соучредитель и главный архитектор бюро UNK project
Бюро UNK project – энергичная, талантливая команда, за короткий промежуток между 2013 и 2015 годами совершила имиджевый переворот, победив в нескольких громких конкурсах: на жилые кварталы в Сколково, вторую очередь башни «Империя» и ТК «Метрополис», реконструкцию бассейна в Лужниках. И не просто победила – часть проектов уже реализована, часть строится. Так что, не расставаясь со статусом одного из лидеров в области корпоративных и коммерческих интерьеров команда уверенно вышла на уровень «звезд большой российской архитектуры». Теперь, все чаще занимая места в жюри конкурсов, UNK project уже ставят пред собой амбициозную задачу покорить и западный рынок.
Владение современными технологиями и материалами, отработанный проектный менеджмент, умение выстраивать диалог с заказчиками, также как и инвестировать в «завтрашних себя» – все это позволило бюро достичь успеха. Но эти важные для проектного бизнеса качества не перекрывают главного – бюро меряет свой успех не объемом прибыли и построенных квадратных метров, а той пользой, которую они приносят людям и городу. Именно этому критерию посвятил большую часть своего интервью для проекта «Эталон качества» соучредитель и главный архитектор UNK project Юлий Борисов.
Юлий Борисов,
соучредитель и главный архитектор бюро UNK project:
«Процитирую стандарт ИСО 8402-86: «Качество – совокупность свойств и характеристик продукции или услуги, которые придают им способность удовлетворять обусловленные или предполагаемые потребности потребителя». Прекрасно. Все понятно. Есть триада: польза, прочность, красота. Соответственно, мы раскладываем все проекты ровно по этой триаде. Какая польза от этого проекта? Как максимально эффективно можно сделать эту вещь? Отсекаем все лишнее.
Эффективность – это достижение цели с минимальными затратами. Если мы можем распланировать территорию максимально эффективно, обеспечить больше квадратных метров при том же уровне комфорта, мы это делаем. Если мы можем распланировать помещение, чтобы оно было более эффективным, там больше людей можно было расположить при сохранении всех потребительских качеств этого помещения, то это замечательно.
Мы все время проверяем качество проекта не по отношению к какой-то эфемерной архитектуре. Архитектура – только инструмент. А мы смотрим на конечного пользователя, на тех людей, которые этим пользуются. И если мы это не обозначим в общепринятых нормативах, каких-то требованиях заказчика, то мы просто примеряем это на себя. И мы каждую вещь, любой аспект нашей деятельности рассматриваем под таким прицелом: а можно ли, например, это не делать? А если не делать, станет лучше или хуже? Если станет хуже – надо делать, если станет лучше, тем более надо делать. Вот такие вещи – они интересны. Прочность – тут все понятно: меньше железобетона используешь, меньше арматуры, здание стоит – замечательно. Системы более эффективные инженерные, например. Меньше потребляешь энергии, больше изоляции, минваты – меньше вреда экологии. Это понятная история, здесь все просто цифрами считается. И здесь главное просто взять best practices, мировые стандарты.
И дальше самый сложный параметр – красота. Можно ли его оцифровать? На мой взгляд, практически можно. Потому что самое важное для нас в плане эстетики – это гармония. Понятие красивости мы не применяем. Красиво-некрасиво – я в бюро запретил это слово, а гармония – это уже более понятная вещь, потому что гармония описывается в том числе и в формулах. Это математика, это алгоритм. И там есть закономерности, потому что иногда, в некоторых районах, нет смысла ставить красивые дома, канонические, авторскую архитектуру, а лучше сделать рядовую застройку. И это будет более гармонично для этого места. Это легко протестировать: поставил макет одного домика, другого, и видишь, что классный домик, а среда не улучшилась. Значит, не надо так делать, надо быть поспокойнее. То же самое с позиции потребителя. Они должны чувствовать, что это их дом.
Высший пилотаж – когда мы не только удовлетворяем их надобности естественные, бытовые или вот эти, что им приятен этот домик, но, если мы их чуть-чуть приподнимаем. Мы закладываем смыслы и идеи, с перспективой на то, что они задумаются о чём-то. Если хотя бы на миллиметр они образуются (это частая, кстати, история, среда очень хорошо формирует сознание людей) – в этом тоже есть ценность и качество проекта.
Архитектура – наука, которая работает с огромным количеством данных и пространств. Мы используем трехмерное пространство, мы используем время, потому что наши проекты во времени живут и развиваются, в них заложен алгоритм. Как и люди, любое здание имеет свой жизненный цикл, и мы это планируем. Оно имеет финансовую составляющую, там целая бизнес-модель, огромное количество данных, и простым перебором вариантов на компьютере не решить архитектурную задачу. Боюсь, что даже вся нейронная сеть не в состоянии даже один маленький проект сделать. Хороший архитектор знает обо всем все. Может быть, неглубоко, но знает. С другой стороны, у него есть технический инструментарий, так он может с помощью свойственных только архитектурному мышлению инструментов реализовывать эти вещи. Недаром в моем детстве было такое выражение, как «архитектор перестройки». Когда нужно создать новую социально-экономическую модель государства, кто это может сделать? Инженер не может это сделать, политик не может сделать, а вот архитектор!.. Есть «архитектор микросхем», «архитектор программы» – это человек, который обладает совершенно разными знаниями, разными техниками. У него, с одной стороны, есть рациональное мышление, половинка мозга, с другой стороны, иррациональное. В принципе, хороший архитектор, как и переводчик-синхронист, который переводит в реал-тайм, должен быть немножко шизофреником. У них два полушария мозга должны работать с двумя разными задачами одновременно и потом их складывать. Я оперирую странным KPI (ключевой показатель эффективности – прим. Архи.ру) – добром. Мы сделаем тысячу эскизов, выберем пять из них, и можно просто посмотреть на каждое из решений: оно принесет добро людям или нет, и как много его, добра. Каждый человек может определить абсолютно точно, стало людям лучше или хуже, если сравнить две вещи материальные.
У нас основная проблема в достижении качества – это не заказчик. У нас все заказчики понимают это четко, особенно, если им разъяснить. У нас самая большая проблема – время. Потому что разработка качественных решений, узлов, даже разработку дверной ручки можно рассматривать под этим углом – это просто колоссальные временные, а следовательно, и финансовые, затраты на проектирование. Хотя потом это даже с точки зрения вложения денег окупается. Качественные решения для нас – это не то, что долгоиграющие, но дорогие, мы совокупно смотрим на эти вещи. Если сравнивать с лучшими западными практиками, то у них процесс проектирования длится сильно дольше. Не бывает ситуации, что жилой дом проектируется за четыре месяца, и дальше начинается стройка. Там процесс согласования с обществом, в том числе и с госорганами – но в основном с обществом – крайне долгий. Учитываются интересы в том числе владельцев какой-нибудь голубятни, это занимает много времени. Там все потребители – люди с ограниченными возможностями, люди с разными воззрениями, из разных комьюнити. Идет анализ потребностей, дальше выпускается проектное решение, которое их удовлетворяет, дальше идет притирка этих процессов. А потом, когда создана идея проекта, его функциональное программирование, то процесс рабочего проектирования там, конечно, полегче идёт.
В Европе кастомизация, на мой взгляд, выше, а уровень подготовки всей индустрии – и проектной, и строительной – намного выше. Поэтому там уже это дело техники. Поэтому они собирают хорошие автомобили и хорошие здания. Чтобы достичь того же качества, мы потратим намного больше времени. Там перекос в проектировании идет в том, чтобы создать ценности и осмысленности в проекте. В Лондоне решение по обычному объекту может занимать восемь лет, в Германии – три-четыре года, у нас эти вопросы не рассматриваются. Административным каким-то порядком перевели назначение земли, потом сделали красивые картинки, каким-то принципам они следуют и все – у вас есть разрешение на строительство. И дальше идет муторный процесс, как эту конфетку сделать хорошо, идут переделки и подстройки. Сейчас это потихонечку меняется. Качество растет, потому что потребитель заявил, что ему не нужны инвестиционные квадратные метры, которые он просто купил.
До кризиса недвижимость была формой денег: я купил квартиру, они чуть подросли, потом я продал, и качество никого не волновало. Сейчас люди в большей степени покупают для того, чтобы удовлетворить свои потребности, а все люди хотят жить счастливо и хорошо, и они уже стали потихонечку разбираться. Я, например, очень радуюсь, когда наши конкуренты-архитекторы вместе с девелоперами строят хорошие проекты. Потому что это маленькая копеечка в общую копилку: поднимается общий уровень, соответственно, и моя работа будет востребована».
