Дмитрий Михейкин: «Я надеюсь примирить в глазах зрителя «сталинскую» архитектуру с наследием «оттепели»

Куратор выставки “«Неоклассицизм». ВДНХ” о том, каким образом его экспозиция изменит мировоззрение.

mainImg
Архи.ру:
– Чего зрителям ждать от вашей выставки, в чем ее основной смысл?

Дмитрий Михейкин:
– Ждать, я надеюсь, некоторой корректировки мировоззрения на отечественную архитектуру середины ХХ века и ее места в мировой истории. В лучшую сторону, само собой.

– Может ли, на ваш взгляд, неоклассика быть ответом на «русскую идентичность», ведь классика, если посмотреть всерьез, довольно-таки далека от той культуры, которую мы привычно считаем «русской самобытной» (средневековой, народной)?

– Нет, не может. В вашем вопросе – ответ. Но в определенных случаях могут быть применены некие универсальные архетипические модели, которые можно отнести к невероятно растяжимому теперь понятию «классика», и еще более неопределенному «неоклассика». Но не всё то архитектура, что с колоннами; и йогурт – тоже «классический» в каждом магазине. Иными словами знание истории архитектуры есть неиссякаемый источник вдохновения, но это не значит, что исторический памятник является предметом для ремесленного копирования в целях поиска новой национальной идентичности.

– Кто ваша аудитория, к кому Вы обращаетесь?

– Все. Ведь выставка будет повествовать о переходе от «сталинской» архитектуры к «хрущевской». Наглядно показав трансформацию резкого перехода, мы увидим некоторую зыбкость границы между «старым» и «новым». Тем самым я надеюсь примирить в глазах зрителя «сталинскую» архитектуру с наследием «оттепели», во всяком случае, на примере общественной архитектуры.

– И в чём же сходство? Ведь все привыкли думать, что авангард, неоклассицизм и хрущевская архитектура – антагонисты, как-то даже неожиданно столкнуться с попыткой доказать обратное...

– Как покажет экспозиция “«Неоклассицизм». ВДНХ” на Зодчестве 2014, «сталинский ампир», здесь обобщенно именуемый «неоклассицизмом», в ряде случаев далеко не антагонист авангарду в широком смысле: хотя бы потому, что и авангард двадцатых, и «сталинскую» архитектуру тридцатых – пятидесятых и далее новую архитектуру конца пятидесятых – шестидесятых годов создавали, скажем так, одни и те же авторы и их последователи. И что есть тогда «неоклассика», если и там и там наблюдаются одни и те же приемы формотворчества, те же архетипические конструкции?

– Есть мнение, что наоборот, одни авторы вытеснили других. Не всем удалось приспособиться, Леонидов, Чернихов, да и Мельников после тридцатых уже практически не работали. Я бы сказала, что классицисты переждали время авангарда и вернулись, нет?

– «Не удалось приспособиться» – это ничего не значит и к архитектуре не имеет никакого отношения. Леонидов не построил почти ничего, кроме нескольких интерьеров и знаменитой лестницы в Кисловодске – гениальной, как и все его проекты. Зато проекты Леонидова совершили революцию в мировой архитектуре. Заметим, что все его реализации были с элементами «неоклассики». Дань времени? Возможно. А я скажу – не совсем так: Иван Леонидов из заданного социальными рамками конструктора «неоклассических» элементов легко и виртуозно создавал нечто новое. «Неоклассическое»? Судя по проектам и фотографиям – это авторский язык, который вряд ли подвержен описанию в стилевой парадигме. У Леонидова и в «бумажных» проектах, предопределивших развитие мировой архитектуры, хорошо прослеживаются архетипы, которые перманентно присутствуют в мировой архитектуре на протяжении многих эпох, и в том числе в ордерной архитектуре.

Теперь о Мельникове: вспомним, по крайней мере, проект Наркомтяжпрома – что это? Постконструктивизм, и элементы «неоклассицизма» в нем тоже имеют место. Главенствуют ли они там? Конечно же нет – это лишь артефакт в руках мастера. А Буров и его конструктивизм, потом постконструктивизм и далее крупноблочный дом на Ленинградском шоссе с печатными растительными орнаментами, предваряющими орнаменталистику в мировой архитектуре 2000-х, а также удивительный проект монумента «Сталинградская эпопея» 1944 года, формообразование которого, в сущности, навеяно пирамидами в Гизе. А Щусев, который пользовался «стилем» как ремесленным инструментом, создавая шедевр за шедевром. А Власов в начале пятидесятых достраивал киевский Крещатик, а в 1958 создал икону нового стиля – Дворец Советов на Воробьевых горах, в котором сформулировал язык новой архитектуры. Гений и фантастический профессионализм вышеупомянутых мастеров архитектуры был выше формальных рамок «стилей», они сами их создавали.

– Позвольте зацепиться за вашу последнюю фразу, но это важно как раз с мировоззренческой позиции. У меня создается впечатление, что заявленная Вами выше возможность «примирения» сталинской архитектуры с архитектурой оттепели как-то связана с этим вот отрицанием «рамок стилей» как таковых. Между тем стилевые дефиниции – важный критерий, они позволяют нам различать и личные вкусовые предпочтения, и эпохи-периоды, в частности, в истории архитектуры.

Вопрос такой: если Вы считаете «формальные рамки стилей» столь несущественными, то каковы вообще ваши критерии, что это за архетипы, и чем, собственно, Вы будете мерить историю архитектуры, если отодвинете стили на второй план? И что с чем Вы будете примирять?

Мне вот кажется, что предложенное вами примирение модернизма с классицизмом не примирением, а поводом закрыть глаза, отвернуться от проблемы, опираясь на отрицание стилей как таковых. Стилей-то не убудет, а Вы теряете часть понятийного аппарата – и чем же Вы предлагаете его заменить? 

– Я не отрицаю понятие «стиль» ни в коем случае, как раз наоборот, я за то, чтобы их точнее определять. Тогда, и сейчас тоже, я полагаю, было время кузницы «стиля» с точки зрения «большой» истории мировой архитектуры, и можно из этой мешанины в периоде десяти лет найти хоть пятнадцать «стилей» и направлений, а можно не заниматься этим хоть и увлекательным, но неэффективным делом для понимания сути глобальных изменений в мировой архитектуре, а увидеть тенденцию в пределах хотя бы ста лет.
zooming
Дмитрий Михейкин. Фотография © Анна Музыка, 2014
Павильон «Радиоэлектроника», боковой фасад. Фотография © Дмитрий Михейкин, 2007

А то как будто получается, что неоклассицизм как начался в последней трети ХlХ века как передовое и понятное доминирующее направление, так никак и не заканчивается (с небольшим перерывом на вспышку конструктивизма) вплоть до 1955 года, и то случайно: Хрущев всё прекратил до 1991 года личным «приказом». Никиту Сергеевича в 1964 сняли, а «приказ» остался (в реальности это было постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 4 ноября 1955 н, №1871 «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве»). И никто из архитекторов не посмел нарушить, пока Союз сам не развалился! Но архитекторы-«неоклассики» в 1980-х годах тайком на кухнях возрождают великое дело «предков», работая в стол в рамках определенного направления «бумажной» архитектуры; и с 1991 года неоклассицизм возвращается и расцветает в Москве пышным цветом с легкой руки Юрия Лужкова. И всё что ни возьми – всё «неоклассицизм». Это всё шутка, конечно, но многие примерно так себе и представляют «классику», а также, возможно, и ее «превосходство» над другой архитектурой, ее априори «недосягаемый», «идеальный» уровень.
Павильон «Водное хозяйство», входная группа. Фотография © Дмитрий Михейкин, 2014

Как раз такая обобщающая позиция уничтожает все нюансы, которые и отличают архитектуру одного времени от другого, стирает сам процесс трансформации стилей и тенденций в архитектуре, как будто нет поступательного созидающего движения, а всё, что ни появится, с точки зрения самого ярого так называемого «классициста» – это реплики прошлого, которым мешает нелепое новаторство некоторых авторов-провокаторов, которых, правда, быстро ставит на место самоё время, возвращая архитектуру к неизменной традиции «античности», к самой «классике»… к кефиру. Я опять нарочно утрирую. Тут надо понимать, где реплики, а где то новое – прибавочное художественное качество – и как эти реплики преобразуются до неузнаваемости в новых контекстах времени.

Мне предложили эту тему – «Неоклассицизм ВДНХ» – и я специально не стал менять название, так как именно в этом кроется подлог понятий в нашем общественном восприятии. Я лишь только поставил в кавычки слово «неоклассицизм», обратив этот термин в «так называемый». На самом же деле за этим неаккуратным для этого периода времени термином скрывается целая плеяда стилей и направлений тридцатых – пятидесятых годов в том числе и мировой архитектуры, это по крайней мере: ар-деко, постконструктивизм, историзм и ретроспективизм, который «переваривает» в себе инерцию неоклассицизма последней трети XIX, начала ХХ века, разного рода эклектика – словом, так называемый «сталинский ампир».
Павильон «Водное хозяйство». Фотография © Дмитрий Михейкин, 2014

При этом рассматривая всю мозаику стилей и направлений, можно выявлять реперные точки, которые фиксируют и предваряют во времени грядущие изменения в конце пятидесятых, в шестидесятые годы – логические в своей сущности и нисколько не случайные, не связанные только лишь с текущей политической номенклатурой. Эти реперы – удивительны, в них можно увидеть и прообразы мегалитической архитектуры, и «ампир», и реплики всех эпох, и новые технологии, которые образно осмыслены, например, у Бурова в том же знаменитом сборно-монолитном доме на Ленинградском проспекте. Зодчий тридцатых – пятидесятых подобно живописцу пишет свой новый образ самим временем, находя в разных эпохах, как на палитре, нужные элементы-образы, очищая их и переосмысливая, собирает из пространственно-временной ткани «вневременной» коллаж в настоящем. Тогда лучшие авторы открывали дверь постмодернизму. Не имея своего модернизма в тридцатые – пятидесятые на практике, лучшие советские архитекторы после авангарда и конструктивизма двадцатых в этой «каше» эклектики и ретроспективизма готовили почву постмодернизму шестидесятых – восьмидесятых.

На примере архитектуры ВДНХ это отчетливо видно. В этом случае ВСХВ–ВДНХ выступает как кузница стилей и их перетекание из одного в другой наглядно представлено в архитектуре уникального ансамбля, что дает возможность увидеть общую тенденцию развития советской архитектуры как непрекращающийся поиск нового языка как в тридцатые, так и в пятидесятые, шестидесятые и до конца восьмидесятых.
Павильон «Украина». Фотография © Дмитрий Михейкин, 2014

– Касается ли Ваша выставка темы нынешнего года («актуальное идентичное») и если да, то как?

– Более чем касается. Я поднимаю тот пласт отечественной архитектуры, стык исторического перехода, который до сих пор определяет наше мировоззрение и отношение к архитектуре вообще. И до сих пор этот перелом рождает споры, противоречия и даже агрессию внутри общества, направленную в том числе и на архитектурное наследие. А тем временем это наследие – и «сталинская», и новая архитектура после 1957 года, не говоря уже об авангарде (всё-таки уже признанное наследие) – и может быть ключом идентичности. Тогда начали подбирать эти ключи заново, и как мне видится, их нашли, и не один раз. Сейчас этот процесс поиска идентичности в архитектуре следует повторить и повторять впредь, созидая, а не перечеркивая и уничтожая прошлое.
Павильон «Атомная энергия – Охрана природы». Фотография © Дмитрий Михейкин, 2014

– Расскажите о вашем проекте «Радиоэлектроника. Регенерация». Он сделан специально для экспозиции? Это концептуальное осмысление происходящего демонтажа модернистских фасадов ВДНХ? К слову, что вы об этом думаете: примирение примирением, но за стилистикой скрывается еще и идеология, фасады семидесятых и пятидесятых не только выглядят совершенно по-разному, но и несут разные смыслы, а сейчас как будто происходит откат от тех смыслов к этим (от модернистских «космических» к сталинским, скажем так, «украшенным»)?

– Проект «Радиоэлектроника. Регенерация» не был сделан специально для экспозиции, он появился до того, как я узнал об идее спецпроекта на «Зодчестве» вместе с предложением от кураторов сделать экспозицию в ключе «неоклассики на ВДНХ». Проект носит совершенно практический характер, и является конкретной инструкцией по сохранению всех существующих исторических наслоений павильона «Поволжье – Радиоэлектроника». Таким образом, проект не является только лишь «концептуальным осмыслением происходящего демонтажа» фасадов на ВДНХ.

Это конкретное проектное предложение в условиях сложившейся ситуации вокруг нескольких павильонов ВДНХВСХВ – «Вычислительная Техника», «Металлургия», и павильона «Радиоэлектроника», как наиболее яркого и выдающегося памятника «новой» архитектуры конца пятидесятых, шестидесятых – восьмидесятых и я бы добавил сюда – девяностых и двухтысячных, так как архитектура павильона предвосхищает развитие архитектуры именно по сегодняшний день, если брать во внимание общемировые тенденции развития современной архитектуры. Я считаю, что «Радиоэлектроника» уникальна в своем роде и имеет весомое значение в мировой истории архитектуры с учетом еще и того, что это именно симбиоз «сталинской» и «новой» архитектуры.
zooming
Проект «Радиоэлектроника. Регенерация». 2014 год. Архитектор Дмитрий Михейкин

По поводу фасадов «семидесятых» и «пятидесятых». Дело в том, что оба фасада «Поволжья»«Радиоэлектроники» пятидесятых годов, и разделяют их всего 4 года! И вот именно, что фронтальный фасад «Радиоэлектроники» выглядит, по крайней мере, как архитектура семидесятых годов. А посмотрите на фотографии боковых фасадов «Радиоэлектроники», там открывается нечто еще более современное. «Радиоэлектроника» одно из первых и, без сомнения, выдающихся произведений в «новом» стиле. Еще практически ничего не было построено в русле модернизма в Советском Союзе, а «Радиоэлектроника» уже была. Фасады «Поволжья» образца 1954 года просуществовали в своем первозданном виде всего порядка четырех лет с 1954 по 1958 годы, и впоследствии были частично укрыты к 1959 году новыми фасадами «Радоиэлектроники» (по проекту архитектора В. М. Голштейна, при участии И. М. Шошенского, конструкторы: В. А. Штабский, Б. Андреаускас) в процессе преобразования сельскохозяйственной выставки в индустриальную, то есть определенная часть боковых фасадов осталась от «Поволжья» 1954 года в облике «Радиоэлектроники», причем не только на фасадах, но и в интерьерах.

Более того, был еще первый вариант павильона «Поволжье» 1939 года архитектора С. Б. Знаменского, который представлял собой симбиоз постконструктивизма и «сталинского ампира», причем постконструктивизм преобладал в объемно-пространственной композиции. Но этот павильон снесли полностью, и я не понимаю зачем. Павильон был вполне новаторский и выдающийся, хотя и не без историзмов. Тем не менее, к 1954 году появляется совершенно новое «Поволжье» архитекторов И. В. Яковлева и И. М. Шошенского, представляющее собой смешение приемов ар-деко и «сталинского ампира». Считаю, что фасад образца 1954 года изрядно проигрывает по сравнению с фасадом 1939 года, скорее это ход назад при всей красоте фасадов «Поволжья» 1954 года, не говоря уже о сравнении с уникальными архитектурными достоинствами «Радиоэлектроники». То есть архитектура «Радиоэлектроники» 1959 года гораздо ближе к архитектуре «Поволжья» 1939 года, и в некотором роде является его косвенным логическим продолжением в исторической перспективе.

Тем не менее, проект регенерации павильона «Радиоэлектроника» (ВДНХ) – «Поволжье» (ВСХВ) предполагает сохранить всё лучшее, что только возможно сохранить, выявить и показать широкому зрителю всё лучшее, что только можно продемонстрировать и чем можно гордиться с точки зрения историко-культурных и архитектурных ценностей.

Вопрос о том, что является приоритетным и по-настоящему ценным, резко встал после частичного и значительного сноса павильона «Радиоэлектроника», то есть тех частей, которые относятся к периоду наиболее длительного фактического существования павильона – с 1959 по 2014 годов – на протяжении всей его истории с 1939 года. С учетом того, что предлагаемый к полному восстановлению павильон образца 1954 года не просуществовал, как уже говорилось, и 5 лет в своем первозданном виде.

В проекте регенерации предполагается полное сохранение оставшихся частей «Поволжья» 1954 года, а также всех частей, относящихся к павильону «Радиоэлектроника». Предполагается частичная реставрация главного фасада «Поволжья», восстановление каскадных фонтанов, а также их штатной рециркуляции. Подлежат полному восстановлению боковые фасады «Радиоэлектроники», так как они были выполнены из гладких листов, что сильно упрощает реконструкцию.

Облицовочные панели частично восстанавливаются на прежних местах, а большая часть панелей заменяется на панели аналогичной формы, но выполненные из стекла с разной степенью прозрачности за счет градиентных напылений металлизированного слоя на поверхность стекла.
Таким образом произойдет визуальное наложение двух фасадов, что подчеркнет преемственность в поступательном развитии архитектуры, сохранит «слои» разных эпох. Возможна организация смотровой галереи между «старым» и «новым» фасадами.

Что же предлагается окончательно уничтожить, и чего так жаждет общественное мнение? Значительные и весьма ценные останки павильона 1954 годов представляют собой яркий пример архитектуры «сталинского ампира», в которых в том числе хорошо угадываются и некоторые приемы «ар-деко».
Но «оболочка» образца 1959 года и ряд интерьеров, построенных на симбиозе «старой» и «новой» архитектуры, обладают неизмеримо большей историко-культурой ценностью.

Беспрецедентные приемы формотворчества павильона «Радиоэлектроника», балансирующие на грани интернационального модернизма и постмодернизма, зарождающегося тогда в шестидесятых–семидесятых годах, поражают свежестью своих решений и сейчас, спустя 55 лет. И это главное, что так выделяет архитектуру «Радиоэлектроники» и ставит ее в один ряд с памятниками архитектуры, предопределяющими последующее развитие архитектуры.

В архитектуре «Радиоэлектроники» присутствует диалектика «старого» и «нового»–«вневременного», на что указывает сопоставление «исторического» ампирного объема и современного серебристого «тела» как на боковых фасадах, так и в решениях интерьеров – от «классики» к ультрасоверменному – как будто «перетекающих» во времени, а также символический язык в трактовке образа радиодетали и вообще радиоволн и сопутствующих физических явлений всецело выявляют постмодернистские тенденции в павильоне.

Таким образом, «Радиоэлектроника» – это яркий образец мейнстима мировой архитектуры пятидесятых – восьмидесятых и далее к двухтысячным.

Само по себе уникально и беспрецедентно такое сочетание архитектурных «стилей» в одном объеме, что отражает динамику смены эпох: «сталинской» – «оттепелью».

В «Радиоэлектронике» сочетаются мимолетность эпохи и фундаментализм вневременного.
К тому же павильон «Радиоэлектроника», как и многие другие «новые» павильоны на выставке, построенные после 1957 года, собственно и сформировали новый образ ВДНХ с отраслевой экспозицией и четкой ориентацией на инновационно-промышленную концепцию, сменившую Сельскохозяйственную выставку. С учетом возврата выставке полноправного названия ВДНХ в 2014 году вызывают недоумение необъяснимые нападки, сносы и переделки павильонов-основоположников и носителей базисной концепции ВДНХ.

Можно критиковать нарушение прекрасного центрального ансамбля выставки, костяк которого формируют павильоны-звезды, во главе которых потрясающий своей удивительной и выдающейся архитектурой павильон «Украина», впоследствии павильон «Земледелие» на ВДНХ. Но такая критика ни тактически, ни стратегически не состоятельна. В своих практических заключениях максимально реконструировать безусловно базисный ансамбль ВСХВ, она отрицает перманентное историческое изменение «стилей» в мировой архитектуре, которое так богато представлено на ВСХВ-ВДНХ, как в хорошем учебнике по истории архитектуры середины и второй половины ХХ века. При этом в обозримой панораме ВДНХ (которая еще не разрушена), четко прослеживается изменение языка архитектуры как в нашей стране, так и тогда в мире. И особенно остро это можно видеть в связке объемов при сопоставлении фасадов «Украины» и «Радиоэлектроники», а также «ВТ» и отчасти «Металлургии». Несмотря на разительные «стилевые» и внешние различия, ткань поверхности фасадов создана бесконечным повторением декоративного модуля-символа в рамках ортогональной сетки. Разница заключается в том, что на поверхности фасадов «Украины» сетка передает «изобразительное» – изобилие отображают орнаментальные растительные мотивы, а модули «Радиоэлектроники» и «ВТ» символизируют новые отрасли, декларируя самих себя, являясь по сути дела абстракцией. Эта та самая диалектика между изобразительным и декларативным, «искусственным» и «естественным». Ведущие архитекторы того времени, создавшие за каких-то 30-40 лет сначала конструктивизм, затем многообразие «сталинского ампира» и, наконец, «новую» архитектуру СССР, прекрасно это чувствовали и понимали. Более того, павильон «Украина» образца 1939 года не имеет башни, и орнаменталистика стены умеренная и спокойная по отношению к 1954 году, таким образом принципиальный объем, в целом, схож в пропорциях и ритмах с павильоном «Радиоэлектроника», что не позволяет павильону иной архитектуры нарушить общий ансамбль ВДНХ-ВСХВ, складывающийся после 1958 года.

И как вы спрашивали, в этой ситуации вряд ли имеет место некий «откат от тех смыслов к этим (от модернистских «космических» к сталинским, скажем так, «украшенным»)». Не думаю, что реальными участниками процесса эта ситуация рассматривается так по-философски глубоко. Не вижу в этом и некого исторического повторения событий в глобальном плане, крайние параллели вида «Сталин – Путин» для меня, в общем, абсурдны. В принятии конкретных решений (по сносу, например) главенствует поверхностное первое впечатление без глубоких изысканий. И это понятно, так как такого рода изысканиями занимаются профильные специалисты, наделенные глубоким знанием предмета. Я предлагаю, наконец, пригласить соответствующих специалистов и дать им возможность участвовать в принятии тех или иных решений, и тогда ситуация с выявлением и сохранением бесценных памятников на ВДНХ, я думаю, выправится. А если смотреть на ситуацию шире, то это надо делать по всей стране.

– Считаете ли Вы правильным искать идентичность и уникальность сейчас, или может быть логичнее сосредоточиться на качестве жизни? Или, наоборот, на общечеловеческих проблемах, забыв про своеобразие?

– Сущностная идея – первична, далее из нее произрастает древо. От ее качества зависят все остальные качества.

25 Ноября 2014

В будущее с надеждой
Итоги спецпроекта «Будущее. Метод» на фестивале «Зодчество»–2014 подводят его куратор Оскар Мамлеев и студенты – участники проекта.
Пресса: Фестиваль «Зодчество-2014» - кураторский порыв назло...
В конце декабря в Гостином дворе прошел 22-й Международный фестиваль «Зодчество-2014», ситуативным контекстом которого стала профессиональная рефлексия по поводу последствий для строительной практики двукратной девальвации рубля.
Пресса: Эдхам Акбулатов, мэр Красноярска: «Стремительное...
Экспозиция Красноярска стала одной из самых ярких на XXII международном фестивале «Зодчество» в Москве. Сибиряки привезли в столицу новый генеральный план развития города. Мэр Красноярска Эдхам Акбулатов рассказал, какой опыт Москвы может быть полезен городу, зачем он планирует реорганизовывать промзоны в промышленном сердце Сибири и как изменится Красноярск к проведению Универсиады-2019.
Пресса: В Москве прошел Международный фестиваль «Зодчество»
В Москве прошел Международный фестиваль «Зодчество». Его тема звучала довольно сложно – «Актуальное. Идентичное», с посвящением 100-летию русского авангарда. Организаторы объяснили, что, соединяя прошлое с настоящим, современные архитекторы формируют будущее. Тем самым у них в руках – ключ к зарождению нового авангарда.
Пресса: Северный эпос
Архитектурная мастерская «Атриум» открыла мощный источник вдохновения в традициях и природе Якутии, когда разрабатывала конкурсную концепцию для международного центра Олонхо в Якутске. Сооснователь мастерской, архитектор Антон Надточий призывает не забывать о культурах малых народов в разговоре о российской идентичности.
Загадки русской души
Участникам фестиваля «Зодчество» удалось перевести его опасную тему – идентичность, в единственно адекватную плоскость: нервной рефлексии на грани абсурда. Сохранив невозмутимое выражение лица.
Пресса: Ольга Бумагина: Детский сад как центр притяжения
Главный архитектор и гендиректор мастерской ППФ «Проект-Реализация» Ольга Бумагина убеждена в том, что социальные объекты не должны являться довеском к жилой застройке, а вполне могут стать центрами притяжения в жилых кварталах.
Пресса: Большая встреча с кураторами фестиваля «Зодчество-2014»
12 ноября 2014 года на площадке архитектурной школы МАРШ состоялся круглый стол «Специальные проекты фестиваля «Зодчество-2014». Кураторы, среди которых Андрей и Никита Асадовы, Елена Гонсалес, Александр Змеул, Оскар Мамлеев, Елена Петухова, Алексей Комов, Вероника Харитонова, Александра Селиванова и Борис Кондаков, рассказали присутствующим о философии своих выставочных проектов, их профессиональной и общественной направленности, а также поговорили об идентичности российской архитектуры.
В будущее с надеждой
Итоги спецпроекта «Будущее. Метод» на фестивале «Зодчество»–2014 подводят его куратор Оскар Мамлеев и студенты – участники проекта.
Загадки русской души
Участникам фестиваля «Зодчество» удалось перевести его опасную тему – идентичность, в единственно адекватную плоскость: нервной рефлексии на грани абсурда. Сохранив невозмутимое выражение лица.
Антон Шаталов: «В Сибири для пассионариев наилучшая...
Куратор выставки «Прошлое, настоящее и будущее Красноярска» – о городе, который находится сейчас «на этапе социальной эволюции, когда людям предоставляется безграничный выбор возможностей для проявления себя».
Владислав Кирпичев: «Мы все живем запахами из детства»
Говоря о своей экспозиции на «Зодчестве» 2014, глава школы EDAS Владислав Кирпичев признался, что не делал попыток вписаться в тему фестиваля («актуальное идентичное»), – и между тем, кажется, сказал о ней очень многое.
Между прошлым и будущим
Публикуем кураторский манифест фестиваля «Зодчество», который пройдет 18–20 декабря в Гостином Дворе. Кураторы – Андрей и Никита Асадовы.
Технологии и материалы
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сияние праздника: как украсить загородный дом. Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Невесомость как конструктив: минимализм в архитектуре...
С 2025 года компания РЕХАУ выводит на рынок новинку под брендом RESOLUT – алюминиевые светопрозрачные конструкции (СПК), демонстрирующие качественно новый подход к проектированию зданий, где технические характеристики напрямую влияют на эстетику и энергоэффективность архитектурных решений.
Сейчас на главной
Образ малой формы
Начинаем собирать коллекцию современных скамеек – с идеей, «месседжем», архитектурной составляющей. И, главное – либо уникальных, реализованных один раз, либо запущенных в серию, но обязательно по авторскому проекту. Из предложенных проектов редакция отберет лучшие, а из победителей этого мини-конкурса сделаем публикацию, покажем всем ваши скамейки.
А пока что...
Вино из одуванчиков
Работая над интерьером кафе в Казани, архитектурное бюро «Дюплекс» постаралось воссоздать настроение, присущее безмятежному летнему дню. Для этого авторы использовали не только теплую зеленую палитру и декор в виде растений, но и достаточно неожиданные текстуры камня и текстиля, а также световой дизайн.
Растворенный в джунглях
В проекте Canopy House Марсиу Коган и его Studio MK27 предложили человечный вариант модернистского по духу дома, сливающегося с буйной тропической природой на востоке Бразилии.
Миражи наших дней
Если вы читали книгу Даши Парамоновой «Грибы, мутанты и другие: архитектура эры Лужкова», то проект торгового центра в Казани покажется знакомым. Бюро Blank называет свой подход «миражом»: кирпичные фасады снесенного артиллерийского училища возвели заново и интегрировали в объем нового здания.
Парящая вершина
Центр продаж по проекту бюро Wutopia Lab в дельте Жемчужной реки напоминает о горных вершинах – как местных, тропической провинции Гуандун, так и тяньшаньских.
Лекарство и не только
В нижегородском баре «Травник» бюро INT2architecture создало атмосферу мастерской зельевара: пучки трав-ингредиентов свисают с потолка, штукатурка имитирует землебитные стены, а самая эффектная часть – потолок с кратерами, напоминающими гнездо птицы ремез.
Наедине с лесом
Архитектор Станислав Зыков спроектировал для небольшого лесного участка, свободного от деревьев, башню с бассейном на крыше: плавая в нем, можно рассматривать верхушки елей. Все наружные стены дома стеклянные и даже водосток находится внутри, чтобы гости могли лучше слышать шум дождя.
Любовь не горит
Последняя выставка петербургской Анненкирхе перед закрытием на реставрацию вспоминает все, что происходило в здании на протяжении трех столетий: от венчания Карла Брюллова до киносеансов Иосифа Бродского, рок-концерты и выставки экспериментального искусства, наконец – пожар, после которого приход расцвел с новой силой. Успейте запечатлеть образ одного из самых необычных мест Петербурга.
Путь в три шага
Бюро HENN и C.F. Møller выиграли конкурс на проект нового больничного комплекса Ганноверского медицинского института.
Архитектура впечатлений
Бюро Planet9 выпустило книгу «Архитектура впечатлений», посвященную значению экспозиционного дизайна в современном культурном пространстве. В ней собраны размышления о ключевых принципах выставочной архитектуры, реальные кейсы и закулисные истории масштабных проектов. Предлагаем познакомиться с фрагментом книги, где речь идет о нескольких биеннале – венецианских и уральской.
Дом хорошего самочувствия
Бюро Triptyque и Architects Office создали первый в Бразилии многоквартирный дом для здоровой жизни: их башня AGE360 в самом центре вмещает спортивные и спа-объекты.
Блеск дерзновенный
Изучаем «Новый взгляд», первую школу, построенную за последние 25 лет в Хамовниках. У здания три основные особенности: оно рассчитано на универсалии современного образования, обучение через общение и прочее; второе – фасады сочетают структурное моллированное стекло и металлизированно-поливную керамику, они дороги и технологичны. Третье – это школа «Садовых кварталов», последнее по времени приобретение знаменитого квартала Хамовников. И дорогое, и, по-своему, дерзкое приобретение: есть некий молодой задор в этом высказывании. Разбираемся, как устроена школа и где здесь контраст.
Перья на ветру
Павильон по проекту шанхайского бюро GN Architects, подчеркивая красоту пейзажа, служит для привлечения туристов на островок Чайшань в Восточно-Китайском море.
Поворот ядра
Остроумное и емкое пластическое решение – поворот каждого этажа на N градусов – дал ансамбль «танцующих» башен, подобных друг другу, но разных; простых, но сложных. Авторы тщательно продумали один узел и немало повозились с конструкцией колонн, все остальное «было просто». Да, еще стены ядра на каждом этаже развернули – для максимальной эффективности офисных пространств.
Зеленый и чистый
Водно-ландшафтный парк в Екатеринбурге, созданный компанией Urban Green для проведения фестиваля ландшафтного искусства «Атмофест», включает семь «зеленых» технологий – от посевных цветников до датчиков замера качества воздуха и очищающего воду биоплато.
Пресса: Сергей Чобан: «Город-миллионник — это шедевр, который...
Архитектор Сергей Чобан объясняет замысел фасада нового здания Третьяковки в Кадашах, рассказывает о дизайне выставки русских импрессионистов и излагает свое видение развития большого города: что в нем можно строить и сносить, а что нет.
Дом из весенней материи
За этим домом мы наблюдаем уже пару лет: вроде бы простой, не очень сложный, но как удачно вписался в микрорайонный контекст после развязок МСД. Здорово запоминается этот дом всем, кто хотя бы время о времени ездит по шоссе. На наш взгляд, тут Сергею Никешкину, миксуя популярные приемы и подходы архитектуры 2010-х, удалось простое, вроде бы, здание превратить в высказывание «на тему дома как такового». Разбираемся, как так вышло.
Что я несу?
До апреля в зале ожидания московского Северного речного вокзала можно посмотреть инсталляцию, посвященную истории грузоперевозок по Москве-реке. Используя эстетику контейнеров и кранов бюро .dpt создает скульптурный павильон, который заставляет по-новому взглянуть на пышные интерьеры вокзала, а также узнать, как менялась роль реки.
Слои и синергия
Концепция «Студии 44» для конкурса редевелопмента Ижевского оружейного завода основана на выявлении и сохранении всех исторических слоев главного корпуса, который получает функцию культурно-инновационного центра. «Программа» здания помогает соединить профессионалов из разных сфер, а эспланада, набережная Ижа и «заводской» сад – провоцировать дальнейшее изменение прилегающих территорий.
Выросший из своего окружения
Объявлены результаты конкурса по концепции Большого московского цирка, и теперь можно более полно показывать конкурсные проекты. Здесь – проект Маркс Инжиниринг, вызвавший наибольший интерес и одобрение у нашей аудитории.
Райский птичий лай
Вилла Casa Seriema, построенная в окрестностях Белу-Оризонти по проекту бюро Tetro, своими общественными пространствами обращена на горы, а частными комнатами – на густой лес.
Вода и ветер точат камень
По проекту бюро Asadov в районе Дубая, где сосредоточена инфраструктура для кино- и телепроизводства, будет построен жилой комплекс Arisha. Чтобы создать затененные пространства и интригующий силуэт, архитекторы выбрали воронкообразную композицию, а также заимствованные у природы пластические приемы – выветривания и осыпания. Пространства кровли, стилобата и подземного этажа расширяют возможности для досуга в контуре рукотворного «оазиса».
Цирк в Мневниках: сравнение разрезов
Показываем все шесть конкурсных проектов нового Большого цирка, перенесенного в Мневниковскую пойму. Как стало известно сегодня, победителем по итогам общественного голосования на «Активном гражданине» стал всё тот же проект, показанный нам, в качестве победившего, в январе. Но теперь можно посмотреть на разрезы, виды сверху... Некоторые проекты новый ракурс очень освежает.
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.
Мосты и лестницы
Дом на берегу Волги в Саратовской области архитекторы бюро SNOU снабдили большим количеством террас, которые соединяются воздушными мостами – этот элемент присутствует также и в интерьере. Простым объемам и линейной компоновке противопоставлена скульптурная винтовая лестница, которая позволяет спуститься из спальни или кабинета в сад.
Воронка комикса
Эффективное не всегда должно быть сложным: PR-специалист Кристина Шилова рассказывает, как мини-комикс привлек внимание к архитектурному конкурсу и обеспечил рекордные охваты музею «Дом Китобоя». В коллажной истории спасенная после сноса калининградского Дома Советов панель рассказывает о своем путешествии – и собирает лайки.