Марция Марандола: «Журналы требуют стерилизованный рассказ о проекте»

Итальянский критик Марция Марандола – об «архи-звездах» и их пресс-службах, книге о Ричарде Майере для массового читателя и архитекторах в итальянской политике.

mainImg
Марция Марандола (Marzia Marandola; р. 1975 в Риме) – архитектурный критик, постоянный автор журналов Casabella, Arketipo, EDA. Esempi di Architettura, в 2008–2012 вела колонку об архитектуре в газете Liberal. Автор книг и статей по истории и проблемам архитектуры и инженерии 20 века.
Инженер по образованию, преподает историю архитектуры в университете Ла Сапиенца в Риме. Читала лекции в ведущих итальянских (Политехнический в Милане, IUAV в Венеции) и зарубежных (Школа дизайна Гарвардского университета, Федеральный политехнический университет Лозанны) вузах.

Архи.ру: В чем главные проблемы архитектурной критики сегодня?

Марция Марандола: В Италии существует серьезная традиция архитектурной критики с ее великими деятелями, на чье наследие сегодня сложно взглянуть по-новому. Очень трудно оторваться от линии, начатой Бруно Дзеви, Манфредо Тафури, они и сегодня сильно влияют на итальянскую критику. Другая проблема – это мировые «архи-звезды», чей авторитет сводит на нет автономию критика.

Архи.ру: То есть критика больше не критикует?

М.М.: Да, критике трудно найти свой собственный путь. Ее опережают релизы пресс-отделов «звездных» бюро, которые также обладают монополией на изображения: ты не можешь опубликовать материал, если они не утвердили твою кандидатуру, поэтому тебе не избежать их проверки. Кроме того, монографии о крупных архитекторах часто пишут люди из их окружения – не критики, а сотрудники их мастерских. Так критика теряет способность отличать хорошее от плохого. В крупных журналах об архитектуре критике сейчас отводится все меньше места, а из итальянских газет архитектурная критика вообще почти исчезла, хотя раньше они представляли архитектуру как тему для общественной дискуссии, а не только как предмет интереса узкого круга экспертов.

Архи.ру: Ты пишешь как для профессиональных журналов, так и для широкой публики. В чем для тебя различие между этими «жанрами»?

М.М.: Поводом для диалога с широкой публикой чаще всего являются такие вопиющие случаи, как строительство на виа Джулия в Риме [начато новое строительство на улице эпохи Ренессанса, но о проекте нет почти никакой информации – А.В.]. Когда проект уже реализуется, оказывается, что переступили через какой-то регламент, нарушили некий закон. И только тогда полемика приходит на страницы газет, хотя во время конкурса и разработки проекта эта тема их не интересовала (впрочем, обсуждение нарушений регламента не является настоящей критикой). Ежедневные издания сегодня вообще не проявляют интереса к архитектуре и только в случае скандала просят критиков высказаться. Например, так было с Музеем "Алтаря Мира", проектом Ричарда Майера.
Некоторые профессиональные журналы хотят критики, но их очень мало: Casabella, Domus еще обсуждают идею и форму, ведут полемику. А преобладают журналы для архитекторов, инженеров, издания профессиональных союзов, которые заинтересованы только в публикации проекта. Им интересна информация о том, как «сделано» здание, стерилизованный рассказ о его проектной истории, лишенный критической оценки. К критике пропадает интерес, журналы отводят ей все меньше места. В Италии всегда издавалось огромное количество архитектурных журналов, но многие из них сегодня с трудом набирают нужное число подписчиков, а крупные фирмы, раньше спонсировавшие эти издания, из-за кризиса перестали это делать.
Марция Марандола
Музей «Алтаря мира» Courtesy of Richard Meier & Partners Architects, © Roland Halbe ARTUR IMAGES

Архи.ру: У невостребованности критики – только экономические причины, или все же есть и культурные?

М.М.: Конечно, есть и культурные причины. Например, в провинциальных городах архитектурный факультет пока еще остается культурным центром, который привлекает внимание жителей к архитектуре. А в больших городах, прежде всего, в Риме, политика поглощает все ресурсы и все внимание, университет теряет свое значение. Даже журнальные рецензии на книги об архитектуре скорее нацелены на то, чтобы книгу «раскрутить», а не дать ей оценку. Условия выживания архитектурной критики ужесточил и Интернет, который опережает любую печатную публикацию. Даже такие важные журналы, как Casabella, которые всегда стремились первыми публиковать объекты и давать о них свое оригинальное суждение, сегодня теряют эту роль. Интернет поглощает время, необходимое для печатной публикации.

Архи.ру: Для тебя представляет разницу работа для бумажного и онлайн-издания?

М.М.: Когда я работаю для журнала, мне всегда нужно больше времени – на работу над стилем текста, который должен быть доведен до совершенства. Статья для онлайн-издания похожа на работу для газеты, куда пишешь без такого внимания к языку. Одна из причин этой разницы в том, что кажется: именно журнальная статья будет представлять  тебя как автора. Но на самом деле это не совсем так: интернет-публикацию найти гораздо легче, и мои газетные и онлайн-заметки, которым я не придавала никакого значения, прочло гораздо больше людей, чем те тексты, над которыми я работала несколько месяцев.

Архи.ру: А что интересней тебе самой?


М.М.: Это две разные вещи. Когда работаешь для ежедневной газеты, самое сложное – это перевоплотиться в человека, который ничего не знает об архитектуре, о ее великих мастерах, эпохах, не знает, как строится здание и какое существует законодательство. Поэтому нужно выражаться как можно яснее, но не быть при этом поверхностным. В этом сложность популяризации. Мне пришлось с этим столкнуться, когда мы работали вместе с Клаудией Конфорти над книгой о Ричарде Майере – популярным изданием, которое продавалось вместе с еженедельником Espresso. Требовался короткий текст – 40 страниц, но работа над ним заняла очень много времени, так как нужно было изъясняться емко и кратко и не забывать, что эта книга будет продана тиражом в 20 000, в то время как серьезные монографии, на которые уходят по три года размышлений, поисков в архивах, поездок и больших материальных затрат, считаются очень успешными, если продано 2000 штук. Это два разных вида деятельности, которые, на мой взгляд, критик должен чередовать, иначе есть риск замкнуться в одной области и потерять контакт или с архитектурной практикой, или с научной составляющей профессии.
zooming
MAXXI - Национальный музей искусства XXI века. Фото © Roland Halbe

Архи.ру: Ты думаешь о том, что твоя субъективная оценка влияет на общественное мнение? И где проходят границы твоей субъективности?

М.М.: Всегда сложно определить границы. Важно, как я всегда говорю своим студентам, начинать не с того, что здание «красивое» или «некрасивое», не с вопроса личного вкуса. Так, в последние годы главным предметом дебатов в Риме был музей MAXXI Захи Хадид: все критики разделились на его противников и защитников. А им стоило лучше знать процесс воплощения этого проекта, потому что некоторые порицаемые ими моменты зависели не от архитектора, а от заказчика.
В идеале, критик должен не выражать личное мнение, а учить читателя видеть и понимать архитектуру, поскольку объект может не нравится не потому, что он плох, а потому, что он очень отличается от привычного нам – об этом говорил еще Джо Понти. Архитектуру нужно рассматривать во всей совокупности ее сторон – формальной, технической, экономической... Конечно, есть архитекторы и здания, которые мне нравятся больше, но свое суждение я всегда стараюсь сбалансировать.
MAXXI - Национальный музей искусств XXI века. Фото © Iwan Baan

Архи.ру: Тебе приходилось оценивать положительно то, что тебе не нравилось?

М.М.: Скорее, мне приходилось пересматривать мою позицию. Например, мне сложно полюбить работы Рема Колхаса, они очень далеки от моего видения архитектуры. Возможно, я смотрю на все сквозь призму преподавания: есть архитекторы, как Ренцо Пьяно, на примере работ которых легко показать, как проект вырастает из составляющих, проявляющихся в каждой детали. Объяснить студенту работы Колхаса, у которых более замысловатая идея, гораздо сложнее. В его бюро в Роттердаме нам рассказали о его методе: архитектор дает одну и ту же тему нескольким молодым сотрудникам, через неделю они представляют ему макеты, из которых Колхас выбирает интересующие его моменты и перерабатывает их. Конечно, во многом это сказка, но все же заметно, что его архитектура сделана из отдельных компонентов, собранных вместе. Мне не близко его творчество, возможно, оттого, что его видение не похоже на то, к чему привыкли мы в Италии, где архитектура очень близка к ремеслу, к традиции. Даже молодые архитекторы работают именно так, быть может, потому, что здесь нет импульса к эксперименту. Помимо прочего, объекты Колхаса призваны служить 10–15 лет, в то время как в Италии привыкли, что каждое здание строится на века.

Архи.ру: Критик должен сохранять свой национальный характер?

М.М.: Критик, прежде всего, должен быть эрудированным, быть в курсе международных событий и тенденций, а также видеть объекты в реальности. Однако мы часто судим о том, чего сами не видели. Но каждый критик все-таки сформирован своим национальным мировоззрением и всегда сравнивает то, что происходит в мире, с тем, что строится в его стране. В Италии, особенно в Риме, события в области современной архитектуре редки (поэтому чаще приходится писать о зарубежье), зато очень важна проблема консервации. А вот в соседних Франции и Испании легко сносят целые комплексы.
zooming
Стадион в Браге. Авторы 3D-модели Cristina Jeanne Marais, Angela Afandi. Изображение с сайта http://www.cristinajeannemarais.com

Архи.ру: Ты инженер: на твой взгляд, должен ли критик быть практиком по образованию?

М.М.: Конечно, образование сказывается на способе видения. Однако многие историки искусства являются прекрасными критиками, в то время как есть архитекторы и инженеры, которых такими никак не назовешь. Важно совмещать разные параметры, избегая одностороннего суждения, основанного лишь на морфологии проекта, или на его конструкции, или на внешнем виде. Не думаю, что только лишь «конструктивная» история была бы интересна. Но именно здесь критики нередко попадают в ловушку, что дает повод архитекторам посмеяться над ними. Эдуарду Соуту де Моура рассказывал про свой стадион в Браге: там использована форма круга, «вырезанная» в железобетонных несущих конструкциях трибун. Критики увидели в этом отсылку к Луису Кану. На самом же деле инженер-конструктор потребовал облегчить вес конструкции, и из всех возможных форм круг оказался оптимальным вариантом.
Стадион в Браге. Фото © Carlos Coutinho

Архи.ру: Нужен ли специальный курс критики на архитектурных и инженерных факультетах?

М.М.: Критику нужно преподавать для того, чтобы не возникало привязанности к какому-либо одному архитектору, а развивалась способность видеть разные стороны архитектуры. Также архитектор должен понимать свою ответственность перед обществом, этическую сторону своей профессии. Как однажды предложила Клаудия Конфорти, он должен давать своего рода клятву Гиппократа: ведь если ты строишь плохое здание, то заставляешь людей жить с ним всю жизнь. Однако в университетах скорее преподают историю критики, то есть учат следовать великим мастерам, а не создавать новое, индивидуальное, суждение.

Архи.ру: Возвращаясь к роли Интернета: какова роль профессионального суждения сейчас, когда каждый может выступить критиком в сети, а ведь и такая критика формирует общественное мнение?

М.М.: Более всего – именно такая критика: ведь она проще, эмоциональнее. Не хотела опять говорить о Риме, но он – самый яркий пример города, где любое архитектурное вмешательство становится «трагедией» и очень легко сказать «Нет, мы этого не хотим». И тот, кто вооружится таким лозунгом, скорее найдет сподвижников, чем тот, кто всерьез возьмется объяснять проект, его историю, ход конкурса, упомянет, что авторитетные профессионалы высказались «за». С другой стороны, городские власти хотят, что бы у населения вообще не было права голоса.
Что до публикаций в Интернете, намного легче и быстрее поместить множество фото на сайте, чем сверстать и напечатать журнал, который будет выше по качеству, но ограничен в тираже. Это заставило многие журналы модернизировать свои сайты и частично публиковать материалы в сети, продавать там свою электронную версию.

Архи.ру: Насколько в итальянской архитектурной критике разнообразны точки зрения?

М.М.: В нынешней сложной экономической ситуации многие издания публикуют заказные материалы. Очевидно, что такой материал не может быть критическим. Однако и мы сами не привыкли спорить, выражать разные мнения. Раньше было много телевизионных передач, где обсуждали архитектуру. Сейчас этот интерес потерян, внимание перешло на отдельные личности. Публика знает Сантьяго Калатраву, Ренцо Пьяно, Массимилиано Фуксаса, но никому в голову не приходит поинтересоваться, что же они построили. Фуксас, например, часто появляется на телевидении, участвует даже в политических передачах, все знают, что он архитектор, но никто не знает его работ (хотя их у него немало). Архитектор как бы отделяется от своих построек и превращается в публичную фигуру. Так, недавно Ренцо Пьяно предложили в качестве кандидата на пост президента Итальянской республики.



Пародия на Массимилиано Фуксаса на итальянском ТВ "Фуффас и здания с душой"

Архи.ру:
А ты часто касаешься политики, когда пишешь?


М.М.: Ясно, что как бы мы ни старались отделять архитектуру от политики, они сильнейшим образом связаны. Прежде всего, конечно, через личность заказчика проекта. Но также и архитектор делает свой политический выбор, разделяя пространство: когда из общественного пользования изымается какой-либо участок – это уже политика. Когда решают построить здание, а не разбить новый парк, когда определяют, будет здание общественным или нет – то же самое.
Музей «Алтаря мира» Courtesy of Richard Meier & Partners Architects, © Roland Halbe ARTUR IMAGES

Также архитектура часто используется в качестве политического инструмента. Наиболее комичный пример – Музей "Алтаря Мира" Майера, который построил «левый» мэр Рима Вальтер Вельтрони, а его преемник, «правый» мэр Джанни Алеманно предлагал снести, а потом – увезти на окраину, как будто окраина города – это свалка. Или же проект реконструкции района Тор Белла Монака, предусматривающий снос жилого массива 1970-х годов, был показным проектом Алеманно по обновлению окраин Рима. Разделить политику и архитектуру почти невозможно.
Часовня Брата Клауса ©Samuel Ludwig www.samueltludwig.com

Архи.ру: Какой объект тебе было интереснее всего критиковать?

М.М.: Это был объект, который меня больше всего увлек – часовня Брата Клауса, построенная Петером Цумтором близ Кельна, о ней я писала для газеты. Уже сам заказ был необычен: фермер, который решил построить капеллу посреди поля как своего рода выражение благодарности Богу за свое процветание. Эта работа всего около 20 м2 площадью, но очень сложна; ее реализация была схожа с ритуалом. Деревянную опалубку после завершения железобетонного объема не стали разбирать, а подожгли, и сгоревшее дерево оставило следы на внутренней поверхности стен. Пока опалубка горела, местные жители наблюдали за этой «хижиной», из которой несколько дней валил дым, и они как бы принимали участие в реализации проекта. Детали часовни выполнены тщательнейшим образом: хрустальные стекла, свинцовый пол. Меня очень впечатлила такая реализация, которая роднит архитектуру с произведением искусства. Для Цумтора вообще важна это связь. Когда мы с ним встречались в Риме, он вообще не хотел смотреть архитектуру, его больше интересовали феномены современного искусства, например, перформанс. И мне в тексте о часовне было очень интересно выйти за рамки рассказа о строительстве и взглянуть на объект архитектуры как на арт-объект.
Часовня Брата Клауса ©Samuel Ludwig www.samueltludwig.com

17 Июня 2013

Видео-разговор об архитектурной атмосфере
В первые дни января 2021 года Елизавета Эбнер запустила @archmosphere.press – проект об архитектуре в Instagram, где она и другие архитекторы рассказывают в видео не длинней 1 минуты об 1 здании в своем городе, в том числе о своих собственных проектах. Мы поговорили с Елизаветой о ее замысле и о достоинствах видео для рассказа об архитектуре.
Григорий Ревзин: «Нет никакой методологии – сплошное...
Довольно длинный, но интересный разговор с Григорием Ревзиным о видах архитектурной критики и её отличии от теории, философии и истории, профессионализме журналиста, вреде жизнестроительства, смысле архитектуры, а также о том, почему он стал урбанистом и какие нужны города.
Разговоры со «звездами»
В новой книге Владимир Белоголовский использовал свои интервью со Стивеном Холлом, Кенго Кумой, Ричардом Майером, Алехандро Аравеной и другими мастерами для анализа текущего положения дел в архитектуре и архитектурной критике.
Кризис суждения
На что сегодня похожа зарубежная архитектурная критика и сильно ли она отличается от отечественной?
Технологии и материалы
Будущее за химически упрочненным стеклом
В архитектуре премиум-класса безупречный внешний вид остекления – ключевое требование. Однако традиционно используемое термоупрочненное стекло часто создает оптические искажения. Российская Стекольная Компания (РСК) представляет инновационное для российского рынка решение этой проблемы – переработку стекла методом химического упрочнения.
Архитектура игры
Проекты научных детских площадок от компании «Новые горизонты» – основаны на синтезе игры, образования и городской среды. Они создают принципиально новый уровень игрового опыта, провоцирующий исследовательский интерес, и одновременно работают как градостроительная доминанта, формирующая уникальный образ места и новую точку притяжения.
Фасадные системы Sun Garden: технологии СФТК Церезит в...
Комплекс Sun Garden в Джемете (Анапа) демонстрирует специфику применения штукатурных систем фасадной теплоизоляции в условиях агрессивной приморской среды. Проект потребовал разработки дифференцированного подхода к выбору материалов для различных архитектурных элементов: от арочных галерей до многоуровневых террас.
Бесшовные фасады: как крупноформатные стеклопакеты...
Прозрачные бесшовные фасады, еще недавно доступные лишь в проектах уровня Apple Park, теперь можно реализовать в России благодаря появлению собственного производства стеклопакетов-гигантов у компании Modern Glass. Разбираемся в технологии и смотрим кейсы со стеклопакетами hugesize от Алматы до Москвы.
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
Сейчас на главной
Фабрика Матти
Креативные кластеры добрались до Выборга – бюро KLAUZURA подготовило проект ревитализации бывшей мебельной фабрики Матти Пиетинена, который предполагает восстановление исторического облика корпусов на 1916 год, а также включение новых выразительных элементов: металлической арки входа, объемной кладки на месте утрат, опоясывающей двор террасы.
Руины. Второе дыхание
Международное архитектурное бюро Alvisi Kirimoto представило новый выставочный маршрут в базилике Массенция в Археологическом парке Колизея в Риме.
Новый образ Искры
ТП-РП 2820 или «Искра» – новое небольшое кафе на нижегородской Стрелке, по силе обаяния и привлекательности достойно конкурирующее с более статусными объектами. Этот осколок постконструктивизма – епархиальное кафе. Весной этот небольшой объект признан лучшим в номинации «Реконструкция и приспособление» на Мосбилд-2025.
Формула воды
По проекту ‘nefa’architects’ в центре Йошкар-Олы благоустраивается так называемая набережная Брюгге: променад между рекой Малая Кокшага и сплошным фронтом «бельгийских» домиков, построенных в начале 2000-х. Изучив опыт Амстердама и Брюгге, архитекторы закольцевали сухопутный пешеходный маршрут с помощью водного, проходящего по понтонной системе. Потенциал участка у воды раскрывает сцена с амфитеатром на воде, безопасный бассейн для купания, а также плавучие сады. Марийский образ в архитектуре и дизайне
Себя показать…
Видовой ресторан «Пижоны», расположенный на 14-м этаже башни в центре Ижевска, быстро стал популярен – и во многом благодаря не столько открывающимся видам, сколько дизайну интерьера от бюро Egodesign.studio, в котором средиземноморские мотивы причудливо переплелись с удмуртскими.
Время архитектора: премия имени Сергея Ткаченко-2025
Учрежденная Институтом Генплана Москвы и Архитектурным центром Сергея Ткаченко премия подвела итоги. Из 160 студенческих выпускных квалификационных работ экспертное жюри выбрало три: медицинский центр для больных сахарным диабетом, морской технопарк и проект градостроительной организации периферийных зон на примере Волгограда.
Главный экспонат
Написалось содержательное алаверды с картинками к тексту о выставке в центре «Зотов», посвященной архитектурным макетам. Очень плотно на ней собран материал, кажется, настолько плотно, что перестает «слушаться» куратора, создавая собственные смыслы и завихрения. Давно столько раритетов нового и старого времени из области макета не было собрано в одном месте. Пробуем разобраться, как все устроено и кто тут главный.
Архитектура дипломатии
В историческом центре Риги, на месте бывшего советского вычислительного центра, открылось новое здание – Посольство Эстонии. Проект бюро United Riga Architects бережно сохраняет память о модернистском прошлом, сочетая её с современными архитектурными решениями и технологиями.
С открытым сердцем
Модульное здание общежития для студентов Делфтского технического университета возвели всего за 26 недель. Авторы проекта – бюро Studioninedots.
Арктика вместо Мороженого
Rokot Studio предложили концепцию воссоздания исторического павильона «Мороженое» на ВДНХ по проекту 1950 года. Здание сохраняет форму ледяной глыбы, но внутри вместо кафе-мороженого размещается экспозиция павильона «Арктика».
Футляр для наследия
Национальный центр Виктора Астафьева построен по проекту бюро А2 в родном селе писателя Овсянка. Три «оболочки» здания – деревянная, оштукатуренная и стеклянная – связывают его с контекстом, а расположение между двумя главными улицами формирует общественные площади. Несущий каркас, хорошо просматриваемый через витражи, отсылает к образам железной дороги. Здание построено рядом с домом-музеем писателя и напоминает большое «облако», в котором хранится память об Астафьеве и его наследии.
Пиранези для первокурсников
В калифорнийском Клермонтском колледже открылось первое из запланированных зданий по проекту BIG: Научный центр имени Роберта Дея, где масштабные стальные фермы снаружи обшиты стеклофибробетоном, а внутри – древесиной.
Какого цвета нефть?
Для компании, чья миссия – работать на завтрашний день, крайне важно уже сегодня закладывать основу будущих успехов. Поэтому в штаб-квартире компании «ЛУКОЙЛ-Инжиниринг», спроектированной бюро «АРХИСТРА», целый этаж занимает многофункциональный образовательный центр.
Парковка за ширмой
Бюро S4S Architects спроектировало для московского жилого комплекса «Эко Бунино» паркинг, который успешно маскирует свою утилитарность за фасадом из перфорированных панелей. В комбинации с ламелями скрывают жесткую сетку ярусов и выравнивают пропорции, одновременно обеспечивая пространства естественным светом, вентиляцией и, как ни странно, видами на лесистую территорию. Первый этаж занимают коммерческие помещения, благодаря которым здание используют не только автомобилисты.
Пресса: Примеры из практики: 100 проектов Юрия Аввакумова
В книге «Примеры. Экспозиция искусства или искусство экспозиции», выпущенной издательством музея «Гараж», известный архитектор поведал о десятилетиях работы на поприще проектирования художественных выставок
Больше арок
В Сент-Луисе после реконструкции по проекту Snøhetta открылся концертный зал городского симфонического оркестра.
Море фантазии
Студия EgoDesign разработала для сети частных детских садов KIDO в Ижевске дизайн-концепцию, которая должна способствовать творческому развитию детей за счет тематических игровых компонентов и оформления, индивидуального для каждой группы.
Бумеранг на скалах
Архитекторы Snøhetta вписали здание рыболовецкой и рыбоводческой компании Magne Arvesen & sønner в скалистый берег острова Андёрья на севере Норвегии.
Гнезда, мосты, штиль и балтийская колючка в Филинской...
Ключевым событием завершившегося на днях фестиваля «ЭкоБерег» стало объявление победителей конкурса на разработку проекта туристической инфраструктуры на побережье Балтики в Филинской бухте. Победителем стал проект эко-парка «Гнезда» компании «Пауэр Технолоджис». Показываем все награжденные проекты.
Падел на взморье
Бюро 3 BY THREE разработало для Калининградской области концепцию падел-центра с фасадами из поликарбоната, которые за счет своей полупрозрачности делают спорт частью городской жизни. Объем с пятью кортами и балконом для зрителей дополняет блок лобби с эксплуатируемой кровлей.
Эндорфиновый всплеск
По проекту дизайн-студии TONKO на набережной Волги в Самаре появилась яркая площадка для тренировок на открытом воздухе. Уличная спортивная мебель произведена по чертежам архитекторов, а для зонирования активно используется цвет. Можно заниматься йогой, боксом, паркуром, настольным теннисом или же просто отдыхать в шезлонге.
Дыхание банковского дела
Новая штаб-квартира банка Lombard Odier на берегу Женевского озера задумана авторами проекта, Herzog & de Meuron, «дышащей», открытой природному окружению.
МАРШ: Уместность II
Магистранты студии «Уместность II», которую в 2024-2025 учебном году курировали Евгения Репина и Сергей Малахов, работали над мастер-планами исторических центров трех малых городов: Бирска, Зарайска и Камышина. Индивидуальная часть включила средовые проекты реконструкции и опиралась на авторский метод под названием «спонтанный ордер».
Пещеры и каньоны
В Алматы открылся частный музей современного искусства, построенный по проекту Chapman Taylor и CT Architects. Архитектурное решение обыгрывает контраст между статикой горного массива и динамикой современного города. Центральный атриум отсылает к линиям Чарынского каньона.
Свет и камень
DA bureau разработало для обувной сети Ekonika новую концепцию оформления магазинов, первым из которых стал флагманский шоу-рум в «Афимолле». На смену респектабельности пришла актуальная женственность, воздушность и легкая ирония.
Выбирая лучшее
Очередная книга Александра Змеула о московском метро посвящена конкурсам на проекты станций со середины 1950-х до 1991 года. Издание выпущено Музеем современного искусства «Гараж».
Гламур без излишеств
Форма идеального минимального жилища волнует архитекторов не одно десятилетие, начиная от крошечного «Кабанона» Ле Корбюзье, построенного на Лазурном берегу в 1952 году, до «Жилища первой необходимости» Нормана Фостера, показанного на 18-й Венецианской биеннале, и современных модульных кабин Nokken. Каждая эпоха по-своему отвечает на вопрос, как мало пространства человеку действительно нужно для жизни. «Хижина», спроектированная бюро Arhbro, продолжает эту традицию.
Современная изба
Современная изба – это оксюморон, потому что сама суть избы заключена в ее архаичности, простоте и резистентности к изменениям. Она была утилитарным жилищем, построенным по веками выверенным канонам, где каждая деталь имела функцию и символику. Попытка придать ей современность часто приводит к стилизации под народный стиль с декоративными излишествами. Создание современной избы в рамках архитектурных приличий – редкость. Но иногда, как в случае с проектом AI-architects, это удается.