Алексей Муратов: «Критика подразумевает пристрастный и даже придирчивый взгляд»

Соучредитель журнала «Проект Россия» Алексей Муратов – о сути архитектурной критики, хороших авторах и улавливании трендов.

mainImg
Архи.ру продолжает серию публикаций, посвященных архитектурной критике. После нескольких интервью с ведущими иностранными критиками, показавших весь диапазон методик и задач, решаемых мировыми архитектурными СМИ, пришло время изучить российскую специфику и, прежде всего, ответить на два главных вопроса: существует ли эта категория публикаций и кому она нужна здесь, в России.

Следует сказать, что еще несколько лет тому назад ситуация казалась более оптимистичной, чем сейчас. Выходили несколько архитектурных журналов, концепции которых достаточно различались, чтобы на базе каждого из них складывалась своя группа авторов и критиков с индивидуальным походом к оценке процессов, происходящих в архитектурном мире. В популярных газетах публиковались колонки и статьи на около-архитектурные темы, способствующие донесению информации о профессиональных событиях и вопросах до максимально широкой аудитории. Активно развивались архитектурный Интернет и общества защиты архитектурного наследия. Стало популярным знать и любить архитектуру своего города.

С тех пор многое изменилось. Какие-то аспекты успешно прогрессировали, например, защита памятников стала реальной силой, с большим или меньшим успехом, но оказывающей влияние на строительную политику Москвы. Другие – стагнировали, а в отдельных сферах ощущается заметная деградация. Закрылись или захирели иные архитектурные журналы, люди, активно и успешно в них писавшие, переквалифицировались в кураторов издательских или выставочных проектов, количество публикаций в массовых СМИ на тему архитектуры резко снизилось.

Одновременно налицо резкий подъем популярности урбанистики, в которой молодые и рьяные представители общественных сообществ претендуют на роль экспертов и пытаются лоббировать свое видение развития городов, вовлекая в этот процесс широкие круги так называемых активных горожан. Но почему на фоне этого нового всплеска интереса к городу не ощущается подъем профессиональной архитектурной журналистики, владеющей предметом обсуждения и ставящей перед собой задачу формирования общественного мнения через критический анализ российской архитектуры, ее характерных аспектов или наиболее ярких примеров? Вопрос носит характер скорее риторический, поскольку ответов на него множество. У каждого, кто работал или работает в сфере архитектурной публицистики и журналистики, есть свои точка зрения и оценка сложившейся ситуации. Мы планируем поговорить с несколькими ключевыми фигурами российской архитектурной критики, собственно, сформировавшими само это понятие и на личном опыте пережившими все перипетии его развития и трансформаций.
Алексей Муратов
Татаровская пойма – ТПО «Резерв». Фото © Юрий Пальмин

Начнем мы наши диалоги с разговора с Алексеем Муратовым, еще совсем недавно – одной из наиболее значимых фигур архитектурной прессы России. До того, как в ноябре 2013 перейти в статусе партнера в КБ «Стрелка», Алексей возглавлял авторитетнейший журнал «Проект Россия». Там он проработал 11 лет и, опираясь на этот опыт, может дать взвешенную оценку состоянию нашей архитектурной критики.

Архи.ру:
– Давайте в начале уточним, что вы понимаете под понятием «архитектурная критика». Что это такое, по-вашему?


Алексей Муратов:

– Архитектурная критика как жанр, в принципе, мало отличается от любой критики, например литературной или музыкальной. По сути, это разбор определенных произведений и явлений творческой жизни, носящий в некоторой степени субъективный, личностный характер. Степень субъективизма может варьироваться. Но самое главное в критике, это не отвлеченная холодная аналитика, а оценочные суждения компетентного и небезразличного к предмету обсуждения человека. Поэтому она и называется критикой, что подразумевает пристрастный и даже придирчивый взгляд. Необязательно исключительно ругать, но указание на присутствие недостатков – хороший тон для любой критической статьи. В противном случае критика могут заподозрить в сервильности и его авторитет будет «подмочен». Эти условности, этот этикет, определяя рамки, в границах которых существует критика, отличают ее от аналитики или информационной журналистики. В то же время, критика отличается и от пропаганды. В том смысле, что у ее автора по возможности должен быть неизаинтересованный взгляд – взгляд, отстраненный от узко-конъюнктурных или узко-групповых интересов.

Замечу, что никогда не был специалистом по архитектурной критике. Скорее, являлся ее потребителем, редактором архитектурного журнала. Но, если обобщать, то критика архитектуры, да и шире – городской жизни лучше всего существует в газетах или других средствах массовой коммуникации, не носящих узко специализированный характер. За примерами далеко ходить не надо: это наш Григорий Ревзин, большая группа американцев и англичан, в том числе Деян Суджич, Николай Урусов, Пол Голдбергер и многие другие. Это люди, которые день за днем отслеживают процессы в архитектуре и направляют на эту тему какие-то критические стрелы.
Клуб «Кокон» – Проектная группа Поле-Дизайн

– А это не форма актуализированной летописи? Если прибегать к уже использованной аналогии: есть литературоведение, а есть литературная критика, которая ставит оценки, сообразуясь с идеологическими, стилистическими и даже концептуальными критериями. И, в свою очередь, формирует общественное мнение, например, кто у нас лучший писатель или, в нашем случае, архитектор, или какое новое здание самое красивое.

– Любая критика пристрастна. Есть более узко ориентированная критика, которая является рупором того или иного сообщества, той или иной идеологии. На определенной идеологической платформе создается издание, и оно является проводником тех или иных направлений, попутно критикуя своих оппонентов. Целый пласт изданий ХХ века, послереволюционных, таких как «СА», и более современных, таких как L′Architecture d′Aujourd′hui или Domus (при самых разных редакторах) – это, по сути, издания не информационные, а «формационные», поскольку они нацелены на формирование определенных профессиональных взглядов. Тем же самым целям служила и «Архитектура СССР», питаемая официальными установками на то, каким образом надо делать и показывать архитектуру. Все это – издания с определенной, последовательно выражаемой позицией. Но, на мой взгляд, это все-таки не архитектурная критика в чистом виде. Критика в данном случае является побочным продуктом в деле пропаганды конкретных установок. Она слишком адресна, назидательна, командна. Командна и в том смысле, что директивна, и в том, что критик выступает не в качестве независимого и незаинтересованного арбитра, а игрока одной, конкретной команды. Следует различать критику как просто процесс отрицания чего-то и критику как самостоятельный эпистолярный жанр.

Существуют и книги с очень сильным критическим накалом. Взять хотя бы тексты того же Ле Корбюзье. И, конечно, книги, в основе которых, как правило, все-таки лежат более сложные, фундаментальные и проработанные смысловые конструкции, нежели в газетных и журнальных статьях, оказывают самое непосредственное влияние (часто в пересказе) на архитекторов и архитектурных критиков. Тут можно вспомнить и Гинзбурга с его «Стилем и эпохой», и Кауфана с «От Леду до Ле Корбюзье», и «Архитектуру города» Росси, и Delirious New York Колхаса, произведения Бенэма, Фремптона и т.д. и т.п. Но все же наше время – во многом время не книгописания, а критики и эссеистики. И связано это, конечно, с убыстряющимся ритмом жизни, а также бурным развитием медиа и их все возрастающей ролью в общественном сознании. И «летопись» в таком контексте пишется как бы на бегу, становясь при этом не монологом, а параллельным, фрагментированным, коллажным повествованием многих рассказчиков.
Павильон водочных церемоний – Александр Бродский. Фото © Юрий Пальмин

– Вы обрисовали чрезвычайно насыщенный мировой пейзаж архитектурной критики. А что происходит в России? Как вы могли бы охарактеризовать уровень развития архитектурной критики у нас?

– Тут сложно обобщать, потому что Россия России рознь. Невозможно говорить о России в целом. Есть несколько крупных городов, где идет более-менее активный архитектурно-строительный процесс, о котором можно писать. Это Москва, Санкт-Петербург, в меньшей степени – Нижний Новгород, Самара, еще несколько архитектурных центров. В каждом из этих городов ситуация разная, уровень проектов и построек тоже очень разнится. Когда я редактировал журнал, бóльшая часть публикаций была все-таки о Москве. Столица являлась главным «контент-провайдером». Впрочем, во всех наших немногочисленных точках профессиональной активности, в большинстве из которых, кстати, существуют свои профильные журналы и тематические сайты, уровень развития архитектурной критики явно недостаточен. Он откровенно низкий.

Ситуация с неразвитостью критики и малочисленностью критиков объясняется несколькими факторами. Хороший архитектурный критик должен обладать массой достоинств, среди которых широкий профессиональный кругозор, понимание архитектуры и градостроительства, а также контекста данной деятельности. Еще один необходимый навык – умение писать, а для этого нужно иметь хорошую базовую школу, определенный уровень образования. Людей, обладающих сочетанием хотя бы этих двух свойств мало, и становится все меньше и меньше. Как редактор я наблюдал за разными поколениями людей, пишущих об архитектуре, и надо сказать, что, чем моложе, тем пишут обычно хуже. Среди поколения под шестьдесят и старше умеющих писать довольно много. Даже среди профессиональных архитекторов: Евгений Асс, Андрей Боков, Владимир Юдинцев и другие. Если сравнить с тем, как пишут их коллеги помоложе, то это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Хотя есть и исключения. Скажем, Илья Мукосей или Владимир Юзбашев. Тоже самое – и с архитектурными публицистами и журналистами.

Где вообще в нашей стране готовят архитектурных критиков или хотя бы просто людей, способных писать об архитектуре? Есть несколько традиционных центров. Во-первых, МАРХИ. Там время от времени появляются энтузиасты, которые почему-то хотят писать об архитектуре. Их мало, но они появляются. Например, Анатолий Белов, Мария Фадеева, еще пара-тройка человек. Есть искусствоведческие факультеты МГУ и РГГУ, есть журфак МГУ, откуда вышли Николай Малинин и Анна Мартовицкая. Отдельно отмечу, что как редактор я являлся свидетелем ухудшения качества искусствоведческого образования во всех его ипостасях. Искусствовед за 40 лет – это гарантированно качественный продукт, искусствовед за 30 – фифти-фифти, а моложе 30 – с этим человеком вообще ничего не понятно. Особенно это касается выпускников РГГУ.

Но даже наличие высокой культуры и навыков письма у «аксакалов» не спасает нашу критику. Люди с возрастом все-таки хуже чувствуют современные тренды. Тем более, что сейчас есть много тенденций, особенно в городской жизни, которые зарождаются в молодежной среде, и понятно, что с возрастом это ощущается хуже.

С другой стороны, многие из уже сформировавшихся авторов и критиков в какой-то момент просто отходят от этого дела – по той простой причине, что оно малооплачиваемо. Особенно, если ты фрилансер, а не штатный редактор или автор. Это сложная работа за не очень большие гонорары. В определенном возрасте возникает вполне нормальное желание что-то зарабатывать и конвертировать свои способности в приемлемое материальное вознаграждение. И люди меняют сферу деятельности.
Дом Дмитрия Гейченко. Фото © Елена Петухова

– С кадровыми проблемами мы немного разобрались. А что касается взаимоотношений с профессиональным сообществом? Оно заинтересовано в развитии независимой архитектурной критики?

– Подлинной и независимой архитектурная критика может быть только в газетах и других общественных СМИ, а не в узко-архитектурных. Будучи редактором архитектурного журнала вы сталкиваетесь с несколькими категориями архитектурной продукции. Самая обширная из них – это здания, которые критиковать невозможно, ибо они настолько плохи, что там и говорить не о чем. И такая категория продукции охватывает процентов 90. Остальные 10 – это объекты, которые вызывают определенный интерес и о которых можно разговаривать. Но здесь другая проблема: нет же идеального произведения, всегда есть, за что покритиковать. Но всегда существует риск, что автор воспримет вашу попытку указать на недостатки как персональную обиду. Каждое предложение о публикации у нас почему-то воспринимается как похвала, признание выдающихся качеств объекта. А поскольку круг авторов-архитекторов, создающих эти произведения, ограничен, роскошь независимой и придирчивой критики может обернуться потерей контакта с одним из членов этого круга. Данное щекотливое положение усугубляется еще и тем, что архитектурные СМИ порой почитывают или просматривают заказчики и девелоперы, в глазах которых никакой архитектор не захочет рисковать оказаться не на высоте.

В связи с этим многие из архитекторов требуют согласования публикаций, что, конечно, не способствует росту независимости суждений в профессиональных медиа. Зато у нас сложилась тенденция критически комментировать иностранные объекты. Журналисты чувствуют себя свободнее, ведь авторы проектов по-русски не читают, да и их российским коллегам приятно, когда покусывают пришлых конкурентов. Своих же у нас почти никто не критикует, а если и критикует, то это часто свидетельствует о начале какой-то подковерной борьбы. Такая критика сопряжена не с желанием разобрать явление «по косточкам», а с какими-то другими интересами, которые подобным образом можно обозначить и продвинуть.

К тому же у нас просто очень мало интересующихся архитектурной критикой – и обществу, и властям, и рынку она, в принципе, не нужна. То есть потребителя у архитектурной критики фактически нет.

Хотя нужно оговориться, что у хорошо написанных статей может быть и обширная аудитория. Пример – Григорий Ревзин. Его читают люди даже очень далекие от архитектуры. Просто потому что он хорошо, интересно, остроумно пишет. Он просто хороший писатель. Нашей архитектуре повезло, что ей почему-то заинтересовался Ревзин. Я всегда привожу цитату, которую никто кроме него не мог написать. Это про Виктора Шередегу в контексте разговора о сносе Военторга: «И такое у него стало лицо – как у белого офицера из князей, когда тот в Париже слышит о коллективизации: скорблю, дескать, но бессилен» («КоммерсантЪ», 15.09.2003). Ну, кто еще может писать об архитектурных делах так лихо?
Офисное здание на Ленинском проспекте (Офис НОВАТЭК) – SPEECH Чобан & Кузнецов. Фото © Ю.Пальмин

– Получается, что архитектурная критика не очень нужна профессиональному сообществу. Мало ли что там эти критики напишут. Может и самолюбие пострадать, и бизнес… Кажется, что и архитектурно-строительному рынку критика не требуется. В российских условиях он сам без критиков научился определять, кто у нас лучший архитектор и какие сейчас актуальны фасады. И в завершение картины: в критике не очень заинтересовано и общество, которое уже самостоятельно как-то моментально определилось с оценкой современной российской архитектуры и ее ролью в культуре. Произошло это на рубеже тысячелетий. И этот во всех смыслах бурный этап, как мне кажется, и был тем моментом, когда критика была жизненно необходима. А мы его проворонили. Никому ничего не объяснили, не показали и не похвалили, и теперь все наши попытки как-то наверстать упущенное – это все как бег за ушедшим поездом.


– В целом, вы правы. Архитектура обществу ничего хорошего не подарила. Но это отнюдь не означает, что и критика ему автоматически не нужна. В чем преимущество критики? Критика следит за процессом. Поскольку у нас процесс интереснее, чем его результаты, то в этом есть довольно большой потенциал для анализа, для развернутых и нетривиальных публикаций. Но вряд ли профессиональной периодике стоит претендовать на роль «вершителя судеб» или «режиссера общественного мнения». Только газетной и онлайн- критике с их читательскими аудиториями по силам формирование общественного мнения. И, как я уже говорил, подлинная критика должна быть независимой, она не должна играть на стороне конкретных архитекторов.
ГиперКуб Бориса Бернаскони. Фото © Елена Петухова

– Давайте отвлечемся от глобальных вопросов. Считаете ли вы сами себя архитектурным критиком?

– Нет. Не считал, когда был редактором, а сейчас и вовсе ушел из этой сферы. Скорее, считаю себя аналитиком. Ни одну из моих статей я бы не назвал критической.

– В начале разговора вы сказали, что критику от аналитики отличает наличие более выраженной субъективной оценки. И тут я бы поспорила с тем, что ваша субъективная оценка не влияла на вашу работу, особенно, редакторскую, когда вы определяли темы для журнала. Каждая выбранная тема становилась не только поводом для исследовательских и аналитических изысканий при подготовке номера, но и катализатором профессиональных дискуссий после выхода журнала. То есть выбранная вами тема становилась таким маркером, отражающим нынешние или еще только намечавшиеся ключевые точки развития архитектурного процесса. Вы очень точно попадали в самые острые и актуальные моменты. В этом плане выбор темы оказывался своеобразным критическим актом.

– Если у вас тематический журнал, то выбор темы – наиважнейший момент. Надо иметь в виду, что я довольно активно «крутился» и «кручусь» в архитектурных кругах, и это, конечно, способствует улавливанию трендов. Но не способствует критическому настрою: критиковать все-таки лучше находясь в отдалении от объектов критики. Что касается выбора тем, то он никогда не был моей исключительной прерогативой. Во-первых, это коллективная редакционная работа, во-вторых, некоторые темы нам подсказывали сами архитекторы и журналисты, интересующиеся той или иной проблематикой. Многие вещи возникали в процессе общения. И за это я благодарен коллегам – как пишущим, так и строящим.

– И что же будет дальше? Теперь с вашим уходом из «Проект Россия» вы вообще прекратите вашу журналистскую и редакторскую деятельность?


– Одной из причин моего ухода стала усталость от редакционной работы. Я занимался ей довольно долго – 11 лет. Мое поле деятельности несколько отличается от того, что было раньше, но я остаюсь соучредителем «Проекта», и, наверное, в жизни журнала участвовать буду. Но на какое-то время мне хотелось бы отстраниться, чтобы просто от этого отдохнуть, да, наверное, и получить возможность объективнее, более критически, относиться к происходящему как в архитектурной жизни, так и в издательской.

19 Февраля 2014

Видео-разговор об архитектурной атмосфере
В первые дни января 2021 года Елизавета Эбнер запустила @archmosphere.press – проект об архитектуре в Instagram, где она и другие архитекторы рассказывают в видео не длинней 1 минуты об 1 здании в своем городе, в том числе о своих собственных проектах. Мы поговорили с Елизаветой о ее замысле и о достоинствах видео для рассказа об архитектуре.
Григорий Ревзин: «Нет никакой методологии – сплошное...
Довольно длинный, но интересный разговор с Григорием Ревзиным о видах архитектурной критики и её отличии от теории, философии и истории, профессионализме журналиста, вреде жизнестроительства, смысле архитектуры, а также о том, почему он стал урбанистом и какие нужны города.
Разговоры со «звездами»
В новой книге Владимир Белоголовский использовал свои интервью со Стивеном Холлом, Кенго Кумой, Ричардом Майером, Алехандро Аравеной и другими мастерами для анализа текущего положения дел в архитектуре и архитектурной критике.
Кризис суждения
На что сегодня похожа зарубежная архитектурная критика и сильно ли она отличается от отечественной?
Технологии и материалы
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Сейчас на главной
Арка, гранит, 90-е
В Петербурге подвели итоги конкурса на концепцию вестибюля станции метро «Лиговский проспект-2», который станет частью узла Высокоскоростной железнодорожной магистрали. Показываем концепции всех финалистов, чуть подробнее останавливаемся на призерах и пытаемся понять, почему выбор жюри оказался именно таким.
Масштаб и драйв
Реконструкция интерьеров главного корпуса РУДН по проекту бюро HAAST – еще один пример переформатирования памятника советского модернизма в соответствии с современными представлениями об эстетике, комфорте и функциях, которые должны присутствовать в успешной и не чуждой инновациям образовательной институции.
Универсальный игрок
Офисный комплекс, выстроенный на 80% из древесины по проекту бюро ALTA на окраине Рена, стал «посредником» между сельским ландшафтом и насыщенной городской средой.
Лес вместо ленты
Studio Rostovskii разработала концепцию загородного комплекса, в котором гостям предлагают отключиться от городской суеты в буквальном смысле: мобильная связь блокируется почти на всей территории и перестает отвлекать от общения и созерцания. Коттеджи и другие постройки с отделкой из термолиственницы и кортеновской стали учитывают рельеф и ландшафт и также помогают разглядеть красоту вокруг.
В преддверии Архстояния: интервью с Валерием Лизуновым,...
25 июля в Никола-Ленивце стартует очередной, юбилейный, фестиваль «Архстояние». Ему исполняется 20 лет. Тема этого года: «Мое главное». Накануне открытия поговорили с архитектором Archpoint Валерием Лизуновым, который стал автором одного из объектов фестиваля «Исправительное учреждение».
Город как сюжет
Подход Сергея Скуратова к крупным участкам хочется определить как «тотальный дизайн-код» – он в равной степени внимателен к общей композиции и деталям; а также настроен на то, чтобы абсолютно всё было продумано и подчинено авторской воле. Ренессансный, если подумать, подход, титанический труд, требующий завидной воли и упорства. Ну, и результат – заметные произведения. Рассматриваем возрожденный проект центральной части жилого района «Седьмое небо» в Казани, структуру, продуманную до «градиента акцентности» (sic!) фасадов. А также «литературную» идею и даже авторские сомнения в ней.
Графский парк
Проектное бюро М4 благоустроило Милютинский парк в Алупке. Архитекторы мягко подчеркнули богатство ландшафта с помощью авторских МАФов, а также добавили яркий акцент – бетонные лепестки, очерчивающие сцену с амфитеатром.
Верная функция
Подбирая новую функцию для бывшей детской больницы конца XIX века в Иваново, бюро BOMAR и заказчик отказались от надежных офисов в пользу преемственности: в конечном итоге здание превратилось в детский образовательный центр. Стратегия оказалась верной: арендодатели нашлись быстро, а история объекта культурного наследия продолжилась.
Сад надежды на свободу
В Спасо-Евфимиевом монастыре в Суздале в октябре открыли Сад арестантского корпуса: там, где с XVIII века до оттепели была тюрьма. Авторы архитектуры – NOῨD Короткий метр, ландшафта – бюро МОХ. Садов на самом деле не один, а два разных. Очень разных. Пытаемся разобраться, правильно ли они воздействуют не эмоции посетителя и заодно показываем красоту июньского цветения рудеральных растений.
Восставший в пепле
Словенское бюро Ofis восстановило из руин историческое шале Адольфа Мура начала XX века на берегу Бохиньского озера. Его основной объем выполнен из дерева, карбонизированного по традиционной технологии.
Со-общение
В Ruarts Foundation – выставка «Сообщение» с подзаголовском «Другая история фотографии». Она тут изложена честно, «от дагеротипов» до нейронок, – как развитие, так и разрывы исторической ленты подчеркнуты дизайном экспозиции от Константина Ларина и Арсения Бекешко. А вот акценты, как водится, расставлены так, чтобы хронологию «остранить» и превратить в выставку, которая сама по себе произведение.
Упрощение для гармонии
По проекту alexey podkidyshev studio в центральной части Грозного началась реновация Музея Чеченской Республики. Новая планировочная структура сделает музей удобнее, а фасадная система и работа с объемом позволит сбалансировать ансамбль со зданием драматического театра. Благоустройством прилегающих территорий занимается TGNK landscape.
Южный остров
Клубный дом «Моретта» строится по проекту бюро Archivista в одном из особенно зеленых районов Сочи. Команда вписала в сложный рельеф не только жилые корпуса, но и детский сад, двухуровневый паркинг, коммерческие помещения, а также благоустройство и новые пешеходны маршруты, которые делают среду района более комфортной. Статус резиденций подчеркивают дорогие облицовочные материалы, моллированное стекло и лаконичные формы.
Светлое подземелье
На Центральном вокзале в Амстердаме открылся новый терминал для пассажиров, отправляющихся в Лондон поездами Eurostar. Авторы проекта – ZJA Architects & Engineers и Superimpose Architecture.
Метро как искусство. Деконструкция
В Музее Москвы до 24 августа 2025 года работает выставка «Высоко под землей», посвященная 90-летию московского метро. Столичная подземка – больше, чем транспорт, это гигантский арт-объект, который мы ежедневно не замечаем. Главный трюк экспозиции – заставить увидеть в утилитарном самостоятельное искусство. Метро предстает как результат одержимости деталями, как коллективный труд тысяч людей, как место, где технологии скрываются за красотой.
Лаконичный образ времени
Жилой комплекс «Тайм Сквер», построенный на северном краю Петербурга, на вид лаконичнее и эффективнее, нежели его сосед и предшественник, ЖК New time. Тем не менее, рука архитектора очень даже чувствуется: темы «черного и белого», «внутри и снаружи», а, главное, «съедающей» массу пластинчатости фасадов – разыграны как по нотам. Тут вспоминаешь и классический модернизм, и так называемый «постконструктивизм».
Пей. Твори. Исследуй
Российские архитекторы уверенно расширяют географию своих проектов. Например, бюро KIDZ уже реализовало несколько проектов в Дубае и, судя по всему, не собирается останавливаться. Представляем еще одно их кафе, спроектированное для сети PIMS. В компактном пространстве авторы смогли собрать все свои фирменные приемы: сочетание контрастных материалов, нетривиальную колористику и авторские предметы мебели, создав запоминающийся микс архаики и hi-tech.
Серебряный ларец
Бюро figura A преобразило бывший бизнес-центр, построенный в начале 2000-х годов и приспособленный под апартаменты. Существующий каркас для навесного фасада подновили, а хризотилцементные панели заменили на алюминиевые листы с брашировкой, которая обеспечила световой градиент. Шахматный узор дополнили эллипсы трех размеров.
Новая жизнь в карьере
Общественный центр по проекту Snøhetta – первое завершенное здание нового района в бывшем карьере недалеко от Гётеборга; продажи квартир здесь еще даже не начались.
Сергей Кузнецов: «Мы не стремимся к единому стилю...
Некоторое время назад мы попросили у главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова комментарий по Архитектурной премии мэра Москвы: от схемы принятия решений до того, каким образом выбор премии отражает архитектурную политику. Публикуем полученные ответы, читайте.
Белый берег
По проекту бюро ISAEV Architects в небольшом башкирском городе Агидель благоустроен городской пляж на реке Белая. Площадь со сценой, инфраструктура для отдыха на свежем воздухе и безбарьерная среда сделали место точкой притяжения, которая предлагает разнообразный досуг – от мангала до вейкборда.
Лина Бо Барди и «ГЭС-2»: реконструкция
В Доме культуры «ГЭС-2» с 11 июля по 19 октября работает первая в России масштабная выставка, посвященная Лине Бо Барди (1914-1992) – бразильскому архитектору итальянского происхождения. «Если бы стены стали водой» – не столько ретроспектива, сколько попытка оживить дух Бо Барди на московской сцене, где ее идеи об общем для всех горожан пространстве и гибкости архитектурных решений звучат особенно актуально.
WAF 2025: кто в коротком списке
Всемирный фестиваль архитектуры объявил шорт-листы всех номинаций. В списки попали постройки и проекты бюро ATRIUM, TCHOBAN VOSS Architekten и Kerimov Architects – предлагаем их краткий обзор.
Средство от стресса
На волгоградской набережной появилось еще одно стильное место для комфортного времяпрепровождения с видом на реку Волгу, олицетворяющую собой течение времени и множество других зыбких понятий. Бюро Rogojnikov & Sorokin создало кальян-бар Redwood Asia, интерьер которого преисполнен чувства собственного достоинства – с небольшой толикой архитектурной иронии.
Дина Боровик: хрущёвки попадают в Рай
Молодая художница из Челябинска Дина Боровик показывает в ЦСИ Винзавод выставку, где сопоставляет пятиэтажки, «паутинки» и прочие приметы немудрящей постсоветской жизни с динозаврами. И хотя кое-где ее хрущевки напоминают инсталляцию Бродского на венецианской биеннале, страшно сказать, 2006 года, лиричность подкупает.
Верхом на холме
Вилла «Сидоний» в предместье Праги, в популярном месте отдыха и хайкинга, задумана архитекторами Stempel & Tesar как конструктивный и технологический эксперимент.
Ремикс архитектурной «классики»
Бюро E Plus Design и URBANUS/LXD Studio радикально обновили торговый комплекс в Гуанчжоу в виде старого европейского города через новое колористическое решение, устройство водных сооружений и озеленение.
Петербург Георгия Траугота
С 29 мая по 17 августа 2025 года в московском пространстве Ile Theleme проходит персональная выставка ленинградского художника Георгия Траугота. Более ста работ мастера представляют все грани творчества этого самобытного автора. Петербург Траугота – в эссе Екатерины Алиповой.