Евгения Гершкович
Пример современного российского интерьера
Архи.ру:
– На первый взгляд, у интерьерной прессы – все возможности для влияния на общественное мнение: ее читает широкая публика. Возможно, даже архитектурные обозреватели в газетах не имеют такой большой аудитории. Как работает критика в интерьерных журналах?
Евгения Гершкович:
– Она там другая – глянцевая и позитивная. Это своего рода реклама, поэтому по умолчанию проекты принято представлять читателю с положительным знаком, что конечно, несправедливо. Все, к сожалению, забывают, что интерьер – тоже архитектура, только «внутренняя». Сам жанр имеет собственную историю, определенную (хотя многие ему в этом отказывают) главу в истории искусств, если угодно.
Я работаю в этой отрасли уже скоро 17 лет, слежу за развитием отечественного интерьера, и, увы, сегодня наблюдаю определенную стагнацию. В 1990-е годы в сферу дизайна интерьера хлынули архитекторы – молодые и не очень молодые (в силу академического образования, имеющие представление о пропорциях, масштабе, ритме etc), потому что многие проекты для города заморозились. Тогда был определенный задор, радость, граничащая с вседозволенностью. Жилая обстановка приобретала самые нелепые формы и оттенки, желтые стены – синие потолки, спускающиеся сверху светильники-сталактиты... Пошедшие в интерьер архитекторы сыграли далеко не последнюю роль в процессе самоидентификации нашего соотечественника, поиске способа демонстрации статуса и индивидуальности. Отчасти опираясь на западные образцы, архитекторы формулировали собственное представление о том, каким должно быть жилое пространство. Однако, едва замаячила перспектива включения в городские программы, архитекторы без сожаления отринули интерьерную деятельность, напоследок объявив ее легким жанром, малоприбыльным бизнесом. В результате, эта территория, помимо профессионалов, досталась людям самых разных профессий: нередко это бухгалтеры, юристы, музыковеды и просто состоятельные дамы, решившие, что дизайн интерьера – теперь их поле для творчества. Это посеяло безграничную вольницу, плоды которой мы сегодня имеем. Они наводнили рынок, и не без нашей помощи распространилось понятие «декоратор», которое в последнее время очень девальвировалось. Вспоминается, что до революции была такая профессия «комнатный декоратор»….
На мой взгляд, нынешнее состояние жанра требует серьезного пересмотра. Однако солидная пресса – газеты и профессиональные архитектурные журналы – считают это ниже своего достоинства, вместо критического анализа работы с пространством, формой, цветом отделываясь очень общими и «круглыми» фразами вроде «опять эти буржуи понастроили золотых унитазов». Ничего, кроме сарказма не присутствовало и в достопамятной статьи Татьяны Толстой о дизайне интерьера в газете «Русский телеграф» 1998 года.
В ноябре 2012 года в журнале «Мезонин» мы придумали рубрику «Zoom» как робкую попытку критики и, опять же, не силами редакции. Мы публикуем любопытный, на наш взгляд, проект, на 14–16 полос, и даем его прокомментировать трем независимым критикам из профессиональной среды – без имени автора.
– А почему нельзя называть им имя автора проекта?
– Потому что слишком узок круг занятых в профессии людей, обиды не исключены. Обычно я приглашаю какого-нибудь архитектора или декоратора, стараясь, чтобы заранее он не был знаком с проектом. Иногда зову журналиста из смежной области: из «Афиши», «Большого города», Harper's Bazaar, человека с «глазом» и вкусом. Может быть, они и не настоящие критики, зато хотя бы обладают независимым взглядом и не скованы обязательствами кого-то похвалить, кого-то поругать. Потом, разумеется, начинаются горькие обиды у декораторов, которые все очень болезненно воспринимают. Никто к даже такой мягкой критике не готов. Пугает безнаказанность: декораторов ничье мнение не интересует, и критику они не принимают. А анализ, помимо прочего, был бы полезен молодым и начинающим. Однако нельзя сказать, что и архитекторы готовы к критике: ведь у них тоже имеется заказчик, которому подобная критика может быть неприятна. Меня печалит отсутствие серьезного анализа в описании интерьеров: нейтральный или хвалебный текст дополняется интервью о том, как все чудесно сложилось, и все: декоратор и клиент расстались друзьями до следующего проекта.
Пример современного российского интерьера
– С чем же связан общий низкий уровень интерьерных проектов?
– Проблема коренится в образовании: сегодня, в принципе, стать декоратором, специалистом по «комнатному декору», можно быстро – за восемь, что там – за три месяца, в то время как прежде академическому обучению искусствам интерьера, а с ним – воспитанию вкуса, глаза, умению думать – посвящали годы. Теперь же подобные учебные заведения превращаются в своего рода клубы, в которых престижно состоять и приятно проводить время с единомышленниками. В целом неважно, с какими знаниями выпускник покинул школу, она озаряет его ореолом причастности и дает пропуск на рынок. Декорируется сперва свой, домашний, а потом и другие интерьеры, стиль которых похож между собой и на стиль работ коллег, как родные сестры. Все вроде бы выглядит достаточно мило, когда б результат не снижал качественный уровень, своей безответственностью не девальвировал профессию и само ремесло. Не отличающаяся вкусом, изобретательностью и творческой свободой холодная симметричная расстановка предметов не оставляет зазора между жильем и номером дорогой гостиницы. Прием самовоспроизводиться, превращается в моду, убеждая в этом российского клиента. Разумеется, профессия несвободна, во многом зависима от желания заказчика, но это не оправдание.
В подобных учебных заведениях преподают их вчерашние выпускники, что плохо, так как отсутствует приток свежей крови. И «внеклассная» договоренность не ругать только вредит жанру. Если кого-то из этой среды покритиковали, то вся тусовка встает на защиту «обиженного». Но почему, если декоратор сделал ошибки, это принято не замечать? Идеальных проектов не бывает, и постоянно хвалебные гимны не дают развития отрасли.
Я призываю архитектурную общественность обратить внимание на интерьерный жанр, который, еще и при отсутствии критики, на глазах теряет хороший вкус и чувство ответственности. Люди, берущиеся обучать этой профессии, больше беспокоятся о наполнении класса и вовремя сданной оплате, чем об ответственности. Надо четко продумывать стратегию обучения, приглашать практиков, менять программу, а не заботиться только о коммерческой составляющей: ведь преподаватель формирует профессию, выпуская ежегодно очередную партию студентов, которые наводнят сферу дизайна интерьера своими творениями.
Пример современного российского интерьера
– Как можно поправить дело?
На мой, возможно, наивный, взгляд, учиться декору интерьера надо, уже имея базовое архитектурное или художественное образование, очень важно знание истории архитектуры, истории искусства, и общая культура – тоже.
– Куда же заказчик смотрит?
Его тоже надо воспитывать. Возможно, даже и критикой.
Кроме того, существует наша местная традиция конкуренции между журналами, какой нет, кажется, нигде больше. На рынке появляется хороший проект, и если один журнал первым его печатает, то остальные пять – уже не опубликуют. На Западе такого нет: приличный интерьер кочует из журнала в журнал, это в принципе можно сделать силами разных фотографов, заказав съемку для новой публикации. У нас же жгучая ревность и соперничество на весьма узкой пяточке. Мне кажется, хороший проект достоин публикаций везде, тем более сейчас, когда приличных интерьеров появляется совсем мало.
Пример современного российского интерьера
– Неужели хороших работ настолько мало, что нельзя воздействовать на ситуацию, публикуя только качественные проекты?
– Да, хороших мало, и становится все меньше и меньше. Заказчики тоже «воспитывают» декораторов, а на рынке существует тренд: качественно – красиво – дорого, но при этом – никак. Там совсем не видно творчества, зато имеется стандартный подход, благо рынок предлагает разнообразие цветовых и фактурных вариаций. А в результате – гостиница. Эксперименты встречаются крайне редко. Да и архитекторы отчасти в этом виноваты, ибо совершенно не желают заниматься декором. Проектируют пространство, а «тряпочки», как они любят говорить, и светильники оставляют на откуп или декоратору, или клиенту, что еще хуже. Примеры, когда архитектор берется за Gesamtkunstwerk – проект целиком, до дверной ручки, как некогда делал Шехтель – встречаются крайне редко. Но я, к счастью, знаю несколько домов, где автор проекта подумал и о ландшафте, и об архитектуре здания, и об оконных драпировках, и даже спроектировал ткань.
– Но, наверное, такой подход обходится очень дорого и требует гораздо больше времени?
– Это другой уровень ответственности, и это возможно, если есть взаимопонимание с заказчиком или способность его убедить. Но вот пример – Тотан Кузембаев. Мы все отлично знаем, как он проектирует и как работает с пространством. Но я уже не раз с удивлением обнаруживала, что в его домах стоит совершенно несовместимая с проектным решением мебель, к примеру, в стиле модерн. Понятно, Тотану не дали решать вопросы оформления, и здесь проявился вкус хозяина. Но он все же лелеет надежду на то, что вкусы у сына или внука заказчика окажутся лучше. Но это тоже вопрос ответственности: ты же не коробку безымянную строишь, под которой не будет стоять твоя подпись. Однако это уже вопрос борьбы с заказчиком.
С другой стороны, сегодня в интерьер вновь приходят молодые архитекторы с мархишным багажом, не брезгуя браться и за «тряпочки». За их работами я внимательно слежу.
Пример современного российского интерьера
– Сейчас в интернете публикуется огромное количество качественных зарубежных интерьеров, которые, по идее, должны оказывать облагораживающее воздействие на наших декораторов. Почему же описанный вами упадок совпал по времени с абсолютно свободным доступом к информации об общемировых достижениях?
– Это и для меня загадка. В России, безусловно, есть хорошие интерьеры, талантливые люди. Но я говорю об общем потоке, который, несмотря на все западные публикации и поездки за рубеж, полон одинаковыми работами. Может, западные дизайнеры интерьера – люди более расслабленные. А у нас интерьеры все такие «насупленные», симметричные, аккуратненькие или, наоборот – совершенно разнузданные. Мне как искусствоведу очень хочется встроить эти явления в систему истории искусств, описать, как этот жанр развивается – пусть он и закрыт от глаз людских, т. к. это частное жилище.
Пример современного российского интерьера
– Вы говорите в основном о Москве. А как в других городах России развивается декораторское искусство?
– В Петербурге интерьеры интереснее. Они более независимые. Там, конечно, тоже много шелухи, но иногда попадаются совершенно потрясающие проекты. У питерцев все же есть свой узнаваемый стиль. Возможно, причина – в том, что там очень много квартир оформляется под сдачу, город-то туристический, и на краткосрочную аренду есть спрос. Здесь, может, бюджет ниже, зато творческой свободы больше. Петербургские декораторы умеют работать с недорогими предметами и материалами. В Питере попадаются вполне состоятельные заказчики, которых не шокирует, если декоратор перетянет диван из Ikea хорошей дизайнерской тканью. У питерского клиента присутствует этакая европейская беззаботность. А в Москве многие заказчики почему-то доходят до истерики в требовании ровных плинтусов.
Однако с полным знанием дела я могу говорить лишь про Москву, потому что здесь я знаю ситуацию: мне ежедневно предлагают пять-шесть интерьеров для публикации – и мне абсолютно нечего выбрать. От безысходности выбираю лучший из двух худших.
– Как же можно переломить эту ситуацию?
– Конечно, интерьер – жанр закрытый: частное жилище. Но критика «внутренней» архитектуры очень важна, хотя как добиться ее появления, как сдвинуть дело с мертвой точки, не понимаю. Возможно, нужно создать площадку для дискуссии, нейтральную территорию, где обсуждение шло бы «над схваткой», без оглядки на рекламодателя. Почему пишущие об интерьерах боятся критиковать? Потому что, если ты напишешь про проект плохо, то его автор не пришлет тебе больше ни одной работы? Но почему в таком случае можно ругать здание в городе? Почему-то не ждут, что архитектор перестанет давать проекты для публикации. К тому же необязательно ругать, можно и похвалить – нужен лишь серьезный, глубокий разбор! Поверхностное описание никогда не повлияет ни на авторов проектов, ни на заказчиков. Современные работы в учебники никогда не попадут, как может попасть, скажем, «самолетная» квартира Алексея Козыря, которая, несмотря на их конкуренцию, в свое время обошла все журналы. Надо шире обсуждать тему, возможно, хотя бы иногда писать об интерьерах в газетах, переводя дискуссию на новый уровень. Стоит отнестись к интерьерам серьезнее, не ограничиваться иронией по отношению к состоятельным людям, позволившим себе «подобный» проект.
