Об архитекторах Амстердамской школы, возводивших социальное жилье в начале 20 в., охране наследия и его приспособлении под современные нужды Архи.ру рассказала директор архитектурного музея «Хет Схип» Элис Ругхолт.
В Кемерово (в музее-заповеднике «Красная Горка») и в Москве (в Музее архитектуры им. А.В. Щусева) этой осенью в рамках перекрестного года России и Голландии пройдет выставка «Жизнь в построенных идеалах», посвященная жилому комплексу, возведенному архитектором Йоханнесом ван Лохемом (Johannes van Loghem) в 1926 для кемеровских шахтеров в районе Красная Горка. Ван Лохем принадлежал к Амстердамской школе, и его российские сооружения – отражение уникального движения по возведению доступного жилья, охватившего Нидерланды в самом начале 20 столетия. У этого явления были политические и социальные причины, а свое архитектурное выражение оно нашло в работах мастеров Амстердамской школы – Мишеля де Клерка, Пита Крамера, Яна ван дер Мея и других.
Музей Амстердамской школы «Хет Схип» (Het Schip) расположен в одноименном жилом комплексе в столице Нидерландов – главной постройке Амстердамской школы, работе Мишеля де Клерка.
Архи.ру: – Среди построек Амстердамской школы больше всего – жилых комплексов, причем «социальных». Кто был их заказчиками?
Элис Ругхолт: – В Голландии в начале 20 в. быстрым темпом шла индустриализация, массы крестьян в поисках работы перебиралась в города, где остро не хватало жилья. Для них строились дешевые и низкокачественные дома, по сути – трущобы, где были ужасные условия. В ответ был принят «Жилищный закон» (1901), согласно которому каждый гражданин имел право на достойный дом. Закон не только ввел современные строительные нормативы, но и требовал от городских властей создавать генпланы перед тем, как начинать строительство новых районов.
Таким образом, государство брало на себя заботу о жилье для народа: помимо прочего, оно выдавало ссуды на строительство кооперативам, причем эти кооперативы могли основывать все желающие: появились кооперативы католиков, социалистов, вагоновожатых, за первые десять лет их возникло сотни. Конечно, рабочим-членам кооператива было сложно заниматься финансовыми делами и руководить строительством, поэтому им помогали в этом разные «левые» общества. Кроме того, в Амстердаме олдерменом «по жилью» стал Флоор Вибаут (Floor Wibaut), социалист, владелец крупной фирмы по торговле лесом, очень богатый человек. Он занял эту должность, чтобы помочь людям претворить в жизнь «Жилищный закон». Кроме того, так как он происходил из состоятельной семьи, где коллекционировали произведения искусства, он решил, что и рабочие должны иметь доступ к прекрасному. Поэтому он поддерживал Амстердамскую школу и ее главного архитектора Мишеля де Клерка (Michel de Klerk), потому что они вводили в свои проекты элементы изящного искусства, которое, таким образом, входило в жизнь народа.
– Вы относите Амстердамскую школу к течению ар деко?
– Ар деко было международным движением, и для людей, которые вообще не знают, что такое Амстердамская школа, мы так пытаемся поместить ее в мировой контекст. Но это очень голландское ар деко, к тому же оно появилось раньше, чем «классическое». Кроме того, первая встреча мира с Амстердамской школой произошла на Международной выставке современных декоративных и промышленных искусств в 1925, которая и дала название течению ар деко. Но к тому моменту Амстердамская школа уже существовала более 10 лет, с начала 1910-х. Однако все же она возникла позже стиля модерн, и ее отличие от модерна – в более сильной стилизации природных образцов (скажем, цветов). Также Амстердамскую школу причисляют к экспрессионизму, но все эти определения довольно условны.
– А каковы связи Амстердамской школы и голландской архитектурной традиции?
Упомянутые мной изменения, вызванные «Жилищным законом», сначала вызвали интерес не у всех, а лишь у «левых» архитекторов, желавших изменить мир к лучшему и при этом работать для новых заказчиков – рабочих – в новом стиле. Они учли, что большинство этих людей перебрались в город из деревни, а ведь там дома возводят сами их владельцы, поэтому все зависит от их фантазии. Если крестьянин хочет сделать не квадратное окно, а треугольное, он так и поступает, что характерно для сельской голландской архитектуры. И мастера Амстердамской школы переняли этот образ мысли, чтобы рабочие почувствовали себя в городе как дома. Безусловно, у них в целом получились очень современные кварталы, помимо прочего, это были трехэтажные строения, что считалось довольно высоким для того времени, но в их проектах также присутствовали фантазия и юмор сельской традиции, к примеру, те же окна забавных форм.
– Как Амстердамская школа относилась к функциональности?
– Это очень непростой вопрос. Важно понимать, что Амстердамская школа не началась с манифеста, а сложилась естественно: ее первые проявления можно найти около 1911–13, и тогда они далеко не всем нравились. Важной точкой отсчета можно считать конференцию 1915 года в честь дня рождения Хендрика Берлаге, крупнейшего голландского архитектора-новатора начала 20 в., сторонника главенства функции. Многие ее участники осуждали амстердамские архитектурные эксперименты: там строят асимметричные здания, используют черепицу на фасадах, кладут кирпич не горизонтально, а вертикально! В ответ на эту критику архитектор Ян Гратама (Jan Gratama) впервые назвал себя и других новаторов Амстердамской школой, подчеркнув ее связь с этим городом – местом рождения не одного важного культурного явления.
В каком-то смысле мастера Амстердамской школы были в оппозиции к Берлаге, так как он гораздо большее значение придавал функции. А для них его архитектура была слишком простой, жесткой и строгой, они стремились к свободе выражения. Но это не была вражда, Берлаге сотрудничал с ними. Он создал несколько генеральных планов новых жилых районов и позволил молодым архитекторам-экспериментаторам, с их новаторским и даже бурным формальным языком, проектировать там жилые комплексы.
Но нельзя забывать, что эта оппозиция – функциональность и «фантазия» – существует в голландской архитектуре до сих пор. Главный архитектурный вуз страны, Дельфтский технологический университет – это оплот функционализма, поэтому там игнорируют Амстердамскую школу, не считая ее достойной изучения. В то время как главный архитектор Амстердамской школы, знаменитый на весь мир Мишель де Клерк, никогда не учился в Дельфте, а получил образование в мастерской Эдуарда Кейперса (Eduard Cuypers), куда поступил в 13 лет: он родился в очень бедной семье и должен был рано начать трудиться.
Конечно, проблема функции для Амстердамской школы остро стоит до сих пор. Наш музей расположен в бывшем почтамте в жилом комплексе «Хет Схип» («Корабль»), построенном де Клерком (1920–21): это самая знаменитая постройка Амстердамской школы, и много людей, архитекторов и не только, приходят на нее посмотреть. Однажды японский турист меня спросил: «А можно ли посетить церковь в «Хет Схип»?» Я ответила, что здесь только жилье, а церкви нет, а знаменитая башня, которую он принял за церковную, сделана просто так. Он был так поражен этим известием, что даже побледнел: «Как же мог прославиться нефункциональный объект?» Но почему, скажем, у каждой церкви должна быть башня, и наоборот – какова функция у церковной башни? И функция церкви вообще? А если посмотреть с другой стороны, у всего на свете есть своя функция.
В квартирах в «Хет Схип» есть странные углы, необычные пространства. Если поговорить со старожилами, они расскажут, что, к примеру, над входной дверью у них были «антресоли» с двумя окнами, где они играли в детстве, даже ставили там палатку. Странная деталь, как будто без функции – но если задуматься, то поймешь: эти окна весь день освещают коридор, и искусственный свет не нужен. Поэтому я использую слово «нефункциональный» с большой осторожностью: иногда мы просто не сразу понимаем замысел де Клерка.
Кроме того, надо помнить, что он считал себя не только архитектором, но, в первую очередь, художником. К тому же он говорил людям: «Я не тот человек, который решит за вас, что для вас лучше.» Так как все квартиры – разные по планировке, жители могли выбрать то, что подходит именно им. Причем у комнат не было заданных функций, поэтому обеденный стол можно было поставить и в условной «столовой», и на кухне, к примеру.
– Мы уже выяснили, с чего началась Амстердамская школа, а сколько это направление просуществовало?
– Если вспомнить кемеровский проект, о котором мы сделали выставку, эти дома для шахтеров построил мастер Амстердамской школы Йоханнес ван Лохем. И когда он вернулся из России в Нидерланды в 1927, дельфтские архитекторы назвали его функционалистом, признав за своего: если бы он сохранил верность Амстердамской школе, ему было бы некуда возвращаться. В 1923 умер де Клерк, и это, по сути, стало концом этого течения (хотя на парижской выставке в 1925 с большим успехом показали лучшие работы его и других представителей Амстердамской школы). Получается, что ее основной период активности очень короток, плодотворен и потому похож на взрыв – от конца Первой мировой войны, 1919 до 1923. Ее следы можно проследить до 1935, но потом был кризис и Вторая мировая война, и после нее никакой Амстердамской школы, конечно, уже не было.
– «Хет Схип» и другие жилые комплексы Амстердамской школы до сих пор используются по назначению, в них живут люди. Но это также и памятники архитектуры. Как решается вопрос их сохранения? Ведь жильцы, вероятно, не очень довольны уровнем комфорта по стандарту рабочего жилья начала 20 в., и хотят переделать свои квартиры?
– Да, «Хет Схип» – это до сих пор недорогое жилье, и он принадлежит все тому же жилищному кооперативу, который его заказал де Клерку – Eigen Haard.
Однако уровень комфорта зависит от многих вещей: в каком квартале ты живешь, есть ли там пекарня на углу, удачно ли удалось расставить мебель в квартире, приятные ли у тебя соседи… Далеко не все определяется архитектурой. Впрочем, многие из комплексов Амстердамской школы были отремонтированы примерно 20 лет назад, и при этом изменилась планировка квартир: понятно, что люди хотят устроить современную кухню, ванную. Поэтому нам пришлось полностью отреставрировать квартиру, принадлежащую нашему музею, вернув ее к первоначальному состоянию.
Но эти дома нравятся всем не планировкой, а своим привлекательным обликом, открытостью людям: невозможно не улыбнуться, увидев дом «в шляпе», к примеру (такая форма крыши у «Хет Схип» – это прекрасный пример игривости, свойственной Амстердамской школе), и это, считаю, не менее важно, чем организация внутреннего пространства. Сейчас, к примеру, я наблюдаю обратную модернизации тенденцию: жильцы возвращают в квартиры элементы старого интерьера или подобные им – витражи и старые двери.
– Эти дома очень популярны в Нидерландах, в них стремятся поселиться многие. А можно ли привлечь новых жильцов в кемеровские дома ван Лохема, которые сейчас находятся в нелучшем состоянии? Возможно, переделав их в интересах сохранения из рабочего жилья в более «престижное»?
– Если бы эти дома находились в Голландии, на них бы смотрели как на золотую жилу! Они стоят на прекрасном холме, с солнечной стороны, рядом река, это недалеко от города, но не в городе… Скажем, девелопер мог бы рекламировать их как «голландскую деревню», поставить рядом ветряную мельницу, посадить тюльпаны. И поблизости можно было бы построить новые дома в другом стиле. Например, в Харлеме тот же ван Лохем возвел в 1920–22 небольшой комплекс доступного жилья «Тёйнвейк» («Садовый квартал»). Это очень красивое место, рядом течет река Спаарне, и вокруг этого комплекса расставлены частные дома в разных стилях, включая виллу самого архитектора: это голландская традиция – соединять вместе застройку для людей с разным уровнем дохода. Сейчас это очень популярный район.
Важно отметить, что и в Голландии тоже не всегда и не все памятники охраняли: еще 40 лет назад старые фабрики сносили или они стояли заброшенными, даже знаменитая роттердамская «Ван Нелле». А потом, в 1970-е годы молодые люди в поисках жилья стали селиться в таких постройках, оценив их красоту. И сейчас сохранение этих построек и всех остальных памятников современной архитектуры стало крайне популярным, получило государственную поддержку – это же хорошая реклама для страны. Раньше туристы приезжали посмотреть на ветряные мельницы, а теперь их интересуют «Хет Схип» и постройки Берлаге.
– Какие идеи мастеров Амстердамской школы актуальны сегодня – для голландской и мировой архитектуры?
– Главный принцип – здание никогда не должно трактоваться как одиночный объект, поэтому вместо отдельного дома согласно одним и тем же принципам планируется район, строятся жилой комплекс и объекты инфраструктуры, ставятся киоски, уличная мебель, фонари. Архитекторы Амстердамской школы представляли идеалы «дивного нового мира», где искусство было часть повседневности, а город стал единым произведением искусства. Благодаря успеху их проектов, городской совет Амстердама постановил, что все новые жилые комплексы должны строиться в стиле этого направления.
А еще решение экстерьера здания должно быть связано с его интерьером, продолжено там. К сожалению, даже в постройках Амстердамской школы не всегда это соблюдалось: вскоре политический климат изменился, и предпочтение отдавалось более «экономичным» проектам. Из-за указания муниципалитета застройщики не могли не поручать архитекторам фасады новых зданий, а вот их участия в проектировании интерьеров, удорожавшего и усложнявшего строительство, инвесторы избегали.
К примеру, городская Schoonheidscommisie («комиссия по красоте») приказала спроектировать экстерьер комплекса в районе Де Баарсьес в русле Амстердамской школы, а в отношении интерьеров никаких указаний не дала, и подрядчик все квартиры сделал с одинаковым планом, сильно на этом сэкономив. Архитекторы пытались бороться с этим решением, но проиграли. А вот в «Хет Схип» можно найти не менее 13 разных вариантов планировки квартир.
– Вы основали Музей «Хет Схип», музей Амстердамской школы, в 2001, и с тех пор руководите им. Что вас побудило взяться за этот проект? И как вы привлекаете посетителей, ведь для архитектурного музея это намного труднее, чем для художественного, например?
Комплекс «Хет Схип» хорошо известен среди архитекторов: они приезжают туда иногда целыми автобусами, фотографируют его и едут дальше. При этом они могут потом прочитать книгу об этом здании и Амстердамской школе в целом, а школьник, которого оно заинтересует – вряд ли. Поэтому было важным сделать музей для всех, и так и получилось: наши посетители – высокообразованные и не очень, маленькие и пожилые, из разных стран мира. Мы проводим экскурсии, рассказываем интересные истории, устраиваем воркшопы по изготовлению архитектурных макетов для всех желающих, издаем детские рабочие тетради по Амстердамской школе, где малыши должны дорисовывать архитектурные элементы, и так далее.
Конечно, нужны традиционные музеи, где стоит тишина и поддерживается всегда одна и та же температура, но не каждую тему можно подать таким образом. Наш «Хет Схип» не архитектурный музей в том смысле, что у нас нет большого архива, наша главная ценность – это наше здание, и его мы должны представить публике. Да, нам приходится непросто, но мы выживаем – причем без внешнего финансирования, весь наш доход поступает от продажи билетов. В прошлом году у нас побывало 17 тысяч человек, а ведь мы расположены вдали от популярных туристических объектов Амстердама, и случайно к нам не заходят!
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
Евгений Герасимов: «Мы призываем к рабочему диалогу,...
Биеннале «Архитектура Петербурга» пройдет уже на следующей неделе – с 23 по 27 ноября. Евгений Герасимов рассказал о том, что ждет посетителей и участников и чему в этом году посвящена выставка.
Александра Кузьмина: «Я с нетерпением жду реализации...
Московская область есть отражение всей страны – так стенд МО на «Зодчестве» будет раскрывать тему фестиваля. Покажут 42 проекта. Говорим с главным архитектором области о специфике и тенденциях.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Голландские дворцы для рабочих
Об архитекторах Амстердамской школы, возводивших социальное жилье в начале 20 в., охране наследия и его приспособлении под современные нужды Архи.ру рассказала директор архитектурного музея «Хет Схип» Элис Ругхолт.
27 сентября в рамках Года Голландии в России в кемеровском музее-заповеднике «Красная Горка» состоится открытие выставки «Жизнь в построенных идеалах», посвященной Амстердамской архитектурной школе.
Технологии и материалы
Бюро .dpt – о важности материала
Основатели Архитектурного бюро .dpt Ксения Караваева и Мурат Гукетлов размышляют о роли материала в архитектуре и предметном дизайне и генерируют объекты из поликарбоната при помощи нейросети.
Архитектурная свобода с композитными панелями...
На примере объектов, реализованных с применением технологий SIBALUX, показываем, как современные фасады выходят в третье измерение, используя 3D кассеты из алюминиевого и стального композита.
Wowhaus: Поликарбонат – это невидимый герой городских...
Руководители проектных групп архитектурного бюро Wowhaus Валерия Лифшиц и Татьяна Старченко рассуждают о пользе поликарбоната в оформлении современных городских пространств и в экспозиционном дизайне.
Теневая игра: новое слово в архитектурной солнцезащите
Контроль естественного освещения позволяет создавать оптимальные условия для работы и отдыха в помещении, устраняя блики и равномерно распределяя свет. UV-защита не только сохраняет здоровье, но и предотвращает выцветание интерьеров, а также существенно повышает энергоэффективность зданий. Новое поколение систем внешней солнцезащиты представляет компания «АЛЮТЕХ» – минималистичное и функциональное решение, адаптирующееся под любой проект.
«Лазалия»: Новый взгляд на детскую игровую среду
Игровой комплекс «Лазалия» от компании «Новые Горизонты» сочетает в себе передовые технологии и индивидуальный подход, что делает его популярным решением для городских парков, жилых комплексов и других общественных пространств.
VOX Architects: инновационный подход к светопрозрачным...
Архитектурная студия VOX Architects, известная своими креативными решениями в проектировании общественных пространств, уже более 15 лет экспериментирует с поликарбонатом, раскрывая новые возможности этого материала.
Свет, легкость, минимализм: поликарбонат в архитектуре
Поликарбонат – востребованный материал, который помогает воплощать в жизнь смелые архитектурные замыслы: его прочность и пластичность упрощают реализацию проекта и обеспечивают сооружению долговечность, а характерная фактура и разнообразие колорита придают фасадам и кровлям выразительность. Рассказываем о современном поликарбонате и о его успешном применении в российской и международной архитектурной практике.
И шахматный клуб, и скалодром: как строился ФОК...
В 2023 году на юго-востоке Москвы открылся новый дворец спорта. Здание напоминает сложенный из бумаги самолётик. Фасадные и интерьерные решения реализованы с применением технологий КНАУФ, в том числе системы каркасно-обшивных стен (КОС).
За фасадом: особенности применения кирпича в современных...
Навесные фасадные системы (НФС) с кирпичом – популярное решение в современной архитектуре, позволяющие любоваться эстетикой традиционного материала даже на высотных зданиях. Разбираемся в преимуществах кирпичной облицовки в «пироге» вентилируемого фасада.
Силиконо-акрилатная штукатурка: секрет долговечности
Компания LAB Industries (ТМ Церезит) представила на рынке новый продукт – силиконо-акрилатную штукатурку Церезит CT 76 для фасадных работ. Она подходит для выполнения тонкослойных декоративных покрытий интенсивных цветов, в том числе самых темных, гарантируя прочность и устойчивость к внешним воздействиям.
Свет и материя
В новой коллекция светильников Центрсвет натуральные материалы – алебастр, латунь и кожа – создают вдохновляющие сюжеты для дизайнеров. Минимализм формы подчеркивается благородством материала и скрывает за собой самую современную технологию.
Teplowin: новое имя, проверенный опыт в фасадном строительстве
Один из крупнейших производителей светопрозрачных конструкций на российском строительном рынке – «ТД Окна» – объявил о ребрендинге: теперь это бренд Teplowin, комплексный строительный подрядчик по фасадам, осуществляющий весь спектр услуг по производству и установке фасадных систем, включая алюминиевые и ПВХ конструкции, а также навесные вентилируемые фасады.
Архитектурная подсветка фасадов ЖК и освещение придомовой...
Уютно должно быть не только внутри жилого комплекса, но и рядом с ним. В этой статье мы рассмотрим популярные осветительные решения, которые придают ЖК респектабельности и обеспечивают безопасную среду вокруг дома.
Облицовочный кирпич: какой выбрать?
Классический керамический, клинкерный или кирпич ручной формовки? Каждый из видов облицовочного кирпича обладает уникальным набором технических и эстетических характеристик. На примере продукции ГК «Керма» разбираемся в тонкостях и возможностях материала для современных проектов.
Sydney Prime: «Ласточкин хвост» из кирпича
Жилой комплекс Sydney Prime является новой достопримечательностью речного фронта Большого Сити и подчеркивает свою роль эффектным решением фасадов. Авторский подход к использованию уникальной палитры кирпича в навесных фасадных системах раскрывает его богатый потенциал для современной архитектуры.
Возрождение лесной обители. Как восстанавливали старинный...
Во Владимирской области возрожден из руин памятник церковного зодчества начала XIX века – Смоленская церковь на Веретьевском погосте. Реставрационные работы на каменном храме проводились с использованием материалов компании Baumit.
Урбанистика здоровья: спорт в проектах благоустройства
Уличные спортивные зоны являются неотъемлемой частью современной урбанистической среды и призваны, как и благоустройство в целом, стимулировать жителей больше времени проводить на улице и вести здоровый образ жизни. Компания «Новалур» предлагает комплексные решения в области уличного спорта и также является производителем линейки уличных тренажеров с регулируемой нагрузкой, подходящих максимально широкому кругу пользователей.
Архитектура света: решения для медиафасадов в...
Медиафасады – это инновационное направление, объединяющее традиционные архитектурные формы с цифровыми технологиями. Они позволяют создавать интерактивные здания, реагирующие на окружающую среду, движение пешеходов или даже социальные медиа. Российская компания RGC представляет технологию, интегрирующую медиа непосредственно в стеклопакеты.
Как уменьшить запотолочное пространство для коммуникаций?
Повысить уровень потолка за счет сокращения запотолочного пространства – вполне законное желание девелопера, архитектора и дизайнера. Но этому активно сопротивляются инженеры. Сегодня мы расскажем о красивом и нестандартном решении этой проблемы.
Холст из стекла
Открытие нового корпуса Третьяковской галереи на Кадашевской набережной в мае 2024 года ознаменовало не только расширение знаменитого музея, но и знаковое событие в области использования архитектурного стекла с применением технологии печати. О том, как инновационное остекление расширило границы музейной архитектуры – в нашем материале.
Где свить гнездо?
Башня Park Court Jingu Kitasando по проекту бюро Hoshino Architects в центре Токио визуализирует размышления архитекторов на тему дома как гнезда.
Поселок при дата-центре
Педставляем проекты победителей конкурса СПбГАСУ на разработку концепции поселка, сформированного при центре обработки данных. Избыточное тепло от его работы используется для вертикальных садов и ферм. Задание конкурса готовили при участии магистрантов ИТМО.
Вслед за солнцем и морем
«Башня солнца» по проекту OPEN Architecture в Яньтае на побережье Желтого моря напоминает жителям мегаполиса о ритмах природы.
Индустриальный эксперимент
Пять проектов-победителей грантового конкурса «Индустриальный эксперимент», направленного на трансформацию промышленного наследия: экскурсии в доках Кронштадта, fashion-показы на заводе и сова в видеоигре.
Энергетическая педагогика
Эко-теплоцентраль по проекту бюро FRPO Rodríguez & Oriol на севере Испании помимо основной функции служит также образовательным центром в сфере «зеленой» энергетики.
Волжская регата
Компания GloraX планирует построить на берегу Волги в Нижнем Новгороде жилой комплекс, который займет площадь в 14 гектар. В закрытом конкурсе победил проект бюро ГОРА – он предлагает типологии жилья от таунхаусов до террасированных пластин, баланс функций, различные способы взаимодействия с водой, а также отдельный остров в пользование жителям города.
В Российском этнографическом музее на прошлой неделе прошла 9-я биеннале «Архитектура Петербурга». По просьбе Собака.ru архитектурный критик и автор телеграм-канала «Город, говори» Мария Элькина зашла на одну из двух главных петербургских архитектурных выставок и поделилась нерадостными впечатлениями.
От мельницы к винному прессу
Новая винодельня в Бретани, продолжающая местные традиции производства вина, получила погреб по проекту Carmen Maurice Architecture, в центре которого – историческая мельница.
Музей архитекторов: локация – невесомость
Выставка Museum loci, открывшаяся в Музее архитектуры – огромная, хотя и занимает всего два этажа Флигеля-Руины. В основном специально для нее 59 архитекторов сделали объект или рисунок с размышлением о музее архитектуры, иногда очень определенным, но чаще – креативно-обобщенным. Таких больших выставок объектов от архитекторов не то что давно не было, но, кажется, не было вообще. Если тема и подходы интересны, то «залипнуть» в залах Руины можно надолго. Рассказываем подробно, в том числе о том, как правильно произносить название (спойлер: без разрешения сюда прокрался даже бог Локи).
Бумажный офис
Для собственного офиса бюро Maxim Kashin Architects не побоялось с головой уйти в концептуализм. В основе проекта – восхищение авангардом и наследием бумажных архитекторов. Итог – сложно скроенное и несколько дезориентирующее, ни на что не похожее пространство, в котором хочется оказаться, чтобы его понять и почувствовать.
Полезная зацикленность
Тайваньское бюро Bio-architecture Formosana спроектировало для города Тайнань экспериментальный жилой комплекс, соответствующий всем принципам экономики замкнутого цикла.
Планы на жизнь
Мастер-план для жилого района «Притяжение» в Набережных Челнах бюро «А.Лен» создавало с оглядкой на специфическую градостроительную ситуацию и частично реализованные решения первой очереди. Однако на первый план выдвинуло собственные ценности: зеленый каркас, систему акцентов, иерархию пространств, приоритет пешехода. Вопроса, чем будут жильцы заниматься в своем микрорайоне, после этого не возникает.
А! – 2024
Сейчас немного хвастовства: вчера нам вручили премию «Буква А» за архитектурную журналистку, причем не одну, а сразу две. Первую получила наш ведущий обозреватель и редактор Алёна Кузнецова, вторую – или наоборот – вручили Архи.ру как отраслевому архитектурному изданию. Благодарим, гордимся и радуемся. И публикуем список награжденных журналистов и изданий.
Преодоление мрамора
В Петербурге начала работу IX Биеннале архитектуры – одна из крупнейших профессиональных выставок города, организатором которой выступает Объединение архитектурных мастерских. Этот обзор не охватывает обширную деловую программу, сосредотачиваясь лишь на ощущениях от визуальной части экспозиции – ее объем и содержание говорит о возможности будущих трансформаций.
«Европейский престиж»
Бюро KCAP выиграло конкурс на проект двух жилых небоскребов в Братиславе; один из них претендует на звание второго по высоте здания ЕС.
Новый путь
Обошли со всех сторон D_Станию – депо 1906 года, реконструированное с сохранением промышленного здания столетней давности по проекту Сергея Труханова и T+T Architects. Работа над интерьерами, а внутри планируются рестораны и общественные пространства, пока еще только идет, но и снаружи есть на что посмотреть. Тут можно изучить сочетание старого и нового кирпича, авторский взгляд на романтику руины, и оценить вновь выстроенный пешеходный путь: через арки БЦ Ситидел на улицу Казакова.
Стеклянный потолок
Еще один проект, рассмотренный на Градостроительном совете Петербурга, – IT-кластер по проекту бюро Intercolumnium в районе Стеклянного городка. Его планируют строить на месте снесенных зданий сталинской эпохи, которые не были признаны ценными. Проект получил свою долю критики, но в целом был оценен положительно.
Дом китобоя в кубе
Этой осенью калининградский музей «Дом китобоя» проводил конкурс на лучшую концепцию арт-объекта из панелей снесенного Дома Советов. Победителем стал московский проект – коллаборация историка архитектуры Константина Антипина и компании «Даль» в виде куба-игрового автомата. Рассказываем о победителях.
Такие разные исследования
Конкурс «Исследуй город», организованный в этом году Институтом Генплана Москвы, – не типичный для архитектурной среды. Зато он хорошо отвечает специфике работы градостроительной институции. Лучшим оказалось исследование современных жилых комплексов, где авторы совместили градостроительный подход с риелторским, выработав третий вариант. Также исследовали: общественные центры, мотивацию владения автомобилем и вакантность жилого фонда. Пятый участник сошел с дистанции. Рассказываем обо всех четырех работах.
За плечами Нобеля
Градостроительный совет Петербурга рассмотрел проект дома от бюро «А2»: он займет участок рядом с памятниками промышленной архитектуры и повлияет на панораму Выборгской набережной. Эксперты высоко оценили рисовку фасадов, но предложили поработать с силуэтом и композицией.
Что такое китч
Новая выставка в Ruarts Foundation – про исследование китча. Сначала на него откликаются современные художники, тут собраны работы с начала 1990-х до нашего времени из порядка 15 коллекций, представительная выборка, есть известные. Затем – куратор, со своим множеством цитат, тоже китчует в некотором роде. Как-то в исследование вплелась и архитектура, и тоска по классике, и новостройки. Так что такое китч? Да проще рассказать, чем он не является.
Эволюция по плану
Бюро ASADOV презентовало павильон микрокультурного общественного Эвицентра: места для всестороннего развития, мастерклассов и гимнастики. Но еще, он же – прообраз загородного дома, наследник «Лоскутка», масштабируемый в несколько раз и изготавливаемый на заводе из CLT-панелей. Но и это еще не все. Это старт девелоперского проекта от архитектурного бюро (sic!). Архитекторы ищут партнеров для развития как маленьких эви-поселков, так и новых эви-городов, рассчитанных, по словам Андрея Асадова, на «эволюционное» развитие личностей, которые будут их населять.
Память о работе
Крупную нефтебазу 1960-х, расположенную в Ханчжоу прямо на берегу Великого канала, Кэнго Кума превратил в современный индустриальный парк Сяохэ.
Плач, затмение и городище
Якорный объект экопарка «Каялов бор» в городе Россошь – маршрут длиной в 3,5 километров, который знакомит посетителей с событиями, описанными в «Слове о полку Игореве». Архитекторы воронежского бюро TOU ARCHITECTS дополняют тематические объекты, которые обеспечивают разнообразный досуг, спортивными трассами и событийной площадью.
Зодчество 2024: семеро
Как уже говорилось, в этом году главные награды «Зодчества» не присуждены. Рассуждаем, почему так, фантазируем на тему возможных форматов судейства – как бы было хорошо, как бы было здорово… Вместо двух наград получилось семь: их состав тоже интересен. Публикуем полный список лауреатов XXIII фестиваля.
Балкон над долиной
Вилла на севере Ливана по проекту местного бюро BLANKPAGE Architects раскрывается над зеленой приморской долиной как панорамная терраса.
Золотая коронка
Концепцию стоматологической клиники в Екатеринбурге бюро CNTR обозначило как mouth full of gold: белоснежные стены из керамогранита оттеняют матовые латунные детали. Чтобы отсылка не стала слишком прямолинейной, архитекторы сосредоточились на пропорциях здания, лавируя между инсоляционными и пожарными ограничениями.