Леон Крие

Публикуем остроумный очерк об одном из самых противоречивых архитекторов наших дней – Леоне Крие – из книги Деяна Суджича «B как Bauhaus: Азбука современного мира», выпущенной издательством Strelka Press.

mainImg
С любезного разрешения Strelka Press публикуем эссе о Леоне Крие из книги пубициста и директора лондонского Музея дизайна Деяна Суджича «B как Bauhaus: Азбука современного мира», выпущенной издательством Strelka Press.

zooming
Фото © Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка»



Бóльшую часть своей профессиональной жизни Леон Крие посвятил тому, чтобы заставить архитектуру свернуть с ее нынешнего пути. Одни считают его идеи глубоко реакционными, другие – иконоборческими, но оптимистичными по существу. Так или иначе, эти идеи в равной мере и обнажают ненавистные Крие аспекты современности, и предлагают им альтернативу.

Внешне Крие не особо похож на архитектора. Большинство представителей этого вида одеваются во все черное, придерживаясь пусть и немного устаревшего, но по-прежнему господствующего в их среде стиля Йодзи Ямамото. В гардеробе Крие, напротив, много льна, он носит очки в тонкой оправе, широкополые шляпы и шейные платки – все это обычно ассоциируется с второстепенными персонажами фильмов компании Merchant Ivory, снятых по мотивам литературной классики. Его прическу уместнее всего сравнить с птичьим гнездом; вообще, в его манере есть что-то от священника. Однако при всей внешней мягкости Крие все-таки настоящий архитектор: он беспощаден в спорах, а его влияние отнюдь не ограничивается небольшим, хотя и растущим числом осуществленных им проектов. Свои теоретические декларации Крие формулирует с интонациями фундаменталиста – в них слышны отголоски его марксистского прошлого и чувствуется страстность неофита. Два его главных врага – это консюмеризм и модернизм, воплощением которых являются типичный современный город, затерявшийся в пустыне бизнес-парков, и бескрайние пригородные районы c торчащими здесь и там, агрессивно выпячивающими себя произведениями современной архитектуры. Крие превозносит скромность города традиционного – мир добротно спланированных, красивых, но не претенциозных улиц, где время от времени, но всегда к месту возникает памятник в классическом стиле. Он не видит препятствий для того, чтобы и сегодня создавать пространства, сравнимые по своим качествам с центральными районами Оксфорда, Праги или Любляны, хотя обоснованность такого оптимизма вызывает определенные сомнения.

О масштабе полемических дарований Крие можно судить по тому, что свои личные взгляды он смог возвести в ранг официальной архитектурной политики и будущего короля Англии, и мэра Рима. Предисловие к его недавно вышедшей книге написал Роберт Стерн, в прошлом член совета директоров корпорации Disney, а теперь декан Архитектурной школы Йельского университета, а заодно автор проекта президентской библиотеки Джорджа Буша-младшего в штате Техас. Ученики Крие разбросаны по всему миру от Флориды до Румынии. Он – отец-основатель того, что его последователи в США обозначают термином «новый урбанизм»: в Британии эта концепция воплотилась прежде всего в градостроительном начинании принца Уэльского – городке Паундбери, расположенном в окрестностях Дорчестера. Крие не берет пленных в словесных баталиях и, очевидно, не приемлет никаких компромиссов.

Крие точно не боится идти против моды. Самый сомнительный его архитектурный герой – Альберт Шпеер, о котором он много писал и которого провозгласил последней великой надеждой классического урбанизма. В глазах Крие Шпеер – трагическая жертва Нюрнберга, угодившая в тюрьму Шпандау за любовь к дорическим колоннам. Куда более разрушительный талант Вернера фон Брауна, создателя ракет Фау-2, союзники признали достаточно полезным, чтобы без лишнего шума вывезти его в Штаты, где он возглавил исследовательский проект, со временем подаривший миру крылатые ракеты и дроны Predator.

«Проекты Шпеера продолжают вызывать у архитекторов почти такой же напускной ужас, какой секс вызывает у девственницы… Нынешняя неспособность к разумному восприятию этого явления никак не характеризует архитектуру национал-социализма, но многое говорит о нравственном упадке в профессии, которая, с одной стороны, всеми правдами и неправдами силится доказать, что модернистская архитектура лучше, чем выглядит, а с другой – утверждает, что нацистская архитектура глубоко отвратительна, как бы хороша на вид она ни была.»

В молодости Леон Крие утверждал, что любой архитектор с принципами обязан меланхолично отказаться от самой мысли что-либо строить. «В наше время ответственный архитектор строить ничего не может… Строить сегодня – значит лишь вносить посильный вклад в саморазрушение цивилизованного общества». Работа над реальными проектами была для него равносильна соучастию в преступлении века, а именно – разрушении традиционного европейского города. «Я создаю Архитектуру, – заявил он в 1970-е годы, – именно потому, что ничего не строю. Я не строю, потому что я Архитектор».

Однако теперь Крие решил, что пришла пора наладить контакт с миром, и выступил с набором инструкций, следуя которым саморазрушение можно остановить. «После многих лет обещаний, которые так и остались невыполненными, и экспериментов, ни один из которых не удался, ситуация в пригородах стала критической, и теперь мы просто обязаны заняться поиском практических решений. На самом деле эти решения уже найдены, но модернистские предрассудки, ведущие к возникновению идеологических и психологических барьеров, очевидно заставляют нас игнорировать и отбрасывать эти традиционные решения, а то и полагать, что они себя дискредитировали».

Здесь мы, безусловно, имеем дело не только с Крие, который решил сменить тактику, но и с Крие, который пытается умерить свою ненависть к окружающему миру. Но даже когда он настроен примирительно, в его речах чувствуется обличительный накал. Деятельность своих оппонентов он провозглашает «бессмыслицей, которой нет оправдания». Даже если они заняты такой простой вещью, как проектирование уличного освещения, Крие объявляет их нормативы «безумными». «Сама мысль заменить все блистательное разнообразие мира традиционной архитектуры одним-единственным интернациональным стилем –опасное безумие», – пишет он, и с ним сложно не согласиться, но поскольку едва ли отыщется человек, который выступит с таким предложением, замечание Крие представляется излишним. При этом черты фамильного сходства легко заметить и в его собственных работах – скажем, в вальяжном зале собраний в штате Флорида и в проектах для итальянского города Александрия.

Крие задался целью создать учебное пособие по «новому урбанизму». «Недостаточно ясное словоупотребление, смешение терминов и обширное использование бессмысленного профессионального жаргона стоят на пути ясного архитектурного и средового мышления… Сейчас я дам определение некоторым важнейшим концепциям и понятиям». (Эй, внимание на задней парте!) «Понятия „современный“ (modern) и „модернистский“ (modernist) постоянно путают. Первое указывает на отрезок времени, второе является идеологическим определением», – отмечает он, желая продемонстрировать, что реакционность его взглядов не безнадежна, что он совершенно не против скоростных автомобилей и готов ловко подрисовать серебристый четырехвинтовой самолет Super Constellation к плану реконструкции Вашингтона, выдержанному в высокопарном классическом стиле, который полюбился бы пришедшему к власти президенту Линдбергу из романа Филипа Рота «Заговор против Америки». [Чарльз Линдберг (1902–1974) – знаменитый американский летчик, отличавшийся во второй половине 1930-х годов изоляционистскими и германофильскими взглядами. В романе Филипа Рота он выведен как победоносный лидер американских нацистов.]

Крие верит в типологию. Мы знаем, как должна выглядеть церковь, и поэтому нам незачем каждый раз изобретать ее заново. Мы прекрасно умеем создавать новые архитектурные типологии, когда и если нам это потребуется, – например, железнодорожный вокзал или даже, с некоторым запозданием, аэропорт; о зоне вылета в новом терминале аэропорта Париж – Шарль-де-Голль и о работе, которую Сезар Пелли проделал в Вашингтоне, Крие отзывается вполне одобрительно.

Ненависть Крие направлена на новаторство ради самого новаторства, хотя теми же соображениями всегда руководствовался и Мис ван дер Роэ, который хотел создавать хорошую, а не интересную архитектуру.

«В традиционных культурах изобретение, нововведение и открытие являются средствами для модернизации проверенных и практичных систем быта, мышления, планирования, строительства и репрезентации… Все эти средства служат достижению определенной цели – постигать, осмыслять и сохранять прочный, надежный, практичный, красивый и человечный мир.»

В модернистских культурах, согласно Крие, все устроено наоборот: «Здесь изобретение, нововведение и открытие оказываются целью в себе… В традиционных культурах имитация – это способ производства сходных, но уникальных вещей». В понимании Крие «традиционную архитектуру образуют две взаимодополняющие дисциплины – местная строительная культура и классическая или монументальная архитектура».

Крие не только предлагает нам дефиниции, но и делится некоторыми проницательными наблюдениями – так, он замечает, что в низких домах с высокими потолками куда больше архитектуры, чем в высоких домах с низкими потолками. Еще он приводит четкие инструкции для расчета правильного соотношения общественных и частных пространств в городе: 70 процентов общественных пространств – слишком много, 25 – слишком мало. Удобоваримыми все эти наставления делает то, что он снабжает их бьющими наповал иллюстрациями иногда незабываемой красоты. Зачастую в них видно то исключительное остроумие, которое отличало «Контрасты» Огастеса Уэлби Пьюджина, прославленного защитника «истинных принципов Стрельчатой, или Христианской, архитектуры» [«Контрасты, или Параллели между величественными постройками Средневековья и современными зданиями, демонстрирующими отсутствие вкуса» (1836)]. Каллиграфический стиль подписей будто позаимствован у слоненка Бабара [Герой иллюстрированной детской книги «История Бабара, маленького слоненка» (1931) французского писателя Жана де Брюноффа], а сам формат во многом подсмотрен в полемическом трактате Ле Корбюзье «К архитектуре». Все, что Крие и Ле Корбюзье не нравится, перечеркивается большими крестами, а когда нужно сказать что-то ВАЖНОЕ, они оба переходят на прописные буквы. Вообще, это постоянное равнение на Ле Корбюзье наводит на мысль о значении психологического фактора для понимания профессионального пути Леона Крие.

Крие, родившийся и выросший в Люксембурге, описывает, как однажды они всей семьей отправились в Марсель смотреть Жилую единицу Ле Корбюзье. Подростком он, по его собственным словам, влюбился в работы Ле Корбюзье по фотографиям. Но когда ему наконец довелось увидеть Единицу собственными глазами, она привела его в ужас, оказавшись сумасшедшим домом из полосатого бетона. То, что обещало стать трансцендентным переживанием, обернулось обманом. Сам Крие считает это поворотным моментом в своей биографии. Несомненно, его враждебное отношение к модернизму развилось именно из этих обманутых ожиданий. Через десятки лет после марсельского путешествия он даже предпримет трогательную попытку спасти своего падшего Люцифера. Преподавая в Йельском университете, Крие предложит студентам перепроектировать ослепительно-белую виллу Савой, сохранив энергетику созданных Ле Корбюзье плана и композиции, но используя традиционные материалы и строительные методы.

Что бы ни довелось Крие пережить в Марселе, это не помешало ему отправиться в 1968 году в Лондон и шесть лет проработать в мастерской Джеймса Стирлинга. Стирлинга часто называют величайшим британским архитектором XX века, но к любимцам принца Уэльского он точно не относился. Наоборот, кембриджские энтузиасты, разделяющие архитектурные взгляды его высочества, сделали все возможное, чтобы уничтожить построенную Стирлингом библиотеку исторического факультета. А построенное Стирлингом офисное здание №1 Poultry, которое использует многие композиционные принципы, характерные для творчества самого Крие, принц тем не менее раскритиковал в выражениях почти столь же резких, как и приземистую стекляшку Миса ван дер Роэ, которую собирались возвести на этом месте раньше.

Мастерство Крие в обращении с пером и тушью вовсю использовалось Стирлингом в годы их совместной работы. В уголке перспективного эскиза учебного центра компании Olivetti Крие расположил массивную фигуру своего начальника, восседающего на стуле работы Томаса Хоупа, чьи произведения Стирлинг коллекционировал. Крие внес большой вклад в конкурсный проект нового центрального квартала в городе Дерби. Стирлинг тогда проиграл, но его вариант предполагал строительство масштабной полукруглой галереи и сохранение классического фасада существующего дома городских собраний, который, впрочем, планировалось превратить в плоскую декорацию и наклонить под углом 45 градусов. Наконец, Крие выступил составителем полного собрания сочинений Стирлинга, за образец для которого он взял «Oeuvre complète» Ле Корбюзье. Очевидно, умонастроения Крие изменились не сразу. В 1970-е годы он еще признавался, что центр Сейнсбери, построенный Норманом Фостером из стали и алюминия и представлявший собой помесь самолетного ангара с греческим храмом, произвел на него более сильное впечатление, чем он сам ожидал.

Уйдя от Стирлинга, Крие начал преподавать в Архитектурной ассоциации – частном высшем учебном заведении, которое в Лондоне 1970-х годов воспринималось как неформальная оппозиция блеклому мейнстриму британской архитектуры. Он развил в себе почти такое же презрение к избранной им профессии, как Рем Колхас, – еще один архитектор, болезненно одержимый Ле Корбюзье и по воле случая преподававший в Ассоциации в те же годы. Но если Крие пришел к выводу, что ни один уважающий себя архитектор, не желающий запятнать свою совесть, ничего строить не должен, то Колхас высмеивал сентиментальность и бессилие архитекторов, которые смогли противопоставить волне бизнес-парков и мегамоллов, захлестнувшей весь мир, лишь затворническую, аутичную погруженность в вопросы, связанные с точностью прилегания дверей к косяку или шириной зазора между половыми досками и нависающей над ними оштукатуренной стеной. В поисках выхода Колхас оспаривал саму возможность существования архитектуры. Физические, материальные возможности архитектуры, похоже, не интересовали ни его, ни Крие. Но если у Крие современность вызывала такой же ужас, как у Уильяма Морриса, то Колхас избавился от этого чувства, подняв на щит кошмарный образ того, что он сам назвал «мусорным пространством», – мягкое подбрюшье торговых центров, необъятных складов и терминалов аэропортов.

Работая в Архитектурной ассоциации, оба они оказались учителями Захи Хадид. Вместо того чтобы строить, Крие на протяжении двадцати лет вел партизанскую войну против современного градостроительства и архитектуры. Он хотел подготовить почву для городов, укорененных в традициях прошлого.

С тех пор и Колхас, и Крие успели сменить подход. Колхас познакомился с Миуччей Прадой и директором китайской государственной телекомпании CCTV, а Крие оказался при дворе принца Уэльского. И вот теперь-то, полагает Крие, мир готов к нему прислушаться. Он явно уверен, что смог повернуть ход истории вспять. Еще один, последний бросок, и все будет кончено. В дискуссии о градостроительстве он, кажется, уже победил. Осталось лишь справиться со стеклянными небоскребами и эксгибиционизмом нынешнего поколения архитектурных звезд:

«Модернизм отрицает все, что составляет полезность архитектуры, – крыши, несущие стены, колонны, арки, вертикальные окна, улицы, площади, уют, величественность, декоративность, ремесленное мастерство, историю и традицию. Следующим шагом, безусловно, должно стать отрицание этого отрицания. Несколько лет назад неомодернисты вынуждены были признать, что при работе с городской тканью ничто не способно по-настоящему заменить традиционные улицы и площади. Тем не менее они продолжают отрицать традиционную архитектуру, прибегая к тем же избитым аргументам, которыми вчера обосновывали отрицание традиционного градостроительства.»

В войне против модернистов Крие не щадит никого, но если сравнить его идеи – все, что он говорит про оживленные улицы и кипучие общественные пространства, – с идеями Ричарда Роджерса, страстно пропагандирующего уличные кафе и крытые пассажи, то мы, к своему удивлению, обнаружим, что никакого противоречия между ними, по сути, и нет.

Крие сотрудничал с самыми разными заказчиками, от застройщиков утопического прибрежного курорта Сисайд в штате Флорида до принца Уэльского, для которого он подготовил генеральный план нового поселения Паундбери; он работал на муниципалитеты итальянских и румынских городов и на лорда Ротшильда, а сэр Стюарт Липтон заказал ему план реконструкции лондонского рынка Спиталфилдс. Его заказчиком – что уж скрывать – был даже я. Когда я работал редактором в журнале Blueprint, мы вместе с моим коллегой Дэном Крукшанком попросили Крие подготовить проект перестройки лондонского Саут-Банка. [Вытянувшийся вдоль южного берега Темзы ансамбль важнейших культурных учреждений Лондона, среди которых галерея Тейт Модерн, Королевский фестивальный зал, Британский институт кино и театр «Глобус». Расположенные там же здания Национального театра и галереи Хейворд относятся к самым знаменитым образцам британского брутализма.]. Он предложил спрятать Национальный театр за нагромождением палладианских фасадов – и первым из современных градостроителей вернул в оборот слово «квартал», впоследствии очень полюбившееся девелоперам.

Одержимость Крие работами Шпеера отчасти может восприниматься как провокация, но доказывать, что классицизм вовсе не обязательно связан с авторитарными режимами, – это одно, а развернуть кампанию против «варварского уничтожения» шпееровских уличных фонарей (а именно так Крие воспринимал попытку снести то единственное, что Шпееру удалось осуществить из своего плана по превращению Берлина в «Столицу мира Германию») – совсем другое.

Симпатии Крие к нацистской архитектуре (которых он теперь почти не демонстрирует), конечно же, не могут обесценить его воззрения. Он сам отмечает, что Мис ван дер Роэ приложил все усилия, чтобы получить у Гитлера заказ на проектирование здания Рейхсбанка, и участвовал в конкурсе на строительство павильона Германии для Всемирной выставки в Брюсселе: минималистичный проект из стекла и стали был выдержан в той же манере, что и павильон Германии в Барселоне, только теперь на плоской крыше должны были появиться орел и свастика. Но ведь никому не приходит в голову называть Миса нацистом, а небоскреб Сигрем-билдинг – образцом нацистской архитектуры.

Но восторги Крие по поводу гнусного плана реконструкции Берлина, который Шпеер разработал для Гитлера, – с широкими бульварами для триумфальных шествий и монструозным Залом народа, – пожалуй, свидетельствуют о наивности и неискушенности, от которых он так и не смог избавиться. В его книге «Архитектура сообщества» на странице 18 можно увидеть три нарисованные автором головы, якобы являющие собой идеализированные, гармоничные образы представителей европейской, африканской и азиатской рас. Все три портрета равноценны и объединены подписью «Истинный плюрализм». На той же странице представлен другой рисунок – лицо, в котором грубо соединены характерные черты всех трех рас; подпись под ним гласит: «Ложный плюрализм». Неужели столь опытный полемист может и в самом деле не понимать, возможность каких сомнительных прочтений заложена в такой композиции?

Принц Уэльский любил окружить себя целым роем архитектурных советников. Большинство из них позже один за другим получили отставку за неуместную склонность к саморекламе. Крие – фигура серьезная, и его никто в отставку не отправлял; наоборот, если верить молве, его пришлось настойчиво уговаривать не уходить, когда он впал в отчаяние от того, что из проекта Паундбери вымываются заложенные им принципы.

Архитектура Крие мощна и изобретательна. Он на много световых лет обогнал немощного неопалладианца Куинлана Терри, не говоря уже о неповоротливом Роберте Адаме, или о Джоне Симпсоне, или даже о его собственном брате Робе Крие, тоже архитекторе.

В своих проектах Крие использует традиционные элементы, но складывает из них новые, непривычные комбинации. Они производят впечатление не потому, что выдают себя за что-то, чем не являются. Дело как раз в присущих именно им силе и энергии, в качестве вызываемых ими пространственных переживаний, в том глубоком уме, который мы различаем за изощренными манипуляциям Крие с архитектурными деталями.

Курорт Сисайд во Флориде проектировали два ученика Крие – Андрес Дуани и Элизабет Платер-Зиберк. Оказавшись съемочной площадкой фильма «Шоу Трумана», Сисайд преподнес настоящий подарок всем тем, кто видел в нем лишь ностальгическое чудачество, не имеющее никакого отношения к реальному миру.

Хотя от Крие этого ни за что не узнаешь, то, как выглядят и функционируют наши города, определяется отнюдь не только решениями архитекторов. Город – это продукт экономической и политической системы, его судьба зависит от роста численности населения, от уровня благосостояния и бедности, от развития транспорта и работы инженеров-дорожников. Но Крие и его покровители о таких вещах почти не задумываются. Подобная узость взглядов укрепляет нашего героя в сознании собственной значимости, которое, по-видимому, составляет основу психического устройства всех архитекторов, а вовсе не только модернистов. В воинствующем смирении Крие, скорее всего, нет вообще никакого смирения.
 

05 Октября 2017

Похожие статьи
Казус Нового
Для крупного жилого района DNS City был разработан мастер-план, но с началом реализации его произвольно переформатировали, заменили на внешне похожий, однако другой. Так бывает, но всякий раз обидно. С разрешения автора перепубликовываем пост Марии Элькиной.
«Рынок неистово хочет общаться»
Арх Москва уже много лет – не только выставка, но и форум, а в этом году количество разговоров рекордное – 200. Человек, который уже пять лет успешно управляет потоком суждений и амбиций – программный директор деловой программы выставки Оксана Надыкто – проанализировала свой опыт для наших читателей. Строго рекомендовано всем, кто хочет быть «спикером Арх Москвы». А таких все больше... Так что и конкуренция растет.
Опровержение и сравнение: конкурс красноярского театра
Начали писать опровержение – ошиблись, при рассказе о проекте Wowhaus, который занял 1 место, с оценкой объема сохраняемых конструкций, из-за недостатка презентационных материалов – а к опровержению добавилось сравнение с другими призерами, и другие проекты большинства финалистов. Так что получился обзор всего конкурса. Тут, помимо разбора сохраняемых разными авторами частей, можно рассмотреть проекты бюро ASADOV, ПИ «Арена» и «Четвертого измерения». Два последних старое здание не сохраняют.
ЛДМ: быть или не быть?
В преддверии петербургского Совета по сохранению наследия в редакцию Архи.ру пришла статья-апология, написанная в защиту Ленинградского дворца молодежи, которому вместо включения в Перечень выявленных памятников грозит снос. Благодарим автора Алину Заляеву и публикуем материал полностью.
Пользы не сулит, но выглядит безвредно
Мы попросили Марию Элькину, одного из авторов обнародованного в августе 2020 года письма с критикой законопроекта об архитектурной деятельности, прокомментировать новую критику текста закона, вынесенного на обсуждение 19 января. Вывод – законопроект безвреден, но архитектуру надо выводить из 44 и 223 ФЗ.
Буян и суд
Новость об отмене парка Тучков буян уже неделю занимает умы петербуржцев. В отсутствие каких-либо серьезных подробностей, мы поговорили о ситуации с архитекторами парка и судебного квартала: Никитой Явейном и Евгением Герасимовым.
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: Европа и отказ от формы
Рассматривая тематические павильоны и павильоны европейских стран, Григорий Ревзин приходит к выводу, что «передовые страны показывают, что архитектура это вчерашний день», главная тенденция состоит в отсутствии формы: «произведение это процесс, лучшая вещь – тусовка вокруг ничего».
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: «страны с проблематичной...
Продолжаем публиковать тексты Григория Ревзина об ЭКСПО 2020. В следующий сюжет попали очень разные павильоны от Белоруссии до Израиля, и даже Сингапур с Бразилией тоже здесь. Особняком стоит Польша: ее автор считает «играющей в первой лиге».
Григорий Ревзин об ЭКСПО 2020: арабские страны
Серия постов Григория Ревзина об ЭКСПО 2020 на fb превратилась в пространный, остроумный и увлекательный рассказ об архитектуре многих павильонов. С разрешения автора публикуем эти тексты, в первом обзоре – выставка как ярмарка для чиновников и павильоны стран арабского мира.
Помпиду наизнанку
Ренцо Пьяно и ГЭС-2 уже сравнивали с Аристотелем Фиораванти и Успенским собором. И правда, она тоже поражает высотой и светлостию, но в конечном счете оказывается самой богатой коллекцией узнаваемых мотивов стартового шедевра Ренцо Пьяно и Ричарда Роджерса, Центра Жоржа Помпиду в Париже. Мотивы вплавлены в сетку шуховских конструкций, покрашенных в белый цвет, и выстраивают диалог между 1910, 1971 и 2021 годом, построенный на не лишенных плакатности отсылок к главному шедевру. Базиликальное пространство бывшей электростанции десакрализуется практически как сам музей согласно концепции Терезы Мавики.
Спасение Саут-стрит глазами Дениз Скотт Браун
Любое радикальное вмешательство в городскую ткань всегда вызывает споры. Джереми Эрик Тененбаум – директор по маркетингу компании VSBA Architects & Planners, писатель, художник, преподаватель, а также куратор выставки Дениз Скотт Браун «Wayward Eye» на Венецианской биеннале – об истории масштабного проекта реконструкции Филадельфии, социальной ответственности архитектора, балансе интересов и праве жителей на свое место в городе.
Победа прагматиков? Хроники уничтожения НИИТИАГа
НИИ теории и истории архитектуры и градостроительства сопротивляется реорганизации уже почти полгода. Сейчас, в августе, институт, похоже, почти погиб. В недавнем письме президенту РФ ученые просят перенести Институт из безразличного к фундаментальной науке Минстроя в ведение Минобрнауки, а дирекция говорит о решимости защищать коллектив до конца. Причем в «обстановке, приближенной к боевой» в институте продолжает идти научная работа: проводят конференции, готовят сборники, пишут статьи и монографии.
Есть ли места на Олимпе? Сексизм и «звездность» в архитектуре
«Есть ли места на Олимпе? Сексизм и «звездность» в архитектуре» Дениз Скотт Браун – это результат личного исследования вопросов авторства, иерархической и гендерной структуры профессии архитектора. Написанная в 1975 году, статья увидела свет лишь в 1989, когда был издан сборник "Architecture: a place for women". С разрешения автора мы публикуем статью, впервые переведенную на русский язык.
ВХУТЕМАС versus БАУХАУС
Дмитрий Хмельницкий о причудах историографии советской архитектуры, о роли ВХУТЕМАСа и БАУХАУСа в формировании советского послевоенного модернизма.
Еще одна история
Рассказ Феликса Новикова о проектировании и строительстве ДК Тракторостроителей в Чебоксарах, не вполне завершенном в девяностые годы. Теперь, когда рядом, в парке построено новое здание кадетского училища, автор предлагает вернуться в идее размещения монументальной композиции на фасадах ДК.
Арки, ворота, окна, проемы, пустоты, дырки
В архитектуре АБ «Остоженка», особенно в крупных комплексах, значительную роль играют арки, организующие пространство и массу: часто большие, многоэтажные. В публикуемой статье Александр Скокан размышляет о роли и смысле масштабных цезур, проемов и арок.
Вавилонская башня культуры?
Реконструкция ГЭС-2 для Фонда V-A-C по замыслу Ренцо Пьяно в центре Москвы – яркий пример глобальной архитектуры, льстящей заказчику, но избежать воздействия сложного контекста этот проект все же не может.
WAF 2019: в ожидании финала
Говорим c авторами проектов, вышедших в финал премии WAF: об их взгляде на фестиваль, о проектах и вероятных способах презентации.
Технологии и материалы
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сияние праздника: как украсить загородный дом. Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Сейчас на главной
Pro forma
Появились фотографии реализованной в Черняховске вискикурни архитекторов TOTEMENT / PAPER – объекта, продолжающего их же Музей коньяка. Из простого, в общем-то, технически промышленного, объема и пространства, архитекторы сделали целый театр, насыщенный впечатлениями. Смотрим. Всем советуем экскурсию на вроде бы завод, а на самом деле – эксперимент по театрализации темы приготовления крепких напитков. И не только ее, а и «чистого искусства», способного развиваться где угодно.
Исток, гнездо и колос
В конце прошлого года бюро ASADOV подвело итоги конкурса на лучший семейный клуб, который проводило при поддержке Союза архитекторов России. Принять участие в нем могли молодые архитекторы и студенты профильных вузов. С запозданием, но знакомим с победителями конкурса.
Жизнь в замке
Амалия Тавелла и ее бюро превратили замок среди виноградников Прованса в выставочное пространство, дополненное дюжиной гостиничных номеров.
Вишневая фабрика
Мастерская PROJECTLIFE разработала проект реконструкции дома культуры в городе Уварово для размещения производства энергосберегающих полиуретановых изделий. Смену функции архитекторы маркируют более динамичной композицией, соответствующей технологии перепланировкой, а также кирпичной облицовкой. Также проект предполагает использование принципов устойчивого строительства.
Крути педали
Первый участок ВЕЛО1 – маршрута между Москвой и Петербургом – соединяет города Дубна и Яхрома. Благоустройством трассы занималось бюро EASYBUREAU совместно с АНО «Вело1»: с помощью ландшафтного дизайна дорожка вписана в разнообразные пейзажи, а по пути следования появились деревянные настилы, площадки для отдыха, пункты проката и ремонта.
MADA 2025: итоги премии MosBuild для молодых архитекторов...
В начале апреля на выставке MosBuild 2025 подвели итоги премии для молодых архитекторов и дизайнеров MosBuild Architecture & Design Awards. Номинаций в этом году было семь: шесть традиционных и одна новая – от бизнес-сообщества MosBuild Connect. Рассказываем о победителях.
Славянский мотив
По проекту бюро «Лепо» в Старом Осколе открылась пекарня, которая оживила советский микрорайон: за стенами обычного торгового павильона скрывается интерьер с декоративными подзорами, мозаичными стенами и сочным терракотовым цветом.
Сечение по Краснодару
Стали известны лауреаты смотра-конкурса «Золотое сечение 2025». Гран-при достался тренировочной базе футбольного клуба «Краснодар» Максима Рымаря. Публикуем полный список награжденных.
Арт-мельница
Историческая автоматическая мельница в чешском Пардубице претерпела сложную, многосоставную реставрацию усилиями бюро TRANSAT и Prokš Přikryl, став в итоге важным художественным центром.
Приморская волна
Градсовет Петербурга рассмотрел проект санаторного комплекса в Солнечном, представленный руководителем бюро «А.Лен» Сергеем Орешкиным. Экспертам понравилась архитектура, но большие сомнения вызвала среда, которая намекает на вероятность апартаментов: дисперсная застройка, небольшое количество парковочных мест и отсутствие крытого бассейна плохо сочетаются с типологией комплекса.
Арка и треугольник
Новый бизнес-центр Stone Мневники от Kleinewelt Architekten, для того же заказчика, что и на Ходынке, в чем-то перекликается с проектами для нее. Но не во всем. В Мневниках больше углов, и сами авторы говорят, что проект построен на контрасте. Действительно, если в первой очереди присутствуют намеки на классику, хотя и очень легкие – ну, хотя бы те же арки, и просто, и перевернутые, то есть ее прообразом можно считать восьмидесятые; то во второй очереди в роли отдаленного прообраза модернизм семидесятых. Их объединяет калейдоскоп не лишенного дерзости благоустройства из лучей и треугольников.
Вторая итерация
Градсовет Петербурга повторно рассмотрел проект дома, который повлияет на панорамы Большой Невки. Бюро «А2» прислушлось к рекомендациям и поработало с ритмом, торцами и верхним террасированным уровнем. Эксперты поддержали улучшения и признали проект удачным.
Парящие ступени
В поместье в горах на юге Китая появились два павильона по проекту бюро DoDesign: они вдохновлены типичными для этой местности огромными камнями.
Солнечный дуплекс
Небольшой отель в Солнечногорске, рассчитанный на автономное размещение двух компаний, построен по проекту DO buro. В сценарий здания заложена как возможность уединения, так и совместного времяпрепровождения: у каждого жилого модуля свой двор и гостиная с панорамным окном, а объединяет их терраса, которую можно использовать в качестве дополнительной площадки для отдыха.
Домашняя триада
Дом по проекту Neogenesis+Studi0261 в Сурате на западе Индии состоит из трех почти одинаковых и независимых секций: здесь с удобством разместились несколько поколений одной семьи.
Тень от франжипани
Ресторан, построенный по проекту бюро Максима Цыбина Overhead на острове Бали, простыми и крупными формами подсвечивает колоритный контекст: на фоне белых и бетонных поверхностей ярче проступает разнообразие растительности, самобытность придомовых храмов и детали окружающих зданий.
Убежище архитектора
Собственный дом архитекторов студии Quatrobase в Московской области изобретателен и включает множество нестандартных решений: двусветную гостиную при каркасной технологии строительства, темный фасад и контрастные окна, а также целый ряд интерьерных и технических находок.
Фабрика здоровья
Работая над проектом оздоровительно-туристического комплекса на берегу Енисея, архитекторы ПТАМ Виссарионова поставили перед собой задачу создать оздоровительные пространства, усиливающие пользу воздействия природы и медицинских процедур на тело и душу. Объемно-пространственные нацелены стимулировать взаимодействие гостей с ландшафтом и друг с другом.
Рыночный куб
MVRDV предложили для тайваньского города Чжубэй новую, максимально гибкую типологию рыночной постройки, применив свой излюбленный прием штабелирования этажей и функций.
Дом над соснами
Дом на юго-западе Франции по проекту Maud Caubet Architectes приподнят над землей, чтобы владельцы могли любоваться кронами сосен.
Механика цветения стеклянного леса
Комплекс апартаментов Саввинская 27 от Level, строительство которого сейчас уже подходит к концу на вытянутом вдоль реки протяженном участке рядом с Новодевичьим монастырем, – обладает очень смелой для Москвы пластикой. Визуально он похож на результат работы стеклодува в соавторстве со скульптором, этакие стеклянно-бетонные джунгли, ритмизованные, но растущие энергично и живописно. Воплотить такую идею – не так-то просто. Рассказываем о концепции ODA и о методах, использованных архитекторами компании АПЕКС для ее реализации. Показываем узлы.
Третья пространственная
Профессор МАРХИ Максим Полещук написал книгу об инновациях. Она выйдет в свет в мае 2025, а пока показываем расширенную авторскую аннотацию. Там сказано, что книге есть разгадка освобождения архитектуры от «плена традиционных институтов: заказчик – подрядчик, проектировщик – строитель, чиновник – девелопер».
Античность и недвижимость
Бюро OMA выиграло конкурс на проект реконструкции футбольного стадиона «Сельман Стермаси» в Тиране: вокруг модернизированной арены появятся жилье, офисы и гостиница.
Между действительным и виртуальным
Интерьер бутика Nude Story на Кузнецком Мосту, реализованный по проекту Романа Гуляева и Марии Цахариас, может показаться очень уж модным: очищенный кирпич, обилие медиа-экранов. Но он освежает и даже завораживает парадоксами, начиная от обилия медиа-экранов в историческом интерьере и заканчивая «фрагментами» каннелированных колонн травянистого цвета.
Благоустройство глазами студентов
В начале марта в Минстрое России подвели итоги Национального студенческого конкурса «Благоустрой!» Были определены победители в шести номинациях, а также обладатель гран-при конкурса в миллион рублей. Рассказываем о проектах-победителях.
Вент-фасад: беда или мелочь?
Еще один памятник модернизма под угрозой: Донскую публичную библиотеку в Ростове-на-Дону архитектора Яна Заниса планируется ремонтировать «с максимальным сохранением внешнего облика» – с переоблицовкой камнем, но на подсистеме, и заменой туфа в кинозале на что-то акустическое. Это пример паллиативного подхода к обновлению модернизма: искажения не касаются «буквы», но затрагивают «дух» и материальную уникальность. Рассказываем, размышляем. Проект прошел экспертизу, открыт тендер на генподрядчика, так что надежды особенной нет. Но почему же нельзя разработать, наконец, методику работы со зданиями семидесятых?
Песнь песней
В Европейском университете в Санкт-Петербурге открылась персональная выставка Сергея Мишина «Проект проекта». По его собственному определению, на ней представлена руда, из которой добывается вещество архитектуры: графика, блокноты, заметки и осколки, предшествующие рабочим чертежам. Кроме графики есть и тексты Сергея Мишина и о нем – выдающиеся примеры того, как можно говорить об архитектуре.
Войти в ущелье
Бюро Ofis полностью перестроило входной павильон живописного ущелья Винтгар в Словении, предложив вернуться к традиционной, не наносящей вреда природе деревянной архитектуре.