English version

Архитектор об архитектуре и архитекторах

Тезисное изложение лекции Александра Скокана. Авторский подзаголовок – субъективная попытка рассказать о профессиональных проблемах.

Почему я архитектор?
Тому были семейные предпосылки. Прадед мой, Петр Иванович Макушин, меценат, общественный деятель и просветитель Сибири, основавший первое книжное издательство в Томске с филиалом в Иркутске, открывший книжные магазины и первую бесплатную библиотеку, в 1916 году на свои деньги построил в городе Томске «Дом Науки» для народного университета.

Сын сельского дьячка, сам получивший образование в Духовной Академии Петербурга, он реализовал этот свой замысел в лучших архитектурных традициях: организовал конкурс на проект постройки, который выиграл, тогда еще молодой и неизвестный, архитектор А.Д. Крячков.

Возможно, это событие повлияло на выбор профессии для его внука-архитектора Петра Ивановича Скокана, ставшего одним из учеников школы-мастерской И.В. Жолтовского.

П.И. Скокан, мой дядя – известный в свое время человек разнообразных дарований и огромного обаяния, в свою очередь, не мог не повлиять на мой профессиональный выбор. Впоследствии оказалось, что практически все члены моей семьи (дети, племянники, их жены) – архитекторы. Надеюсь, что внуков удастся уберечь от этого соблазна.

В МАРХИ 1960-х моими учителями были известные авангардисты 1920–1930-х годов М.А. Туркус и В.Ф. Кринский, в соседних группах преподавали М.О. Барщ и М.И. Синявский. В коридоре института, прервав на минуту порочно-популярную тогда игру в «жоску»[1], нужно было посторониться, пропуская Г.Б. Бархина, автора «Известий», одного из лучших домов в Москве ХХ века, который шел на занятия с огромными книгами подмышкой. А сын Григория Борисовича, Борис Григорьевич Бархин был руководителем нашей группы. Именно он привил нам первичные профессиональные навыки или, проще говоря, научил работать.

После окончания института в 1966 году меня «по распределению» направили в Моспроект-2. Студенческая романтика сменилась скучной реальностью. В мастерской, где я работал, проектировали, в основном, жилые дома для ХОЗУ ЦК, которые по тем временам можно было смело назвать «элитным» жильем. Сил, энергии и энтузиазма было в молодом архитектурном организме много, а государственная служба не позволяла в полной мере реализовывать свои амбиции, поэтому, когда меня пригласили участвовать в работе группы НЭР, я с радостью согласился – честь была большая оказаться рядом с Алексеем Гутновым, Ильей Лежавой, Андреем Бабуровым и другими легендарными личностями. Именно тогда я приобрел навык работы в команде, очень полезный для дальнейшей профессиональной деятельности – теперь, когда успешная работа – это обязательно слаженная работа в команде, где роли ясно и четко распределены, и, кроме того, всех участников связывают взаимные симпатии и дружеские, а не только профессиональные отношения.

Надо понимать, что в 1960-е годы источников информации, кроме официальных, практически не существовало, и поэтому так важно и необходимо было ОБЩЕНИЕ. Общаясь, мы обменивались своими субъективными суждениями и знаниями. Например, мой друг Андрей Бабуров заметил, а я запомнил, что фортепианные произведения Скрябина, нужно слушать только в исполнении Владимира Софроницкого. Именно в том подвале можно было поговорить о новом романе Фолкнера или Макса Фриша, именно там я впервые познакомился с джазовыми композициями в аранжировке Gil Evans и там же было сделано много других «открытий» и получено знаний.

Как только срок обязательной работы «по распределению» закончился, я поступил в аспирантуру ВНИиТИА. Моим научным руководителем был Андрей Владимирович Иконников – достойнейший ученый муж и теоретик архитектуры. И опять мне повезло – в интеллектуальном эпицентре Института, курилке под лестницей, в течение двух лет раз в неделю (в обязательный присутственный день для аспирантов) я слушал Андрея Леонидова (сына Ивана Леонидова), Александра Раппапорта, моих друзей Андрея Бокова и Владимира Юдинцева. А еще в то время в институте работали такие корифеи, как С.О. Хан-Магомедов, А.В. Опполовников и Н.Ф. Гуляницкий.

Через несколько лет Владимир Юдинцев и я снова оказались вместе. На этот раз в отделе перспективных исследований НИ и ПИ Генплана, который спустя некоторое время возглавил Алексей Гутнов. Благодаря организаторским и прочим талантам Гутнова мы имели как бы особый статус и занимались только тем, что нас интересовало и казалось нам по-настоящему важным, самостоятельно придумывая темы для исследований и проектов.

Главным стимулом нашей деятельности было «опрокинуть» действовавший в то время Генплан, деливший город на несколько, семь или восемь, самостоятельных городов – планировочных зон, со своими центрами. Главный идеолог того Генплана Матвеев Симон Матвеевич, припираемый в дискуссиях нами к стенке, выворачивался от нас ответом, что «плохой Генплан лучше, чем никакого Генплана». Это стремление сделать все «НЕ ТАК», увидеть по-другому, по-своему, в своем ракурсе позволила нашей команде сделать множество открытий и направлений, по которым в дальнейшем шла работа.

Мы предлагали рассматривать город в контексте сложной системы агломерационных связей, чему тогда, как, впрочем, во многом и сейчас, препятствовали административные препоны, отделяющие город от окружающих его территорий, именуемых областью. Также мы говорили, что городу нужна полицентрическая структура деловых многофункциональных центров, располагавшихся на транспортных узлах (по-нынешнему ТПУ), вместо одного, намечавшегося тогда, так называемого «Сити». Тогда же было открыто еще одно важное и оказавшееся перспективным направление – работа с историческим городом и его средой, не соответствовавшей никаким действовавшим нормативам. «Открывая» этот знакомый по жизни, но незнакомый профессионально город, свои исследования мы начали с исторического, морфологического, функционального и даже попыток социального анализа. Проблемы города были увидены как бы с иных, новых точек зрения.

Тогда, в 1980-е, архитекторы, хотя и работали много, но жили бедно, а их друзья-художники: живописцы, графики, скульпторы, монументалисты (оформители), если у них были заказы, зарабатывали прилично. Поэтому архитекторов так привлекала работа в Художественных комбинатах, где они вступали в творческий симбиоз с художниками. Совместно создавались экспозиции музеев, выставок, делалось оформление театров, клубов, промышленных зданий.

Сотрудничество с художниками это очень хорошая профессиональная школа, опыт свободной интуитивной деятельности, без архитекторской запрограммированности.

Здесь моими учителями были: скульптор Николай Никогосян, семейство скульпторов Рукавишниковых и, наконец, монументалист и живописец Иван Лубенников, с которым мы сделали несколько очень важных работ-экспозицию советского раздела мемориального музея Освенцим, ХVII Молодежную, выставку общества «Мемориал», несколько конкурсов, а также еще много чего.

Из великих учителей нельзя не упомянуть Л.Н. Павлова, с которым мне посчастливилось почти месяц работать в Ваймаре ( Баухаус) в 1978 году в рамках международного проектного семинара. Ясность, четкость и выразительность его архитектурных жестов, беседы с ним и вообще, обаяние Мастера произвели на меня большое впечатление.

И, наконец, 30 лет назад, в 1989 году, проект на реконструкцию района Остоженка породил и образовал наше архитектурное бюро, впоследствии получившее название АБ Остоженка.

Здесь и пригодился мне весь, накопленный прежде, профессиональный опыт, а также опыт работы в дружной команде единомышленников.

Работа в исторической среде, после опыта работы в Генплане с территориями Замоскворечья, Столешниковом, Покровкой и др. была привычна и понятна. Пригодились парцеллы, открытые еще в работе над Столешниковым переулком – новая застройка стала легко вписываться в историческую среду при соблюдении этих исторических линий. Работа на Остоженке это также и колоссальный опыт работы с робкими поначалу заказчиками и девелоперами, которые вежливо спрашивали: «сколько здесь можно построить квадратных метров?», и общение с нарождавшимся тогда классом чиновников, многие из которых еще недавно были братьями-архитекторами.

Был у меня очень интересный опыт работы с иностранными архитекторами: финнами, итальянцами, англичанами, турками, югославами (была такая страна Югославия!), голландцами, французами.

С 2003 года наступило время больших международных конкурсов, в которых участвовало наше Бюро.

Это конкурс на Мариинский театр в Санкт-Петербурге, конкурс «Большая Москва» (2012 год), конкурс Москва-река. Последние два конкурса мы делали совместно с французскими коллегами (бюро Ив Лион). Опять были сделаны очень важные для нас и для нашего города открытия – железная дорога, река, 100 городов и 140 рек). Нашими партнерами в конкурсах были также географы, транспортники, социологи и историк-архитектор Андрей Балдин.

Не подводя никаких итогов, не претендуя на открытие окончательных истин, и заканчивая этот разговор об архитектуре и архитекторах, хотел бы попытаться сформулировать несколько, кажущихся для меня, важными тезисов:

Тезис первый: «УМЕСТНОСТЬ АРХИТЕКТУРЫ»
Уместность означает соответствие месту, его свойствам и характеристикам. В то же время нельзя не замечать, что значение и смысл понятия «место» на наших глазах постоянно умаляется и размывается, то есть чем дальше, тем больше мы находимся как бы не здесь, как бы не в этом месте.

С одной стороны, это является результатом возросшей мобильности – мы посетили, увидели, полюбили огромное количество мест в мире и нам теперь трудно оставаться приверженным только одному-единственному, даже если это место является нашей так называемой «малой Родиной».

С другой стороны, благодаря смартфонам и прочим умным игрушкам-гаджетам и девайсам, которые теперь с нами всегда и всюду, мы находимся в данном конкретном месте, здесь, только физически, на самом же деле, глядя в экраны смартфонов, мы далеко – совсем в других географических точках и других ситуациях.[2]

То есть теперь, в связи с цифровизацией, гаджетизацией и прочей телефонизацией, качества и свойства места пребывания, из которого мы выходим в космос, кроме как удобства сидения или стояния, не имеют больше важного значения.

В связи с этим не будет неуместным затронуть еще одну актуальную тему: архитектура и дизайн.

Кто мы? Еще архитекторы или уже скорее дизайнеры, проектировщики совершенных объектов, включая дома, их оболочки или внутреннее обустройство?

Дизайн экстерриториален и космополитичен, нечувствителен к контексту. Дизайнерское изделие (про архитектуру так не скажешь) будет хорошо везде, если оно технически и эстетически совершенно. Дизайн глобален. Глобализм отчасти дитя дизайна.

Архитектор более локален, приземлен. Результат его труда, как правило, крепко стоит на земле. Хотя говорят и про архитектуру кораблей, и архитектуру (но не дизайн) каких-то институций, типа Евросоюза, совсем недавно еще были «архитекторы перестройки» и так далее.

Не углубляясь в подобные рассуждения, думаю, что можно более-менее определенно отнести дизайн, и все, что с ним связано, к явлениям глобальным и скорее встроенным во временной контекст – своевременным, актуальным. А архитектурой будем называть то, что УМЕСТНО для конкретного места, встроено в него, соответствует его духу (genius loci), вкусу, запаху, истории...

Тезис второй: «ВСЕ УЖЕ ЕСТЬ»
То есть не надо ничего придумывать, надо только учиться видеть то, что уже есть, что уже давно или даже всегда присутствует: в виде исторических следов границ землевладений, старых улиц или дорог, засыпанных речек и оврагов, заброшенных промышленных территорий и ж/д путей («веток»), которыми были опутаны, расчерчены большие города в первой половине ХХ века – все это уже есть или уже было и мимо этого не пройдет внимательный городской исследователь.

Такие «открытия» не что иное, как видение уже известного в новом ракурсе или новое прочтение существующих контекстов в свете «вновь выявленных обстоятельств». Известный дурной пример глупого или злостного придумывания того, «чего никогда не было» – присоединение в 2011 году новых территорий к Москве, вместо поиска резервов и ресурсов для дальнейшего развития в самом городе. Тогда умными проектировщиками было предложено переосмысление существующих бросовых территорий в городе (recycling), неэффективно используемых промышленных, а также прилегающих к реке и железным дорогам, земель – так называемый «забытый город». Это вторичное освоение, переработка городской субстанции с изменением смыслов и функций, процесс естественный и неизбежный (Лизин пруд – Тюфелева Роща – АМО – ЗИС – ЗИЛ – Зиларт…).

Проблема только в том, как мы относимся к остаткам или следам предыдущего использования – с любопытством, с брезгливостью или с уважением. Это тест на нашу культурность и поэтому снос пятиэтажек в рамках так называемой реновации – проблема отнюдь не только архитектурная.

И, наконец, тезис, который я называю: «НЕ ТАК»
Это когда делают не так как все и не как сейчас здесь принято. Не вместе, не в унисон, а по-своему, своим голосом. То есть стараться быть не только внутри процесса, но и вне его, немного со стороны – тогда и будет больше шансов увидеть, откуда и куда идет движение.

Искусство, очевидно, в том, чтобы оптимально чередовать положение внутри и вне процесса.

Положение «не так», не вместе со всеми, иначе, с иного ракурса, как бы со стороны, может давать возможность больше и дальше видеть и даже предвидеть будущее.

Ведь архитектура всегда про будущее. От момента проектирования до реализации его всегда есть временной промежуток – месяц, год, десятилетия, века... Проектирование – это проброс в будущее. Поэтому одна из задач архитектуры и архитекторов, создание не только уместных объектов. Но также и задача давать картину, образ будущего. Но сейчас этим, к сожалению, занимаются люди по призванию или по специальности являющиеся скорее охранителями, или просто «охранниками» уже существующего от будущего, в котором они видят только угрозы и вызовы. И экономисты, считающие, во что обойдутся ответы на эти вызовы, и юристы, которые обеспечивают необходимое всему этому юридическое сопровождение.
 
[1]«Жоской» называлась особым образом скомканная бумажка, которую следовало подбрасывать, перекидывая партнерам по игре.
[2] В отличие от архаических средств связи – телефонов и ТВ, которые были стационарно привязаны к конкретной точке, например, в коммунальной квартире телефон висел на стене, правда, позже появился длинный шнур и стало возможным передвигаться в пространстве, но только на длину шнура. У телевизора также было определенное место в комнате напротив дивана.

11 Января 2019

Похожие статьи
Казус Нового
Для крупного жилого района DNS City был разработан мастер-план, но с началом реализации его произвольно переформатировали, заменили на внешне похожий, однако другой. Так бывает, но всякий раз обидно. С разрешения автора перепубликовываем пост Марии Элькиной.
«Рынок неистово хочет общаться»
Арх Москва уже много лет – не только выставка, но и форум, а в этом году количество разговоров рекордное – 200. Человек, который уже пять лет успешно управляет потоком суждений и амбиций – программный директор деловой программы выставки Оксана Надыкто – проанализировала свой опыт для наших читателей. Строго рекомендовано всем, кто хочет быть «спикером Арх Москвы». А таких все больше... Так что и конкуренция растет.
Опровержение и сравнение: конкурс красноярского театра
Начали писать опровержение – ошиблись, при рассказе о проекте Wowhaus, который занял 1 место, с оценкой объема сохраняемых конструкций, из-за недостатка презентационных материалов – а к опровержению добавилось сравнение с другими призерами, и другие проекты большинства финалистов. Так что получился обзор всего конкурса. Тут, помимо разбора сохраняемых разными авторами частей, можно рассмотреть проекты бюро ASADOV, ПИ «Арена» и «Четвертого измерения». Два последних старое здание не сохраняют.
ЛДМ: быть или не быть?
В преддверии петербургского Совета по сохранению наследия в редакцию Архи.ру пришла статья-апология, написанная в защиту Ленинградского дворца молодежи, которому вместо включения в Перечень выявленных памятников грозит снос. Благодарим автора Алину Заляеву и публикуем материал полностью.
Пользы не сулит, но выглядит безвредно
Мы попросили Марию Элькину, одного из авторов обнародованного в августе 2020 года письма с критикой законопроекта об архитектурной деятельности, прокомментировать новую критику текста закона, вынесенного на обсуждение 19 января. Вывод – законопроект безвреден, но архитектуру надо выводить из 44 и 223 ФЗ.
Буян и суд
Новость об отмене парка Тучков буян уже неделю занимает умы петербуржцев. В отсутствие каких-либо серьезных подробностей, мы поговорили о ситуации с архитекторами парка и судебного квартала: Никитой Явейном и Евгением Герасимовым.
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: Европа и отказ от формы
Рассматривая тематические павильоны и павильоны европейских стран, Григорий Ревзин приходит к выводу, что «передовые страны показывают, что архитектура это вчерашний день», главная тенденция состоит в отсутствии формы: «произведение это процесс, лучшая вещь – тусовка вокруг ничего».
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: «страны с проблематичной...
Продолжаем публиковать тексты Григория Ревзина об ЭКСПО 2020. В следующий сюжет попали очень разные павильоны от Белоруссии до Израиля, и даже Сингапур с Бразилией тоже здесь. Особняком стоит Польша: ее автор считает «играющей в первой лиге».
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: арабские страны
Серия постов Григория Ревзина об ЭКСПО 2020 на fb превратилась в пространный, остроумный и увлекательный рассказ об архитектуре многих павильонов. С разрешения автора публикуем эти тексты, в первом обзоре – выставка как ярмарка для чиновников и павильоны стран арабского мира.
Помпиду наизнанку
Ренцо Пьяно и ГЭС-2 уже сравнивали с Аристотелем Фиораванти и Успенским собором. И правда, она тоже поражает высотой и светлостию, но в конечном счете оказывается самой богатой коллекцией узнаваемых мотивов стартового шедевра Ренцо Пьяно и Ричарда Роджерса, Центра Жоржа Помпиду в Париже. Мотивы вплавлены в сетку шуховских конструкций, покрашенных в белый цвет, и выстраивают диалог между 1910, 1971 и 2021 годом, построенный на не лишенных плакатности отсылок к главному шедевру. Базиликальное пространство бывшей электростанции десакрализуется практически как сам музей согласно концепции Терезы Мавики.
Спасение Саут-стрит глазами Дениз Скотт Браун
Любое радикальное вмешательство в городскую ткань всегда вызывает споры. Джереми Эрик Тененбаум – директор по маркетингу компании VSBA Architects & Planners, писатель, художник, преподаватель, а также куратор выставки Дениз Скотт Браун «Wayward Eye» на Венецианской биеннале – об истории масштабного проекта реконструкции Филадельфии, социальной ответственности архитектора, балансе интересов и праве жителей на свое место в городе.
Победа прагматиков? Хроники уничтожения НИИТИАГа
НИИ теории и истории архитектуры и градостроительства сопротивляется реорганизации уже почти полгода. Сейчас, в августе, институт, похоже, почти погиб. В недавнем письме президенту РФ ученые просят перенести Институт из безразличного к фундаментальной науке Минстроя в ведение Минобрнауки, а дирекция говорит о решимости защищать коллектив до конца. Причем в «обстановке, приближенной к боевой» в институте продолжает идти научная работа: проводят конференции, готовят сборники, пишут статьи и монографии.
Есть ли места на Олимпе? Сексизм и «звездность» в архитектуре
«Есть ли места на Олимпе? Сексизм и «звездность» в архитектуре» Дениз Скотт Браун – это результат личного исследования вопросов авторства, иерархической и гендерной структуры профессии архитектора. Написанная в 1975 году, статья увидела свет лишь в 1989, когда был издан сборник "Architecture: a place for women". С разрешения автора мы публикуем статью, впервые переведенную на русский язык.
ВХУТЕМАС versus БАУХАУС
Дмитрий Хмельницкий о причудах историографии советской архитектуры, о роли ВХУТЕМАСа и БАУХАУСа в формировании советского послевоенного модернизма.
Еще одна история
Рассказ Феликса Новикова о проектировании и строительстве ДК Тракторостроителей в Чебоксарах, не вполне завершенном в девяностые годы. Теперь, когда рядом, в парке построено новое здание кадетского училища, автор предлагает вернуться в идее размещения монументальной композиции на фасадах ДК.
Арки, ворота, окна, проемы, пустоты, дырки
В архитектуре АБ «Остоженка», особенно в крупных комплексах, значительную роль играют арки, организующие пространство и массу: часто большие, многоэтажные. В публикуемой статье Александр Скокан размышляет о роли и смысле масштабных цезур, проемов и арок.
Вавилонская башня культуры?
Реконструкция ГЭС-2 для Фонда V-A-C по замыслу Ренцо Пьяно в центре Москвы – яркий пример глобальной архитектуры, льстящей заказчику, но избежать воздействия сложного контекста этот проект все же не может.
WAF 2019: в ожидании финала
Говорим c авторами проектов, вышедших в финал премии WAF: об их взгляде на фестиваль, о проектах и вероятных способах презентации.
Технологии и материалы
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сияние праздника: как украсить загородный дом. Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Сейчас на главной
Найди свою школу
Бюро Gradolí & Sanz Arquitectes спроектировало и построило для работающей по системе Монтессори школы Imagine под Валенсией здание, которое служит для учащихся наглядным пособием.
Ковчег в заповеднике
Проект апарт-отеля мастерской Ильи Гринберга для Куршской косы – одновременно архитектурная капитуляция, как называют ее авторы, и осознанный выбор. Подход, вероятно, оценил бы Джон Рёскин, для которого в архитектуре была важна честность: здание не притворяется маленьким, не стремится раствориться или мимикрировать, но заявляет о себе с достоинством. Приняв данность ТЭПов и экономической модели, оно не увязает в рефлексии и демонстрирует сильные стороны. Подробную историю формообразования рассказывает главный архитектор проекта Илья Гринберг.
Pro forma
Появились фотографии реализованной в Черняховске вискикурни архитекторов TOTEMENT / PAPER – объекта, продолжающего их же Музей коньяка. Из простого, в общем-то, технически промышленного, объема и пространства, архитекторы сделали целый театр, насыщенный впечатлениями. Смотрим. Всем советуем экскурсию на вроде бы завод, а на самом деле – эксперимент по театрализации темы приготовления крепких напитков. И не только ее, а и «чистого искусства», способного развиваться где угодно.
Исток, гнездо и колос
В конце прошлого года бюро ASADOV подвело итоги конкурса на лучший семейный клуб, который проводило при поддержке Союза архитекторов России. Принять участие в нем могли молодые архитекторы и студенты профильных вузов. С запозданием, но знакомим с победителями конкурса.
Жизнь в замке
Амалия Тавелла и ее бюро превратили замок среди виноградников Прованса в выставочное пространство, дополненное дюжиной гостиничных номеров.
Вишневая фабрика
Мастерская PROJECTLIFE разработала проект реконструкции дома культуры в городе Уварово для размещения производства энергосберегающих полиуретановых изделий. Смену функции архитекторы маркируют более динамичной композицией, соответствующей технологии перепланировкой, а также кирпичной облицовкой. Также проект предполагает использование принципов устойчивого строительства.
Крути педали
Первый участок ВЕЛО1 – маршрута между Москвой и Петербургом – соединяет города Дубна и Яхрома. Благоустройством трассы занималось бюро EASYBUREAU совместно с АНО «Вело1»: с помощью ландшафтного дизайна дорожка вписана в разнообразные пейзажи, а по пути следования появились деревянные настилы, площадки для отдыха, пункты проката и ремонта.
MADA 2025: итоги премии MosBuild для молодых архитекторов...
В начале апреля на выставке MosBuild 2025 подвели итоги премии для молодых архитекторов и дизайнеров MosBuild Architecture & Design Awards. Номинаций в этом году было семь: шесть традиционных и одна новая – от бизнес-сообщества MosBuild Connect. Рассказываем о победителях.
Славянский мотив
По проекту бюро «Лепо» в Старом Осколе открылась пекарня, которая оживила советский микрорайон: за стенами обычного торгового павильона скрывается интерьер с декоративными подзорами, мозаичными стенами и сочным терракотовым цветом.
Сечение по Краснодару
Стали известны лауреаты смотра-конкурса «Золотое сечение 2025». Гран-при достался тренировочной базе футбольного клуба «Краснодар» Максима Рымаря. Публикуем полный список награжденных.
Арт-мельница
Историческая автоматическая мельница в чешском Пардубице претерпела сложную, многосоставную реставрацию усилиями бюро TRANSAT и Prokš Přikryl, став в итоге важным художественным центром.
Приморская волна
Градсовет Петербурга рассмотрел проект санаторного комплекса в Солнечном, представленный руководителем бюро «А.Лен» Сергеем Орешкиным. Экспертам понравилась архитектура, но большие сомнения вызвала среда, которая намекает на вероятность апартаментов: дисперсная застройка, небольшое количество парковочных мест и отсутствие крытого бассейна плохо сочетаются с типологией комплекса.
Арка и треугольник
Новый бизнес-центр Stone Мневники от Kleinewelt Architekten, для того же заказчика, что и на Ходынке, в чем-то перекликается с проектами для нее. Но не во всем. В Мневниках больше углов, и сами авторы говорят, что проект построен на контрасте. Действительно, если в первой очереди присутствуют намеки на классику, хотя и очень легкие – ну, хотя бы те же арки, и просто, и перевернутые, то есть ее прообразом можно считать восьмидесятые; то во второй очереди в роли отдаленного прообраза модернизм семидесятых. Их объединяет калейдоскоп не лишенного дерзости благоустройства из лучей и треугольников.
Вторая итерация
Градсовет Петербурга повторно рассмотрел проект дома, который повлияет на панорамы Большой Невки. Бюро «А2» прислушлось к рекомендациям и поработало с ритмом, торцами и верхним террасированным уровнем. Эксперты поддержали улучшения и признали проект удачным.
Парящие ступени
В поместье в горах на юге Китая появились два павильона по проекту бюро DoDesign: они вдохновлены типичными для этой местности огромными камнями.
Солнечный дуплекс
Небольшой отель в Солнечногорске, рассчитанный на автономное размещение двух компаний, построен по проекту DO buro. В сценарий здания заложена как возможность уединения, так и совместного времяпрепровождения: у каждого жилого модуля свой двор и гостиная с панорамным окном, а объединяет их терраса, которую можно использовать в качестве дополнительной площадки для отдыха.
Домашняя триада
Дом по проекту Neogenesis+Studi0261 в Сурате на западе Индии состоит из трех почти одинаковых и независимых секций: здесь с удобством разместились несколько поколений одной семьи.
Тень от франжипани
Ресторан, построенный по проекту бюро Максима Цыбина Overhead на острове Бали, простыми и крупными формами подсвечивает колоритный контекст: на фоне белых и бетонных поверхностей ярче проступает разнообразие растительности, самобытность придомовых храмов и детали окружающих зданий.
Убежище архитектора
Собственный дом архитекторов студии Quatrobase в Московской области изобретателен и включает множество нестандартных решений: двусветную гостиную при каркасной технологии строительства, темный фасад и контрастные окна, а также целый ряд интерьерных и технических находок.
Фабрика здоровья
Работая над проектом оздоровительно-туристического комплекса на берегу Енисея, архитекторы ПТАМ Виссарионова поставили перед собой задачу создать оздоровительные пространства, усиливающие пользу воздействия природы и медицинских процедур на тело и душу. Объемно-пространственные нацелены стимулировать взаимодействие гостей с ландшафтом и друг с другом.
Рыночный куб
MVRDV предложили для тайваньского города Чжубэй новую, максимально гибкую типологию рыночной постройки, применив свой излюбленный прием штабелирования этажей и функций.
Дом над соснами
Дом на юго-западе Франции по проекту Maud Caubet Architectes приподнят над землей, чтобы владельцы могли любоваться кронами сосен.
Механика цветения стеклянного леса
Комплекс апартаментов Саввинская 27 от Level, строительство которого сейчас уже подходит к концу на вытянутом вдоль реки протяженном участке рядом с Новодевичьим монастырем, – обладает очень смелой для Москвы пластикой. Визуально он похож на результат работы стеклодува в соавторстве со скульптором, этакие стеклянно-бетонные джунгли, ритмизованные, но растущие энергично и живописно. Воплотить такую идею – не так-то просто. Рассказываем о концепции ODA и о методах, использованных архитекторами компании АПЕКС для ее реализации. Показываем узлы.
Третья пространственная
Профессор МАРХИ Максим Полещук написал книгу об инновациях. Она выйдет в свет в мае 2025, а пока показываем расширенную авторскую аннотацию. Там сказано, что книге есть разгадка освобождения архитектуры от «плена традиционных институтов: заказчик – подрядчик, проектировщик – строитель, чиновник – девелопер».
Античность и недвижимость
Бюро OMA выиграло конкурс на проект реконструкции футбольного стадиона «Сельман Стермаси» в Тиране: вокруг модернизированной арены появятся жилье, офисы и гостиница.
Между действительным и виртуальным
Интерьер бутика Nude Story на Кузнецком Мосту, реализованный по проекту Романа Гуляева и Марии Цахариас, может показаться очень уж модным: очищенный кирпич, обилие медиа-экранов. Но он освежает и даже завораживает парадоксами, начиная от обилия медиа-экранов в историческом интерьере и заканчивая «фрагментами» каннелированных колонн травянистого цвета.
Благоустройство глазами студентов
В начале марта в Минстрое России подвели итоги Национального студенческого конкурса «Благоустрой!» Были определены победители в шести номинациях, а также обладатель гран-при конкурса в миллион рублей. Рассказываем о проектах-победителях.