Цензура в советской архитектуре

Новая статья Дмитрия Хмельницкого – о том, что направляло крутые повороты в развитии советской архитектуры XX века.

mainImg
История советской архитектуры, которую преподавали в СССР (и преподают в России сейчас) была сформулирована таким образом, чтобы создать впечатление спонтанности и естественности всех ее стилевых пертурбаций. Как бы сами архитекторы приходили к необходимости сначала сменить в 1932 г. «исчерпавшую себя» современную архитектуру на сталинский ампир, а потом, по зрелому размышлению опять вернулись в середине 1950-х к современной архитектуре в хрущевском варианте… Правительство лишь шло у них на поводу.
Борис Иофан. Проект Дворца советов, III тур конкурса, 1932
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

Картина эта ложная, абсурдная, но поразительно устойчивая. Во всяком случае, до сих пор в профессиональных дискуссиях слово «цензура» – камень преткновения. В ее существование в советское время мало кто верит. Само слово воспринимается чуждым и неприменимым к истории советской архитектуры. Хотя в реальности только жесточайшим цензурным контролем над всей архитектурной деятельностью в стране обязаны своим существованием те явления, которые обычно называются «сталинской» и «хрущевской» архитектурами.

Вот краткое описание того, как формировались в СССР цезурные органы после того, как Сталин совершил весной 1932 г. общегосударственную стилевую реформу.

***

С весны 1932 года до лета 1933 года – пока идет проектирование Дворца советов – длился инкубационный период стилевой революции. В архитектурной среде царит растерянность. Тенденция ясна, но не сформулирована.
Виктор и Александр Веснины. Проект Дворца советов, IV тур конкурса, 1933
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

В 1932 г. реорганизуется система проектирования. В Моспроекте вместо секторов были созданы мастерские, возглавлявшиеся ведущими на тот момент советскими архитекторами. [1]

В Архитектурно-техническом совете Моспроекта возникла Архитектурно-художественная секция под председательством Жолтовского с участием Алексея Щусева, Григория Бархина, Ильи Голосова, Александра Власова и Исаака Черкасского «на рассмотрение которой представлялись идеи проектов “в карандаше” и только в случае одобрения проект мог доводиться до эскизной стадии, затем вновь подлежал рассмотрению. Возник реальный организационный механизм, который дал возможность, наконец, “корригировать” (по выражению А.В. Луначарского) развитие архитектуры в нужном направлении». [2]

Так выглядел состав первого цензурного ведомства в советской архитектуре.

***

О характере управления этим механизмом дают представления московские письма немецкого архитектора Бруно Таута. Таут в 1932 г. работал в Моспроекте и наблюдал процесс внедрения нового стиля изнутри. По мнению Таута, авторитет Жолтовского опирался исключительно на «княжескую милость», приверженцев у него было очень мало, и вел он себя поэтому крайне осторожно. [3] На характер этой «княжеской милости» проливает свет описание Бруно Таутом обсуждения конкурсных проектов генплана Москвы второго августа 1932 г. с участием Кагановича. Тот в своей речи, коснувшись напрямую архитектуры, сказал:
«А почему бы и не классицизм? Может быть, мы тут чему-нибудь научимся...». [4]
Борис Иофан. Проект Дворца советов, IV тур конкурса, 1933
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

Заседание завершилось роскошным банкетом, на котором присутствовали Каганович, Булганин, Енукидзе и Бубнов. Было произнесено множество хвалебных тостов в адрес Кагановича и правительства: «...Мейерхольд с высочайшим театральным византизмом объявил его крупнейшим архитектором, а Жолтовской провозгласил его под конец членом Академии, на что тот заметил, что уже имел раньше одну вполне солидную профессию – сапожника». [5]

В письме из Москвы, датированном 16 октября 1932 г. Бруно Таут описывал свои впечатления от проектов Дворца советов третьего тура: «Вчера мы видели последние проекты Дворца Советов <…>. Все причесано под классику, вплоть до Гинзбурга, который совсем слаб, и Веснина, который тоже не отличился. Макет Щусева был вставлен в макет всего городского окружения и был такого жуткого размера, что Кремль и все остальное выглядело игрушечным. При том, что этот проект со своими тремя миллионами м3 еще самый маленький, в то время как Жолтовский соорудил ящик с реминисценциями из Дворца Дожей в 8 миллионов м3. Это означает минимум 150-400 миллионов рублей строительных затрат. <…> Вечером, после заседания нового технического совета в Моспроекте, Щусев, который там является председателем <…> сказал мне, что он ужасно устал на Дворце Советов, что его план лучший, но правительство требует классицизм, что полностью недостижимо». [6]
Алексей Щусев, Иван Жолтовский. Проект Дворца советов, IV тур конкурса, 1933
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

В другом письме Таут так передает рассказ архитектора Вайнштейна об одном из совещаний архитектурно-художественной секции Моспроекта в декабре 1932 г.: «Щусев и его сотрудники сделали множество эскизов фасадов, в том числе и классицистические, и все было впустую, Щусев на последнем заседании сидел полностью разбитый: все возможности исчерпаны. Единственный кто мог бы спасти ситуацию – это Жолтовский». [7]

В письме брату от 21 октября 1932 года Таут дает убийственную характеристику состоянию советской архитектуры: «Если бы наци и пр. знали, как выглядит настоящий культурбольшевизм! <…> Культурбольшевизм сегодня: отказ от новой архитектуры, Баухауза, Корбюзье и т. д., новой музыки, любовь к заискиванию, к куклам и орнаментам на домах, к ужасному, дурно понятому классицизму, к безыдейности в архитектуре и искусстве». [8]

Таут с отвращением наблюдал внедрение в советское проектирование классицизма в сталинском варианте. «Угодил в страну потешной архитектуры» [9] пишет он в Берлин из Москвы 28 октября 1932 г.
Владимир Щуко, Владимир Гельфрейх. Проект Дворца советов, III тур конкурса, 1932
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

Отзвуки этих событий можно обнаружить в дневниках художника Евгения Лансере, тесно общавшегося с то время и со Щусевым и с Жолтовским и записывавшего их разговоры и отзывы: «О снятии Гинзбурга, Лаховского (видимо, Ладовского – Д.Х.) с профессуры, их работы – насмешка над сов[етской] властью. Анекдот о доме, выстроенном Гинзбургом. [10] “Что они еще дешево отделались”. Бр[атья] Веснины – в последний раз еще дали участвовать. На совещания приглашают Жолтовского и Иофана, арх[итектора]-коммуниста. О роли Щусева; о роли Луначарского – как ему велено было дать отзыв о проекте Ж[олтовского]: он 2 часа пробыл, одобрял; потом созвал ячейку, кот[орая] против; написал тезисы против Ж[олтовского]; велели “заболеть”. Ал[ексею] Толстому приказано написать статью [11] (под “нашу диктовку”) за классицизм (Щусев: “вот мерзавец, а вчера ругал мне классику”); Ж[олтовский]: “Я так и знал, что поворот будет». [12]
Иван Жолтовский. Проект Дворца советов, III тур конкурса, 1932
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

Из этих отрывочных записей возникает любопытная картина борьбы за место под солнцем в архитектурной элите – между ведущими конструктивистами с одной стороны и Жолтовским со Щусевым с другой, причем последние выступают в роли выразителей воли правительства. Для Весниных, Гинзбурга, Ладовского – это арьергардные бои за сохранение профессиональных ценностей. Для Жолтовского – тоже. «Классика» в качестве государственного стиля, формируемого под его руководством – цель, к которой он последовательно шел с 1918 года. Для Щусева она же всего лишь практическая возможность обеспечить себе место наверху. К конструктивизму Щусев относится по-прежнему хорошо, что тоже фиксирует Лансере в записи от 21 июля 1933 г. (уже после утверждения окончательного проекта Дворца советов): «Был вечером у меня Щусев: <…> Иронизирующее <отношение> к Жолтовскому <…> Защищал конструктивизм в архитектуре, что этот стиль подержится для многих категорий построек. Сравнивает конструктивизм со скелетом человека...» [13].

Ожидаемого Щусевым и Жолтовским падения Весниных, Гинзбурга и Ладовского в тот момент не произошло, хотя их карьеры явственно шли под уклон, а проекты категорически противоречили правительственным установкам.

***

23 сентября 1933 принимается постановление Московского горкома партии и президиума Моссовета «Об организации дела проектирования зданий, планировки города и отвода земельных участков». Ликвидируется институт Моспроект и создаются десять проектных и десять планировочных мастерских – «по основным магистралям города, работающих под руководством отдела планировки города и главного архитектора отдела». Это была искореженная реализация плана реорганизации Моспроекта, который годом раньше по поручению начальства Моспроекта разрабатывал Бруно Таут, рассчитывая на обещанное ему место его директора.
Алексей Щусев. Проект Дворца советов, III тур конкурса, 1932
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

Мастерские подчинялись Архитектурно-планировочному комитету Моссовета, которым руководил секретарь Московского комитета ВКП(Б) и член Политбюро ЦК ВКП(б) Лазарь Каганович. Таким образом оказалось, что архитектурой Москвы, а следовательно, и всего СССР (поскольку провинция ориентировалась на Москву), официально руководит член Политбюро.

11 ноября 1933 года Евгений Лансере записывает в дневнике: «<…> И Ж[олтовский], и Щ[усев] считают, что архитектурный “фронт” ближайшие годы будет наиболее интересовать правительство. Ж[олтовский] дает уроки архит[ектуры] Кагановичу, “тайный профессор”, назвал его Щ[усев». [14]

Атмосферу этого времени хорошо иллюстрирует запись в дневнике Лансере от 9 сентября 1935 года (к этому времени новый стиль отрабатывается уже три года): «8-го вечером был у Жолтовского…. В Арплане, в архитектуре происходит гениальный хаос. Работать ужасно трудно; все на нервах; ругались с К[агановичем] с 1 до 3 ночи. Он все бракует, почти не смотрит. Ищет “советский” стиль, а другие члены правительства хотят классический; на барокко – гонение». [15]

***

Постановлением ЦК ВКП(б) от 14 октября 1933 г. создается Всесоюзная Академия архитектуры при Президиуме ЦИК СССР. Ректор Михаил Крюков. Это было что-то вроде высшего учебного заведения по переучиванию молодых дипломированных архитекторов, учившихся в конструктивистские времена на классицистов.

Как объяснялось в созданном тогда же журнале академия архитектуры», «…архитектурное образование в нашей стране имело два решающих порока: вуз мало и плохо воспитывал будущего архитектора на классических и лучших образцах архитектуры. Глубокое изучение истории архитектуры, без усвоения которой не может быть хорошего архитектора, отсутствовало в стенах вуза». [16]

Сто аспирантов должны были в течение трех лет овладевать искусством «возрождения наследия».

В 1938 году вся верхушка академии была арестована, Крюков умер в 1944 г. в лагере в Воркуте. В августе 1939 году Всесоюзная академия архитектуры реорганизуется и превращается в Академию архитектуры СССР во главе с президентом Виктором Весниным.
zooming
Алексей Щусев. Проект Дворца советов, I тур конкурса, 1931
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

На базе научных кабинетов организуются три научно-исследовательских института – Институт архитектуры массовых сооружений, Институт архитектуры общественных и производственных сооружений, Институт градостроительства и планировки населенных мест. Основная задача Академии, как научного учреждения, вести «решительную борьбу за идейность нашей архитектуры, борьбу со всяким упрощенчеством и излишествами, эклектикой и стилизаторством, с пережитками конструктивизма и ложной «классикой».[17]

Создается институт действительных членов Академии архитектуры. В их состав входят семь человек, имевших дореволюционное звание «академик архитектуры» (носившее тогда совсем другой смысл – что-то вроде советского кандидата наук) [18] и 14 новых советских академиков. В их числе бывшие ведущие конструктивисты Моисей Гинзбург, Александр и Виктор Веснины, Николай Колли, Александр Никольский. Всего двадцать человек. Из бывших членов АСНОВА в архитектурную элиту не попал никто.

Союз советских архитекторов был официально создан в июле 1932 года. [19] Ответственный секретарь – Каро Алабян. В правление вошли представители всех архитектурных направлений. Через два года, в ноябре 1934-го, в избранном на Всесоюзном совещании архитекторов Оргкомитете Союза советских архитекторов уже не оказалось плохо зарекомендовавших себя в процессе перевоспитания представителей АСНОВА Н. Ладовского и В. Балихина.
Виктор и Александр Веснины. Проект Дворца советов, III тур конкурса, 1932
Изображение предоставлено Дмитрием Хмельницким

Открытие первого Съезда союза советских архитекторов было в 1935 году запланировано на март 1936 года. Наблюдение за его подготовкой было возложено на Александра Щербакова, заведующий Отделом культпросветработы ЦК, будущего кандидата в члены Политбюро (1941 г.). Однако съезд состоялся только в июне 1937 г. Возможно, эта отсрочка была связана с идеей Виктора Веснина создать «единое государственное руководство архитектурой» внутри Наркомтяжпрома. В январе 1935-го Веснин подал его главе Серго Орджоникидзе докладную записку, в которой излагался проект подобной реорганизации Управления главного архитектора Наркомтяжпрома [20]. Видимо, крест на этих планах поставило самоубийство Орджоникидзе 18 февраля 1937 года и последовавшая за ней утрата Наркомтяжпромом своего центрального значения в управлении советской экономикой.

Виктор Веснин был фактическим главой (председателем Оргбюро) Союза архитекторов СССР с 1932 по 1937 годы, а с 1939-го и до своей смерти в 1949-м – президентом (первым) Академии архитектуры СССР. Одновременно, как пишет автор книги о братьях Весниных М. А. Ильин, «...в руках Веснина сосредоточились нити управления почти всей промышленной архитектурой Советского Союза» [21]. Видимо, последнее и объясняет его невероятно высокий иерархический статус в сталинские времена, несмотря на прошлые грехи.

В верхушке Союза архитекторов были представлены и профессиональные партийцы (Каро Алабян, Аркадий Мордвинов) и пожилые маститые архитекторы с дореволюционным стажем (Алексей Щусев, Иван Жолтовский, Владимир Щуко), и бывшие вожди конструктивизма (братья Веснины, Моисей Гинзбург).

Союз советских архитекторов и Академия архитектуры СССР с начала 1930-х годов играли роль цензурных ведомств, обеспечивающих исполнение партийных установок в области архитектуры и стилевой контроль в масштабах всего СССР.

Эту функцию Союз советских архитекторов выполнял до последних дней советской власти.

[1]«Прикрепление ряда крупных архитекторов к Моспроекту, одновременно с пополнением его молодежью, радикально изменило структуру проектного треста: были выделены “ответственные архитекторы-авторы”, “ответственные инженеры-конструкторы”, созданы архитектурные мастерские, которые возглавили авторы проектов И.В. Жолтовский, А.В. Щусев, Г.Б. Бархин, И.А. Голосов, С.Е. Чернышев, А.В. Власов, Г.П. Гольц, М.П. Парусников, М.О. Барщ, М.И. Синявский, Г.А. Зундблат, А.А. Кеслер, И.И. Леонидов, С.Н. Кожин, И.Н. Соболев и другие», Казусь, Игорь, Советская архитектура 20-х годов: организация проектирования. Москва, 2009, с. 165, 250.
[2]Казусь, Игорь, Советская архитектура 20-х годов: организация проектирования. Москва, 2009. С. 165.
[3] Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932-1933. Berlin, 2006, S. 297
[4] Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932-1933. Berlin, 2006, S. 223.
[5] Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932-1933. Berlin, 2006, S. 224.
[6] Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932-1933. Berlin, 2006, S. 276
[7] Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932 -1933. Berlin, 2006, S. 317
[8] Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932 -1933. Berlin, 2006, S. 285
[9] Из письма Бруно Таута из Москвы, 28 окт. 1932 г. („In ein ulkiges Architekturland ist man hineingeraten“) Kreis, Barbara. Bruno Taut. Moskauer Briefe 1932-1933. Berlin, 2006, S. 287.
[10] Видимо, имеется в виду дом Наркомфина на Новинском бульваре в Москве.
[11] Толстой А. Поиски монументальности // Известия. 1932. 27 февраля. Статья вышла за день до объявления результатов Всесоюзного конкурса на проект Дворца Советов (28 февраля).
[12] Лансере, Евгений. Дневники. Книга вторая. М., 2008, с. 625-626
[13] Лансере, Евгений. Дневники. Книга вторая. М., 2008, с. 740
[14] Лансере, Евгений. Дневники. Книга третья. М., 2009, с. 756.
[15] Лансере, Евгений. Дневники. Книга третья. М., 2009, с. 189-190
[16] Наши задачи // Академия архитектуры. – 1934. – № 1-2. – С. 5.
[17] «Архитектура СССР», №10, 1939, с.1.
[18] Г.И. Котов, И.В. Жолтовский, А.В. Щусев , А.И. Дмитриев, Г.Д. Гримм, А.Н. Бекетов
[19] «Известия» №167, 18 июля 1932 г.
[20] М.А. Ильин. «Веснины». Москва, 1960, с.102.
[21] М.А. Ильин. «Веснины». Москва, 1960, с.101.

14 Января 2021

Похожие статьи
Прощание с СЭВ
Александр Змеул рассказывает историю проектирования, строительства и перепроектирования здания СЭВ – безусловной градостроительной доминанты западного направления и символа послевоенной Москвы, размноженного в советском «мерче», всем хорошо знакомого. В ходе рассказа мы выясняем, что, когда в 1980-е комплексу потребовалось расширение, градсовет предложил очень деликатные варианты; и еще, что в 2003 году здесь проектировали башню, но тоже без сноса «книжки». Статья иллюстрирована архивными материалами, часть публикуется впервые; благодарим Музей архитектуры за предоставленные изображения.
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Уилкинсон и Макаслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Технологии и материалы
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сияние праздника: как украсить загородный дом. Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Невесомость как конструктив: минимализм в архитектуре...
С 2025 года компания РЕХАУ выводит на рынок новинку под брендом RESOLUT – алюминиевые светопрозрачные конструкции (СПК), демонстрирующие качественно новый подход к проектированию зданий, где технические характеристики напрямую влияют на эстетику и энергоэффективность архитектурных решений.
Сейчас на главной
Вино из одуванчиков
Работая над интерьером кафе в Казани, архитектурное бюро «Дюплекс» постаралось воссоздать настроение, присущее безмятежному летнему дню. Для этого авторы использовали не только теплую зеленую палитру и декор в виде растений, но и достаточно неожиданные текстуры камня и текстиля, а также световой дизайн.
Растворенный в джунглях
В проекте Canopy House Марсиу Коган и его Studio MK27 предложили человечный вариант модернистского по духу дома, сливающегося с буйной тропической природой на востоке Бразилии.
Миражи наших дней
Если вы читали книгу Даши Парамоновой «Грибы, мутанты и другие: архитектура эры Лужкова», то проект торгового центра в Казани покажется знакомым. Бюро Blank называет свой подход «миражом»: кирпичные фасады снесенного артиллерийского училища возвели заново и интегрировали в объем нового здания.
Парящая вершина
Центр продаж по проекту бюро Wutopia Lab в дельте Жемчужной реки напоминает о горных вершинах – как местных, тропической провинции Гуандун, так и тяньшаньских.
Лекарство и не только
В нижегородском баре «Травник» бюро INT2architecture создало атмосферу мастерской зельевара: пучки трав-ингредиентов свисают с потолка, штукатурка имитирует землебитные стены, а самая эффектная часть – потолок с кратерами, напоминающими гнездо птицы ремез.
Наедине с лесом
Архитектор Станислав Зыков спроектировал для небольшого лесного участка, свободного от деревьев, башню с бассейном на крыше: плавая в нем, можно рассматривать верхушки елей. Все наружные стены дома стеклянные и даже водосток находится внутри, чтобы гости могли лучше слышать шум дождя.
Любовь не горит
Последняя выставка петербургской Анненкирхе перед закрытием на реставрацию вспоминает все, что происходило в здании на протяжении трех столетий: от венчания Карла Брюллова до киносеансов Иосифа Бродского, рок-концерты и выставки экспериментального искусства, наконец – пожар, после которого приход расцвел с новой силой. Успейте запечатлеть образ одного из самых необычных мест Петербурга.
Путь в три шага
Бюро HENN и C.F. Møller выиграли конкурс на проект нового больничного комплекса Ганноверского медицинского института.
Архитектура впечатлений
Бюро Planet9 выпустило книгу «Архитектура впечатлений», посвященную значению экспозиционного дизайна в современном культурном пространстве. В ней собраны размышления о ключевых принципах выставочной архитектуры, реальные кейсы и закулисные истории масштабных проектов. Предлагаем познакомиться с фрагментом книги, где речь идет о нескольких биеннале – венецианских и уральской.
Дом хорошего самочувствия
Бюро Triptyque и Architects Office создали первый в Бразилии многоквартирный дом для здоровой жизни: их башня AGE360 в самом центре вмещает спортивные и спа-объекты.
Блеск дерзновенный
Изучаем «Новый взгляд», первую школу, построенную за последние 25 лет в Хамовниках. У здания три основные особенности: оно рассчитано на универсалии современного образования, обучение через общение и прочее; второе – фасады сочетают структурное моллированное стекло и металлизированно-поливную керамику, они дороги и технологичны. Третье – это школа «Садовых кварталов», последнее по времени приобретение знаменитого квартала Хамовников. И дорогое, и, по-своему, дерзкое приобретение: есть некий молодой задор в этом высказывании. Разбираемся, как устроена школа и где здесь контраст.
Перья на ветру
Павильон по проекту шанхайского бюро GN Architects, подчеркивая красоту пейзажа, служит для привлечения туристов на островок Чайшань в Восточно-Китайском море.
Поворот ядра
Остроумное и емкое пластическое решение – поворот каждого этажа на N градусов – дал ансамбль «танцующих» башен, подобных друг другу, но разных; простых, но сложных. Авторы тщательно продумали один узел и немало повозились с конструкцией колонн, все остальное «было просто». Да, еще стены ядра на каждом этаже развернули – для максимальной эффективности офисных пространств.
Зеленый и чистый
Водно-ландшафтный парк в Екатеринбурге, созданный компанией Urban Green для проведения фестиваля ландшафтного искусства «Атмофест», включает семь «зеленых» технологий – от посевных цветников до датчиков замера качества воздуха и очищающего воду биоплато.
Пресса: Сергей Чобан: «Город-миллионник — это шедевр, который...
Архитектор Сергей Чобан объясняет замысел фасада нового здания Третьяковки в Кадашах, рассказывает о дизайне выставки русских импрессионистов и излагает свое видение развития большого города: что в нем можно строить и сносить, а что нет.
Дом из весенней материи
За этим домом мы наблюдаем уже пару лет: вроде бы простой, не очень сложный, но как удачно вписался в микрорайонный контекст после развязок МСД. Здорово запоминается этот дом всем, кто хотя бы время о времени ездит по шоссе. На наш взгляд, тут Сергею Никешкину, миксуя популярные приемы и подходы архитектуры 2010-х, удалось простое, вроде бы, здание превратить в высказывание «на тему дома как такового». Разбираемся, как так вышло.
Что я несу?
До апреля в зале ожидания московского Северного речного вокзала можно посмотреть инсталляцию, посвященную истории грузоперевозок по Москве-реке. Используя эстетику контейнеров и кранов бюро .dpt создает скульптурный павильон, который заставляет по-новому взглянуть на пышные интерьеры вокзала, а также узнать, как менялась роль реки.
Слои и синергия
Концепция «Студии 44» для конкурса редевелопмента Ижевского оружейного завода основана на выявлении и сохранении всех исторических слоев главного корпуса, который получает функцию культурно-инновационного центра. «Программа» здания помогает соединить профессионалов из разных сфер, а эспланада, набережная Ижа и «заводской» сад – провоцировать дальнейшее изменение прилегающих территорий.
Выросший из своего окружения
Объявлены результаты конкурса по концепции Большого московского цирка, и теперь можно более полно показывать конкурсные проекты. Здесь – проект Маркс Инжиниринг, вызвавший наибольший интерес и одобрение у нашей аудитории.
Райский птичий лай
Вилла Casa Seriema, построенная в окрестностях Белу-Оризонти по проекту бюро Tetro, своими общественными пространствами обращена на горы, а частными комнатами – на густой лес.
Вода и ветер точат камень
По проекту бюро Asadov в районе Дубая, где сосредоточена инфраструктура для кино- и телепроизводства, будет построен жилой комплекс Arisha. Чтобы создать затененные пространства и интригующий силуэт, архитекторы выбрали воронкообразную композицию, а также заимствованные у природы пластические приемы – выветривания и осыпания. Пространства кровли, стилобата и подземного этажа расширяют возможности для досуга в контуре рукотворного «оазиса».
Цирк в Мневниках: сравнение разрезов
Показываем все шесть конкурсных проектов нового Большого цирка, перенесенного в Мневниковскую пойму. Как стало известно сегодня, победителем по итогам общественного голосования на «Активном гражданине» стал всё тот же проект, показанный нам, в качестве победившего, в январе. Но теперь можно посмотреть на разрезы, виды сверху... Некоторые проекты новый ракурс очень освежает.
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.
Мосты и лестницы
Дом на берегу Волги в Саратовской области архитекторы бюро SNOU снабдили большим количеством террас, которые соединяются воздушными мостами – этот элемент присутствует также и в интерьере. Простым объемам и линейной компоновке противопоставлена скульптурная винтовая лестница, которая позволяет спуститься из спальни или кабинета в сад.
Воронка комикса
Эффективное не всегда должно быть сложным: PR-специалист Кристина Шилова рассказывает, как мини-комикс привлек внимание к архитектурному конкурсу и обеспечил рекордные охваты музею «Дом Китобоя». В коллажной истории спасенная после сноса калининградского Дома Советов панель рассказывает о своем путешествии – и собирает лайки.
Пресса: «Очевидно, что я неудобна. Со мной тяжело работать»...
На вопрос «Как вас сейчас представить?» Елизавета Лихачева ответила кратко: «Искусствовед». Позади шесть лет директором Музея архитектуры, музеефикация дома Мельникова, год и девять месяцев у руля Музея изобразительных искусств имени Пушкина. Работы достаточно и сегодня. Мы с трудом нашли время для разговора в ее плотном деловом графике.