Дом с тремя лицами

Проект жилого дома в Замоскворечье – пример филигранной работы с фактурой и контекстом, который не выходит, впрочем, за рамки современной стилистики.

Авторы текста:
Антонина Плахина, Юлия Тарабарина

12 Июля 2016

Объект

Архитектура

Архитектор:

Мастерская:

ADM http://adm-arch.ru

Проект:

ЖК Малая Ордынка, 19
Россия, Москва, ул. Малая Ордынка, 19

Авторский коллектив:
Руководители проекта: А. Романов, Е. Кузнецова. Главный архитектор проекта: А. Маломуж

2014 — 2015 / 2016 — 2019

Мы уже рассказывали об этом проекте в рамках репортажа с архсовета Москвы от 1 апреля. Девелоперская компания Sminex строит жилой дом на прямоугольном участке площадью 0,366 га в Замоскоречье на Малой Ордынке. Он займёт участок советского здания, где в последнее время располагались офисы, и таким образом изменит функцию на жилую. Прежнее здание – четырёхэтажное, протяжённое, напоминает советскую школу или промышленное здание: это творение скорее инженерно-строительной, нежели архитектурной мысли и оно практически во всём противоречит тому, что мы привыкли связывать с Замоскворечьем. Архитекторы, по их собственному признанию, предпочли проигнорировать инородное тело предшественника и придумали для участка новый образ, подходящий для увеличившегося масштаба: на месте четырехэтажного здания появится шестиэтажный дом, который займет, к тому же, несколько большую площадь.

Новый дом, впрочем, тщательно вписан в масштаб уличной застройки – хоть и по верхней линии, но он «ловит» уровень карнизов соседних зданий.

zooming — Жилой дом на Малой Ордынке. Проект, 2016. В процессе строительства

© ADM

Дом откликается на масштаб исторического Замоскворечья – одной из самых целостных, в смысле сохранности ткани старого города, территорий московского центра. Конечно же, он не может превратиться в деревянный или каменный купеческий особняк с садом, подобный сохранившимся напротив по улице Малая Ордынка. Но с городом доходных домов начала XX века решение, предложенное архитекторами ADM, перекликается и масштабно, и ритмически.

Длинный уличный фронт дома архитекторы предложили разделить на три части, имитируя для взгляда прохожего три дома вместо одного. Первоначально планировалось две части, но затем остановились на трёх – «оптимальных с точки зрения визуальной ритмичности». Три фасада по-разному реагируют на окружение. Левый, северный – стеклянный: он позволяет создать паузу, входящую в определённый резонанс с цезурами замоскворецких садов (один из которых расположен как раз почти напротив). Центральный фасад – кирпичный, он откликается на соседство здания ВШЭ, построенного в конце XIX века в кирпичном псевдорусском стиле с соответствующими украшениями; в центральной части, следуя правилам классического искусства, расположен главный вход в дом, впрочем, не слишком акцентированный. Третья, южная часть дома белокаменная и реагирует на другого «соседа», здание 1930-х годов.

Казалось бы, идея очень проста: один объём с тремя фасадами, нацеленными на диалог с контекстом исторического города – не зря название бюро расшифровывается как «диалог с мегаполисом». Три материала, почти как первоэлементы: стекло, кирпич, камень. Два последних типичны для старого Замоскворечья, а если учесть, что в каменном фасаде много деревянных вставок, то все фактурные темы оказываются, таким образом, раскрыты. Исторически в Москве и многих русских городах белый камень использовался в основном для цоколя зданий, кирпич был материалом первого этажа, дерево – второго; вверху же был балкон, горенка, ещё выше небо. Теперь попробуем мысленно «перевернуть» дом на 90 градусов: чередование получится почти таким же, стекло будет условным небом, южная часть условным цоколем. Череда фасадов как будто впитывает в себя составляющие Замоскворечья, но именно что на уровне элементов Анаксимандра, но выстраивает из них свою последовательность, ссылаясь на окружение фактурно, а не буквально.

Самым подвижным и живым в этом сочетании выглядит «воздух» стекла. С первого взгляда ясно, что никакое это не зеркало замоскворецкого сада, или скажем мягче – не только оно, а прежде всего ультра-современное вкрапление, неомодернистская жемчужина в каменно-деревянной старой Москве. Конструкции из стекла, изогнутого горячим способом и смонтированного в качестве второй оболочки фасада, прикрывают помещения спален, расположенные в центральной части фасада. По сторонам, где расположены гостиные, стекла широки и ничем не прикрыты – так прозрачность стеклянного фасада становится непостоянной, как у смятой собранной складками шторы.

Плоские стекла гостиных обеспечивают спокойную стыковку с центральным кирпичным фасадом. Который, как мы помним, фактурой, светотенью и материалом перекликается с псевдорусским зданием более чем столетней давности, где сейчас помещается одна из частей ВШЭ. Половину всех поверхностей нового фасада планируется выложить сплошным поребриком: кирпичи повернуты под углом, да ещё и вперебежку, угол над уступом – не только в междуэтажных тягах, но и часть простенков выполнена так же. Получается рельефно и к тому же позволяет избежать одного из недостатков кирпича: его плоскостности и скучноватого однообразия кладки. Здесь кирпич выглядит не так, как гладкая плитка (хотя для реализации скорее всего и будет использована плитка-ригель), а – как самоценный и живописный элемент.

Секция над входом, расположенным асимметрично справа, отмечена шахматным чередованием широких балконов и лоджий – внутри это, соответственно, спальни и гостиные. Два «живописных» фасада: стеклянный и кирпичный, надо сказать, довольно тесно перекликаются между собой, как с точки зрения их композиции: сгущение к центру и разрядка по краям, так и элементами – там и там фактурные элементы чередуются с ажурными решетками балконов, которые планируется выполнить по авторским рисункам архитекторов, с растительным рисунком в духе обобщенного ар-нуво. Диалог современных форм с исторической архитектурой здесь ощущается повсеместно, но эти решетки – один из ярких акцентов на грани приближения. Впрочем, они прекрасно могут быть поняты и в русле современной орнаментальной архитектуры.

Рядом в двумя фасадами-«братьями», такими разными и такими похожими, третий кажется зашедшим в гости приятелем. Так или иначе сейчас именно он обеспечивает спокойную, респектабельную паузу и переход к соседнему зданию 1930-х (еще немного конструктивистскому, но уже с пилястрами). Этот фасад – из известняка светло-песчаного цвета, который в простенках между окнами покрыт шершавым рисунком узких полос – он перекликается с полями кирпичного поребрика, но более тонок. Межэтажные тяги, напротив, плоские и от этого светлее. На этом фасаде также развит один из любимых приёмов ADM – многослойность: только здесь балконы выступают глубоко вперед (а их решетки, к слову, не ажурны), а в окнах появляется второй, утопленный в глубину, слой светло-жёлтого дерева, которые местами превращается в рамки, «затягивая» стекла по периметру.

Угловая консоль нависает на высоте шести метров, под ней устроен пожарный проезд во двор. Он – явная перекличка, апелляция к архитектуре лаконичного советского ар-деко 1930-х, представителем которой выступает соседний дом. Да и весь южный фасад ближе всего к ар-деко, но без декоративных деталей. Тема развивается во дворе – фасад как будто бы «заворачивает» во двор, продолжаясь там. Впрочем, во дворе ритм оживлен чередованием блоков с более и менее активной пластикой, а посреди восточной стены возникает вынужденная пауза: три нижних этажа здесь лишены окон, так как напротив, с другой стороны двора расположено здание школы. В то же время балконы, там где они есть, достаточно широки – 1,7 м, чтобы можно было попить кофе на воздухе, тем более, что стороны света, юг и восток, к этому располагают.

Квартир – 67, планировки разнообразны. Студии соседствуют с жилищами от 90 до 170 м², последние преобладают. Практически все они, даже одинаковые по площади и количеству комнат, отличаются в деталях: шириной окон, наличием или отсутствием балкона. На верхних этажах в центральной и южной части дома устроены пентхаусы.

На первых этажах, как и полагается по правилам урбанистики исторического центра, запланированы кафе и магазины. Уличные витрины ритейла почти полностью стеклянные, с небольшими вставками камня и дерева. В доме три лифтовые группы, вход в первую секцию сквозной и ведёт во двор. Вход во вторую секцию, которая стоит торцом, – со двора. Под домом – два уровня парковки на 139 машин, въезд туда – с левого края стеклянного фасада, со стороны Малой Ордынки. Въезд машин во двор, кроме экстренных служб, не предусмотрен.

Двор, как и всегда у ADM, продуман в деталях, архитекторы вкладывают в эти истории с благоустройством всю душу. Здесь и геопластика, и баскеты стриженых кустов, и какие-то злаки высокого роста. Двор, по словам Андрея Романова, разделён на своеобразные «зелёные комнаты» – так, чтобы на относительно небольшой территории одновременно могло находиться достаточно большое количество людей, не концентрируясь в одном месте и не мешая друг другу. Надо ли говорить, что на тротуаре вдоль улицы предусмотрены новые газоны с травой и несколько деревьев.

Проектирование в зоне исторической застройки неизбежно поднимает целый ряд знакомых всем вопросов: как новое здание впишется в сложившийся контекст, с помощью каких средств и приемов? И главное, должна ли новостройка своим обликом заявлять о себе как о чем-то новом или же лучше ей мимикрировать под уже существующее, проверенное веками окружение? Позиция Андрея Романова, главы мастерской «Архитектурный диалог с мегаполисом», на этот счёт известна: псевдоклассический облик не является залогом того, что здание станет частью контекста. Современные фасады могут оказаться более удачным вариантом при соблюдении правильного, соразмерного окружению и человеческому восприятию масштаба, достаточном количестве деталей и уверенно очерченном рисунке. Новый проект мастерской – жилой дом на Малой Ордынке, 19 – в полной мере отражает эти принципы. А также может служить примером филигранной работы с деталями и эмоциональным наполнением дома, как снаружи, так и внутри.

***

Существовал и ещё один вариант проекта: место остро-эффектного стеклянного фасада в нём занимал более спокойный кирпичный. Здесь вдоль улицы возникала равномерная перекличка и чередование крупных светло-бежевых и красно-кирпичных пятен. Ниже можно увидеть, как выглядел этот вариант.

Архитектор:

Мастерская:

ADM http://adm-arch.ru

Проект:

12 Июля 2016

ADM: другие проекты

Конкурс

Чикагские лауреаты 2024

Премия The International Architecture Awards отметила сразу семь российских проектов – четыре из них стали победителями в различных номинациях, еще три удостоились почетного упоминания. Рассказываем о каждом.