– Почему вы решили стать тьютором «Весеннего МАРШа» в этом году? Вы ведь участвуете в воркшопе уже во второй раз?
Констанин Ходнев:
– Мне все очень понравилось в прошлом году. Энергетически это был невероятно сильный процесс. Честно говоря, я потом на этом заряде еще несколько месяцев существовал. Там казалось, что время сжимается, потому что за очень короткое время ты делаешь столько, сколько в Москве получается за полгода. Плюс очень хорошая интеллектуальная атмосфера общения с коллегами. Определенную роль сыграла и вовлеченность местных властей. Было совершенно неожиданно, что прошло всего несколько месяцев, а многое уже было реализовано. В московских реалиях такого вообще никогда не ожидаешь. Поэтому когда меня спросили, хочу ли я поехать еще раз, я просто сказал «Да!». Хотя в этом году все было немного по-другому.
– Какая же была разница?
– Прежде всего все было короче. В прошлом году воркшоп длился, мне кажется, около трех с половиной недель. Теперь же все надо было все сделать за неделю, хотя объем работ остался тот же самый. Впрочем многие вещи уже не надо было объяснять, потому что довольно много участников этого воркшопа были участниками и предыдущего. Также принимал участие «Архитектурный десант», который занимался рабочей документацией и авторским надзором того, что мы делали в прошлом году. То есть сейчас задача была в большей степени стратегическая: требовалось не столько говорить о конкретных павильонах, сколько о том, что нужно в целом.
– Что за участок достался вам в этом году?
– Село Верхний Услон, самый близкий к Казани участок. Оно находится на противоположном берегу Волги. Туда достаточно просто добраться, особенно летом, на рейсовом кораблике можно доплыть за двадцать минут. На машине дорога занимает примерно час. Там красивые ландшафты, высокий берег Волги, с него открывается прекрасный вид на панораму Казани, которую так просто изнутри и не увидишь, длинный песчаный пляж, в сущности единственный в округе, там можно купаться. Достоинств еще много.
Мы поняли, что это место – точка притяжения для жителей Казани, которые приезжают туда отдыхать. Но при этом никакой туристической или рекреационной инфраструктуры не существует. Даже пляж – просто полоска песка. Приехать и остановиться официально невозможно – никаких гостиниц нет. Люди буквально ходят по дворам, стучатся в калитки и спрашивают, можно ли снять жилье.
– А задача была как-то сформулирована? Или вам просто дали участок и сказали: «Делайте, что хотите».
– Не скажу, что мы полностью перевернули восприятие этого места. Там уже была проведена определенная работа. Местные власти тоже прекрасно понимают, что сейчас туризм – это некая проблема, которую нужно решить. Но им скорее в качестве точки приложения усилий виделась прибрежная зона. Мы же подошли к вопросу не локально, а комплексно.
– В чем именно заключалась комплексность?
– Для нас было важным сделать не просто благоустройство из разряда «Мы хотим, чтобы у нас было, как в Москве», а наметить те вещи, которые важны с точки зрения функционирования села. То, что позволит ему стать полноценным современным и комфортным местом для отдыха. Чтобы у него появилась какая-то цель, специализация, возникли новые рабочие места. С социальной точки зрения это очень важно.
Сейчас местные жители, может быть, и не очень рады тому, что приезжают какие-то люди и жарят шашлыки на пляже, а потом за ними приходиться убирать, потому что нет никакой инфраструктуры. Если все оживить и превратить в благоустроенное пространство, то те, кто приезжает, будут приносить деньги. Сейчас у них просто нет возможности это сделать. Но когда они смогут жить в гостинице, обедать или ужинать в ресторане, заниматься водными видами спорта и так далее – все это позволит малому бизнесу развиваться и будет поддерживать качество жизни в селе. Тогда то же самое благоустройство – начиная от новых фонарей и мощения улиц – станет оправданным. Так мы рассуждали.
– А что конкретно ваша команда предложила?
– Прежде всего мы придумали, что собственно нужно делать с пляжем, поскольку с ним была проблема. Там причал, а по нормам от причала до пляжа должно быть не меньше километра. Кстати старый деревянный причал мы предложили обязательно сохранить как память места, потому его собиралась разобрать, чтобы построить новый. Поскольку пляж длинный, то первый километр от причала мы решили превратить в рекреационный парк у воды с зонами активного отдыха и спорта, павильоном еды и детскими площадками.
Сам пляж, оборудованный для купания, решили передвинуть дальше. Там как раз есть прекрасная бухта, где сейчас и купаются местные. Получилась линейная структура с разными функциональными зонами.
Плюс мы предложили посадить деревья. До появления Куйбышевского водохранилища, когда Волга разлилась и часть села ушла под воду, здесь была роща и кое-какие деревья сохранились на пляже. Мы предложили сделать зеленый мыс, который будет защищать от ветра и позволит создать более укромные зоны, в которых можно оборудовать в том числе кемпинг. Мы общались с дендрологами, выясняли, какие деревья здесь можно посадить.
Практически в центре Верхнего Услона стоит заброшенный завод. Бывшая промышленная территория – единственное более-менее свободное место поселка. Мы предложили сделать там туристический центр, условно говоря, гостиный двор. Чтобы там появились гостиница, кафе и рестораны, лавки с местными товарами и, может быть, даже небольшая мануфактура. Район славится своим сельским хозяйством – говорят, что там растут знаменитые услонские помидоры, ягоды и яблоки. Все, что там выращивается, можно было бы там же и перерабатывать. То есть, вполне возможно развивать еще и агротуризм.
– В этом селе большая сезонность по численности населения?
– Да, сезонность довольно сильная, зимой людей в четыре – пять раз меньше, чем летом.
Мы поняли, что есть летний туризм, а в остальное время место не работает. Еще одна задача заключалась в том, чтобы сделать эту загрузку более равномерной. Поэтому, кроме пляжного отдыха, мы предложили программу фестивалей и туристический пешеходный маршрут.
Мы обошли село вместе с местными архитекторами и администрацией. Они нам показывали достопримечательности. Потом мы сделали карту фотоактивности, используя сервисы, связанные с Яндекс.Фото и Google Photos, которые по геотэгам определяют, в каких местах люди чаще всего фотографируются.
Мы поняли, что хорошо бы сделать кольцевой маршрут, в который войдут краеведческий музей, парк в центральной части, который они уже начали развивать, церковь, памятники истории и культуры, ландшафтные достопримечательности – каменные овраги, холм, карстовое озеро – интересные для туризма в любое время года. Карстовое озеро можно было бы еще использовать зимой как каток.
Потом мы проанализировали сообщества велосипедистов, где они расписывают свои треки. Мы наложили на поселок сетку перемещения велосипедистов и поняли, что они тоже проходят по тем местам, которые мы хотели включить в маршрут.
По большому счету, единственная улица в селе – улица Чехова, магистраль, которая связывает собственно село и воду. По ней прибывают гости, на этой же оси находится и будущий туристический центр. Как обычно бывает в селах, градостроительном отношении она «рыхлая», с неясным фронтом. По ней неприятно и неинтересно ходить, потому что нет тротуаров, зато есть какие-то вставки из зон торговли и заборы. Мы предложили ею также заняться.
Дальше улица спускается к причалу, площадь перед причалом – последняя точка, которую мы наметили и которую тоже надо сделать. Это главная площадь села, которая какую-то часть времени работает как стоянка, но на ней могут проходить и ярмарки, и городские праздники с фейерверками, которые будут устраиваться у воды. Мы наметили культурную программу: праздники, посвященные первым урожаям, концерты, фестивали воздушных змеев на горе Соколка, потому что там постоянно ветер и это бы прекрасно работало. То есть, какие-то мероприятия в дополнение к памятникам истории и культуры.
– А есть какие-то памятники истории и культуры?
– В селе есть памятник чешским легионерам. Гражданская война оставила свой след, потому что здесь происходила битва за Казань. Памятник относительно недавний, минималистичный, сделанный на деньги Чешской республики. Он находится на Верхнеуслонской горе, где стояла батарея Чехословацкого корпуса.
Еще есть музей Янки Купалы. Казалось бы, Татарстан, село Верхний Услон – ничто не предвещало. Но он есть. Оказывается, Купала жил тут в эвакуации.
Музей располагается в здании мукомольного комбината. Оно красивое, кирпичное, конца XIX века, стоит на берегу. Мы говорили о том, что из него получилась бы гостиница с прекрасными видами на Волгу и на Казань. Оно могло бы быть ключевой точкой всего развития села, и, если включить фантазию, то можно превратить его в туристическое место мирового уровня – все для этого есть.
– Насколько тщательно удалось проработать проект?
– Семь дней, а реально было даже пять рабочих дней, не тот срок, за который можно полноценно сделать большой проект. Но наметить основные вещи возможно. Мы поставили перед собой амбициозную задачу – сделать и общий стратегический анализ, и постараться дойти до небольших, но важных деталей.
Мы искали некие пути и символы, чтобы выявить идентичность. Например, анализировали поверхности для того, чтобы сделать дизайн общественных зон пляжа связанным с местом. Не просто нарисовать некие линии, волнистые или прямые, и сказать, что теперь здесь будет, предположим, парк, а понять место с его ландшафтом, культурой и историей. На мой взгляд очень важно связывать идеи с контекстом и местом. В данном случае – опосредованно, через поверхности.
На местном пляже в начале 1980-х годов были сделаны своеообразные малые формы из смальты. Сейчас они похожи на руины исчезнувшей цивилизации. Это подтолкнуло нас к тому, чтобы в благоустройстве бетонные поверхности имели похожий растр из плитки либо мощение брусчаткой было с тем же рисунком, который образует смальта, только укрупненным. Получилась своего рода «сверхмозаика», где большая площадь мощения по сути превратилась в «сверхживописное» полотно, что визуально уменьшает масштаб и создает уникальную среду.
Еще там есть необычная галька, которая, в принципе, представляет собой размолотый исторический Верхний Услон. Когда пятьдесят лет назад появилось водохранилище, некоторые сельские улицы были затоплены. За это время вода превратила дома в гальку, но эта галька из стройматериалов: из кирпича, известняка – из того, из чего эти дома были сложены. Мы отталкивались и от этой гальки. Мы можем использовать ее узор в благоустройстве как ломаный фрактальный паттерн, который накладывается и крупной сеткой рисунка благоустройства, и мелкими пикселями на элементы мощения.
На берегу сейчас лежат старые лодки с очень живописными поверхностями из нескольких протертых слоев краски, они напоминают картины Поллока. Похожую, состаренную многослойную окраску мы предложили использовать для деревянных поверхностей павильонов на пляже.
Решение павильонов – асболютно спокойное, тоже отчасти связанное с историей пляжа. Здесь частично сохранилась вышка спасателей, сваренная из тонких металлических конструкций. В павильонах мы использовали тонкий металлический каркас – простая архитектура, ничего на себя не берущая, а просто создающая фон.
Мы сделали несколько презентационных картинок осознанно открыточного характера: коллажи из картин передвижников, совмещенные с нашим местом. Например, иллюстрация пляжа сделана на основе «Бурлаков на Волге». Это легкий юмористический прием визуализации идеи и смыслов. Но на самом деле он достаточно глубокий, потому что это вещи, связанные и с культурой, которую все понимают, и с этим контекстом.
– Что вам дало участие в воркшопе и что, по вашему мнению, вы дали своим слушателям?
– Воркшоп дал мне, возможно, даже больше, чем я его слушателям. Нет, я конечно старался (смеется). Честно говоря, я тоже очень многому учусь. В первую очередь, это опыт быстрого формулирования задач и дирижирования. Я, как и другие тьюторы, не был там руководителем компании, как в архитектурном бюро. Мы скорее обучали и должны были не предлагать идеи, а рассказывать и направлять. То есть структурировать работу и задавать те вопросы, которые слушатели сами себе, может быть, не задали бы.
Я старался научить их смотреть на вопрос шире. Если речь шла о пляже, то мы рассматривали все связи и в целом – как пляж связан с Казанью, как до него люди добираются, что там происходит в другое время года, что еще может происходить. Если мы рассматривали село, то я говорил: «Давайте посмотрим на весь район, что еще в районе важного происходит, чем он славится, что еще можно добавить?» Это было очень полезно, потому что отличается от любой проектной практики, когда мы решаем конкретную узкую задачу. Возможность посмотреть шире, сделать более широкий и стратегический анализ, она очень ценная.
Детали важны, им, безусловно, тоже надо учиться. Но сначала надо понимать, что делать и зачем это делать. Только ответив на эти вопросы, можно идти дальше. Но если ответить на них неправильно или не ответить вовсе, и пойти дальше, то можно сделать вещи, которые не будут работать. В общественных пространствах же главное, что бы они работали. Это, кстати, было не всем до конца понятно. Например, для кого-то парк был просто местом, куда приходят люди. А зачем они придут туда, кто именно туда придет, что нужно, чтобы они пришли и было интересно – вот эти очень важные вопросы часто ускользали от внимания.
– А как вы строили свою работу с командой?
– Я уже говорил, что была важна быстрая формулировка задач, а еще понимание для самого себя сильных и слабых сторон предложений команды.
Когда мы только отправились на место, я попросил, чтобы все зарисовывали и записывали свои мысли и ощущения, анализировали все в онлайн режиме. Мне это кажется ценным. Когда мы вернулись, я дал полтора часа на то, чтобы каждый подготовил свою презентацию про место. Было очень интересно, как все себя раскрыли. Были сделаны блестящие вещи, которые потом вошли в окончательный анализ.
И, конечно, это было удобно, потому что сразу стало понятно, кто как думает. Для распределения работы мне нужно было понять, у кого какие сильные стороны, и кто что может сделать.
Параллельно каждый день я проводил своеобразные мини-лекции: когда мы подходили к обсуждению какого-то вопроса или решению какой-то проблемы, я рассказывал, какие вообще есть способы решения таких проблем, вкратце описывал аналогичные ситуации, иллюстрировал их, начиная общими примерами и заканчивая вполне конкретными фотографиями из путешествий. Мне было интересно направлять ход мыслей команды. В ней были и районные архитекторы Татарстана, и члены «Архитектурного десанта», и просто молодые архитекторы. Степень подготовленности была разной, но в целом все довольно сильные. Коллеги из Татарстана производят очень благоприятное впечатление. Они очень активны, всем интересуются и невероятно работоспособны. Я бы с удовольствием, честно говоря, работал бы с ними и на постоянной основе.
Думаю, это был очень полезный и интересный опыт для участников воркшопа и для развития Верхнего Услона.
***
Состав команды под руководством тьютора Константина Ходнева на МАРШ Лаб 2017: Камиль Гарипов, Лилия Гиззятова, Карина Давлетьянова, Алексей Карасев, Анна Лазарева, Иса Магомедов, Лейсан Минлибаева, Александр Новоселов, Айдар Нуруллин, Вадим Убейкин, Ленар Хамитов.