Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru)

17.06.2013

Марция Марандола: «Журналы требуют стерилизованный рассказ о проекте»

Анна Вяземцева
Объект:
Музей «Алтаря мира»
Адрес:
Италия, None, Рим.
Часовня брата Клауса
Адрес:
Германия, None,

Итальянский критик Марция Марандола – об «архи-звездах» и их пресс-службах, книге о Ричарде Майере для массового читателя и архитекторах в итальянской политике.

Марция Марандола
Марция Марандола
Марция Марандола (Marzia Marandola; р. 1975 в Риме) – архитектурный критик, постоянный автор журналов Casabella, Arketipo, EDA. Esempi di Architettura, в 2008–2012 вела колонку об архитектуре в газете Liberal. Автор книг и статей по истории и проблемам архитектуры и инженерии 20 века.
Инженер по образованию, преподает историю архитектуры в университете Ла Сапиенца в Риме. Читала лекции в ведущих итальянских (Политехнический в Милане, IUAV в Венеции) и зарубежных (Школа дизайна Гарвардского университета, Федеральный политехнический университет Лозанны) вузах.

Архи.ру: В чем главные проблемы архитектурной критики сегодня?

Марция Марандола: В Италии существует серьезная традиция архитектурной критики с ее великими деятелями, на чье наследие сегодня сложно взглянуть по-новому. Очень трудно оторваться от линии, начатой Бруно Дзеви, Манфредо Тафури, они и сегодня сильно влияют на итальянскую критику. Другая проблема – это мировые «архи-звезды», чей авторитет сводит на нет автономию критика.

Архи.ру: То есть критика больше не критикует?

М.М.: Да, критике трудно найти свой собственный путь. Ее опережают релизы пресс-отделов «звездных» бюро, которые также обладают монополией на изображения: ты не можешь опубликовать материал, если они не утвердили твою кандидатуру, поэтому тебе не избежать их проверки. Кроме того, монографии о крупных архитекторах часто пишут люди из их окружения – не критики, а сотрудники их мастерских. Так критика теряет способность отличать хорошее от плохого. В крупных журналах об архитектуре критике сейчас отводится все меньше места, а из итальянских газет архитектурная критика вообще почти исчезла, хотя раньше они представляли архитектуру как тему для общественной дискуссии, а не только как предмет интереса узкого круга экспертов.

Архи.ру: Ты пишешь как для профессиональных журналов, так и для широкой публики. В чем для тебя различие между этими «жанрами»?

М.М.: Поводом для диалога с широкой публикой чаще всего являются такие вопиющие случаи, как строительство на виа Джулия в Риме [начато новое строительство на улице эпохи Ренессанса, но о проекте нет почти никакой информации – А.В.]. Когда проект уже реализуется, оказывается, что переступили через какой-то регламент, нарушили некий закон. И только тогда полемика приходит на страницы газет, хотя во время конкурса и разработки проекта эта тема их не интересовала (впрочем, обсуждение нарушений регламента не является настоящей критикой). Ежедневные издания сегодня вообще не проявляют интереса к архитектуре и только в случае скандала просят критиков высказаться. Например, так было с Музеем "Алтаря Мира", проектом Ричарда Майера.
Некоторые профессиональные журналы хотят критики, но их очень мало: Casabella, Domus еще обсуждают идею и форму, ведут полемику. А преобладают журналы для архитекторов, инженеров, издания профессиональных союзов, которые заинтересованы только в публикации проекта. Им интересна информация о том, как «сделано» здание, стерилизованный рассказ о его проектной истории, лишенный критической оценки. К критике пропадает интерес, журналы отводят ей все меньше места. В Италии всегда издавалось огромное количество архитектурных журналов, но многие из них сегодня с трудом набирают нужное число подписчиков, а крупные фирмы, раньше спонсировавшие эти издания, из-за кризиса перестали это делать.
Музей «Алтаря мира» Courtesy of Richard Meier & Partners Architects, © Roland Halbe ARTUR IMAGES
Музей «Алтаря мира» Courtesy of Richard Meier & Partners Architects, © Roland Halbe ARTUR IMAGES

Архи.ру: У невостребованности критики – только экономические причины, или все же есть и культурные?

М.М.: Конечно, есть и культурные причины. Например, в провинциальных городах архитектурный факультет пока еще остается культурным центром, который привлекает внимание жителей к архитектуре. А в больших городах, прежде всего, в Риме, политика поглощает все ресурсы и все внимание, университет теряет свое значение. Даже журнальные рецензии на книги об архитектуре скорее нацелены на то, чтобы книгу «раскрутить», а не дать ей оценку. Условия выживания архитектурной критики ужесточил и Интернет, который опережает любую печатную публикацию. Даже такие важные журналы, как Casabella, которые всегда стремились первыми публиковать объекты и давать о них свое оригинальное суждение, сегодня теряют эту роль. Интернет поглощает время, необходимое для печатной публикации.

Архи.ру: Для тебя представляет разницу работа для бумажного и онлайн-издания?

М.М.: Когда я работаю для журнала, мне всегда нужно больше времени – на работу над стилем текста, который должен быть доведен до совершенства. Статья для онлайн-издания похожа на работу для газеты, куда пишешь без такого внимания к языку. Одна из причин этой разницы в том, что кажется: именно журнальная статья будет представлять  тебя как автора. Но на самом деле это не совсем так: интернет-публикацию найти гораздо легче, и мои газетные и онлайн-заметки, которым я не придавала никакого значения, прочло гораздо больше людей, чем те тексты, над которыми я работала несколько месяцев.

Архи.ру: А что интересней тебе самой?


М.М.: Это две разные вещи. Когда работаешь для ежедневной газеты, самое сложное – это перевоплотиться в человека, который ничего не знает об архитектуре, о ее великих мастерах, эпохах, не знает, как строится здание и какое существует законодательство. Поэтому нужно выражаться как можно яснее, но не быть при этом поверхностным. В этом сложность популяризации. Мне пришлось с этим столкнуться, когда мы работали вместе с Клаудией Конфорти над книгой о Ричарде Майере – популярным изданием, которое продавалось вместе с еженедельником Espresso. Требовался короткий текст – 40 страниц, но работа над ним заняла очень много времени, так как нужно было изъясняться емко и кратко и не забывать, что эта книга будет продана тиражом в 20 000, в то время как серьезные монографии, на которые уходят по три года размышлений, поисков в архивах, поездок и больших материальных затрат, считаются очень успешными, если продано 2000 штук. Это два разных вида деятельности, которые, на мой взгляд, критик должен чередовать, иначе есть риск замкнуться в одной области и потерять контакт или с архитектурной практикой, или с научной составляющей профессии.
MAXXI - Национальный музей искусства XXI века. Фото © Roland Halbe
MAXXI - Национальный музей искусства XXI века. Фото © Roland Halbe

Архи.ру: Ты думаешь о том, что твоя субъективная оценка влияет на общественное мнение? И где проходят границы твоей субъективности?

М.М.: Всегда сложно определить границы. Важно, как я всегда говорю своим студентам, начинать не с того, что здание «красивое» или «некрасивое», не с вопроса личного вкуса. Так, в последние годы главным предметом дебатов в Риме был музей MAXXI Захи Хадид: все критики разделились на его противников и защитников. А им стоило лучше знать процесс воплощения этого проекта, потому что некоторые порицаемые ими моменты зависели не от архитектора, а от заказчика.
В идеале, критик должен не выражать личное мнение, а учить читателя видеть и понимать архитектуру, поскольку объект может не нравится не потому, что он плох, а потому, что он очень отличается от привычного нам – об этом говорил еще Джо Понти. Архитектуру нужно рассматривать во всей совокупности ее сторон – формальной, технической, экономической... Конечно, есть архитекторы и здания, которые мне нравятся больше, но свое суждение я всегда стараюсь сбалансировать.
MAXXI - Национальный музей искусств XXI века. Фото © Iwan Baan
MAXXI - Национальный музей искусств XXI века. Фото © Iwan Baan

Архи.ру: Тебе приходилось оценивать положительно то, что тебе не нравилось?

М.М.: Скорее, мне приходилось пересматривать мою позицию. Например, мне сложно полюбить работы Рема Колхаса, они очень далеки от моего видения архитектуры. Возможно, я смотрю на все сквозь призму преподавания: есть архитекторы, как Ренцо Пьяно, на примере работ которых легко показать, как проект вырастает из составляющих, проявляющихся в каждой детали. Объяснить студенту работы Колхаса, у которых более замысловатая идея, гораздо сложнее. В его бюро в Роттердаме нам рассказали о его методе: архитектор дает одну и ту же тему нескольким молодым сотрудникам, через неделю они представляют ему макеты, из которых Колхас выбирает интересующие его моменты и перерабатывает их. Конечно, во многом это сказка, но все же заметно, что его архитектура сделана из отдельных компонентов, собранных вместе. Мне не близко его творчество, возможно, оттого, что его видение не похоже на то, к чему привыкли мы в Италии, где архитектура очень близка к ремеслу, к традиции. Даже молодые архитекторы работают именно так, быть может, потому, что здесь нет импульса к эксперименту. Помимо прочего, объекты Колхаса призваны служить 10–15 лет, в то время как в Италии привыкли, что каждое здание строится на века.

Архи.ру: Критик должен сохранять свой национальный характер?

М.М.: Критик, прежде всего, должен быть эрудированным, быть в курсе международных событий и тенденций, а также видеть объекты в реальности. Однако мы часто судим о том, чего сами не видели. Но каждый критик все-таки сформирован своим национальным мировоззрением и всегда сравнивает то, что происходит в мире, с тем, что строится в его стране. В Италии, особенно в Риме, события в области современной архитектуре редки (поэтому чаще приходится писать о зарубежье), зато очень важна проблема консервации. А вот в соседних Франции и Испании легко сносят целые комплексы.
Стадион в Браге. Авторы 3D-модели Cristina Jeanne Marais, Angela Afandi. Изображение с сайта http://www.cristinajeannemarais.com
Стадион в Браге. Авторы 3D-модели Cristina Jeanne Marais, Angela Afandi. Изображение с сайта http://www.cristinajeannemarais.com

Архи.ру: Ты инженер: на твой взгляд, должен ли критик быть практиком по образованию?

М.М.: Конечно, образование сказывается на способе видения. Однако многие историки искусства являются прекрасными критиками, в то время как есть архитекторы и инженеры, которых такими никак не назовешь. Важно совмещать разные параметры, избегая одностороннего суждения, основанного лишь на морфологии проекта, или на его конструкции, или на внешнем виде. Не думаю, что только лишь «конструктивная» история была бы интересна. Но именно здесь критики нередко попадают в ловушку, что дает повод архитекторам посмеяться над ними. Эдуарду Соуту де Моура рассказывал про свой стадион в Браге: там использована форма круга, «вырезанная» в железобетонных несущих конструкциях трибун. Критики увидели в этом отсылку к Луису Кану. На самом же деле инженер-конструктор потребовал облегчить вес конструкции, и из всех возможных форм круг оказался оптимальным вариантом.
Стадион в Браге. Фото © Carlos Coutinho
Стадион в Браге. Фото © Carlos Coutinho

Архи.ру: Нужен ли специальный курс критики на архитектурных и инженерных факультетах?

М.М.: Критику нужно преподавать для того, чтобы не возникало привязанности к какому-либо одному архитектору, а развивалась способность видеть разные стороны архитектуры. Также архитектор должен понимать свою ответственность перед обществом, этическую сторону своей профессии. Как однажды предложила Клаудия Конфорти, он должен давать своего рода клятву Гиппократа: ведь если ты строишь плохое здание, то заставляешь людей жить с ним всю жизнь. Однако в университетах скорее преподают историю критики, то есть учат следовать великим мастерам, а не создавать новое, индивидуальное, суждение.

Архи.ру: Возвращаясь к роли Интернета: какова роль профессионального суждения сейчас, когда каждый может выступить критиком в сети, а ведь и такая критика формирует общественное мнение?

М.М.: Более всего – именно такая критика: ведь она проще, эмоциональнее. Не хотела опять говорить о Риме, но он – самый яркий пример города, где любое архитектурное вмешательство становится «трагедией» и очень легко сказать «Нет, мы этого не хотим». И тот, кто вооружится таким лозунгом, скорее найдет сподвижников, чем тот, кто всерьез возьмется объяснять проект, его историю, ход конкурса, упомянет, что авторитетные профессионалы высказались «за». С другой стороны, городские власти хотят, что бы у населения вообще не было права голоса.
Что до публикаций в Интернете, намного легче и быстрее поместить множество фото на сайте, чем сверстать и напечатать журнал, который будет выше по качеству, но ограничен в тираже. Это заставило многие журналы модернизировать свои сайты и частично публиковать материалы в сети, продавать там свою электронную версию.

Архи.ру: Насколько в итальянской архитектурной критике разнообразны точки зрения?

М.М.: В нынешней сложной экономической ситуации многие издания публикуют заказные материалы. Очевидно, что такой материал не может быть критическим. Однако и мы сами не привыкли спорить, выражать разные мнения. Раньше было много телевизионных передач, где обсуждали архитектуру. Сейчас этот интерес потерян, внимание перешло на отдельные личности. Публика знает Сантьяго Калатраву, Ренцо Пьяно, Массимилиано Фуксаса, но никому в голову не приходит поинтересоваться, что же они построили. Фуксас, например, часто появляется на телевидении, участвует даже в политических передачах, все знают, что он архитектор, но никто не знает его работ (хотя их у него немало). Архитектор как бы отделяется от своих построек и превращается в публичную фигуру. Так, недавно Ренцо Пьяно предложили в качестве кандидата на пост президента Итальянской республики.



Пародия на Массимилиано Фуксаса на итальянском ТВ "Фуффас и здания с душой"

Архи.ру:
А ты часто касаешься политики, когда пишешь?


М.М.: Ясно, что как бы мы ни старались отделять архитектуру от политики, они сильнейшим образом связаны. Прежде всего, конечно, через личность заказчика проекта. Но также и архитектор делает свой политический выбор, разделяя пространство: когда из общественного пользования изымается какой-либо участок – это уже политика. Когда решают построить здание, а не разбить новый парк, когда определяют, будет здание общественным или нет – то же самое.
Музей «Алтаря мира» Courtesy of Richard Meier & Partners Architects, © Roland Halbe ARTUR IMAGES
Музей «Алтаря мира» Courtesy of Richard Meier & Partners Architects, © Roland Halbe ARTUR IMAGES

Также архитектура часто используется в качестве политического инструмента. Наиболее комичный пример – Музей "Алтаря Мира" Майера, который построил «левый» мэр Рима Вальтер Вельтрони, а его преемник, «правый» мэр Джанни Алеманно предлагал снести, а потом – увезти на окраину, как будто окраина города – это свалка. Или же проект реконструкции района Тор Белла Монака, предусматривающий снос жилого массива 1970-х годов, был показным проектом Алеманно по обновлению окраин Рима. Разделить политику и архитектуру почти невозможно.
Часовня Брата Клауса ©Samuel Ludwig www.samueltludwig.com
Часовня Брата Клауса ©Samuel Ludwig www.samueltludwig.com

Архи.ру: Какой объект тебе было интереснее всего критиковать?

М.М.: Это был объект, который меня больше всего увлек – часовня Брата Клауса, построенная Петером Цумтором близ Кельна, о ней я писала для газеты. Уже сам заказ был необычен: фермер, который решил построить капеллу посреди поля как своего рода выражение благодарности Богу за свое процветание. Эта работа всего около 20 м2 площадью, но очень сложна; ее реализация была схожа с ритуалом. Деревянную опалубку после завершения железобетонного объема не стали разбирать, а подожгли, и сгоревшее дерево оставило следы на внутренней поверхности стен. Пока опалубка горела, местные жители наблюдали за этой «хижиной», из которой несколько дней валил дым, и они как бы принимали участие в реализации проекта. Детали часовни выполнены тщательнейшим образом: хрустальные стекла, свинцовый пол. Меня очень впечатлила такая реализация, которая роднит архитектуру с произведением искусства. Для Цумтора вообще важна это связь. Когда мы с ним встречались в Риме, он вообще не хотел смотреть архитектуру, его больше интересовали феномены современного искусства, например, перформанс. И мне в тексте о часовне было очень интересно выйти за рамки рассказа о строительстве и взглянуть на объект архитектуры как на арт-объект.
беседовала: Анна Вяземцева
Часовня Брата Клауса ©Samuel Ludwig www.samueltludwig.com
Часовня Брата Клауса ©Samuel Ludwig www.samueltludwig.com