– Безусловно. Дерево на Руси было не просто самым доступным и удобным материалом для строительства и изготовления предметов быта. Дерево было объектом поклонения, с ним связаны многочисленные обряды: к деревьям приходили лечиться, молиться, просить покровительства и любви. И несмотря на подверженность разрушительным пожарам наши предки вновь отстраивали из дерева целые города, которые, уподобляясь птице-фениксу, восставали из пепла в обновленном виде. Сергей Есенин так говорил о значении дерева в русской культуре: «У россиян всё от Дерева – вот религия мысли нашего народа». Думаю, этим все сказано.
– Ну а раз так, то давайте выберем, что более русское-индентичное: языческое капище, о котором нам рассказывают археологи, а также книжки и фильмы, русская izba или деревянный храм? Или деревянные дома XIX века, периода классицизма и эклектики, тихо гибнущие сейчас в городах и деревнях? Что важнее для вашей темы, в тексте проекта Вы говорите и о космизме, и о «всеединстве», и о «мерности», так вот какой материал Вам ближе?
– Думаю, невозможно предпочесть что-то одно. Каждый из этапов исторического развития России находил свое отражение во вновь формировавшихся типах архитектурных объектов. И каждый из упомянутых Вами типов отражает не только веяние времени и его нужды, но и то, как умело приспосабливаются к социальным, политическим и культурным трансформациям архитектурные традиции нашего народа.
Вероника Харитонова, куратор спецпроекта «Деревянное Зодчество», студентка магистратуры по специальности «Архитектура и градостроительство». Фотография © Марина Теренжёва
Вознесенская церковь. музей деревянного зодчества Малые Корелы. Фотография © Анна Петрова
Языческие капища сменяются в процессе христианизации православными храмами и церквями. На примере деревянной архитектуры севера можно проследить, как византийский канон переосмысляется под воздействием языческих традиций, эстетики, мироощущения древнего русича, а также своеобразия техники работы с типичным для него материалом.
– И каким же образом языческие традиции на него воздействовали, Вы могли бы привести примеры?
– После принятия христианства был сформирован новый тип культового сооружения, имевший мало общего с византийским прообразом. Православная церковь, выполненная в дереве, переняла шатровую кровлю из языческой архитектуры. Своеобразное осмысление нашими предками кивория позволило использовать как шатровое покрытие, так и купольное. Шатровая кровля символически выражала славянские мифопоэтические, космологические и эстетические представления. И примеров церквей такого типа сохранилось достаточно, один из них – церковь Успения из села Курицко (музей Витославлицы), относящаяся к XIV веку.
Другой пример такой адаптации, как Вы отметили, относится к XVIII и XIX вв., когда стили классицизм и барокко, нашедшие свое воплощение в камне в странах Европы, обретают новую эстетику в деревянных сооружениях по всей Российской Империи.
Суздаль, музей деревянного зодчества. Фотография © Илья Шевченко
Однако аутентичная русская изба сохраняется практически в неизменном виде с незапамятных времен вплоть до XX века. Получается, что в ходе истории сменилась религия и множество стилевых направлений, которые отразились на жизни городского жителя и привилегированных слоев общества, но жилище простого народа почти не трансформировалось.
Может, это связано с тем, что в нем заключается народная мудрость, передававшаяся через поколения? Может ли быть, что изба – это некий воплощенный микрокосмос, и любые радикальные перемены в ее строительстве чреваты нарушением гармонии и прерыванием связей с предками? На эти вопросы мы и хотим по возможности ответить нашей экспозицией.
– Я бы сказала, что любое жилище это микрокосмос, так уж устроен человек, что отражает представления о космосе в своем жилище. А вот ваши слова о предках меня насторожили: предки-то не робели переходить от курных изб к белым, уподоблять свои дома каменным городским – чему мы находим подтверждение во многих деревнях, где еще много сохранилось домов периода эклектики, вот эти домики с мезонинами, еще стоящие вдоль дорог – тому подтверждение. Жилище и храмы трансформировались, следуя и моде, и необходимости, никто не опасался нарушения связей с предками. Что же изменилось?
– Архитектурную эволюцию, которую вы иллюстрируете, можно связать с определенными историческими явлениям, такими, как смена вероисповедания (X в.), переход от религиозной государственности к светской (эпоха Петра I) и т.д. Внедрение новых архитектурных приемов было следствием не естественной трансформации народной традиции деревянного зодчества, а нередко – навязанных извне ценностей. Поэтому, когда речь идет о сохранности традиций и уважении накопленных знаний предков, упоминать следует скорее срубную избу, шатровый храм, дом-кошель и тому подобные сооружения, которые, несомненно, совершенствовались, но тектонический и философский прообраз которых сформировался на русском севере уже до христианизации Руси.
[Прим. Ю. Тарабариной: Я не буду комментировать все высказывания данного интервью, чтобы беседа не превратилась в бесконечную; достаточно очевидно, что мы высказываем здесь разные, причем скорее противоположные точки зрения. Должна однако заметить, что значительное большинство современных историков русской архитектуры считает версию о национальном происхождении шатровых храмов от деревянных шатров, так называемую «теорию Забелина» устаревшей, признавая первым шатровым храмом и прототипом всех позднейших шатровых храмов каменную церковь Вознесения в Коломенском, построенную итальянцем («фрязином») Петроком Малым. Впервые эта версия была высказана в статье С.С. Подъяпольского, недавно она подробно рассмотрена и подтверждена Л.А. Беляевым и А.Л. Баталовым в книге «Церковь Вознесения в Коломенском». Дискуссия длится больше полутора веков и приводить ее здесь подробно не имеет смысла, между тем я – это мое личное суждение – считаю, что читателям будет полезно знать новейшие и обоснованные версии. От себя, не вдаваясь в подробности, лишь добавлю, что все остатки языческих капищ – археологические, и не дают оснований для выводов о шатрах; древнейшая достоверно датированная деревянная церковь с шатровым завершением построена позже церкви Вознесения в Коломенском. – Ю.Т.]
– Словом, так и я думала, что на вопрос о специфике идентичности Вы ответите «всё вместе». Тогда иначе: а чем русская деревянная идентичность отличается от финской, норвежской, карпатской или от деревянных ребристых сводов английских храмов, то есть от другого, к примеру европейского дерева, если к тому же учесть, что во многих странах сохранились более древние деревянные памятники? Иными словами, если особенность русской архитектуры в том, что она – преимущественно деревянная, то в чем отличие русской деревянной архитектуры от других?
– Одной из основных характерных черт русского деревянного зодчества является срубная конструкция. Это очень древняя техника, относится к дьяковской культуре, которая была распространена на территории нынешней России с VII до н.э. по VI в. н.э.
Помимо этого русские мастера относились к дереву не просто как к строительному материалу, а как к материалу искусства: все естественные конструктивные приемы являются одновременно декоративными. На сооружении не могло быть ни одной декоративной детали, не несущей какую-либо функцию. Строгость этой архитектуры художественно выражала максиму: «истинное величие в простоте, естестве, в правде».
Русскость деревянной архитектуры – это лаконизм и эффективность, но главное – пропорциональность. Пропорции и мера соблюдались во всем. В древней Руси, как известно, существовала особая система мер, основанная на усредненных размерах человеческого тела, поэтому архитектура была сомасштабной человеку. К этому стали стремиться современные архитекторы сравнительно недавно.
Также был важен принцип пропорциональности деталей и целого, почти как в древнегреческой архитектуре. Применение принципа геометрического подобия придавал цельность и ощущение единства каждого селения, хотя в нем нельзя была встретить ни одного одинакового дома.
Воскресенская церковь. Суздаль. Фотография © Илья Шевченко
– О пропорциях: ну, тут сложно отличиться, у всех они есть, где гармоничные, где – особенные. Вы хорошо про греков сказали, я бы еще добавила итальянцев Ренессанса, да много что можно добавить, если говорить о пропорциях… Изба в этом списке скорее парадоксальный элемент, потому что ну вот представьте себе строителя избы, занятого пропорциональными вычислениями наподобие, ну скажем, Фраченко ди Джорджо Мартини, который сопоставлял план базилики с фигурой человека. Сразу ведь становится очевидно, что разговор о пропорциях здесь в отношении избы разный.
А вот про сруб мне хотелось бы спросить Вас отдельно: я как-то была уверена, что сруб это одна из наиболее примитивных, и поэтому древнейших форм строительства из дерева (возможно, впрочем, что частокол древнее, так как еще проще). Срубные конструкции известны очень давно, намного раньше Дьяковской культуры, возьмем к примеру срубные культуры XVIII–XVI века до н.э.
Да и в целом: разве срубы – это не типичный способ строительства не только в русских землях, но и в Швеции, Финляндии, Норвегии, Карпатах, Альпах? Мне казалось, что строительство из дерева, в том числе строительство клетей – особенность, которая относится скорее к природным условиям, чем к национальной идентичности, и принадлежит намного большему региону, чем Россия. Так в чем же особенность русского дерева?
– Безусловно, срубная техника строительства знакома многим народам, и в разных культурах она была адаптирована по-своему. Но в нашем случае она стала общепринятым символом русской культуры, русского традиционного быта, русских материальных и духовных ценностей, именно по этой причине мы связываем срубную архитектуру с русской идентичностью, а про ее отличительные особенности уже говорилось выше.
– В какой-то момент XX века русская архитектура как-то принципиально-демонстративно отвернулась от дерева, повернувшись к панельному строительству. Это можно объяснить противопожарно, но возникают и курьезные случаи, один только запрет строить из дерева, заставивший Шигеру Бана сделать его павильон в парке Горького железо-бетонным, чего стоит. Впрочем сейчас, уже лет десять-пятнадцать как вновь очень популярны деревянные загородные дома, а также молодежные архитектурные фестивали деревянного строительства. Как, на ваш взгляд, всё будет развиваться дальше?
– На мой взгляд, рано или поздно дерево возвратит себе репутацию как очень прочного, доступного, экологичного и сравнительно долговечного материала. Наши скандинавские коллеги последние десятилетия очень активно возрождают деревянное строительство, и за это время появилось немало интересных проектов из дерева. Примером может служить реализованный проект девятиэтажноого жилого здания в Стокгольме от бюро Wingårdhs Arkitekter. Проекты из дерева и большей высотности реализуются сейчас и в США, и в Британии. Думаю, этот опыт, а также современные технологии, позволяющие повысить огнестойкость древесины, заставят архитекторов по-новому взглянуть на один из древнейших материалов строительства и его огромный потенциал.
Полагаю, одна из задач фестиваля Зодчество и состоит в том, чтобы дать новую оценку деревянной архитектуре в частности и проиллюстрировать ее некоторые несомненные преимущества.
Преображенская церковь. Суздаль. Фотография © Илья Шевченко
– А как вы относитесь к моде на откровенно псевдорусские туристические избы и рестораны, к примеру, такие, которыми застраивается Суздаль и дорога из Москвы во Владимир?
– С одной стороны, печально наблюдать, как предприимчивые бизнесмены пытаются цинично торговать образом русской культуры. Но с другой стороны, в этом есть нечто положительное. Если есть спрос на подобную «архитектуру», значит, есть интерес к традиции деревянного зодчества, а, следовательно, вложения в реставрацию памятников деревянной архитектуры – которой пока не уделяют должно внимания из-за мнимой нерентабельности – могут окупиться. Есть над чем задуматься.
– Что вы покажете на Зодчестве примерно понятно, а как вы это покажете? Как будет устроена экспозиция?
– В своей экспозиции мы хотим показать ключевые принципы деревянного зодчества, многие из которых дают ответ на актуальные запросы сегодняшнего дня. Мы планируем представить их максимально простыми средствами, чтобы не отвлекать зрителя на выставочный дизайн, но сосредоточить внимание на содержании экспозиции.
