Марция Марандола: «Журналы требуют стерилизованный рассказ о проекте»

Итальянский критик Марция Марандола – об «архи-звездах» и их пресс-службах, книге о Ричарде Майере для массового читателя и архитекторах в итальянской политике.

mainImg
Марция Марандола (Marzia Marandola; р. 1975 в Риме) – архитектурный критик, постоянный автор журналов Casabella, Arketipo, EDA. Esempi di Architettura, в 2008–2012 вела колонку об архитектуре в газете Liberal. Автор книг и статей по истории и проблемам архитектуры и инженерии 20 века.
Инженер по образованию, преподает историю архитектуры в университете Ла Сапиенца в Риме. Читала лекции в ведущих итальянских (Политехнический в Милане, IUAV в Венеции) и зарубежных (Школа дизайна Гарвардского университета, Федеральный политехнический университет Лозанны) вузах.

Архи.ру: В чем главные проблемы архитектурной критики сегодня?

Марция Марандола: В Италии существует серьезная традиция архитектурной критики с ее великими деятелями, на чье наследие сегодня сложно взглянуть по-новому. Очень трудно оторваться от линии, начатой Бруно Дзеви, Манфредо Тафури, они и сегодня сильно влияют на итальянскую критику. Другая проблема – это мировые «архи-звезды», чей авторитет сводит на нет автономию критика.

Архи.ру: То есть критика больше не критикует?

М.М.: Да, критике трудно найти свой собственный путь. Ее опережают релизы пресс-отделов «звездных» бюро, которые также обладают монополией на изображения: ты не можешь опубликовать материал, если они не утвердили твою кандидатуру, поэтому тебе не избежать их проверки. Кроме того, монографии о крупных архитекторах часто пишут люди из их окружения – не критики, а сотрудники их мастерских. Так критика теряет способность отличать хорошее от плохого. В крупных журналах об архитектуре критике сейчас отводится все меньше места, а из итальянских газет архитектурная критика вообще почти исчезла, хотя раньше они представляли архитектуру как тему для общественной дискуссии, а не только как предмет интереса узкого круга экспертов.

Архи.ру: Ты пишешь как для профессиональных журналов, так и для широкой публики. В чем для тебя различие между этими «жанрами»?

М.М.: Поводом для диалога с широкой публикой чаще всего являются такие вопиющие случаи, как строительство на виа Джулия в Риме [начато новое строительство на улице эпохи Ренессанса, но о проекте нет почти никакой информации – А.В.]. Когда проект уже реализуется, оказывается, что переступили через какой-то регламент, нарушили некий закон. И только тогда полемика приходит на страницы газет, хотя во время конкурса и разработки проекта эта тема их не интересовала (впрочем, обсуждение нарушений регламента не является настоящей критикой). Ежедневные издания сегодня вообще не проявляют интереса к архитектуре и только в случае скандала просят критиков высказаться. Например, так было с Музеем "Алтаря Мира", проектом Ричарда Майера.
Некоторые профессиональные журналы хотят критики, но их очень мало: Casabella, Domus еще обсуждают идею и форму, ведут полемику. А преобладают журналы для архитекторов, инженеров, издания профессиональных союзов, которые заинтересованы только в публикации проекта. Им интересна информация о том, как «сделано» здание, стерилизованный рассказ о его проектной истории, лишенный критической оценки. К критике пропадает интерес, журналы отводят ей все меньше места. В Италии всегда издавалось огромное количество архитектурных журналов, но многие из них сегодня с трудом набирают нужное число подписчиков, а крупные фирмы, раньше спонсировавшие эти издания, из-за кризиса перестали это делать.
Марция Марандола
Музей «Алтаря мира» Courtesy of Richard Meier & Partners Architects, © Roland Halbe ARTUR IMAGES

Архи.ру: У невостребованности критики – только экономические причины, или все же есть и культурные?

М.М.: Конечно, есть и культурные причины. Например, в провинциальных городах архитектурный факультет пока еще остается культурным центром, который привлекает внимание жителей к архитектуре. А в больших городах, прежде всего, в Риме, политика поглощает все ресурсы и все внимание, университет теряет свое значение. Даже журнальные рецензии на книги об архитектуре скорее нацелены на то, чтобы книгу «раскрутить», а не дать ей оценку. Условия выживания архитектурной критики ужесточил и Интернет, который опережает любую печатную публикацию. Даже такие важные журналы, как Casabella, которые всегда стремились первыми публиковать объекты и давать о них свое оригинальное суждение, сегодня теряют эту роль. Интернет поглощает время, необходимое для печатной публикации.

Архи.ру: Для тебя представляет разницу работа для бумажного и онлайн-издания?

М.М.: Когда я работаю для журнала, мне всегда нужно больше времени – на работу над стилем текста, который должен быть доведен до совершенства. Статья для онлайн-издания похожа на работу для газеты, куда пишешь без такого внимания к языку. Одна из причин этой разницы в том, что кажется: именно журнальная статья будет представлять  тебя как автора. Но на самом деле это не совсем так: интернет-публикацию найти гораздо легче, и мои газетные и онлайн-заметки, которым я не придавала никакого значения, прочло гораздо больше людей, чем те тексты, над которыми я работала несколько месяцев.

Архи.ру: А что интересней тебе самой?


М.М.: Это две разные вещи. Когда работаешь для ежедневной газеты, самое сложное – это перевоплотиться в человека, который ничего не знает об архитектуре, о ее великих мастерах, эпохах, не знает, как строится здание и какое существует законодательство. Поэтому нужно выражаться как можно яснее, но не быть при этом поверхностным. В этом сложность популяризации. Мне пришлось с этим столкнуться, когда мы работали вместе с Клаудией Конфорти над книгой о Ричарде Майере – популярным изданием, которое продавалось вместе с еженедельником Espresso. Требовался короткий текст – 40 страниц, но работа над ним заняла очень много времени, так как нужно было изъясняться емко и кратко и не забывать, что эта книга будет продана тиражом в 20 000, в то время как серьезные монографии, на которые уходят по три года размышлений, поисков в архивах, поездок и больших материальных затрат, считаются очень успешными, если продано 2000 штук. Это два разных вида деятельности, которые, на мой взгляд, критик должен чередовать, иначе есть риск замкнуться в одной области и потерять контакт или с архитектурной практикой, или с научной составляющей профессии.
zooming
MAXXI - Национальный музей искусства XXI века. Фото © Roland Halbe

Архи.ру: Ты думаешь о том, что твоя субъективная оценка влияет на общественное мнение? И где проходят границы твоей субъективности?

М.М.: Всегда сложно определить границы. Важно, как я всегда говорю своим студентам, начинать не с того, что здание «красивое» или «некрасивое», не с вопроса личного вкуса. Так, в последние годы главным предметом дебатов в Риме был музей MAXXI Захи Хадид: все критики разделились на его противников и защитников. А им стоило лучше знать процесс воплощения этого проекта, потому что некоторые порицаемые ими моменты зависели не от архитектора, а от заказчика.
В идеале, критик должен не выражать личное мнение, а учить читателя видеть и понимать архитектуру, поскольку объект может не нравится не потому, что он плох, а потому, что он очень отличается от привычного нам – об этом говорил еще Джо Понти. Архитектуру нужно рассматривать во всей совокупности ее сторон – формальной, технической, экономической... Конечно, есть архитекторы и здания, которые мне нравятся больше, но свое суждение я всегда стараюсь сбалансировать.
MAXXI - Национальный музей искусств XXI века. Фото © Iwan Baan

Архи.ру: Тебе приходилось оценивать положительно то, что тебе не нравилось?

М.М.: Скорее, мне приходилось пересматривать мою позицию. Например, мне сложно полюбить работы Рема Колхаса, они очень далеки от моего видения архитектуры. Возможно, я смотрю на все сквозь призму преподавания: есть архитекторы, как Ренцо Пьяно, на примере работ которых легко показать, как проект вырастает из составляющих, проявляющихся в каждой детали. Объяснить студенту работы Колхаса, у которых более замысловатая идея, гораздо сложнее. В его бюро в Роттердаме нам рассказали о его методе: архитектор дает одну и ту же тему нескольким молодым сотрудникам, через неделю они представляют ему макеты, из которых Колхас выбирает интересующие его моменты и перерабатывает их. Конечно, во многом это сказка, но все же заметно, что его архитектура сделана из отдельных компонентов, собранных вместе. Мне не близко его творчество, возможно, оттого, что его видение не похоже на то, к чему привыкли мы в Италии, где архитектура очень близка к ремеслу, к традиции. Даже молодые архитекторы работают именно так, быть может, потому, что здесь нет импульса к эксперименту. Помимо прочего, объекты Колхаса призваны служить 10–15 лет, в то время как в Италии привыкли, что каждое здание строится на века.

Архи.ру: Критик должен сохранять свой национальный характер?

М.М.: Критик, прежде всего, должен быть эрудированным, быть в курсе международных событий и тенденций, а также видеть объекты в реальности. Однако мы часто судим о том, чего сами не видели. Но каждый критик все-таки сформирован своим национальным мировоззрением и всегда сравнивает то, что происходит в мире, с тем, что строится в его стране. В Италии, особенно в Риме, события в области современной архитектуре редки (поэтому чаще приходится писать о зарубежье), зато очень важна проблема консервации. А вот в соседних Франции и Испании легко сносят целые комплексы.
zooming
Стадион в Браге. Авторы 3D-модели Cristina Jeanne Marais, Angela Afandi. Изображение с сайта http://www.cristinajeannemarais.com

Архи.ру: Ты инженер: на твой взгляд, должен ли критик быть практиком по образованию?

М.М.: Конечно, образование сказывается на способе видения. Однако многие историки искусства являются прекрасными критиками, в то время как есть архитекторы и инженеры, которых такими никак не назовешь. Важно совмещать разные параметры, избегая одностороннего суждения, основанного лишь на морфологии проекта, или на его конструкции, или на внешнем виде. Не думаю, что только лишь «конструктивная» история была бы интересна. Но именно здесь критики нередко попадают в ловушку, что дает повод архитекторам посмеяться над ними. Эдуарду Соуту де Моура рассказывал про свой стадион в Браге: там использована форма круга, «вырезанная» в железобетонных несущих конструкциях трибун. Критики увидели в этом отсылку к Луису Кану. На самом же деле инженер-конструктор потребовал облегчить вес конструкции, и из всех возможных форм круг оказался оптимальным вариантом.
Стадион в Браге. Фото © Carlos Coutinho

Архи.ру: Нужен ли специальный курс критики на архитектурных и инженерных факультетах?

М.М.: Критику нужно преподавать для того, чтобы не возникало привязанности к какому-либо одному архитектору, а развивалась способность видеть разные стороны архитектуры. Также архитектор должен понимать свою ответственность перед обществом, этическую сторону своей профессии. Как однажды предложила Клаудия Конфорти, он должен давать своего рода клятву Гиппократа: ведь если ты строишь плохое здание, то заставляешь людей жить с ним всю жизнь. Однако в университетах скорее преподают историю критики, то есть учат следовать великим мастерам, а не создавать новое, индивидуальное, суждение.

Архи.ру: Возвращаясь к роли Интернета: какова роль профессионального суждения сейчас, когда каждый может выступить критиком в сети, а ведь и такая критика формирует общественное мнение?

М.М.: Более всего – именно такая критика: ведь она проще, эмоциональнее. Не хотела опять говорить о Риме, но он – самый яркий пример города, где любое архитектурное вмешательство становится «трагедией» и очень легко сказать «Нет, мы этого не хотим». И тот, кто вооружится таким лозунгом, скорее найдет сподвижников, чем тот, кто всерьез возьмется объяснять проект, его историю, ход конкурса, упомянет, что авторитетные профессионалы высказались «за». С другой стороны, городские власти хотят, что бы у населения вообще не было права голоса.
Что до публикаций в Интернете, намного легче и быстрее поместить множество фото на сайте, чем сверстать и напечатать журнал, который будет выше по качеству, но ограничен в тираже. Это заставило многие журналы модернизировать свои сайты и частично публиковать материалы в сети, продавать там свою электронную версию.

Архи.ру: Насколько в итальянской архитектурной критике разнообразны точки зрения?

М.М.: В нынешней сложной экономической ситуации многие издания публикуют заказные материалы. Очевидно, что такой материал не может быть критическим. Однако и мы сами не привыкли спорить, выражать разные мнения. Раньше было много телевизионных передач, где обсуждали архитектуру. Сейчас этот интерес потерян, внимание перешло на отдельные личности. Публика знает Сантьяго Калатраву, Ренцо Пьяно, Массимилиано Фуксаса, но никому в голову не приходит поинтересоваться, что же они построили. Фуксас, например, часто появляется на телевидении, участвует даже в политических передачах, все знают, что он архитектор, но никто не знает его работ (хотя их у него немало). Архитектор как бы отделяется от своих построек и превращается в публичную фигуру. Так, недавно Ренцо Пьяно предложили в качестве кандидата на пост президента Итальянской республики.



Пародия на Массимилиано Фуксаса на итальянском ТВ "Фуффас и здания с душой"

Архи.ру:
А ты часто касаешься политики, когда пишешь?


М.М.: Ясно, что как бы мы ни старались отделять архитектуру от политики, они сильнейшим образом связаны. Прежде всего, конечно, через личность заказчика проекта. Но также и архитектор делает свой политический выбор, разделяя пространство: когда из общественного пользования изымается какой-либо участок – это уже политика. Когда решают построить здание, а не разбить новый парк, когда определяют, будет здание общественным или нет – то же самое.
Музей «Алтаря мира» Courtesy of Richard Meier & Partners Architects, © Roland Halbe ARTUR IMAGES

Также архитектура часто используется в качестве политического инструмента. Наиболее комичный пример – Музей "Алтаря Мира" Майера, который построил «левый» мэр Рима Вальтер Вельтрони, а его преемник, «правый» мэр Джанни Алеманно предлагал снести, а потом – увезти на окраину, как будто окраина города – это свалка. Или же проект реконструкции района Тор Белла Монака, предусматривающий снос жилого массива 1970-х годов, был показным проектом Алеманно по обновлению окраин Рима. Разделить политику и архитектуру почти невозможно.
Часовня Брата Клауса ©Samuel Ludwig www.samueltludwig.com

Архи.ру: Какой объект тебе было интереснее всего критиковать?

М.М.: Это был объект, который меня больше всего увлек – часовня Брата Клауса, построенная Петером Цумтором близ Кельна, о ней я писала для газеты. Уже сам заказ был необычен: фермер, который решил построить капеллу посреди поля как своего рода выражение благодарности Богу за свое процветание. Эта работа всего около 20 м2 площадью, но очень сложна; ее реализация была схожа с ритуалом. Деревянную опалубку после завершения железобетонного объема не стали разбирать, а подожгли, и сгоревшее дерево оставило следы на внутренней поверхности стен. Пока опалубка горела, местные жители наблюдали за этой «хижиной», из которой несколько дней валил дым, и они как бы принимали участие в реализации проекта. Детали часовни выполнены тщательнейшим образом: хрустальные стекла, свинцовый пол. Меня очень впечатлила такая реализация, которая роднит архитектуру с произведением искусства. Для Цумтора вообще важна это связь. Когда мы с ним встречались в Риме, он вообще не хотел смотреть архитектуру, его больше интересовали феномены современного искусства, например, перформанс. И мне в тексте о часовне было очень интересно выйти за рамки рассказа о строительстве и взглянуть на объект архитектуры как на арт-объект.
Часовня Брата Клауса ©Samuel Ludwig www.samueltludwig.com

17 Июня 2013

Видео-разговор об архитектурной атмосфере
В первые дни января 2021 года Елизавета Эбнер запустила @archmosphere.press – проект об архитектуре в Instagram, где она и другие архитекторы рассказывают в видео не длинней 1 минуты об 1 здании в своем городе, в том числе о своих собственных проектах. Мы поговорили с Елизаветой о ее замысле и о достоинствах видео для рассказа об архитектуре.
Григорий Ревзин: «Нет никакой методологии – сплошное...
Довольно длинный, но интересный разговор с Григорием Ревзиным о видах архитектурной критики и её отличии от теории, философии и истории, профессионализме журналиста, вреде жизнестроительства, смысле архитектуры, а также о том, почему он стал урбанистом и какие нужны города.
Разговоры со «звездами»
В новой книге Владимир Белоголовский использовал свои интервью со Стивеном Холлом, Кенго Кумой, Ричардом Майером, Алехандро Аравеной и другими мастерами для анализа текущего положения дел в архитектуре и архитектурной критике.
Кризис суждения
На что сегодня похожа зарубежная архитектурная критика и сильно ли она отличается от отечественной?
Технологии и материалы
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Сейчас на главной
Свет в пустоте
Культурный центр «Чжанбэйский мираж», расположенный среди полей северо-востока Китая, превращен бюро Puri Lighting Design в гигантскую световую инсталляцию.
Шепот песка
Бюро HAAST спроектировало многофункциональный спа-комплекс в Алматы, чтобы воплотить мечту заказчицы о пространстве, оказывающем терапевтический и расслабляющий эффект благодаря дизайну интерьера.
Петербург vs Рим
Центр Петербурга, как известно, священен, – но мало кто всерьез знает, где он начинается и заканчивается. Речь не о формальном признаке «от Обводного канала до Большой Невки», а о «вайбе», соответствующем центру города. Реализовав квартал «Невской ратуши» – по проекту, победившему в международном конкурсе – Евгений Герасимов и Сергей Чобан создали на его территории «образ центра». Причем не столько петербургского, сколько общемирового. Это ново, такого в Питере давно не было... Изучаем атмосферу, вспоминаем прообразы, в том числе раздумываем о том, кто и когда назвал Петербург новым Римом. Не зря, получается, идея-то живет.
Внимание на угол
Комплекс 5Tracks по проекту Shift Architecture & Urbanism и Powerhouse Company в нидерландском городе Бреда соединяет крытые общественные пространства с жильем и офисами, заполняя лакуну рядом с главным вокзалом.
На волне
Проект преобразования речного порта и набережной в Чебоксарах, разработанный архитектурным бюро АТРИУМ, затрагивает одну из ключевых территорий города. Набережная превращается в Речной бульвар – многофункциональное, комфортное и выразительное пространство для работы и отдыха. Авторы предлагают создать новую связь с главной площадью города – Красной, а также возвести несколько жилых башен, вдохновленных формой национального женского головного убора и способных стать ярким акцентом волжской панорамы.
«Пламенеющий» бетон
Новый театр во французском Бове по проекту бюро AJC напоминает о разных эпохах в истории города, от Средневековья до послевоенного восстановления.
Пятое измерение МАРХИ
Анонсирован проект нового корпуса МАРХИ, спроектированный Сергеем Кузнецовым и Иваном Грековым, соавторами по зданию кластера Ломоносова МГУ. Он включает недовосстановленный в 2008 году каретный сарай и смелые, крупные, зеркальные консоли. Ширина – не больше 10 метров, главное назначение художественная школа.
Дом, в котором
Музей искусств Санкт-Петербурга XX-XXI веков открыл выставку «Фрагменты эпох» в парадных залах своего нового здания – особняка купца Ивана Алафузова на набережной канала Грибоедова. Рассказываем, почему сюда стоит заглянуть тем, кто хочет проникнуться духом Петербурга.
Валерий Каняшин: «Нам дали свободу»
Жилой комплекс Headliner, строительство основной части которого не так давно завершилось напротив Сити – это такой сосед ММДЦ, который не «подыгрывает» ему. Он, наоборот, решен на контрасте: как город из разноформатных строений, сложившийся естественным путем за последние 20 лет. Популярнейшая тема! Однако именно здесь – даже кажется, что только здесь – ее удалось воплотить по-настоящему убедительно. Да, преобладают высотки, но сколько стройных, хрупких в профиль, ракурсов. А главное – как все это замиксовано, скомпоновано... Беседуем с руководителем проекта Валерием Каняшиным.
Заряд энергии
Бюро CNTR спроектировало для нового спортивного кластера на окраине Екатеринбурга автозаправочную станцию, сумев превратить небольшой объект в локальную доминанту: что-то вроде въездного знака, который рассказывает об окружающей территории и задает тон. А кроме того – демонстрирует разнообразные архитектурные приемы. Даже неподготолвенный зритель, приехав заправить машину, почувствует движение и статику, игру с массой, сочетание пятна и линии.
За каменной стеной
Концепция фондохранилища Староладожского историко-архитектурного и археологического музея-заповедника сочетает элементы архитектуры домонгольской Руси с современными приемами и материалами. Проект бюро Архиоптерикс стал победителем ежегодного конкурса «Концепций пространственного развития муниципальных образований Ленинградской области».
Рисовать как Баженов
В Московском архитектурном институте прошел IV Творческий конкурс академического рисунка. В эпоху тотальной компьютеризации умение рисовать считается редким и ценным навыком, и МАРХИ по праву гордится тем, что учит своих студентов этому важному ремеслу.
Больше солнца и воздуха
Бюро KIDZ удается создавать кафе с уникальной атмосферой и настроением, благодаря которым они становятся популярными. И благодаря классному дизайну запускаются целые сети, как это произошло в Нальчике, где к уже двум существующим кофейням Balance Coffee добавилась третья.
Мачта связи
Компания «Норвекс Арт» спроектировала и построила в городе Сокол вышку сотовой связи из клееной древесины. Она легче по весу, а также дешевле и экологичнее в производстве, чем металлическая.
На римских развалинах
Бюро Ofis реконструировало виллу 1920-х годов в центре Любляны, наглядно продемонстрировав многослойный и противоречивый характер застройки словенской столицы.
Парящий дом
Сложный план и форма дома, построенного по проекту студии VFORM в Подмосковье, – ответ на ограничения компактного участка: архитекторы тщательно подбирали не только видовые характеристики, но и световые сценарии. «Левитацию» пластичного второго этажа обеспечивают тонкие колонны из нержавеющей стали, а также глянцевые и полупрозрачные материалы облицовки первого уровня дома.
Замковый камень
Еще недавно премиальные жилые и офисные комплексы в Москве воспринимались как привилегия центра. Сегодня ситуация меняется: качественная архитектура выходит за пределы Третьего транспортного кольца и появляется на окраинах. Бизнес-центр «STONE Калужская» – один из таких примеров. Подобные проекты децентрализуют мегаполис и делают престижными жизнь и работу в любой части города.
Перпетум мобиле
Интерьер штаб-квартиры компании «Нацпроектстрой», созданный командой студии IND, максимально наглядно и столь же эффектно воплощает сферу деятельности заказчика – одного из крупнейших российских инфраструктурных холдингов: логистику и транспортные коммуникации всех возможных форматов.
Вода и свет
В церковном искусстве много символики, и одна ее часть, действительно, каноничная, другая сформирована традицией и кем-то воспринимается как обязательная. Из-за такого рода ложного консерватизма современная церковная архитектура медленно развивается и не выглядит как современная. Тем не менее подвижники у этой темы есть: кладбищенский храм Архангела Михаила в Апатитах, спроектированный Дмитрием Остроумовым и бюро Прохрам, совмещает традиции и эксперимент. Но не эксперимент ради самого себя – а продуманную работу современного архитектора с символикой пространства, объема и, главное, света.
Модульная ротонда
Круглое в плане офисное здание с деревянно-бетонным каркасом по проекту HENN строится в Юлихе на западе Германии: оно должно стать центром инновационного бизнес-парка.
Торжество во дворце
Проект дворца бракосочетания во Всеволожске, подготовленный мастерской «Головин & Шретер», стал победителем ежегодного конкурса «Концепций пространственного развития муниципальных образований Ленинградской области». Архитекторы предложили комплекс в духе дворцово-парковых ансамблей пригородов Санкт-Петербурга: с симметричной композицией и регулярным садом. А также позаботились о том, чтобы на памятные фотографии не попадали припаркованные автомобили.
Пространство для диалога эпох
Бюро Urbanus ревитализировало бывшее место нахождения важнейшего даосского храма Юнлэ-гун, откуда он был перенесен в 1960-х из-за угрозы затопления при строительстве плотины на реке Хуанхэ.
Город древний, но пока еще несколько запущенный
Город Касимов Рязанской области – русско-татарский, тут до 1681 года (!) существовало ханство, впрочем, под общим руководством московских князей... Сейчас это туристический город с памятниками XVI–XVIII и далее веков, но небольшой. Задачей летнего практикума Института Генплана было предложить Касимову изменения, способные увеличить туристический поток и быть полезными жителям. Получилось много разных идей: от пешеходных маршрутов до переноса автовокзала.
Осторожно отмыто
В издательстве «Подписные издания» выходит книга Ксюши Сидориной – со-основательницы сообщества волонтеров-реставраторов Гэнгъ, которое с 2019 года отмывает и скоблит парадные Петербурга, открывая жильцам исторических домов сокровища: печи, мозаики, витражи. А еще – плитку. Именно плитка стала «цементом» книги, соединившим все – исторический экскурс, способы поиска ценных экземпляров, «каталог» парадных, а также опыт «партизанской» реставрации. О книге рассказывает редактор издательства Артем Макоян.
Кубок чемпионов
Небоскреб Bell на 1-й улице Ямского поля, 12 на первый взгляд строг и лаконичен, хотя скромным его назвать никак не возможно. Экономная стереометрия построена на работе с формой, близкой к овалу – а это одна из излюбленных тем архитекторов UNK. Обтекаемая поверхность основной формы с металлическими ламелями дважды посечена стеклянными срезами, графически демонстрируя суть исходной формы: ее простоту и одновременно сложность. К тому же здесь решены десятки сложнейших инженерных головоломок.
Полуцифровая среда
В Иннополисе под Казанью открылся первый 4-звездочный отель, спроектированный бюро MAD Architects. Интерьеры отеля сочетают элегантность и иронию, технологичность и комфорт, напоминая декорации компьютерной игры или фантастического фильма о недалеком будущем.
Y-школа
По проекту «БалтИнвест-Проект» в Гатчине построена школа на 800 учеников. Лучевая планировка позволила разделить младшую и старшую школы, а также спортивный блок, обеспечив помещения большим количество естественного света. На многослойны фасадах оштукатуренные поверхности сочетаются с навесными элементами разных цветов и фактур.
Тропа к центру Земли
Посетительский центр в Национальном парке ледника Снайфедльсйёкюдль в Исландии, спроектированный бюро Arkis, служит также смотровой платформой и пропускает через себя пешеходную тропу.
Краеугольный храм
В московском Музее архитектуры на днях открылась выставка, посвященная всего одному памятнику средневековой русской архитектуры. Зато какому: Георгиевский собор Юрьева-Польского это последний по времени храм, сохранившийся от домонгольского периода. Впрочем, как сказать сохранившийся... Это один из самых загадочных и в то же время привлекательных памятников нашего средневековья. Которому требуется внимание и грамотная реставрация. Разбираемся, почему.