Александр Скокан: «Хороший дом настолько уместен, что его не замечают»

Александр Скокан и бюро «Остоженка» – давние и признанные авторитеты в деле деликатной и вдумчивой работы с «городской тканью». Их чувствительность к масштабу, энергии и потребностям города, фактически, заложили основу методики работы в исторической среде и по-прежнему во многом служат ее эталоном. В этом году Александр Скокан получил один из самых почетных знаков московского профессионального сообщества – «За честь и достоинство» премии «Золотое сечение».

Ниже – ответы Александра Скокана на основные вопросы нашего спецпроекта «Эталон качества»:
– Что для вас качество в архитектуре?
– Какие критерии являются ключевыми?
– На что в своих проектах вы обращаете особое внимание?
– Как можно добиться архитектурного качества в современных российских условиях?


Видеосъемка и монтаж: Сергей Кузьмин.

Александр Скокан,
руководитель и главный архитектор архитектурного бюро «Остоженка»:

«Что такое качество? Во-первых, с качеством было бы очень просто, если бы его можно было измерить. А чем мерить качество? Мне кажется, когда мы говорим об архитектуре, надо разделить её на отдельные субстанции: есть архитектурный проект и есть процесс его создания. И наконец, есть собственно архитектурный объект – здание, дом, ансамбль, комплекс или ещё что-то – к нему предъявляются уже другие требования.

Начнем с проекта. Качество «номер один» – когда проект оценивает заказчик. У него свои критерии; особенно если это коммерческая недвижимость или жильё, то там уже появилась целая порода девушек, которые называются продажниками или как-то вроде того, и которые точно знают, что будет, а что не будет покупаться. Они и задают критерии качества. Ещё есть городские власти, у которых свои тараканы в голове. Они, как правило, чего-то боятся, и хотят сделать так, чтобы им за все это не влетело. Это еще одни оценщики нашего качества. Еще есть коллеги – так называемая референтная группа, которых мы назначили себе в критики и подсознательно ведем диалог с ними, смотрим как бы их глазами, прикидывая, что бы они на это сказали.

Дальше есть такая категория, как качество проектирования. Процесс проектирования – в какой-то степени гарантия успеха всего проекта. Он должен начинаться с анализа места, беседы с местными жителями, изучения истории места, уточнения и корректировки технического задания. А дальше – просто взаимоотношение внутри коллектива, если команда правильно выстроена и все работают, все понимают друг друга с полуслова. У всех возникает ощущение, что это он сделал. Самая лучшая оценка качества этого процесса, когда каждый считает, что это его проект, что это он придумал.

Наконец, сам объект. Очень важно, чтобы он обладал такими ремесленными свойствами, чтобы хотелось подойти его потрогать. К сожалению, очень много построек, к которым, условно говоря, ближе двадцати метров лучше не подходить. Так что архитектурный объект должен быть ещё и качественным изделием.

Дальше начинаются индивидуальные оценки. Для меня архитектура – помимо вот этих качеств, того, что она должна быть хорошо, складно сделана – должна быть ещё и уместна. Чем архитектура отличается от дизайна, от хорошего инженерного, дизайнерского изделия? Дизайнерский предмет хорош везде, сам по себе: что в этой комнате, что на улице, или ещё где-то – потому что хорош сам по себе. А архитектура тем и отличается, что она подходи для конкретного места. Она обладает качествами, как бы считанными с этого места. Вот она встала на место, и когда говорят «как будто так и было» – это и есть, на мой взгляд, высшая оценка. Я давно эту историю рассказываю: когда мы построили Международный московский банк – наше первое изделие, за которое мы получили государственную премию – я своим коллегам говорю: «вот нам удалось построить банк на набережной, напротив Дома художников». Мне отвечают: «а мы и не замечали». Для меня это была лучшая оценка. Когда дом очень хороший и очень качественный, он встал и его не замечают. Значит, он для этого места. Есть масса архитекторов – я думаю, их большинство – которые не разделяют эту мою позицию. Они считают, что каждое архитектурное произведение – это явление, это событие, и оно должно стать главной вещью в этом месте. Что, на мой взгляд, самонадеянно, и, в принципе, легко ожидать, что для такого типа архитекторов мнение других неважно. У них есть какая-то своя идея и им, в общем, всё равно, что об этом скажут другие, всё равно, что об этом скажет какой-то контекст. И неважно, какой именно контекст: профессиональный или обыватели, или ещё какой-то.

В России – это где-то у Гоголя сказано – повсюду следы по-русски неаккуратного труда. По-моему, лучше не скажешь. Мы ничего не успеваем доделать, но переходим дальше. Мы не успеваем навести порядок здесь, потому что нам надо идти дальше на восток или ещё куда-то, новые земли присоединять, хотя и со старыми разбираться еще сто лет нужно. На самом деле это бегство и осознание какой-то неспособности. Мы знаем, что мы не можем до конца что-то сделать, какой-то дефект есть внутренний, руки немножко не оттуда или не так растут. И поэтому, зная, что мы всё равно до конца толком ничего не доделаем, мы это бросаем и находим какой-то повод, находим какую-то красивую идею: то ли Крым освобождаем, то ли еще куда-то.

И архитекторы в этом плане не исключение. С одной стороны, есть замечательные архитекторы, перфекционисты. В России таких людей мало, но среди архитекторов есть. И надо сказать, их достаточно много появилось после того, как в 1990-е годы многие из них поупражнялись в интерьерах. Потому что интерьер всё-таки требует гораздо большей тщательности, сделанности, чем просто огромный дом. Они, когда пришли в большую архитектуру, принесли это качество за собой.

Качество архитектуры в профессиональном смысле, без сомнения, растёт. Но вот в том, что касается материального качества, боюсь, оно растет не очень-то. Конечно, сейчас появляются более совершенные, технологичные материалы, которые попросту не позволяют напортачить. Это как отверточная сборка. Конечно, ты можешь пытаться не той стороной отвертки что-то заворачивать, но у тебя, скорее всего, не получится. Плитка немецкая, которой этот дом облицован, конечно, по-русски не идеальна в швах, но в целом это лучше, чем если бы, к примеру, мы штукатурили этот дом. Так что качество повышается за счёт более совершенных строительных технологий. Но клиент не становится более щедрым. У нас есть пример – ЖК «Кленовый дом», неподалеку здесь, на набережной. Уж казалось бы – такое место, там совершенно запредельные цены квадратного метра. Но мы знаем, какое было качество и сколько там было, к сожалению, халтуры. Даже высокая цена не гарантирует спасения от этого самого «по-русски неаккуратного труда».