English version

Архитектор об архитектуре и архитекторах

Тезисное изложение лекции Александра Скокана. Авторский подзаголовок – субъективная попытка рассказать о профессиональных проблемах.

Почему я архитектор?
Тому были семейные предпосылки. Прадед мой, Петр Иванович Макушин, меценат, общественный деятель и просветитель Сибири, основавший первое книжное издательство в Томске с филиалом в Иркутске, открывший книжные магазины и первую бесплатную библиотеку, в 1916 году на свои деньги построил в городе Томске «Дом Науки» для народного университета.

Сын сельского дьячка, сам получивший образование в Духовной Академии Петербурга, он реализовал этот свой замысел в лучших архитектурных традициях: организовал конкурс на проект постройки, который выиграл, тогда еще молодой и неизвестный, архитектор А.Д. Крячков.

Возможно, это событие повлияло на выбор профессии для его внука-архитектора Петра Ивановича Скокана, ставшего одним из учеников школы-мастерской И.В. Жолтовского.

П.И. Скокан, мой дядя – известный в свое время человек разнообразных дарований и огромного обаяния, в свою очередь, не мог не повлиять на мой профессиональный выбор. Впоследствии оказалось, что практически все члены моей семьи (дети, племянники, их жены) – архитекторы. Надеюсь, что внуков удастся уберечь от этого соблазна.

В МАРХИ 1960-х моими учителями были известные авангардисты 1920–1930-х годов М.А. Туркус и В.Ф. Кринский, в соседних группах преподавали М.О. Барщ и М.И. Синявский. В коридоре института, прервав на минуту порочно-популярную тогда игру в «жоску»[1], нужно было посторониться, пропуская Г.Б. Бархина, автора «Известий», одного из лучших домов в Москве ХХ века, который шел на занятия с огромными книгами подмышкой. А сын Григория Борисовича, Борис Григорьевич Бархин был руководителем нашей группы. Именно он привил нам первичные профессиональные навыки или, проще говоря, научил работать.

После окончания института в 1966 году меня «по распределению» направили в Моспроект-2. Студенческая романтика сменилась скучной реальностью. В мастерской, где я работал, проектировали, в основном, жилые дома для ХОЗУ ЦК, которые по тем временам можно было смело назвать «элитным» жильем. Сил, энергии и энтузиазма было в молодом архитектурном организме много, а государственная служба не позволяла в полной мере реализовывать свои амбиции, поэтому, когда меня пригласили участвовать в работе группы НЭР, я с радостью согласился – честь была большая оказаться рядом с Алексеем Гутновым, Ильей Лежавой, Андреем Бабуровым и другими легендарными личностями. Именно тогда я приобрел навык работы в команде, очень полезный для дальнейшей профессиональной деятельности – теперь, когда успешная работа – это обязательно слаженная работа в команде, где роли ясно и четко распределены, и, кроме того, всех участников связывают взаимные симпатии и дружеские, а не только профессиональные отношения.

Надо понимать, что в 1960-е годы источников информации, кроме официальных, практически не существовало, и поэтому так важно и необходимо было ОБЩЕНИЕ. Общаясь, мы обменивались своими субъективными суждениями и знаниями. Например, мой друг Андрей Бабуров заметил, а я запомнил, что фортепианные произведения Скрябина, нужно слушать только в исполнении Владимира Софроницкого. Именно в том подвале можно было поговорить о новом романе Фолкнера или Макса Фриша, именно там я впервые познакомился с джазовыми композициями в аранжировке Gil Evans и там же было сделано много других «открытий» и получено знаний.

Как только срок обязательной работы «по распределению» закончился, я поступил в аспирантуру ВНИиТИА. Моим научным руководителем был Андрей Владимирович Иконников – достойнейший ученый муж и теоретик архитектуры. И опять мне повезло – в интеллектуальном эпицентре Института, курилке под лестницей, в течение двух лет раз в неделю (в обязательный присутственный день для аспирантов) я слушал Андрея Леонидова (сына Ивана Леонидова), Александра Раппапорта, моих друзей Андрея Бокова и Владимира Юдинцева. А еще в то время в институте работали такие корифеи, как С.О. Хан-Магомедов, А.В. Опполовников и Н.Ф. Гуляницкий.

Через несколько лет Владимир Юдинцев и я снова оказались вместе. На этот раз в отделе перспективных исследований НИ и ПИ Генплана, который спустя некоторое время возглавил Алексей Гутнов. Благодаря организаторским и прочим талантам Гутнова мы имели как бы особый статус и занимались только тем, что нас интересовало и казалось нам по-настоящему важным, самостоятельно придумывая темы для исследований и проектов.

Главным стимулом нашей деятельности было «опрокинуть» действовавший в то время Генплан, деливший город на несколько, семь или восемь, самостоятельных городов – планировочных зон, со своими центрами. Главный идеолог того Генплана Матвеев Симон Матвеевич, припираемый в дискуссиях нами к стенке, выворачивался от нас ответом, что «плохой Генплан лучше, чем никакого Генплана». Это стремление сделать все «НЕ ТАК», увидеть по-другому, по-своему, в своем ракурсе позволила нашей команде сделать множество открытий и направлений, по которым в дальнейшем шла работа.

Мы предлагали рассматривать город в контексте сложной системы агломерационных связей, чему тогда, как, впрочем, во многом и сейчас, препятствовали административные препоны, отделяющие город от окружающих его территорий, именуемых областью. Также мы говорили, что городу нужна полицентрическая структура деловых многофункциональных центров, располагавшихся на транспортных узлах (по-нынешнему ТПУ), вместо одного, намечавшегося тогда, так называемого «Сити». Тогда же было открыто еще одно важное и оказавшееся перспективным направление – работа с историческим городом и его средой, не соответствовавшей никаким действовавшим нормативам. «Открывая» этот знакомый по жизни, но незнакомый профессионально город, свои исследования мы начали с исторического, морфологического, функционального и даже попыток социального анализа. Проблемы города были увидены как бы с иных, новых точек зрения.

Тогда, в 1980-е, архитекторы, хотя и работали много, но жили бедно, а их друзья-художники: живописцы, графики, скульпторы, монументалисты (оформители), если у них были заказы, зарабатывали прилично. Поэтому архитекторов так привлекала работа в Художественных комбинатах, где они вступали в творческий симбиоз с художниками. Совместно создавались экспозиции музеев, выставок, делалось оформление театров, клубов, промышленных зданий.

Сотрудничество с художниками это очень хорошая профессиональная школа, опыт свободной интуитивной деятельности, без архитекторской запрограммированности.

Здесь моими учителями были: скульптор Николай Никогосян, семейство скульпторов Рукавишниковых и, наконец, монументалист и живописец Иван Лубенников, с которым мы сделали несколько очень важных работ-экспозицию советского раздела мемориального музея Освенцим, ХVII Молодежную, выставку общества «Мемориал», несколько конкурсов, а также еще много чего.

Из великих учителей нельзя не упомянуть Л.Н. Павлова, с которым мне посчастливилось почти месяц работать в Ваймаре ( Баухаус) в 1978 году в рамках международного проектного семинара. Ясность, четкость и выразительность его архитектурных жестов, беседы с ним и вообще, обаяние Мастера произвели на меня большое впечатление.

И, наконец, 30 лет назад, в 1989 году, проект на реконструкцию района Остоженка породил и образовал наше архитектурное бюро, впоследствии получившее название АБ Остоженка.

Здесь и пригодился мне весь, накопленный прежде, профессиональный опыт, а также опыт работы в дружной команде единомышленников.

Работа в исторической среде, после опыта работы в Генплане с территориями Замоскворечья, Столешниковом, Покровкой и др. была привычна и понятна. Пригодились парцеллы, открытые еще в работе над Столешниковым переулком – новая застройка стала легко вписываться в историческую среду при соблюдении этих исторических линий. Работа на Остоженке это также и колоссальный опыт работы с робкими поначалу заказчиками и девелоперами, которые вежливо спрашивали: «сколько здесь можно построить квадратных метров?», и общение с нарождавшимся тогда классом чиновников, многие из которых еще недавно были братьями-архитекторами.

Был у меня очень интересный опыт работы с иностранными архитекторами: финнами, итальянцами, англичанами, турками, югославами (была такая страна Югославия!), голландцами, французами.

С 2003 года наступило время больших международных конкурсов, в которых участвовало наше Бюро.

Это конкурс на Мариинский театр в Санкт-Петербурге, конкурс «Большая Москва» (2012 год), конкурс Москва-река. Последние два конкурса мы делали совместно с французскими коллегами (бюро Ив Лион). Опять были сделаны очень важные для нас и для нашего города открытия – железная дорога, река, 100 городов и 140 рек). Нашими партнерами в конкурсах были также географы, транспортники, социологи и историк-архитектор Андрей Балдин.

Не подводя никаких итогов, не претендуя на открытие окончательных истин, и заканчивая этот разговор об архитектуре и архитекторах, хотел бы попытаться сформулировать несколько, кажущихся для меня, важными тезисов:

Тезис первый: «УМЕСТНОСТЬ АРХИТЕКТУРЫ»
Уместность означает соответствие месту, его свойствам и характеристикам. В то же время нельзя не замечать, что значение и смысл понятия «место» на наших глазах постоянно умаляется и размывается, то есть чем дальше, тем больше мы находимся как бы не здесь, как бы не в этом месте.

С одной стороны, это является результатом возросшей мобильности – мы посетили, увидели, полюбили огромное количество мест в мире и нам теперь трудно оставаться приверженным только одному-единственному, даже если это место является нашей так называемой «малой Родиной».

С другой стороны, благодаря смартфонам и прочим умным игрушкам-гаджетам и девайсам, которые теперь с нами всегда и всюду, мы находимся в данном конкретном месте, здесь, только физически, на самом же деле, глядя в экраны смартфонов, мы далеко – совсем в других географических точках и других ситуациях.[2]

То есть теперь, в связи с цифровизацией, гаджетизацией и прочей телефонизацией, качества и свойства места пребывания, из которого мы выходим в космос, кроме как удобства сидения или стояния, не имеют больше важного значения.

В связи с этим не будет неуместным затронуть еще одну актуальную тему: архитектура и дизайн.

Кто мы? Еще архитекторы или уже скорее дизайнеры, проектировщики совершенных объектов, включая дома, их оболочки или внутреннее обустройство?

Дизайн экстерриториален и космополитичен, нечувствителен к контексту. Дизайнерское изделие (про архитектуру так не скажешь) будет хорошо везде, если оно технически и эстетически совершенно. Дизайн глобален. Глобализм отчасти дитя дизайна.

Архитектор более локален, приземлен. Результат его труда, как правило, крепко стоит на земле. Хотя говорят и про архитектуру кораблей, и архитектуру (но не дизайн) каких-то институций, типа Евросоюза, совсем недавно еще были «архитекторы перестройки» и так далее.

Не углубляясь в подобные рассуждения, думаю, что можно более-менее определенно отнести дизайн, и все, что с ним связано, к явлениям глобальным и скорее встроенным во временной контекст – своевременным, актуальным. А архитектурой будем называть то, что УМЕСТНО для конкретного места, встроено в него, соответствует его духу (genius loci), вкусу, запаху, истории...

Тезис второй: «ВСЕ УЖЕ ЕСТЬ»
То есть не надо ничего придумывать, надо только учиться видеть то, что уже есть, что уже давно или даже всегда присутствует: в виде исторических следов границ землевладений, старых улиц или дорог, засыпанных речек и оврагов, заброшенных промышленных территорий и ж/д путей («веток»), которыми были опутаны, расчерчены большие города в первой половине ХХ века – все это уже есть или уже было и мимо этого не пройдет внимательный городской исследователь.

Такие «открытия» не что иное, как видение уже известного в новом ракурсе или новое прочтение существующих контекстов в свете «вновь выявленных обстоятельств». Известный дурной пример глупого или злостного придумывания того, «чего никогда не было» – присоединение в 2011 году новых территорий к Москве, вместо поиска резервов и ресурсов для дальнейшего развития в самом городе. Тогда умными проектировщиками было предложено переосмысление существующих бросовых территорий в городе (recycling), неэффективно используемых промышленных, а также прилегающих к реке и железным дорогам, земель – так называемый «забытый город». Это вторичное освоение, переработка городской субстанции с изменением смыслов и функций, процесс естественный и неизбежный (Лизин пруд – Тюфелева Роща – АМО – ЗИС – ЗИЛ – Зиларт…).

Проблема только в том, как мы относимся к остаткам или следам предыдущего использования – с любопытством, с брезгливостью или с уважением. Это тест на нашу культурность и поэтому снос пятиэтажек в рамках так называемой реновации – проблема отнюдь не только архитектурная.

И, наконец, тезис, который я называю: «НЕ ТАК»
Это когда делают не так как все и не как сейчас здесь принято. Не вместе, не в унисон, а по-своему, своим голосом. То есть стараться быть не только внутри процесса, но и вне его, немного со стороны – тогда и будет больше шансов увидеть, откуда и куда идет движение.

Искусство, очевидно, в том, чтобы оптимально чередовать положение внутри и вне процесса.

Положение «не так», не вместе со всеми, иначе, с иного ракурса, как бы со стороны, может давать возможность больше и дальше видеть и даже предвидеть будущее.

Ведь архитектура всегда про будущее. От момента проектирования до реализации его всегда есть временной промежуток – месяц, год, десятилетия, века... Проектирование – это проброс в будущее. Поэтому одна из задач архитектуры и архитекторов, создание не только уместных объектов. Но также и задача давать картину, образ будущего. Но сейчас этим, к сожалению, занимаются люди по призванию или по специальности являющиеся скорее охранителями, или просто «охранниками» уже существующего от будущего, в котором они видят только угрозы и вызовы. И экономисты, считающие, во что обойдутся ответы на эти вызовы, и юристы, которые обеспечивают необходимое всему этому юридическое сопровождение.
 
[1]«Жоской» называлась особым образом скомканная бумажка, которую следовало подбрасывать, перекидывая партнерам по игре.
[2] В отличие от архаических средств связи – телефонов и ТВ, которые были стационарно привязаны к конкретной точке, например, в коммунальной квартире телефон висел на стене, правда, позже появился длинный шнур и стало возможным передвигаться в пространстве, но только на длину шнура. У телевизора также было определенное место в комнате напротив дивана.

11 Января 2019

Похожие статьи
Казус Нового
Для крупного жилого района DNS City был разработан мастер-план, но с началом реализации его произвольно переформатировали, заменили на внешне похожий, однако другой. Так бывает, но всякий раз обидно. С разрешения автора перепубликовываем пост Марии Элькиной.
«Рынок неистово хочет общаться»
Арх Москва уже много лет – не только выставка, но и форум, а в этом году количество разговоров рекордное – 200. Человек, который уже пять лет успешно управляет потоком суждений и амбиций – программный директор деловой программы выставки Оксана Надыкто – проанализировала свой опыт для наших читателей. Строго рекомендовано всем, кто хочет быть «спикером Арх Москвы». А таких все больше... Так что и конкуренция растет.
Опровержение и сравнение: конкурс красноярского театра
Начали писать опровержение – ошиблись, при рассказе о проекте Wowhaus, который занял 1 место, с оценкой объема сохраняемых конструкций, из-за недостатка презентационных материалов – а к опровержению добавилось сравнение с другими призерами, и другие проекты большинства финалистов. Так что получился обзор всего конкурса. Тут, помимо разбора сохраняемых разными авторами частей, можно рассмотреть проекты бюро ASADOV, ПИ «Арена» и «Четвертого измерения». Два последних старое здание не сохраняют.
ЛДМ: быть или не быть?
В преддверии петербургского Совета по сохранению наследия в редакцию Архи.ру пришла статья-апология, написанная в защиту Ленинградского дворца молодежи, которому вместо включения в Перечень выявленных памятников грозит снос. Благодарим автора Алину Заляеву и публикуем материал полностью.
Пользы не сулит, но выглядит безвредно
Мы попросили Марию Элькину, одного из авторов обнародованного в августе 2020 года письма с критикой законопроекта об архитектурной деятельности, прокомментировать новую критику текста закона, вынесенного на обсуждение 19 января. Вывод – законопроект безвреден, но архитектуру надо выводить из 44 и 223 ФЗ.
Буян и суд
Новость об отмене парка Тучков буян уже неделю занимает умы петербуржцев. В отсутствие каких-либо серьезных подробностей, мы поговорили о ситуации с архитекторами парка и судебного квартала: Никитой Явейном и Евгением Герасимовым.
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: Европа и отказ от формы
Рассматривая тематические павильоны и павильоны европейских стран, Григорий Ревзин приходит к выводу, что «передовые страны показывают, что архитектура это вчерашний день», главная тенденция состоит в отсутствии формы: «произведение это процесс, лучшая вещь – тусовка вокруг ничего».
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: «страны с проблематичной...
Продолжаем публиковать тексты Григория Ревзина об ЭКСПО 2020. В следующий сюжет попали очень разные павильоны от Белоруссии до Израиля, и даже Сингапур с Бразилией тоже здесь. Особняком стоит Польша: ее автор считает «играющей в первой лиге».
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: арабские страны
Серия постов Григория Ревзина об ЭКСПО 2020 на fb превратилась в пространный, остроумный и увлекательный рассказ об архитектуре многих павильонов. С разрешения автора публикуем эти тексты, в первом обзоре – выставка как ярмарка для чиновников и павильоны стран арабского мира.
Помпиду наизнанку
Ренцо Пьяно и ГЭС-2 уже сравнивали с Аристотелем Фиораванти и Успенским собором. И правда, она тоже поражает высотой и светлостию, но в конечном счете оказывается самой богатой коллекцией узнаваемых мотивов стартового шедевра Ренцо Пьяно и Ричарда Роджерса, Центра Жоржа Помпиду в Париже. Мотивы вплавлены в сетку шуховских конструкций, покрашенных в белый цвет, и выстраивают диалог между 1910, 1971 и 2021 годом, построенный на не лишенных плакатности отсылок к главному шедевру. Базиликальное пространство бывшей электростанции десакрализуется практически как сам музей согласно концепции Терезы Мавики.
Спасение Саут-стрит глазами Дениз Скотт Браун
Любое радикальное вмешательство в городскую ткань всегда вызывает споры. Джереми Эрик Тененбаум – директор по маркетингу компании VSBA Architects & Planners, писатель, художник, преподаватель, а также куратор выставки Дениз Скотт Браун «Wayward Eye» на Венецианской биеннале – об истории масштабного проекта реконструкции Филадельфии, социальной ответственности архитектора, балансе интересов и праве жителей на свое место в городе.
Победа прагматиков? Хроники уничтожения НИИТИАГа
НИИ теории и истории архитектуры и градостроительства сопротивляется реорганизации уже почти полгода. Сейчас, в августе, институт, похоже, почти погиб. В недавнем письме президенту РФ ученые просят перенести Институт из безразличного к фундаментальной науке Минстроя в ведение Минобрнауки, а дирекция говорит о решимости защищать коллектив до конца. Причем в «обстановке, приближенной к боевой» в институте продолжает идти научная работа: проводят конференции, готовят сборники, пишут статьи и монографии.
Есть ли места на Олимпе? Сексизм и «звездность» в архитектуре
«Есть ли места на Олимпе? Сексизм и «звездность» в архитектуре» Дениз Скотт Браун – это результат личного исследования вопросов авторства, иерархической и гендерной структуры профессии архитектора. Написанная в 1975 году, статья увидела свет лишь в 1989, когда был издан сборник "Architecture: a place for women". С разрешения автора мы публикуем статью, впервые переведенную на русский язык.
ВХУТЕМАС versus БАУХАУС
Дмитрий Хмельницкий о причудах историографии советской архитектуры, о роли ВХУТЕМАСа и БАУХАУСа в формировании советского послевоенного модернизма.
Еще одна история
Рассказ Феликса Новикова о проектировании и строительстве ДК Тракторостроителей в Чебоксарах, не вполне завершенном в девяностые годы. Теперь, когда рядом, в парке построено новое здание кадетского училища, автор предлагает вернуться в идее размещения монументальной композиции на фасадах ДК.
Арки, ворота, окна, проемы, пустоты, дырки
В архитектуре АБ «Остоженка», особенно в крупных комплексах, значительную роль играют арки, организующие пространство и массу: часто большие, многоэтажные. В публикуемой статье Александр Скокан размышляет о роли и смысле масштабных цезур, проемов и арок.
Вавилонская башня культуры?
Реконструкция ГЭС-2 для Фонда V-A-C по замыслу Ренцо Пьяно в центре Москвы – яркий пример глобальной архитектуры, льстящей заказчику, но избежать воздействия сложного контекста этот проект все же не может.
WAF 2019: в ожидании финала
Говорим c авторами проектов, вышедших в финал премии WAF: об их взгляде на фестиваль, о проектах и вероятных способах презентации.
Технологии и материалы
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сейчас на главной
Продолжение памятника
Библиотека в немецком Брюле примыкает к отреставрированной исторической ратуше. Бюро JSWD, занимавшееся обоими проектами, подобрало для внешней отделки новой части особым образом обработанный кирпич песочного цвета, выложив им даже крыши.
Национальный музей: яркий
Рассматриваем проект Национального музея Бурятии в Улан-Удэ, который недавно прошел экспертизу. Сравниваем с музеями Жана Нувеля, пробуем выявить направление. Получается, что это направление здания-монеты, восходящее к домам-паровозам авангарда, но далеко от них ушедшее, на один из дальних полюсов современной культуры.
«Где трепещут осины…»
Дизайнеры бюро Archpoint переосмыслили интерьер ресторана Lesnoy в фудмолле «Депо» на Лесной улице в Москве для команды AgalarovRest и Future Group. Общая атмосфера и тематические элементы интерьера в сочетании с ироничными арт-объектами изобретательно переводят на язык дизайна ассоциативный ряд, рождающийся у любого человека, услышавшего название ресторана и одноименной улицы.
Соцсети на службе городского планирования
Социальные сети давно перестали быть только платформой для общения, но превратились в инструмент бизнеса, образования, маркетинга и даже развития городов. С их помощью можно находить точки роста и скрытый потенциал территорий. Яркий пример – исследование агентства Digital Guru о туристических возможностях Автозаводского района Тольятти.
Капля крови
На стенде Москвы на ПМЭФ был показан – в формате инсталляции – проект нового корпуса НИИ Скорой помощи имени Склифосовского, в просторечии Склиф. Изучаем, строим гипотезы и предположения, рассматриваем аналогии.
Пентхаусы и закомары
Проект жилого комплекса, подготовленный бюро ASADOV для делового квартала «Красная Роза», реагирует на соседство с памятниками XVII века: палатами Хамовного двора и Никольской церковью, а также на необходимость включить ценные фасады доходного дома в духе а-ля рюс. Архитекторы предложили разновысотные секции, фасады которых включают отсылки к элементам церковной архитектуры. Но мы различили и другие коннотации.
Памяти Леона Крие
Ушел из жизни Леон Крие – выдающийся люксембургский архитектор, градостроитель и мыслитель (7 апреля 1946 – 17 июня 2025).
На два укуса
В деловом центре Ванкувера построена жилая башня 1550 Alberni по проекту Кэнго Кумы. Она тактично отклоняется от красной линии, сохраняя важные городские виды.
Сны рыбака
Команда дизайн-бюро Finoarte разработала интерьер ресторана премиум-класса Barca, расположенного в районе Левашовского хлебозавода – нового культурно-делового пространства в Санкт-Петербурге.
ГЭС на Нерли
Бюро amor в соавторстве с датчанами из Mette Lange Architects приспособило бывшую гидроэлектростанцию под Суздалем для летней площадки проекта МИРА центр, сохранив элегическое настроение руины. Новую кровлю, которая защищает уцелевшие кирпичные стены, держит независимая металлическая конструкция, а в отделке используются простые материалы – сосна и фанера. Конструктивные решения выполнены при участии мастерской деревянной архитектуры Евгения Макаренко.
Архитектурное наследие 2025: итоги
В начале июня в Рязани прошел Всероссийский фестиваль «Архитектурное наследие». Фестиваль включал деловую, экспозиционную и конкурсную программы. Были подведены итоги четырех смотров-конкурсов и конкурса на лучшее печатное издание об архитектурном наследии. Рассказываем о победителях.
Сплетение нитей
V Триеннале текстильного искусства и современного гобелена проходит в Хлебном доме музея-заповедника «Царицыно». Работая над дизайном экспозиции, бюро PSCulture вдохновлялось наследием художницы по текстилю Гунты Штельцль, которая сделала ткацкую мастерскую востребованным отделением Баухауса.
На Марс летит Франциск Ассизский
Кураторская экспозиция XIX Венецианской архитектурной биеннале дает ощущение, что мир вот-вот шагнет в новую эпоху, и даже есть надежда, что это будут не темные века. Предлагаем обзор идей и концепций, которые могут изменить нашу реальность до неузнаваемости: декарбонизирующие города, построенные для человека и других видов, орбитальные теплицы, биопатина и бикерамика, растительные архивы – все это очень близко.
Слобода 2.0
Мастерская sp architect разработала для малоэтажного жилого района Мурома концепцию застройки, которая включает такие типологии как «изба», «амбар» и «башня». Разновысотные дома формируют пять кварталов с приватными двориками и палисадниками, а скатные кровли и кирпич дополняют образ уютного городка.
Городок-сороконожка
Лицейский городок, спроектированный архитекторами ATRIUM на берегу заповедного озера орнитологического заповедника Имеретинской низменности, – новый и ответственный для авторов опыт работы с образовательным объектом: это не просто школа, а Президентский лицей для всестороннего развития одаренных детей на 2500 учеников от 3-летнего возраста до старшей школы, и новый общественный центр для всей территории Сириус. Разбираемся в структуре и архитектуре «лицейского городка».
Московский K-pop
Магазин корейской косметики Hollyshop от Sinitsa Buro предлагает посетителям окунуться не только в широкий ассортимент средств для здоровья и красоты, но и в K-pop эстетику, слегка адаптированную с учетом московских трендов.
«Коллизии модернизма и ориентализма»
К выходу в издательской программе Музея «Гараж» книги о Ташкенте, уже 4-м справочнике-путеводителе из серии о советском модернизме, мы поговорили с его авторами, Борисом Чуховичем, Ольгой Казаковой и Ольгой Алексеенко, о проделанной ими работе, впечатлениях и размышлениях.
В поисках стиля: паттерны и гибриды
Специально для Арх Москвы под кураторством Ильи Мукосея и по методике Марата Невлютова и Елены Борисовой студенты первых курсов МАРШ провели исследование «нового московского стиля». Результатом стала группа иконок – узнаваемых признаков, карта их распространенности и два вывода. Во-первых, ни один из выявленных признаков ни в одной постройке не встречается по одиночке, а только в «гибридах». Во-вторых, пользоваться суммой представленных наблюдений как готовым «определителем» нельзя, а вот началом для дискуссии она может стать. Публикуем исследование. Заодно призываем к началу дискуссии. Что он все-таки такое, новый московский стиль? И стиль ли?
Эллипс на арках
Бюро Matveev_archgroup получило почетное упоминание в конкурсе на гастрономический и культурный центр во Флоренции. Архитекторы взяли за основу мотив из арок, усилив его инверсиями – перевернутыми элементами. Интеграции в историческую среду способствуют полупрозрачные материалы, колористика и проницаемость, а также сохранение структуры и функции площади, где предполагается разместить здание.
Волны на фасаде
Проект выставочного комплекса для агропромышленного комплекса в Биньчжоу – попытка сделать экспо-центр полноценной частью города. Архитекторы – проектный институт Чжэцзянского университета (UAD).
XIX Архитектурная биеннале Венеции: павильоны в Арсенале
Экспозиции национальных павильонов на территории Арсенала продолжают удивлять, восхищать и озадачивать посетителя. Рассказываем про города из лавы, сваренный на воде из лагуны эспрессо, подземные источники прохлады и множество других концепций из разных стран.
Пресса: Юлия Наполова: «Экспозиционный дизайн становится...
На днях открывается филиал Третьяковской галереи в Калининграде. Юлия Наполова, которая спроектировала для него Детский музей и экспозицию об истории галереи и на счету которой больше сотни проектов для музеев, делится секретами выставочного дизайна.
Модная сценография
Интерьер бутика женской одежды Sashaskvo представляет нестандартный взгляд на эстетику ретейла. Взяв за основу концепцию бренда, его айдентику и фирменный стиль, архитекторы бюро RMMSH создали яркое, эмоционально насыщенное пространство с аллюзиями на театральный антураж, в котором экстравагантные детали и свет сочетаются с лаконизмом крупных форм.
Кристаллы и круги
Компания «Стройпроект Архитектс» победила в архитектурно-градостроительном конкурсе на разработку концепции Дворца боевых искусств в Череповце. Комплекс станет общественным центром, а также пространственной доминантой большого микрорайона: акценты сформируют объемные фасады из перфорированных панелей, округлые элементы и восточный орнамент.
Мыслить масштабно: новые горизонты планирования МО
На Форуме проектировщиков Московской области обсудили изменения РГНП, цифровой ППТ и показали исследование, посвященное возможностям общественной архитектуры как драйвера развития территорий. Но главным героем стал проект нового крупного комплекса «Мыс», демонстрирующего гибкий подход как к функциональному наполнению, так и к объемному построению – оно основано на миксе среднеэтажной застройки с индивидуальными домами. У них даже авторы разные: Genpro и Zrobim соответственно.
Уважаемая бананка
Вилла «Бананка» в словацком селе Банка, спроектированная студией Paulíny Hovorka, своей необычной формой образует вокруг уютные зоны взаимодействия с природой.