А он математик, даже доктор наук. Рисовал с детства, в изостудиях, но в МАРХИ поступать не решился – родственников не было. Математиком стал в числе прочего из-за того, что профессия была относительно свободной и позволяла работать дома. До конца 1980-х рисовал «в стол». Затем показал свои работы Леониду Бажанову, а тот ему – «откуда ты такой готовый мастер?» Что Константинова очень вдохновило, и он начал работать как художник в составе группы «Эрмитаж», потом увлекся крупными объектами в духе лэнд-арта, покрывал землю у Ферапонтова монастыря, а потом на греческом Паросе «Покровом» с крестами как с епископского облачения, встраивал и в города, и в поля домики, архитектурные фрагменты и клетчатые, из крупной штриховки деревья. Начал работать с архитектурными бюро, российскими и зарубежными, над проектами, в том числе большими, есть даже один жилой комплекс. Он, впрочем, наименее интересен. Так что, отказавшись в свое время от МАРХИ ради математики и домашнего рисования Константинов, сделав обширный круг, к архитектуре все же пришел. Так бывает.
Все это рассказала вдова художника Наталья Константинова на открытии его выставки-ретроспективы в Западном крыле ГТГ (бывшем ЦДХ) на Крымском валу. Выставка – в зале на первом этаже справа. Это один, но большой высокий зал с закутком для видео в углу. Он вполне подходит: на стенах рисунки, которые с долей условности можно назвать станковыми, на полу объекты, а видео позволяет погрузиться в инсталляции Константинова и заполнить пробелы в своем образовании. Вроде бы и работ не очень много, но ретроспектива выглядит вполне представительной. Для каждого из направлений там есть свой представитель, остальное дополняет ролик. Кроме того, выставка заметно и намеренно закольцована по смыслу: сами устроители сказали «от дерева до дерева», и это двум причинам. В центре зала показано несколько рисунков пером 1984 года, на них кроны деревьев (вообще Константинов начал с рисования деревьев) обобщены контрастной и довольно редкой штриховкой с линиями, наложенными почти что строго под углом 90°.
Рядом – тоже дерево из штриховки, но из алюминиевых плашек, чуть повыше человеческого роста, реконструкция фрагмента инсталляции «Яблоневый сад» 2012 года, сделанная для выставки (при участии Екатерины Власовой) в мастерских «Своды» ГЭС-2. Она позволяет оценить и сходство, и разницу между деревьями с рисунке и деревом-инсталляцией. Однако среди других работ в зале можно найти деревья-стволы, такие же сетчатые, но совсем без кроны, 1986 года, и, что более важно, недалеко от входа-выхода примостился «Итальянский пейзаж» 2019 года – бумага, цветная тушь, акварель, перо, – с такой же уверенной сеткой штрихов. Получается, автор никогда не расставался ни в темой, ни с техникой.
В конце 1980-х, после прихода к Бажанову, когда Константинов начинает работать как художник, у него появляются объекты из дерева и металла, в основном дерево преобладает и инкрустируется медными гвоздями и прочей сплющенной металлической фурнитурой, но иногда, особенно в ранних работах, металл преобладает, – и, кажется, почти одновременно, абстрактные рисунки, уже безо всяких деревьев. Линии, которые складываются в композиции, похожие на деревенские коврики. Причем такие же «коврики», цветные, рельефные, даже с вкраплениями раскрашенной дерюги, встречаются и из дерева тоже.
Чуть позже, кажется с начала – середины 1990-х, появляются хорошо известные в узких кругах сетки «формуляров» и «миллиметровок». Надо думать, самый ранний из показанных на выставке – «Пейзаж в формуляре» 1992 года, сочетающий остатки фигуративности в виде древесных силуэтов и клетки «формуляра», в который они встроены, вполне себе в духе московского концептуализма, как святые на Минеях Четьих, порядовкой.
Особенность сеток – тоже из арсенала позднего концептуализма. Сетки придумал, как кажется, Мондриан, и тогда их оживлял только цвет, причем яркий, основной: красный, синий, желтый. Как долго сетки могут быть статичными? Их надо оживлять. Асимметрия была в них всегда, концептуализм придумал оживлять смыслом – то есть сетка можно быть сканадализованно-скучной, намеренно-однообразной, но у этого свойства есть объяснение, поскольку она формуляр, таблица для хранения данных, превращенная, по примеру Дюшана, из практически-полезного предмета в предмет искусства методом простого переноса из сферы применения в мастерскую художника, а затем уже в выставочный зал.
В случае концептуализма помимо переноса есть еще две особенности. Во-первых, формуляр заполняют иным, не характерным для его банального функционирования, смыслом, как правило либо возвышенным, типа деревьев, похожих на силуэты святых (опять Четьи Минеи), либо бытовым в смысле личным, опечатками пальцев друзей, и так далее. Во-вторых, формуляр не просто переносят, а вместо того, чтобы размножать на печатном станке, ротапринте или ксероксе, рисуют руками. Что даже самой уверенной руке дает хоть иногда, но дрогнуть, немного, но оживить. Плюс разные «жизненные» дополнения типа бумажной плесени и пятен от кофе. В этом втором пункте Константинов много преуспел: мысль о том, как человек от руки, но точно и рядом, день за днем проводит эти линии, вызывает холодок по спине, и опять заставляет думать о святых, поскольку это какой-то сродни монашескому подвиг аскезы.
Далее, рисунки-конструкции сеток Константинов помещает на отдельных листах – для клеток надо много листов, – а показывает их не ортогонально, параллельно стене, а под небольшим углом, как крылья. Тем еще больше, но нюансированно, усложняя восприятие сеток, на первый взгляд очень простых.
Довольно вскоре – вероятно, когда издадут каталог и будет полноценное исследование, будет яснее, когда, а то на выставке часть работ датирована точно, а часть нет – в работах Константинова начинается укрупнение, приводящее ко всем этим деревьям, которые мы видим в ГЭС-2 и в ролике.
Параллельно он происходит и в работах, где линия, проведенная рукой, исчезает, сменяясь более жесткими конструктами, подобными компьютерным платам, которые Константинов – опять же, не он один, но и он тоже – активно использует. Тут и Линейка, на входе в зал, и Мишень напротив нее: перекликаются-переговариваются через зал, и набор «плат» за спиной столба, на котором висят самые ранние деревья.
Итак, параллельно с крупными ландшафтными и ландшафтно-городскими объектами Константинов в 2000-е работает над увеличенными масштабно линейками и мишенями, а раньше, параллельно параллельно с формулярами и миллиметровками над деревянными объектами, придавая брускам емкую форму, прорезая, начиняя их металлом – что очень красиво, или просто работая в металле, складывая в композиции.
Константинов также сотрудничал с архитекторами в работе над вполне архитектурными проектами, у него было два соавтора, один постоянный швейцарский, Beng Architects & Assosies, вот пример их совместной работы, другой Яузапроект Ильи Заливухина, с которым он построил ЖК Циолковский. В последние годы Константинов также работал в Екатериной Власенко, тоже над зданиями на рубежом; она – автор реконструкции его объектов в ГЭС-2. Все эти здания совершенно не похожи на работы Константинова как художника, даже неясно, как это он в них так растворился и зачем тогда было сотрудничать.
Другая «архитектура Константинова» показана на выставке. Кажется даже, что ее отыскивает в Константинове как художнике Евгений Асс как автор экспозиции. На открытии выставки в ГТГ он произнес загадочное: я тут выстроил, кто увидит, тот увидит. Надо сказать, ничего загадочного, видно сразу. Ранние, ну или среднего периода, работы Константинова похожи на фасады и макеты городских зданий – очень похожи, на красивые и интересные, фасады и макеты зданий. Вот Евгений Асс и выстроил из них макет города, который мог бы быть современным городом или его частью. Своего рода «город Константинова»: макеты на подиуме, «фасады» на стене.
Не очень только понятно, почему сам Асс об этом не говорит, а замирает в ожидании, когда его довольно очевидный по всем параметрам замысел будет разгадан. И еще одна загадка, стилизуя под математику, хотя не претендуя на докторскую степень в ней, назовем ее загадкой Константинова-Асса. На открытии объектов в ГЭС-2 Евгений Асс говорил не о той архитектуре, которая просматривается в его экспозиции на выставке в ГТГ, а другой, «постмодернисткой», то есть об архитектуре клетчатых объектов Константинова позднего времени, достаточно крупных, чтобы занимать в городской и не-городской среде место сродни тому, которое занимает архитектура.
Словом, выходит, у Александра Константинова две, а может, и три архитектуры: та, которую он делал с архитектурными бюро, и на него не похожая; архитектура макетов и рисунков 1990-х и архитектура объектов 2000-х. Выбирай любую.
В прошлом 2023 году Константинову бы исполнилось 70 лет, выставки – отчасти юбилейные.
***
UPD: Евгений Асс был назван в этом тексте куратором, это ошибка – он автор экспозиции, – она исправлена.
Перечислим авторов проекта: куратор выставки в ГТГ – Ирина Горлова, заведующая отделом новейших течений. Кураторы выставки в ГЭС-2 –Андрей Василенко и Ольга Дружинина.
Процитирую Евгения Асса: «Моя роль в вашей заметке сильно преувеличена».
Может, да, а может и нет, но теперь, надеюсь, справедливость восстановлена, авторы проекта названы. А проект замечательный и очень душевный. Еще не поздно посмотреть.