Цензура в советской архитектуре

Новая статья Дмитрия Хмельницкого – о том, что направляло крутые повороты в развитии советской архитектуры XX века.

mainImg
История советской архитектуры, которую преподавали в СССР (и преподают в России сейчас) была сформулирована таким образом, чтобы создать впечатление спонтанности и естественности всех ее стилевых пертурбаций. Как бы сами архитекторы приходили к необходимости сначала сменить в 1932 г. «исчерпавшую себя» современную архитектуру на сталинский ампир, а потом, по зрелому размышлению опять вернулись в середине 1950-х к современной архитектуре в хрущевском варианте… Правительство лишь шло у них на поводу.
Борис Иофан. Проект Дворца советов, III тур конкурса, 1932
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

Картина эта ложная, абсурдная, но поразительно устойчивая. Во всяком случае, до сих пор в профессиональных дискуссиях слово «цензура» – камень преткновения. В ее существование в советское время мало кто верит. Само слово воспринимается чуждым и неприменимым к истории советской архитектуры. Хотя в реальности только жесточайшим цензурным контролем над всей архитектурной деятельностью в стране обязаны своим существованием те явления, которые обычно называются «сталинской» и «хрущевской» архитектурами.

Вот краткое описание того, как формировались в СССР цезурные органы после того, как Сталин совершил весной 1932 г. общегосударственную стилевую реформу.

***

С весны 1932 года до лета 1933 года – пока идет проектирование Дворца советов – длился инкубационный период стилевой революции. В архитектурной среде царит растерянность. Тенденция ясна, но не сформулирована.
Виктор и Александр Веснины. Проект Дворца советов, IV тур конкурса, 1933
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

В 1932 г. реорганизуется система проектирования. В Моспроекте вместо секторов были созданы мастерские, возглавлявшиеся ведущими на тот момент советскими архитекторами. [1]

В Архитектурно-техническом совете Моспроекта возникла Архитектурно-художественная секция под председательством Жолтовского с участием Алексея Щусева, Григория Бархина, Ильи Голосова, Александра Власова и Исаака Черкасского «на рассмотрение которой представлялись идеи проектов “в карандаше” и только в случае одобрения проект мог доводиться до эскизной стадии, затем вновь подлежал рассмотрению. Возник реальный организационный механизм, который дал возможность, наконец, “корригировать” (по выражению А.В. Луначарского) развитие архитектуры в нужном направлении». [2]

Так выглядел состав первого цензурного ведомства в советской архитектуре.

***

О характере управления этим механизмом дают представления московские письма немецкого архитектора Бруно Таута. Таут в 1932 г. работал в Моспроекте и наблюдал процесс внедрения нового стиля изнутри. По мнению Таута, авторитет Жолтовского опирался исключительно на «княжескую милость», приверженцев у него было очень мало, и вел он себя поэтому крайне осторожно. [3] На характер этой «княжеской милости» проливает свет описание Бруно Таутом обсуждения конкурсных проектов генплана Москвы второго августа 1932 г. с участием Кагановича. Тот в своей речи, коснувшись напрямую архитектуры, сказал:
«А почему бы и не классицизм? Может быть, мы тут чему-нибудь научимся...». [4]
Борис Иофан. Проект Дворца советов, IV тур конкурса, 1933
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

Заседание завершилось роскошным банкетом, на котором присутствовали Каганович, Булганин, Енукидзе и Бубнов. Было произнесено множество хвалебных тостов в адрес Кагановича и правительства: «...Мейерхольд с высочайшим театральным византизмом объявил его крупнейшим архитектором, а Жолтовской провозгласил его под конец членом Академии, на что тот заметил, что уже имел раньше одну вполне солидную профессию – сапожника». [5]

В письме из Москвы, датированном 16 октября 1932 г. Бруно Таут описывал свои впечатления от проектов Дворца советов третьего тура: «Вчера мы видели последние проекты Дворца Советов <…>. Все причесано под классику, вплоть до Гинзбурга, который совсем слаб, и Веснина, который тоже не отличился. Макет Щусева был вставлен в макет всего городского окружения и был такого жуткого размера, что Кремль и все остальное выглядело игрушечным. При том, что этот проект со своими тремя миллионами м3 еще самый маленький, в то время как Жолтовский соорудил ящик с реминисценциями из Дворца Дожей в 8 миллионов м3. Это означает минимум 150-400 миллионов рублей строительных затрат. <…> Вечером, после заседания нового технического совета в Моспроекте, Щусев, который там является председателем <…> сказал мне, что он ужасно устал на Дворце Советов, что его план лучший, но правительство требует классицизм, что полностью недостижимо». [6]
Алексей Щусев, Иван Жолтовский. Проект Дворца советов, IV тур конкурса, 1933
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

В другом письме Таут так передает рассказ архитектора Вайнштейна об одном из совещаний архитектурно-художественной секции Моспроекта в декабре 1932 г.: «Щусев и его сотрудники сделали множество эскизов фасадов, в том числе и классицистические, и все было впустую, Щусев на последнем заседании сидел полностью разбитый: все возможности исчерпаны. Единственный кто мог бы спасти ситуацию – это Жолтовский». [7]

В письме брату от 21 октября 1932 года Таут дает убийственную характеристику состоянию советской архитектуры: «Если бы наци и пр. знали, как выглядит настоящий культурбольшевизм! <…> Культурбольшевизм сегодня: отказ от новой архитектуры, Баухауза, Корбюзье и т. д., новой музыки, любовь к заискиванию, к куклам и орнаментам на домах, к ужасному, дурно понятому классицизму, к безыдейности в архитектуре и искусстве». [8]

Таут с отвращением наблюдал внедрение в советское проектирование классицизма в сталинском варианте. «Угодил в страну потешной архитектуры» [9] пишет он в Берлин из Москвы 28 октября 1932 г.
Владимир Щуко, Владимир Гельфрейх. Проект Дворца советов, III тур конкурса, 1932
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

Отзвуки этих событий можно обнаружить в дневниках художника Евгения Лансере, тесно общавшегося с то время и со Щусевым и с Жолтовским и записывавшего их разговоры и отзывы: «О снятии Гинзбурга, Лаховского (видимо, Ладовского – Д.Х.) с профессуры, их работы – насмешка над сов[етской] властью. Анекдот о доме, выстроенном Гинзбургом. [10] “Что они еще дешево отделались”. Бр[атья] Веснины – в последний раз еще дали участвовать. На совещания приглашают Жолтовского и Иофана, арх[итектора]-коммуниста. О роли Щусева; о роли Луначарского – как ему велено было дать отзыв о проекте Ж[олтовского]: он 2 часа пробыл, одобрял; потом созвал ячейку, кот[орая] против; написал тезисы против Ж[олтовского]; велели “заболеть”. Ал[ексею] Толстому приказано написать статью [11] (под “нашу диктовку”) за классицизм (Щусев: “вот мерзавец, а вчера ругал мне классику”); Ж[олтовский]: “Я так и знал, что поворот будет». [12]
Иван Жолтовский. Проект Дворца советов, III тур конкурса, 1932
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

Из этих отрывочных записей возникает любопытная картина борьбы за место под солнцем в архитектурной элите – между ведущими конструктивистами с одной стороны и Жолтовским со Щусевым с другой, причем последние выступают в роли выразителей воли правительства. Для Весниных, Гинзбурга, Ладовского – это арьергардные бои за сохранение профессиональных ценностей. Для Жолтовского – тоже. «Классика» в качестве государственного стиля, формируемого под его руководством – цель, к которой он последовательно шел с 1918 года. Для Щусева она же всего лишь практическая возможность обеспечить себе место наверху. К конструктивизму Щусев относится по-прежнему хорошо, что тоже фиксирует Лансере в записи от 21 июля 1933 г. (уже после утверждения окончательного проекта Дворца советов): «Был вечером у меня Щусев: <…> Иронизирующее <отношение> к Жолтовскому <…> Защищал конструктивизм в архитектуре, что этот стиль подержится для многих категорий построек. Сравнивает конструктивизм со скелетом человека...» [13].

Ожидаемого Щусевым и Жолтовским падения Весниных, Гинзбурга и Ладовского в тот момент не произошло, хотя их карьеры явственно шли под уклон, а проекты категорически противоречили правительственным установкам.

***

23 сентября 1933 принимается постановление Московского горкома партии и президиума Моссовета «Об организации дела проектирования зданий, планировки города и отвода земельных участков». Ликвидируется институт Моспроект и создаются десять проектных и десять планировочных мастерских – «по основным магистралям города, работающих под руководством отдела планировки города и главного архитектора отдела». Это была искореженная реализация плана реорганизации Моспроекта, который годом раньше по поручению начальства Моспроекта разрабатывал Бруно Таут, рассчитывая на обещанное ему место его директора.
Алексей Щусев. Проект Дворца советов, III тур конкурса, 1932
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

Мастерские подчинялись Архитектурно-планировочному комитету Моссовета, которым руководил секретарь Московского комитета ВКП(Б) и член Политбюро ЦК ВКП(б) Лазарь Каганович. Таким образом оказалось, что архитектурой Москвы, а следовательно, и всего СССР (поскольку провинция ориентировалась на Москву), официально руководит член Политбюро.

11 ноября 1933 года Евгений Лансере записывает в дневнике: «<…> И Ж[олтовский], и Щ[усев] считают, что архитектурный “фронт” ближайшие годы будет наиболее интересовать правительство. Ж[олтовский] дает уроки архит[ектуры] Кагановичу, “тайный профессор”, назвал его Щ[усев». [14]

Атмосферу этого времени хорошо иллюстрирует запись в дневнике Лансере от 9 сентября 1935 года (к этому времени новый стиль отрабатывается уже три года): «8-го вечером был у Жолтовского…. В Арплане, в архитектуре происходит гениальный хаос. Работать ужасно трудно; все на нервах; ругались с К[агановичем] с 1 до 3 ночи. Он все бракует, почти не смотрит. Ищет “советский” стиль, а другие члены правительства хотят классический; на барокко – гонение». [15]

***

Постановлением ЦК ВКП(б) от 14 октября 1933 г. создается Всесоюзная Академия архитектуры при Президиуме ЦИК СССР. Ректор Михаил Крюков. Это было что-то вроде высшего учебного заведения по переучиванию молодых дипломированных архитекторов, учившихся в конструктивистские времена на классицистов.

Как объяснялось в созданном тогда же журнале академия архитектуры», «…архитектурное образование в нашей стране имело два решающих порока: вуз мало и плохо воспитывал будущего архитектора на классических и лучших образцах архитектуры. Глубокое изучение истории архитектуры, без усвоения которой не может быть хорошего архитектора, отсутствовало в стенах вуза». [16]

Сто аспирантов должны были в течение трех лет овладевать искусством «возрождения наследия».

В 1938 году вся верхушка академии была арестована, Крюков умер в 1944 г. в лагере в Воркуте. В августе 1939 году Всесоюзная академия архитектуры реорганизуется и превращается в Академию архитектуры СССР во главе с президентом Виктором Весниным.
zooming
Алексей Щусев. Проект Дворца советов, I тур конкурса, 1931
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

На базе научных кабинетов организуются три научно-исследовательских института – Институт архитектуры массовых сооружений, Институт архитектуры общественных и производственных сооружений, Институт градостроительства и планировки населенных мест. Основная задача Академии, как научного учреждения, вести «решительную борьбу за идейность нашей архитектуры, борьбу со всяким упрощенчеством и излишествами, эклектикой и стилизаторством, с пережитками конструктивизма и ложной «классикой».[17]

Создается институт действительных членов Академии архитектуры. В их состав входят семь человек, имевших дореволюционное звание «академик архитектуры» (носившее тогда совсем другой смысл – что-то вроде советского кандидата наук) [18] и 14 новых советских академиков. В их числе бывшие ведущие конструктивисты Моисей Гинзбург, Александр и Виктор Веснины, Николай Колли, Александр Никольский. Всего двадцать человек. Из бывших членов АСНОВА в архитектурную элиту не попал никто.

Союз советских архитекторов был официально создан в июле 1932 года. [19] Ответственный секретарь – Каро Алабян. В правление вошли представители всех архитектурных направлений. Через два года, в ноябре 1934-го, в избранном на Всесоюзном совещании архитекторов Оргкомитете Союза советских архитекторов уже не оказалось плохо зарекомендовавших себя в процессе перевоспитания представителей АСНОВА Н. Ладовского и В. Балихина.
Виктор и Александр Веснины. Проект Дворца советов, III тур конкурса, 1932
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

Открытие первого Съезда союза советских архитекторов было в 1935 году запланировано на март 1936 года. Наблюдение за его подготовкой было возложено на Александра Щербакова, заведующий Отделом культпросветработы ЦК, будущего кандидата в члены Политбюро (1941 г.). Однако съезд состоялся только в июне 1937 г. Возможно, эта отсрочка была связана с идеей Виктора Веснина создать «единое государственное руководство архитектурой» внутри Наркомтяжпрома. В январе 1935-го Веснин подал его главе Серго Орджоникидзе докладную записку, в которой излагался проект подобной реорганизации Управления главного архитектора Наркомтяжпрома [20]. Видимо, крест на этих планах поставило самоубийство Орджоникидзе 18 февраля 1937 года и последовавшая за ней утрата Наркомтяжпромом своего центрального значения в управлении советской экономикой.

Виктор Веснин был фактическим главой (председателем Оргбюро) Союза архитекторов СССР с 1932 по 1937 годы, а с 1939-го и до своей смерти в 1949-м – президентом (первым) Академии архитектуры СССР. Одновременно, как пишет автор книги о братьях Весниных М. А. Ильин, «...в руках Веснина сосредоточились нити управления почти всей промышленной архитектурой Советского Союза» [21]. Видимо, последнее и объясняет его невероятно высокий иерархический статус в сталинские времена, несмотря на прошлые грехи.

В верхушке Союза архитекторов были представлены и профессиональные партийцы (Каро Алабян, Аркадий Мордвинов) и пожилые маститые архитекторы с дореволюционным стажем (Алексей Щусев, Иван Жолтовский, Владимир Щуко), и бывшие вожди конструктивизма (братья Веснины, Моисей Гинзбург).

Союз советских архитекторов и Академия архитектуры СССР с начала 1930-х годов играли роль цензурных ведомств, обеспечивающих исполнение партийных установок в области архитектуры и стилевой контроль в масштабах всего СССР.

Эту функцию Союз советских архитекторов выполнял до последних дней советской власти.

[1]«Прикрепление ряда крупных архитекторов к Моспроекту, одновременно с пополнением его молодежью, радикально изменило структуру проектного треста: были выделены “ответственные архитекторы-авторы”, “ответственные инженеры-конструкторы”, созданы архитектурные мастерские, которые возглавили авторы проектов И.В. Жолтовский, А.В. Щусев, Г.Б. Бархин, И.А. Голосов, С.Е. Чернышев, А.В. Власов, Г.П. Гольц, М.П. Парусников, М.О. Барщ, М.И. Синявский, Г.А. Зундблат, А.А. Кеслер, И.И. Леонидов, С.Н. Кожин, И.Н. Соболев и другие», Казусь, Игорь, Советская архитектура 20-х годов: организация проектирования. Москва, 2009, с. 165, 250.
[2]Казусь, Игорь, Советская архитектура 20-х годов: организация проектирования. Москва, 2009. С. 165.
[3] Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932-1933. Berlin, 2006, S. 297
[4] Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932-1933. Berlin, 2006, S. 223.
[5] Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932-1933. Berlin, 2006, S. 224.
[6] Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932-1933. Berlin, 2006, S. 276
[7] Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932 -1933. Berlin, 2006, S. 317
[8] Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932 -1933. Berlin, 2006, S. 285
[9] Из письма Бруно Таута из Москвы, 28 окт. 1932 г. („In ein ulkiges Architekturland ist man hineingeraten“) Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932-1933. Berlin, 2006, S. 287.
[10] Видимо, имеется в виду дом Наркомфина на Новинском бульваре в Москве.
[11] Толстой А. Поиски монументальности // Известия. 1932. 27 февраля. Статья вышла за день до объявления результатов Всесоюзного конкурса на проект Дворца Советов (28 февраля).
[12] Лансере, Евгений. Дневники. Книга вторая. М., 2008, с. 625-626
[13] Лансере, Евгений. Дневники. Книга вторая. М., 2008, с. 740
[14] Лансере, Евгений. Дневники. Книга третья. М., 2009, с. 756.
[15] Лансере, Евгений. Дневники. Книга третья. М., 2009, с. 189-190
[16] Наши задачи // Академия архитектуры. – 1934. – № 1-2. – С. 5.
[17] «Архитектура СССР», №10, 1939, с.1.
[18] Г.И. Котов, И.В. Жолтовский, А.В. Щусев , А.И. Дмитриев, Г.Д. Гримм, А.Н. Бекетов
[19] «Известия» №167, 18 июля 1932 г.
[20] М.А. Ильин. «Веснины». Москва, 1960, с.102.
[21] М.А. Ильин. «Веснины». Москва, 1960, с.101.

14 Января 2021

Похожие статьи
Соцсети на службе городского планирования
Социальные сети давно перестали быть только платформой для общения, но превратились в инструмент бизнеса, образования, маркетинга и даже развития городов. С их помощью можно находить точки роста и скрытый потенциал территорий. Яркий пример – исследование агентства Digital Guru о туристических возможностях Автозаводского района Тольятти.
В поисках стиля: паттерны и гибриды
Специально для Арх Москвы под кураторством Ильи Мукосея и по методике Марата Невлютова и Елены Борисовой студенты первых курсов МАРШ провели исследование «нового московского стиля». Результатом стала группа иконок – узнаваемых признаков, карта их распространенности и два вывода. Во-первых, ни один из выявленных признаков ни в одной постройке не встречается по одиночке, а только в «гибридах». Во-вторых, пользоваться суммой представленных наблюдений как готовым «определителем» нельзя, а вот началом для дискуссии она может стать. Публикуем исследование. Заодно призываем к началу дискуссии. Что он все-таки такое, новый московский стиль? И стиль ли?
Мосты и мостки
Этой зимой DK-COMMUNITY и творческое сообщество МИРА провели воркшоп в Суздале «Мосты и мостки». В нем участвовали архитекторы и студенты профильных вузов. Участникам предложили изучить технологии мостостроения, рассмотреть мировые примеры и представить свой вариант проектировки постоянного моста для одного из трех предложенных мест. Рассказываем об итогах этой работы.
Прощание с СЭВ
Александр Змеул рассказывает историю проектирования, строительства и перепроектирования здания СЭВ – безусловной градостроительной доминанты западного направления и символа послевоенной Москвы, размноженного в советском «мерче», всем хорошо знакомого. В ходе рассказа мы выясняем, что, когда в 1980-е комплексу потребовалось расширение, градсовет предложил очень деликатные варианты; и еще, что в 2003 году здесь проектировали башню, но тоже без сноса «книжки». Статья иллюстрирована архивными материалами, часть публикуется впервые; благодарим Музей архитектуры за предоставленные изображения.
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Уилкинсон и Макаслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Технологии и материалы
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Сейчас на главной
Вожу с собой
Автономный дом Voyager, сделанный Lab House из морского контейнера и поставленный на шасси, можно прицепить к грузовому автомобилю и увезти в красивое место. Дом автономен, а внутри есть все, необходимое для комфортной жизни. Площадь значительно расширяет складная терраса.
Звёздный путь
Большие архитектурные фестивали отмеряют, так или иначе, историю постсоветской действительности. Архстояние, определенно, среди них, а юбилейное – особенно. Оно получилось крупным, системным высказыванием, во многом благодаря силе воли куратора этого года Василия Бычкова. Можно его даже понять, в целом, как большой объект, сооруженный, при участии многих коллег, в том числе архитекторов-звезд, в лесу арт-парка Никола-Ленивец – авторства инициатора и бессменного организатора Арх Москвы. Изучаем слои смыслов, виды высказываний – в этот раз они лучше, чем раньше, раскладываются «по полочкам».
Арка, гранит, 90-е
В Петербурге подвели итоги конкурса на концепцию вестибюля станции метро «Лиговский проспект-2», который станет частью узла Высокоскоростной железнодорожной магистрали. Показываем концепции всех финалистов, чуть подробнее останавливаемся на призерах и пытаемся понять, почему выбор жюри оказался именно таким.
Масштаб и драйв
Реконструкция интерьеров главного корпуса РУДН по проекту бюро HAAST – еще один пример переформатирования памятника советского модернизма в соответствии с современными представлениями об эстетике, комфорте и функциях, которые должны присутствовать в успешной и не чуждой инновациям образовательной институции.
Универсальный игрок
Офисный комплекс, выстроенный на 80% из древесины по проекту бюро ALTA на окраине Рена, стал «посредником» между сельским ландшафтом и насыщенной городской средой.
Лес вместо ленты
Studio Rostovskii разработала концепцию загородного комплекса, в котором гостям предлагают отключиться от городской суеты в буквальном смысле: мобильная связь блокируется почти на всей территории и перестает отвлекать от общения и созерцания. Коттеджи и другие постройки с отделкой из термолиственницы и кортеновской стали учитывают рельеф и ландшафт и также помогают разглядеть красоту вокруг.
В преддверии Архстояния: интервью с Валерием Лизуновым,...
25 июля в Никола-Ленивце стартует очередной, юбилейный, фестиваль «Архстояние». Ему исполняется 20 лет. Тема этого года: «Мое главное». Накануне открытия поговорили с архитектором Archpoint Валерием Лизуновым, который стал автором одного из объектов фестиваля «Исправительное учреждение».
Город как сюжет
Подход Сергея Скуратова к крупным участкам хочется определить как «тотальный дизайн-код» – он в равной степени внимателен к общей композиции и деталям; а также настроен на то, чтобы абсолютно всё было продумано и подчинено авторской воле. Ренессансный, если подумать, подход, титанический труд, требующий завидной воли и упорства. Ну, и результат – заметные произведения. Рассматриваем возрожденный проект центральной части жилого района «Седьмое небо» в Казани, структуру, продуманную до «градиента акцентности» (sic!) фасадов. А также «литературную» идею и даже авторские сомнения в ней.
Графский парк
Проектное бюро М4 благоустроило Милютинский парк в Алупке. Архитекторы мягко подчеркнули богатство ландшафта с помощью авторских МАФов, а также добавили яркий акцент – бетонные лепестки, очерчивающие сцену с амфитеатром.
Верная функция
Подбирая новую функцию для бывшей детской больницы конца XIX века в Иваново, бюро BOMAR и заказчик отказались от надежных офисов в пользу преемственности: в конечном итоге здание превратилось в детский образовательный центр. Стратегия оказалась верной: арендодатели нашлись быстро, а история объекта культурного наследия продолжилась.
Сад надежды на свободу
В Спасо-Евфимиевом монастыре в Суздале в октябре открыли Сад арестантского корпуса: там, где с XVIII века до оттепели была тюрьма. Авторы архитектуры – NOῨD Короткий метр, ландшафта – бюро МОХ. Садов на самом деле не один, а два разных. Очень разных. Пытаемся разобраться, правильно ли они воздействуют не эмоции посетителя и заодно показываем красоту июньского цветения рудеральных растений.
Восставший в пепле
Словенское бюро Ofis восстановило из руин историческое шале Адольфа Мура начала XX века на берегу Бохиньского озера. Его основной объем выполнен из дерева, карбонизированного по традиционной технологии.
Со-общение
В Ruarts Foundation – выставка «Сообщение» с подзаголовском «Другая история фотографии». Она тут изложена честно, «от дагеротипов» до нейронок, – как развитие, так и разрывы исторической ленты подчеркнуты дизайном экспозиции от Константина Ларина и Арсения Бекешко. А вот акценты, как водится, расставлены так, чтобы хронологию «остранить» и превратить в выставку, которая сама по себе произведение.
Упрощение для гармонии
По проекту alexey podkidyshev studio в центральной части Грозного началась реновация Музея Чеченской Республики. Новая планировочная структура сделает музей удобнее, а фасадная система и работа с объемом позволит сбалансировать ансамбль со зданием драматического театра. Благоустройством прилегающих территорий занимается TGNK landscape.
Южный остров
Клубный дом «Моретта» строится по проекту бюро Archivista в одном из особенно зеленых районов Сочи. Команда вписала в сложный рельеф не только жилые корпуса, но и детский сад, двухуровневый паркинг, коммерческие помещения, а также благоустройство и новые пешеходны маршруты, которые делают среду района более комфортной. Статус резиденций подчеркивают дорогие облицовочные материалы, моллированное стекло и лаконичные формы.
Светлое подземелье
На Центральном вокзале в Амстердаме открылся новый терминал для пассажиров, отправляющихся в Лондон поездами Eurostar. Авторы проекта – ZJA Architects & Engineers и Superimpose Architecture.
Метро как искусство. Деконструкция
В Музее Москвы до 24 августа 2025 года работает выставка «Высоко под землей», посвященная 90-летию московского метро. Столичная подземка – больше, чем транспорт, это гигантский арт-объект, который мы ежедневно не замечаем. Главный трюк экспозиции – заставить увидеть в утилитарном самостоятельное искусство. Метро предстает как результат одержимости деталями, как коллективный труд тысяч людей, как место, где технологии скрываются за красотой.
Лаконичный образ времени
Жилой комплекс «Тайм Сквер», построенный на северном краю Петербурга, на вид лаконичнее и эффективнее, нежели его сосед и предшественник, ЖК New time. Тем не менее, рука архитектора очень даже чувствуется: темы «черного и белого», «внутри и снаружи», а, главное, «съедающей» массу пластинчатости фасадов – разыграны как по нотам. Тут вспоминаешь и классический модернизм, и так называемый «постконструктивизм».
Пей. Твори. Исследуй
Российские архитекторы уверенно расширяют географию своих проектов. Например, бюро KIDZ уже реализовало несколько проектов в Дубае и, судя по всему, не собирается останавливаться. Представляем еще одно их кафе, спроектированное для сети PIMS. В компактном пространстве авторы смогли собрать все свои фирменные приемы: сочетание контрастных материалов, нетривиальную колористику и авторские предметы мебели, создав запоминающийся микс архаики и hi-tech.
Серебряный ларец
Бюро figura A преобразило бывший бизнес-центр, построенный в начале 2000-х годов и приспособленный под апартаменты. Существующий каркас для навесного фасада подновили, а хризотилцементные панели заменили на алюминиевые листы с брашировкой, которая обеспечила световой градиент. Шахматный узор дополнили эллипсы трех размеров.
Новая жизнь в карьере
Общественный центр по проекту Snøhetta – первое завершенное здание нового района в бывшем карьере недалеко от Гётеборга; продажи квартир здесь еще даже не начались.
Сергей Кузнецов: «Мы не стремимся к единому стилю...
Некоторое время назад мы попросили у главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова комментарий по Архитектурной премии мэра Москвы: от схемы принятия решений до того, каким образом выбор премии отражает архитектурную политику. Публикуем полученные ответы, читайте.
Белый берег
По проекту бюро ISAEV Architects в небольшом башкирском городе Агидель благоустроен городской пляж на реке Белая. Площадь со сценой, инфраструктура для отдыха на свежем воздухе и безбарьерная среда сделали место точкой притяжения, которая предлагает разнообразный досуг – от мангала до вейкборда.
Лина Бо Барди и «ГЭС-2»: реконструкция
В Доме культуры «ГЭС-2» с 11 июля по 19 октября работает первая в России масштабная выставка, посвященная Лине Бо Барди (1914-1992) – бразильскому архитектору итальянского происхождения. «Если бы стены стали водой» – не столько ретроспектива, сколько попытка оживить дух Бо Барди на московской сцене, где ее идеи об общем для всех горожан пространстве и гибкости архитектурных решений звучат особенно актуально.
WAF 2025: кто в коротком списке
Всемирный фестиваль архитектуры объявил шорт-листы всех номинаций. В списки попали постройки и проекты бюро ATRIUM, TCHOBAN VOSS Architekten и Kerimov Architects – предлагаем их краткий обзор.
Средство от стресса
На волгоградской набережной появилось еще одно стильное место для комфортного времяпрепровождения с видом на реку Волгу, олицетворяющую собой течение времени и множество других зыбких понятий. Бюро Rogojnikov & Sorokin создало кальян-бар Redwood Asia, интерьер которого преисполнен чувства собственного достоинства – с небольшой толикой архитектурной иронии.
Дина Боровик: хрущёвки попадают в Рай
Молодая художница из Челябинска Дина Боровик показывает в ЦСИ Винзавод выставку, где сопоставляет пятиэтажки, «паутинки» и прочие приметы немудрящей постсоветской жизни с динозаврами. И хотя кое-где ее хрущевки напоминают инсталляцию Бродского на венецианской биеннале, страшно сказать, 2006 года, лиричность подкупает.
Верхом на холме
Вилла «Сидоний» в предместье Праги, в популярном месте отдыха и хайкинга, задумана архитекторами Stempel & Tesar как конструктивный и технологический эксперимент.