Дмитрий Михейкин: «Я надеюсь примирить в глазах зрителя «сталинскую» архитектуру с наследием «оттепели»

Куратор выставки “«Неоклассицизм». ВДНХ” о том, каким образом его экспозиция изменит мировоззрение.

mainImg
Архи.ру:
– Чего зрителям ждать от вашей выставки, в чем ее основной смысл?

Дмитрий Михейкин:
– Ждать, я надеюсь, некоторой корректировки мировоззрения на отечественную архитектуру середины ХХ века и ее места в мировой истории. В лучшую сторону, само собой.

– Может ли, на ваш взгляд, неоклассика быть ответом на «русскую идентичность», ведь классика, если посмотреть всерьез, довольно-таки далека от той культуры, которую мы привычно считаем «русской самобытной» (средневековой, народной)?

– Нет, не может. В вашем вопросе – ответ. Но в определенных случаях могут быть применены некие универсальные архетипические модели, которые можно отнести к невероятно растяжимому теперь понятию «классика», и еще более неопределенному «неоклассика». Но не всё то архитектура, что с колоннами; и йогурт – тоже «классический» в каждом магазине. Иными словами знание истории архитектуры есть неиссякаемый источник вдохновения, но это не значит, что исторический памятник является предметом для ремесленного копирования в целях поиска новой национальной идентичности.

– Кто ваша аудитория, к кому Вы обращаетесь?

– Все. Ведь выставка будет повествовать о переходе от «сталинской» архитектуры к «хрущевской». Наглядно показав трансформацию резкого перехода, мы увидим некоторую зыбкость границы между «старым» и «новым». Тем самым я надеюсь примирить в глазах зрителя «сталинскую» архитектуру с наследием «оттепели», во всяком случае, на примере общественной архитектуры.

– И в чём же сходство? Ведь все привыкли думать, что авангард, неоклассицизм и хрущевская архитектура – антагонисты, как-то даже неожиданно столкнуться с попыткой доказать обратное...

– Как покажет экспозиция “«Неоклассицизм». ВДНХ” на Зодчестве 2014, «сталинский ампир», здесь обобщенно именуемый «неоклассицизмом», в ряде случаев далеко не антагонист авангарду в широком смысле: хотя бы потому, что и авангард двадцатых, и «сталинскую» архитектуру тридцатых – пятидесятых и далее новую архитектуру конца пятидесятых – шестидесятых годов создавали, скажем так, одни и те же авторы и их последователи. И что есть тогда «неоклассика», если и там и там наблюдаются одни и те же приемы формотворчества, те же архетипические конструкции?

– Есть мнение, что наоборот, одни авторы вытеснили других. Не всем удалось приспособиться, Леонидов, Чернихов, да и Мельников после тридцатых уже практически не работали. Я бы сказала, что классицисты переждали время авангарда и вернулись, нет?

– «Не удалось приспособиться» – это ничего не значит и к архитектуре не имеет никакого отношения. Леонидов не построил почти ничего, кроме нескольких интерьеров и знаменитой лестницы в Кисловодске – гениальной, как и все его проекты. Зато проекты Леонидова совершили революцию в мировой архитектуре. Заметим, что все его реализации были с элементами «неоклассики». Дань времени? Возможно. А я скажу – не совсем так: Иван Леонидов из заданного социальными рамками конструктора «неоклассических» элементов легко и виртуозно создавал нечто новое. «Неоклассическое»? Судя по проектам и фотографиям – это авторский язык, который вряд ли подвержен описанию в стилевой парадигме. У Леонидова и в «бумажных» проектах, предопределивших развитие мировой архитектуры, хорошо прослеживаются архетипы, которые перманентно присутствуют в мировой архитектуре на протяжении многих эпох, и в том числе в ордерной архитектуре.

Теперь о Мельникове: вспомним, по крайней мере, проект Наркомтяжпрома – что это? Постконструктивизм, и элементы «неоклассицизма» в нем тоже имеют место. Главенствуют ли они там? Конечно же нет – это лишь артефакт в руках мастера. А Буров и его конструктивизм, потом постконструктивизм и далее крупноблочный дом на Ленинградском шоссе с печатными растительными орнаментами, предваряющими орнаменталистику в мировой архитектуре 2000-х, а также удивительный проект монумента «Сталинградская эпопея» 1944 года, формообразование которого, в сущности, навеяно пирамидами в Гизе. А Щусев, который пользовался «стилем» как ремесленным инструментом, создавая шедевр за шедевром. А Власов в начале пятидесятых достраивал киевский Крещатик, а в 1958 создал икону нового стиля – Дворец Советов на Воробьевых горах, в котором сформулировал язык новой архитектуры. Гений и фантастический профессионализм вышеупомянутых мастеров архитектуры был выше формальных рамок «стилей», они сами их создавали.

– Позвольте зацепиться за вашу последнюю фразу, но это важно как раз с мировоззренческой позиции. У меня создается впечатление, что заявленная Вами выше возможность «примирения» сталинской архитектуры с архитектурой оттепели как-то связана с этим вот отрицанием «рамок стилей» как таковых. Между тем стилевые дефиниции – важный критерий, они позволяют нам различать и личные вкусовые предпочтения, и эпохи-периоды, в частности, в истории архитектуры.

Вопрос такой: если Вы считаете «формальные рамки стилей» столь несущественными, то каковы вообще ваши критерии, что это за архетипы, и чем, собственно, Вы будете мерить историю архитектуры, если отодвинете стили на второй план? И что с чем Вы будете примирять?

Мне вот кажется, что предложенное вами примирение модернизма с классицизмом не примирением, а поводом закрыть глаза, отвернуться от проблемы, опираясь на отрицание стилей как таковых. Стилей-то не убудет, а Вы теряете часть понятийного аппарата – и чем же Вы предлагаете его заменить? 

– Я не отрицаю понятие «стиль» ни в коем случае, как раз наоборот, я за то, чтобы их точнее определять. Тогда, и сейчас тоже, я полагаю, было время кузницы «стиля» с точки зрения «большой» истории мировой архитектуры, и можно из этой мешанины в периоде десяти лет найти хоть пятнадцать «стилей» и направлений, а можно не заниматься этим хоть и увлекательным, но неэффективным делом для понимания сути глобальных изменений в мировой архитектуре, а увидеть тенденцию в пределах хотя бы ста лет.
zooming
Дмитрий Михейкин. Фотография © Анна Музыка, 2014
Павильон «Радиоэлектроника», боковой фасад. Фотография © Дмитрий Михейкин, 2007

А то как будто получается, что неоклассицизм как начался в последней трети ХlХ века как передовое и понятное доминирующее направление, так никак и не заканчивается (с небольшим перерывом на вспышку конструктивизма) вплоть до 1955 года, и то случайно: Хрущев всё прекратил до 1991 года личным «приказом». Никиту Сергеевича в 1964 сняли, а «приказ» остался (в реальности это было постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 4 ноября 1955 н, №1871 «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве»). И никто из архитекторов не посмел нарушить, пока Союз сам не развалился! Но архитекторы-«неоклассики» в 1980-х годах тайком на кухнях возрождают великое дело «предков», работая в стол в рамках определенного направления «бумажной» архитектуры; и с 1991 года неоклассицизм возвращается и расцветает в Москве пышным цветом с легкой руки Юрия Лужкова. И всё что ни возьми – всё «неоклассицизм». Это всё шутка, конечно, но многие примерно так себе и представляют «классику», а также, возможно, и ее «превосходство» над другой архитектурой, ее априори «недосягаемый», «идеальный» уровень.
Павильон «Водное хозяйство», входная группа. Фотография © Дмитрий Михейкин, 2014

Как раз такая обобщающая позиция уничтожает все нюансы, которые и отличают архитектуру одного времени от другого, стирает сам процесс трансформации стилей и тенденций в архитектуре, как будто нет поступательного созидающего движения, а всё, что ни появится, с точки зрения самого ярого так называемого «классициста» – это реплики прошлого, которым мешает нелепое новаторство некоторых авторов-провокаторов, которых, правда, быстро ставит на место самоё время, возвращая архитектуру к неизменной традиции «античности», к самой «классике»… к кефиру. Я опять нарочно утрирую. Тут надо понимать, где реплики, а где то новое – прибавочное художественное качество – и как эти реплики преобразуются до неузнаваемости в новых контекстах времени.

Мне предложили эту тему – «Неоклассицизм ВДНХ» – и я специально не стал менять название, так как именно в этом кроется подлог понятий в нашем общественном восприятии. Я лишь только поставил в кавычки слово «неоклассицизм», обратив этот термин в «так называемый». На самом же деле за этим неаккуратным для этого периода времени термином скрывается целая плеяда стилей и направлений тридцатых – пятидесятых годов в том числе и мировой архитектуры, это по крайней мере: ар-деко, постконструктивизм, историзм и ретроспективизм, который «переваривает» в себе инерцию неоклассицизма последней трети XIX, начала ХХ века, разного рода эклектика – словом, так называемый «сталинский ампир».
Павильон «Водное хозяйство». Фотография © Дмитрий Михейкин, 2014

При этом рассматривая всю мозаику стилей и направлений, можно выявлять реперные точки, которые фиксируют и предваряют во времени грядущие изменения в конце пятидесятых, в шестидесятые годы – логические в своей сущности и нисколько не случайные, не связанные только лишь с текущей политической номенклатурой. Эти реперы – удивительны, в них можно увидеть и прообразы мегалитической архитектуры, и «ампир», и реплики всех эпох, и новые технологии, которые образно осмыслены, например, у Бурова в том же знаменитом сборно-монолитном доме на Ленинградском проспекте. Зодчий тридцатых – пятидесятых подобно живописцу пишет свой новый образ самим временем, находя в разных эпохах, как на палитре, нужные элементы-образы, очищая их и переосмысливая, собирает из пространственно-временной ткани «вневременной» коллаж в настоящем. Тогда лучшие авторы открывали дверь постмодернизму. Не имея своего модернизма в тридцатые – пятидесятые на практике, лучшие советские архитекторы после авангарда и конструктивизма двадцатых в этой «каше» эклектики и ретроспективизма готовили почву постмодернизму шестидесятых – восьмидесятых.

На примере архитектуры ВДНХ это отчетливо видно. В этом случае ВСХВ–ВДНХ выступает как кузница стилей и их перетекание из одного в другой наглядно представлено в архитектуре уникального ансамбля, что дает возможность увидеть общую тенденцию развития советской архитектуры как непрекращающийся поиск нового языка как в тридцатые, так и в пятидесятые, шестидесятые и до конца восьмидесятых.
Павильон «Украина». Фотография © Дмитрий Михейкин, 2014

– Касается ли Ваша выставка темы нынешнего года («актуальное идентичное») и если да, то как?

– Более чем касается. Я поднимаю тот пласт отечественной архитектуры, стык исторического перехода, который до сих пор определяет наше мировоззрение и отношение к архитектуре вообще. И до сих пор этот перелом рождает споры, противоречия и даже агрессию внутри общества, направленную в том числе и на архитектурное наследие. А тем временем это наследие – и «сталинская», и новая архитектура после 1957 года, не говоря уже об авангарде (всё-таки уже признанное наследие) – и может быть ключом идентичности. Тогда начали подбирать эти ключи заново, и как мне видится, их нашли, и не один раз. Сейчас этот процесс поиска идентичности в архитектуре следует повторить и повторять впредь, созидая, а не перечеркивая и уничтожая прошлое.
Павильон «Атомная энергия – Охрана природы». Фотография © Дмитрий Михейкин, 2014

– Расскажите о вашем проекте «Радиоэлектроника. Регенерация». Он сделан специально для экспозиции? Это концептуальное осмысление происходящего демонтажа модернистских фасадов ВДНХ? К слову, что вы об этом думаете: примирение примирением, но за стилистикой скрывается еще и идеология, фасады семидесятых и пятидесятых не только выглядят совершенно по-разному, но и несут разные смыслы, а сейчас как будто происходит откат от тех смыслов к этим (от модернистских «космических» к сталинским, скажем так, «украшенным»)?

– Проект «Радиоэлектроника. Регенерация» не был сделан специально для экспозиции, он появился до того, как я узнал об идее спецпроекта на «Зодчестве» вместе с предложением от кураторов сделать экспозицию в ключе «неоклассики на ВДНХ». Проект носит совершенно практический характер, и является конкретной инструкцией по сохранению всех существующих исторических наслоений павильона «Поволжье – Радиоэлектроника». Таким образом, проект не является только лишь «концептуальным осмыслением происходящего демонтажа» фасадов на ВДНХ.

Это конкретное проектное предложение в условиях сложившейся ситуации вокруг нескольких павильонов ВДНХВСХВ – «Вычислительная Техника», «Металлургия», и павильона «Радиоэлектроника», как наиболее яркого и выдающегося памятника «новой» архитектуры конца пятидесятых, шестидесятых – восьмидесятых и я бы добавил сюда – девяностых и двухтысячных, так как архитектура павильона предвосхищает развитие архитектуры именно по сегодняшний день, если брать во внимание общемировые тенденции развития современной архитектуры. Я считаю, что «Радиоэлектроника» уникальна в своем роде и имеет весомое значение в мировой истории архитектуры с учетом еще и того, что это именно симбиоз «сталинской» и «новой» архитектуры.
zooming
Проект «Радиоэлектроника. Регенерация». 2014 год. Архитектор Дмитрий Михейкин

По поводу фасадов «семидесятых» и «пятидесятых». Дело в том, что оба фасада «Поволжья»«Радиоэлектроники» пятидесятых годов, и разделяют их всего 4 года! И вот именно, что фронтальный фасад «Радиоэлектроники» выглядит, по крайней мере, как архитектура семидесятых годов. А посмотрите на фотографии боковых фасадов «Радиоэлектроники», там открывается нечто еще более современное. «Радиоэлектроника» одно из первых и, без сомнения, выдающихся произведений в «новом» стиле. Еще практически ничего не было построено в русле модернизма в Советском Союзе, а «Радиоэлектроника» уже была. Фасады «Поволжья» образца 1954 года просуществовали в своем первозданном виде всего порядка четырех лет с 1954 по 1958 годы, и впоследствии были частично укрыты к 1959 году новыми фасадами «Радоиэлектроники» (по проекту архитектора В. М. Голштейна, при участии И. М. Шошенского, конструкторы: В. А. Штабский, Б. Андреаускас) в процессе преобразования сельскохозяйственной выставки в индустриальную, то есть определенная часть боковых фасадов осталась от «Поволжья» 1954 года в облике «Радиоэлектроники», причем не только на фасадах, но и в интерьерах.

Более того, был еще первый вариант павильона «Поволжье» 1939 года архитектора С. Б. Знаменского, который представлял собой симбиоз постконструктивизма и «сталинского ампира», причем постконструктивизм преобладал в объемно-пространственной композиции. Но этот павильон снесли полностью, и я не понимаю зачем. Павильон был вполне новаторский и выдающийся, хотя и не без историзмов. Тем не менее, к 1954 году появляется совершенно новое «Поволжье» архитекторов И. В. Яковлева и И. М. Шошенского, представляющее собой смешение приемов ар-деко и «сталинского ампира». Считаю, что фасад образца 1954 года изрядно проигрывает по сравнению с фасадом 1939 года, скорее это ход назад при всей красоте фасадов «Поволжья» 1954 года, не говоря уже о сравнении с уникальными архитектурными достоинствами «Радиоэлектроники». То есть архитектура «Радиоэлектроники» 1959 года гораздо ближе к архитектуре «Поволжья» 1939 года, и в некотором роде является его косвенным логическим продолжением в исторической перспективе.

Тем не менее, проект регенерации павильона «Радиоэлектроника» (ВДНХ) – «Поволжье» (ВСХВ) предполагает сохранить всё лучшее, что только возможно сохранить, выявить и показать широкому зрителю всё лучшее, что только можно продемонстрировать и чем можно гордиться с точки зрения историко-культурных и архитектурных ценностей.

Вопрос о том, что является приоритетным и по-настоящему ценным, резко встал после частичного и значительного сноса павильона «Радиоэлектроника», то есть тех частей, которые относятся к периоду наиболее длительного фактического существования павильона – с 1959 по 2014 годов – на протяжении всей его истории с 1939 года. С учетом того, что предлагаемый к полному восстановлению павильон образца 1954 года не просуществовал, как уже говорилось, и 5 лет в своем первозданном виде.

В проекте регенерации предполагается полное сохранение оставшихся частей «Поволжья» 1954 года, а также всех частей, относящихся к павильону «Радиоэлектроника». Предполагается частичная реставрация главного фасада «Поволжья», восстановление каскадных фонтанов, а также их штатной рециркуляции. Подлежат полному восстановлению боковые фасады «Радиоэлектроники», так как они были выполнены из гладких листов, что сильно упрощает реконструкцию.

Облицовочные панели частично восстанавливаются на прежних местах, а большая часть панелей заменяется на панели аналогичной формы, но выполненные из стекла с разной степенью прозрачности за счет градиентных напылений металлизированного слоя на поверхность стекла.
Таким образом произойдет визуальное наложение двух фасадов, что подчеркнет преемственность в поступательном развитии архитектуры, сохранит «слои» разных эпох. Возможна организация смотровой галереи между «старым» и «новым» фасадами.

Что же предлагается окончательно уничтожить, и чего так жаждет общественное мнение? Значительные и весьма ценные останки павильона 1954 годов представляют собой яркий пример архитектуры «сталинского ампира», в которых в том числе хорошо угадываются и некоторые приемы «ар-деко».
Но «оболочка» образца 1959 года и ряд интерьеров, построенных на симбиозе «старой» и «новой» архитектуры, обладают неизмеримо большей историко-культурой ценностью.

Беспрецедентные приемы формотворчества павильона «Радиоэлектроника», балансирующие на грани интернационального модернизма и постмодернизма, зарождающегося тогда в шестидесятых–семидесятых годах, поражают свежестью своих решений и сейчас, спустя 55 лет. И это главное, что так выделяет архитектуру «Радиоэлектроники» и ставит ее в один ряд с памятниками архитектуры, предопределяющими последующее развитие архитектуры.

В архитектуре «Радиоэлектроники» присутствует диалектика «старого» и «нового»–«вневременного», на что указывает сопоставление «исторического» ампирного объема и современного серебристого «тела» как на боковых фасадах, так и в решениях интерьеров – от «классики» к ультрасоверменному – как будто «перетекающих» во времени, а также символический язык в трактовке образа радиодетали и вообще радиоволн и сопутствующих физических явлений всецело выявляют постмодернистские тенденции в павильоне.

Таким образом, «Радиоэлектроника» – это яркий образец мейнстима мировой архитектуры пятидесятых – восьмидесятых и далее к двухтысячным.

Само по себе уникально и беспрецедентно такое сочетание архитектурных «стилей» в одном объеме, что отражает динамику смены эпох: «сталинской» – «оттепелью».

В «Радиоэлектронике» сочетаются мимолетность эпохи и фундаментализм вневременного.
К тому же павильон «Радиоэлектроника», как и многие другие «новые» павильоны на выставке, построенные после 1957 года, собственно и сформировали новый образ ВДНХ с отраслевой экспозицией и четкой ориентацией на инновационно-промышленную концепцию, сменившую Сельскохозяйственную выставку. С учетом возврата выставке полноправного названия ВДНХ в 2014 году вызывают недоумение необъяснимые нападки, сносы и переделки павильонов-основоположников и носителей базисной концепции ВДНХ.

Можно критиковать нарушение прекрасного центрального ансамбля выставки, костяк которого формируют павильоны-звезды, во главе которых потрясающий своей удивительной и выдающейся архитектурой павильон «Украина», впоследствии павильон «Земледелие» на ВДНХ. Но такая критика ни тактически, ни стратегически не состоятельна. В своих практических заключениях максимально реконструировать безусловно базисный ансамбль ВСХВ, она отрицает перманентное историческое изменение «стилей» в мировой архитектуре, которое так богато представлено на ВСХВ-ВДНХ, как в хорошем учебнике по истории архитектуры середины и второй половины ХХ века. При этом в обозримой панораме ВДНХ (которая еще не разрушена), четко прослеживается изменение языка архитектуры как в нашей стране, так и тогда в мире. И особенно остро это можно видеть в связке объемов при сопоставлении фасадов «Украины» и «Радиоэлектроники», а также «ВТ» и отчасти «Металлургии». Несмотря на разительные «стилевые» и внешние различия, ткань поверхности фасадов создана бесконечным повторением декоративного модуля-символа в рамках ортогональной сетки. Разница заключается в том, что на поверхности фасадов «Украины» сетка передает «изобразительное» – изобилие отображают орнаментальные растительные мотивы, а модули «Радиоэлектроники» и «ВТ» символизируют новые отрасли, декларируя самих себя, являясь по сути дела абстракцией. Эта та самая диалектика между изобразительным и декларативным, «искусственным» и «естественным». Ведущие архитекторы того времени, создавшие за каких-то 30-40 лет сначала конструктивизм, затем многообразие «сталинского ампира» и, наконец, «новую» архитектуру СССР, прекрасно это чувствовали и понимали. Более того, павильон «Украина» образца 1939 года не имеет башни, и орнаменталистика стены умеренная и спокойная по отношению к 1954 году, таким образом принципиальный объем, в целом, схож в пропорциях и ритмах с павильоном «Радиоэлектроника», что не позволяет павильону иной архитектуры нарушить общий ансамбль ВДНХ-ВСХВ, складывающийся после 1958 года.

И как вы спрашивали, в этой ситуации вряд ли имеет место некий «откат от тех смыслов к этим (от модернистских «космических» к сталинским, скажем так, «украшенным»)». Не думаю, что реальными участниками процесса эта ситуация рассматривается так по-философски глубоко. Не вижу в этом и некого исторического повторения событий в глобальном плане, крайние параллели вида «Сталин – Путин» для меня, в общем, абсурдны. В принятии конкретных решений (по сносу, например) главенствует поверхностное первое впечатление без глубоких изысканий. И это понятно, так как такого рода изысканиями занимаются профильные специалисты, наделенные глубоким знанием предмета. Я предлагаю, наконец, пригласить соответствующих специалистов и дать им возможность участвовать в принятии тех или иных решений, и тогда ситуация с выявлением и сохранением бесценных памятников на ВДНХ, я думаю, выправится. А если смотреть на ситуацию шире, то это надо делать по всей стране.

– Считаете ли Вы правильным искать идентичность и уникальность сейчас, или может быть логичнее сосредоточиться на качестве жизни? Или, наоборот, на общечеловеческих проблемах, забыв про своеобразие?

– Сущностная идея – первична, далее из нее произрастает древо. От ее качества зависят все остальные качества.

25 Ноября 2014

В будущее с надеждой
Итоги спецпроекта «Будущее. Метод» на фестивале «Зодчество»–2014 подводят его куратор Оскар Мамлеев и студенты – участники проекта.
Пресса: Фестиваль «Зодчество-2014» - кураторский порыв назло...
В конце декабря в Гостином дворе прошел 22-й Международный фестиваль «Зодчество-2014», ситуативным контекстом которого стала профессиональная рефлексия по поводу последствий для строительной практики двукратной девальвации рубля.
Пресса: Эдхам Акбулатов, мэр Красноярска: «Стремительное...
Экспозиция Красноярска стала одной из самых ярких на XXII международном фестивале «Зодчество» в Москве. Сибиряки привезли в столицу новый генеральный план развития города. Мэр Красноярска Эдхам Акбулатов рассказал, какой опыт Москвы может быть полезен городу, зачем он планирует реорганизовывать промзоны в промышленном сердце Сибири и как изменится Красноярск к проведению Универсиады-2019.
Пресса: В Москве прошел Международный фестиваль «Зодчество»
В Москве прошел Международный фестиваль «Зодчество». Его тема звучала довольно сложно – «Актуальное. Идентичное», с посвящением 100-летию русского авангарда. Организаторы объяснили, что, соединяя прошлое с настоящим, современные архитекторы формируют будущее. Тем самым у них в руках – ключ к зарождению нового авангарда.
Пресса: Северный эпос
Архитектурная мастерская «Атриум» открыла мощный источник вдохновения в традициях и природе Якутии, когда разрабатывала конкурсную концепцию для международного центра Олонхо в Якутске. Сооснователь мастерской, архитектор Антон Надточий призывает не забывать о культурах малых народов в разговоре о российской идентичности.
Загадки русской души
Участникам фестиваля «Зодчество» удалось перевести его опасную тему – идентичность, в единственно адекватную плоскость: нервной рефлексии на грани абсурда. Сохранив невозмутимое выражение лица.
Пресса: Ольга Бумагина: Детский сад как центр притяжения
Главный архитектор и гендиректор мастерской ППФ «Проект-Реализация» Ольга Бумагина убеждена в том, что социальные объекты не должны являться довеском к жилой застройке, а вполне могут стать центрами притяжения в жилых кварталах.
Пресса: Большая встреча с кураторами фестиваля «Зодчество-2014»
12 ноября 2014 года на площадке архитектурной школы МАРШ состоялся круглый стол «Специальные проекты фестиваля «Зодчество-2014». Кураторы, среди которых Андрей и Никита Асадовы, Елена Гонсалес, Александр Змеул, Оскар Мамлеев, Елена Петухова, Алексей Комов, Вероника Харитонова, Александра Селиванова и Борис Кондаков, рассказали присутствующим о философии своих выставочных проектов, их профессиональной и общественной направленности, а также поговорили об идентичности российской архитектуры.
В будущее с надеждой
Итоги спецпроекта «Будущее. Метод» на фестивале «Зодчество»–2014 подводят его куратор Оскар Мамлеев и студенты – участники проекта.
Загадки русской души
Участникам фестиваля «Зодчество» удалось перевести его опасную тему – идентичность, в единственно адекватную плоскость: нервной рефлексии на грани абсурда. Сохранив невозмутимое выражение лица.
Антон Шаталов: «В Сибири для пассионариев наилучшая...
Куратор выставки «Прошлое, настоящее и будущее Красноярска» – о городе, который находится сейчас «на этапе социальной эволюции, когда людям предоставляется безграничный выбор возможностей для проявления себя».
Владислав Кирпичев: «Мы все живем запахами из детства»
Говоря о своей экспозиции на «Зодчестве» 2014, глава школы EDAS Владислав Кирпичев признался, что не делал попыток вписаться в тему фестиваля («актуальное идентичное»), – и между тем, кажется, сказал о ней очень многое.
Между прошлым и будущим
Публикуем кураторский манифест фестиваля «Зодчество», который пройдет 18–20 декабря в Гостином Дворе. Кураторы – Андрей и Никита Асадовы.
Технологии и материалы
Свет и материя
​В новой коллекция светильников Центрсвет натуральные материалы – алебастр, латунь и кожа – создают вдохновляющие сюжеты для дизайнеров. Минимализм формы подчеркивается благородством материала и скрывает за собой самую современную технологию.
Teplowin: новое имя, проверенный опыт в фасадном строительстве
Один из крупнейших производителей светопрозрачных конструкций на российском строительном рынке – «ТД Окна» – объявил о ребрендинге: теперь это бренд Teplowin, комплексный строительный подрядчик по фасадам, осуществляющий весь спектр услуг по производству и установке фасадных систем, включая алюминиевые и ПВХ конструкции, а также навесные вентилируемые фасады.
Архитектурная подсветка фасадов ЖК и освещение придомовой...
Уютно должно быть не только внутри жилого комплекса, но и рядом с ним. В этой статье мы рассмотрим популярные осветительные решения, которые придают ЖК респектабельности и обеспечивают безопасную среду вокруг дома.
Облицовочный кирпич: какой выбрать?
Классический керамический, клинкерный или кирпич ручной формовки? Каждый из видов облицовочного кирпича обладает уникальным набором технических и эстетических характеристик. На примере продукции ГК «Керма» разбираемся в тонкостях и возможностях материала для современных проектов.
Sydney Prime: «Ласточкин хвост» из кирпича
Жилой комплекс Sydney Prime является новой достопримечательностью речного фронта Большого Сити и подчеркивает свою роль эффектным решением фасадов. Авторский подход к использованию уникальной палитры кирпича в навесных фасадных системах раскрывает его богатый потенциал для современной архитектуры.
Возрождение лесной обители. Как восстанавливали старинный...
Во Владимирской области возрожден из руин памятник церковного зодчества начала XIX века – Смоленская церковь на Веретьевском погосте. Реставрационные работы на каменном храме проводились с использованием материалов компании Baumit.
Урбанистика здоровья: спорт в проектах благоустройства
Уличные спортивные зоны являются неотъемлемой частью современной урбанистической среды и призваны, как и благоустройство в целом, стимулировать жителей больше времени проводить на улице и вести здоровый образ жизни. Компания «Новалур» предлагает комплексные решения в области уличного спорта и также является производителем линейки уличных тренажеров с регулируемой нагрузкой, подходящих максимально широкому кругу пользователей.
​Архитектура света: решения для медиафасадов в...
Медиафасады – это инновационное направление, объединяющее традиционные архитектурные формы с цифровыми технологиями. Они позволяют создавать интерактивные здания, реагирующие на окружающую среду, движение пешеходов или даже социальные медиа. Российская компания RGC представляет технологию, интегрирующую медиа непосредственно в стеклопакеты.
Как уменьшить запотолочное пространство для коммуникаций?
Повысить уровень потолка за счет сокращения запотолочного пространства – вполне законное желание девелопера, архитектора и дизайнера. Но этому активно сопротивляются инженеры. Сегодня мы расскажем о красивом и нестандартном решении этой проблемы.
Холст из стекла
Открытие нового корпуса Третьяковской галереи на Кадашевской набережной в мае 2024 года ознаменовало не только расширение знаменитого музея, но и знаковое событие в области использования архитектурного стекла с применением технологии печати. О том, как инновационное остекление расширило границы музейной архитектуры – в нашем материале.
От эскиза до «Дракона»: творческая кухня «Новых Горизонтов»
Компания «Новые Горизонты», отметившая в 2024 году свое 25-летие, прошла путь от дистрибьютора известного финского производителя Lappset до разработчика собственных линеек детского игрового оборудования. За четверть века они эволюционировали от импортера до инновационного проектировщика и производителя, способного воплощать самые смелые идеи в реальность.
​Палитра вашего путешествия
Конкурс авторских палитр для интерьера «Время, место и цвет» в самом разгаре. Его проводит дизайнер, декоратор и преподаватель Виктория Малышева в партнерстве с брендом красок Dulux. Виктория рассказала об идее конкурса и собственных палитрах.
От плоскости к объему: революция в остеклении с помощью...
Моллирование стекла – технология, расширяющая границы архитектурного проектирования и позволяющая создавать сложные геометрические формы в остеклении зданий. Этот метод обработки стекла открывает новые возможности для реализации нестандартных архитектурных решений, сочетая эстетику и функциональность.
Девять правил работы с инженерами
Проектная компания «Траст инжиниринг», работающая с известными архитектурными бюро на знаковых объектах, составила топ-9 правил взаимодействия архитекторов и инженеров, чтобы снизить трудозатраты обеих команд.
Амфитеатры, уличное искусство и единение с природой
В сентябре 2023 года в Воронеже завершилось строительство крупнейшей в России школы вместимостью 2860 человек. Проект был возведен в знак дружбы между Россией и Республикой Беларусь и получил название «Содружество». Чем уникально новое учебное заведение, рассказали архитекторы проектного института «Гипрокоммундортранс» и специалист компании КНАУФ, поставлявшей на объект свои отделочные материалы.
Быстрее на 30%: СОД Sarex как инструмент эффективного...
Руководители бюро «МС Архитектс» рассказывают о том, как и почему перешли на российскую среду общих данных, которая позволила наладить совместную работу с девелоперами и строительными подрядчиками. Внедрение Sarex привело к сокращению сроков проектирования на 30%, эффективному решению спорных вопросов и избавлению от проблем человеческого фактора.
Византийская кладка Херсонеса
В историко-археологическом парке Херсонес Таврический воссоздается исторический квартал. В нем разместятся туристические объекты, ремесленные мастерские, музейные пространства. Здания будут иметь аутентичные фасады, воспроизводящие древнюю византийскую кладку Херсонеса. Их выполняет компания «ОртОст-Фасад».
Сейчас на главной
Механическое «облако»
Инженерно-технический корпус Cloud Engine по проекту шанхайского бюро XING DESIGN переосмысляет тип инфраструктурного объекта в парковом окружении.
Арочные традиции
В интерьерах Центра исполнительских искусств в шанхайском комплексе New Bund 31 главную роль играет мотив арок, напоминающий об античных аренах. Авторы проекта – Neri&Hu Design and Research Office.
Культурный метаморфоз
В рамках реконструкции дома культуры в селе Алтайского края, которая фактически обернулось новым строительством, новосибирское бюро «Формат Проект» решило сохранить функциональную схему предшественника, но критически переработало фасады, добавив современные материалы, большой витраж и, по настоянию заказчика, скатную кровлю.
Бюро эпохи Возрождения
В проектировании новой штаб-квартиры компании BIG в Копенгагене были задействованы все ее подразделения: архитекторы, конструкторы, городские планировщики, ландшафтные архитекторы и промышленные дизайнеры.
МГАХИ 2024: часть II
Еще пять бакалаврских работ, защищенных на «отлично» на факультете Архитектуры МГАХИ: жилой комплекс в Казани, а также несколько туристических кластеров разной специфики – от устричных ферм и терм до горнолыжного курорта и городского общественного центра.
Очередная революция
Здание нового сеульского Музея робототехники и искусственного интеллекта по проекту турецкого бюро Melike Altınışık Architects по сути и по образу стало его самым крупным экспонатом.
Слои и уровни полета
Проект этот давний – ТПО «Резерв» выиграли конкурс в конце 2011 года, здание сдано в эксплуатацию в 2018 – то есть даже почти «архивный»... Но он малоизвестен, что несправедливо, поскольку ни разу не устарел. А остается актуальным, почти образцовым архитектурным высказыванием в жанре штаб-квартиры. Особенно, надо сказать, офиса авиационной компании. На офис Аэрофлота в Шереметьево он и похож, и не похож. Скорее родственен: развивает тему в узнаваемом авторском направлении Владимира Плоткина. Подробно разбираемся со зданием ОАК в Жуковском, рассматриваем свежие фотографии Алексея Народицкого – съемка стала возможна только теперь, поскольку сейчас территорию привели в порядок.
Арт-лабаз
К своему 800-летию Юрьевец планирует обзавестись арт-резиденцией, которая займет здание лабаза – исторической деревянной постройки, сохранившейся недалеко от дома-музея Весниных. В проекте приспособления бюро APRELarchitetcs руководствуется идеями знаменитых братьев-архитекторов и на первый план выводит подлинные конструкции.
МГАХИ 2024: часть I
Представляем восемь бакалаврских дипломных работ факультета Архитектуры, которые были отмечены на защите и получили оценку «отлично». Все они посвящены образовательных комплексам и культурным центрам с разнообразной географией – от Сириуса до Павловского Посада.
Светопись
Разбираем архитектурное решение дома «Чайка» архитекторов DNK ag – не так давно, в 2023 году, он реализован в составе «коллекции» авторских решений ЗИЛАрта. Там, как известно, все дома подчинены дизайн-коду, но различны. Этот – отличается не только белизной и лаконизмом, но и тонкой работой на ограниченном числе приемов, которые вместе дают то, что можно смело назвать синергией.
Красота и нюансы материи
Книга «Архитектурный бетон. Практика применения в России» соединяет два подхода к рассказу о технологии: практическую, точную, – и творческую: тут собраны примеры современных российских реализаций, которые используют бетон, эстетизируя его открытую поверхность. С обзора книги, главным редактором которой стала Анна Мартовицкая, мы начинаем спецпроект, посвященный архбетону, и планируем в дальнейшем его развивать.
Настоящая «Большая глина №4»
В китайском Исине открылся Музей глины UCCA по проекту Кэнго Кумы. Покрытый глиняной черепицей гороподобный объем отсылает к форме традиционных печей для обжига керамики.
Блинчик с арабеской
В Дубае открылся ресторан сети «БлинБери», интерьер которого разработала волгоградская студия Rogojnikov&Sorokin. С помощью резных панелей из фанеры архитекторы решили сразу несколько задач: придали помещению с высокими потолками уюта, закрыли инженерные коммуникации и объединили символы двух культур.
Вера и каштаны
Интерьеру кафе в Воронеже, названному в честь Веры Комиссаржевской, бюро Tou Architects придало театральности за счет акцентной стены с мозаикой, в которой зашифрован важный городской символ. «Мозаику-приму» оттеняют винтажная мебель, темное дерево и фактурная штукатурка.
Казус Нового
Для крупного жилого района DNS City был разработан мастер-план, но с началом реализации его произвольно переформатировали, заменили на внешне похожий, однако другой. Так бывает, но всякий раз обидно. С разрешения автора перепубликовываем пост Марии Элькиной.
Жизнь в каньоне
Щелевые каньоны гор в штате Колорадо интерпретированы в проекте многоквартирного дома One River North пекинского бюро MAD в центре Денвера.
В поисках клада
Бюро GAFA совместно с Tegola и Архитайл в рамках воркшопа фестиваля Москомархитектуры «Открытый город» организовало экспедицию на карельский остров Кильпола. Там, среди мхов и скал, студенты искали ответ на вопросы – что такое сакральное, где оно живет, чем питается? В этом участникам помогали ландшафтный инженер Евгений Левин и художник Николай Рерих, а также лось и отсутствие сотовой связи. Рассказываем, как всё было.
Пресса: Архитектор Максим Атаянц — о выставке «Три времени...
Как не думать о Римской империи, когда в Пушкинском музее в Москве только что прошла эстетская выставка «Три времени Рима»? И теперь гравюры из коллекции, которую архитектор Максим Атаянц собирал долгие годы, обсуждают урбанисты со всей страны: вновь оказалось, что древнейший мегаполис — это база, и мы до сих пор не выучили его уроки.
Архитектурный гуманизм
Психиатрическая лечебница Compos Mentis по проекту бюро SPACEMAGUS в индийском городе Ранчи представляет собой альтернативу государственным больницам, редко учитывающим в своей архитектуре нужды пациентов.
От Канонерки до Териберки
Публикуем лучшие дипломные работы Санкт-Петербургской академии художеств имени Ильи Репина, подготовленные в мастерских Феликса Буянова и Вячеслава Ухова в 2024 году: парк у Финского залива, крематорий на Канонерском острове, застройка территории ЛенЭКСПО и Музей китов в Териберке.
Архитектура комфорта
Учебный центр Гронингенского университета по проекту KAAN Architecten задуман как серия пространств для занятий, отдыха и общения студентов с вниманием к их физическому здоровью и психологическому комфорту.
Завтрак у воды
На набережной в Волгограде открылась кофейня, над интерьерами которой работало бюро Rogojnikov&Sorokin. Архитекторы подчеркнули преимущества советского неоклассического павильона, в котором когда-то продавали мороженое, добавив современных деталей и непринужденного шика
Пустыня в алмазах
Гостиница по проекту шанхайского бюро SHUISHI в пустыне Тэнгэр на севере Китая развивает тему бриллиантов и звезд.
Реставрируя, оживляй
Публикуем лучшие дипломные работы Санкт-Петербургской академии художеств имени Ильи Репина, подготовленные в мастерской Николая Смелкова в 2024 году: ревитализация балкарского аула, реставрация монастыря в Новой Ладоге и приспособление под новую функцию Пеньковых амбаров на Тучкове буяне.
Ледокол Баумана
На прошедшей неделе Сергей Кузнецов показал журналистам кампус МГТУ имени Н.Э. Баумана. Мы хотели сделать по итогам показа репортаж – а получился репортажище, пространный в унисон с масштабом новой Технологической долины на Яузе. Рассказываем об экскурсии, структуре «долины» и особенностях ее архитектурного образа. Нам показалось, что авторы тут стремились к архетипическим формам современности. Их тут немало, и в общем, и в частностях. К примеру, все фасады стеклянные – подчиненные особенной форме, или нет... Но не только.
Залететь в тренды
Бюро Izi Design спроектировало для Ульяновска гибридное двухуровневое пространство, которое объединяет ресторан, студию флористики, лекторий и салон красоты. Интерьеры предлагают посетителям череду популярных в последнее время приемов: от оливкового дерева в кадке до шлакоблоков в качестве элемента дизайна.
Пресса: Рухнет ли центр Петербурга? Градозащитники правда...
Давно идут разговоры, что исторический центр Петербурга разрушается. Есть ли риск того, что он действительно однажды рухнет? Почему строгие законы об охране памятников не решают всех проблем? Чем вредно поклонение прошлому как самоценности? И, конечно, самый главный вопрос — что нужно делать, чтобы старый Петербург достался нашим потомкам в состоянии еще лучшем, чем он достался нам? Специально для «Собака.ru» архитектурный критик, автор телеграм-канала «Город, говори» Мария Элькина задала самые неудобные вопросы главному краеведу Петербурга Льву Лурье и девелоперу Игорю Водопьянову и собрала гид.
В золотой обертке
Новое здание библиотеки района Фар-Рокавей в Нью-Йорке стараниями архитекторов Snøhetta и художника Хосе Парла получило золотые стеклянные фасады, будто расчерченные перьевой ручкой.
Преемственность и развитие
Публикуем лучшие дипломные работы Санкт-Петербургской академии художеств имени Ильи Репина, подготовленные в мастерской Никиты Явейна в 2024 году: авторы предлагают идеи для Музея блокады и намывных территорий в районе поселка Горская, а также новый туристический объект в Териберке.
Под руководством архитекторов
100-километровая лондонская линия Елизаветы, охватывающая 41 подземную и надземную станцию и обслуживающая более 200 млн пассажиров в год, получила Премию Стерлинга как лучшее сооружение Великобритании-2024.