Андрей Асадов: «Качественная архитектура – значит живая»

Архитектурная династийность – штука опасная, слишком сложно избежать сравнения с основателями. Но только не в случае с Асадовыми. Сыновья Александра Асадова, входящего в число лучших российских архитекторов, Андрей и Никита, отнюдь не прозябают в тени его славы. Каждый из них нашел свой путь и свою тему в профессии. Андрей, подключившийся к работе мастерской еще будучи студентом МАРХИ, смог привнести в проекты новые идеи и взять управление компанией на себя – изобретая и организовывая параллельно с активной архитектурной практикой десятки разных мероприятий, трансформируя семейную креативность и зажигательность в идеи и проекты, интересные для десятков и сотен молодых архитекторов со всей страны. Неудивительно, что Андрея пригласили войти в президиум Союза архитекторов России, а затем и стать, вместе с Никитой, куратором главного смотра российских архитекторов – фестиваля «Зодчество». Вот уже четыре года подряд они придумывают новые способы презентации актуальных для профессионального сообщества тем, стремясь перебросить информационный мост через пропасть между архитекторами и обществом. Выбрав тему «Качество» для фестиваля «Зодчество 2017», Андрей точно определил наиболее болезненную точку профессионального дискурса. Ответственность архитектора – добиваться качества – не всегда выполнима в современных российских условиях, но стремиться к ней и бороться за нее не только возможно, но и необходимо. Подробнее о своем понимании качества и определяющих его критериев, а также о методах создания отвечающих этим критериям объектов и среды, Андрей Асадов говорит в интервью для проекта «Эталон качества».


Видеосъемка и монтаж: Сергей Кузьмин.

Андрей Асадов,
руководитель архитектурного бюро Асадова:

«Главный критерий качества для меня – это тот смысл, та польза, которую здание, комплекс, какое-то новое градостроительное решение, приносят городу. Та сумма полезных критериев, которые здание приносит, с точки зрения функций, с точки зрения эстетики, с точки зрения новых общественно-полезных пространств. Вклад, который, как продукт своей деятельности, архитектор привносит в окружающее пространство, тот смысл, которым архитектор обогащает место и среду. Вот это для меня главный критерий качества и сумма всех характеристик: функции, внешнего вида, создания новых пространств, доступность, открытость, проницаемость. Сумма – это как баллы в борьбе за качество. Чем больше баллов, тем качественнее объект. Это такое комплексное обогащение существующего места и окружающей среды.

Эстетическая грань качества – абсолютно такой же измеримый критерий, как и функциональность, удобство, доступность. Это психологический фактор, который улучшает энергетику окружающего пространства. При взаимодействии с человеком, поднимая его жизненный тонус, давая ему определенный уровень эстетического наслаждения, даже пусть это происходит совершенно бессознательно и подсознательно, но все равно передает какой-то позитивный настрой, гармоничную составляющую. Настрой, правильная гармоничная энергетика, транслируемая, излучаемая зданием, – это форма для жизни людей, для существования города. И то, как эти обрамления созданы, позволяет им транслировать определенный уровень энергетики, гармонии или качества на протяжении функционирования.

Я считаю, что это абсолютно универсальная формула. Более того, она одинаково успешно применима в любой стилистической направленности, в которой работает архитектор. В любом стиле, любом направлении можно сделать качественный – гармоничный – проект или некачественный – дисгармоничный. И даже в таких, на первый взгляд, дисгармоничных направлениях: конструктивизм и острый модернизм или бионика – там тоже есть свои внутренние законы гармонии, определяющие, какой акцент делается, как настраивается человек и все пространство на конечный результат восприятия. Даже яркие, обращающие на себя внимание акценты в городской среде, если они поставлены точно, уместно, как изюминка в кулинарном блюде – они выполняют свою роль и работают на общее качество пространства.

На мой взгляд есть, как минимум, три условия, при которых определенный уровень качества уже можно гарантировать. Наличие качественного проекта, особенно в российских реалиях. То есть первое правило – изначально выбирать и закладывать так называемые неубиваемые решения, простые, но эффектные и убедительные. Их, во-первых, намного сложнее испортить, во-вторых, они самим своим видом уже выглядят законченно и понятно для всех участников процесса: девелоперов, инвесторов, строителей, городских властей. Следующая задача архитектора, как дирижера или режиссера всего процесса – это объяснить, что эти решения максимально соответствуют задаче, и что все участники процесса получат от них максимальный для себя положительный эффект, получат свою выгоду, свое удовлетворение: финансовое, моральное, административное. То есть заложить четкие, простые и убедительные решения, убедить всех участников процесса, что, реализовав эти решения, они максимально эффективно достигнут результата, каждый в своем поле. И третье – проследить на всех этапах реализации проекта, чтобы эти решения с минимальной потерей качества изначального замысла, были реализованы.

И настоящая крепкая архитектура – это архитектура живая, эволюционирующая, которая может быть подвергнута дальнейшему развитию, трансформации, которая несет в себе крепкий начальный зародыш, способный обогащаться, изменяться, разветвляться. Но при этом крепкое рациональное и убедительное начало – оно остается, и оно дает уже такое онтологическое оправдание всем дальнейшим шагам, всем дальнейшим решениям.

Это созидательный конструктивный процесс – дальнейший рост, эволюция, развитие проекта. Как эмбрион – тоже человек, но он должен развиваться дальше. Все стадии проектирования – нормальный, полноценный процесс развития проекта: от зарождения до воплощения. Другое дело, что гораздо сложнее убедить менее творческих членов команды на постоянные эволюционные изменения. Конструктора, смежники – они любят, чтобы у них было все готовое. Но мысль архитектора всегда, по крайней мере у меня, работает эволюционно. Поэтому, с одной стороны, на начальном этапе очень важно предусмотреть крепкое, четкое зерно, так называемую сверхидею проекта, и дальше, если есть четкая сверхидея, это все равно что душа у здания, у любого проекта. Если есть душа, есть образ, вокруг него уже можно слоями последовательно накручивать смыслы. Он дает тут же объяснение всем решениям, начиная от градостроительных и заканчивая деталями фасада, благоустройства... Создав сверхидею, можно в чем-то успокоиться, расслабиться и уже логически из этой идеи как из клубка извлекать новые и новые слои обогащения проекта, то есть все его этапы: функциональные решения, отделка, благоустройство – все работает на идею. Мне с этой точки зрения нравится подход Херцога и де Мерона – они делают проект на одном приеме, одной идее, у них это особенно выражено. И имея ключ к проекту – как дизайн-код проекта – он потом проявляется во всех его элементах.

На мой взгляд, из наших недавних проектов многофункциональный комплекс «Океания» удалось выдержать довольно цельно. Там структура фасада – есть общий образ, то ли фактуры дерева, то ли волны, он переходит на стены, на мощение, есть какое-то цельное ясное ядро здания.

Или достраивающийся сейчас аэропорт в Перми. Там сверхидея проекта, в чем-то его душа – так называемое крыло ангела. На главном фасаде это гигантский то ли навес, то ли действительно два настоящих крыла, перекликающихся с известными пермскими деревянными скульптурами, но при этом выполненные по современным технологиям, облицованы металлом золотистого цвета, который незаметно перекликается с деревом. И вот это огромное крыло ангела стало ключом к проекту, тем самым образом.

Во все времена, в любые эпохи, в любых городах существовал принцип такого качественного пространства, богатого впечатлениями: зрительными, эмоциональными, пространственными. Чем больше возможностей для использования объекта предлагает то или иное здание, тем качественнее продукт деятельности того или иного архитектора. Если проект приглашает вступить в контакт, насладиться визуально, исследовать это пространство, то он обогащает город. А уже идея, присутствие души, оно считывается или абсолютно интуитивно, объект притягивает, объект интересный, его хочется разглядывать, хочется понять, как это сделано. Причем это в абсолютно любых стилистических направлениях, включая течение неоклассики в российской архитектуре. Там тоже видна живая струя, живое начало. То есть, классика – это только язык, инструмент, которым тоже создается очень богатое количество пространственных переживаний. И я должен искренне признать, будучи стойким приверженцем современной архитектуры, что по количеству пространственных впечатлений такая современная живая классика может дать фору многим современным. У нее гораздо более богатый выразительный язык, сложившийся тысячелетиями. Истинное мое видение качественной архитектуры, качественно для меня равно – живая.

И главное для нас было – живой образ пространства, желание взаимодействия с домом и окружающим его пространством: те критерии, которые позволяют включать зрителя во взаимодействие с архитектурой. Я считаю, что в любом стиле, в любом направлении и масштабе, если есть способность архитектуры включить туда жителей, человека, настроить его на взаимодействие, стимулировать на исследование, другими словами, притянуть к себе внимание и вовлечь в пространственный процесс, значит, архитектура живая, значит, она по умолчанию, обогащает среду качеством пространственных переживаний».