Анатолий Белов: «Архитектура – наполовину искусство, наполовину ремесло».

Архи.ру:
– Считаешь ли ты себя архитектурным критиком?

Анатолий Белов:
– Давай сперва определимся, кто такой критик. Может быть, это тот, кто дает оценку, судит? Если принять за основу именно такое объяснение, то я критиком не являюсь, так как всегда стараюсь воздерживаться от резких, бескомпромиссных высказываний… Хотя, казалось бы, будучи по образованию архитектором, имею полное моральное право критиковать архитектуру. Но проблема в том, что у меня отец архитектор, и я не понаслышке знаю, насколько это сложная, неблагодарная профессия, как часто девелоперы и чиновники уродуют изначально хорошие проекты. Поэтому, когда я гляжу на неудавшееся с моей точки зрения здание, то не могу не спросить себя: «Это точно вина архитектора»? И найти ответ на этот вопрос зачастую очень и очень непросто. Порой его и вовсе нет. Потом, надо понимать: из архитекторов, которых в России на сегодняшний день несколько десятков тысяч (в одной Москве их более десяти тысяч), далеко не все одарены в художественном плане, что нормально, но этот недостаток вполне уравновешивает такое качество, как профессионализм. Архитектура – наполовину искусство, наполовину ремесло. Критиковать архитекторов исключительно с позиции эстетики – это, на мой взгляд, не до конца честно. А чтобы критиковать архитектуру с позиции ремесла, желательно быть внутри процесса. По этой причине мне близок формат внутрицеховой критики. Не случайно в нашем журнале появились авторские колонки авторитетных практиков – Левона Айрапетова, Евгения Асса, Михаила Белова. Вскоре к этому списку добавятся, надеюсь, Сергей Мишин, Максим Атаянц…

Увы, в советское время внутрицеховая критика обрела репрессивный характер, превратившись в орудие политической цензуры: достаточно вспомнить «товарищескую» критику Каро Алабяна в адрес «формалистов» Константина Мельникова и Ивана Леонидова на страницах журнала «Архитектура СССР». Потому у большинства современных российских архитекторов, заставших советский строй, аллергия на внутрицеховую критику. А адресная критика коллег, да еще в публичной плоскости – это для них что-то совсем невозможное, неприличное. Но сейчас другое время. Власть архитектурой не интересуется, идеологии как таковой нет. Граница между «хорошо» и «плохо», между профессионализмом и непрофессионализмом почти стерлась, и именно по этой причине мнение специалистов друг о друге и о ситуации в целом как никогда важно. Так мне кажется.

Если вернуться к ответу на твой вопрос, то мне нравится думать о себе как о человеке, фиксирующем исторический момент. Безусловно, это очень избирательная фиксация: я говорю и пишу лишь о том, что считаю достойным обсуждения. Как однажды сказал мне Григорий Ревзин в личной беседе, публицистика – «пища» историков. Вокруг нас происходит множество событий, и мы, журналисты, занимаемся тем, что выуживаем самое важное и интересное из этого бурлящего моря актуальной информации, тем самым, по сути, определяя облик эпохи. Вообрази на секунду, что журнала «Современная архитектура» не было – не придумали его, и все! Как бы мы сегодня в таком случае воспринимали архитектуру советского авангарда, что бы мы о ней знали? Коллектив ПРОЕКТ РОССИЯ занимается, грубо говоря, тем, что отделяет зерна от плевел. Безусловно, можно публиковать все подряд, – это тоже позиция, имеющая право на существование. Но нам ближе такой, скажем, снобистский подход.

При этом считаю нужным отметить, что очень уважаю профессиональных критиков – это смелые люди. Помню, как специально водил Николая Малинина на крышу жилого комплекса «Имперский дом», построенного моим отцом, а он после этого накатал в газету «Ведомости» бойкий фельетон об этом эпизоде – «Прелесть поверхностного взгляда» называется. У меня к нему претензий нет. Хотя Малинин, кажется, ожидал обратного. Статус главного редактора не позволяет мне быть таким смелым. То есть я не только не горю желанием, но, в общем-то, и не могу быть критиком, поскольку являюсь в каком-то смысле политической фигурой – в масштабах нашего архитектурного сообщества, разумеется.

– Но в истории мировой архитектуры XX века немало главных редакторов, которые ощутимо влияли на развитие архитектуры или как минимум очень резко высказывались по текущим вопросам. Они активно участвовали в профессиональной дискуссии, даже если сами не были практиками, поддерживали те или иные направления, вступали в конфликты.

– Мы не избегаем полемики, но при этом стараемся быть как бы над схваткой: есть внештатные авторы, которые не обязаны учитывать нашу точку зрения, но и мы не в ответе за их высказывания. На сей счет могут быть и другие мнения, само собой, – это сложный этический вопрос… Разумеется, когда автор пишет нечто очень и очень резкое, мы обсуждаем этот материал с членами редакционного совета, куда помимо меня входят издатель ПРОЕКТ РОССИЯ Барт Голдхоорн и мой предшественник на посту главного редактора Алексей Муратов, пытаемся понять, насколько получившийся текст аргументирован, и решаем, как быть. Случается, конечно, что и члены редакции позволяют себе, что называется, быть смелыми. К примеру, в 73-м номере я написал довольно едкий текст о прошлогоднем «АрхСтоянии», о чем, кстати, пожалел, узнав, что Максим Ноготков прекратил финансирование «АрхПолиса», но у меня был расчет, что на мою заметку будет ответ и что мы его напечатаем. Так и вышло – провокация сработала. Сооснователь «АрхСтояния» Антон Кочуркин написал в 74-й номер прекрасный, остроумный текст. Получилась здоровая, интеллигентная полемика. Вспоминается и другая история. В первом номере, который я делал в статусе и. о. главного редактора (имеется в виду 70-й номер ПРОЕКТ РОССИЯ на тему «Город женщин» – примечание Архи.ру), была большая статья про Михаила Филиппова – архитектора, которого я очень уважаю. В ней редактор нашего журнала Ася Белоусова раскритиковала планировку построенного по его проекту жилого комплекса «Итальянский квартал». Я пропустил это в журнал, потому что был согласен с Белоусовой, хотя понимал, что подобная публикация чревата конфликтом. Как бы то ни было, архитектурных журналов в России не так уж много. Архитекторы это знают. Они, конечно, могут обижаться и не печататься, но какой в этом смысл? Тем более что мы всегда открыты для диалога как в преддверии выхода номера, так и после.

Что касается влияния, то влиять можно по-разному. Скажем, есть такая штука как визуальный ряд. Не стоит недооценивать его воздействие на читателя. Можно выстроить его таким образом, что читатель сам поймет, что хуже, а что лучше, что оригинально, а что вторично, что есть высокая культура, а что – культура в зачатке. И даже намекать ни на что не надо, не то что критиковать. Простое визуальное сравнение порой эффективнее любой критики.

– Такая нейтральность свойственна всей отечественной архитектурной прессе, включая наш портал, хотя у каждого издания – своя схема работы и своя редакционная политика. Можно сделать вывод, что российские архитектурные СМИ видят свою основную задачу в информировании читателей. Или у ПРОЕКТ РОССИЯ цели более масштабные?

– Одна из наших главных задач – образовательная. Может быть, я сейчас утрирую, но за годы, прошедшие после распада Советского Союза, наши архитекторы несколько подзабыли историю. Если же говорить конкретно о молодежи, то она ее совсем не знает. И дело не в отсутствии любознательности или в каком-то брезгливом отношении. Внезапное открытие границ после стольких лет изоляции обернулось повальным интересом ко всему современному, что «оттуда», который, в свою очередь, перекрыл интерес к истории, в том числе и к собственной истории. Это, на мой взгляд, неправильная, нездоровая ситуация. Считаю важным вернуть тему истории в профессиональную повестку.

Фриденсрайх Хундертвассер однажды сказал: «Кто не чтит свое прошлое, теряет будущее. Кто разрушает свои корни, не может расти». Полгода назад, в 73-м номере ПРОЕКТ РОССИЯ, вышел первый выпуск исторической рубрики «Человек, дом, место» под научной редакцией ректора МАРХИ Дмитрия Швидковского. В редакции были споры по поводу того, нужна ли она в журнале. Высказывалось мнение, что это может превратить ПРОЕКТ РОССИЯ в «Проект Классика», который закрылся в 2009 году, т. е. лишить его какого-то своеобразия. Но в итоге все сошлись на том, что такая рубрика оживит журнал. Не мне, конечно, судить, но, кажется, так и вышло. И своего своеобразия журнал нисколько не утратил – слишком уж у него крепкая, цельная структура.

Помимо прочего история порой преподносит нам важные уроки профессионального достоинства. С приходом капитализма российские архитекторы оказались в ситуации жестокой конкуренции, и многие пошли по самому простому пути – пути уступок, в том числе вкусовых, оказавшись тем самым фактически в положении обслуги. Проблема в том, что это был сознательный выбор, т. е. если в предыдущие десятилетия архитекторов подавляла советская власть, с которой они ничего не могли поделать, то здесь у них были варианты, как поступить. И тот выбор, который они сделали, привел к тому, что общество просто перестало их уважать, а со временем – и это самое страшное – архитекторы перестали уважать сами себя. Так вот, в истории встречаются вдохновляющие примеры невероятной смелости зодчих, которые в теории могли бы поспособствовать тому, чтобы этот унизительный процесс самодискредитации, наконец, пошел вспять, как бы наивно это ни звучало. Скажем, когда Николай Леонтьевич Бенуа проектировал конюшни в Петергофе, Николай I дал ему указание поместить поперек центральной арочной оси здание кузницы. Архитектор в итоге сделал два проекта: в первом учел пожелание императора, а во втором сохранил арочную перспективу, разместив кузницу в другом месте. Николай, конечно, подивился дерзости Бенуа, но все же остановился на варианте с открытой осью. Можно ли себе такое представить сейчас? По-моему, нет.

– Неужели сегодня не происходит ничего подобного? Архитекторы ведь все время рассказывают, как уговорили заказчика на тот или иной шаг. Не все работают с «императорами» – встречаются и вполне адекватные девелоперы.

– По моим наблюдениям «спорящих» архитекторов меньшинство. Остальные предпочитают путь соглашательства. Впрочем, даже если архитектор, спроектировав здание, отстоял свою точку зрения, не исключено, что заказчик потом все сделает по-своему – авторские права в нашей стране никого особенно не волнуют. Наглядным примером здесь может послужить уже упоминавшийся мной «Имперский дом». И хотя это уже скорее вопрос правового регулирования, важно то, как данное положение вещей сказывается на профессиональном самосознании архитекторов. К чему им препираться с заказчиком, если они заранее знают, что любые договоренности могут быть отменены в одностороннем порядке? Посмотрите, как изуродовали «Горки Город» Филиппова и Атаянца! Архитектурному сообществу следовало с самого начала жестко отстаивать свои права, еще двадцать лет назад, причем именно как сообществу, т. е. надо было выступать единым фронтом, сплоченно. Но момент упущен.

– Как ты оцениваешь свои полтора года на посту главного редактора? Что сейчас происходит с журналом ПРОЕКТ РОССИЯ? Какие планы на будущее?

– Позволю себе воздержаться от каких бы то ни было оценок. Скажу разве что следующее. Когда в октябре 2013 года Алексей Муратов покинул редакцию, мы столкнулись с двумя серьезными проблемами – организационной и репутационной. Про первую все ясно, думаю. Что касается второй, то, когда меня назначили и. о. главного редактора, мне, извините, было всего 26 лет. Руководитель самого толстого архитектурного журнала в стране, еще не вышедший из призывного возраста, – это, согласись, несколько экзотично. Были опасения, что возникнут трудности в плане коммуницирования с нашими архитектурными аксакалами, потому что странно, когда тебе 50, говорить на равных с человеком, который в два раза моложе. Но все как-то устроилось. Были претензии со стороны отдельных архитекторов в рабочем порядке, но мы эти конфликты уладили. До сих пор никто не отказывался от публикаций в журнале. И это о чем-то да говорит, наверное.

На два твоих последних вопроса отвечу одним предложением: команда ПРОЕКТ РОССИЯ сейчас занимается как раз тем, что строит планы на будущее – они пока не до конца ясны. Могу с уверенностью сказать лишь то, что журнал никуда не денется и будет выходить в прежнем режиме. А будущее определяю не я один: есть редакционный совет, есть генеральный директор издательства в лице Ольги Потаповой, есть мнение наших друзей и партнеров. Но это и хорошо – слишком большая ответственность для одного человека.

Да, совсем забыл: в этом году журнал празднует 20-летний юбилей! Так что, вот, готовим мероприятие.




Анатолий Белов – журналист, фотограф, архитектор, главный редактор журнала ПРОЕКТ РОССИЯ. Окончил Московский архитектурный институт (2009). Автор свыше 100 публикаций об архитектуре и современном искусстве, включая научные статьи и интервью. В разное время сотрудничал с такими изданиями, как ПРОЕКТ КЛАССИКА, «Архитектурный вестник», Made in Future, «Большой город». В 2006 основал интернет-журнал об архитектуре и дизайне walkingcity.ru (закрылся в 2010). Лауреат премии Международного фестиваля «Зодчество-2009» за серию статей о современной архитектуре. Также активно занимается кураторской деятельностью. В 2007 курировал выставку «бумажной архитектуры» в Токио (совместно с Павлом Зельдовичем). В 2009 организовал в Государственном музее архитектуры им. А. В. Щусева выставку «Сыграем в классику, или новый историзм». В 2011 организовал в рамках Международной выставки архитектуры и дизайна «Арх Москва» экспозицию «Новые мастерские». В 2012 курировал на той же «Арх Москве» экспозицию «Большой конкурс “Сколково”», выступил в качестве редактора и составителя каталога упомянутой экспозиции.