Белое дерево

ЖК Wine house – один из первых реализованных примеров сотрудничества Владимира Плоткина и Сергея Чобана в одном проекте: вдумчивый, графично-сдержанный диалог старого и нового в центре города: в нескольких «действиях», от XIX века до XXI.

Автор текста:
Юлия Тарабарина

27 Февраля 2018

Объект

Архитектура

Архитектор:

Мастерская:

СПИЧ http://www.speech.su

ТПО «Резерв» http://www.reserve.ru

Проект:

Жилой комплекс Wine House
Россия, Москва, Садовническая улица, вл. 57

Авторский коллектив:
Архитекторы проекта: В. Плоткин, И. Деева, Д. Казаков, И. Анохин, А. Вартапетова, А.Ларионова, А.Романова, Д. Хомякова, М. Шершова, Д. Чернов. Инженеры: С. Щербина, А. Тарнополь, В. Андреев, П. Балашов, А. Бородкин, М. Дачкина, С. Журков, Г. Качанова, П. Колосов, Н. Рудюк, Е. Спиридонова, Н. Черепухина (ТПО «Резерв»).

С. Чобан, И. Членов (авторы проекта), А. Дерябина, М. Дигилева, Д. Голиков, А. Кипарис, В. Красовский, А. Манин, С. Попов, А. Русакова, А. Христов (SPEECH)

Проект реконструкции корпуса Luxury loft: А.Балабин, А.Наземнов, Л.Милюков, Е.Введенская, И.Шахан, Я. Юдин, Л. Сомусева (Северин-Проект); Максименко Н.А., ООО «АРМ «Фаросъ»

2010 — 2013 / 2013 — 2017

Заказчик: ПАО «Галс-Девелопмент»

О проекте жилого комплекса Wine house компании «Галс-Девелопмент» мы рассказывали в 2014 году, когда строительство уже было начато. ЖК на Садовнической улице – один из достаточно ранних примеров сотрудничества ТПО «Резерв» и SPEECH, поделивших между собой секции жилого дома пополам – ради разнообразия фасадных решений: одно из них, модернистское, принадлежит Владимиру Плоткину, второе отмечено латентной орнаментальной классикой, столь характерной для поисков Сергея Чобана. В данном случае ТПО «Резерв» выступало в роли генпроектировщика.

Если говорить о месте, то вокруг – очень тихо, просто неправдоподобно для центра Москвы. Впрочем, в Садовниках, на острове Балчуг очень спокойно почти везде, самое место для дорогого жилья. Цены на квартиры здесь колеблются от 7 до 10 тысяч долларов за метр, их площади – в основном больше 100 м, нередко вдвое, и половина секций уже полностью продана. А место интересное – со всех сторон оно окружено зданиями военного ведомства. К северу, слева по Садовнической – бывший Кригскомиссариат, построенный в 1780 по проекту Николя Леграна, «сочинителя» екатерининского плана реконструкции Москвы. Сейчас его занимает Штаб московского военного округа, во дворе – бункер, из которого округом управляют, в 1953 там казнили Берию. Напротив – следственное управление того же округа. С другой стороны, справа по Садовнической – невысокий, построенный в 1740-е «старый Кригскомиссариат», сейчас его двор служит парком военной части.

Наконец, от Космодамианской набережной Wine house огражден вереницей жилых «сталинских» домов, построенных, что удивительно, во время войны, с 1940 по 1945 годы. Они прикрыты от трассы набережной деревьями и в свою очередь надежно прикрывают ЖК – в ближайшем доме 8 этажей, а в соседних с ним секциях нового комплекса – 7. Между домами, то есть за тыльным фасадом Wine house, образовался небольшой двор с проездом, закрытым шлагбаумом, причем прилегающий к ЖК прямоугольник 24х73 м принадлежит ему и благоустроен.

zooming — Жилой комплекс Wine House

© Илья Иванов

Собственно комплекс занял территорию винного завода Петра Смирнова, от которого унаследовал говорящее название – «Винный дом», и вытянутый вдоль Садовнической улицы краснокирпичный корпус 1888-1889 годов; с 1940-х годов в нем производили шампанские вина «Корнет». В сохраненном корпусе нашлось место для 41 апартамента, его фасады полностью очистили от краски, и в составе ЖК он получил название Luxury loft.

Новые секции Wine house выстроены, вторя соседу-Леграну, строгим прямоугольником, и плотно замкнуты вокруг внутреннего двора. Если бы корпус XIX века стоял посередине и не был сдвинут влево, получилось бы совершенно правильное каре, а так – чуть-чуть асимметричное.

Впрочем, принцип классической «дворцовой» симметрии здесь хоть и намеком, но реализован: центральная секция встречает входящего во двор выступом широкого ризалита, фланкированного двумя вертикальными выступами по сторонам. Схема совершенно дворцовая, центральный ризалит берет на себя роль «портика», хотя он и нарисован, в некотором роде, наоборот: вместо опоры-цоколя – пространство под консолью, вместо колонн – простенки между окнами, которые, этаж за этажом, становятся тоньше в духе оптического искусства или же – как ветви дерева, стремясь раствориться в небе.

Но тема симметричного репрезентативного «дворца»-каре здесь, конечно же, не главная. Важнее пара почерков двух известнейших российских архитекторов, соединенных в одном комплексе – популярнейший прием 2010-х, увлеченных поиском разнообразия «рук» в рамках цельного фронта застройки исторического города. Такие конгломераты фасадов, бывает, отличаются пестротой, но здесь – не тот случай. Все получилось регулярно и респектабельно, не исключено, что латентная «дворцовая» тема что-то продиктовала, или же, что вероятнее – два автора обладают настолько ярко выраженным взглядом на вещи, что сам факт соседства-сравнения задал джентльменскую сдержанность тона. Впрочем, известно, что Сергей Чобан и Владимир Плоткин нередко работают совместно над ансамблями – к примеру, в «ВТБ Арена Парк», или в ЖК «Западный порт». Но здесь поделили не корпуса, а фасады и секции.

Целостность обеспечена общим силуэтом и подходом к высотности: высота дома снижается к Садовнической улице до 4 этажей, образуя широкие ступеньки террас, с которых открываются замечательные виды. Не меньшую объединяющую роль играет материал – светлый известняк, сейчас принятый в центре города как материал одновременно респектабельный и историчный, хотя мы и знаем, что в старой Москве каменных зданий почти не было.

На фасадах SPEECH известняк чуть более «классически» желтоватый, у ТПО «Резерв» – по-современному сахарно-белый. Впрочем, в проекте различие цвета было более ощутимым, в реальности же первый цвет лишь едва более бежев; не вглядываясь, не сразу и заметишь. Местами камень «взаимопроникает», что тоже обеспечивает унисон. Кроме того, второй материал – черный металл широких перемычек и тонких решеток, тоже общий. Ощущение такое, что оба автора тщательным образом следили за тем, чтобы диалог не перерос в звучный спор. И спор получился подчеркнуто-графичным, даже по ощущениям немного «бумажным», без повышений голоса.

Фасады Сергея Чобана тяготеют к классическим схемам и пропорциям. Здесь вместо консолей в первом ярусе чаще встречаются каменные пилоны. Тонкие вертикали окон, собранные по три, и скругленные углы ризалитов напоминают о рациональном модерне и ар-деко. Впрочем, чистых цитат ни того, ни другого, пожалуй, не найти: все пропущено сквозь некую призму «метафизики», элементы схематизированы, хотя узнаваемы. К примеру, на хорошо освещенном солнцем южном фасаде северного корпуса мы обнаруживаем полукруглые выемки – «тени» колонн в обратном рельефе. Частые и тонкие вертикальные желобки на пилонах напоминают каннелюры, хотя и лишены округлой профилировки, плюс множество выемок-филенок, тоже преимущественно не простых, прямоугольных – все это отсылает по степени обобщения к итальянским 1930-м.

Наибольшее внимание привлекает орнаментальная резьба – лейтмотив архитектуры Сергея Чобана, ответ на его собственную концепцию, озвученную в книге «30:70», о необходимости усложнять поверхность зданий, работать с декором и фактурой. В данном случае она – очевидная наследница резьбы дома в Гранатном переулке, так же, как и там, поддержанная орнаментальной шелкографией на стекле. Но там – орнаментов действительно много, они в значительной степени основаны на византийских прообразах, и присутствуют во многих материалах. Резьба по камню в Гранатном разная: от стилизованной, но вполне моделированной, до совсем плоскостной, расположенной строго между двумя поверхностями, типа резинового штампа или гравюры по линолеуму – не претендующая на рельеф. Этот последний способ, в фактурном отношении – самый легкий, стал главным на фасадах Wine house. Из-за высокой степени обобщения и прототипы здесь уже почти не читаются, желобок бесконечно вьется, то плотно, то разреженно, лишь изредка позволяя узнать то контуры цветка, то шишку хмеля. Ее цель – «разрыхление» поверхности кружевом – достигнута, а плоскостность, вероятно – дань деликатности в диалоге.

Сравнив результат с проектом, убеждаемся: многие детали, к примеру орнаментальные решетки, подобные «Византийскому дому», отсеялись в процессе, резьба стала тоньше, а на фасадах «Резерва» со стороны двора исчезли рельефные элементы.

Что же до фасадов Владимира Плоткина, то они, находясь, как мы помним, в той же гамме, во многом, действительно, совершенно другие, начиная с того, что в них чаще преобладает горизонталь, а окна ощутимо более асимметричны и субъективно подвижны, особенно на фасадах четырехэтажных корпусов, выходящих на Садовническую. Это главный фасад ЖК, его представительство в городе, и на нем, пожалуй, особенно остро заметно разнообразие решений. Здесь в ряд выстроились четыре разных здания, причем второй слева – кирпичный корпус XIX века, рядом с ним – «каннелированная» секция Сергея Чобана, самая «классичная» из всех.

По краям – две секции Владимира Плоткина, они обрамляют собой диалог двух историзмов, и поэтому, вероятно, подчинены теме рамы – но не простой, а похожей на монохромный вариант композиции Пита Мондриана: сетка окон занимает весь фасад, укладываясь на нем наподобие «пятнашек». Фасады гладкие, белое на них белее, черное чернее, и стекло кажется особенно черным, без смягчений. Это один из любимых контрапостов Владимира Плоткина: черное и белое.

В то же время новые корпуса со стороны улицы работают также и в унисон: все три современных фасада нависают над тротуаром глубокими консолями, вверху же образуют, как мы помним, три ступеньки террас, редкое в Москве явление. Получается подобие любопытных «носов», которыми новый комплекс «смотрит» на улицу – в противовес кирпичному зданию, старому, самодостаточному, все повидавшему, и войну, и революцию. Эту часть комплекса – четырехэтажную, с террасами, Владимир Плоткин считает самой выразительной.

В наружных фасадах «Резерва» простенки становятся чуть больше, но окна – то вертикальные, то горизонтальные, то угловые-«конструктивистские» – чередуются с асимметричной живостью. Здесь, на внешнем контуре, все проемы получили черную рамку, а между ними возникли рельефные каменные выступы, похожие на клавиши электрических переключателей, отбрасывающие острые треугольные тени и работающие на образность дома-механизма.

Так как «Резерву» достались все четыре угловых секции, то и внешних, обращенных наружу фасадов его архитекторам также досталось больше: узкая полоса во дворе соответствует широкому фронту снаружи. Но в то же время Владимиру Плоткину принадлежит большой фасад центральной секции, и теперь, после чуть более внимательного рассмотрения дома в целом, роль центрального ризалита становится более ясной: он – звено, объединяющее две темы: мета-классичную, украшенную желобками, филенками и резьбой, тонкокостную и статуарную, восходящую к 1930-м годам – и модернистскую, контрастно-динамичную, апеллирующую к идеям 1970-х. Хотя если говорить о Мондриане, то 1920-х. Пластическое противоречие двух главных тем XX века, собственно, и прорастает «белым деревом» центрального ризалита. Это главный аккорд, попытка объединения тем классики и модернизма, он резюмирует диалог и недаром занимает центральное место.

Все входы в подъезды устроены со стороны двора, а квартиры первых этажей снабжены входами непосредственно с улицы; в первых этажах также нашлось место для общественных зон, встроенного детского сада и коммерческих площадей со стороны улицы. Двор – двухуровневый, ближе к Садовнической расположился пандус въезда в парковку, чуть дальше – внутренний сквер на ее кровле; благоустройством занималось ТПО «Резерв». В сквере – чуть больше десяти прямоугольных клумб, приподнятых над уровнем земли; часть из них служит постаментами для деревьев: кленов, лип и даже вишни. Один из прямоугольников, ближе к центру двора, занят небольшим бассейном с фонтаном. При всех клумбах – деревянные скамейки, бортики кирпичные. Мощение же образует фактурный ковер: здесь совмещены светлые каменные плиты, кирпич, пятна травы и вкрапления деревянных поверхностей, превращающих двор в подобие террасы, пространства домашнего и уютного.

Так что во дворе происходит более тесное взаимодействие фактур, которого нет на фасадах, где исторический красный кирпич и современный белый камень подчеркнуто разведены. «Под ногами» же кирпич есть, встречается он и в пространстве лобби, где основную скрипку играет камень, идентичный фасадному, но оживленный вкраплениями дерева и кирпича.

Параллелепипед венткамеры, замаскированной ажурной решеткой кортеновой стали, берет на себя роль абстрактной скульптуры, отделяя сквер от въезда в парковку, оживляя его рыжеватым пятном, и тоже перекликаясь с кирпичными фасадами корпуса-лофта.

Благоустройство, парковка, каменные фасады, умеренная высотность – все это определяется дороговизной участка «в одном светофоре от Кремля» и запредельным классом жилья. Впрочем, архитектура таких комплексов для Москвы как правило лавирует между «консервативной стилизацией с колоннами», что по-прежнему случается чаще – и «современной», что реже, но тоже бывает. Выбор простой, на раз-два. Здесь же совершенно иная история – мало того, что орнаментальная архитектура Чобана не стилизация, здесь диалог между двумя признанными сторонниками разных стилевых парадигм стал, по желанию заказчика, одним из сюжетов здания. Дискуссия получилась деликатной – достаточно представить себе обоих авторов, чтобы понять, что иначе и быть не могло – но постановка проблемы, надо признать, интересная.

Поставщики, технологии

представительство компании Larta Glass на Архи.ру