президент компании «Сергей Скуратов Architects»
Сергей Скуратов обладает несгибаемой волей. Его служение качеству авторского видения и создаваемых образов, качеству проектных решений, качеству строительства – похоже на «крестовый поход», который своей истовостью и принципиальностью одновременно восхищает и пугает, как всякое явление, доступное немногим: тем, кто сознательно встал на этот путь и идет по нему, несмотря ни на что. На это способны единицы, и именно их трудом создается то, что войдет в историю.
Кажется, что Скуратов достиг максимально возможного мастерства в противостоянии случайностям или «закономерностям», способным нанести вред тому образу, который он создал и стремится реализовать. И, как это часто бывает на вершине мастерства, приходит понимание того, что кроме искусственно созданного, рационально осмысленного идеала возможно и даже необходимо нечто несовершенное, неправильное, способное вдохнуть жизнь в «идеальное творение» и превратить первоклассное здание в настоящее произведение архитектуры.
В интервью для проекта «Эталон качества» Сергей Скуратов говорит об основных слагаемых качественной архитектуры: проектной рутине, любви архитектора и его битве за свои идеалы.
Видеосъемка и монтаж: Сергей Кузьмин.
Сергей Скуратов,
президент компании «СЕРГЕЙ СКУРАТОВ ARCHITECTS»:
«Важно, чтобы естественное побеждало искусственное, чтобы эмоция побеждала разум. Разум без эмоции – это смерть. Рациональная архитектура – это архитектура смерти. Любые рациональные решения, в которых не присутствует эмоция, любовь, в которых не присутствует элемент какой-то внешней понятной дисгармонии – это мертвые вещи. Дисгармония в противовес гармонии, не дисгармония в смысле полный хаос, а какая-то неуравновешенная гармония, которая оставляет чувство сопричастности и обязательна. Это несовершенная архитектура. Несовершенная архитектура дополняется человеком. Совершенная архитектура – она человека выпихивает.
Дело в том, что качество и несовершенство – это абсолютно разные категории. Потому что качество – это категория описательная, она описывает некие свойства предмета, архитектуры, дома, которые определяют некий уровень ожиданий, уровень потребностей или уровень каких-то предполагаемых ограничений, свойств, и так далее. Категория несовершенства – эстетическая категория, связанная с особенностями, с композицией, особенностями восприятия. Это не ценностная категория. Когда мы говорим, что мы закладываем в композицию здания элементы несовершенства, это значит в моем понимании, что мы делаем это здание более живым, более человечным, более совершенным в каком-то смысле. Потому что все, что делает человека красивым, это как раз его элементы несовершенства. В этой уникальной композиции совершенства и несовершенства – в этом и есть смысл красоты и уникальности. Поэтому в моем понимании несовершенство – это достоинство. Но им надо очень дозированно пользоваться. Это очень сложная категория, и обучить этому сознательному несовершенству в рамках качества, в рамках условно качественной архитектуры, очень сложно.
Возьмем, например, мой проект Даниловского форта. Стены: в каком-то смысле качества они вроде бы несовершенны, они кривые. Когда мы говорим «кривая стена», это значит, что прямая стена хорошо, а кривая стена – это плохо. Почему они кривые, почему они вдавились под воздействием воздуха, который идет вдоль реки – это некий признак их несовершенства, мягкости, уязвимости. Но это, как раз наоборот, придает им абсолютную индивидуальность. Это делает их уникальными и, в каком-то смысле, совершенными. Добавляет им каких-то потребительских эстетических качеств. И поэтому с точки зрения качественной архитектуры они все сделаны очень качественно, а с точки зрения какой-то высшей философской или эстетической логики – это несовершенство.
Есть несколько факторов, которые обеспечивают качество архитектуры. Прежде всего, это знакомство. Вы с заказчиком просто должны почувствовать между собой какую-то химию, не любовь – взаимопонимание. У вас должна выработаться какая-то общая система ценностей. Заказчик выбирает лучшего для решения своих задач архитектора, а потом под этот проект выбирает лучшего подрядчика, выбирает лучшие строительные материалы, выбирает лучших исполнителей и так далее. И вместе с подрядчиком, вместе с заказчиком, архитектором, технологами, инженерами они добиваются лучшего проектного решения. Так получались такие здания, как Copper House, Art House, может быть, небоскреб на Мосфильмовской на каком-то этапе... Дальше архитектор должен сделать очень качественный проект. И что такое качественный проект? В первую очередь, это его градостроительное качество, адекватность месту, тщательность исследований, объемно-пространственная композиция, выбор материалов, функциональная новизна или адекватность. Он должен быть там востребован со своей функцией и необходим, он должен быть композиционно очень грамотно поставлен: его размеры, прилегающие пространства, зелень, благоустройство, дороги.
Второй момент – обязательно на ранних стадиях надо привлекать конструкторов, инженеров, технологов, пожарников – кого угодно, для того, чтобы потом не было каких-то сюрпризов, когда на роскошном здании, которое представляет собой прекрасную почти скульптуру – вылезают гигантские градирни, торчат со всех сторон. Поэтому мы всегда говорим: помимо хорошей идеи нужен грамотный проект, грамотная работа. И профессионализм архитектора именно в том, чтобы организовать работу инженеров и грамотно ее направить, соединить всех специалистов в одно целое – тогда получается здание.
Еще один важный момент – качество планировочных и функциональных решений. И здесь нужно работать совместно. Если архитектору не хватает личного опыта, надо работать вместе с риелторами, с заказчиками, потому что это потребительское качество. Здесь архитектору приходится иногда даже бороться с заказчиком, потому что заказчик пишет ТЗ, и в последнее время очень редко бывают грамотные ТЗ. Как правило приходится эти ТЗ корректировать, потому что в рамках одной и той же площади надо находить такие решения, которые, может быть, за счет площади комнат позволяют создать множество еще каких-то дополнительных площадей и пространств, которые улучшают качество жизни в этом пространстве.
Следующий этап – получение результата. Это доскональная серьезная работа с материалом на фасады, кровли, интерьеры, окна, двери и так далее. Все это надо подбирать очень тщательно и с учетом визуальных, естественно, параметров того или иного материала, с учетом его стоимости и его конструктивных особенностей. И дальше простые вещи – как например, авторский надзор. Авторский надзор – важнейшая часть проектирования и строительства. Надо чуть ли не ежедневно посещать стройку, надо постоянно по всем мелочам смотреть. Особенно все, что касается таких сложных вещей, как кровля, воронки, водостоки, отливы, карнизы, балконы, скрытые системы... Надо смотреть, как все это делается.
Мы каждый раз придумываем что-то новое, это связано с тем, что нам неинтересно делать одно и то же. У меня помимо ситуации, когда дом попадает в конкретное место и у него есть своя история, есть еще моя профессиональная жизнь, тоже как история, тоже как гений этого места. Я построил 40 красных домов, и вот гений места требует, чтобы здесь был красный дом. А я говорю: не хочу я делать красный, я устал, я хочу сделать белый. Я хочу здесь сделать белый просто потому, что мне хочется посмотреть, как белое здание в контексте красных будет таким же интересным или таким же ценным, как тот или иной дом.
Это длинная история, она отвечает только на вопрос – как добиться качества. В этой истории нет ни намека на то, каким образом я получаю от жизни удовольствие, каким образом я занимаюсь своей профессией и почему я это люблю больше всего, что весь творческий процесс для меня – это удовольствие. Сочетание амбиций, любви, страсти, и в каком-то смысле, какого-то наркотического свойства архитектуры, которое испытывают очень многие архитекторы. Демиургическая способность из пустоты делать что-то и потом все время на это смотреть, ходить, осознавать это – очень затягивает. И сам акт из ничего делать что-то, только Господь Бог мог себе позволить такие вещи. Это что-то фантастическое, мощнейший стимул. Любовь, страсть. И мне это безумно нравится, я получаю удовольствие от всех этапов процесса, начиная с первой поездки на место. Это предвкушение: «как ждет любовник молодой минуты первого свиданья». После первой встречи с заказчиком я начинаю что-то рисовать, придумывать. История рождения объекта – конечно, самое интересное: воплощение замысла, соединение каких-то своих представлений о том, что бы ты хотел делать с тем, что тебе дают, какие площади, какие ограничения, какой функционал, какие сложности есть на месте. Это как математик решает какую-то сложнейшую формулу или пытается ее решить, или эту формулу создать. И для меня это мощнейшая вещь. Если сравнить с человеком, то это влюбленность, которая парализует тебя, лишает способности думать, осознавать, переживать, что-то анализировать. Ты становишься абсолютно ведомым, тебя манит это все. Ты можешь работать денно и нощно. Это про любовь. А битва заключается в том, что я готов глотку перегрызть тому, кто будет мне мешать. Все с такой любовью, с таким трудом выстрадано и бесконечно много раз презентовано, рассказано... И вдруг появляются какие-то люди, строители, которые этого всего не знают, у которых другая задача. Да и не хотят знать. Но я с такими строителями борюсь.
В каком-то смысле моя ситуация уникальна, точнее уникальна ситуация, в которую мы, несколько человек, около десятка, попали в конце девяностых – начале двухтысячных: в ситуацию благоприятнейшего отношения к архитекторам. Все, что мы делали, все строилось, продавалось за большие деньги. Мы получили возможность научиться, как делать хорошо. И дальше, когда ситуация стала идти по нисходящей, от нас этот опыт не забрать. Мы вкусили, что такое кайф от архитектуры. Мы его вкусили, мы его теперь не продадим, не отдадим, это невозможно отобрать. Почему я, например, спокойно борюсь с очень влиятельными, очень именитыми заказчиками, девелоперами и так далее, почему я не боюсь? Потому что я готов отдать все, что угодно, только не то, что у меня в сердце, в голове, не какие-то мои важные жизненные принципы. Репутация, мое отношение к архитектуре – это мое дело, я не дам его растерзать и поругать».
