Андрей Гнездилов: «Городу нужны нормы гражданского права»

Интервью с Андреем Гнездиловым, который 21 февраля стал главным архитектором ГУП НИиПИ Генплана.

mainImg
0 Архи.ру:
То, что создала «Остоженка» – это одно из немногих наших архитектурных достижений. Вы вышли за пределы архитектуры и начали говорить о градостроительных проблемах, анализировать не отдельные участки, а городскую среду. И здесь вы были, можно сказать, первыми.

Андрей Гнездилов:
Да, мы тогда действительно были первыми. С конца 1988 года мы работали над проектом комплексной реконструкции микрорайона №17 «Остоженка», сейчас такого рода работа называется проектом планировки и межевания. Это был переломный момент в стране, наступало время перемен.

Первое, что мы сделали на Остоженке – это восстановили историческую парцелляцию, границы между домовладениями, между общественной и частной землей, причем сделали это задолго до возникновения в стране самого понятия частной собственности. Мы сместились в плоскость гражданского права, переосмыслили соседские отношения. На самом деле, в этом нет ни красоты, ни архитектуры, ни урбанизма – это просто установления, необходимые  для нормального развития городской застройки, правила поведения.

И сейчас с этими установками я пришел в Институт с целью их продвижения и воплощения, потому что за прошедшие 20 лет ни в нормировании градостроительства, ни в Градкодексе, принципиально, ничего не изменилось. Город до сих пор проектируется по СНИПам, принятым еще в советское время, в соответствии с социалистической философией общей собственности на землю. При этом сейчас предпринимаются попытки эту землю самостийно размежевать. Оттого-то и появляется в городе столько уродства – дома строятся по принципам социалистических СНИПов и никак не укладываются в городскую ткань, которая формируется в другое время и по другим законам.

Разве можно спроецировать принципы исторически сложившейся застройки на новые микрорайоны?

Конечно нельзя. Но когда мы проектируем новые объемы, мы обязаны задаваться этим вопросом. Даже проектируя в поле, мы создаем некое функциональное образование, и должны продумывать, как будут располагаться улицы и какой они будут ширины, в какой части появится общественное пространство, а где будут частные владения. Должны быть четко определены соседские права, которые на данный момент в гражданском кодексе отсутствуют. По этой причине происходит подмена гражданских принципов профессиональными договоренностями, что в корне неправильно.

Городу нужны четкие правила игры: вот шахматы, к примеру, на первый взгляд кажутся простой и понятной игрой, но количество партий в ней бесконечно. Гениальность этой игры заключается в том, что простые правила в сочетании с обстоятельствами и контекстом рождают бесконечное количество красивых и интересных взаимодействий.

Но создается впечатление, что в Москве такие правила существуют, есть ландшафтно-визуальный анализ, регламенты…

И ландшафтно-визуальный анализ, и регламенты работают не автоматически. Всегда присутствует человеческий фактор, проводятся исследования, на основании которых исследователь принимает то или иное решение. В Нью-Йорке, например, для каждого отдельного района города существуют свои правила – прописаны сечение улиц, их высота и ширина, так называемый конверт неба. И нет даже возможности с этим спорить.

То есть это только кажется, что правила в Москве есть, а на самом деле все они не гарантируют предсказуемого результата. Если есть необходимость сформулировать правила, то какую роль в этом может сыграть институт Генплана?

Сейчас по заказу Москомархитектуры уже разрабатываются нормы градостроительного проектирования. Очень важно, чтобы в них вошли и основные принципы соседского права. Застройщик  должен понимать, что существуют ограничения, в том числе, распространяющиеся на его частную собственность. В законодательстве, однако, существуют лакуны, которые сегодня не позволяют регулировать деятельность человека внутри частной собственности.

Поэтому сейчас принимать документ без подкрепления на уровне гражданского законодательства бессмысленно?

Совершенно верно, необходима инициация закона. Пока я не понимаю, как можно выйти с таким законопроектом в Думу. Сейчас готовятся изменения в Гражданском кодексе, но пока дополняются лишь те примитивные нормы, которые касаются преимущественно дачных отношений.

А это одна из функций главного архитектора института Генплана?

Нет, это скорее моя личная позиция. Институт должен заниматься градостроительными нормами, у нас есть такие полномочия, но менять гражданский кодекс страны мы, конечно, не можем.

А что должен делать главный архитектор Института? Понятно, что Институт – это довольно сложная структура, в которой для собственно архитектуры остается совсем мало места.

Для меня архитектура – ни в коем случае не коробочки и декорации, а системный подход к преобразованию пространства. С моей точки зрения архитектура - это среда, которую создает человек, во всех масштабах – от интерьера до природного ландшафта.

В таком случае проблем с переходом к вопросам планирования города у Вас быть не должно? Просто меняется масштаб. Развитие Вашего бюро тоже шло от микрорайона «Остоженка» к более крупным городским образованиям и до концепции развития Московской агломерации.

Я и сейчас остался в масштабе агломерации, только в контексте столичного округа. Ментального конфликта нет, просто объект проектирования довольно масштабный, но при этом он имеет свое лицо.

Не многие сейчас решаются сказать, что у Москвы есть свое лицо. Чаще говорят, что она может быть разной и этим хороша.

Я поясню. Я не говорю, что у Москвы есть какое-то определенное лицо или образ, но существует четкое и ясное устройство города как организма. Его лицо – это не какие-то внешние характеристики, но структура, система.

Какие качества отличают эту систему?

Хороший врач видит человека не как набор костей, мяса и жидкостей, он видит его как систему, которая закономерно функционирует, он видит ее отклонения и болезни, понимает, что может привести эту систему к смерти. На мой взгляд, это очень близко и к пониманию структуры города. Москва по своей структуре всегда была радиально-кольцевой: паутина дорог с очевидным центром и возникающими в разное время вокруг него кольцами. Сначала были крепостные стены, потом – городские улицы, Садовое кольцо, Третье транспортное кольцо, за ним – Четвертое и МКАД. Москва как велосипедное колесо представляет собой жесткую и понятную схему. Однако по ряду причин работает она совсем не так просто, как выглядит.

В середине XIX века в город пришли железные дороги, и ни одна из них не повторила улично-дорожную структуру. Железнодорожные линии прокладывались по оврагам, неудобьям, превращаясь в шрамы, которые рассекли городскую ткань. Понятно, что у железной дороги не было цели вредить городу, ей нужно было прийти к вокзалу, и для этого выбирался самый короткий и самый дешевый путь. В качестве примера приведу Николаевскую железную дорогу, которая, как говорит Скокан, ворвалась в город по касательной, как комета и остановилась на будущей площади трех вокзалов. Потом возник выстрел ярославской железной дороги и т.д.

Железные дороги – это отдельная структура со своими потребностями роста, станционными хозяйствами и инфраструктурой, которая опять же с городом никак не связана и даже системно ему противостоит. Когда поезд въезжает в город, пассажиры даже не понимают, где они находятся. Они видят не Москву, а встроенную в нее чужеродную структуру – Город-2 или Систему-2. (Термин А.Э.Гутнова). Это своего рода симбиоз двух чужеродных организмов – Москвы и железных дорог.

В начале XX века, спустя всего 50 лет после строительства первого вокзала, правительством Императорской России был инициирован большой инфраструктурный проект – Московская окружная железная дорога. (сейчас Малое кольцо Московской железной дороги) В то время территорию Москвы эта линия пересекала только в районе Лужников, а основная часть кольца проходила по подмосковным территориям. Это была не просто железная дорога, это кольцо связало все существующие железнодорожные направления –.чтобы без труда можно было перевозить груз, скажем, с ярославской ветки на павелецкую. И снова МКМЖД превратилась в систему-2, не связанную с городом. В настоящее время есть решение запустить по МКМЖД пассажирские электрички, разработать пересадочные узлы, развивать прилегающие к ним территории. Реализация этой программы окажет принципиальное влияние на изменение городской структуры. Сюда придет жизнь, эти зоны станут полноценными частями города.

В то время, когда железные дороги только строились, они служили каркасом, на котором вместо общественной функции развивался индустриальный город. Железнодорожное движение было запущено в 1908 году, за 9 лет до революции. За это время и еще за 20 лет советского строя вырос весь московский индустриальный пояс – и весь вдоль железных дорог. Заводы, как и железнодорожные ветки, занимали весьма неудобные места в городе. Несмотря на то, что заводы были градообразующими объектами, они, были полностью исключены из городской ткани.

Индустриальная эпоха закончилась, а вместе с ней умер и индустриальный город, так и оставшись вне городской жизни. Для жителей этой части города просто нет, они никак не пользуются этим пространством. Сейчас много говорят об освоении промышленных территорий, но на деле получается только отъедать, где можно, маленькими кусочками по краям. Системное же освоение и включение промзон в Москву еще впереди.

Другая часть города, почти целиком выпавшая из него, – это река. Она так же непроницаема и является таким же разделителем, как железные дороги, и так же, как они, оккупирована промышленными объектами и пустырями. При этом протяженность Москвы-реки в черте города составляет около 80 км, а благоустроенные набережные устроены не более чем на четверти её длины. При этом Москва-река обладает огромным рекреационным и видовым потенциалом. Ни одна улица в городе не дает таких дальних точек, торжественных видов и таких перспектив, как река. И это качество тоже по большому счету никак не раскрыто.

Таким образом, мы имеем город, освоенный только на одну треть.

Означает ли факт Вашего назначения на должность главного архитектора НИиПИ Генплана, что правительство города поддерживает Ваши инициативы? И как Ваша профессиональная позиция соотносится с планами работы в новой должности? Есть ли возможность и перспектива свести две эти линии в одну?


Все, что я Вам сейчас рассказал, это прекрасная сказка, мое философское видение города как объекта. Я отдаю себе отчет, что эти идеи невозможно реализовать за один день. Однако иметь такую программу как некий камертон своей деятельности крайне важно. На днях мы рассматривали проекты ТПУ на МКЖД, размышляли о том, как их интегрировать в окружающий город, как определить их зону влияния. Очевидно, что сразу решить все вопросы не получится. Например, станция МКЖД располагается в 700 метрах от станции метро. Чтобы получился узел, одну из станций необходимо подвинуть, а это почти невозможно по ряду чисто технических показателей.

Что же касается позиции Правительства, то она мне неизвестна, я пока перед ними со своими идеями не выступал.

Но как показывает опыт Сергея Кузнецова, диалог с властью находит отклик, хотя бы потому, что ей сейчас нужно набирать политические очки. Эту ситуацию можно было бы использовать на пользу города.


Моя функция – формулировать задачи. Но в условиях, когда вся градостроительная деятельность идет задом наперед, это довольно сложно. Вначале должен быть разработан мастер-план, затем генплан, следом ПЗЗ, территориальные схемы, проекты планировки, ГПЗУ на каждый участок и в самом конце – параметры отдельного дома. А сейчас все происходит в ровно обратной последовательности.

А что мешает разработать мастер-план?


Для этого нужно попытаться переломить сложившуюся тенденцию, развернуть движение в обратную сторону, что не так просто сделать. Существующий вектор сложился в силу того, что в свое время мы не успели создать законодательную базу, а заказчик не захотел ждать, у него земля под ногами горит. Теперь мы работаем как пожарная команда, и на самом деле это никого не устраивает.

Возможно, есть шанс переломить процесс, ухватившись где-нибудь посредине. Как дерево легче перевернуть за середину, чем за верхушку, так и нам, вероятно, стоило бы вначале разработать проекты планировки, и на их основании выработать некий стандарт качества. В то же время нужно утвердить нормы градостроительного проектирования, тогда, возможно, удастся вернуться к правильному направлению. С Сергеем Кузнецовым мы уже обсуждаем проекты планировки и возможность довести их до приемлемого, хорошего качества, не отменяя существующих наработок. По этим же принципам можно работать над мастер-планом и генпланом.

А не проще развести текущий поток и одну группу вывести за его пределы?


Такие группы уже существуют – группа, которая занимается стратегическим планированием, генпланом уже занимается коллектив под руководством Александра Колонтая, идет активная подготовительная работа к формированию мастер-плана. Я ежедневно с ними корреспондируюсь, участвую в процессе и, думаю, что в дальнейшем смогу как-то влиять на их работу.

Вы обсуждали с Сергеем Кузнецовым сферу Вашей компетенции?


Мы говорили о двух фундаментальных направлениях – московском градостроительном законодательстве и проектах планировки, которые являются практической стороной законов. Начинаю работать по этим темам.

Как строятся ваши взаимоотношения с исполняющим обязанности директора Института Генплана Каримой Нигматулиной? Многие высказывали сомнения в целесообразности ее назначения из-за того, что она по образованию математик, а не урбанист или архитектор? Как это повлияет на достижение поставленных масштабных задач?

Мне кажется, что это был абсолютно правильный выбор. Директор института не обязан быть градостроителем. Его первая обязанность – руководить Институтом, организовать четкую, эффективную и при этом комфортную для сотрудников систему, чтобы люди могли с интересом и полной отдачей работать. И для выполнения этой задачи Карима Робертовна обладаем всеми необходимыми качествами. То, что она ученый и математик – только плюс. Ее отличает четкое, системное мышление,  гарантирующее последовательную реализацию всего задуманного. Более того, я чувствую в ней, ярко выраженное стремление к достижению этой цели. В ней чувствуется очень сильная энергетика, она – активный, решительный человек, настоящий «мотор», заражающий коллег своей уверенностью и позитивным драйвом. Она искренне интересуется всеми аспектами функционирования института,  погружается даже в самые частные вопросы.

Какие задачи вы вместе с Каримой Робертовной определили как приоритетные на ближайшее время?


Планов и задач множество. С момента самого первого разговора, когда еще только обсуждалась возможность моего назначения на должность главного архитектора института, спектр актуальных вопросов и приоритетных задач постоянно расширяется.  По мере погружения в дела института, к основным моим функциям курирования текущих проектов, разработки градостроительной документации и проектов планировок добавляются все новые и новые направления. Например, буквально только что мы обсуждали необходимость запуска специальной образовательной программы. Мы пока не определили формат, возможно, это будут семинары или Workshop'ы по заранее спланированным темам, в рамках которых сотрудники смогут повышать свою квалификацию и изучать международный опыт. Также мы хотим приглашать с лекциями специалистов из смежных областей (экономики, социологии, экономгеографии) российских и иностранных.

Кроме того, мы планируем делать регулярные презентации всех мастерских, на которых  они в неформальной манере смогли бы рассказать о самых интересных текущих и прошедших проектах, и таким образом в институте создалась бы творческая живая атмосфера обмена информацией и идеями.

Еще одно, на мой взгляд чрезвычайно важное, направление – усовершенствование системы сбора информации. Нужно сказать, что техническая база для обработки данных уже есть и она более - менее работает. Но хронически не хватает исходной информации по объектам.

Вместе с моими коллегами, руководителями ключевых подразделений института: Михаилом Крестмейном, Олегом Григорьевым, Валерием Беккером, Олегом Баевским, Александром Колонтаем мы формируем рабочие группы по основным направлениям деятельности.

Возвращаясь к началу нашего разговора, как Вы планируете использовать «остоженский» опыт в новой должности?

Этот опыт я буду использовать в законотворчестве. При работе внутри городской ткани опыт «Остоженки» очень ценен. В бюро мы на практике сталкивались со всеми возможными сценариями соседских взаимоотношений и понимали, как их можно адаптировать. Кажется, что все это просто сформулировать, но куда сложнее изменить советский менталитет.

Заняв государственную должность, Вы должны были уйти из бюро?


Это не государственная должность, и я не чиновник. Я работаю в проектном институте, и, конечно, нахожусь в его штате. Поэтому я сохраняю партнерские отношения с бюро «Остоженка», но сейчас там не работаю и в ближайшее время не планирую.

А как Александр Андреевич отнесся к Вашему назначению?


Положительно. Он считает это закономерной эволюцией, но не лично моей, а эволюцией нашего бюро. И я с ним совершенно согласен. Потому что я профессионально развивался внутри бюро.

Мои юношеские архитектурные установки, особенно поведенческие и творческие, я усвоил еще в период прохождения преддипломной практики в Ашхабаде у Ахмедова Абдул Рамазановича. Его отношение к городу как к объекту проектирования на мою почти детскую психику тогда произвело очень сильное впечатление.

Какие урбанисты или урбанистические теории Вам близки?

Я не буду перечислять их все. Сейчас на моем столе лежит книга В.Н. Семенова «Благоустройство городов». Однако это не означает, что его теории вот так запросто могут быть применены к Москве. Ревзин написал в одной статье очень точно, что мы живем в уникальном городе, Москва – это одновременно постиндустриальный и постсоветский город. Среди урбанистов я бы, наверное, назвал Алексея Гутнова, а с Александром Скоканом, его учеником, я дружу и проработал вместе 25 лет…

Как Вы относитесь к идее использовать международный опыт, привлекать иностранных экспертов?


Это имеет смысл, хотя бы для того, чтобы взглянуть на себя со стороны. Я сейчас тоже смотрю на систему со стороны, но это ненадолго – быстро привыкаешь. Иностранцы тоже сначала наблюдают за нами с широко открытыми глазами, всему удивляются, а потом осознают происходящее и начинают жить как мы. Мы с Вами долго говорили об отсутствии гражданских законов, так вот иностранцы, которые к нам приезжают, поначалу даже не догадываются, что у нас этих законов нет.

Какие города Вы могли бы назвать примерами правильного урбанистического развития?


Москва, по-моему, круче всех других городов. Она выглядит простой, но при этом в ней есть противоречия, которые создают огромное количество проблем, но одновременно делают ее уникальной. В этом ее положительный потенциал и ее будущее.

беседовала Елена Петухова
Андрей Гнездилов. Фотография предоставлена НИиПИ Генплана

22 Марта 2013

Похожие статьи
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Архитектор в метаверс
Поговорили с участниками фестиваля креативных индустрий G8 о том, почему метавселенные – наша завтрашняя повседневность, и каким образом архитекторы могут влиять на нее уже сейчас.
Арсений Афонин: «Полученные знания лучше сразу применять...
Яндекс Кью проводит бесплатную онлайн-конференцию «Архитектура, город, люди». Мы поговорили с авторами докладов, которые могут быть интересны архитекторам. Первое интервью – с руководителем Софт Культуры. Вебинар о лайфхаках по самообразованию, в котором он участвует – в среду.
Устойчивость метода
ТПО «Резерв» в честь 35-летия покажет на Арх Москве совершенно неизвестные проекты. Задали несколько вопросов Владимиру Плоткину и показываем несколько картинок. Пока – без названий.
Сергей Надточий: «В своем исследовании мы формулируем,...
Недавно АБ ATRIUM анонсировало почти завершенное исследование, посвященное форматам проектирования современных образовательных пространств. Говорим с руководителем проекта Сергеем Надточим о целях, задачах, специфике и структуре будущей книги, в которой порядка 300 страниц.
Олег Манов: «Середины нет, ее нужно постоянно доказывать...
Олег Манов рассказывает о превращении бюро FUTURA-ARCHITECTS из молодого в зрелое: через верность идее создавать новое и непохожее, околоархитектурную деятельность, внимание к рисунку, макетам и исследование взаимоотношений нового объекта с его окружением.
Юлия Тряскина: «В современном общественном интерьере...
Новая премия общественных интерьеров IPI Award рассматривает проекты с точки зрения передовых тенденций современного мира и шире – сверхзадачи, поставленной и реализованной заказчиком и архитектором. Говорим с инициатором премии: о специфике оценки, приоритетах, страхах и надеждах.
Владимир Плоткин:
«У нас сложная, очень уязвимая...
В рамках проекта, посвященного высотному и высокоплотному строительству в Москве последних лет поговорили с главным архитектором ТПО «Резерв» Владимиром Плоткиным, автором многих известных масштабных – и хорошо заметных – построек города. О роли и задачах архитектора в процессе мега-строительства, о драйве мегаполиса и достоинствах смешанной многофункциональной застройки, о методах организации большой формы.
Александр Колонтай: «Конкурс раскрыл потенциал Москвы...
Интервью заместителя директора Института Генплана Москвы, – о международном конкурсе на разработку концепции развития столицы и присоединенных к ней в 2012 году территорий. Конкурс прошел 10 лет назад, в этом году – его юбилей, так же как и юбилей изменения границ столичной территории.
Якоб ван Рейс, MVRDV: «Многоквартирный дом тоже может...
Дом RED7 на проспекте Сахарова полностью отлит в бетоне. Один из руководителей MVRDV посетил Москву, чтобы представить эту стадию строительства главному архитектору города. По нашей просьбе Марина Хрусталева поговорила с Ван Рейсом об отношении архитектора к Москве и о специфике проекта, который, по словам архитектора, формирует на проспекте Сахарова «Красные ворота». А также о необходимости перекрасить обратно Наркомзем.
Илья Машков: «Нужен диалог между профессиональным...
Высказать замечания по тексту закона можно до 8 февраля на портале нормативных актов. В том числе имеет смысл озвучить необходимость возвращения в правовую сферу понятия эскизной концепции и уточнения по вопросам правки или искажения проекта после передачи исключительных прав.
Год 2021: что говорят архитекторы
Вот и наш новый опрос по итогам 2021 года. Ответили 35 архитекторов, включая главных архитекторов Москвы и области. Обсуждают, в основном, ГЭС-2: все в восторге, хотя критические замечания тоже есть. И еще почему-то много обсуждают минимализм, нужен и полезен, или наоборот, вреден и скоро закончится. Всем хорошего 2022 года!
Михаил Филиппов: «В ордерной системе проявляется...
Реализовав свою градостроительную методику в построенном в Сочи Горки-городе, крупных градостроительных проектах в Тюмени и в Сыктывкаре, известный архитектор-неоклассик Михаил Филиппов занялся оформлением своей методики в учебник. Некоторые постулаты своей теории архитектор изложил в интервью для archi.ru.
Ольга Большанина, Herzog & de Meuron: «Бадаевский позволил...
Партнер архитектурного бюро Herzog & de Meuron, главный архитектор проекта жилого комплекса «Бадаевский» Ольга Большанина ответила на наши вопросы о критике проекта, о том, почему бюро заинтересовала работа с Бадаевским заводом и почему после реализации комплекс будет таким же эффектным, как и показан на рендерах.
Татьяна Гук: «Документ, определяющий развитие города,...
Разговор с директором Института Генплана Москвы: о трендах, определяющих будущее, о 70-летней истории института, который в этом году отмечает юбилей, об электронных расчетах в области градпланирования и зарубежном опыте в этой сфере, а также о работе Института в других городах и об идеальном документе для городского развития – гибком и стратегическом.
Технологии и материалы
Свет для будущих поколений
Компания SWG | Светодиодное освещение оборудовала специализированную учебную лабораторию при Московском государственном строительном университете и запустила совместную с вузом программу обучения профессионалов интерьерного освещения.
Благородный металл
Сегодня парадные лобби жилых комплексов – это отдельное произведение дизайнерского искусства. Рассказываем, как в их оформлении используется продукция компании HÖGER – производителя уникальных интерьерных деталей из металла
Компания Hilti усиливает локальное производство
Øglaend System, подразделение группы компаний Hilti, производит кабеленесущие системы, которые можно использовать на объектах любой сложности: от нефтяных платформ до торговых центров. Генеральный директор Дмитрий Клименко рассказал Архи.ру о расширении производства в Санкт-Петербурге и запуске новых линеек для фасадных систем Hilti.
Скрафтить площадку
На примере игровых комплексов «Хоббики» – лидера в производстве уличной мебели – рассказываем, в чем преимущества крафтового подхода к оборудованию детских площадок
Приглашение на танец
Компания «Новые Горизонты» разработала несколько серий игровых комплексов, которые можно адаптировать под особенности той или иной площадки. Рассказываем о гибкости решений на примере комплекса «Танцующие домики».
Формула надежности. Инновационная фасадная система...
В компании HILTI нашли оригинальное решение для повышения надежности фасадов, в особенности с большими относами облицовки от несущего основания. Пилоны, пилястры и каннелюры теперь можно выполнять без существенного увеличения бюджета, но не в ущерб прочности и надежности
МасТТех: успехи 2022 года
Кроме каталога готовой продукции, холдинг МасТТех и конструкторское бюро предприятия предлагают разработку уникальных решений. Срок создания и внедрения составляет 4-5 недель – самый короткий на рынке светопрозрачных конструкций!
ROCKWOOL: высокий стандарт на всех континентах
Использование изоляционных материалов компании ROCKWOOL при строительстве зданий и сооружений по всему миру является показателем их качества и надежности.
Как применяется каменная вата в знаковых объектах для решения нетривиальных задач – читайте в нашем обзоре.
Кирпичное узорочье
Один из самых влиятельных и узнаваемых стилей в русской архитектуре – Узорочье XVII века – до сих пор не исчерпало своей вдохновляющей силы для тех, кто работает с кирпичом
NEVA HAUS – узорчатые шкатулки на Неве
Отличительной особенностью комплекса NEVA HAUS являются необычные фасады из кирпича: кирпич от «ЛСР. Стеновые» стал материалом, который подчеркивает индивидуальность каждого из корпусов нового комплекса, делая его уникальным.
Керамические блоки Porotherm – 20 лет в России
С 2023 года Wienerberger отказывается от зонтичного бренда в России и сосредотачивает свои усилия на развитии бренда Porotherm. О перспективах рынка и особенностях строительства из керамических блоков в интервью Архи.ру рассказал генеральный директор ООО «Винербергер Кирпич» и «Винербергер Куркачи» Николай Троицкий
Латунный трек
Компания ЦЕНТРСВЕТ активно развивает свою премиальную трековую систему освещения AUROOM, полностью выполненную из благородной латуни.
Обучение через игру: новый тренд детских площадок
Компания «Новые горизонты» разработала инновационный игровой комплекс, который ненавязчиво интегрирует в ежедневную активность детей разного возраста познавательную функцию. Развитие моторики, координации и социальных навыков теперь дополняет знакомство с научными фактами и явлениями.
Живая сталь для архитектуры
Компания «Северсталь» запустила производство атмосферостойкой стали под брендом Forcera. Рассказываем о российском аналоге кортена и расспрашиваем архитекторов: Сергея Скуратова, Сергея Чобана и других – о востребованности и возможностях окисленного металла как такового. Приводим примеры: с ним и сложно, и интересно.
Нестандартные решения для HoReCa и их реализация в проектах...
Каким бы изысканным ни был интерьер в отеле или ресторане, вся обстановка в прямом смысле слова померкнет, если освещение организовано неграмотно или использованы некачественные источники света. Решения от бренда Arlight полностью соответствуют этим требованиям.
Инновации Baumit для защиты фасадов
Австрийский бренд Baumit, эксперт в области фасадных систем, штукатурок и красок, предлагает комплексные системы фасадной теплоизоляции, сочетающие технологичность и широкие дизайнерские возможности
Optima – красота акустики
Акустические панели Armstrong Optima от Knauf Ceiling Solutions – эстетика, функциональность и широкие возможности использования.
Сейчас на главной
Резервуар для искусства
В музейном квартале Бангалора, столицы Южной Индии, открылось новое здание музея MAP – Музея изобразительного искусства и фотографии. Основа фондов – коллекция предпринимателя Абхишека Поддара, он же заказчик архитектурного проекта, авторы здания – местное архбюро Mathew and Ghosh Architects.
Ферма в каждый дом
На воркшопе Архитектура+FOODTECH архитектурная лаборатория SA lab вместе студентами придумала новый тип вертикальных ферм и прошла путь от концепции до реализации. Прототип напечатан на 3D-принтере из переработанного пластика и выращивает 136 растений.
Школа хвойных пород
Для проекта средней школы Port Marianne в Монпелье архитекторы местного бюро A+Architecture выбрали особый безопасный для экологии бетон в сочетании с конструкциями из местной Севеннской ели и эффектной отделкой из Дугласовой пихты.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Совместный досуг
Центр «Поле» выполняет роль третьего места в спальном районе Москвы. На площади меньше 30 квадратных метров студия дизайна D создала пространство, где дети и взрослые могут проводить время вместе: играть, работать, встречаться с друзьями, заниматься спортом и творчеством.
Сады и искусство
Петербургское ландшафтное бюро МОХ открыло в Москве представительство, напоминающее арт-галерею: пространство формата white box служит фоном для цветочных композиций, объектов искусства и дизайна
Белые одежды
Парижский архитектор Жан-Пьер Лотт спроектировал и построил для Университета Страсбурга новый учебный корпус Le Studium, который задуман прежде всего как так называемое «третье место».
Пресса: Самые важные архитектурные утраты Петербурга за последние...
«Cобака.ru» попросила архитектурного критика и автора телеграм-канала «Город, говори» Марию Элькину, основателя архитектурного бюро «Хвоя» Георгия Снежкина, искусствоведа и автора телеграм-канала «Русский камамбер» Александра Семенова, архитектора-градопланировщика бюро MLA+ Даниила Веретенникова и члена градостроительного совета города, руководителя архитектурного бюро «Студии 44» Никиту Явейна выделить главные городские утраты и возможные в скором времени потери, начиная с нулевых, и рассказывает историю этих мест.
Три из четырех
Рассказываем об итогах прошлогоднего конкурса на оформление четырех станций метро в Казани. Победителей трое – публикуем их проекты. Для последней станции проект выбрать не удалось.
Дворец воды
Дворец водных видов спорта строился в Екатеринбурге в рамках подготовки к Универсиаде-2023. Комплекс включает три бассейна, рассчитан на 5000 зрителей, соответствует требованиям FISU и предполагает интенсивное использование вне крупных спортивных мероприятий.
Мечта о танце
Пекинское бюро MAD превратит старый склад в бывшем порту Роттердама в Центр танцевального искусства с амфитеатром под открытым небом.
Пресса: Юлий Борисов: «Успех не в компромиссе, а в гармонии»
В интервью «Строительному Еженедельнику» Юлий Борисов признается, что не любит использовать слово «компромисс», так как оно предполагает, что кто-то из участников процесса остается неудовлетворенным.
Многоликий
В интерьере ресторана Cult в Калининграде архитектор Дарья Белецкая разворачивает историю, родившуюся из размышлений о тревожности. Ощутить равновесие и спокойствие помогает созерцание полуторатонного валуна, мерцание воды, маски, отсылающие к «Тысячеликому герою» Джозефа Кэмпбелла и общая атмосфера полумрака и тишины.
Мост-аттракцион
Пешеходный мост по проекту архитектора Томаса Рэндалла-Пейджа и конструктора Тима Лукаса в историческом лондонском доке перекатывается «вверх ногами» с помощью двух ручных лебедок, чтобы пропускать проходящие суда.
Дом учителя
В Нинбо в родном доме ведущего экономиста КНР Дун Фужэна открылся музей. Авторы реконструкции – пекинское бюро WIT Design & Research.
Медная корона
Дом, построенный по проекту мастерской Михаила Мамошина рядом с новой сценой Малого драматического театра, прячется во дворах, но вопреки этому, а может и благодаря, интерпретирует традиционную застройку конца XIX века более смело, чем это принято в Петербурге.
Куб в оазисе
Еврейский культурный центр Сочи расположится в доступной части города и станет центром общественной жизни: помимо синагоги он вместит образовательный центр, кошерный ресторан и музей, рядом появится благоустроенный сквер.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
«Чайка» с мозаикой
В здании речного вокзала Волгограда открылось кафе «Чайка на крыше». Над интерьером работало бюро Object, которое обратилось к эстетике позднего советского модернизма – отсюда цветовая гамма, шпонированные панели, терраццо и главный элемент интерьера – яркая мозаика.
Задел на будущее
Реконструкция стадиона Drusus в Южном Тироле по проекту gmp и Dejaco + Partner рассчитана на будущие успехи команды-хозяйки F.C. Südtirol в новой для нее серии B чемпионата Италии по футболу.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Дело четвертое
Мастерская Delo представила новую модель в линейке типовых каркасных домов: четыре спальни, теплые полы-террацо и минималистичный интерьер с мебелью собственного производства, а также отделкой из кедра.
Стримлайн для «городских каньонов»
Степан Липгарт спроектировал два дома для небольших участков в интенсивно застраиваемых новым жильем окрестностях Варшавского вокзала. Расположенные не рядом, но поблизости, различны, но подобны: тема одна, а трактовка разная. Рассматриваем и сравниваем оба проекта.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Теллурические ясли
Бюро Régis Roudil architectes встроило в исторический комплекс Дворца Альма в Париже вытянутый объем детских ясель. В качестве основных строительных материалов архитекторы несколько неожиданно выбрали дерево и… землю.
Улица рисунков зодчего Росси
В берлинском Музее архитектурного рисунка Фонда Сергея Чобана открыта новая выставка, на которой представлены более 100 работ итальянского архитектора Альдо Росси, многие из них экспонируются впервые.
Дом с видом
Новый модульный дом из линейки SWIDOM, разработанной бюро MAParchitects, по-прежнему ставит в приоритет окружающие виды, но отличается большой площадью и улучшенной технологией производства и сборки.