English version

Архитектор об архитектуре и архитекторах

Тезисное изложение лекции Александра Скокана. Авторский подзаголовок – субъективная попытка рассказать о профессиональных проблемах.

Александр Скокан

Автор текста:
Александр Скокан

mainImg
0
Почему я архитектор?
Тому были семейные предпосылки. Прадед мой, Петр Иванович Макушин, меценат, общественный деятель и просветитель Сибири, основавший первое книжное издательство в Томске с филиалом в Иркутске, открывший книжные магазины и первую бесплатную библиотеку, в 1916 году на свои деньги построил в городе Томске «Дом Науки» для народного университета.

Сын сельского дьячка, сам получивший образование в Духовной Академии Петербурга, он реализовал этот свой замысел в лучших архитектурных традициях: организовал конкурс на проект постройки, который выиграл, тогда еще молодой и неизвестный, архитектор А.Д. Крячков.

Возможно, это событие повлияло на выбор профессии для его внука-архитектора Петра Ивановича Скокана, ставшего одним из учеников школы-мастерской И.В. Жолтовского.

П.И. Скокан, мой дядя – известный в свое время человек разнообразных дарований и огромного обаяния, в свою очередь, не мог не повлиять на мой профессиональный выбор. Впоследствии оказалось, что практически все члены моей семьи (дети, племянники, их жены) – архитекторы. Надеюсь, что внуков удастся уберечь от этого соблазна.

В МАРХИ 1960-х моими учителями были известные авангардисты 1920–1930-х годов М.А. Туркус и В.Ф. Кринский, в соседних группах преподавали М.О. Барщ и М.И. Синявский. В коридоре института, прервав на минуту порочно-популярную тогда игру в «жоску»[1], нужно было посторониться, пропуская Г.Б. Бархина, автора «Известий», одного из лучших домов в Москве ХХ века, который шел на занятия с огромными книгами подмышкой. А сын Григория Борисовича, Борис Григорьевич Бархин был руководителем нашей группы. Именно он привил нам первичные профессиональные навыки или, проще говоря, научил работать.

После окончания института в 1966 году меня «по распределению» направили в Моспроект-2. Студенческая романтика сменилась скучной реальностью. В мастерской, где я работал, проектировали, в основном, жилые дома для ХОЗУ ЦК, которые по тем временам можно было смело назвать «элитным» жильем. Сил, энергии и энтузиазма было в молодом архитектурном организме много, а государственная служба не позволяла в полной мере реализовывать свои амбиции, поэтому, когда меня пригласили участвовать в работе группы НЭР, я с радостью согласился – честь была большая оказаться рядом с Алексеем Гутновым, Ильей Лежавой, Андреем Бабуровым и другими легендарными личностями. Именно тогда я приобрел навык работы в команде, очень полезный для дальнейшей профессиональной деятельности – теперь, когда успешная работа – это обязательно слаженная работа в команде, где роли ясно и четко распределены, и, кроме того, всех участников связывают взаимные симпатии и дружеские, а не только профессиональные отношения.

Надо понимать, что в 1960-е годы источников информации, кроме официальных, практически не существовало, и поэтому так важно и необходимо было ОБЩЕНИЕ. Общаясь, мы обменивались своими субъективными суждениями и знаниями. Например, мой друг Андрей Бабуров заметил, а я запомнил, что фортепианные произведения Скрябина, нужно слушать только в исполнении Владимира Софроницкого. Именно в том подвале можно было поговорить о новом романе Фолкнера или Макса Фриша, именно там я впервые познакомился с джазовыми композициями в аранжировке Gil Evans и там же было сделано много других «открытий» и получено знаний.

Как только срок обязательной работы «по распределению» закончился, я поступил в аспирантуру ВНИиТИА. Моим научным руководителем был Андрей Владимирович Иконников – достойнейший ученый муж и теоретик архитектуры. И опять мне повезло – в интеллектуальном эпицентре Института, курилке под лестницей, в течение двух лет раз в неделю (в обязательный присутственный день для аспирантов) я слушал Андрея Леонидова (сына Ивана Леонидова), Александра Раппапорта, моих друзей Андрея Бокова и Владимира Юдинцева. А еще в то время в институте работали такие корифеи, как С.О. Хан-Магомедов, А.В. Опполовников и Н.Ф. Гуляницкий.

Через несколько лет Владимир Юдинцев и я снова оказались вместе. На этот раз в отделе перспективных исследований НИ и ПИ Генплана, который спустя некоторое время возглавил Алексей Гутнов. Благодаря организаторским и прочим талантам Гутнова мы имели как бы особый статус и занимались только тем, что нас интересовало и казалось нам по-настоящему важным, самостоятельно придумывая темы для исследований и проектов.

Главным стимулом нашей деятельности было «опрокинуть» действовавший в то время Генплан, деливший город на несколько, семь или восемь, самостоятельных городов – планировочных зон, со своими центрами. Главный идеолог того Генплана Матвеев Симон Матвеевич, припираемый в дискуссиях нами к стенке, выворачивался от нас ответом, что «плохой Генплан лучше, чем никакого Генплана». Это стремление сделать все «НЕ ТАК», увидеть по-другому, по-своему, в своем ракурсе позволила нашей команде сделать множество открытий и направлений, по которым в дальнейшем шла работа.

Мы предлагали рассматривать город в контексте сложной системы агломерационных связей, чему тогда, как, впрочем, во многом и сейчас, препятствовали административные препоны, отделяющие город от окружающих его территорий, именуемых областью. Также мы говорили, что городу нужна полицентрическая структура деловых многофункциональных центров, располагавшихся на транспортных узлах (по-нынешнему ТПУ), вместо одного, намечавшегося тогда, так называемого «Сити». Тогда же было открыто еще одно важное и оказавшееся перспективным направление – работа с историческим городом и его средой, не соответствовавшей никаким действовавшим нормативам. «Открывая» этот знакомый по жизни, но незнакомый профессионально город, свои исследования мы начали с исторического, морфологического, функционального и даже попыток социального анализа. Проблемы города были увидены как бы с иных, новых точек зрения.

Тогда, в 1980-е, архитекторы, хотя и работали много, но жили бедно, а их друзья-художники: живописцы, графики, скульпторы, монументалисты (оформители), если у них были заказы, зарабатывали прилично. Поэтому архитекторов так привлекала работа в Художественных комбинатах, где они вступали в творческий симбиоз с художниками. Совместно создавались экспозиции музеев, выставок, делалось оформление театров, клубов, промышленных зданий.

Сотрудничество с художниками это очень хорошая профессиональная школа, опыт свободной интуитивной деятельности, без архитекторской запрограммированности.

Здесь моими учителями были: скульптор Николай Никогосян, семейство скульпторов Рукавишниковых и, наконец, монументалист и живописец Иван Лубенников, с которым мы сделали несколько очень важных работ-экспозицию советского раздела мемориального музея Освенцим, ХVII Молодежную, выставку общества «Мемориал», несколько конкурсов, а также еще много чего.

Из великих учителей нельзя не упомянуть Л.Н. Павлова, с которым мне посчастливилось почти месяц работать в Ваймаре ( Баухаус) в 1978 году в рамках международного проектного семинара. Ясность, четкость и выразительность его архитектурных жестов, беседы с ним и вообще, обаяние Мастера произвели на меня большое впечатление.

И, наконец, 30 лет назад, в 1989 году, проект на реконструкцию района Остоженка породил и образовал наше архитектурное бюро, впоследствии получившее название АБ Остоженка.

Здесь и пригодился мне весь, накопленный прежде, профессиональный опыт, а также опыт работы в дружной команде единомышленников.

Работа в исторической среде, после опыта работы в Генплане с территориями Замоскворечья, Столешниковом, Покровкой и др. была привычна и понятна. Пригодились парцеллы, открытые еще в работе над Столешниковым переулком – новая застройка стала легко вписываться в историческую среду при соблюдении этих исторических линий. Работа на Остоженке это также и колоссальный опыт работы с робкими поначалу заказчиками и девелоперами, которые вежливо спрашивали: «сколько здесь можно построить квадратных метров?», и общение с нарождавшимся тогда классом чиновников, многие из которых еще недавно были братьями-архитекторами.

Был у меня очень интересный опыт работы с иностранными архитекторами: финнами, итальянцами, англичанами, турками, югославами (была такая страна Югославия!), голландцами, французами.

С 2003 года наступило время больших международных конкурсов, в которых участвовало наше Бюро.

Это конкурс на Мариинский театр в Санкт-Петербурге, конкурс «Большая Москва» (2012 год), конкурс Москва-река. Последние два конкурса мы делали совместно с французскими коллегами (бюро Ив Лион). Опять были сделаны очень важные для нас и для нашего города открытия – железная дорога, река, 100 городов и 140 рек). Нашими партнерами в конкурсах были также географы, транспортники, социологи и историк-архитектор Андрей Балдин.

Не подводя никаких итогов, не претендуя на открытие окончательных истин, и заканчивая этот разговор об архитектуре и архитекторах, хотел бы попытаться сформулировать несколько, кажущихся для меня, важными тезисов:

Тезис первый: «УМЕСТНОСТЬ АРХИТЕКТУРЫ»
Уместность означает соответствие месту, его свойствам и характеристикам. В то же время нельзя не замечать, что значение и смысл понятия «место» на наших глазах постоянно умаляется и размывается, то есть чем дальше, тем больше мы находимся как бы не здесь, как бы не в этом месте.

С одной стороны, это является результатом возросшей мобильности – мы посетили, увидели, полюбили огромное количество мест в мире и нам теперь трудно оставаться приверженным только одному-единственному, даже если это место является нашей так называемой «малой Родиной».

С другой стороны, благодаря смартфонам и прочим умным игрушкам-гаджетам и девайсам, которые теперь с нами всегда и всюду, мы находимся в данном конкретном месте, здесь, только физически, на самом же деле, глядя в экраны смартфонов, мы далеко – совсем в других географических точках и других ситуациях.[2]

То есть теперь, в связи с цифровизацией, гаджетизацией и прочей телефонизацией, качества и свойства места пребывания, из которого мы выходим в космос, кроме как удобства сидения или стояния, не имеют больше важного значения.

В связи с этим не будет неуместным затронуть еще одну актуальную тему: архитектура и дизайн.

Кто мы? Еще архитекторы или уже скорее дизайнеры, проектировщики совершенных объектов, включая дома, их оболочки или внутреннее обустройство?

Дизайн экстерриториален и космополитичен, нечувствителен к контексту. Дизайнерское изделие (про архитектуру так не скажешь) будет хорошо везде, если оно технически и эстетически совершенно. Дизайн глобален. Глобализм отчасти дитя дизайна.

Архитектор более локален, приземлен. Результат его труда, как правило, крепко стоит на земле. Хотя говорят и про архитектуру кораблей, и архитектуру (но не дизайн) каких-то институций, типа Евросоюза, совсем недавно еще были «архитекторы перестройки» и так далее.

Не углубляясь в подобные рассуждения, думаю, что можно более-менее определенно отнести дизайн, и все, что с ним связано, к явлениям глобальным и скорее встроенным во временной контекст – своевременным, актуальным. А архитектурой будем называть то, что УМЕСТНО для конкретного места, встроено в него, соответствует его духу (genius loci), вкусу, запаху, истории...

Тезис второй: «ВСЕ УЖЕ ЕСТЬ»
То есть не надо ничего придумывать, надо только учиться видеть то, что уже есть, что уже давно или даже всегда присутствует: в виде исторических следов границ землевладений, старых улиц или дорог, засыпанных речек и оврагов, заброшенных промышленных территорий и ж/д путей («веток»), которыми были опутаны, расчерчены большие города в первой половине ХХ века – все это уже есть или уже было и мимо этого не пройдет внимательный городской исследователь.

Такие «открытия» не что иное, как видение уже известного в новом ракурсе или новое прочтение существующих контекстов в свете «вновь выявленных обстоятельств». Известный дурной пример глупого или злостного придумывания того, «чего никогда не было» – присоединение в 2011 году новых территорий к Москве, вместо поиска резервов и ресурсов для дальнейшего развития в самом городе. Тогда умными проектировщиками было предложено переосмысление существующих бросовых территорий в городе (recycling), неэффективно используемых промышленных, а также прилегающих к реке и железным дорогам, земель – так называемый «забытый город». Это вторичное освоение, переработка городской субстанции с изменением смыслов и функций, процесс естественный и неизбежный (Лизин пруд – Тюфелева Роща – АМО – ЗИС – ЗИЛ – Зиларт…).

Проблема только в том, как мы относимся к остаткам или следам предыдущего использования – с любопытством, с брезгливостью или с уважением. Это тест на нашу культурность и поэтому снос пятиэтажек в рамках так называемой реновации – проблема отнюдь не только архитектурная.

И, наконец, тезис, который я называю: «НЕ ТАК»
Это когда делают не так как все и не как сейчас здесь принято. Не вместе, не в унисон, а по-своему, своим голосом. То есть стараться быть не только внутри процесса, но и вне его, немного со стороны – тогда и будет больше шансов увидеть, откуда и куда идет движение.

Искусство, очевидно, в том, чтобы оптимально чередовать положение внутри и вне процесса.

Положение «не так», не вместе со всеми, иначе, с иного ракурса, как бы со стороны, может давать возможность больше и дальше видеть и даже предвидеть будущее.

Ведь архитектура всегда про будущее. От момента проектирования до реализации его всегда есть временной промежуток – месяц, год, десятилетия, века... Проектирование – это проброс в будущее. Поэтому одна из задач архитектуры и архитекторов, создание не только уместных объектов. Но также и задача давать картину, образ будущего. Но сейчас этим, к сожалению, занимаются люди по призванию или по специальности являющиеся скорее охранителями, или просто «охранниками» уже существующего от будущего, в котором они видят только угрозы и вызовы. И экономисты, считающие, во что обойдутся ответы на эти вызовы, и юристы, которые обеспечивают необходимое всему этому юридическое сопровождение.
 
[1]«Жоской» называлась особым образом скомканная бумажка, которую следовало подбрасывать, перекидывая партнерам по игре.
[2] В отличие от архаических средств связи – телефонов и ТВ, которые были стационарно привязаны к конкретной точке, например, в коммунальной квартире телефон висел на стене, правда, позже появился длинный шнур и стало возможным передвигаться в пространстве, но только на длину шнура. У телевизора также было определенное место в комнате напротив дивана.

11 Января 2019

Александр Скокан

Автор текста:

Александр Скокан
Похожие статьи
Опровержение и сравнение: конкурс красноярского театра
Начали писать опровержение – ошиблись, при рассказе о проекте Wowhaus, который занял 1 место, с оценкой объема сохраняемых конструкций, из-за недостатка презентационных материалов – а к опровержению добавилось сравнение с другими призерами, и другие проекты большинства финалистов. Так что получился обзор всего конкурса. Тут, помимо разбора сохраняемых разными авторами частей, можно рассмотреть проекты бюро ASADOV, ПИ «Арена» и «Четвертого измерения». Два последних старое здание не сохраняют.
ЛДМ: быть или не быть?
В преддверии петербургского Совета по сохранению наследия в редакцию Архи.ру пришла статья-апология, написанная в защиту Ленинградского дворца молодежи, которому вместо включения в Перечень выявленных памятников грозит снос. Благодарим автора Алину Заляеву и публикуем материал полностью.
Пользы не сулит, но выглядит безвредно
Мы попросили Марию Элькину, одного из авторов обнародованного в августе 2020 года письма с критикой законопроекта об архитектурной деятельности, прокомментировать новую критику текста закона, вынесенного на обсуждение 19 января. Вывод – законопроект безвреден, но архитектуру надо выводить из 44 и 223 ФЗ.
Буян и суд
Новость об отмене парка Тучков буян уже неделю занимает умы петербуржцев. В отсутствие каких-либо серьезных подробностей, мы поговорили о ситуации с архитекторами парка и судебного квартала: Никитой Явейном и Евгением Герасимовым.
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: Европа и отказ от формы
Рассматривая тематические павильоны и павильоны европейских стран, Григорий Ревзин приходит к выводу, что «передовые страны показывают, что архитектура это вчерашний день», главная тенденция состоит в отсутствии формы: «произведение это процесс, лучшая вещь – тусовка вокруг ничего».
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: «страны с проблематичной...
Продолжаем публиковать тексты Григория Ревзина об ЭКСПО 2020. В следующий сюжет попали очень разные павильоны от Белоруссии до Израиля, и даже Сингапур с Бразилией тоже здесь. Особняком стоит Польша: ее автор считает «играющей в первой лиге».
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: арабские страны
Серия постов Григория Ревзина об ЭКСПО 2020 на fb превратилась в пространный, остроумный и увлекательный рассказ об архитектуре многих павильонов. С разрешения автора публикуем эти тексты, в первом обзоре – выставка как ярмарка для чиновников и павильоны стран арабского мира.
Помпиду наизнанку
Ренцо Пьяно и ГЭС-2 уже сравнивали с Аристотелем Фиораванти и Успенским собором. И правда, она тоже поражает высотой и светлостию, но в конечном счете оказывается самой богатой коллекцией узнаваемых мотивов стартового шедевра Ренцо Пьяно и Ричарда Роджерса, Центра Жоржа Помпиду в Париже. Мотивы вплавлены в сетку шуховских конструкций, покрашенных в белый цвет, и выстраивают диалог между 1910, 1971 и 2021 годом, построенный на не лишенных плакатности отсылок к главному шедевру. Базиликальное пространство бывшей электростанции десакрализуется практически как сам музей согласно концепции Терезы Мавики.
Спасение Саут-стрит глазами Дениз Скотт Браун
Любое радикальное вмешательство в городскую ткань всегда вызывает споры. Джереми Эрик Тененбаум – директор по маркетингу компании VSBA Architects & Planners, писатель, художник, преподаватель, а также куратор выставки Дениз Скотт Браун «Wayward Eye» на Венецианской биеннале – об истории масштабного проекта реконструкции Филадельфии, социальной ответственности архитектора, балансе интересов и праве жителей на свое место в городе.
Победа прагматиков? Хроники уничтожения НИИТИАГа
НИИ теории и истории архитектуры и градостроительства сопротивляется реорганизации уже почти полгода. Сейчас, в августе, институт, похоже, почти погиб. В недавнем письме президенту РФ ученые просят перенести Институт из безразличного к фундаментальной науке Минстроя в ведение Минобрнауки, а дирекция говорит о решимости защищать коллектив до конца. Причем в «обстановке, приближенной к боевой» в институте продолжает идти научная работа: проводят конференции, готовят сборники, пишут статьи и монографии.
Есть ли места на Олимпе? Сексизм и «звездность» в архитектуре
«Есть ли места на Олимпе? Сексизм и «звездность» в архитектуре» Дениз Скотт Браун – это результат личного исследования вопросов авторства, иерархической и гендерной структуры профессии архитектора. Написанная в 1975 году, статья увидела свет лишь в 1989, когда был издан сборник "Architecture: a place for women". С разрешения автора мы публикуем статью, впервые переведенную на русский язык.
ВХУТЕМАС versus БАУХАУС
Дмитрий Хмельницкий о причудах историографии советской архитектуры, о роли ВХУТЕМАСа и БАУХАУСа в формировании советского послевоенного модернизма.
Еще одна история
Рассказ Феликса Новикова о проектировании и строительстве ДК Тракторостроителей в Чебоксарах, не вполне завершенном в девяностые годы. Теперь, когда рядом, в парке построено новое здание кадетского училища, автор предлагает вернуться в идее размещения монументальной композиции на фасадах ДК.
Арки, ворота, окна, проемы, пустоты, дырки
В архитектуре АБ «Остоженка», особенно в крупных комплексах, значительную роль играют арки, организующие пространство и массу: часто большие, многоэтажные. В публикуемой статье Александр Скокан размышляет о роли и смысле масштабных цезур, проемов и арок.
Вавилонская башня культуры?
Реконструкция ГЭС-2 для Фонда V-A-C по замыслу Ренцо Пьяно в центре Москвы – яркий пример глобальной архитектуры, льстящей заказчику, но избежать воздействия сложного контекста этот проект все же не может.
WAF 2019: в ожидании финала
Говорим c авторами проектов, вышедших в финал премии WAF: об их взгляде на фестиваль, о проектах и вероятных способах презентации.
Пять вредных вопросов
Интернет-издание Fast Company попыталось выяснить, какие вопросы лучше не задавать самому себе, чтобы не растерять свой творческий потенциал. К разговору о проблеме подключились специалисты, которые исследуют творчество или работу мозга.
Технологии и материалы
Кто построит будущее
Детские площадки меняются вместе с городской средой и предлагают детям не только палитру сенсорных ощущений и физической активности, но и образы, заимствованные у мировой архитектуры. Один из примеров – футуристические игровые комплексы, спроектированные компанией «Новые горизонты».
Ригель и двоичный код
На фасадах ИТ-парка имени Башира Рамеева в Казани – облицовочные материалы преимущественно российских производителей. В том числе клинкер ригельного формата. Удлиненный кирпич архитекторы выбирают для тех частей здания, где наиболее близок контакт со зрителем.
Геометрия городского комфорта с Axyforma
Молодой и демократичный бренд Axyforma предлагает пересмотреть подход к благоустройству в пользу комплексных решений с лаконичными и взаимозаменяемыми элементами
Напольные покрытия для здоровых помещений
Компания «Tarkett» – мировой лидер в производстве напольных покрытий – одной из первых перестроила свой бизнес в соответствии с зелеными стандартами и экономикой замкнутого цикла. Рассказываем о продукции Tarkett, безопасной для человека и природы.
Алюминий в историческом городе
Алюминий – современный материал с большим потенциалом для реконструкции и новой архитектуры в контексте исторической застройки: он легкий, прочный, а еще умеет имитировать другие поверхности – например, более дорогую и меняющую со временем цвет медь. Предлагаем несколько удачных примеров из мировой и российской практики.
Новые тренды вентилируемых фасадов от компании SIBALUX
В рамках Art-Techno форума 2023 компания SIBALUX представила уникальную технологию цифровой печати тематических фасадов и новые цветовые решения в коллекциях METAL, BRUSH и RUSTY. А также познакомила проектировщиков с комплексным подходом в реализации объектов, который обеспечивает полное соответствие фасада – проекту.
Евгений Циулин: «Мы взяли формат легко читаемой брошюры...
Segezha Group – компания, которая не только производит CLT-панели, но и активно продвигает ценности деревянного домостроения, – выпустила несколько брошюр-руководств для инженеров и архитекторов по проектированию деревянных зданий. Беседуем с руководителем проектного направления о принципах работы с деревом, его пожароустойчивости, об уникальных проектах из дерева и первом доме под Вологдой, а также о новых проектах Segezha на Крайнем Севере.
Как на картине
Скамейка – будничный предмет, который нередко встречается на полотнах художников. На нем, бывает, сидят поэты и композиторы, но чаще обычные люди: читают книги, беседуют, надевают коньки или играют в шахматы. Мы сопоставили картины с ассортиментом компании «Хоббика», нашли много сходств, а также выяснили, что жизнь на скамейках за сто лет изменилась не так уж сильно.
Микрорайон
«Новая Елизаветка»:
новая жизнь краснодарского...
Формат загородной жизни сегодня востребован как никогда раньше. Проект «Новая Елизаветка» от ГК «ИНСИТИ» в Прикубанском округе Краснодара – это полноценный микрорайон столицы Кубани, в котором сочетаются преимущества жизни в городе и за городом.
Cтудия дизайна Dulux: жизнь в новом цвете
Цвет в архитектуре имеет значение. И, выбирая цвета, архитекторы прежде всего думают об эстетике, но, когда дело доходит до выбора краски для конкретных задач, то тут необходимо подумать и о практической стороне дела – защите материала, влагостойкости, истираемости. Cтудия дизайна Dulux была создана специально для профессионалов – дизайнеров и архитекторов, чтобы помочь им сделать правильный выбор.
Проба на вечность: в Екатеринбурге возвели мемориал...
32 тонны атмосферостойкой стали Forcera производства «Северстали» были использованы для монументальной стелы «Город трудовой доблести», торжественно открытой в центре Екатеринбурга в рамках III Всероссийского форума городов трудовой доблести «Рубежи победы»
15 лет «МасТТех»: итоги и перспективы
Сегодня системы Masttech известны среди ведущих девелоперов России. Компания активно сотрудничает с архитектурными мастерскими и проектными институтами: «СПИЧ», «Атриум», «Олимпроект», «ТПО Резерв», «Моспроект» и другими, а все системы остекления Masttech сертифицированы и прошли испытания в НИИСФ РААСН
Ресторан MUME – китайская слива расцвела
в «Башне...
Муме, или мейхуа, – это дикая китайская слива, цветение которой с древних времен художники запечатлевали на гравюрах, а поэты – в хокку. Сегодня на одном из верхних этажей «Башни Федерации» в Москве-Сити можно найти еще одно произведение искусства, которое создано в честь этого прекрасного явления, – ресторан китайской кухни MUME.
INFINITY SYSTEM
Световая система с механическим (запатентованным) немагнитным фиксатором светильника в треке, позволяет устанавливать новые светильники в будущем, в отличие от других систем, для которых невозможно обновить светильники через несколько лет.
Облицовочный кирпич BRAER: новые реалии помогают совершенствоваться
Следуя за трендом на фасады из темного кирпича, компания BRAER – один из ведущих отечественных производителей кирпича и тротуарной плитки – в этом году выпустила новые коллекции кирпича и обновила уже завоевавшие популярность серии, представив в них модели темных оттенков.
Блеск металла
Декор из металла популярен в интерьерном дизайне благодаря уникальному сочетанию цвета, идеальной поверхности и тактильных ощущений. Рассказываем о продукции Homapal, ведущего мирового производителя металлизированных HPL пластиков
Эстетика порождает этику
От восприятия человека, не обладающего специальными познаниями в области строительства и ремонта, могут быть скрыты определяющее детали интерьера, но общее эстетическое восприятие позволит различить шаблонный проект от оригинального.
Малые, но большие
К малым архитектурным формам относятся в том числе достаточно крупные объекты: беседки, перголы, въездные знаки и контейнерные площадки – без них сложно представить современный парк или двор жилого комплекса. В ассортименте компании «Хоббика» представлено большое разнообразие крупноформатных МАФ, предлагаем краткий обзор-навигатор.
Сейчас на главной
Cité для Наро-Фоминска
Новый район на острове в центре Наро-Фоминска продолжает идеи развития территории шелкоткацкой фабрики, вокруг которой, собственно, и возник город. Авторы умело, мотивированно миксуют разные форматы среднеэтажной застройки и эффективно используют островное положение, предлагая множество форматов взаимодействия с водой, доступных для всех горожан. Неудивительно, что в области проект считают образцовым и достойным подражания. И еще это пример редкостной синергии между заказчиком и архитекторами.
Башня и усадьба
Концепция высокоплотного микрорайона на месте частного сектора в Екатеринбурге предполагает сохранение сетки улиц, в отдельных случаях – даже масштаба. Бюро ОСА сочетает башни с таунхаусами и другими типами жилья, ориентируя силуэтную композицию на пешеходный бульвар. Благодаря нелинейным маршрутам и пространственному разнообразию жители каждый день видят свой район по-новому.
Пресса: Gesamtkunstwerk с конями. Как Александр Медведкин отдал всю...
В 1938 году был закончен и тут же запрещен фильм Александра Медведкина «Новая Москва», представлявший архитектуру сталинской Москвы утопией, изготовленной силами народного творчества. Григорий Ревзин рассказывает об этой картине и выдвигает предположения о возможных причинах несовпадения сталинистского произведения со сталинскими представлениями о том, каким ему следует быть.
Жить, учиться и работать
Проектируя жилой, офисный и образовательный центр «Лаэррер» во французском городе По, архитекторы бюро CoBe Architecture et Paysage постарались создать благоприятные условия для развития целого района.
Культура в порту
Zaha Hadid Architects стали победителями в конкурсе на проект района культуры в городе Санья на острове Хайнань.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Вопрос аутентичности
Один из крупнейших и важнейших памятников чешского функционализма, здание Электрических предприятий в Праге, полностью реконструирован и теперь вмещает офисы холдинга WPP.
Пресса: «Это самая правдивая история города и страны»: Сергей...
Как менялся в последние годы облик Москвы и Санкт-Петербурга, что привносят в образ города ансамбли высотных зданий, как они должны взаимодействовать с исторической застройкой и должна ли современная архитектура стоять вечно — на эти и другие темы Forbes Life поговорил с архитектором Сергеем Чобаном.
Искусство на районе
На Дизайнерском бульваре в Москве открыта выставка паблик-арта с объектами девяти художников. Вплетенное в пейзаж жилого района, искусство стало неотъемлемой частью повседневности. Предлагаем познакомиться с пятью участниками.
Сны о вселенной
На прошлой неделе начала работу Первая архитектурная Биеннале в Метавселенной. Мероприятие демонстрирует, что технологии иммерсивного интернета доступны уже сегодня, и пришло время архитекторам обустраивать «новые земли». В нашей подборке – восемь объектов биеннале, показавшихся наиболее интригующими.
Гибкая сторона силы
В экопарке Ясно Поле осваивают технологию 3D печати на примере двух разных принтеров и на глазах восхищенной общественности. Неделю назад показали запуск второй машины и результаты работы первой, разрешили сравнить. Изучаем процесс и результаты: ощущение, что нечто «лепится» прямо у нас на глазах, а значит, момент исторический – технология и архитектура наконец-то найдут друг друга?
Искусствовед между молотом и наковальней
Советская эпоха, несомненно, воспитала своего человека. Образ его, как правило, соотносят с колоннами физкультурников и другими проявлениями тоталитарной телесности, но это по крайней мере лишь половина дела. Режиму было важно не только то, как маршируют, но и как думают. А также – как проектируют и строят. Илья Печёнкин – о книге Николая Молока «Давид Аркин: «идеолог космополитизма» в архитектуре».
Шестиглавый
В Новосибирске объявлены результаты архитектурного рейтинга «Золотая капитель», одной из старейших постсоветских премий. Ее особенность, чтобы не сказать уникальность для российского контекста – в том, что на последнем этапе судейства проекты презентуют и обсуждают. Что довольно увлекательно. Делимся впечатлениями и показываем, кто победил.
Геотектонические структуры
Штаб-квартира нефтегазовой компании Eni под Миланом по проекту Morphosis вдохновлена геологическими формациями, которые обеспечивают ее существование.
Согретый камень
Жилой комплекс в Зеленогорске архитектурное бюро «Маяк» интерпретирует как россыпь камней. Нестандартный абрис пятиугольных в плане домов не только помог с образной частью проекта, но и во многом облегчил работу с плотностью застройки и инсоляцией квартир.
Антихрупкость
SA lab и Gonzo:Research&Art создали для Первой архитектурной биеннале в метавселенной Fragile Pavilion. Объект демонстрирует возможности архитектуры в цифровом мире и представляет коллекцию звуков и историй, которые необходимо взять с собой из прошлого в будущее.
Четвертая четверть
Бюро Benthem Crouwel Architects и OVA выиграли конкурс на последний незастроенный сектор вокруг площади Победы (Витезне Намнести) в Праге.
Галерея для курьера
Что думают профессионалы об интерьерах мест общего пользования в современных жилых комплексах? Вместе с выпускниками Geometrium School мы рассмотрели пять проектов: от ар-деко во всем его блеске до сдержанного северного минимализма.
Уэс Андерсон в Волынщино
Студенты Британской высшей школы дизайна разработали под руководством Елены Бабкиной и Полины Лонтани эскизный проект интерьера спа-отеля в усадьбе Василия Долгорукова-Крымского в деревне Волынщино. В основе концепции – цвет как средство терапии и эстетика фильмов Уэса Андерсона.
Бамбуковый листопад
В китайском уезде Аньцзи началось строительство масштабного Центра культуры и искусства по проекту бюро MAD. Его архитектура отражает специфику уезда, славящегося бамбуковыми рощами и плантациями белого чая.
На все времена
Модульная технология, соединенная с конструктивом из клееной древесины, позволяет бюро Rhizome создавать гостиницы, которые быстро возводятся, нравятся посетителям и получают высокие отценки от архитектурного сообщества: на прошлой неделе новый отель «Времена года. Игора» взял сразу три премии. Рассказываем об этом проекте подробнее.
Все наоборот
Мало премий вместо многих, вручение в первый день а не в последний, проекции вместо планшетов, деревья внутри, а объекты на улице – обновление фестиваля Архитектон пошло, как будто бы, по надежному пути переворачивания всех традиций профессионального цеха – ну или хотя бы тех, что подвернулись под руку. Придраться, конечно же, есть к чему, но ощущение свежее и импровизационное. Так, чего доброго, и Москву начнут учить. Мы рассказывали об элементах фестиваля частями в телеграме, теперь рассматриваем все целиком.
«Собор спорта»
В Бордо завершено строительство спортивного центра UCPA по проекту бюро NP2F. Это сооружение предлагает горожанам компромиссный вариант между занятиями спортом в помещении и на открытом воздухе.
Архивуд-14: строить мосты
В этом сезоне жюри не стало присуждать гран-при: судя по тому, что в шорт-лист попало несколько работ, не успевших добраться до премии в предыдущие годы, а лучшим домом признали бесспорно прекрасную, но серийную модель, – «урожай» построек из дерева в 2023 был не слишком обильным. Зато среди финалистов много необычных типологий и свою долю признания получили проекты реставрации и ревитализации. Знакомим со всеми финалистами.
Торжество хорошего вкуса
Объявлены финалисты Премии Стерлинга-2023, главной архитектурной награды Великобритании. Несмотря на социальную нагрузку и различие в функции, все здания объединяет эстетическая выверенность.
Катарсис в Инчхоне
Шесть рукопожатий доведут до Кореи: заявка бюро Klauzura дошла до финала конкурса на концепцию музейного парка в Инчхоне, не в последнюю очередь – благодаря тому, что удалось найти местного архитектора, участие которого по условиям было необходимо.
Китайская симфония
Строительство китайского центра «Парк Хуамин» стало долгой историей, которая завершилась относительно недавно. Здание соседствует с традиционным китайским садом, но оно очень современно, лаконично и технологично, а простые по форме, но эффектные белые ламели обещают когда-нибудь включиться как медиафасад. А еще этот комплекс по-настоящему многофункционален, в его объеме увязаны разные типы жилых помещений, офисы, большой фитнес, конференц-залы и рестораны. В нем можно с комфортом проводить международные форумы, выходя наружу только для того, чтобы прогуляться. Рассматриваем подробно.