна» – объявил о ребрендинге: теперь это бренд Teplowin, комплексный строительный подрядчик по фасадам, осуществляющий весь спектр услуг по производству и установке фасадных систем, включая алюминиевые и ПВХ конструкции, а также навесные вентилируемые фасады.
Архитектурная подсветка фасадов ЖК и освещение придомовой...
Уютно должно быть не только внутри жилого комплекса, но и рядом с ним. В этой статье мы рассмотрим популярные осветительные решения, которые придают ЖК респектабельности и обеспечивают безопасную среду вокруг дома.
Облицовочный кирпич: какой выбрать?
Классический керамический, клинкерный или кирпич ручной формовки? Каждый из видов облицовочного кирпича обладает уникальным набором технических и эстетических характеристик. На примере продукции ГК «Керма» разбираемся в тонкостях и возможностях материала для современных проектов.
Sydney Prime: «Ласточкин хвост» из кирпича
Жилой комплекс Sydney Prime является новой достопримечательностью речного фронта Большого Сити и подчеркивает свою роль эффектным решением фасадов. Авторский подход к использованию уникальной палитры кирпича в навесных фасадных системах раскрывает его богатый потенциал для современной архитектуры.
Возрождение лесной обители. Как восстанавливали старинный...
Во Владимирской области возрожден из руин памятник церковного зодчества начала XIX века – Смоленская церковь на Веретьевском погосте. Реставрационные работы на каменном храме проводились с использованием материалов компании Baumit.
Урбанистика здоровья: спорт в проектах благоустройства
Уличные спортивные зоны являются неотъемлемой частью современной урбанистической среды и призваны, как и благоустройство в целом, стимулировать жителей больше времени проводить на улице и вести здоровый образ жизни. Компания «Новалур» предлагает комплексные решения в области уличного спорта и также является производителем линейки уличных тренажеров с регулируемой нагрузкой, подходящих максимально широкому кругу пользователей.
​Архитектура света: решения для медиафасадов в...
Медиафасады – это инновационное направление, объединяющее традиционные архитектурные формы с цифровыми технологиями. Они позволяют создавать интерактивные здания, реагирующие на окружающую среду, движение пешеходов или даже социальные медиа. Российская компания RGC представляет технологию, интегрирующую медиа непосредственно в стеклопакеты.
Как уменьшить запотолочное пространство для коммуникаций?
Повысить уровень потолка за счет сокращения запотолочного пространства – вполне законное желание девелопера, архитектора и дизайнера. Но этому активно сопротивляются инженеры. Сегодня мы расскажем о красивом и нестандартном решении этой проблемы.
Холст из стекла
Открытие нового корпуса Третьяковской галереи на Кадашевской набережной в мае 2024 года ознаменовало не только расширение знаменитого музея, но и знаковое событие в области использования архитектурного стекла с применением технологии печати. О том, как инновационное остекление расширило границы музейной архитектуры – в нашем материале.
От эскиза до «Дракона»: творческая кухня «Новых Горизонтов»
Компания «Новые Горизонты», отметившая в 2024 году свое 25-летие, прошла путь от дистрибьютора известного финского производителя Lappset до разработчика собственных линеек детского игрового оборудования. За четверть века они эволюционировали от импортера до инновационного проектировщика и производителя, способного воплощать самые смелые идеи в реальность.
​Палитра вашего путешествия
Конкурс авторских палитр для интерьера «Время, место и цвет» в самом разгаре. Его проводит дизайнер, декоратор и преподаватель Виктория Малышева в партнерстве с брендом красок Dulux. Виктория рассказала об идее конкурса и собственных палитрах.
От плоскости к объему: революция в остеклении с помощью...
Моллирование стекла – технология, расширяющая границы архитектурного проектирования и позволяющая создавать сложные геометрические формы в остеклении зданий. Этот метод обработки стекла открывает новые возможности для реализации нестандартных архитектурных решений, сочетая эстетику и функциональность.
Девять правил работы с инженерами
Проектная компания «Траст инжиниринг», работающая с известными архитектурными бюро на знаковых объектах, составила топ-9 правил взаимодействия архитекторов и инженеров, чтобы снизить трудозатраты обеих команд.
Амфитеатры, уличное искусство и единение с природой
В сентябре 2023 года в Воронеже завершилось строительство крупнейшей в России школы вместимостью 2860 человек. Проект был возведен в знак дружбы между Россией и Республикой Беларусь и получил название «Содружество». Чем уникально новое учебное заведение, рассказали архитекторы проектного института «Гипрокоммундортранс» и специалист компании КНАУФ, поставлявшей на объект свои отделочные материалы.
Сейчас на главной
Роль фактуры
Активная поверхность бетона на фасадах и в интерьерах – основа архитектурного образа виллы в пригороде Бразилиа по проекту Studio Bruno Porto.
WAF Inside 2024: голодный город
Жюри Всемирного фестиваля архитектуры признало лучшим интерьерным проектом года пекинскую лапшичную. Новозеландское бюро Office AIO сумело найти оптимальные планировочные решения для гибридной концепции обслуживания, а также, оставаясь в рамках минимализма, предложило яркие решения, которые притягивают посетителей и располагают к общению. Рассказываем подробнее об этом проекте и показываем победителей других категорий.
Зодчество 2024: шесть причин зайти на фестиваль
Сегодня в 32 раз стартует фестиваль Союза архитекторов «Зодчество». Он продлится 3 дня: Гостиный двор будет заполнен экспозициями, программа же заполнена мероприятиями. Мы посмотрели на анонсы и сделали свою выборку, чтобы помочь вам сориентироваться. Дедала – вручают в четверг вечером.
WAF 2024: инклюзия
Всемирный фестиваль архитектуры подвел итоги. Главный приз забрала школа, тесно связанная с сообществом аборигенов Австралии, проектом года стал религиозный центр алевитов в Турции, а в лучшем ландшафтном проекте используются традиционные архитектурные мотивы китайского субэтноса хакка. И даже работа российского бюро в этом году попала в список финалистов – при соблюдении условия, что сделана она для другой страны. Рассказываем о победителях и финалистах.
Черное кимоно
Бюро IDEOLOGIST подготовило проект реконструкции позднесоветской базы отдыха, расположенной на скале у Черного моря, недалеко от Геленджика. Концепция выдержана в японском духе, что с одной стороны соответствует вектору развития курорта, с другой – логично соотносится с созерцательными пейзажами субтропического пояса.
Золото в песках
В Дубае открылся офис трансконтинентальной компании, связанной с добычей и обработкой ресурсов. Его интерьер реализован по проекту T+T Architects, а они мастера своего дела, умеют организовать пространство современно, разнообразно, гибко и оригинально. В данном случае на представительском этаже «царит» гигантская, облицованная золотистой латунью, перегородка, а контекстуально обоснованный фон дает слоистая фактура прессованной земли.
Новые проекты в малых городах
Показываем отчет о паблик-токе «Большие амбиции малых городов», предоставленный его организаторами. Среди проектов – два для Палеха, по одному для Наро-Фоминска и Зеленоградска
Пресса: Это Валентин Коган (бюро SLOI) — пожалуй, самый востребованный...
Основателя бюро SLOI Валентина Когана можно назвать самым успешным молодым архитектором Петербурга — по его проектам строят сразу несколько больших объектов, в том числе протестантскую церковь в Парголово и жилой комплекс и гостиницу рядом с Островом фортов в Кронштадте. Как успевать за глобальными профессиональными трендами, что общего у придуманного им деревянного храма с айфоном и какие КОНКРЕТНЫЕ (да, капсом!) меры помогут сделать архитектуру Петербурга лучше, специально для отдела «Петербург будущего» Собака.ru архитектурный критик Мария Элькина узнала у Валентина Когана.
«Открытый город 2024»: Алтари неизведанного. Стихийное...
Знакомим еще с одним воркшопом фестиваля «Открытый город» – «Алтари неизведанного. Стихийное сакральное» под руководством MARKS GROUP. Основная цель воркшопа – провести самостоятельное исследование и получить практические навыки, которые студенты могли бы применить в дальнейшей работе. Объектом исследования была предложена гора Воттоваара в западной Карелии.
Культурный треугольник
Еще один проект мастерской «Арканика» для Альметьевска – трехэтажная художественная галерея, которая расположится у Каскада прудов в пешей доступности от штаб-квартиры «Татнефти». Главными аттракторами послужат подсвеченные фасады и кровля-амфитеатр, ориентированная на мечеть, а также функциональная программа, продуманная компанией «Новая земля».
Архитектура будущего глазами сегодняшних выпускников
В Паркинг Галерее парка «Зарядье» проходит выставка дипломных работ выпускников художественных вузов ВЫПУСК’24. Специальный раздел выставки посвящен архитектурным проектам, о которых мы расскажем. Среди них досуговый комплекс в Ярославской области, городской рынок в Суздале, университет в Сочи, музей в Калуге, научно-исследовательский кластер в Сколково и целый город Николоград.
Временно белоснежный дракон
В китайском Уси после реконструкции по проекту бюро Wutopia Lab открылся парковый павильон Emerald Screen Pergola: эта белоснежная эфемерная конструкция скоро действительно станет изумрудно-зеленой.
«Открытый город 2024»: Дом Евангелия в Санкт-Петербурге
Цикл публикаций о воркшопах проекта «Открытый город» в этом году начинаем с рассказа о проекте «Дом Евангелия: функционализм vs сакраментализм» в Санкт-Петербурге. Проект реализован под руководством бюро «СИВИЛ» и призван обратить внимание на проблему сохранения исторической архитектуры и включения ее в современный городской контекст. Реконструкция Дома Евангелия – это реальный проект бюро, в ходе которого будут реализованы идеи участников воркшопа.
Жилые проекты Московской области:
12 примеров
Мособлархитектура постоянно работает над новыми нормативами, цель которых – сделать проекты качественными, в том числе визуально. Следите за обновлениями! О них, в числе прочего, рассказали на региональном Форуме проектировщиков. Там же показали позитивные примеры жилых проектов: 4 от «Лабва» Станислава Кулиша, 3 от арх-подразделения ГК «Самолет», которым руководит Андрей Перлич, 5 переселенческих малоэтажек от «Алев Груп».
Вторая ступень
Парк покорителей космоса имени Юрия Гагарина, расположенный недалеко от Саратова в месте приземления космонавта, власти города планируют развивать как тематический развлекательно-познавательный кластер. Согласно концепции, подготовленной архитектурной мастерской Алексея Ильина и медиагруппой «Красный квадрат», на его территории появится серия объектов, главным из которых станет павильон «Восток-1».
Механическое «облако»
Инженерно-технический корпус Cloud Engine по проекту шанхайского бюро XING DESIGN переосмысляет тип инфраструктурного объекта в парковом окружении.
Арочные традиции
В интерьерах Центра исполнительских искусств в шанхайском комплексе New Bund 31 главную роль играет мотив арок, напоминающий об античных аренах. Авторы проекта – Neri&Hu Design and Research Office.
Культурный метаморфоз
В рамках реконструкции дома культуры в селе Алтайского края, которая фактически обернулось новым строительством, новосибирское бюро «Формат Проект» решило сохранить функциональную схему предшественника, но критически переработало фасады, добавив современные материалы, большой витраж и, по настоянию заказчика, скатную кровлю.
Бюро эпохи Возрождения
В проектировании новой штаб-квартиры компании BIG в Копенгагене были задействованы все ее подразделения: архитекторы, конструкторы, городские планировщики, ландшафтные архитекторы и промышленные дизайнеры.
МГАХИ 2024: часть II
Еще пять бакалаврских работ, защищенных на «отлично» на факультете Архитектуры МГАХИ: жилой комплекс в Казани, а также несколько туристических кластеров разной специфики – от устричных ферм и терм до горнолыжного курорта и городского общественного центра.
Очередная революция
Здание нового сеульского Музея робототехники и искусственного интеллекта по проекту турецкого бюро Melike Altınışık Architects по сути и по образу стало его самым крупным экспонатом.
Слои и уровни полета
Проект этот давний – ТПО «Резерв» выиграли конкурс в конце 2011 года, здание сдано в эксплуатацию в 2018 – то есть даже почти «архивный»... Но он малоизвестен, что несправедливо, поскольку ни разу не устарел. А остается актуальным, почти образцовым архитектурным высказыванием в жанре штаб-квартиры. Особенно, надо сказать, офиса авиационной компании. На офис Аэрофлота в Шереметьево он и похож, и не похож. Скорее родственен: развивает тему в узнаваемом авторском направлении Владимира Плоткина. Подробно разбираемся со зданием ОАК в Жуковском, рассматриваем свежие фотографии Алексея Народицкого – съемка стала возможна только теперь, поскольку сейчас территорию привели в порядок.
Арт-лабаз
К своему 800-летию Юрьевец планирует обзавестись арт-резиденцией, которая займет здание лабаза – исторической деревянной постройки, сохранившейся недалеко от дома-музея Весниных. В проекте приспособления бюро APRELarchitetcs руководствуется идеями знаменитых братьев-архитекторов и на первый план выводит подлинные конструкции.
МГАХИ 2024: часть I
Представляем восемь бакалаврских дипломных работ факультета Архитектуры, которые были отмечены на защите и получили оценку «отлично». Все они посвящены образовательных комплексам и культурным центрам с разнообразной географией – от Сириуса до Павловского Посада.
Светопись
Разбираем архитектурное решение дома «Чайка» архитекторов DNK ag – не так давно, в 2023 году, он реализован в составе «коллекции» авторских решений ЗИЛАрта. Там, как известно, все дома подчинены дизайн-коду, но различны. Этот – отличается не только белизной и лаконизмом, но и тонкой работой на ограниченном числе приемов, которые вместе дают то, что можно смело назвать синергией.
Красота и нюансы материи
Книга «Архитектурный бетон. Практика применения в России» соединяет два подхода к рассказу о технологии: практическую, точную, – и творческую: тут собраны примеры современных российских реализаций, которые используют бетон, эстетизируя его открытую поверхность. С обзора книги, главным редактором которой стала Анна Мартовицкая, мы начинаем спецпроект, посвященный архбетону, и планируем в дальнейшем его развивать.
Настоящая «Большая глина №4»
В китайском Исине открылся Музей глины UCCA по проекту Кэнго Кумы. Покрытый глиняной черепицей гороподобный объем отсылает к форме традиционных печей для обжига керамики.
Блинчик с арабеской
В Дубае открылся ресторан сети «БлинБери», интерьер которого разработала волгоградская студия Rogojnikov&Sorokin. С помощью резных панелей из фанеры архитекторы решили сразу несколько задач: придали помещению с высокими потолками уюта, закрыли инженерные коммуникации и объединили символы двух культур.