Сны о чем-то большем. Биеннале Бецки

Венецианская биеннале хороша в числе прочего тем, что длится два с лишним месяца. Выставка завершится 23 ноября и сейчас она в разгаре. Поэтому предлагаем Вашему вниманию записки об XI биеннале

Юлия Тарабарина

Автор текста:
Юлия Тарабарина

27 Октября 2008
mainImg
0

На пресс-конференции перед открытием биеннале ее президент Паоло Баррата очень хвалил куратора Аарона Бецки, предложившего для проходящей сейчас в Венеции архитектурной выставки – самой представительной архитектурной выставки в мире – сложный для понимания девиз ‘Out there. Architecture beyond building’. По словам Барраты, эта тема многогранна, многозначительна и плодотворна. Она провоцирует к творческим поискам и поэтому нынешняя архитектурная биеннале едва ли не лучшая за последние десять лет. Куратор Аарон Бецки принял комплимент благосклонно – после чего ему пришлось долго отвечать на вопросы журналистов, объясняя, что на самом деле он любит здания и вовсе не собирался превратить архитектурную биеннале в филиал биеннале современного искусства, а также – что он вовсе не утопист, не витает в облаках и мечты предпочитает реализованные.

Итак, заданная Бецки тема по части неоднозначности, кажется, превзошла все предыдущие выставки. Мало того, что ее можно перевести по-разному – то ли «вне», то ли «до», то ли «сверх». Еще словечко ‘beyond’, расклеенное сейчас по всей Венеции (особенно много в итальянском павильоне) переводится как «загробная жизнь». С этим неожиданно перекликается тот факт, что куратор биеннале определил здания как «гробницы архитектуры» – архитектура, по его мнению, это способ думать о зданиях, а когда они построены, она умирает. В Венеции, музейном городе, тихо уходящем под воду, это звучит особенно умиротворяющее и волей-неволей заставляет вспомнить русский город Китеж.

Впрочем, задачу куратора надо понимать как раз наоборот – он, конечно же, хотел не убить архитектуру, а оживить ее (и выставку) обычным способом – путем выхода за рамки собственно архитектурного мира в поисках обновления. Аарон Бецки призвал участников биеннале экспериментировать, обращаясь к сферам кино, арта, дизайна, ландшафтной архитектуры и перформанса. Эксперименты, по его словам, могут принимать формы временных конструкций, а также образов «подчас неясных».

Последнее кажется важной частью концепции Бецки. Неясность – это хаос, а из хаоса полагается рождаться чему-то новому. Предположим, что главная мечта каждого критика и теоретика – не только описывать наблюдаемый процесс, но и воздействовать не него. Когда это получается, в искусстве возникают очень мощные, теоретически обоснованные течения. Возвращаясь к архитектуре несложно заметить, что в ней после восторгов от появления нелинейной архитектуры за последние годы ничего особенного не происходило, намечается застой. Биеннале – самая влиятельная архитектурная выставка и неудивительно, что именно с ее помощью Бецки предпринял свою попытку «разбудить» современную архитектуру, создать хаос, из которого ожидается появление чего-то нового. Хаос, правда, бывает разный – продуктивный и деструктивный, хаос порождения и разрушения (иногда, правда, один перерастает в другой). Еще хаос бывает натуральный, происходящий от естественных причин, а бывает искусственный, и кажется что хаос, который куратор попытался создать на своей биеннале – именно искусственный. А вот продуктивный он или нет – можно будет только со временем понять. Если лет этак через десять эту биеннале станут упоминать как рубеж – тогда затея, без сомнения, удалась. Если же нет – то провалилась.

Пока же мы можем только руководствоваться эмоциями. Итальянский павильон, целиком посвященный экспериментальной архитектуре, производит впечатление хаоса скучноватого. В нем много экспозиций (55), насыщенных текстами и мелкими картинками, которые изредка перемежаются макетами и инсталляциями – вместе все это сливается в массу, сложную для восприятия еще и потому, что тексты местами встречаются очень уж загадочные – видимо, ради достижения той самой «подчас неясности». Чтобы разбавить пестроту молодежных экспериментов, а также показать, как именно следует экспериментировать, среди них поместили  залы маститых «звезд» с подзаголовком «мастера эксперимента». В одном из них – живопись Захи Хадид, действительно очень похожая на авангард 20-х, но только чуть более орнаментальная и от этого красивая – хотя рядом с этими картинами как-то слишком уж уместно смотрится на полу ковер, выполненный по ее мотивам. В другом – дудлы Фрэнка Гери, получившего в этом году «Золотого льва» за «жизненный вклад». Doodles – переводится как «каракули», то, что рисуется непроизвольно, но в данном случае также и то, что лепится, складывается, сминается с разной степенью непроизвольности – прообразы архитектуры Гери – которая, таким образом, рождается из каракулей. Но заметнее всех инсталляция Херцога & Де Мерона, сделанная совместно с китайским художником Ай Вейвеем: просторный зал при входе в павильон целиком занят конструкцией из длинных бамбуковых жердей, к которым прикреплены бамбуковые стулья, висящие, таким образом, в воздухе. Получилось довольно-таки воздушно и очень загадочно.

Экспозиция в Арсенале, где Бецки разместил инсталляции приглашенных им знаменитостей, создает ощущение хаоса вовсе не скучного, а мощного, очень выразительного, мрачноватого и пугающего. Возможно, это потому, что пространство Кордери само по себе большое и темноватое, толстые круглые колонны напоминают грубовато сделанный романский собор, но Кордери длиннее собора, и смена залов в какой-то момент кажется бесконечной. А инсталляции – большие, они с размахом вписаны в это пространство, заимствуя от него масштаб и размах. «Звезд» пригласили не зря, каждый сработал профессионально, инсталляции цельные, узнаваемые и яркие – Кордери превратилось в череду образов – в выставочный аттракцион. Для выставки это хорошо, а для замысла куратора не очень, потому что среди манифестов нынешней биеннале промелькнула мысль о том, что архитектура-аттракцион – это не очень хорошо, и архитектуре следовало бы подумать о том, как бы дать нам почувствовать себя в этом мире «как дома». Эта мысль – про «как дома» – повторяется в текстах Бецки много раз и кажется одной из основных. Но звездные инсталляции никоим образом не пробуждают «чувства дома», а напротив, скорее порождают беспокойство.

Другая проблема – узнаваемость. Оказавшись в Арсенале, звезды не стали экспериментировать в поисках смутных образов нового или иного, а наоборот – каждый показал, что умеет. Образы-то может быть где-то и неясные, но их смысл кажется каким-то одинаковым – все это резюме творческих концепций, итог, а не начало, прошлое, а не будущее. Очень узнаваем Фрэнк Гери: он соорудил фрагмент фасада, похожего на Бильбао, из дерева и глины. Вогнутовыгнутые поверхности постепенно обмазывают глиной, она высыхает и трескается. Делается это медленно, к концу биеннале в ноябре весь «фасад» будет обмазан глиной: так в инсталляции возникают черты перформанса, что динамично, но взгляд-то все равно обращен назад – глядя на этот перформанс, вспоминаешь про Бильбао и весь он кажется большим и эффектным выставочным стендом, призванным показать самую заметную вещь из порфолио Гери. То же самое происходит и с Захой Хадид – она установила в Арсенале очередную свою текучую форму, про которую в экспликации написано, что она – прообраз мебели. Но Заха Хадид уже давно проектирует такую ни на что непохожую мебель. Подобный же объект Заха установила внутри виллы Фоскари в честь 500-летия Андреа Палладио; но вот что интересно – внутри Палладио или в Арсенале – очень похожие вещи, так в чем же смысл? Грег Линн подключил долю юмора – сделав тоже мебель, но из «переработанных игрушек». Из игрушек получились яркие скульптуры, которые, надо сказать, заняли меньше всех места – за них жюри и вручило «Золотого льва».

Помимо перечисленных, в Арсенале много впечатляющих образов. Красивой выглядит кружевная паутинообразная инсталляция Мэтью Ричи и Аранды Лаш «Вечерняя линия». Она состоит целиком из орнамента – частично вырезанный из металла, частично состоящий из теней и видеопроекции, вписанной в металлический рисунок на стене. Что это значит, неясно (чего и добивались?), но выглядит заманчиво и актуально – сейчас архитекторы любят орнаменты. Unstudio поместили в Кордери объемный предмет размером с небольшую комнату, изогнутую наподобие ленты Мёбиуса – этот объект примечателен тем, что в него можно войти внутрь. Объект семейства Фуксасов – наоборот, очерчен желтой линией, которую рекомендуется не пересекать (чего никто не соблюдает): это два гигантских зеленых фургона с маленькими окошками, сквозь которые можно увидеть бытовые сценки в формате стереокино. Очень несложно повели себя Дилер и Скорфидио – их инсталляция сравнивает видеоролики с двумя Венециями – настоящей и игрушечной американской из Лас-Вегаса. Неясно, как это раскрывает тему Бецки, но в Венеции смотрится замечательно и стулья постоянно заняты. Баркоу Лейбингер соорудил «кочевой сад» из разрезанных лазерным способом металлических труб – благодаря однородности материала и простоты решения, по-моему, это одна из заметных инсталляций Арсенала. А вот Филипп Рахм привлек внимание к своей инсталляции тем, что в первые дни работы выставки (не знаю как потом) там возлежало два голых человека, а рядом четверо хиповато одетых играло какую-то гитарную музыку: проект посвящен глобальному потеплению, но вот откуда это следует? Из раздетости?

Итак, часть экспозиции, призванная отозваться на призыв куратора, состоит из 55 маленьких выставок в Итальянском павильона и 23 больших инсталляций в Арсенале. Все вместе они складываются в попытку пробуждения архитекторов – от коммерческой практики к «бумажному» фантазированию – ради обновления, поворота, в общем, рождения нового. Павильон Италии представляет, по замыслу куратора, одновременно прошлое и будущее этого процесса: молодежные выставки – надежда на будущее, ретроспективные выставки мастеров – своего рода учебник того, как надо экспериментировать. Все это дополняется статьей Бецки по истории послевоенного модернистского экспериментирования – его истоки куратор возводит к политическому кризису 1968 г. и энергетическому 1973-го. Бецки называет имена, выстраивает историю и предлагает молодым архитекторам ее продолжить. Экспозиция Арсенала, с другой стороны, обращает тот же призыв поэкспериментировать к маститым мастерам – по идее, вся архитектурная общественность должна была в результате оказаться вовлеченной в процесс создания «каракулей» – из которых впоследствии должен был произойти новый всплеск размышлений, новый поворот. И что же происходит? Молодежная экспозиция вышла мелковатой и перенасыщенной (хотя при желании в ней можно разглядеть любопытные вещи) – а «звездная» вместо динамики и новизны воспроизвела собственные приемы «звезд». Порыв искусственной инъекции творческого хаоса в архитектуру, как будто, провалился. Может, потому, что искусственной? Хотя – как уже было сказано – только лет через десять станет окончательно ясно, принесла ли эта попытка хоть какие-нибудь плоды и привела ли к повороту. Пока же, глядя на экспозицию, кажется, что вряд ли.

Но вот что странно. Непонятно, пробудил ли Бецки архитекторов. А вот природные силы, надо думать, пробудил. Было нетрудно заметить, что церемония открытия биеннале, куратор которой в своем манифесте заявил, что мол, в нашем мире защититься от дождя это не главное – пришлась на такой ливень, какие в Венеции случаются нечасто. Из-за этого дождя открытие пришлось перенести из Джардини в Арсенал – и перед входом стояла толпа мокрых и замерзших журналистов. Но это было бы еще ничего. Так ведь, рассуждая о значении экономических и прочих неурядиц для развития концептуальной мысли, куратор нынешней биеннале, судя по всему, не только дождь, но и кризис сглазил. Кризис – налицо. Ждем экспериментов.

Ботаники и кочевники

Толкуя для публики и участников биеннале свою путаную тему, куратор Аарон Бецки изъяснялся преимущественно апофатически, то есть от противного. Не здание, потому что это могила человеческих надежд и природных ресурсов, не утопия и не абстрактное решение социальных проблем – но образы и загадки, о которых можно мечтать. Он призвал выйти за рамки здания и архитектуры как дисциплины – и экспериментировать. Но куда точно выйти, все-таки не сказал, сохраняя энигматическую загадочность.

Все отреагировали на эту загадочность по-разному, здесь имеется кино, дизайн и мебель. Многие критики сочли архитектурную биеннале слишком похожей на биеннале современного искусства и таким образом утратившей профессиональную специфику. Ведь выйдя за рамки можно не только приобрести, но и утратить – это, вообще говоря, увлекательное, но и опасное занятие – пересекать границы.

Однако наиболее очевидным способом отреагировать на тему оказался самый прямолинейный: просто выйти из здания. Было бы любопытно, если бы выставочные залы вообще оставили пустыми, а экспозиции разбили снаружи, но до такой степени буквализма биеннале все же не дошла. Однако по части бегства от архитектуры на природу и строительства там, вовне, разных «временных конструкций» архитекторы могли бы обратиться к богатому опыту советских дачников – те тоже бежали от упадка модернизма и, убежав, разбивали огород.

Самый большой огород на биеннале сооружен Густафсонами. Часть увитой лианами дикой растительности Сада Девственниц, расположенного на краю Арсенала, на месте разрушенного бенедиктинского монастыря – окультурена британско-американским проектом «сквозь Рай» (towards paradise). Капуста, лук и укроп (символы сытости) перемежаются с цветами, в центре композиции – изгибающийся улиткой холм, покрытый аккуратнейшей травой. Травянистая улитка призвана быть местом для созерцания, на ней должны быть расставлены подушки для сидения, но в дождливый день открытия над холмистой лужайкой парили только белые шарики. Далее, в старой часовне (или церкви?) вдоль стен на полках расставлены свечи, а на стенах написаны латинские названия исчезнувших животных и растений (выходит довольно-таки много). Надо признать, что этот ландшафный проект – самый масштабный на биеннале. Ради него даже срубили несколько старых деревьев, что в Венеции не приветствуется.

Кстати сказать, тема Рая удачно вписывается в кураторское ‘out there’ и ‘beyond’ – нет ничего более потустороннего, чем Рай. По-своему она раскрыта в павильоне Германии: яблоки растут на ветках, воткнутых в горшки, к веткам присоединены капельницы с жидкостью зеленого цвета. Сами ли плоды выросли на тонких черенках и как этого удалось добиться, не объяснено, зато символическая экспозиция сопровождена рассуждением насчет того, что люди, стремясь создать для себя рай на земле, уничтожают ради этого техногенного рая целые экосистемы. Яблоки под капельницами, вероятно, и должны обозначать техногенный рай.

Павильон Японии окружен цветами, рассаженными внутри эфемерных конструкций, напоминающих контуры башен, увитых зеленью. Это схемы многоэтажных домов, населенных растительностью – они же изображены внутри павильона на стенах карандашом. Кроме рисунков, больше в павильоне ничего нет – он совершенно белый, как разновидность бумажного листа, опрокинутого в интерьер. Этот по-синтаистки лаконичный и созерцательный павильон многим понравился.

Американский огород поменьше и не столь глубокомыслен, зато социален – посвящен, в частности, воспитанию детей посредством садоводства (такое воспитание у нас сейчас практикуется во многих монастырях). Американцы спрятали имперскую дорику фасада за полупрозрачной сеткой, перед колоннадой разбили огород, а павильон наполнили разного рода социальными проектами. В павильоне Дании развернута очень серьезная и разноплановая ‘ecotopedia’ – энциклопедия экологических проблем.

Экологическая тема популярна и среди экспериментальных проектов в павильоне Италии. Идеи, правда, в основном знакомые: зеленые города, где внизу лес, а техника и цивилизация «на втором ярусе» и зеленые небоскребы, из которых особенно заметен один – Жульена де Смедта, проект, предназначенный для китайского города Шенжен, расположенного на материке напротив Гонконга. Это гигантский небоскреб, населенный в равной мере людьми и зеленью, который, по замыслу авторов, должен заменить исчезнувшие в этом районе лесистые горы, став большой рукотворной горой. Что бы ни говорил мудрец из Цинциннати о пользе смутных наитий, а реальный проект на их фоне очень выигрышно смотрится.

Другой путь ухода «от здания» – в шалаш. Он, как ни странно, не очень популярен, зато близок нам по духу. Главный «шалаш» в виде юрты соорудил на набережной Арсенала Тотан Кузембаев и поместил внутрь небольшой автомобильчик. Смысл заключается в совмещении кочевых принадлежностей двух культур – древней и современной. От современной цивилизации внутри юрты развешены разные технические принадлежности, сотовые телефоны, ноутбуки и проч., используемые не по назначению, а как атрибуты шамана. Чтобы выжить с современном мире – пишет Тотан Кузембаев в экспликации к «Номаду», надо подстраиваться. И тогда либо возникнет что-то новое, либо глобализм все поглотит, что будет грустно – заключает он.

С другой стороны, между Арсеналом и раем Густафсонов китайские архитекторы построили несколько разных домиков – из коробок, из фанеры, из оргалита – домики большие, трехэтажные, но внутри неуютно и тесновато, как в поезде. В этот же ряд вписывается также и шалаш-пергола, построенная Николаем Полисским на террасе павильона России – сооружение красивое, но, к сожалению, не очень заметное из-за того, что оно находится со стороны лагуны.

Еще и более абстрактный путь ухода – например, от формы в звук и видео. Здесь красив и совершенно неархитектурен павильон Греции, состоящий из интерактивных тумб с мониторами и наушников со звуками города. В нем темно, и висят светящиеся пластиковые нити.

И наконец, можно уйти от архитектуры, опустошив павильон – так поступили в павильоне Бельгии, где на полу рассыпано разноцветное конфетти («После вечеринки»), или Чехословакии, где стоят смешные холодильники с наборами продуктов для разных персонажей.

Большинство участников старательно интерпретировало тему, но есть и фрондеры – те, кто вопреки девизу, все-таки показал здания. Ведь национальным павильонам не обязательно следовать теме. Очень хорош павильон Великобритании, где дорогая, тщательно сделанная экспозиция посвящена пяти архитекторам, строящим жилье в британских городах. Оказывается, сейчас в Британии – на родине города-сада и новых типов жилища в начале XX века – жилья строится все меньше. Павильон Франции наполнен множеством макетов: каждый из них помещен в прозрачный пластикой ящик и прикреплен к стене подвижной консолью – рассматривая, макеты можно крутить. Архитектура Испании тоже показана очень подробно и традиционно – картинками и макетами. В этот ряд – впервые за много лет – попал и павильон России, о котором – чуть позже.

Русские в Венеции

Получилось так, что среди тех людей, с которыми мне удалось поговорить в Венеции, журналисты оценивали концепцию Аарона Бецки в основном положительно, а архитекторы в основном отрицательно. Есть, безусловно, и исключения, но в целом очевидно – архитекторы приезжают в Венецию посмотреть на архитектуру, и ее почти полное отсутствие было для них не самым приятным сюрпризом.

В павильоне России все произошло наоборот: показаны не смутные провидения, а здания, много зданий. Раньше, когда на биеннале выставляли проекты и реализации, в русском павильоне устраивали инсталляции, а теперь, когда наконец было решено показать реальную архитектуру, Аарон Бецки сформулировал прямо противоположное «задание». Впрочем, для национального павильона тема не обязательна… Следовало ли отбросить идею впервые показать срез реальной российской архитектуры и подстроится под девиз? Сложно сказать. Но, строго говоря, очевидно, что тема, заданная Бецки для биеннале соответствует ситуации некоторой скуки и пресыщения «звездами», сложившейся в архитектуре мира. А тема, заданная куратором российского павильона Григорием Ревзиным, созвучна ситуации строительного бума в России. И выставка довольно-таки точно представляет срез российской архитектуры на сегодняшний день. В том числе и свойственные для нее пестроту и скученность, активный, витальный и не очень-то контролируемый рост разнообразных зданий.

Выставка состоит из двух частей. Современными проектами и зданиями занят верхний этаж – в нем три зала, один основной и два дополнительных. Дизайнеры Влад Савинкин и Владимир Кузьмин решили их в трех разных цветах: первый зал, в котором показан электронный каталог, белый, третий зал – в нем представлены девелоперы, черный, а главный, центральный зал – красный. Его пол расчерчен на шахматные клетки, на красных стоят здания российских архитекторов, на белых – макеты, сделанные по проектам иностранцев, строящих в России. Между макетами россиян и иностранцев, по замыслу куратора, происходит условная шахматная партия – акцентирующая тему конкуренции между «местными» и «пришлыми» архитекторами.

Вторая часть выставки – деревянные конструкции Николая Полисского, еще не архитектура, а, по определению куратора русского павильона Григория Ревзина, выражение мечты русского ландшафта. Работы Полисского пронизывают русский павильон – в зале первого этажа они образуют лес, разреженный пятнами света. Там же, в соседнем зале показаны основные работы Полисского и – видеороликами – процесс их создания силами слаженной команды жителей деревни Николо-Ленивец. Базируясь на первом этаже, конструкции Полисского дальше прорастают повсюду – в виде импровизированной арки перед входом, перголы на террасе (так и названной ‘beyond building’) и даже ножки у стола в зале девелоперов сделаны из тех же кривоватых стволов.

Надо признать, что конструкции Николая Полисского заметно отличаются от других ландшафтных проектов биеннале и не только тем, что в них напрочь отсутствует «райская» тема сада-огорода, а материал – дикий, природный, едва очищенный. Они к природе значительно ближе, чем экологические проекты, принадлежащие, по сути, в большей степени миру технологий. «Лес» Полисского диковат и страшноват, хотя внутри павильона ему несколько недостает масштаба – развернуться негде. Но надо понимать, что это «экспортный» лес, леший на гастролях. В Николо-Ленивце ландшафтные проекты Полисского и крупнее, и витальнее.

В этом году россияне поучаствовали во всех основных частях биеннале. Тотан Кузембаев, недавно получивший второе место в конкурсе на мост через венецианский Большой канал – был приглашен Аароном Бецки участвовать в кураторской экспозиции Арсенала и соорудил на улице перед ним уже упомянутую юрту. Борис Бернаскони, недавно разделивший первое место в международном конкурсе на Пермский художественный музей с Валерио Олжиати, был приглашен куратором в выставке павильона Италии – и употребил это приглашение на борьбу с проектом бюро Нормана Фостера «Апельсин». Надо сказать, что Аарон Бецки на своей пресс-конференции отдельно упомянул проект Бернаскони и очень хвалил в том смысле что молодой архитектор осмелился протестовать против самого Фостера.

В очень красивый проект превратилась, приехав в Венецию, выставка «Роддом» (кураторы Юрий Аввакумов и Юрий Григорян). Впервые выставка была показана в Москве в галерее ВХУТЕМАС, потом – в Петербурге. Надо сказать, что на биеннале выставка, придуманная за год до этого, оказалась очень кстати: она состоит из скульптурных зародышей архитектуры, интерпретаций темы рождения, произведенных архитекторами, среди которых много россиян, но много и иностранцев. Осмелюсь даже предположить, что здесь основная мысль Бецки выражена если не точнее, то лаконичнее, чем в Арсенале. Разместившись в венецианской церкви Сан-Стае, выставка заметно трансформировалась: все экспонаты оказались помещенными в ячейки внутри стен картонного домика с продырявленными стенами. Это сооружение уподоблено церковному реликварию и одновременно хлеву-вертепу. Эволюция выставки представляется очень логичной. Причем создается впечатление, что какую-то роль здесь сыграла сама Венеция – город, в котором почти что каждая стена несет в себе киот со скульптурной иконой. От чего город кажется освященным весь целиком – качество, уже утраченное другими европейскими городами – и даже брутальный «Роддом» здесь превращается в рождественский вертеп. Чудесный все-таки город Венеция.

Деревянная конструкция «Триумфальной арки», установленная в Джардини для лауреатов «Золотого льва» биеннале архтектуры. Из-за дождя в день церемонии арку использовать не удалось и триумфа не получилось
Аарон Бецки на пресс-конференции. Фотографии Юлии Тарабариной
В павильоне Италии (экспозиция «экспериментальная архитектура»). Выставка IaN+ «Архитектура как экологическая система» представляет из себя стеклянный лабиринт
Итальянский павильон, «экспериментальная архитектура». Стефано Боэри, проект «Вне пьедестала. Аргументы в пользу не-антопоцентрической этики города» представляет из себя несколько версий экологического города, в том числе приподнятого над лесом
Итальянский павильон, «экспериментальная архитектура». Жульен де Смедт. Проект небоскреба для Шенжена Китай. Название выставочного проекта – «Большая борьба»
Небоскреб для Шенжена, деталь
Павильон Италии, «мастера эксперимента». Дудлы (каракули) Френка Гери – представляют способ творческих поисков знаменитого архитектора, который, размышляя о будущем здании, делает множество макетов, больше похожих на абстрактные скульптуры. Такой же способ работы Гери прививает молоым архитекторам, работающим в его мастерской
Дудлы Френка Гери
Павильон Италии, «мастера эксперимента». Абстрактная живопись Захи Хадид – и ковер
Арсенал, Кордери, основная экспозиция куратора Аарона Бецки. Инсталляция Фрэнка Гери
Кордери. Инсталляция Филиппа Рахма. На первом плане поют, на втором – «загорают» под электрическими лампочками нагишом
Кордери. Объект Unstudio
Кордери. Инсталляция Максимилиано и Дорианы Фуксас
Кордери. Инсталляция Захи Хадид
Кордери. Инсталляция Захи Хадид
Кордери. Инсталляция Баркоу Лейбингера
Инсталляция Баркоу Лейбингера. В интерьере Кордери она напоминает утонувший в плоскости пола церковный оргАн
«Переработанные игрушки» Грега Линна в Кордери
Кордери. Проект Грега Линна, получивший «Золотого льва» за участие в кураторской экспозиции. Прототипы мебели из «переработанных игрушек»
«Переработанные игрушки» Грега Линна в Кордери
Кордери. Мэтью Ричи и Аранды Лаш «Вечерняя линия»
Кордери. Мэтью Ричи и Аранды Лаш «Вечерняя линия»
«Пузырь» от Куп Химмельб(л)ау
Кордери. Инсталляция Куп Химмельб(л)ау - большой пластиковый пузырь, напоминающий кабину фантастического космического корабля
Вход в Кордери открывает видеоинсталляция «Холл экспериментов». На вогнутые поверхности проекцируются то точки, похожие на звезды, то яркие абстрактные композиции. Внизу – экраны, показывающие фрагменты кинофильмов. Все вместе – светомузыка. Он не входит в состав 23 инсталляций основной выставки куратора, а представлен отдельно, в том числе ему уделен один из пяти томов каталога
Одна из первых по порядку инсталляция Кордери - от Ассимптоты
Кордери. Инсталляция PENEZIC&ROGIN architects под названием "Кто боится большого злого волка и век цифровых технологий?". Очень уж путаная, но цветная и хорошо освещенная
Сад девственниц на краю Арсенала. Проект «Сквозь Рай» Густафсонов. Свечи и список исчезнувших видов в бывшей часовне (?)
Проект «Сквозь Рай». Сад-огород для души медитации
Павильон Японии. Воздушные конструкции с цветами внутри. Некоторые даже увиты лианами
Цветы вокруг павильона Японии
Нарисованные цветы - карандашом на белых стенах в павильоне Японии (там все белое, даже белый стул приклеен к полу и тоже покрыт рисунками)
Райские яблочки под капельницами в павильоне Германии. Иллюстрация конфликта техногенного и первозданного Рая
Старая дорика и новые капустные грядки - все для воспитания. Павильон США
Кочевая юрта (номад) Тотана Кузембаева - одна из кураторских экспозиций Кордери
Teatro alle Vergini. Временные домики китайских арихеткторов. Тот, который слева - предназначен заодно и для сбора воды; тот, который справа - трехэтажный и даже в верхнем ярусе имеет смотровую площадку
Еще один домик. Из трубок и коробок
Павильон Бельгии – «после вечеринки». Все прошло, ничего не осталось...
Павильон Франции. Макеты на шарнирах
Павильон Австралии
Лауреат «Золотого Льва» за национальный павильон – павильон Польши. Проект «Отель Полония». По-моему, жюри было дезориентировано и выбрало все самое смешное: испорченные Грегом Линном игрушки, забавные коллажи в польском павильоне...
Куратор российского павильона Григорий Ревзин дает интервью журналистам в день открытия павильона России
Павильон России. Главный («красный») зал
Павильон России. Главный («красный») зал
Павильон России. Макет «Римского дома» Михаила Филиппова
Павильон России. Зал девелоперов («черный»). На столе – шахматы. Ножки стола исполнены Николаем Полисским
Павильон России. Зал электронного каталога («белый»). 16 компьютеров, 30 архитектурных студий, преставлено более 300 объектов. Разработка и реализация – Архи.ру
Арка Николая Полисского перед входом в павильон России
Пергола Николая Полисского на террасе павильона России. Сделана специально для куратора биеннале, так и называется: 'beyond building' - и с этим не поспоришь, она определенно вовне. За перголой - вид на лагуну, и в солнечню погоду внутри этой решетчатой конструкции очень приятно находиться
Та же пергола изнутри – «купол» из сучьев
Выставка Бориса Бернаскони в павильоне Италии направлена против «Апельсина» Фостера. Много апельсинов, много Фостера. Лаконично, экономично, политично...
Ажурный домик Аввакумова/Григоряна в церкви Сан-Стае. Чудесные трансформации РодДома в вертеп/реликварий
РодДом в церкви Сан-Стае
На открытии выставки РодДом. Крайний слева - Томас Лизер, крайний справа - куратор павильона России Павел Хорошилов
РодДом изнутри. Сооружение поставлено над могилой дожа Мочениго

27 Октября 2008

Юлия Тарабарина

Автор текста:

Юлия Тарабарина
Похожие статьи
Мастер яркого высказывания
Искусство архитектора и художника Владимира Сомова построено на столь ярких контрастах, что, входя на выставку, в какой-то момент думаешь, что получил кулаком в нос. А потом очень интересно. Мало кто, даже из модернистов, допущенных к работе с уникальными проектами, искал сложности так увлеченно, чтобы не сказать самозабвенно. ММОМА показывает выставку, основанную на работах, переданных автором в музей в 2019–2020 годах, но дополненную так, чтобы раскрыть Сомова и как художника, и как архитектора.
Вулканическое
В Никола-Ленивце сожгли Черную гору – вулкан. Ее автор – она же автор Вавилонской башни 2022 года, и два объекта заметно перекликаются между собой. Только если предыдущий был про человеческое дерзновение, то теперь форма ушла в природные ассоциации и растворилась там. Вашему вниманию – фотографии сожжения.
Два, пять, десять, девятнадцать: Нижегородский рейтинг
В Нижнем Новгороде наградили победителей XV, по-своему юбилейного, архитектурного рейтинга. Вручали пафосно, на большой сцене недавно открывшейся «Академии Маяк», а победителей на сей раз два: Школа 800 и Галерея на Ошарской. А мы присоединили к двум трех, получилось пять: сокращенный список шорт-листа. И для разнообразия каждый проект немного поругали, потому что показалось, что в этом году в рейтинге есть лидеры, но абсолютного – вот точно нет.
Соборы Грозного
Новую выставку в Анфиладе Дома Талызиных в какой-то мере можно определить как учебник по истории архитектуры XVI века, скомпонованный по самым новым исследованиям, с самыми актуальными датировками и самыми здравыми интерпретациями хрестоматийных памятников. Как церковь Вознесения в Коломенском, собор Покрова на Рву, церковь в Дьякове и другие. Это ценный и, главное, свежий, обновленный материал. Но в него надо вдумываться. Объясняем что можем, и всех зовем на выставку. Она отлично работает для ликвидации безграмотности. Но надо быть внимательным.
Поэт, скульптор и архитектор
Еще один вопрос, который рассматривал Градсовет Петербурга на прошлой неделе, – памятник Николаю Гумилеву в Кронштадте. Экспертам не понравился прецедент создания городской скульптуры без участия архитектора, но были и те, кто встал на защиту авторского видения.
Крестовый подход
Градостроительный совет Петербурга рассмотрел проект дома на Шпалерной, 51, подготовленный «Студией 44». Жилой комплекс располагается внутри квартала, идет на уступки соседям, но не оставляет сомнений в своем статусе. Эксперты отметили крестообразную композицию и суровую стилистику, тяготеющую к 1960-х годам.
Безумие хрупкости бытия
В оставшиеся полу-выходные рекомендуем зайти на выставку Александра Пономарева в Инженерном корпусе ГТГ: если большая стеклянная лодка кажется несколько случайной – впрочем не в контексте творчества автора – то ретроспектива объектов и инсталляций очень интересна и даже увлекательна, прямо не оторваться. Одна география чего стоит.
Мавзолей Щусева
Выставка храмов Алексея Щусева в музее ДПИ на Делегатской, курированная и оформленная Юрием Аввакумовым – самое художественное высказывание на тему юбилея архитектора. И материал, и зрителя погружают в это высказывание, а потом Щусева аккуратно хоронят. Звучит сильно.
Достижения по отражению: мегапроекты на Казаныше...
Форум – явление необъятное, сложно все посетить. Мы выбрали пару мегапроектов, показанных давеча в Казани: о водных пространствах города и о том, как до него добираться по автостраде. Оба по-разному созвучны теме форума, не только идентичности, но и отражениям: мост отражает другой мост, а вода, ну она всё отражает.
Достижение равновесия
Градсовет Петербурга рассмотрел и положительно оценил проект второй очереди ЖК «Шкиперский, 19». Решение, которое представило бюро SLOI Achitects, эксперты нашли сдержанным и соответствующим контексту.
Островная застройка
Градсовет Петербурга вновь рассмотрел проект застройки бывшей территории «Ленэкспо». Концепцию с восстановлением двух исторических зданий, продолжением Среднего проспекта и разностилевыми жилыми группами представила мастерская «Евгений Герасимов и партнеры».
Шумят березы
В фонде RuArts открылась выставка новых приобретений за последние 3 года: New Now. По воле куратора их объединяет тема эмоциональной рефлексии внехудожественных событий через искусство, а нам кажется, что – березовые стволы, рубленое дерево, привлекательная керамика и еще немного спирали разных Инфанте. Так или иначе, а срифмовано неплохо.
Ансамбль Петров
Градсовет Петербурга рассмотрел и в основном одобрил проект Триумфального столпа в честь победы России в Северной войне. Его должны установить рядом с Лахта-центром. Высота сооружения – 82 метра.
Архитектура и социум
Изучаем разношерстную, как тематически, так и формально, выставку фестиваля «Открытый город» 2023. Резюме: он не только, как все признают, растет содержательно и физически, в этом году целых 15 проектов плюс 4, – он еще «пускает корни», вдохновляясь фестивалями прежних лет. На выставку надо идти, чтобы: подышать цветами, полежать на сене, посмотреть мультики и – конечно же, изучить грани возможного участия архитектора в социально-ответственных делах. Их очень, очень, очень много, они правда нужны и отнюдь не все конъюнктурные.
Завтра-завтра
Небольшой репортаж с фестиваля «Зодчество» 2023, сегодня он работает последний день, но успеть еще не поздно. Общее впечатление – всё как всегда, и нивелирование приемов и подходов скорее спасает, чем портит положение. Но есть нюансы; часть из них лучше уловить при личном присутствии.
Градсовет Петербурга 11.10.2023
К дому в створе Искровского проспекта петербургские архитекторы делают подход в третий раз. Вариант мастерской «Б2» эксперты назвали наиболее удачным с точки зрения генплана и композиции: силуэт делает его достаточно убедительной доминантой, а кроме того появляются зачатки комфортной среды. При этом фасады все еще скупы и «скучноваты».
Гибкая сторона силы
В экопарке Ясно Поле осваивают технологию 3D печати на примере двух разных принтеров и на глазах восхищенной общественности. Неделю назад показали запуск второй машины и результаты работы первой, разрешили сравнить. Изучаем процесс и результаты: ощущение, что нечто «лепится» прямо у нас на глазах, а значит, момент исторический – технология и архитектура наконец-то найдут друг друга?
Ковер-самолет
Юбилейная выставка графики Тотана Кузембаева «Горизонты событий» показывает как очень старую – практически, стартовую, графику автора 1980-х годов из фондов Музея архитектуры, так и довольно много листов из серии Невесомость, нарисованных специально для нее в 2023 году. Нам показалось, что автор представляет реальность как левитирующий в пространстве, иногда кверху ногами, ковер-самолет, у которого «есть слои».
Ребус исторической застройки
Делимся впечатлениями от форума «Ребус», на котором два дня обсуждалось строительство в историческом центре, в том числе: проект Кэнго Кума для кубанского казачьего хора, невозможность (пока) создать цифровой двойник объекта культурного наследия, восстановление разрушенной ураганом усадьбы на новом месте. Государственно-частное партнерство и инвестиционные паспорта тоже были.
Москва в кольце
В Лефортове открылась выставка, посвященная истории проектирования московских кольцевых трасс. В ней 2 главные темы: одна ностальгическая – воспоминание о защите палат Щербакова, развернувшей московское градостроительство вместе со страной, другая – исследование истории проектирования больших московских трасс. Есть новые материалы, в которые надо вникнуть, если хочется понимать историю города.
Я / МЫ. Каждый из нас по-своему Африка
Деколонизация и декарбонизация – главные темы «Лаборатории будущего» на биеннале Лесли Локко – навязли в зубах и звучат как дань моде. Но акцент на гуманности и сочувствии позволил выстроить очень человечную выставку. Хотя неясно, способен ли эстетский дискурс биеннале на самом деле помочь беднейшим. Ольга Альтер и Арсений Петров рассказывают из Венеции об успехах и провалах крупнейшего архитектурного смотра, а также читают литературную критику на беллетристику куратора Локко.
Осознать и сформулировать
Спецпроект «Тезисы» на прошедшей Арх Москве собрал восемь молодых «рок-звезд» от архитектуры, а хедлайнером выступил Владислав Кирпичев, основатель школы EDAS. Рассказываем о своих впечатлениях от инсталляций и перспективах, в которые всматривается новое поколение архитекторов.
Арх Москва 2023: впечатления
Арх Москва, как никогда большая, завершила свою работу. Темой этого года стали «Перспективы», которые многие участники связали с цифровым ренессансом. Во время работы выставки мы активно освещали ее в социальных сетях, а теперь собрали все наблюдения в одном материале.
Исследуй
​В Аптекарском приказе Музея архитектуры открыта выставка «Простой карандаш», приуроченная к 100-летию постановления об организации Соловецкого лагеря особого назначения.
Позитивная программа
Первая персональная выставка Сергея Кузнецова в ГТГ: новая техника – упаковочный картон и уголь, новый подход – 24 рисунка в одной конструкции-инсталляции, новый масштаб – каждая работа 2 х 3 метра, новая степень раскованности и эскизности. Прежними остаются уверенность линий и построения, любовь автора к аркам, колоннам, куполам и известным памятникам классического архитектурного наследия.
Каменная рубашка
Градсовет Петербурга рассмотрел корректировку фасадов дома «Студии 44» на углу Карповки и Каменноостровского проспекта. Проекту исполнилось 10 лет, строительство в самом разгаре, а эксперты обсуждали изменение окон, кровли, материала облицовки и некоторые другие детали – например, перпендикулярность курдонеров.
Модернизм классициста
В Анфиладе Музея архитектуры открыта выставка фотографий Михаила Розанова «Сталь. Стекло. Бетон», которая представляет авторский взгляд на постройки послевоенного модернизма (и еще немного пост-) в девяти городах мира.
Воображаемая стена
В Никола-Ленивце сожгли на Масленицу объект со многими смыслами: кому «языческая традиция», кому преодоление преград. Замысел был тонкий и сложный, так что ничего удивительного, что получилось не всё. Действо, однако, провоцирует к усложнению процесса сожжения, предлагает новые слои последовательного восприятия. И, конечно, оставляет свободу интерпретаций. Что искусительно. Ими и займемся.
Курдонеры на «гринфилды»
Еще один проект, рассмотренный градсоветом Петербурга, – эскиз застройки микрорайона по соседству с Юнтоловским заказником. Бюро SLOI Architects понизило высоту на 20 метров, добилось силуэтности и сохранило коэффициент использования территории на прежнем уровне. Но вопросы к работе все равно остались.
Палисады в Мытном дворе
На прошлой неделе градсовет Петербурга рассмотрел проект застройки территории Мытного двора, подготовленный «Студией 44». Исторические здания отреставрируют, утраченные восстановят, а на месте складов появятся новые четырехэтажные дома. Проект приняли тепло, вопросы у экспертов вызвало только примыкание к Овсянниковскому саду и высота, показавшаяся слишком скромной.
Пресса: Обнадеживающий кризис. Третий выпуск Клуба архитектурной...
Газета «Время новостей» и агентство P-Arch («Пи-Арх») представляют третий выпуск Клуба архитектурной критики, в котором известные обозреватели оценивают события в российской архитектурной жизни последних трех месяцев.
Пресса: Архитектура – не там
ARCHITECTURE OUT THERE – была переведена на русский язык более чем странно: «АРХИТЕКТУРА – НЕ ТАМ». Поскольку я обсуждала с Аароном концепцию не один раз, могу утверждать: его такая трактовка несколько изумила. Тем не менее она оказалась пророческой.
Пресса: (По)мимо зданий: синдром или случайность? С XI Венецианской...
В Венеции прошла XI Архитектурная Биеннале. Ее тема – «Не там. Архитектура помимо зданий» - сформулирована куратором, известным архитектурным критиком, бывшим директором Архитектурного института Нидерландов Аароном Бетски. Принципиальная открытость темы вовне породила множественность ответов – остроумных и надуманных, приоткрывающих будущее и приземленных, развернутых и невнятных.
Пресса: Поворот к человеку
Интервью с Григорием Ревзиным, одним из кураторов российского павильона на XI Архитектурной биеннале
Пресса: Дом-яйцо и вертикальное кладбище
23 ноября в Венеции завершается XI Архитектурная биеннале. Множество площадок, 56 стран-участниц, звезды мировой архитектуры, девелоперы — и тема: «Снаружи. Архитектура вне зданий». Финансовый кризис добавил этой теме иронии: многие проекты зданий, представленных в Венеции как вполне реальные, в ближайшее время воплощены явно не будут.
Пресса: 7 вопросов Эрику Ван Эгераату, архитектору
Голландец Эрик Ван Эгераат — архитектурная звезда с мировым именем и большим опытом работы в России. Он участвовал в русской экспозиции на XI Венецианской биеннале, придумал проекты насыпного острова «Федерация» возле Сочи и комплекс зданий Национальной библиотеки в Казани. Для Сургута он разработал торгово-развлекательный центр «Вершина», для Ханты-Мансийска сделал генплан.
Пресса: Москва, которая есть и будет
Царицыно, "Военторг", гостиница "Москва", "Детский мир". Эти, говоря казенным языком, объекты вызывают яростные споры у жителей столицы, обеспокоенных архитектурным обликом города. Где проходит грань между реконструкцией и реставрацией? Что отличает реконструкцию от новодела? Что стоит сохранять и оберегать, а что, несмотря на возраст, так и не стало памятником зодчества и подлежит сносу? Какие по-настоящему хорошие и интересные проекты будут реализованы в Москве? Что вообще ждет столицу в ближайшие годы с точки зрения архитектуры? На эти и другие вопросы читателей "Ленты.ру" ответил сокуратор российского павилиона на XI Венецианской архитектурной биеннале, специальный корреспондент ИД "Коммерсант", историк архитектуры Григорий Ревзин.
Пресса: Хотели как лучше
В русском павильоне на Венецианской архитектурной биеннале стало как никогда очевидно: за десять лет строительного бума российская архитектура так и не нашла своего "я".
Пресса: Лопахин против Раневской. XI Международная биеннале...
Когда вы будете читать эти строки, Биеннале, работавшая с 13 сентября, завершится и павильоны разберут. Подметут разноцветные конфетти, рассыпанные у бельгийского павильона, Венеция растворится в туманах декабря.
Пресса: Картинка с выставки
В этом году открытие российской экспозиции на архитектурной выставке в Венеции La Biennale di Venezia сопровождалось проливным дождем, который буквально залил павильон. Выставочное здание, в котором выставляются национальные экспозиции во время биеннале, сегодня находится в удручающем состоянии.
Пресса: "Биеннале -- это звезды. Мы приведем биеннале в русский...
Сокуратором российского павильона в этом году был специальный корреспондент ИД "Коммерсантъ" ГРИГОРИЙ РЕВЗИН. Он рассказал, почему экспозиция называется "Партия в шахматы. Матч за Россию". А также поведал о том, откуда на главный архитектурный смотр мира набирались в 2008 году российские участники.
Пресса: "Решительно не понравилась". Интервью с Евгением Ассом
Архитектор ЕВГЕНИЙ АСС дважды — в 2004 и 2006 годах — был художественным руководителем российского павильона на Биеннале архитектуры в Венеции. Российская экспозиция, представленная в этом году, ему решительно не понравилась. О том, почему так случилось, он рассказал в интервью корреспонденту BG ОЛЬГЕ СОЛОМАТИНОЙ.
Пресса: Сады Джардини
Русские выставки стали "обживать" Венецию еще до открытия знаменитого щусевского павильона в Giardino Publico. Первой отечественной экспозицией, приглашенной в этот итальянский город, стала выставка, устроенная Сергеем Дягилевым в 1907 году. Затем в 1909 году венецианцы пригласили русский раздел международной выставки в Мюнхене. В целом же до открытия павильона в 1914 году в Венеции "побывало" еще пять различных выставок Российской империи. С 1895 года там устраиваются экспозиции Биеннале современного искусства, а с 1975 года — Биеннале современной архитектуры.
Пресса: Архитектурная биеннале в Венеции не увидит "Апельсин"...
Григорий Ревзин, сокуратор Русского павильона 11-ой венецианской архитектурной биеннале сообщил на днях, что концепт-проект "Апельсин", разработанный совместными усилиями российской компании "Интеко" и известного британского архитектора Нормана Фостера, как и проект комплексного освоения территории в районе Крымского Вала в Москве на 11-ой венецианской биеннале архитектуры представлены не будут.
Пресса: "Хотя если бы дали "Золотого льва" французам, я бы понял,...
В скором времени в Венеции закончит свою работу XI архитектурная биеннале. Об итогах показа российских проектов, о проблемах в отечественном строительстве и общих впечатлениях от биеннале рассказал в интервью «Интерфаксу» комиссар российского павильона на ХI архитектурной биеннале Григорий Ревзин.
Технологии и материалы
«Атмосферные» фасады для школы искусств в Калининграде
Рассказываем о необычных фасадах Балтийской Высшей школы музыкального и театрального искусства в Калининграде. Основной материал – покрытая «рыжей» патиной атмосферостойкая сталь Forcera производства компании «Северсталь».
Фасадные подсистемы Hilti для воплощения уникальных...
Как возникают новые продукты и что стимулирует рождение инженерных идей? Ответ на этот вопрос знают в компании Hilti. В обзоре недавних проектов, где участвовали ее инженеры, немало уникальных решений, которые уже стали или весьма вероятно станут новым стандартом в современном строительстве.
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
​Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Топ-15 МАФов уходящего года
Какие малые архитектурные формы лучше всего продавались в 2023 году? А какие новинки заинтересовали потребителей?
Спойлер: в тренды попали как умные скамейки, так и консервативная классика. Рассказываем обо всех.
Металл с олимпийским характером
Алюминий – материал, сочетающий визуальную привлекательность и вариативность применения с выдающимися механико-техническими свойствами.
Рассказываем о 5 знаковых спорткомплексах, при реализации которых был использован фасадный алюминий компании Cladding Solutions.
Частная жизнь в кирпиче
Что происходит с обликом малоэтажной застройки в России? Архи.ру поговорил с экспертами и выяснил, какие тренды отмечают архитекторы в частном домостроении и почему кирпич остается самым популярным материалом для проектов загородных домов с очень разной экономикой.
Новая деталь: 10 лет реконструкции гостиницы «Москва»
В 2013 году был завершен третий этап строительства современной гостиницы «Москва» на Манежной площади, на месте разобранного здания Савельева, Стапрана и Щусева. В этом году исполняется ровно 10 лет одному из самых громких воссозданий 2010-х. Фасады нового здания выполнялись компанией «ОртОст-Фасад».
Сейчас на главной
Золотое кольцо
Показываем работы трех финалистов конкурса на эскизный проект нового международного аэропорта Ярославля. Концепцию победителя планируют реализовать к 2027 году.
Энергия [пост]модернизма
В Аптекарском приказе Музея архитектуры открылась выставка Владимира Кубасова. Она состоит, по большей части, из новых поступлений – архива, переданного в музей дочерью архитектора Мариной, но, с другой стороны, рисунки Кубасова собраны по проектам и неплохо раскрывают его творческий путь, который, как подчеркивают кураторы, прямо стыкуется с современной архитектурой, так как работал архитектор всю жизнь до последнего вздоха, почти 50 лет.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Там русский дух
Второй проект, реализованный бюро Megabudka на территории парка «Кудыкина гора» – гостиничный комплекс. В нем архитекторы продолжили поиски идентичности, но изменили направление: в сторону белокаменных церквей, уюта избы, уездного быта и космизма. Не обошлось и без драмы.
Счастье независимого творчества
Немало уже было сказано с трибуны и в кулуарах – как это хорошо, что в период застоя и типовухи развивались другие виды архитектурного творчества: НЭР, бумажная архитектура... Но не то чтобы мы хорошо знаем этот слой. Теперь, благодаря книге Андрея Бокова, который сам принимал участие во многих моментах этой деятельности, надеемся, станет намного яснее. Книга бесценная, написана хорошо. Но есть сомнения. В пророческом пафосе.
Новый «Полёт»
Архитекторы бюро «Мезонпроект» разработали проект перестройки областного молодежного центра «Полёт» в Орле. Летний клуб, построенный еще в конце 1970-х годов, станет всесезонным и приобретет много дополнительных функций.
Минимализм за Полярным кругом
Участники архитектурно-градостроительного конкурса «Деревянный минимализм улицы Смидовича» работали над образом центральной улицы Нарьян-Мара, условием было использование деревянных конструкций, а победивший проект планируют положить в основу мастер-плана центра города. Судило профессиональное жюри, а потом жители города. Публикуем 4 победивших проекта.
Яуза towers
В столице не так много зданий и проектов Никиты Явейна и «Студии 44». Представляем вашему вниманию концепцию большого многофункционального комплекса на Яузе, между двумя парками, с набережной, перекрестьем пешеходных улиц, развитым общественным пространством и оригинальным пластическим решением. Оно совмещает сложную, асимметричную, как пятнашки, сетку фасадов и смелые заострения верхних частей, полностью скрывающее техэтажи и вылепливающее силуэт.
И опять о птицах
Завершается строительство первого аэропорта в китайском городе Лишуй. Архитекторы пекинского бюро MAD выбрали для своего проекта самый очевидный визуальный прототип – серебристо-белую птицу.
Подражание природе
Открываем новую рубрику «Нейросети» работой для конкурса AI&Biomimicry. Для концепции музейного комплекса авторы позаимствовали природные световые явления и принцип биомимикрии. Этот промт не был простым: использовались слова трабекулы, мезоглея, сцинтиллоны и динофлагелляты.
Мастер яркого высказывания
Искусство архитектора и художника Владимира Сомова построено на столь ярких контрастах, что, входя на выставку, в какой-то момент думаешь, что получил кулаком в нос. А потом очень интересно. Мало кто, даже из модернистов, допущенных к работе с уникальными проектами, искал сложности так увлеченно, чтобы не сказать самозабвенно. ММОМА показывает выставку, основанную на работах, переданных автором в музей в 2019–2020 годах, но дополненную так, чтобы раскрыть Сомова и как художника, и как архитектора.
Тайный пруд
Благодаря проекту команды TISS Garden у жильцов клубного дома Ordynka в центре Москвы появился вид на воду: на плите подземного паркинга удалось создать водоем с системой фильтрации, высадить взрослые деревья и другую растительность.
Офисы с «ленточкой»
В Берлине началось строительство офисного (и немного жилого) «кампуса» LXK по проекту MVRDV. Проект связан с развитием района Восточного вокзала.
Венец из пентхаусов
Первое многоэтажное здание Монако, жилая башня Le Schuylkill, получит после реконструкции по проекту Zaha Hadid Architects завершение из шести пентхаусов.
«Красный просвещенец» в Нижнем Новгороде: снос или...
В Нижнем Новгороде прямо сейчас идет «битва экспертиз»: удивительный заросший зеленью квартал двадцатых годов «Красный просвещенец», с одной стороны, пытаются поставить на охрану как достопримечательное место, а с другой стороны, похоже, есть желание отдать его под застройку полностью или частично. Мы попросили журналиста и активиста Иру Маслову рассказать о ситуации.
Вулканическое
В Никола-Ленивце сожгли Черную гору – вулкан. Ее автор – она же автор Вавилонской башни 2022 года, и два объекта заметно перекликаются между собой. Только если предыдущий был про человеческое дерзновение, то теперь форма ушла в природные ассоциации и растворилась там. Вашему вниманию – фотографии сожжения.
Черный, белый и стекло
Лаконичный в формах и отделке дом для подмосковного коттеджного поселка, основным приемом которого стал контраст – цвета, материалов и масс.
Два, пять, десять, девятнадцать: Нижегородский рейтинг
В Нижнем Новгороде наградили победителей XV, по-своему юбилейного, архитектурного рейтинга. Вручали пафосно, на большой сцене недавно открывшейся «Академии Маяк», а победителей на сей раз два: Школа 800 и Галерея на Ошарской. А мы присоединили к двум трех, получилось пять: сокращенный список шорт-листа. И для разнообразия каждый проект немного поругали, потому что показалось, что в этом году в рейтинге есть лидеры, но абсолютного – вот точно нет.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
Вплотную к демократии
Конкурс на проект реконструкции зданий датского парламента выиграли бюро Cobe, Arcgency и Drachmann совместно с конструкторами Sweco. Цель трансформации – позволить любому гражданину приблизиться вплотную к оплоту демократии.
Арка, жемчужина, крыло и ветер
В соцсетях губернатора Омской области началось голосование за лучший проект нового аэропорта. Мы попросили у финалистов проекты и показываем их. Все довольно интересно: заказчик просил сделать здание визуально проницаемым насквозь, а образы, с которыми работают авторы – это арки, крылья, порывы ветра и даже «Раковина» Врубеля, который родился в Омске.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Парк архитектуры и отдыха
Для подмосковного гостиничного комплекса, предполагающего разные форматы отдыха, бюро T+T Architects предложило несколько типов жилья: от классического «стандарта» в общем корпусе до «пещеры в холме» и «домика на дереве». Дополнительной задачей стала интеграция в «архитектурно-лесной» парк существующих на территории резиденций, построенных в классическом стиле.
Лирически-энергетическая архитектура
Здание поста управления солнечной электростанцией Kalyon Karapınar SPP по проекту Bilgin Architects в Центральной Анатолии служит «пользовательским интерфейсом» для бесконечного поля солнечных батарей.
Пресса: Архитектура без излишеств: есть ли рецепты, позволяющие...
На нынешнем рынке застройщики лавируют между неуклонно растущей себестоимостью и растущими же потребностями покупателей, отдающих за свои типовые квартиры впечатляющие суммы. Способна ли архитектура стать дополнительным конкурентным преимуществом реализуемых проектов? И есть ли рецепты, позволяющие строить «дешево и красиво»?
За актовым залом
Для оформления интерьера микро-клуба в Калининграде Олеся Левкович обратилась к духу Италии 1980-х, а чтобы в помещение без окон проникал естественный цвет, вмонтировала в стены россыпь стеклоблоков.